Текст книги "Выстрел из бумажного пистолета"

Автор книги: Галина Полынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава двадцатая

Утром обе проснулись не в духе, похоже, нам обеим снились свадьбы. Пока принимали душ, приводили себя в порядок, незаметно подошло обеденное время, пора было идти к продюсерше Ольге. Бросив еще раз взгляд в зеркало и оценив по достоинству отражения хмурых мордоворотов, мы выкатились из номера, заранее предвкушая короткий разговор на пороге номера.

– Слушай, Тай, как бы нам поговорить с нею подольше? Как бы в номер залезть?

– Купить шампанского.

Меня чуть не вывернуло от этих слов. Тая заметила, что я позеленела и пожала плечами.

– А ты что предлагаешь? Когда к тебе стучаться с улыбками и шампанским трудно отказать и не пустить.

– Ладно, – выдавила я, прислушиваясь, как в желудке начинается изжога от поганых бутербродов и этого благородного шипучего напитка, от которого меня уже вовсю воротит. – Только я пить не буду.

– Станешь делать вид, – милостиво разрешила подруга. – Идем в буфет, купим за одно пару бутербродиков…

Я сказала «бе-е-е!» и схватилась за желудок.

– Ой, Сена, какая ты нежная, а еще журналист, – Тая нажала кнопку вызова лифта, – вы же должны быть сделаны из нержавеющей стали.

– Ах да, конечно, почему вдруг?

– Командировки, расследования, начальство опять же нервное – все на здоровье сказывается.

– Вот именно – сказывается.

– А не должно, вы обязаны быть закаленными.

Подошел лифт, мы шагнули в кабину и поехали на шестой буфетный этаж. Я всем сердцем надеялась, что завезли минералку, но моим надеждам не суждено было сбыться. За прилавком торчала все та же недружелюбная рожа, ассортимент так же ничуть не изменился. Пришлось брать осточертевшие бутерброды и шампанское. Бутербродов взяли по две штуки на человека, учитывая Ольгу.

В Ольгин номер стучали долго, думали уже уходить, как вдруг за дверью раздалась какая-то возня и она приоткрылась сантиметра на полтора, и показался слегка припухший, затуманенный глаз.

– Здравствуйте, Ольга, – по-свойски улыбнулась Тая, поднимая бутылку так, чтобы глаз ее увидел. – Вы нас помните?

– А, здравствуйте, – медленно произнесла она и замолчала.

– Вы узнали, как там здоровье Аиды? – напомнила я, зачем мы, собственно приперлись.

– Нет еще. Девчонки, слушайте, вы не могла бы зайти чуть попозже? Хотя бы через полчасика?

– Ладно.

А что оставалось делать? Не врываться же нахрапом. Нехотя мы отвалили и поплелись по коридору, возвращаться к себе не хотелось, мы уже настроились на беседу с продюсершей. В темном холле у лифта вокруг приземистого журнального стола расположилось четыре старых кресла-рыдвана, в углу, в несуразно большом горшке торчала громадная пластмассовая пальма с угрожающе растопыренными пыльными листьями.

– Давай тут посидим? – предложила Тая. – Чего туда-сюда таскаться.

Я не стала возражать. Мы расположились под пальмой, поставили на стол напитки с закусками и принялись маяться со скуки.

– Сдается мне, она там не одна, – медленно произнесла Тайка, брезгливо разглядывая пальму.

– С чего ты взяла? – зевнула я, пытаясь устроиться поудобнее в корявом кресле.

– Потому что дверь совсем чуть-чуть приоткрыла.

– Может, она голая.

– А чего так долго не открывала?

– Какая разница, одна она там или нет, мы же не за ней следим. Узнать бы у нее адрес больницы, да съездить к Аиде, пока с нею непосредственно не поговорим, так ничего и не поймем.

– Да, – кивнула Тая, – не выясним, кто нам врет, а кто правду говорит.

Послышался звук захлопнувшейся двери, по коридору кто-то шел в нашем направлении. Вскоре показался высокий симпатичный черноволосый парень, он быстро шел к лифту, на ходу застегивая рубашку, вид у него был довольно сонный. Тая многозначительно посмотрела на меня, потом снова на парня. Лифта он дожидаться не стал, пошел по лестнице, легкомысленно насвистывая.

– А вот и он, любовничек, – мерзко хмыкнула подруга. – Музыкантик какой-нибудь или балерун.

– Может, он и не от нее вышел.

– От нее, от нее.

– Личная Ольгина жизнь не наше дело.

Но Тая так не думала, ей до всего было дело.

Выждав положенное время, мы опять пошли к номеру продюсерши и настырно постучали в дверь. Мы решили, что без здоровой наглости детективы жить не могут. Ольга открыла почти сразу, на ней красовался короткий шелковый халатик, выгодно подчеркивающий отличную фигуру.

– А вот и завтрак, – как-то зловеще улыбнулась Тая, суя ей под нос тарелку с бутербродами.

– Заходите, – она посторонилась. – Располагайтесь.

На ее лице было только спокойствие и дружелюбие, видать барышня обладала недюжинным терпением и выдержкой, мы бы давно уже взбесились от таких навязчивых гостей.

Ее номер оказался гораздо лучше нашего, даже странно, что в такой скверной гостинице водились такие хорошие номера, даже телевизор имелся. Мы расселись в кресла у стола и украдкой стали оглядываться в поисках улик, оставленных ночным гостем. Ничего такого, кроме наспех заправленной односпальной кровати не обнаружилось.

Из ванной вышла Ольга, ее волосы были зачесаны назад и блестели от воды.

– Шампусика не желаете? – кивнула Тая на бутылку, стоящую на столе.

– А что, можно, – усмехнулась Ольга, пододвигая к столу единственный в номере стул. – Гулять, так гулять. Кто там по утрам шампанское пьет?

– Дегенераты, – брякнула я.

– И аристократы, – ласково добавила Тая, собирая со стола стаканы. – Сена, иди, сполосни.

Я послушно взяла три стакана и потопала в ванную. Положив их в раковину и открыв воду, я осмотрелась. В углу стояла мусорная корзина, из нее торчали горлышки двух бутылок шампанского. Вот тебе и глаз припухший, глаз туманный… Интересно, а зачем надо было врать про день рождение музыканта? Или он справлял его исключительно в Ольгиной компании? Ой, не похоже. Было тут свидание самое настоящее, только почему его надо было от нас скрывать? Она замужем? Она патологическая врушка?

Я тщательно вымыла стаканы, думая о том, что настоящий детектив непременно покопался бы в мусоре и что-нибудь такое-эндакое непременно бы откопал, но я не смогла себя заставить рыться в поисках упаковок от презервативов или чего доброго самих презервативов. Что поделать, я зверуха страшно брезгливая, да и не по Ольгину душу мы тут язву желудка себе наживаем.

– Сена, ты где?

– Уже иду.

Я стряхнула по очереди все три стакана, сделала умильное лицо и пошла в комнату.

Зажав бутылку между колен, Ольга ловко вынула пробку, не пролив ни капли. Да, профессионализм не пропьешь, видать частенько ей приходилось этим заниматься. Уж сколько мы шампанского с Тайкой потребляем, ни она, ни я так не умеем.

С аптекарской точностью Ольга разлила шампанское по стаканам, пена поднялась ровно до края и ни капли мимо, мы прямо зауважали мастерицу.

– Ну, вздрогнули, – сказала хозяйка номера, мы чокнулись и я, вздрогнув всем телом, сделала крошечный глоток. Казалось, по пищеводу пошел осколок стекла, а не винный глоток. Да, не мешало бы раздобыть соды, иначе плохи мои дела, плохи.

– Ну что, – Тая протянула Ольге бутерброд с колбасой, – узнали как самочувствие Аиды?

– Называйте ее Светой, это сценический псевдоним, мы им не пользуемся в разговорах между собой. Да, я ходила, звонила, она чувствует себя нормально, завтра ее выпишут и завтра же мы уедем в Москву.

– А когда вы ходили звонить? – машинально брякнула я.

– Незадолго до вашего теперешнего прихода, – Ольга с недоумением посмотрела на меня, но Тайка тут же что-то затарахтела, разряжая обстановку и сглаживая ситуацию.

Опять врете, тетя. Сидели мы в коридоре, только любовника вашего видели, а сами вы никуда не ходили. Да что же это такое делается-то? Может ее пугает то, что мы назвались детективами? Ведь детектив это практически милиционер, только еще хуже, вот человек и сам того не желая начал врать по поводу и без повода? А в лоб спросить как-то не удобно…

Тайка вовсю хлестала шампанское и о чем-то щебетала с Ольгой, о чем именно я не слушала, занятая своими мыслями. В душе я завидовала ломовому Таискиному здоровью, она спокойно пила, а меня даже от запаха мутило.

Когда на донышке оставалось на два глотка, а все бутерброды были съедены, Ольга вежливо извинилась и сказала, что ей срочно нужно бежать по делам группы.

– А нет ли у вас, часом, кассеты с записями Аиды, а то мы нигде не можем найти, – сказала Тая.

– Ой, девочки, при себе нет, в Москве, пожалуйста, давайте я запишу вам свой телефон, приедете, созвонимся.

Она встала, поискала свою сумку, в сумке поискала блокнот и нацарапала нам номер.

– Это мой домашний, – Ольга протянула листок Тае. – Буду рада услышать.

– Позвоним обязательно.

Тая вылезла из кресла, икнула и поплыла к выходу, я попрощалась с Ольгой и поспешила за нею.

Придя в свой номер, я решила прилечь на кровать и издохнуть, но Тая мне этого не позволила. Ей не терпелось отправиться в город, насладиться Питерскими красотами, а заодно и купить обратные билеты.

– Вставай, вставай, Сена, – тормошила меня изверг-подруга, – раз в жизни выбрались в Питер и будем сидеть в этом клоповнике? Да ни за что на свете! Вставай, или между нами все кончено!

– Если бы ты знала, какая у меня изжога, – заскулила я, – у меня, наверное, дыры уже по всему желудку! Мне нужна со-о-о-ода!

– Вот, за одно зайдем в магазин и купим тебе соды, целую пачку, а еще лучше, заглянем в аптеку и возьмем настоящее лекарство. Вставай, вставай, вставай!

Пришлось подчиниться.

На улице было прохладно и пасмурно, небо грозилось дождем. Мне было плохо и грустно, а Тайке хорошо и весело. Она тормознула такси и приказала везти нас на Невский.

Глава двадцать первая

Пока я вдоволь не наглоталась алмагеля, Невский не мог произвести на меня должного впечатления, но как только проклятая изжога унялась, я по достоинству смогла оценить красоту Казанского собора.

– Жаль, фотоаппарат не взяли, – сокрушалась Тая, – такие можно было бы сделать чудесные кадры.

В ее сумке запиликал сотовый, разумеется, это был Артур. Мы стояли посреди шумного Невского проспекта и глупо было бы утверждать, что Тая находится у меня дома, сидит, понимаешь ли, у кровати болящей. Пришлось заскочить в первое попавшееся кафе. Присев за столик, Тая ткнула кнопку на аппаратике и проворковала:

– Да, я слушаю.

Не успели они переброситься и парой фраз, как к нашему столику подошел официант и, как на зло громко спросил, принести ли нам меню.

– Да, да, – прошептала я, – несите.

– Хорошо, – продолжала тем временем беседу Тая, – встретимся в «Золотом небе» в восемь. Разумеется, если Сене станет лучше и я смогу безбоязненно оставить ее одну. Хорошо, передам. Ага, ага, и я тебя.

Убрав мобильный в сумочку, она задумчиво посмотрела в окно кафе, на улице начался дождь.

– Что щебечет любимый?

– Срочно хочет со мной увидеться для очень важного разговора. Надоел уже со своими важными разговорами. Надо уезжать сегодня, пока он ничего не заподозрил.

Официант принес меню, теперь уже как-то неловко было просто встать и уйти. Мы решили заказать что-нибудь и поесть нормально, тем более цены опять же в сравнении с московскими, были просто смешными. Я взяла себе тарелку куриного супа и минеральной воды, жаль, в ресторанчике не наливали кефиру, мне бы очень пригодилось. А Тайка заказала большую отбивную с жареной картошкой, три салата, кофе и… большой бокал токайского вина!

– Ты не треснешь, солнце мое? – не могла я не изумиться такой силе человеческого организма.

– А с чего тут трескаться? Нормальный обед для культурного человека.

Мне оставалось лишь заткнуться и ожидать свой диетический куриный супчик и водичку с минералами.

Заказ принесли быстро, пахло все очень вкусно, особенно Тайкина еда, моя тарелка с жиденьким супчиком смотрелась как бесплатный обед для нищего в сравнении с разнузданным пиром, который разворачивался напротив. Я гоняла по тарелке маленький кусочек курицы с лохмотьями пупырчатой кожи, а Тайка, рыча от предвкушения трапезы пилила тупым ножом отбивную. Ну, что поделать, если мой худосочный организм спекся под массированной алкогольной атакой, а подруге хоть бы хны.

– Приятного аппетита.

Она еще и издевалась.

Горячий супчик благотворно сказался на моем здоровье, минеральная вода совсем меня оживила, захотелось жить и расследовать.

– Тай, Ольга все время врет.

– Ну и что? – чревоугоднице не было никакого дела до расследования.

– Тебе не кажется это странным?

– Сена, кажется – не кажется, какая разница, мы же не подойдем к ней и не спросим в лоб: «Дамочка, вы чего завираетесь на каждом шагу?». Правильно ведь?

– Надо с Аидой поговорить, – затянула я старую песню. Ну а что оставалось делать? Я уже все съела, выпила и молча сидеть было скучно.

– Легче всего сделать это будет в Москве, – с набитым ртом произнесла подруга, – через психического Юру.

– Так если он психический, тогда нас через него не допустят.

– Тогда пойдем напролом прикрываясь детективным агентством. Слушай, Сена, дай поесть спокойно, если тебе нечего делать выпей еще алмагелю.

Я вздохнула и заглохла. От нечего делать я стала рассматривать немногочисленную публику, за соседним столиком сидело двое очень симпатичных молодых человека. Они трескали жареные колбаски с пивом и поглядывали в нашу сторону.

– Тая, – тихонько сказала я подруге, – прекрати жрать как бегемот, на нас симпатичные парни смотрят.

– Да? – ожесточенно работая челюстями, она завертела головой. – Где?

Позор, да и только.

Парни наблюдали за нами, наблюдали, а потом стали делать попытки познакомиться. Сначала один подошел, попросил зажигалку, затем второй попросил солонку, наконец, спросили, можно ли подсесть к нам. Мы милостиво разрешили. Светленького парня, который подсел ко мне, звали Вовой и на вид ему было лет восемнадцать, симпатичного темненького, подсевшего к Тайке величали Марком и выглядел он на двадцать три. Тайке опять досталось что получше, прямо напасть, да и только. Ребята оказались питерцами.

– А мы из Ма-а-асквы, – почему-то противно растягивая «а», произнесла Тайка, продолжая поглощать свои многочисленные салаты.

– Отдыхать приехали? – Марк с доброй улыбкой наблюдал за жрущей Тайкой, как за чем-то очень милым и трогательным.

– Нет, – строго отрезала Таисия, – по работе.

– А кем вы работаете? – Вова тянул пиво и поминутно оглядывался, наверное боялся, что мама зайдет и по попе отхлещет за потребление алкоголя.

– Следователями в прокуратуре.

Повисла такая пауза, что мне стало грустно, понятно, что сейчас у парней сразу же отыщутся неотложные дела.

– Вот здорово, – почему-то обрадовался Марк, – а мы как раз на юристов учимся, будет о чем поговорить!

Я чуть под стол не полезла, нарвались мы все-таки.

– Ой, – замахала граблями Тая, – только не надо о работе, устали мы от нее.

– А можно узнать, по каким делам вы приехали в Питер? – загорелись глаза у «моего» Вовы. – Дело раскрываете?

Озаренная прожекторами такого повышенного внимания со стороны молодых людей, Таисия отставила прочь тарелки, промочила гортань винишком, выпятила грудь колесом и ее понесло, как телегу по ухабам. Парни слушали ее, раскрыв рты и позабыв про свои колбаски с пивом. По словам Таи, приехали мы в Питер по особому заданию, а именно, выследить наемного убийцу, которому заказывают исключительно звезд шоу-бизнеса, и мы должны предотвратить неминуемое убийство одного «очень, очень известного человека», имя которого мы не можем разгласить. Нет, не можем, и не просите. Даже не умоляйте, не поможет.

Потрясенные, покоренные и ошарашенные нашим фальшивым великолепием, парни, казалось, влюбились в нас, а особенно в Тайку по уши.

– Я сейчас, – сказал вдруг Марк и полез из-за стола.

Через пять минут он вернулся… с двумя бутылками шампанского. Увидев это безобразие, я едва не зарыдала в голос, а рука сама собой потянулась к сумке, где лежал флакон алмагеля.

* * *

Благо Тайка скоро выдохлась, и ко второй бутылке шампуни впала в сентиментальную меланхолию.

– Представляешь, Марик, – она пристроила ему голову на плечо, – а я ведь замуж выхожу.

– Когда? – расстроился Марик.

– Да вот буквально завтра, – широким жестом Тайка свалила со стола вазочку с салфетками, и Вова полез под стол ее доставать.

– Любишь его?

– Да какая там любовь, один голый расчет! – бахнула кулаком по столу нежная дева. – Он миллионер… нет, миллиардер! У него Ходорковский денег хотел занять, чтобы из тюрьмы выкупиться!

И я поняла, что нам пора уходить. Рядом с Казанским собором я заприметила железнодорожные кассы, вот куда нам надо было направляться, и чем быстрее, тем лучше. Но как донести эту светлую мысль до Таисии Михайловны? Вот это был вопрос…

К счастью Тая не была бездонной, не прошло и получаса, как ей захотелось в туалет, и я с радостью вызвалась ее сопроводить. Как только Таюха переступила порог дамской комнаты, я схватила ее за грудки и потребовала немедленно взятия себя в руки.

– Да дай ты мне хоть раз в жизни расслабиться в компании приятных мальчиков! Не порти мне удовольствие!

– Нам пора идти за билетами и возвращаться в Москву!

– Да не хочу я ни в какую Москву, мне и тут хорошо! Пусти меня! Пусти, кому сказала!

Она вырвалась, пошатываясь, отправилась в кабинку и с грохотом захлопнула за собой дверцу. Ситуация стремительно выходила из-под контроля… Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, возвращая себе самообладание, потом зачем-то вымыла руки и пристально посмотрела на себя в зеркало.

– И долго ты собираешься оставаться тут? – железным голосом поинтересовалась я.

– В сортире?

– В Питере!

– Ну не знаю, с недельку, наверное, точно.

– В таком случае, я уезжаю сама, и заниматься дальнейшем расследованием буду тоже без тебя. А еще подруга называется!

– Сена, – вылезла из кабинки змеюка, – ну неужели нельзя…

– Не сейчас, Тая, не сейчас, кто знает, может быть действительно человек в опасности и в наших силах его спасти, а мы тут будем сидеть и пьянствовать. Сама подумай, как это ужасно со стороны выглядит.

Тая добросовестно задумалась. Потом вздохнула и пробормотала:

– Хотя бы денек, уедем завтра, а?

– Сегодня. Можешь пойти пока допьянствовать, а я схожу за билетами. Договорились?

Надувшись, как пузырь дождевой, она нехотя кивнула. Господи, когда ж сдохну…

Вернувшись в зал, я не стала присаживаться за стол, не смотря ни на какие уговоры наших кавалеров, а взяла деньги, паспорта и пошла в кассу. Сквозь низкие серые тучи проглянуло солнышко, Невский приободрился, народ высыпал из магазинов, кафешек и устремился пестрыми потоками. Я слилась с народом и, к сожалению, ощущая себя уже отъезжающим гостем этого прекрасного города, вошла в здание железнодорожных касс.

Выстояв небольшую очередь, я купила два билета на десять часов вечера. До свиданья сумеречный Питер, да здравствует пыльная Москва.

Глава двадцать вторая

С большим трудом вытащив Таю из ресторанчика, я запихала ее в такси, помахала рукой погрустневшим кавалерам и мы покатили в гостиницу.

В номере я настоятельно рекомендовала Тае холодный душ, она отказалась в грубой форме, тогда я схватила это чудовище в охапку и потащила в ванную. Чудовище упиралось, сквернословило, но все-таки мне удалось сунуть ее голову под ледяную струю.

– А-а-а-а! – завопила Таисия Михайловна нечеловеческим голосом. – Я тебе этого никогда не прощу, пипа ты суринамская!

Пипа, так пипа, зато в дороге мне не придется возиться с впавшей в меланхолию пьянчугой. Процесс вытрезвления занял довольно много времени, одежда Тайки намокла так, что можно было купаться не раздеваясь, в конце концов, она раздраженно заявила, что согласна добровольно принять освежающий душ.

– Точно? – не верила я.

– Абсолютно! Можешь убираться отсюда, садистка!

Не без тихой радости я покинула ванную, но тут же раздалось повелительное:

– Сена!

Я приоткрыла дверь ванной комнаты.

– Что?

В меня полетел ком мокрой одежды.

– Приятного вам омовения, барыня.

Тайкино тряпье я развесила на балконе, после прибралась немного и стала собирать вещи в дорогу. В Тайкиной сумке опять запиликал сотовый. Какой настойчивый молодой человек. Дьявольские силы сгустились над моею головой, черти взяли меня под руки – под ноги и понесли на звук. Потом моими руками открыли молнию, взяли мобильник, нажали моим пальцем на зеленую кнопочку, и заставили меня сказать:

– Да, Артур.

– Кто это? Сена, это ты?

– Да, извини, Тая сейчас не может подойти, она пошла в аптеку.

– А что с тобой?

– Желудочный грипп, – брякнула я, хотя слабо представляла себе, что же это такое, просто слышала где-то от кого-то.

– О, неприятная штука, выздоравливай поскорей.

– Обязательно.

Голос его звучал так приятно с таким участием, что меня невольно стала подгрызать совесть – может, зря я на него бочку гнала? Может, он и впрямь хороший парень и Таюхина судьба?

– Ладно, я скажу Тае, что ты звонил, – я собралась жать на отбой.

– Погоди, я хочу тебе сказать кое-что сказать, вернее попросить.

Я присела на край кровати.

– Сена, ты можешь мне сказать, что происходит с Таей? Почему она так резко изменила свое отношение ко мне? Видишь ли, я ее люблю и хочу, чтобы она была счастлива. Может, у нее что-то случилось, о чем она не хочет мне рассказывать? Что-нибудь с мужем? Сена, скажи мне, чем я могу помочь?

Я смотрела в пол и молчала.

– Я очень хочу, чтобы Тая стала моей женой, – продолжал Артур, – тогда я смог бы защитить ее от всего и всех на свете, только я не понимаю, почему же Тая этого не хочет. Что во мне не так?

– Артур, – откашлялась я, так как в горло поднялся подозрительный комок, – у Таи сейчас действительно сложный период в жизни, к сожалению, я не могу тебе всего рассказать, если Тая сочтет нужным, она сама это сделает. Давай мы вернемся…

Я осеклась и выругала себя мысленно.

– Давай я поправлюсь, мы встретимся все вместе и поговорим, хорошо?

– Хорошо, мы договорились встретиться сегодня в…

– Боюсь, сегодня уже не получится, – я смотрела, как по тусклому питерскому небу медленно движутся налитые дождями тучи, – я еще не выхожу из дома, а вот завтра или послезавтра – вполне возможно.

– Договорились, – вздохнул он. – Выздоравливай, счастливо.

– Пока.

Я нажала на красную кнопку и в тяжкой задумчивости уставилась на погасший дисплей. Что делать? Все черти, как по команде убрались и спросить ответа было не у кого.

– Если я своими собственными руками разрушу Тайкино счастье, я уйду в монастырь, – пробормотала я себе под нос, убирая мобильник обратно в сумку. – Нет, лучше не в монастырь, лучше я покончу с собой… каким-нибудь особо извращенным способом.

В ванной стих шум воды и минутой позже показалась замотанная в полотенца Таюха. Вид у нее был хмурый и грозный.

– Тебе Артур звонил, – добросовестно сообщила я.

– Опять? – она принялась вытирать полотенцем длинные черные волосы. – Чего хотел?

– Жениться на тебе. Не знаю, что и думать, но по его словам он тебя очень любит и все такое.

– Какое такое?

– Всякое разное, хорошее и нежное. Я прямо не знаю, что и делать.

– Сена, – Тая бросила полотенце на кровать, – давай поступим следующим образом, вот как ты скажешь, так я и сделаю. Скажешь выходить за него замуж, выйду сразу же, как вернемся в Москву, прямо на вокзале сыграем свадьбу, скажешь не выходить – буду как гранитная скала непоколебима, сколько бы он в ногах не валялся.

– Хорошо придумано, – возмутилась я. – Всю ответственность опять на меня свалить хочешь? Дудки. Трубы, валторны, целый духовой оркестр.

– А что ты сама предлагаешь? Только не заводи опять про Аиду и про то, что надо довести расследование до конца.

– Давай бросим монету.

– О! – обрадовалась подруга такому простому выходу из ситуации. – Давай, а то уже так надоела вся эта неопределенность!

Удивительно, но факт – ни в моем кошельке, ни в Тайкином не нашлось ни копейки мелочи, а подруге во чтобы то ни стало требовалось определить свою судьбу.

– Я сбегаю в бар и разменяю, – она полезла в дорожную сумку за одеждой.

– Давай лучше у соседей попросим, – в бар отпускать я ее не собиралась по понятным причинам. – Это будет быстрее.

– Хорошо.

Она поспешно впрыгнула в джинсы, нацепила майку, собрала мокрые волосы в хвост и потопала в коридор.

Мы обстучали семь дверей на нашем этаже, прежде чем нам открыл заспанный дядька в семейных трусах до колен.

– Извините за беспокойство, – улыбнулась я, – не найдется ли у вас двух рублей?

– Лучше пяти, – переминалась с ноги на ногу Тая.

Мужик посмотрел на нас туманными воловьими глазами, и сказал, дохнув перегаром:

– Сейчас погляжу.

Не закрывая двери, он, пошатываясь, поплелся в номер и вскоре вернулся с бумажным червонцем. Протянув мне деньги, мужичок уточнил:

– Хватит?

– Да нет, нам нужна монетка, два рубля или…

– Пять, – подсказала Тая.

– Сейчас погляжу.

Мужик снова скрылся.

– Тая, чего тебя замкнуло на пяти рублях?

– Не хочу я всякой мелочи свою судьбу доверять, да и пять рублей это всегда лучше, чем два.

Вернувшись, дяденька протянул нам желтую монетку, ею оказались пятьдесят украинских копеек.

– Подойдет?

– Вполне, – обрадованная Тайка цапнула монетку. – Спасибо.

Мы бросились к себе, горя желанием немедленно получить ответ на глобальный вопрос.

– Кто будет бросать? – я рассматривала деньгу другой страны.

– Ты.

Опять я. Нет, все-таки ей даже в этом нужно отделаться от всякой ответственности. Глядя на монетку, я немного засомневалась в благополучном исходе предприятия… ну да ладно. Только я собралась загадать орел или решка, как вдруг явились черти и дали мне совет. Я его немедленно озвучила подруге:

– Слушай, а может вызвать духа и у него спросить, как поступать нужно?

– Духа, в смысле устроить спиритический сеанс? – загорелись глаза Таисии. – Гениально, Моцарт, гениально! Так, что там надо, бумагу, иголку или блюдце…

– Мы попадем за это в а-а-а-ад! – зловеще произнесла я.

– Мы и так туда попадем. Сена ты будешь мне помогать или нет? Тебе что, наплевать на мою жизнь?

– Не совсем, – я посмотрела на часы. – Тая, если мы развезем тут спиритизм, то можем опоздать на поезд, давай обойдемся монеткой.

Тая нехотя согласилась.

– Итак, пятьдесят копеек – ты выходишь замуж, герб Украины – ты остаешься холостячкой.

– А если на ребро встанет?

– Тогда будешь ждать ровно полгода, а там видно будет.

– А если в воздухе зависнет?

– Тогда я за него пойду! Все, не мешай.

Тая затаила дыхание, во все глаза глядя на монетку, призванную решить ее судьбу.

– Эх! – воскликнула я, подбрасывая монету.

Она благополучно стартовала в атмосферу, и по красивой траектории полетела куда-то за кровать. Как по команде мы бухнулись на колени и полезли за нею.

– Только не сдвинь! – заклинала Тая. – Только не переверни!

Все в пыли, в грязи, в дохлых мухах недоделанные детективы ползали под кроватью и искали монету.

– Вот она! – воскликнула Таюха.

Она прижала монетку к полу и повезла ее на свет божий. Осторожно, будто боясь, что денежка улетит, Тая приподняла ладонь, и нашим взорам предстал герб Украины.

– Не слыхать тебе, дорогая, марша Мендельсона, – я поднялась с колени и принялась отряхиваться. – Мои соболезнования.

– Да ладно, – отмахнулась подруга, – судьба есть судьба.

Хотя по ней было видно, что она немного расстроена.

– Дома еще устроим спиритический сеанс, – постаралась я утешить. – Если хочешь, можем переиграть.

– Нет уж, – она бросила монетку на стол, – герб так герб, Украина, так Украина. Давай собираться, не хватало еще на поезд опоздать.