Текст книги "Точка невозврата. Волчья кровь (СИ)"
Автор книги: Галина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Я облегченно перевела дух – десять лет это совсем не страшно. Даже по человеческим меркам.
– А зачем тебе школа? Ты ведь наверняка ее уже успел закончить?
– Конечно. Закрытую, для таких как я. И университет. Я пришел в твою по работе. Совет подозревал, что оборотень молодой. Совсем молодой. – Валгус поцеловал мою ладонь, улыбнулся и вздохнул: – И глупый…. Для начала решили остановиться на ближайшей школе. Мне проще было придумать легенду, которая позволила бы без подозрений проверить всех подростков. И если бы я не встретил тебя, то через месяц ушел бы. В другую школу.
Понятно. Все просто. А я хороша – даже мысли не мелькнуло о том, что бродить в шкуре волка лучше подальше от дома. О последствиях я тогда не задумывалась совсем. Да и сейчас не слишком часто.
Правильно меня Валгус дурочкой называет. Я такая и есть. Надо только добавить слово "везучая". Вместе со словом "пока".
Экзамены пролетели быстро. Они меня совсем не волновали – не наскребу на институт, выберу что-нибудь попроще. И подальше. Впрочем, баллы я заработала высокие – за все не меньше восьмидесяти, а за русский даже девяносто два. Валгус набрал еще больше.
Сам выпускной прошел для нас тихо и незаметно. Почти. Если не считать, что я почуяла в одном из школьных коридоров запах каленого железа. Я рассказала об этом Валгусу, и тот помрачнел – месье Хаба мой друг не любил. Может, конечно, гостем был не месье Хаб, но это вряд ли. Даже его интерес оставался непонятным, что уж говорить о причинах появления еще одного Старейшего.
Наверное, из-за этого Валгус утащил меня в самый разгар веселья. А может из-за того, что нам постоянно кто-то мешал? Или из-за того, что Славка Митягин все-таки обслюнявил мне щеки поцелуем, стиснув в объятиях и прогудев на самое ухо:
– Эх, Александрова, прошляпил я тебя!
Хотя, это вряд ли. Мы оба слышали, как Славка проделал этот фокус почти с каждой симпатичной девчонкой из класса. Да что там из класса! Мне кажется, он и с другими своего не упустил.
А вот Гришка и, правда, выглядел нерадостным. Я даже не смогла ему отказать и вышла потанцевать на один медленный танец. В конце концов, мы больше с "родичем" не увидимся.
Тенгу так бережно держал меня в объятиях, словно я была из хрусталя, что мне тоже стало грустно. Захотелось рассказать ему все, как есть. Чтобы парень понял, откуда в нем эта тяга и успокоился. Только ведь нельзя! И не потому, что я обязана хранить тайну рода. Хотя это очень серьезная причина. Самое главное, я не была уверена в том, что Воронова оттолкнет моя откровенность. Могло получиться совсем по-другому. Эти анимешники они такие… Им только скажи – "У тебя, приятель, волчья кровь, отойди, чтобы она не проснулась" – так потом не отгонишь. И ответ на все предупреждения будет один – "круто, хочу!"
А потом… когда дойдет… станет поздно, чек-пойнта в реальности не бывает, "переиграть" не получится.
После танца с Гришкой Валгус меня и похитил, заявив, что нам пора. Я послушалась. Наш "побег" был еще одним маленьким шажком навстречу новой жизни. К тому моменту, когда уже не придется скрываться ни от своих, ни от чужих.
Вот только домой не пошли – ночь выдалась просто замечательной: прошел дождь, и в воздухе пахло прохладной свежестью, мокрыми асфальтом, листьями и травой. Тратить такое чудо на сидение в четырех стенах не хотелось.
Мы немного погуляли по ночному городу, а потом, не сговариваясь, свернули в парк. Я глубоко вдохнула, позволив запаху леса заполнить легкие и растечься в крови.
Нет, не зря Ярослав был так спокоен, предлагая выбрать для жизни любой из городов. Он просто знал, что оборотень рано или поздно вернется к лесу. Город не то место, которым мой народ восторгается. Тяжело нам в больших городах. Правда, в моем случае черный волк просчитался. Вся стая просчиталась.
Мы уже возвращались домой – небо снова закрыла большая туча, обещая сильный дождь – как дорогу нам преградила компания. Нехорошая компания. Мимо таких обычно не знаешь, как проскользнуть. Не понимаешь, что они вытворят в следующий момент – то ли просто пропустят, то ли попробуют зацепить словом. А иногда – не только словом.
Но больше всего в них не нравилось то, что я не знала этих ребят. Они явно были не из нашего района. Своих, за семнадцать лет жизни, всех выучила в лицо. А они – меня.
Плохо… Чужаки – это неприятность в квадрате. Нет! Пожалуй, даже – в кубе. Особенно такие…
Мы попытались обойти ухмыляющихся парней, но те снова заступили нам дорогу.
Я прищурилась, собираясь внутренне – спокойно разминуться, не получится: парней четверо, нас всего двое, и меня, как девчонку, в расчет не берут. При таком раскладе соблазн безнаказанно поглумиться над беззащитной парочкой слишком велик.
Кожу кольнули горячие иголочки – я занервничала. Не то чтобы не приходилось попадать в неприятные ситуации…. Просто они случались не настолько часто, чтобы успеть привыкнуть и оставаться спокойной. К тому же сильно не нравились глаза парней: по мне так ребята явно приняли что-то не то. Они выглядели… как бешеные животные – их словно окружала другая реальность. В которой они все могли, в которой им все было дозволено.
Плохо. Очень плохо!
И запах! Запах … почти как у…. как у… мертвого? Нет! По-другому – хуже и опаснее. Сложно объяснить… но за такой запах стая диких волков могла и убить. Он таил в себе большую угрозу.
Валгус задвинул меня себе за спину. Я, по давней человеческой привычке, подчинилась его руке и замерла, настороженно следя за парнями. Но почти сразу опомнилась – я же оборотень!
Расправила плечи, приподнялась на цыпочках и шепнула:
– Беру двоих справа.
Валгус медленно покачал головой и ответил, тихо, так чтобы услышала только я:
– Не надо. Не вмешивайся. Прошу тебя.
Я послушалась – мое доверие к другу было слишком велико, чтобы возразить.
– Проблемы?
Голос Валгуса был мягким и… еще в нем сквозило скрытое веселье, словно ситуация юношу больше веселила, чем беспокоила или злила.
Один из парней демонстративно сплюнул Валгусу под ноги, второй широко развел руками:
– Ты что, брат, какие проблемы? Наоборот. Вот, хотим сказать – у тебя классная девчонка. Поделишься?
Компания расхохоталась. Я почувствовала, как закаменели мышцы друга, но когда он снова заговорил, в голосе не было даже капельки от кипевшей внутри юноши ярости:
– Шли бы вы мимо, шутники.
– Да ты не бойся, братишка, мы ее потом вернем! Просто немножко попользуемся. С нее не убудет. Если хочешь, можешь тоже… поучаствовать. Чувак, тебе понравится. А закозлишь, мы и тебя… обработаем.
На этот раз Валгус не стал ничего говорить, он сделал шаг в сторону и резким точным ударом заехал кулаком в нос самому разговорчивому из отморозков, расплющив в блин переносицу. Парень рухнул на землю, а мой друг, не давая опомниться, коротко, без замаха врезал второму под ребра, заставив сложиться пополам, а потом окончательно вырубил ударом колена по лицу.
Валгус пожалел людей. Он мог легко их убить. Он мог бы с одного удара загнать нос глубоко в череп. Или так садануть по сердцу, что наглый придурок умер бы на месте.
Но Валгус пожалел, даже не покалечил – сломанный нос не в счет. И оставшихся двух пожалел… не стал трогать – парни подняли руки в примирительном жесте и попятились шага на два.
– Идем, – потянул меня за собой Валгус. Я послушно сделала шаг, оглядываясь на уцелевших подонков. Взгляды у них были нехорошие – злые, тяжелые. Валгус обошел меня так, чтобы я ни в коем случае не попала под удар, загораживая своим телом. И когда мы уже прошли, один из парней резко дернулся вперед, к незащищенной спине моего друга.
Время словно затормозило, и я услышала, как рвется ткань пиджака и рубашки Валгуса, мягкий плотный хлопок, а следом влажное чмоканье. Звук был…. страшный…
Я узнала его – так входит в мягкое тело железо. И отреагировала… как обычная девчонка – ударила нападавшего по лицу… стараясь поцарапать ногтями. Вот только ногти уже стали когтями. Твердыми и острыми как сталь. Они глубоко распахали кожу, развалив мышцы до самой кости. Оставив на ней борозду.
Парень закричал и схватился за лицо, выронив нож. Я успела поймать его на лету и скрюченными пальцами сломала лезвие, отшвырнув две половинки прочь.
От полного преображения меня удержал только страх за Валгуса – юноша схватился за мое плечо и прошептал:
– Не надо, Дичок.
Меня колотило как в лихорадке, и стук сердца отдавался в висках – усмирить ярость зверя было почти не под силу. Но я справилась… Не смогла удержаться только от одного – медленно поднесла испачканную в крови руку к губам и облизала пальцы, не отрывая взгляда от скулящего подонка. Соленый привкус железа во рту только разжег ярость, и желание довести дело до конца – добить падаль. Мне даже пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы избавиться от наваждения.
А потом сбоку раздалось короткое "ох", заставившее меня оскалить зубы и обратить внимание на последнего из компании. Тот медленно оседал на землю. Рядом стоял Валгус, со сжатыми кулаками. По лицу моего другу было видно, что он пытается справиться с болью. Меня словно током дернуло – я трачу время впустую, вместо того чтобы помочь!
– Ты как? – подлетела к парню, сунула руку под пиджак и оцепенела – ладонь стала мокрой и липкой!
– Нормально, – хрипло ответил Валгус и поморщился. – Сам виноват. Пожалел кого не надо.
– Валгус, тебе необходимо в больницу! – я свободной рукой полезла в карман за сотовым. – Сейчас скорую вызову.
– Саша, все нормально. Она уже остановилась. Просто нужно немного посидеть. Хотя бы минут пять.
И он опустился прямо на дорожку, лег, закрыв глаза. А я встала перед ним, защищая. Неотрывно следя за скорчившимися телами. Взгляд сам собой притягивал мерзавец, которому я изуродовала лицо. Он, не отрываясь, смотрел на меня с выражением ужаса, прижимая к ране руку красную от крови. А та все текла и не думала останавливаться. И ее запах будил во мне странное чувство… Торжества? Ожидания? Предвкушения? Так сразу и не объяснишь…
Можно было бы нырнуть поглубже в память предков, но это было бы рискованно – нарушен самый главный закон: человек хотел причинить вред моей стае. За это полагалось одно – смерть. Души не удержались бы от соблазна, и я тоже. Правда… я хотела убить не из-за себя.
Скулы свело судорогой, я почувствовала, как увеличиваются клыки, и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но не смогла и лишь сказала, сквозь стиснутые зубы:
– Валгус, ты как?
– Нормально, – тихо ответил юноша, – уже можно идти. Только медленно.
Я, не отводя взгляда от парней, помогла другу подняться.
Валгус двигался очень неуверенно, пошатываясь, но старался не опираться на меня.
Домой мы на этот раз поднялись на лифте. И хотя Валгус уже пытался шутить, мне было не до смеху. Дома содрала с юноши пиджак и рубашку. Когда я ее снимала, чуть не умерла сама – ткань от поясницы окрасилась в красный цвет. И хотя кровь уже не шла, и рана выглядела несерьезно – плоское отверстие шириной сантиметра три – но я видела тот нож! И помнила, какой длины его лезвие – оно легко могло повредить внутри что-то важное! Почки, печень…
– Валгус, давай вызовем врача, – я почти плакала от отчаяния. От неспособности хоть как то помочь.
– Уже все, – улыбнулся одними губами мой упрямый друг. – Мне теперь выспаться, как следует. Только не уходи от меня.
Замотала головой – ну куда я от тебя?! Помогла парню улечься на живот и осторожно обтерла мокрым платком кровь вокруг раны.
И все-таки заплакала:
– Валгус. Она такая глубокая! А вдруг он повредил тебе что-нибудь внутри? Вдруг ты… Вдруг тебе станет хуже!
– Внутри тоже все починилось, – нашел в себе силы усмехнуться мой приятель. – А ты, если хочешь помочь, ложись рядом. Я тебя обниму, и мне сразу станет легче. А еще лучше – ты меня обними. Ты мое самое лучшее лекарство. И самый лучший врач.
Я рассмеялась сквозь слезы – нашел лекарство. И решила, что правильно выбрала себе профессию. Выучусь, не придется стоять криворуким столбом, когда кому-то рядом плохо. Когда ему будет плохо. А еще решила, что ни за что не послушаюсь, если он снова скажет "не вмешивайся".
Осторожно устроилась рядом, обняла и уткнулась лицом в плечо, пряча слезы, которые и не думали останавливаться.
Люблю, до невозможности, до боли в сердце люблю! И никому не позволю забрать его от меня. Никому! Даже смерти!
14 глава
Ночь выдалась беспокойной – я почти не спала из-за страха. Сидела рядом с Валгусом и сторожила каждый его вздох, каждое движение.
Причины для тревоги были серьезные – как только юноша заснул, его тело стало на пару градусов холоднее, чем обычно и только там, куда вошел нож, оно пылало огнем. Мне казалось, рана светит красным даже сквозь одеяло. А еще нервировала абсолютная неподвижность друга. Он даже пальцем ни разу не пошевелил!
Эта оцепенелость сильно пугала, из-за нее в голову лезли страшные мысли. О том, что парню станет плохо во сне, а я не смогу понять, когда наступит переломный момент, и Валгус умрет. Успокаивало одно – его сердце стучало громко и четко, словно хорошо отлаженные часы.
Чтобы не сойти с ума от беспокойства, я попыталась себя "загрузить" – найти объяснение разницы температуры тела и раны. Немного подумав, решила – паниковать не стоит, не лихорадит ведь. Значит, серьезного воспаления нет. А температура… просто организм такой… особенный. И регенерация идет не так как у нас.
И все-таки успокоиться получилось только после того, как красное пятно исчезло, а юноша перестал казаться каменным в своей неподвижности – глубоко вздохнул и перевернулся на спину. Тут и я позволила себе вздремнуть. Но до этого все думала, думала, думала… О том, что произошло. О том, что наша сила обманчива, а жизнь по-прежнему хрупка и зависит от случая, который сложно предугадать или предвидеть. И можно строить какие угодно планы на много лет вперед, но пересекутся дорожки твоя и компании отморозков… и все! Конец! И что мы только зря теряем время. Каждую минуту – зря теряем время, оглядываясь в сомнении непонятно на что. Что для нас совсем не имеет значения.
Утро выдалось длинное как никогда – юноша спал почти до обеда. Я решила не тревожить его и просто лежала рядом, разглядывая любимое лицо. Наконец, Валгус открыл глаза и сказал хрипловатым после сна голосом:
– Привет!
Я улыбнулась:
– Ты как?
Парень притворно удивился: – А что мне сделается? – и тоже улыбнулся. – Я же не человек.
Вместо ответа погладила пальцами скулы юноши и строго спросила:
– Ты точно выздоровел?
У Валгуса заплясали бесенята в глазах, и он вкрадчиво поинтересовался:
– Доказать?
Я промолчала, только запустила руку под одеяло – прошлась ладонью по ране. Небольшой твердый рубец – вот и все, что от нее осталось.
– Убедилась? – улыбнулся мой друг.
Моя рука скользнула вверх по спине Валгуса, я плотнее прижалась к нему и прошептала:
– Не совсем.
Юноша немедленно отстранился и пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд изменился – радужка потемнела, зрачки расширились. Мне показалось, Валгус искал в моем лице ответ на какой-то вопрос. Я не отвернулась и не смутилась – все решено. Еще ночью. Я знала – так правильно. Что бы мой любимый по этому поводу не думал. Как бы он там не считал.
Валгус нахмурился, собираясь с мыслями, намереваясь что-то сказать, и я быстро закрыла ему рот поцелуем, лишая шанса возразить и воспротивиться. И юноша сдался. Я поняла это по тому, как изменился поцелуй – он стал требовательным, властным. Страсть и желание, вот что он отразил. И мне больше не было неловко и страшно. Я сама хотела продолжения. Вот только желание на этот раз не сбылось.
Требовательный звонок разбил вдребезги продуманный ночью план. Он отрезвил парня, вынудив отпрянуть от меня. Валгус сел, подобрал с пола мобильник, взглянул на экран и выдохнул:
– Да?
Звонила Ванесса. Она, беспокоясь о сыне, спрашивала, когда тот вернется домой. Это я так думаю, потому что понять у меня не получилось – язык, на котором говорила женщина, был незнаком. Я не стала прислушиваться – не мое это дело, да и толку-то… не понимаю ведь.
Валгус, наверное, специально для меня, перешел на русский:
– Да, получил аттестат…. Нет, билеты еще не брал. Не надо… Не приезжай. Я сам…. Мама, хватит! Я давно уже не школьник! Не надо… Нет, не один. Да. Нет, не вернулась. Да, хочу еще подождать. С неделю.
У меня во рту пересохло – Валгус сказал неправду! Соврал, что я не пришла. Почему? Они же не были против… Или – были? А я просто не знала?
– Да, мама. Я тоже тебя люблю. Пока. Нет, точно все хорошо. Не надо. И я целую. Пока. Позвоню. Хорошо. Хорошо! Пока!!
Мой друг кинул сотовый на диван, вздохнул: – Придется поторопиться, а то ведь примчится. Уедем как можно быстрее, – и заглянул мне в глаза, – не хочу их вмешивать. С них спросу больше чем с меня.
Я кивнула – конечно! По-другому и нельзя.
Но вид у меня, должно быть, стал кислый, потому что Валгус хитро прищурился и спросил:
– Развлечемся немного? Выбирай – кино или клуб.
Возвращаться домой глубокой ночью что-то не хотелось – хватит, нагулялись вчера! – и я ответила:
– Кино!
Валгус рассмеялся, обнял меня за плечи, звонко чмокнул в щеку и сказал:
– Тогда – подъем! Нам еще билеты на поезд купить надо. И собраться – уезжаем завтра.
Мой друг казался полным энергии, но его внешний вид мне все еще не нравился: кожа Валгуса была бледнее обычного, а глаза горели лихорадочным блеском, как у голодного или больного человека. Определенно, юноша сейчас, как никогда раньше, нуждался в заемной силе. Нам надо было срочно оказаться рядом с людьми.
Весь день меня не отпускало беспокойство: я слишком перенервничала вчера. Да и Валгус, похоже, тоже: парень теперь напоминал сжатую пружину, он словно ожидал что-то опасное, что могло броситься на нас из-за ближайшего угла.
Эти настороженность и напряжение здорово мне мешали – волчья душа ворчала и скалила зубы, она тоже готова была огрызаться. И успокаиваться мы обе не желали – кто знает этих придурков, вдруг притащат толпу на разборки? Чтобы отомстить? Такие – могут.
Но, наверное, короткая расправа все-таки произвела впечатление – чужаки не рискнули повторно сунуться в наш район (а, может, их еще не выписали из больницы).
Билеты на поезд мы купили без особых приключений. Правда, отъезд пришлось отложить на два дня – так выпало расписание. Был вариант уехать сегодня вечером, но к нему оказалась не готова я: хотелось в последний раз попрощаться с Лялькой и с мамой. К тому же два дня – совсем нестрашный срок, его можно безвылазно просидеть в квартире, используя свободное время с толком,… как я захочу.
Это была вторая причина моего желания не спешить.
Со временем нашей прогулки я все-таки промахнулась – Валгус выбрал самый поздний сеанс. Мы долго сидели в кафе киноцентра. Я месила ложечкой мороженое, Валгус медленно тянул через трубочку колу, устало откинувшись на гнутую спинку стула, а потом весь фильм просидел с закрытыми глазами – так парню было легче сосредоточиться. Я искоса поглядывала на него, замечая, как медленно розовеют губы, и уходит восковая бледность со скул, и в первый раз с тех пор, как узнала о Древних всю правду, меня это не тревожило и не смущало. Я бы ему и свою жизненную силу отдала, если бы знала как. И если бы он ее принял.
Из кино возвращались медленно и пешком. Наверное, мы поступали глупо – вроде сами же решили лишний раз не рисковать – но нам было так хорошо именно в этот момент и именно в этом месте. Под темным отмытым дождями небом, полном ярких летних звезд. Почему-то на улицах так и не зажгли фонари, и ночь не портил их противный оранжевый свет. Ее украшали лишь яркие цветные пятна окон в засыпающих домах, да тонкий серп месяца – новорожденный, изящный, совершенный.
Воздух был прохладный и влажный, а из-под наших ног в разные стороны прыгали крошечные лягушата. Я следила за тем, чтобы их не раздавить, и из-за этого шаги получались неровными. Валгус, хоть и посмеивался надо мной, сам поступал точно так же. Мне это нравилось. Это… снова подтверждало мою правоту. И мою удачу – разве существует на свете второй такой парень? Абсолютно уверена – не существует!
Поймав себя на таких мыслях, не удержалась от смешка – влюбленная дурочка, вот кто я – и Валгус тут же отреагировал:
– Что?
В ответ вырвалась совершенно неожиданная просьба, о которой, казалось, и думать не думала:
– Хочу посмотреть на тебя в волчьей ипостаси.
Юноша сразу стал очень серьезным:
– Зачем? Тебе будет тяжело и неприятно.
Я замотала головой: – Нет, нет! – И, не получив согласия, прошептала. – Ну, пожалуйста…
Мне внезапно показалось очень важным, познакомиться со вторым "я" Валгуса. Ведь первая встреча вышла не очень… удачной – я с трудом устояла,… с трудом удержалась тогда. Но сейчас все по-другому! Валгус настолько мне дорог, что риска сорваться и потерять себя попросту нет! Я в этом уверена.
Юноша вздохнул:
– Хорошо, раз тебе это хочется. Но в лес до отъезда не пойдем. Я обращусь дома.
Вот это без разницы.
Внезапно мне стало понятно, почему возникло желание увидеть вторую ипостась – я доверяла Валгусу безгранично и хотела, чтобы он точно также доверял мне. Чтобы знал – голос стаи больше не властен надо мной. Даже если мне добавят память еще пары сотен душ, ничего не изменится! Так что не важно, где произойдет превращение. И не важно, волком или человеком будет парень – любого люблю. Я хотела, чтобы Валгус это знал. Только это и было важно.
Когда мы оказались дома, он снова спросил:
– Дичок, ты уверена? Ты, правда, хочешь этого?
Я снова кивнула, спокойно и серьезно глядя ему в глаза.
Парень отступил от меня на три шага и замер. Воздух резко похолодел – словно в комнате на мгновение наступила зима – а затем предо мной появился волк с белой шерстью, отливающей серебром: красивый и уверенный в себе.
Но не во мне…
За меня он тревожился – я видела это в напряженном взгляде темных глаз.
Сделала глубокий вдох – холод ожег легкие и гортань. Еще недавно одно воспоминание о нем заставляло ежиться от ожидания беды. Валгус – юноша и Валгус – волк раньше не значили для меня одно и то же. Они даже пахли немного по-разному.
Снова глубоко вздохнула, прислушиваясь к себе. Память предков молчала. Похоже, она устала бороться со сбрендившей праправнучкой.
Я опустилась на пол рядом с другом, обняла его за шею, зарылась лицом в густой мех и рассмеялась – теперь у меня есть своя личная зима даже самым жарким летом!
В ответ на мой смех, напряженны мышцы зверя расслабились, и он забавно вильнул хвостом.
Я нова рассмеялась:
– Валгус, а ты очень красивый волк! Намного красивее тех, кого я знаю.
В следующую секунду на месте серебристого зверя снова оказался юноша. Аж зависть берет, как он ловко – никаких лохмотьев от рваной одежды! Не то, что я.
Вспомнив все свои преображения у парня на виду, залилась румянцем – хорошо со мной хоть в стае такого не случалось!
– Дичок, хочешь, я расскажу тебе о своем народе? Все? – неожиданно спросил мой друг, обнимая и притягивая к себе. Вид у него был очень счастливый.
Улыбка сползла с моих губ. Уверенности в том, что хочу что-то узнать про своих вра…, про его родичей, не было. Я и так про них слишком много знала. Намного больше чем хотела. И все равно – мало. Только их уязвимые точки. Куда бить, чтоб не встали. Как рвать, чтобы насмерть. Чего самой опасаться.
Они ведь для нас даже имени не имели! Стая звала их так, как я когда-то отчима – Они . Наверное, это в моей крови – не давать имени тому, кого ненавидишь. Чтобы не задержать врага на этом свете. Мы даже думать не хотели, что кто-то из Них останется жив.
Хотя…
В памяти всплыл хрипловатый голос наставника: "Можешь звать Их навь". Я потом нашла, что это значит – смерть, мертвец….
Нет, мы не желали Их видеть живыми на этом свете.
Так что мне известно о народе Валгуса, кроме того, что Они умеют и любят убивать таких как я?
С большим усилием удалось сдержать дрожь – юноша не должен заметить мои метания. Я не могу ответить отказом. Такое предложение это… высшая степень доверия. Невозможно его не оправдать.
Устроившись в объятиях парня так, чтобы он не видел моих глаз, сказала:
– Хочу.
Валгус вздохнул – кажется, он надеялся на обратное.
Мой друг помолчал, собираясь мыслями, а потом усмехнулся:
– Даже не знаю с чего начать…
Я подсказала:
– Наверное, с того как вас зовут?
Валгус рассмеялся: – У нас много имен. Какое именно? Хочешь знать, как нас называют люди? – дождавшись моего кивка, продолжил – Там, где я родился – вилктаки. Финны – снежными волками. Румыны – хозяином смерти. Арабы – ифрит аль-камр или ифритулькамр. Это значит – демон луны, – юноша озорно улыбнулся, – тебе какое имя больше нравится?
Ифрит аль-камр звучало здорово. И очень забавно – с длинным красивым "ыр" вместо "и" – иырфрит аль-камр.
Я усмехнулась:
– Какой же ты ифрит? От тебя не огнем, а морозом пахнет.
Валгус снисходительно улыбнулся:
– Потому и луны, что не жгусь. А может, из-за другого. – Юноша поцеловал меня в шею, прошелся губами по волосам и зашептал: – Например, из-за того, что мои предки любили по ночам заглядывать в спящие гаремы. Они не могли оставить красивых женщин в печали и без любви. Как думаешь, они правильно поступали?
В ответ я повернула голову и слегка куснула юношу за плечо. Валгус рассмеялся и вновь стал серьезным, слегка отстранившись в ожидании ответа:
– Так что выбираешь?
В темноте глаза моего друга отсвечивали серебром. А мои, наверное, – яркой зеленью.
И в этом мы с ним не похожи.
Я задумалась – по душе больше снежный волк. Это делало юношу ближе к моему народу, намного ближе, чем какой-то демон луны.
– Снежный волк! – уверенно сказала я. Валгус тут же крепко сжал меня в объятьях и так поцеловал, что я даже дышать позабыла. А когда отпустил, вид у него был чрезвычайно довольный.
– Угадала, да? – тихо спросила, радуясь вместе с другом.
Мне было очень хорошо от мысли, что я… так чувствую Валгуса. Что не промахнулась, не подвела саму себя.
– Угадала, – снова улыбнулся парень, – хоть на нашем языке это звучит по-другому. Но мы действительно – из рода снежных волков. Впрочем… – юноша усмехнулся, – сейчас и у нас и у вас одно прозвище – оборотни. Человечество здорово упростило свой язык. Люди больше не чувствуют разницы.
Похоже, ему это нравилось. Мне – тоже. Может, нам всем стоит взять пример с людей? И тогда не станет "псоглавых", а мне не придется дергаться от слова "навь"… Мы будем просто оборотнями и все. Никаких различий! Никаких границ!!
Я вздохнула – пустая мечта. Опасная, к тому же: стаю и удерживали только границы да договор. Другое дело, если бы исчезла гора предков! Этот чертов черный ельник, который кормит ненависть и не дает ей остыть!
Стоило мелькнуть такой мысли, как нахлынул ужас – о чем я только думаю?!! Это же… да я первая, кто не сможет жить без него! Все кто прошел обращение, повязаны душами крепче любой клятвы! Погибнут гора и ельник – погибнут предки, а вместе с ними умру и я. Это совершенно точно – выдержать такое никакому существу не под силу!
Я зло мотнула головой, отгоняя страшную мысль, и повернулась к Валгусу:
– А чем еще вы отличаетесь от нас?
Мне пришлось бы больше по душе искать не различия, а сходства, но… ничего поделать нельзя – мы и, правда, разные.
Валгус пожал плечами:
– В нас больше того, что принято называть магией. В вас – связи с природой. Поэтому, как ее настоящие дети, вы такие сильные и большие, – юноша шутливо согнул в локте свою руку, изображая качка, затем ласково прильнул губами к моему уху и прошептал. – Зато нам не приходится таскать с собой одежду, – теперь парень буквально мурлыкал, – но я очень рад, что вы так не умеете. Ты доставила мне много приятных минут.
Я покраснела и прикусила губу, а потом набралась смелости и заявила: – Валгус… это как-то нечестно… – и запнулась, не найдя в себе дерзости продолжать в том же духе и довести фразу до логического конца. Впрочем, юноша и так прекрасно понял, что осталось "за кадром". И развеселился. Да так, что с минуту его хватало лишь на сдавленное хихиканье. Несомненно, он бы и громко захохотал, если бы не боялся меня обидеть.
– Что я тебя видел, а ты меня – нет? – отсмеявшись, выдавил мой друг и снова рассмеялся, – Ну какая же ты, Саш, еще … маленькая!
Я хотела обидеться, но не смогла – Валгус так искренне веселился, что мне самой стало в итоге смешно. И, правда, нашла что сказать – прям детский сад! Ну и пусть, пусть детский сад! Все равно будет по-моему!
Я вывернулась из объятий, села напротив юноши, пристально глядя ему в глаза, и потянула вверх футболку друга, пытаясь его раздеть. Валгус перехватил мои руки, осторожно соединил их ладонями и сказал:
– Дичок, подожди. Хочу еще раз тебя спросить… Ты, правда, готова пожертвовать всем что имеешь и остаться рядом со мной?
Слова завязли в горле – разве это еще не подтвердила?! – и я кивнула, выдавив: – До конца своих дней! Если… ты тоже этого хочешь.
Вместо ответа парень чиркнул ногтем себе по запястью, прошептав какие-то слова.
Я дернулась от боли в груди, когда с руки друга закапала кровь, словно это меня поранили.
Что происходит?! Зачем?!
Я не успела задать этот вопрос, оторопев от того, что увидела – красная влага не пролилась на ковер, а застыла в воздухе сияющим алым шаром, словно вокруг царила невесомость.
Магия? Что-то важное творилось сейчас, я чувствовала это всем сердцем. Валгус решился на какой-то шаг… Как и я… Но спросить что происходит, даже в голову не пришло – я доверяла юноше как себе. Нет! Намного больше.
Перехватил внимательный взгляд Валгуса, поняла, чего от меня ждут, и рассекла на запястье кожу. Боли не почувствовала совсем, ее заслонило другое, более сильное чувство: моя душа замерла в ожидании. И воздух тоже застыл. И даже время оцепенело. Ничего больше не существовало кроме меня и Валгуса, а еще нашей крови, которая слилась в один шар. Он висел в воздухе и медленно вращался вокруг своей оси, колеблясь и меняя очертания, словно живой.
Невероятно!
Валгус протянул мне руку, и наши пальцы переплелись. Теперь мы стояли на коленях друг напротив друга, а между нами висела в воздухе наша смешавшаяся кровь.
Валгус завел руку так, чтобы наши ладони оказались прямо над шаром и мягко, с величайшей нежностью в каждом слове, произнес:
– Дичок, эри моя, я люблю тебя и вверяю тебе жизнь и сердце. Я не вижу других женщин кроме тебя. Возлюбленная моя, я не прошу у тебя ответной клятвы и приму твое слово на веру, потому что ты – это я. Навсегда.
Эти слова опечатались в моем сердце и в душе, словно клеймо.
Я не очень хорошо помню, что ответила. Вернее – я совсем не помню, что ответила. Я даже не слышала свой шепот, его заглушил звон в ушах. Одно знаю точно – говорила не я, а мое сердце. Иначе чем объяснить то, что произошло дальше?
