Текст книги "Своя дорога"

Автор книги: Галина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Волшебник натянул поводья, остановился, прикрыл глаза и сосредоточился на видной одному ему картине.

– Да, есть, – подтвердил мои опасения юноша. – Много и разной.

Что за дурное племя тут поселилось?! Это надо же так себе усложнить жизнь! Как они только до сих пор не вымерли, с таким-то поклонением богам!

– Убираемся отсюда! – приказал я и пустил лошадь в галоп.

Животное перешло на аллюр с великой охотой, видно чувствовало, что место не подходит для неспешной прогулки.

Виновники нашей тревоги объявились внезапно, вынырнули из кустов почти под самым храпом лошадей. Испуганные кони встали на дыбы, и пока мы с ними справлялись, нас успели окружить плотным кольцом невысокие коренастые люди с нечесаными патлами ниже плеч и лицами, частично закрашенными синей и белой глиной. Нападать они, похоже, не собирались: лики хоть и выглядели сурово, но во взглядах было больше любопытства, чем вражды. Особенно когда смотрели на Таниту. Точнее сказать – пялились, притом с откровенным интересом.

Наконец вперед выступил самый кряжистый дикарь и медленно заговорил, с трудом подбирая слова:

– Ехать, маглук ждать. Темно – плохо.

Плохо, а кто бы спорил. Когда темно, здесь всегда плохо.

Я кивнул и подтвердил наше согласие уверенным:

– Ехать! Темно – плохо.

Синемордый красавчик сипло гикнул пару слов, его люди быстро перестроились и припустили бегом. Впрочем, кольцо вокруг нас они так и не разорвали.

Гости или все-таки пленники? Ладно, поглядим, что дальше будет.

Поселение оправдало мои ожидания: высокая ограда из кольев в два ряда, первый направлен острым концом к Пустоши, второй смотрит вверх. Ну и, естественно, без украшений из отрубленных голов и полусгнивших остовов тут обойтись не смогли. Странное у местных обитателей чувство прекрасного.

Дома невысокие, бревенчатые, наполовину вкопаны в землю, даже не дома, а землянки с заросшими дерном крышами. Окна, как бойницы на стенах – узкие, затянуты бычьими пузырями. Такое впечатление, что дома общинные. Ни одного забора вокруг, оградки или хотя бы плетня.

Мы спешились, и нас проводили в большой деревянный сарай, жилище маглука. Уж не знаю, кого этим словом величали – вождя или колдуна. Судя по развешенным атрибутам – все-таки колдуна.

Я с интересом прогулялся вдоль стены, разглядывая ее.

Точно – колдуна! У вождя веники из трав и сушеные тонкие лапы то ли крыс, то ли ящериц болтаться не будут. Правители таких племен, как правило, вешают в своих жилищах сушеные головы, отрубленные пальцы или скальпы врагов. Хотя…

Я покосился на испятнанную кровью, ухоженную гриву волос, снятую то ли с женщины, то ли с придворного франта: слабый запах духов можно было уловить даже на расстоянии.

М-да… Добрые люди… Как бы не пожалеть, что рядом с кладбищем ночевать не остались.

Дверь распахнулась, через порог ступил пожилой мужчина. В отличие от своих воинов он выглядел довольно ухоженным: лицо вымыто, расчесанные волосы забраны назад, несколько прядей закручено на затылке вокруг желтоватой заколки. Выбрит гладко. Одежды чистые, двухслойные. Нижняя – белого цвета рубаха из домотканой холстины, верхняя – подобие плаща из коричневой шерсти. И в лице ничего демонического: крупный нос с горбинкой, неяркие серые глаза, щеки уже по-старчески впалые. Ну словом, обычный человек. Только заколка странная… Что-то напоминает.

Я присмотрелся.

Чтоб я сдох! Да это кость! Притом человеческая! Кажется – фаланга большого пальца.

Колдун (или жрец?) уверенно прошел к тяжелому стулу, не здороваясь и не обращая на нас никакого внимания, уселся и только потом окинул моих притихших спутников тяжелым взглядом. В последнюю очередь он обратил взор на меня, зато сразу признал главного и указал на пустую скамью, сопроводив жест вполне внятной фразой на языке Наорга:

– Садись, белоглазый, поговорим о выкупе.

Ну любитель трупов! Я тебе в сотый раз… поговорю и о выкупе, и о здоровье, и о погоде заодно. Разбойничек тощебрюхий… И «белоглазый» тебе аукнется!

Скамья прогнулась под потяжелевшим от злости телом.

Я зацепил ногой и пододвинул маленький табурет, нахально водрузив на него свои конечности, а потом улыбнулся:

– Что же ты, дорогой, не накормил, не напоил, зато о деньгах уже речь ведешь?

Колдун шевельнул бровями, нехорошо усмехнулся и насмешливо заявил:

– Хороший хозяин не обидит случайного гостя требованием золота за кров и еду, добрый гость сам отблагодарит за оказанное гостеприимство.

Вот оно как… Ну-ну.

– И как дорого нынче стоит благодарность?

Улыбка колдуна стала шире, еще чуть-чуть, и уголки губ окажутся у ушей.

– Мне нравится она!

Сухой палец ткнул в сторону рош-мах. За моей спиной, кажется, перестали дышать.

Во дурак!

Глава тринадцатая

– И она!

А вот это выкуси – детьми не торгуем. Да и без нашей красотки обойдешься, не по годам тебе дамы с таким темпераментом. И с такими когтями.

Таните, похоже, предложение тоже не понравилось – громкий выдох оборотня больше походил на шипение.

Едва заметная ухмылка тронула уголки рта колдуна:

– Горяча…

А потом я уловил желание рош-мах согласиться с наглым требованием. И душу наполнила железная уверенность – оставлять ее с дикарями нельзя! На этот раз не выручат ни сила, ни когти. При всей своей кошачьей живучести Танита умрет еще до захода солнца. Откуда пришла уверенность? Не знаю. Просто маглук походил на трость с секретом, скрывающую смертоносное лезвие, смазанное ядом.

Надо было заставить взбалмошную девицу заткнуться.

Я нагло, на глазах у чародея, поманил девушку пальцем, приник к ее ушку и прошептал:

– Молчи и приготовься, но не перекидывайся. И… изобрази смущение, что ли…

Вид у колдуна, когда я вновь повернул к нему голову, был недовольный. Не понравилось маглуку наше шушуканье, правда, вслух он претензии высказывать не стал.

Не знаю, как вела себя за моей спиной Танита, но, похоже, она смогла убедить врага в безобидности разговора. Теперь все внимание правителя дикарей снова обратилось на меня. Внешне колдун здорово напоминал огромного коршуна, пристально приглядывающегося к добыче.

Как бы к нему подобраться? Ведь глаз с меня не сводит… сволочь.

Я изобразил задумчивость и слегка пожал плечами:

– Тебе не кажется, что плата за кров и еду слишком велика? Ты хочешь забрать ночную усладу и дать взамен ломоть хлеба? Я уж не говорю про ребенка. Разве можно оставить родное дитя?

Маглук смерил меня надменным взглядом:

– Смотри, язык проглотишь… Женщина – не подруга тебе, а девчонка – не дочь.

И откуда ты на мою голову такой умный выискался? Ладно, как говорят: ловит волк, но и волка ловят.

– Ложь лишь ответ на вранье. Разве нас собирались отпускать? – Смерил я чужака недобрым взглядом. – Надеюсь, ты не рассчитывал получить наши жизни на блюде?

Этот небрежный вопрос согнал улыбку с лица маглука. Он снова нахмурился и сказал:

– Опасен только ты, белоглазый. Но не льсти себе, мое племя справится и с тобою.

Ну может быть – да, а может быть – нет.

Достойно ответить я не успел. За стеной раздалось громкое ржание одной из наших лошадей. Даже не ржание, а крик животного, оказавшегося в смертельной опасности. Оно послужило сигналом – дальше медлить нельзя. Колдун напрягся и вскинул руки. Достать меч я не успевал, пришлось драться тем, что находилось под руками, точнее – под ногами. В дело пошел табурет. Сильный прицельный пинок отправил увесистый предмет прямо в лицо ворога. Заклинание завязло на устах, вернее – его бездарно растратили на летящую деревяшку, обратив табурет в груду щепок. Маг потерял несколько ценных секунд, и нам осталось только закрепить успех. Рош-мах дотянулась до маглука первой: сильный удар кулаком в лицо сбил колдуна с ног, и он, падая, пребольно ударился о стену головой, раскровянив затылок.

Теперь, несмотря на свое мастерство, маг был не страшен – колдовать без сознания мало кто может.

– Умница, Танита!

Великий Ирия, я снова ее хвалю?

Осталось только скрутить пленника, заткнуть ему кляпом рот, завязать глаза и придушить немного – для большей надежности. Еще бы для полного счастья заговоренные ошейник и кандалы накинуть, но такое добро в заплечном мешке не таскают. Хотя знал бы – прихватил бы обязательно.

– Что теперь? – хрипло спросила оборотень. Она по-прежнему не сводила взгляда с маглука, сторожа его малейшее движение. Дай ей волю, мужик давно простился бы с жизнью.

– А теперь – перекидывайся. И уходим, если немного промедлим, коней у нас не останется. Чтоб я ослеп, если одного уже не пустили на мясо!

Не самый жизнерадостный прогноз, но уж какой есть. Что-то я не заметил в этом селении ни одной даже самой захудалой скотинки. Собак, похоже, и тех не водилось, а мясо любят все. Особенно если известно, что владельцы «харчей» вот-вот сами распрощаются с белым светом.

– А с ним как поступишь? Снова повесишь? – тихо спросил Агаи, в первый раз за все это время открывший рот.

Другое этого парня, похоже, не интересовало. Как же надоел он своим милосердием не по делу! Впрочем, убивать колдуна не планировалось… до поры до времени.

– Возьмем с собой, вместо охранной грамоты!

Ответ, который я процедил сквозь зубы, сирин устроил.

Как бы теперь добычу из сарая вывести, чтобы у дикарей сомнения не осталось – в случае прямой угрозы чародей сразу умрет? Вместо ответа мой сапог припечатала тяжелая мягкая лапа, рош-мах замерла у ног, ожидая приказа. Если судить по ее горящим яростью глазам, желание добраться до горла пленника не ушло. Отличная, кстати, идея.

– Танита, сможешь протащить нашего друга за шею до коней? Но так, чтобы он остался жив. Это очень важно!

Огромная кошка задумчиво обошла вокруг жертвы, обнюхала ее, сморщила влажный нос, фыркнула, а потом крутанула башкой в знак согласия.

Вот и хорошо, осталось только раздать указания.

– Танита, волочи нашего красавца до лошадей, там я его заберу. Агаи, твоя задача – охранять малышку. Если получится попутно создать щит от стрел – очень хорошо. Морра – слушаешься дядю Агаи и никого не боишься. Остальное – моя забота. Все, пошли!

Я спокойно, как у себя дома, распахнул дверь, вышел, держа наготове обнаженный меч, и остановился, дожидаясь своих спутников. Сначала выскользнул сирин, крепко прижимая к себе девчонку, а за ним, широко расставляя ноги, чтобы не наступить на придушенного колдуна, последовала рош-мах.

Сказать, что стража остолбенела от неожиданности при виде огромной кошки, сомкнувшей клыки на глотке великого маглука – не сказать ничего. Слишком привыкли дикари полагаться на его могущество и теперь не верили своим глазам, обнаружив, что нашлись наглецы, посмевшие одолеть колдуна. Варвары не решались даже перекинуться парой слов.

Растерянность и страх за драгоценную жизнь мерзкого человечишки давали неплохой шанс добраться к уцелевшим лошадям невредимыми.

– Шевельнетесь или крикните – и она перекусит ему горло! – пообещал я замершим словно от парализующего заклятия варварам.

Я не ошибся в предположениях – у нас действительно завалили одного скакуна. Опять моего! Ну что за… Ладно, заберу лошадь у оборотня, ее кобыла не в пример везучее.

Пока Танита волокла по земле слабо сучившего ногами маглука, я прикрывал ее и сирин. На наше счастье, храбрецов, желающих рискнуть, не нашлось.

В мертвой тишине, сопровождаемые молчаливыми взглядами, полными безграничной ненависти, мы выбрались за ворота, на прощание пообещав убить пленника, если кто-то подойдет к нам ближе, чем на полет стрелы. Потом я перекинул тяжелое и уже не сопротивляющееся тело через лошадиную холку, вскочил в седло и пришпорил лошадь. Через час кони незаметно перешли с галопа на рысь, а моя кобыла – так откровенно устала от двойной ноши.

Оставив позади невысокое редколесье, мы подъехали к темно-зеленой стене по-настоящему густого первобытного леса. В Наорге такого почти не осталось, да и здесь, поблизости от границ, тоже вырубили все, что могли. В королевстве за сохранностью лесов следили владельцы земель, на которых те росли, по вполне понятным причинам запрещая вырубку, а тут… кто первым добрался, тот и в барыше. Не останавливал браконьеров даже страх не вернуться домой. Неимущие граждане Наорга с риском для жизни зарабатывали на хлеб.

– Привал! – объявил я и столкнул колдуна с лошади. Тело встретилось с землей, и маглук застонал.

Нечего мычать, сам виноват.

Сирин тоже спрыгнул, снял с коня девочку и подошел к моей кобыле, прежде чем я успел с нее слезть.

– Дюс, что ты сделаешь с пленником?

Ну конечно, другой темы для беспокойства у него просто нет!

– Убью, – ответил я, питая слабую надежду, что волшебник удовлетворится этим ответом и существующим положением дел.

– Ты не можешь! – в ужасе ахнул аптекарь. – Ты обещал сохранить ему жизнь!

– Да? – искренне удивился я, пытаясь вспомнить, когда успел произнести ритуальную фразу опрометчивого обязательства. Ничего похожего на ум не пришло. Вот убить, если нас будут преследовать – обещал, а сохранить жизнь… не было такого!

Агаи вздохнул, видно, сам сообразил, что поторопился с претензиями, но отступать не стал:

– Дюс, пойми, если ты сейчас убьешь его, сам встанешь на одну доску с этим мерзавцем.

А и хрен бы! Главное – живым остаться. Это он сейчас тихий и безобидный, а стоит развязать колдуну руки, нам всем, включая милосердного слюнтяя, мало не покажется. С опасной тварью довелось встретиться, не иначе беглый маг, очень сильный, раз сумел выжить и сплотить вокруг себя чужой народ.

– Дюс… не надо!

Тихий голос заставил досадливо поморщиться.

Зеленые глазищи смотрели так умоляюще, словно я собирался прикончить родного брата сирин. Рядом с волшебником замерла Морра. Казалось, малышка напряженно ожидает окончательного решения, и взгляд ее странных серебристых глазенок заставил-таки почувствовать себя кровожадным монстром.

Я знал, что, если сейчас не пойду навстречу сирин, навсегда останусь для него обычным убийцей, а для девочки… Для девочки этот поступок окажется важным рубежом в ее судьбе.

Паршивка жизнь и самого прекрасного человека сделает сволочью, возможно, когда-нибудь Морре придется стать такой, как все. Но я не хочу, не желаю становиться первым, кто подтолкнет к этому малышку! Брать на себя ответственность за деяния будущей королевы – это слишком даже для моей неприкаянной души. Но и оставлять за спиной живого врага я тоже не привык. Выход один – попробую схитрить.

Я с трудом сохранил недовольный вид – меня озарила идея, как волков (то есть меня) накормить, и овец пернатых не потревожить.

– Ладно, Агаи. Считай, ты меня убедил. Займем наших преследователей благородным делом спасения своего благодетеля. Видишь это высокое дерево? Придется немного поколдовать. Попрощаемся с лишним грузом достойно.

Какая разница, где его удавить? Наверху даже удобнее: и девочка не расстроится, и сирин нравоучениями мучить не станет.

Волшебник расцвел, словно яблоня по весне, но тут же спохватился:

– Поклянись, что не убьешь его наверху!

Вот стервец!

Морра снова уставилась на меня, ожидая ответа.

И я, подчинившись немому приказу необычных прозрачных глаз ребенка, сказал:

– Слово дворянина!

Ладно, пес с ним, с этим ублюдком! Будь по-вашему – пусть живет… еще некоторое время. Есть у меня в запасе одна интересная мысль… Получится не хуже, чем с удавлением. А может, даже лучше – помучается подольше.

«Какого демона я выбрал именно сосну?!»

Такая мысль пришла в голову уже на третьей ветке, когда я очередной раз прилип ладонями к расплавившейся на солнце тягучей смоле, щедро украсившей толстый ствол янтарными потеками. Во что превратились штаны и рубашка, я умалчиваю, теперь они только на тряпки годились. Хорошо хоть камзол внизу оставил.

Я задрал голову – футах в двадцати от меня раскачивался толстый куль на веревке. Мы затащили пленника наверх, и теперь требовалось как следует закрепить его на дереве.

Проще было бы отправить наверх сирин, ведь это он у нас с крыльями, но парень заявил, что вязать узлов не умеет, а это значило – маглук может грохнуться на землю подобно сорванной ветром шишке. Я бы не расстроился, но вот Агаи… Он, подлец, заявил, что не хочет брать грех на душу. Из-за его моральных убеждений мне пришлось карабкаться на верхушку липкого дерева. А ведь еще слезать…

Зараза! В гробу я видал таких добреньких поганцев.

Чтобы дать хоть какой-то выход раздражению, я обругал в три этажа и сирин, и варваров, и колдуна, и дерево, и свою сговорчивость заодно. Вроде как полегчало.

Наконец-то последняя ветка!

Я оседлал толстый сук и подобрался к болтающемуся в воздухе колдуну. Сложная «сбруя» из веревки, в которой крепился пленник, получилась надежной. А то, что она врезалась в тело, причиняя боль, можно было считать платой за «гостеприимство». К плате же следовало отнести перетянутые тонкой веревкой кисти рук колдуна. Теперь, если его не снимут через пару часов… Сдохнуть сразу не сдохнет, но руки точно отвалятся. А раз отвалятся, значит, колдовать не получится. А там – Пустошь сама дело завершит!

Провозившись с четверть часа, я наконец закончил и крикнул вниз:

– Отпускайте!

Сейчас проверим на прочность мои узлы.

Пока Танита и Агаи перетягивали освободившуюся веревку, я удовлетворенно наблюдал за дерганьем подвешенного колдуна, заодно убеждаясь, что он не грохнется вниз. Перед тем как слезть, я не смог отказать себе в одной маленькой слабости: сдернул повязку с глаз маглука. Пусть полюбуется на открывающиеся просторы. Затем погладил его по растрепанным, грязным, обслюнявленным в кошачьей пасти волосам, и ласково посоветовал:

– Я бы на твоем месте не дергался, а то веревку перетрешь или прилетит, не дай Мо, что-нибудь хищное.

И попрощался:

– Ну счастливо оставаться!

На душе сразу хорошо стало, несмотря на испорченные штаны.

Уже внизу, еще раз окинув удовлетворенным взглядом болтающееся тело, я сказал сирин:

– Теперь твоя очередь!

А парень, оказывается, все-таки не лишен некоторой мстительности.

Этот вывод я сделал, глядя на то, как сосна на глазах обрастает здоровущими острыми иглами, лишь немного уступающими по длине и плотности тем, которые украшают шкуру дикобраза. Жалко, дерево ими «стрелять» не умеет, как этот наглый зверек. Да и так сойдет! Теперь у варваров точно уйдет часов пять, не меньше, чтобы достать негодяя. Это даже дольше, чем я рассчитывал! Фантазия сирин только что обеспечила дикарю гангрену и верную смерть. Мучительную. А нам пяти часов за глаза хватит, чтобы убраться подальше.

Агаи удовлетворенно посмотрел на свое творение и хихикнул. Я проследил за его взглядом и тоже не удержался от смешка: поднявшийся ветер шаловливо раскачивал огромную бурую «шишку».

Как же этого мерзавца сейчас мутит. Прелестно… Я удовлетворен. Во всех отношениях.

– Все равно лучше убить, – хмуро бросила Танита и полезла в кусты раздеваться и перекидываться обратно в кошку.

Я ухмыльнулся, но, заметив настороженный взгляд волшебника, стер улыбку с лица и сказал:

– Агаи, знаешь что, ты подумай о защите от проклятий. Ведь снимут его, очухается и непременно кинется колдовать. Не хватало еще в каждом лесу по дереву над очередным монстром высаживать.

Волшебник тут же задумался, а я вскочил в седло.

По-хорошему надо было сменить одежду, но пока не доберемся до воды и песка, толку от переодевания не будет. Нет, требуется срочно научить сирин хотя бы паре надежных узлов. Мало ли, вдруг снова придется лезть на дерево?

Глава четырнадцатая

Ночь в Пустоши – самое опасное время. Если ты остался без надежной крыши над головой, шанс встретить рассвет живым и невредимым ничтожен.

Я посмотрел на солнце. Небесное светило только-только подобралось к зениту, и его яркие лучи хорошо разгоняли тени даже под пологом леса.

Сегодня дорога будет короткой – еще каких-то полчаса. Это не потому, что я вдруг раздобрился и решил пожалеть спутников. Все очень просто – или мы останавливаемся на ночлег, или проводим в седлах еще не меньше половины суток. То есть становимся самоубийцами.

Прошлую ночь мы провели на руинах древнего святилища. Его белые высокие камни, испещренные стертыми временем письменами, по-прежнему неплохо охраняли. А если учесть, что сирин дополнительно поколдовал, спалось хорошо. Только ближе к рассвету нас разбудило громкое лязганье зубов голодных визитеров – около святилища суетились крокуты. Эта коротколапая гривастая нежить размером с крупную собаку, с мощными челюстями и шкурой цвета песка, гость неприятный, но относительно безобидный. Тоже, конечно, от свежей кровушки не откажется, но силой особой не обладает, магический круг не преодолеет, а к утру попрячется в норы.

Надо сказать, при свете солнца Пустошь не так страшна, как про нее говорят. Разве что на настоящих вампиров наткнешься, так их и в обычных городах можно встретить. Вервольфы и беглые отщепенцы всех мастей тоже заставляют оглядываться, но тем не менее опасна именно ночь. Если не знаешь «занориков», в которые можно забиться на время темноты, – у тебя нет шансов выжить. На счастье благородных спасителей мира и малолетней претендентки на трон, надежные схороны я знал. Только последние сто верст оставались белым пятном. Да и там не подохнем, найдется тот, кто подскажет, где спрятаться!

Я оглянулся. Агаи с девочкой ехали сразу за мной, рядом с ними стелилась в мягкой рыси рош-мах, периодически вздергивая свой хвост и касаясь им ножки малышки. Морра, надежно удерживаемая сирин, то и дело наклонялась, пытаясь поймать пушистый светлый кончик. Когда девочке это удавалось, оборотень издавала совершенно неподражаемый звук – эдакую помесь урчания и слабого кваканья, – и Морра принималась звонко смеяться.

Развлекаются. Чистые дети.

Волшебник, заметив мой неодобрительный взгляд, смущенно улыбнулся, словно извиняясь за веселье. Я подавил просившиеся на язык резкие слова, поняв, что меня попросту съедает зависть. Эти трое походили на дружную семью, а я по-прежнему оставался лишь случайным попутчиком, расставание с которым не трогает сердце. Ощущение непричастности кольнуло самолюбие, и я отвернулся.

Что ж, видно, судьба у меня такая – быть одному, даже если рядом люди.

Довольно большая, покосившаяся на правый бок, черная от старости избушка больше напоминала заброшенный хлев, чем человеческое жилье, но тем не менее года два тому назад в ней жили.

Я вежливо постучал в толстую дверь, утыканную серебряными шипами, не дождавшись ответа, толкнул ее и зашел.

Несмотря на свой затрапезный вид, дом радовал надежностью. Пусть кривой, зато сложен из толстенных дубовых бревен, проконопачен паклей и обмазан духовитой темной смолой. Надежный, прочный и уютный. Насколько может быть уютным логово одинокого мужчины.

Некрашеный пол чисто выскоблен. Над входом, против злого умысла, пучок остроиглой охран-травы. Пол собран из осины: доски узкие и некрасивые, зато никакая пакость, кроме жуков-короедов, не польстится. Зимой пол устилают пушистые шкуры, летом – полынь (от блох, откуда они тут берутся – ума не приложу!).

Неказистый, как само жилище, и такой же прочный стол, пара стульев, просторные нары, гостевая лавка, очаг, несколько самодельных глиняных мисок и подвешенный к потолку рядом с очагом светильник на жиру – вот и все богатства.

Жив, отшельник! Только где-то гуляет. Может, собирать ягоды в лес отправился, а может – соседку проведать. Жила здесь, помнится, какая-то ведьма.

– Устраивайтесь!

Я прошел к столу и снял плетеную соломенную салфетку с тарелки. Рассыпчатые клубни дикого, сладковатого и сытного картофеля еще не успели остыть. А вот мяса, как обычно, не было. Значит, придется идти на охоту.

– А лошадей где оставить? – поинтересовался сирин, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Вместо ответа я навалился на одну из стен, сдвигая ее в сторону. Взорам открылась потайная комната без окон и дверей. Вообще-то она предназначалась для других нужд, но гостям разрешалось использовать ее вместо конюшни.

Агаи сбегал за животными, и те охотно последовали за сирин, чувствуя защищенность жилья. Через пару часов к нам проникнет навозный аромат, но лучше уж потерпеть, чем остаться к утру без коней.

– Колодец за домом, воды наберите сейчас. То, что на столе, можно съесть, но лучше приготовить свое и угостить хозяина. Кстати, его зовут Унн. Не забудьте поздороваться. И… – Я посмотрел на оборотня, развалившегося у очага, словно обычная кошка. – Танита, поищи в наших сумках что-нибудь сладкое. Я свой запас скормил Корри.

– А ты куда? – не удержал любопытства сирин.

– На охоту. Я, в отличие от некоторых, сырое зерно клевать не умею.

Танита тут же попыталась увязаться за мной, но я оставил ее в карауле, посоветовав принять женский облик и не высовывать носа дальше двора. Такой же строгий наказ получил волшебник, хотя его легкомысленный кивок заставил усомниться в том, что меня послушаются.

Кроме птиц, кроликов да мелких грызунов в лесах Пустоши никого не водилось, хотя корма имелось предостаточно. Крупные животные не выживали из-за нежити, которой все равно было кого грызть, лишь бы полакомиться живой плотью. Мелкие – умели хорошо прятаться, находили защиту в норах, вырытых между корней деревьев, которые нежить обходила стороной, в дуплах или высоко над землей, на тонких ветвях. Днем зверье выходило на кормежку, а ночью забивалось в укрытия. Добыть эту летающую и прыгающую мелочь не составляло особого труда: человека они видели редко, почти не боялись и, главное, водились здесь в великом множестве.

Я подхватил лук, колчан со стрелами и пошел в сторону осинника. Уже через четыре часа у меня лежали в заплечном мешке пара тушек красивых, переливающихся золотистыми перьями фазанов и три упитанных кролика. Хватит самим поесть, Унна накормить и на дорогу оставить, а то ведь завтра готовить будет некогда.

Эх, если бы не нежить, хороший был бы край! Озер много, леса красивые, ягод в изобилии, грибы, корешки съедобные, дикая картошка… Собирай – не хочу. А кто с луком дружит, тот вообще попадет в сады небесные – из окошка можно дичи настрелять. Конечно, не фазанов и кроликов, но вполне съедобную живность.

Между тонких серых стволов мелькнуло очередное ушастое жаркое, стрела послушно ушла вперед, и нелепый высокий кувырок в воздухе завершил жизнь зверька.

Пора возвращаться – солнце уже зацепило кромку леса. Еще немного, и из укромных щелей полезет всякая пакость.

К дому я подошел в сумерках и с первого взгляда заметил непорядок: входная дверь стояла распахнутой настежь. В темном проеме замерла Танита, она пристально всматривалась куда-то в лес. Морра сидела на полу у очага и увлеченно возилась с сучковатыми палочками.

Бедная малышка. Ни игрушек, ни родителей, ни своего угла. Даже простой безопасности – и той нет. Что за детство? Еще хуже, чем у меня.

Мысль о девочке на минуту отвлекла внимание от нарастающей тревоги. Сначала я не мог сообразить, с чем она связана, но потом дошло: Танита явно кого-то ждала. А если учесть, что я уже пришел и интереса не вызвал… Тогда куда и за каким демоном, спрашивается, отправился мой пернатый друг? Да еще на ночь глядя?!

– Где Агаи? – с ходу спросил я рош-мах, скидывая на порог добычу.

– Пошел тебя искать, – мрачно ответила девушка, наклоняясь за мешком.

– Давно?

Чувствую, за время нашего путешествия я разовью до небывалых высот одно полезное качество, называемое терпением.

Рош-мах покачала головой:

– Нет, минут десять тому назад.

– А ты зачем его отпустила? – поинтересовался я.

– Так он не один пошел, а с твоей знакомой, – нервно ответила Танита.

Какой знакомой? Ближайшая знакомая от этого места жила за день пути, да и не могла она путешествовать.

Увидев мой изумленный взгляд, девушка еще больше напряглась:

– Смазливая блондинка с глупой улыбкой.

Ах ты…

Я рванул в ту сторону, куда пялилась пятью минутами раньше оборотень, обернувшись на ходу и успев рявкнуть:

– А ну пшла в дом! Без тебя справлюсь!

Девушка обиженно рыкнула. Ее частично преобразившееся лицо напоминало удачную карнавальную маску: наполовину женщина – наполовину кошка. Так она и осталась стоять на пороге, раздирая отросшими когтями ни в чем не повинные косяки.

Хорошо, хоть одна слушается. Нет, ну предупреждал же! Привязывать его, что ли?! Выпьют сейчас досуха, придурка доверчивого! Это ведь даже не вампир, а кровосос на уровне комара. Точнее, комарихи… крупной такой гадины!

Невысокий подлесок, поднимавшийся задорной стеной рядом с пнями пущенных на дрова деревьев, просто мелькал перед глазами. Ноги сами несли меня вперед. Ощущение, что я катастрофически опаздываю, подстегивало лучше всякого кнута. В голове уже возникла живописная картина: бездыханное тело с окровавленной шеей.

Ах ты, обалдуй… С собой, с собой надо было брать крылатого олуха! Танита на приманку гианы не обратила бы внимания, а этот недоумок просто не мог спокойно пропустить хорошенькую мордашку. Кавалер недоделанный! Уж лучше бы присмотрелся внимательней! Волшебником еще себя считает, бестолочь!

Я бежал так быстро, как только умел, пытаясь к тому же передвигаться тихо, чтобы не спугнуть охотницу. Если она уволочет сирин в логово – ему ничто не поможет!

У большого куста боярышника, щедро усыпанного неспелыми ягодами, я остановился, перевел дыхание и осторожно отодвинул в сторону одну из веток, закрывавших обзор.

Чутье не подвело и на этот раз. Сразу за кустом белели две сплетенные в крепких объятиях фигуры – мужская и женская. В мужской угадывался мой пропавший товарищ. Он стоял, прислонившись к стволу дерева (видно, ноги уже не держали), с запрокинутым вверх лицом, словно пытался рассмотреть что-то в небе. Женщина присосалась ртом к тонкой шее, к тому месту, где при напряжении выступает синяя жилка, наполненная драгоценной жидкостью. В вечерней тишине было хорошо слышно, как тварь равномерно сглатывает, словно воду из кубка пьет.

Ах ты, песье отродье…

В пару прыжков я долетел до упыря, но гиана оказалась хитрее – заслонилась жертвой и с силой толкнула ее на меня, – а потом прыгнула в черноту леса. Я поймал Агаи, прижал пальцами рану, останавливая кровь, вгляделся в его пустые глаза и приник ухом к груди. Сердце слабенько, но трепыхалось.

Хвала Ирие! Ну и везучий, стервец! Мало кто может похвастаться тем, что выжил после поцелуя гианы.

Я с сожалением глянул вслед мелькающей между стволами деревьев тени: упыриха улепетывала со всех ног. Догнать гиану было уже невозможно.

Да и пошла она… Все равно Агаи одного в ночном лесу не оставишь. Мне бы успеть дотащить его до дверей, прежде чем твари почуют свежую кровь.

Словно в ответ на опасения между деревьев вспыхнули яркие синие огоньки. Такие же освещали нам дорогу в лесу Корриган, но там они были при хозяйке, а тут… А тут они сигналили – пора уносить ноги!

Я наскоро завязал рану платком, подхватил обескровленного волшебника, закинул его на плечо и рванул к избушке. Агаи ушел от жилища отшельника недалеко, всего-то на полверсты, но и этого расстояния хватило, чтобы влипнуть в крупные неприятности. Притом – дважды. Не успел я пробежать и двадцати шагов, как на тропу из-под кучи прошлогодней прелой листвы вылезло… Не знаю я, как называется эта дрянь размером с годовалого барашка, с широким и плоским, словно у клопа, телом и множеством конечностей. Она прыгнула к моим ногам и злобно щелкнула жвалами, пытаясь вцепиться в колено. Я отмахнулся мечом, но не попал – существо легко сигануло в сторону на пять-шесть шагов.