Текст книги "Моя космическая Одиссея или крутые гонки с колесом Фортуны! (СИ) "

Автор книги: Галина Очеретяная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Нет, – ответил Джепай. – Есть еще три, но в таком же состоянии. Единственный плюс все-таки в том, что вся остальная часть планеты цветущая, как ты и видела и с абсолютно здоровой почвой!

Мы позаботились о своей экологии. По всему периметру полигонов стоят датчики очищения, не позволяя радиации выйти за пределы, а на самом полигоне они ее попросту убивают, но для почвы это все равно смерть.

Разумны арктурианцы, не то, что Мы! Загадили и убили собственными руками наше жилище, наш кормящий дом! Жаль Землю очень, но исправить, что либо, слишком поздно.

Мы остановились в трехстах метрах от флаера. Кедеф, нажал на свой диер, видимо он работает не только для связи, но и служит пультом, вот только я сомневаюсь, что мой диер имеет доступ к подобному, и земля перед нами начала расходиться в разные стороны. Через пятнадцать минут ожидания чего-то, над землей появилась прозрачная светящаяся платформа, служившая подъемником.

Я осторожно ступила на нее вместе с мужчинами, а когда подъемник начал стремительно нестись вниз, я увидела, что мои ноги, как и ноги мужчин, обволокло мутным белесым коконом, не позволяя двигаться. Мои ноги просто пригвоздило к платформе. Я мертвой хваткой вцепилась в Лиама и смотрела вниз, а под низом была абсолютная пустота и если бы не светящийся белесый кокон на ногах, можно было бы предположить, что мы парим над этой пропастью, а другими словами падаем. Это незабываемые ощущения. Потрясающе!

Еще через пятнадцать минут мы ступали на твердую землю, где нас, оказывается, ждали другие ученые мужчины арктурианцы.

Мы переоделись в предоставленные нам скафандры в целях безопасности и проводили в непосредственное место нашего тестирования.

Им оказался огромнейший подземный стадион, граница которого сверкала «молниями». Как сообщил Кедеф, молнии не позволят Нусорину выйти за ее периметр. Будем на это надеяться. Я ужасно волновалась, а вдруг не получится, вдруг я подведу ребят, планету, защиту? Паника медленно накрывала меня. Так успокоилась и глубоко вдохнула. Все будет хорошо ты Амина, не имеешь права отступать. От тебя сейчас зависит безопасность Галактики!

Я попросила мужчин выйти за периметр. Они сопротивлялись, но я была непреклонна. Пришлось включить «начальника» и приказать, хоть этого мне и не хотелось. И через пять минут я осталась одна с одной табуреткой, мишенью на другой стороне стадиона и Нусорином в руках.

Я глубоко вздохнула, уселась на табурет, одела шлем на голову и, нажав кнопку на виске, активировала его действие. Я видела, как граница стадиона вспыхнула, как молнии начали искриться, отгораживая меня от остальных. Кроме треска периметра и моего громкого дыхания вокруг стояла оглушительная тишина.

Я сосредоточила свое внимание на будущей цели, а целью был обыкновенный флаер. Прикрыв глаза, я мысленно потянулась к встроенным датчикам Нусорина. Мои виски пульсировали страшной болью, а мозг готов был сам взорваться, но я не посмела прервать тест. Именно сейчас и начиналась работа Нусорина. Мое сознание должно было подчинить его и перенаправить боль на мою мишень. Мой мозг «горел», а температура датчиков шлема заметно повысилась. Закрытыми глазами, стараясь не обращать внимания на боль, я мысленно формировала в голове сгусток смеси, я представляла, как эта ощутимая смесь отделяется от Нусорина, пропадает из видимости и появляется непосредственно с целью, обволакивая ее в сферу и сужая до звука «хлопка», при котором мишень просто растворяется в пространстве!

Совершив эти манипуляции боль взяла свое, погружая меня в беспамятство и я рухнула без чувств с табурета, и не видела, что тест удался, более того, прошел просто идеально и только единственный минус был в том, что мозг человека не в силах справиться с Нусорином без последствий. И именно сейчас мое тельце Лиам погружал в медкапсулу, где должна была пройти моя реабилитация, надеюсь успешная и я не останусь «овощем», так как сейчас моя голова была совершенно пуста.

Я не видела ликования мужчин над удавшимся экспериментом. Я не видела разъяренного Атракса, который просто «рвал и метал» все вокруг. Я не видела, как этот сильный мужчина сидел сутками возле медкапсулы. Как оказалось, я пришла в себя только через неделю. Я не видела и не слышала его отчаяния. Я не видела и не слышала, как он пытался звать меня, достучаться до сознания. Я не видела, как сюда примчался Гоэль, обзывая безмозглой идиоткой, которая не думает о последствиях. Я ничего не видела и не слышала, а может, просто не хотела? Не знаю. Мне сейчас было все безразлично! Может, мой мозг мертв?

В моей голове вспыхивали чьи-то образы. Я видела картинки чьей-то жизни. Я наблюдала за этой трансляцией со стороны. Я радовалась и грустила, я плакала и смеялась вместе с девушкой, чью жизнь я и просматривала.

Мое сознание прострелила боль. Боль была подобна вспышке. Не знаю, что произошло, но я почувствовала на месте той девушки себя. И именно свою жизнь я видела. Что это? Игры разума или сумасшествие? Почему мое сознание разделилось? Почему так противилось воссоединяться с другой половинкой мозга?

И тут меня снова прострелила боль, от которой я закричала. Я орала так, что сорвала себе голос. Осталось только сипение и слезы, много слез, которые текли из моих глаз по щекам. Они капали на чьи-то руки, которые меня обнимали, и что-то шептали, но слов я не могла разобрать так, как меня поглотила боль, от которой я в очередной раз потеряла сознание.

Я открыла глаза и снова увидела знакомый потолок «гроба», то есть медкапсулы. Я поморщилась, вспоминая прошедшие события, и только один вопрос звучал в голове: получилось ли?

Я не чувствовала слабости, я не чувствовала боли. Ощущалась бодрость и желание творить. Я находилась в эйфории. Мне было настолько хорошо, что я бы сейчас всех расцеловала и поделилась радостью! Только радостью чего? Того, что я жива или того, что я не «овощ»? Но если бы тестирование проходило на Земле, я бы попросту не выжила, так как у нас не тот уровень медицины, как здесь.

Я ударила в потолок «гроба» и крышка отъехала в сторону. Я приняла вертикальное положение своего корпуса и почувствовала легкое головокружение, но это не страшно. Страшно на самом деле то, что я смогла справиться, смогла выжить!

Осмотрев себя, я заметила, что на мне надет только халат, похожий на тот, что был на мне, когда мы летели на Астратеррии, только размер меньше, намного меньше. И вот тут мое внимание привлекло тело, которое спало в кресле. А тело, потому что мужчина выглядел измученным, уставшим, словно по нему каток проехал.

Я попыталась бесшумно выбраться из медкапсулы, но все равно мои телодвижения были замечены. Я уже перевесила одну ногу за бортик «гроба», как услышала хриплый уставший голос.

– Ну и куда ты снова собралась? – и сказано было так, словно мне ставили диагноз ненормальности.

– Привет, – я улыбнулась и, посмотрев в его глаза, увидела потускневший, безжизненный, изможденный взгляд. Улыбка моя тут же спала, и я продолжила свой спуск. Мне хотелось утешить его, хотелось обнять.

Перекинув и другую ногу через бортик капсулы, я почувствовала на своей талии сильные мужские руки, которые сняли мое тельце, развернули лицом и прижали к мощной груди арктурианца. А я млела и вдыхала такой пьянящий запах мужчины. Меня, словно пушинку понесли в сторону кресла, куда уселся Атракс и посадил на свои колени лицом к себе, а я обхватила его шею руками и ногами окольцевала его бедра. Поза двусмысленная, но мне плевать. Я так соскучилась, я так хотела быть ближе.

– Итакси зайди и прихвати Лиама, – проговорил он в свое запястье.

– Зачем они и где мы? – тихо спросила я.

– Они тебя осмотрят, а мы все там же, на полигоне. Тебя нельзя было транспортировать.

– Сколько я пробыла там? – я махнула в сторону медкапсулы, указывая, где именно там.

– Неделя, – прохрипел мне на ухо адмирал. – Ты пролежала целую гребанную неделю, и мы не знали, очнешься ли ты? Я с ума сходил. Мы не могли тебе помочь, мы только ожидали, а ожидание хуже, чем сам исход, – мне уткнулись в шею и нежно поцеловали. – Почему ты не послушалась, когда я просил без меня не начинать? Почему ты всегда все делаешь по-своему?

– А что бы это изменило? – пожала я плечами.

– Это бы все изменило, понимаешь все! – мою голову оторвали нежные ладони от груди и посмотрели в глаза с таким упреком, что мне стало стыдно. – Ты бы не одела Нусорин. Сама говорила, что мозг человека может не выдержать.

– Но все же обошлось, – попыталась я успокоить его.

– Мы сильнее, – продолжал он. – Наши ДНК во многом похожи, но мы, черт возьми, сильнее людишек! – а мне стало обидно за людишек. – Я хотел уничтожить Нусорин, после того, как увидел, что он с тобой сделал…

– Но ты же не… – столько труда вложено, он не мог.

– Нет, – прервал он меня. – Более того образец успешно прошел все последующие испытания, – я не перебивала больше, а слушала и слышимое мне было, как бальзам на душу. У нас все получилось! – Кедеф продолжил его дальнейшее тестирование и знаешь, что самое любопытное? – он снова посмотрел на меня.

– Что?

– Он отделался лишь легким головокружением, но вреда для него не было никакого, абсолютно! – мне снова укоризненно посмотрели в глаза. – Зачем ты подвергаешь свою жизнь опасностям? Зачем?

– Я не специально, так получилось.

– Ты меня на тот свет раньше времени отправишь своими выходками, – продолжал он отчитывать меня. – А я еще детей своих хочу, внуков, в конце концов! И прожить со своей женщиной до самой старости хочу, – я тоже все это хочу. В моей голове сразу нарисовалась картинка нашего возможного счастливого будущего с тремя детками и внуками. Идиллия!

Я не успела сказать, что тоже хочу этого, так как в комнате появились Итакси с Лиамом.

– Как ты малышка? – спросил серьезно Итакси.

– Спасибо жива и даже в своем уме, – попыталась сквозь слезы отшутиться я.

– Поздравляю, у вас все получилось! – сказал Лиам. – А сейчас пошли и осмотрим тебя, а Итакси проведет над тобой небольшой психологический тест, – я округлила глаза, зачем тест, я же не психопатка. – И не делай такие глаза. Для тебя же спокойней будет. Мы ведь точно не знаем, как повлиял на тебя Нусорин. Может твое нормальное сознание временное, а завтра ты проснешься и ничего не вспомнишь, а в худшем случае твое сознание будет подобно новорожденному. Понимаешь? – я заторможено кивнула, ведь действительно все может оказаться именно так, как сказал Лиам.

Атракс поднялся вместе со мной с кресла и направился к одиноко стоящему стулу, на котором находились проводки.

– Не бойся, – меня усадили на стул и позволили Итакси с Лиамом прикрепить датчики к моему телу, а на голову надели шлем. – Я рядом все будет хорошо, – и едва различимое. – Надеюсь.

Атракс отошел в сторону, не мешая работе и понеслась.

Сначала измеряли мое общее состояние. И чем дольше проходило обследование, тем мрачнее становился Лиам. Что такое? Мне уже самой стало неспокойно. Лиам посмотрел и как-то натянуто улыбнулся. Он пытался под этой улыбкой скрыть свое волнение но, я то видела, что не все в порядке, что все очень даже плохо.

А когда подошла очередь Итакси я снова занервничала. Мне задавали вопросы, начиная от банального распознавания цвета и школьной программы до более научных терминов и взрослых адекватных поступков.

Тестирование длилось около часа. Все это время я жутко нервничала.

Когда все закончилось, от меня отсоединили проводки и Атракс, подхватив меня на руки, вынес из этой комнаты. Когда мы проходили по коридору, то встреченные нам на пути арктурианцы просто шарахались в сторону от адмирала. Чего это они? Я взглянула в лицо Атракса, которое ничего не выражало.

– Когда будут результаты? – спросила я.

– Через два часа, – коротко ответили мне.

Меня занесли в просторное помещение, в котором обнаружилась кровать и тумбочка. Спальня, наверное.

Я попыталась соскочить с его рук, но мне не позволили.

– Куда?

– В туалет хочу и помыться.

Вздохнув, Атракс направился в соседнее помещение, где видимо был санузел.

Точно! И хорошо, что в туалете меня оставили одну, видимо, чтобы не смущать, но вот моей помывкой занимался Атракс лично. Он был категорически против моей самостоятельности, рыкнув, что сам позаботится о моей гигиене. В общем, ванну мы принимали вместе и выбрались оттуда часа через полтора. Я лежала спиной на груди Атракса, а его руки плавными, бережными движениями ласкали, омывая мое тело. Я настолько расслабилась с ним, что задремала. И сквозь дрему слышала только тихо льющуюся горячую воду и шумное дыхание мужчины над ухом.

Через два часа были готовы результаты осмотра. Ждала я их с какой-то опаской.

Сначала мне не хотели говорить, дабы не волновать, но я была непреклонна.

– Нусорин не прошел бесследно для твоего организма, – начал Лиам, а я почувствовала, как напрягся возле меня Атракс. – Дело в том, что подвижность твоих конечностей может в любой момент отказать. Ты будешь полностью парализована.

– А медкапсула? – спросила я.

– Она восстановила полностью твой организм и вернула способность мыслить, притормозила, так сказать разрушение, но причина осталась и вот как ее лечить я, к сожалению не знаю. Твой мозг, от сильного стресса, может просто впасть в «сон-кому» и будет хорошо, если рядом окажется медкапсула, которая успеет притормозить процесс «дефляции», – сообщил мне Лиам.

– Твоя память в нормальном состоянии, что очень радует, – продолжил Итакси за Лиама. – Но, опять же стресс, нервное перенапряжение и у тебя может быть полнейший, неизлечимый «эйдетизм». Твой мозг, дабы предостеречь от проблемы просто отключится, – я, что в любой момент стану «овощем»? На глаза навернулись слезы и чтобы не нагнетать обстановку своими «мокрыми озерами» я улыбнулась. Я же сильная, я справлюсь! Должна справиться!

– Эй, все хорошо, – попыталась, как можно беззаботнее произнести я. – Я в порядке и отлично себя чувствую.

На меня удивленно уставились три пары глаз. Наверняка думали, что сейчас будет истерика, но ее не будет. Я не буду думать, что возможно произойдет, а возможно и нет. Я не буду впадать в депрессивное состояние, жалея себя. Я буду жить сегодняшним днем и сейчас. И на данный момент, я чувствую себя превосходно.

Мужчины удалились, а я осталась наедине с Атраксом. Развернувшись в кольце его рук, я притянула его голову к себе и нежно прикоснулась губами к его губам. Сейчас между нами не было страсти, а всего лишь забота и переживание.

– Я люблю тебя, – между поцелуями прошептала я. Мне было страшно, что возможно завтра может для меня и не наступить и что я больше не смогу сказать ему о своих чувствах. – Я хочу, чтобы ты знал это.

– Я люблю тебя, – прошептали мне в ответ и крепко прижали к груди, бережно гладя по моим кудряшкам. И я поверила ему, что действительно любит. – Все будет хорошо. Мы, что-нибудь придумаем обязательно. Мы справимся малышка! – я не могу сдаваться, ведь должен быть выход! Просто нужно знать, где его искать!

Я не знаю, сколько мы так просидели, но слова нам были не нужны. В эту ночь мы просто спали в объятьях друг друга, отдыхали от накопившейся тревоги и напряжения.

А наутро мы вернулись в город, домой. Арктуриан теперь мой дом.

И все казалось бы замечательно. Меня окружили любовью и заботой. Работать мне Атракс не позволял. А я хотела найти лекарство от своей болезни. Я не химик, я физик-инженер, который обязан найти выход. Но, как мне его найти, если меня не отпускают ни на шаг. Опекают, как ребенка. Когда Атракс отлучается по делам, то он меня завозит к Де Химам, лишь бы я не была одна.

Меня если честно, уже напрягала их маниакальная опека. Я хотела немного побыть одной, подумать, найти решение своей проблемы, но мне не позволяли, а я злилась. Злилась на свою беспомощность, злилась на семью, на Атракса. Ведь каждая минута дорога, а они не позволяют действовать, не дают мне свободно прийти к решению моей проблемы.

Кстати, из-за расторгнутой помолвки Мидара совсем не расстроилась, а даже обрадовалась. Ведь она боялась своего будущего мужа до дрожи в коленях. И искренне не понимала, как я жила все это время у него. Она восхищалась моей храбростью перед этим мужчиной, а я всего лишь любила. Любила всем сердцем, всей душой!

Наши ночи были наполнены любовью и нежностью. И я была благодарна судьбе, что еще один день прожит не зря, что я еще могу двигаться и думать.

Я корила себя за свою беспечность, за свою самонадеянность, которая привела к такому плачевному результату. Ведь не начни я тестировать Нусорин самостоятельно, ничего бы не было. А еще, когда я пошла осознанно на этот тест, я понадеялась на частичку арктурианской крови в моей крови, что она не позволит привести мой мозг в подобное состояние. Но на то она и частичка, что просто не смогла справиться. Ведь, по сути, я человек. Человек, который не прошел испытание. Я предполагала подобный результат и все равно пошла. Из-за своей беспечности я лишила нас счастья. Я все разрушила сама. Своими собственными руками. Разбила в дребезги наше возможное будущее.

Я ходила, я улыбалась, как будто ничего страшного не произошло. Я не могла своей апатией и страхом заставлять переживать еще сильнее этих замечательных людей.

К нам частенько заглядывали Лиам с Итакси и всячески веселили меня. А я смеялась, смеялась, как в последний раз. Я просто не могла позволить себе раскисать, не могла показывать, как мне плохо. Я хочу, чтобы меня запомнили такой веселой, беззаботной, жизнерадостной, полной сил, хоть их практически не осталось. Своим оптимизмом и «бодростью» я показывала, как мне у них нравиться, как я счастлива, что оказалась здесь. Не знаю, удавалось ли мне их обмануть, но вида они никакого не показывали.

Меня обследовали еще пару раз, но результатов больше не говорили. Вернее говорили, но не мне, а я итак все прекрасно знала и понимала, что состояние мое ухудшилось, что мой мозг медленно умирает, что причину невозможно излечить, но они не дают мне даже попробовать найти решение.

Иногда накатывали резкие головные боли, но я старалась не подавать вида. Значит, моя болезнь еще сильнее начала прогрессировать, что не есть хорошо. В такие периоды я старалась находиться у видеовизора и делать вид, что увлечена просмотром, чтобы окружающие не видели моего состояния, а на самом деле я сидела, сцепив зубы от боли. Пару раз я теряла сознание и меня сразу доставляли в медкапсулу, которая притормаживала мою болезнь. Но все это временно и возможно скоро я просто не очнусь после очередного обморока.

Я видела их переживания, и это добавляло мне лишней нервозности. Я не хочу быть «овощем», я не хочу быть обузой для этой семьи, для Атракса, который «пылинки» с меня сдувает. Мне жаль, что нам так мало дано на счастье.

Атракс часто вывозил меня за пределы города, показывая, как прекрасен Арктуриан, а я впитывала в себя эту красоту, пытаясь сохранить это в своей памяти, но она так ненадежна.

Сегодня мы полетели в горы. Подлетая к пику горы Нами, откуда открывался потрясающий вид на долину расположенную внизу этой горы, я смотрела через стекло, открыв рот. Неописуемая красота. Горы изрезаны многочисленными речушками, но самое изумительное было озеро. Его глубокие сиреневые глади воды приковывали взор. И множество тех бурлящих рек сиреневыми струйками стекали в него, наполняя и без того, заполненную чашу озера, которая падала с отвесной скалы смертельным водопадом.

Насыщенные зеленые горные луга, сменялись обрывистыми ветряными скалами или в труднопроходимые леса.

Великолепно. Атракс видя мое восхищение, расслабился и продолжал рассказывать об Арктуриане. Я завороженно наблюдала за пейзажем и внимательно слушала своего мужчину.

Мы не останавливались для высадки, мы просто пролетали над всем этим великолепием.

Вернулись мы только к вечеру уставшие, но жутко довольные.

При других обстоятельствах я была бы счастлива, но теперь поздно, слишком поздно. Именно сейчас я решила, что покину планету. Я не смогу их мучить, не смогу видеть их боль, не смогу наблюдать за их беспомощностью. Я не хочу, чтобы они видели, как моя болезнь с каждым днем отнимает кусочек счастья у моей семьи и любимого. Да, Де Химов я считаю своей второй семьей. Я благодарна судьбе, что мне позволили насладиться уютом, заботой, позволили ощутить себя нужной.

И я уже знала, кто мне может помочь в моей задумке. Сижат, который работал командующим космопорта. Оставшись одна в комнате, я набрала номер своего недавнего знакомого.

– Привет Сижат, – я улыбнулась мужчине.

– Амина золотце, – проворковали в ответ. – Где пропадала?

– Да так, – отмахнулась я. – Работала.

– Тебя не убил твой ревнивец? Чего же ты не предупредила, чьей женщиной являешься, я бы ни ни, – а я помрачнела от слово «убил». Убил, но не он, а я сама себя. Своей глупостью.

– Нет, все в порядке, – успокоила я его.

– Амина детка, что случилось? Где та озорная девчонка, которую я видел в клубе?– в его словах слышалась тревога.

– Мне нужна твоя помощь.

– Рассказывай, – перебили меня.

– Но прежде чем я начну, пообещай, что чтобы ты не услышал и не узнал от меня и какое бы решение впоследствии не принял, ты никому никогда не расскажешь об услышанном и не мешал мне в случае отказа, – я смотрела в его глаза и видела любопытство и опасение.

– Обещаю.

И я рассказала. Все рассказала. Начиная от «Раксан 1» и заканчивая Нусорином. Рассказала о своих взаимоотношениях с адмиралом. Мужчина не перебивал, а только слушал. Не знаю, но я, почему то чувствовала, что Сижат меня не предаст.

– Нда детка ну и попала ты, – подвел заключительную черту Сижат. – Мне жаль, и я не могу отказать тебе в твоей маленькой просьбе. Но ты уверена?

– Да! – ответила я. – Я не хочу их больше мучить. И мне трудно притворятся, что все хорошо. Я очень устала. Сейчас я даже бороться не хочу. Сначала, когда только мне сообщили, я хотела, что-то придумать, но мне не дали. Заботились о моих нервах, – я горько усмехнулась. – Вот только толку от этого сейчас никакого. Тогда была огромная жажда жить, а сейчас я понимаю, что просто поздно. Я смирилась Сижат, – я смотрела в его сочувствующие глаза и продолжила. – Я не хочу, чтобы они видели мое угасание, мою медленную и мучительную смерть. И пусть возможно я буду жива физически, но вот с пустотой в голове… Я просто не хочу, чтобы они видели меня такой. Я ведь держалась все это долгое время лишь только для того, чтобы у них обо мне осталось, как можно больше хороших воспоминаний.

– Понимаю тебя, – мужчина не жалел, он сострадал. – Я помогу. Через два дня с планеты отправляется грузовой корабль на Филиа. С ребятами я договорюсь, не переживай. Вот только сможешь ли ты выбраться из под опеки?

– Я постараюсь, ведь у меня нет другого выхода, – мы распрощались, а я задумалась над тем, что мне может пригодиться в дороге. Покидать дом мне нужно налегке, поэтому нагружать одеждой я себя не буду.

Последующие два дня проходили, как в тумане. Я была еще более весела и жизнерадостна для окружающих, чем ввела их в смятение. А я просто прощалась, прощалась с любимыми.

Последняя наша ночь с Атраксом была незабываема. Он не понимал моего напора и страсти, а я любила, любила неистово и в последний раз.

Корабль отбывал на рассвете. Я осторожно поднялась с кровати, чтобы не потревожить любимого, отсоединила диер и положила его на столик у кровати. На нем было записано мое прощальное послание, где я говорила о том, что искать меня не нужно и, что так будет лучше для всех. Я объясняла, почему так поступила, почему не сказала лично, ведь меня бы не отпустили. Я говорила, как сильно их люблю, и благодарила за такой теплый и радушный прием. Я просила не сердиться на мой поступок, я просила прощения за то, что ушла не попрощавшись. Просила прощения у Атракса, которого заставляла страдать. Говорила, что со временем он смирится с моим уходом и продолжит свою жизнь, но уже без меня. Говоря все это, я улыбалась, а сердце кровью обливалось. Со временем они привыкнут быть без меня, ведь их жизнь продолжается, а моя, к сожалению уже закончилась.

Я оделась, подхватила заранее подготовленную сумку с вещами, которая была спрятана под кроватью, обернулась, запечатлевая последний образ моего любимого, и покинула дом. Навсегда.

Флаер нес меня навстречу моей новой жизни. Моей убитой и законченной жизни. Ведь завтра, а может и через неделю «овощу» будет все равно где он и что с ним.

Глава 11

Мы летели уже вторые сутки. Ребята на корабле оказались довольно общительными и приветливыми. И пусть, сколько не говорят об их сдержанности внутри коллективов и семьи они по-настоящему выражают свои эмоции.

Всего на корабле я насчитала десятерых арктурианцев. И перевозят они, как мне сказали продукты питания растительного происхождения. Торговля между планетами идет активно и все довольны.

Я снова буквально поселилась на смотровой площадке и смотрела, не мигая в эти затягивающие глубины космоса.

Хорошо, что Филиа достаточно развитая планета и с нее у меня будет возможность отправиться на Креторию. Вот только, что останется от меня за четыре месяца полета?

– Ты снова здесь? – спросил за моей спиной капитан корабля Нерид.

– Да я люблю наблюдать за бесконечной Вселенной, – ответила я этому мужчине. – Здесь очень хорошо думается.

– Амина, – он подошел и сел рядом со мной. – Может, передумаешь и вернешься?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. Нерид единственный из всей команды, который знает, что со мной. На то он и капитан, что должен все знать о своих «пассажирах». – Я уже говорила тебе, что не хочу видеть в их глазах боль. Пусть лучше так.

– Ты не права.

– Может быть, – я пожала плечами. – Только решения я своего не изменю. Так будет лучше для всех.

– У меня есть знакомые на Филиа. Они помогут тебе устроиться, – хороший он.

– Не нужно, но за предложение спасибо, – поблагодарила я капитана. – Я не задержусь на этой планете. У меня сейчас совсем другие планы. Я не знаю, сколько точно времени у меня осталось, но хочу завершить последнее свое дело. – А именно попасть на Креторию и посмотреть место, где бы мы жили, не случись трагедия. Туда, кто дал защиту моей семье, вот только обстоятельства были против нас. Но тогда я бы не встретила Атракса и не полюбила. Вот только насмешка судьбы сыграла с нами злую шутку.

– Но это опасно! – возмутился Нерид. – здесь, хотя бы филианцы. Они присмотрят за тобой, а там, куда ты направляешься, ты будешь совершенно одна!

– Я знаю, – улыбнулась ему. – Я готова к этому. И поверь, если со мной, что-то случиться, то мне тогда уже будет все равно.

– Ты сумасшедшая!

Я на это снова улыбнулась, а что тут скажешь, ведь он прав. Но в своем сумасшествии я виновата сама.

Мы еще долго говорили. Нерид рассказывал о свое семье, жене, которую очень любит. Сообщил, что, даже женившись по списку, между супругами есть возможность взаимных чувств. И это огромная редкость на планете. Таких пар очень мало. В основном семьи формируются на взаимном уважении. Так как разводы категорически запрещены супруги просто «притираются» друг к другу.

У меня снова разболелась голова и я, извинившись, отправилась в свою каюту.

Я лежала и пыталась вспомнить свое детство, молодость, юность, подружек, родителей, бабушку. Я знала, что у каждого ребенка они есть, но все образы, которые всплывали в моей голове, были размыты. Я знала, что они были, но уже не могла вспомнить, как они выглядели. Это настолько страшно, что словами не передать. Неужели я всех забуду? Но я хочу помнить, я хочу жить! И я снова разревелась. Как же противно жалеть себя, но прошлого не изменить. События не исправить. И черных дыр нет, чтобы вернуть те проклятые полчаса назад эксперимента.

Еще через двое суток мы наконец-то прибыли на Филиа. Распрощавшись с командой, я шла прочь от корабля.

Подойдя к информационной панели отправляющихся космолетов, я просмотрела нужный мне маршрут. Космолет отправляется через сутки. Жаль, ведь мне дорога каждая минута. Но выбирать не из чего, придется ждать. Я выбрала нужные мне функции для покупки билета. Хорошо, что мне не нужно с собой носить свою карту оплаты. Для этого достаточно отпечатка указательного пальца. Проделав нужные манипуляции, система запросила пароль, подтверждающий снятие денег с моего счета. На удивление цифры сложились в моей голове без проблем, и я набрала нужный код, а через две минуты ожидания мне в руки упал долгожданный билет.

Я сняла небольшой номер в риокане при космодроме. Будет, где переночевать. Мне нет смысла экономить, поэтому я сняла в аренду на семь часов флаер и отправилась в город. Сидеть в четырех стенах не хочу, иначе я просто «съем» себя, а так может город отвлечет меня от самоедства.

Я летела между смальтяных (стеклянных) коробок, именуемых домами. С улицы ничего не было видно, что происходит внутри помещения. Отражались только силуэты в темно-коричневых стеклах, но я не сомневаюсь, что живущие в домах филианцы, видят очень хорошо, что происходит снаружи. Филиа вообще практически вся состоит из смальты.

Филианцы же были совершенно не похожи на людей. Это были трехметровые долговязые мужчины и женщины без внешних определителей, то есть если филианец идет в платье, то это женщина, а если в брюках, то мужчина. Жуть. Их тело, словно веревки. Ощущение, что при ходьбе плавно двигающийся филианец просто согнется пополам или сломается, так как у них нет стержня, чтобы держать остов. Туловище слишком короткое, а вот длинные болтающиеся руки вдоль тела с костлявыми пальцами, и ноги «от ушей» просто пугали. Сейчас, как обхватят своими веревками да как свяжут! Меня передернуло от возникшей картины в голове.

Снова эта внезапная вспышка боли. Я скривилась. Хватит, отлеталась пора возвращаться. Я задала параметры космодрома и откинулась на спинку сиденья, зажмурив глаза. Я терла свои виски, пытаясь растереть боль, но это всего лишь жалкое самовнушение. Все было, как в тумане, когда я выбиралась из флаера, когда я заползала в свой номер, когда вводила себе обезболивающую инъекцию, когда обессиленная падала на кровать. Каждый приступ боли все активнее набирал свою силу. Когда же это закончиться? Я согласна на обморок, только бы эта пытка прекратилась! Сколько же мне осталось терпеть эту муку? В такие моменты, хотелось просто навсегда закрыть свои глаза.

Вскоре после инъекции боль понемногу начала отступать и меня обессиленную сморил сон.

Просыпалась наутро я с ватной головой. Заказав завтрак в номер, отправилась в душ. Нужно смыть с себя пот и слабость. Ионная чистка! Как все знакомо, только отвыкла я от нее. Сейчас я хотела воду, много воды, но чего нет, того нет.