Текст книги "Поза да Винчи"

Автор книги: Галина Полынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Можно не орать, а? Аж в ушах звенит! Вы мне своих неприятностей не навязывайте, мне бы со своими разобраться! Что у вас там случилось, меня не интересует, потому что я там не при чем! Понятно?

Лишившись дара речи, я смотрела на свою подругу детства и отрочества широко раскрытыми глазами. Затем поднялась из-за стола и медленно пошла на кухню. Мне внезапно захотелось побыть в одиночестве. Подойдя к окну, я скрестила руки на груди и скорбно уставилась вдаль, как обреченный капитан тонущего корабля. Какая пронзительная минута! Даже захотелось немедленно написать какое-нибудь трагическое стихотворение о рухнувшей, скончавшейся, издохшей в страшных корчах дружбе. Из комнаты доносился голос Влада, но что он говорил, я и не пыталась разбирать. Капитан скорбел, созерцая горизонты, полные обломков затонувших кораблей… За спиной послышались шаги, я не стала оборачиваться, меня не интересовало, кто там такой плетется.

– Сена, извини меня, – тихо произнес Тайкин голос, – прости меня, пожалуйста, друг мой дорогой, я не знала, как вы вляпались.

Я молчала.

– Влад мне рассказал… в общих чертах. И вы прямо так и сидели на чердаке, когда внизу убивали бойфренда этой крыски-лариски?

Я скорбела.

– Прямо жуткая жуть, – Тая попробовала заглянуть мне в лицо, – прямо страшно подумать, что вам пришлось пережить, бедненькие вы мои.

Я созерцала горизонты.

– Сеночка, ну прости меня, ну, пожалуйста, я же не знала. Давай ты мне сама все-все-все расскажешь с самого начала, а? Очень тебя прошу.

Я продолжала молчать, скорбеть и созерцать горизонты.

– Сенка, хватит! – подруга схватил меня за плечи железной хваткой, развернула к себе и как следует встряхнула. – Прекрати немедленно! Ну, подумаешь, взбрыкнул немного человек с похмелья, так его со скалы сбросить за это надо? Да если бы не пиво, вообще не знаю, чтобы я делала…

– Оно было безалкогольным, – мстительно произнесла я, глядя ей в глаза.

– В смысле?..

– В самом прямом! Ты здорово поправила самочувствие безалкогольным пивом! Должно быть, ты умеешь обращать воду в вино и явила миру чудо!

Она мне не поверила, полезла в мусорное ведро, достала бутылку и тщательно изучила этикетку. Я же отвернулась к окну, желая насладиться своей маленькой подлой местью. Но ничего у меня не получилось, потому что по натуре я человек не подлый и не мстительный. И еще я очень люблю Тайку-негодяйку… Порой так хочется ее чем-нибудь прибить, но любовь все равно побеждает.

– Надо же, – раздалось за моей спиной растерянное бормотание, – кто бы мог подумать… и впрямь безалкогольное… Может, оно какое-нибудь особенное? Новый сорт? Экспериментальный?

– Я буду расследовать это дело, – перевела я разговор на правильные рельсы, – искать, кто же убил дрянного паршивца, бросившего Олесю и куда-то подевавшего ее двоюродную сестру. Мне абсолютно, то есть совершенно не хочется во все это впутываться, но без этого, похоже, никак не обойтись. Ты со мной или нет?

– С тобой, – обреченно вздохнула Тая, – куда ж деваться с подводной лодки. Кто будет оплачивать нашу работу? Олеся?

– Боюсь, никто.

– Как это? – сильно удивилась не привыкшая двигаться забесплатно Таисия Михайловна. – Я чего-то не понимаю?

– Владик успел заверить Олесю, что я добрая, бескорыстная, великодушная мать Тереза, что всех разоблачу и накажу совершенно бесплатно.

– Ага! Сейчас! Разбежались, споткнулись, упали! Вла-а-а-ад! А ну иди сюда! Надо поговорить!

Глава девятая

Пока Тая вышибала из Влада мозги, а из Олеси деньги, я решила посвятить себя более мирному занятию: немного прибраться в доме и устранить последствия ночного пиршества. Очистив стол от тарелок и стеклотары, отодвинула его на законное место, и сразу же из прихожей явился Лаврентий, забрался в свою «будку» – под этот самый стол, устроился поудобнее и давай похрапывать. Счастливый пес с добрым нравом и крепкой нервной системой… порою обзавидоваться хотелось, честное слово.

В общем, сошлись на четырехстах условных единицах, причем Тая не преминула заметить, что надрываться за двести баксов на лицо для нас страх как унизительно и только в честь доброй и долгой дружбы с Владом мы нисходим с нашего Олимпа… и тд. и т. п в течении минут десяти пафосно раздувая ноздри. Олеся смотрела на Таисию, как лягушка на француза, тихонечко поджимая лапки, чтобы их не откусили раньше времени, и все время кивала с покорным согласием.

– Значит так, – Тая встала у окна, скрестила на груди руки и уставилась на Олесю взглядом полководца, – рассказывай все по порядку, ничего не упуская с самого начала. Где и как ты познакомилась с покойным гражданином Мурзиным?

– Он пришел к нам в банк…

– В банк? – приподняла одну бровь бывший банковский работник Таисия Михайловна Ливанова. – Ты работаешь в банке? И кем же?

– Кассиром операционистом. Леша приходил к нам платить за квартиру, за телефон, так и познакомились.

– Он же из Гжели, у него, значит, и в Москве квартира имеется?

– Нет, он снимал жилье, в Гжели у него была, кажется, четверть частного дома, доставшаяся от бабушки.

М-да, не очень-то завидный жених вытанцовывается… В общем, у Алексея и Олеси закрутился роман. Крутился он ровно четыре месяца вплоть до злополучного момента знакомства прекрасного Олесиного принца с ее же двоюродной сестрой. Здесь следует сделать отступление и рассказать о том, как Олеся и вся ее семья вообще перебрались из Луганска в Москву. Еще в восьмидесятых годах Олесина тетя Валентина удачно познакомилась с забредшим в Луганск по каким-то командировочным делам москвичом. Отношения развивались стремительно, что не удивительно, учитывая почти пятнадцатилетнюю разницу в возрасте в пользу красивой черноглазой луганчанки. Очень кстати командированный москвич оказался вдовцом, и Валентина решила не упускать столь щедрого подарка судьбы. Она проворно развелась с мужем, бойко выписала его из квартиры, продала жилье, прихватила маленькую дочку Лёлю и устремилась к новой жизни в «огнях большого города». Новоиспеченный супруг оказался владельцем симпатичной двухкомнатной квартиры недалеко от Битцевского парка, где и поселилось семейство, а на вырученные от продажи Луганского жилья Валентина купила однокомнатную в Марьино. Обосновавшись на новом месте, Валентина принялась активно перетягивать в Москву сестру Любу с дочкой Олесей, которым в Луганске, собственно говоря, делать было особо нечего: сильно пьющего мужа Любы зарезали в пьяной драке, с работы ее сократили, родственников не осталось, так что на родине ее ничего не держало. Распродав свое имущество, они с дочкой поехали в Москву. Сестры обменяли однушку в Марьино с доплатой на двушку в том де районе, где и поселились Люба с Олесей. Через пару лет счастливой семейной жизни супруг скончался, оставив в наследство Валентине весьма пухлую сберкнижку. Хваткая вдова умно распорядилась свалившимися на нее свободой и деньгами, и вложила средства в грузовые перевозки. Да так умело повела дела, что не разорилась и практически не пострадала ни в какие кризисы и дефолты. Расширяя и приумножая бизнес, она добилась внушительных финансовых успехов, вместе с дочерью стала одеваться исключительно в дорогих бутиках, посещать рестораны просто для того, чтобы перекусить, а не «выйти в свет», даже завела себе молоденького альфонса. Выросшая в холеную красотку Лёля поступила в финансовую академию (своим умом или за деньги, об этом история в Олесином лице умолчала), где и училась на данный момент на пятом курсе. А вот Люба никаких, совершенно никаких финансовых высот не достигла, видать вся деловая хватка досталась исключительно одной сестре. Как начала она работать на швейной фабрике с самого приезда в Столицу, так и продолжала. Хоть и редко, но Валентина помогала финансово сестре и племяннице, но делала это так, чтобы лишний раз указать Любе на ее несостоятельность, ткнуть пальцем в то, что она неудачница, к тому же ей доставляло явное удовольствие лишний раз напомнить, что квартира, в которой они проживают на половину принадлежит ей и в любой момент она может затребовать свою долю. В последние годы Олеся с мамой вообще жили, как на пороховой бочке, потому как слишком уж участились размышления тетушки на тему расширения бизнеса и необходимости откуда-нибудь достать большую сумму на это самое расширение. Ясен пень, что сумму это она без проблем могла получить, продав в общем-то ненужную ей квартиру в Марьино, запихнув сестру с племянницей куда-нибудь в коммуналку, потому что с озвревшими ценами на московскую недвижимость Любе нечего было и мечтать об отдельном жилье.

Возвращаясь к роману Олеси и гражданина Мурзина, стоит отметить, что инициативу-то, оказывается, проявляла именно наша вечно перепуганная страдалица-тихоня. Она, можно сказать, всячески окучивала Алексея, очень уж он ей, видите ли, понравился. Я невольно стала вспоминать его распростертое на полу малосимпатичное тело, не понимая, чего же там могло так сильно понравиться? Хотя о вкусах не спорят, это всем известно, не так ли? В общем, Алексей поломался, покривлялся и наконец-то позволил девушке любить свою великолепную персону, втянулся, можно сказать, в романтические отношения. И только ситуация грозилась перерасти в какое-нибудь увлекательное мероприятие вроде свадьбы с последующими удовольствиями в виде беременности и выпивающего безработного мужа с вероятным рукоприкладством, как в гости к Олесе нагрянула Лёля. Алешенька ее увидел и пропал. Олеся выветрилась из его непостоянного сердца без остатка и следа. Не знаю, каким таким мужским очарованием и сексуальным магнетизмом обладал Алешенька при жизни, что девушки влюблялись в него табунами, не устояла и Лёля. Что нашла красивая обеспеченная студентка финансовой академии в молодом человеке сомнительной внешности, перебивающегося какими-то непонятными случайными заработками, осталось большим секретом, но факт остается фактом – у них разгорелся бурный роман, а Олеся, вся в трагизме и переживаниях, оказалась за бортом. Как ни в чем не бывало, будто постороннему, не имеющему никакого отношения к текущим событиям человеку, Лёля взахлеб рассказывала Олесе о том, как замечательно идут дела на их любовном фронте, из чего я не могла не сделать вывод, что двоюродная сестренка Олеси или тупая, или стерва, или и то и другое вместе взятое. Большинство душевных страданий покинутой Олеси я пропустила мимо ушей, как не имеющие отношения к делу, а вот последняя сводка с любовного фронта показалась мне не безынтересной. Где-то за месяц до случившегося, Лёля поделилась с Олесей далеко идущими планами на будущее, как то: они планируют выйти из-под матушкиного крыла, которая, кстати говоря, пребывала отнюдь не в бешеном восторге от Алексея, и открыть собственное дело, а затем отселиться в свою квартиру, жить долго, счастливо, богато и умереть в один день на ложе из лепестков роз. Обмирая от нехорошего предчувствия возможного расставания с квартирой, Олеся поинтересовалась, откуда они собираются брать стартовый капитал на открытие своего дела? Неужто мама Валентина посодействует? Лёля ответила, что в денежном вопросе связываться с мамой она не станет ни за что на свете, к тому же серьезной суммой она рисковать не захочет даже в пользу собственной дочурки. Но не успело Олесе как следует поплохеть от усилившихся предчувствий, как Лёля радостно сообщила, что они нашли изумительный выход из положения и знают, где взять деньги под смешной процент. А потом они вложат деньги в «одно очень-очень верное дело», быстренько приумножат капитал, вернут кредит и заживут припеваючи. Где конкретно они разыскали столь щедрого кредитора, что за «очень-очень верное дело» собирались затевать, Лёля не рассказала. Где-то через неделю она всем сообщила, что едет навестить подругу в Липецк, уехала и пропала. Валентина дозвонилась подруге и выяснила, что она и не думала ждать гостей и Лёля к ней не приезжала. Тогда Валя бросилась за помощью в милицию. Разумеется, первым делом хотели взять за хобот Алексея, но выяснилось, что и он исчез, просто напросто съехал в неизвестном направлении со своей съемной квартиры, причем съехал не просто так а на новой дорогущей иномарке. Мурзина объявили в розыск, но поиски результатов не дали. Нашли его именно мы в заброшенном «доме с привидениями». Затем Олеся сказала, что больше ей добавить нечего и принялась рыдать.

– М-да, – произнесла Тая, и поставила чайник на плиту.

Влад сидел, уставившись в окно с печатью глубочайшей задумчивости на челе. Я тоже выглядела мыслителем. Такое вот полотно маслом: «Трое мыслителей и Плачущая».

– Ну, что, величайшие детективы всех времен и народов, – тяжело вздохнул Влад, – какие будут соображения? Олесь, успокойся, пожалуйста, хочешь выпить чаю?

Олеся отрицательно качнула головой, продолжая лить слезы водопадом.

– Полагаю, деньги они взяли, – глубокомысленно изрекла Тая, – затем Лёля куда-то подевалась, а Мурзин с этими деньгами по какой-то причине сбежал. Видимо он не собирался вкладывать их в бизнес, или же передумал, как только вся сумма оказалась в его руках. Взял и просто кинул твою сестру, вот и вся любовь. Так что тебе еще повезло, что легко от такого распрекрасного принца отделалась. И хватит, наконец, реветь! Этим ты мешаешь следствию!

Олеся еще пару раз всхлипнула и замолчала.

– Возможно, Алексей собирался кинуть еще и самого кредитора, – продолжала размышлять вслух Тая, – собирался смыться с деньгами, но не успел.

– Надо искать Лёлю, – подала я голос и мысленно добавила: «Надеюсь, что еще не поздно». – Вот только с чего начать? От чего оттолкнуться? Может, поговорить с ее мамой?

– Наверное, все, что могла, она рассказала милиции, – сказала Олеся.

– Милиция это одно, а мы совершенно другое, – назидательно произнесла Тая. – Владик, подай ручку и блокнот, вон, на подоконнике валяются. Спасибо. Возьми, – она протянула писчебумажные принадлежности Олесе, – напиши адрес и телефон своей тетушки.

Пока Олеся старательно, как на экзамене выводила слова, мы усиленно размышляли, какие еще ей задать вопросы.

– А у твоего… вашего Алексея в Гжели какие-нибудь родственники имеются? – спросил Влад.

– Вроде бабушка была, – не особо уверенно ответила Олеся, – от нее ему четверть дома осталось.

– Четверть дома – это сколько? – заинтересовалась Тая.

– Две комнаты и кухня.

– А мама, папа? Где вся его семья?

Этого Олеся не знала.

– Сам-то он родом из Гжели или приехал откуда-то?

Этого Олеся тоже не знала.

– Ну, какие-то друзья, знакомые у него должны иметься по месту прописки? – Таисия была слегка возмущена подобной неосведомленностью Олеси о бывшем женихе. – Ты хоть кого-нибудь из них знаешь? Видела? Говорила?

– Неа… – промямлила она.

– Поразительно! – начала терять терпение Тая. – Вы столько времени общались, а он ни с кем из своих друзей не удосужился тебя познакомить? Как же так?

Олеся ушла в глубокие раздумья и после длительной паузы изрекла:

– Одного друга знаю…

– Ну, слава Аллаху! – воскликнула Тая. – Давай подробности!

– Как-то мы гуляли на ВДНХ и встретили его знакомого по имени Батон.

– Какое красивое редкое имя! – язвительно хмыкнула Тая.

– Это не имя, это прозвище, – с умным видом пояснила Олеся.

– Да ты что? – вытаращила глаза Тая. – И как же я сама не догадалась?

– Имя у Батона было? – Вмешался Влад.

– Было – Коля.

– А фамилия?

– Фамилию я не знаю.

– А где живет бесфамильный Батон Коля? – уже не сдерживая раздражения, спросила Таисия. – Адрес его знаешь?

– Мы вместе погуляли по ВДНХ, и пошли к нему пить пиво, он недалеко там живет…

– Адре-е-е-ес! – Простонала Тая.

– Адреса я не знаю, но могу показать дом, подъезд и даже квартиру.

Ну, хоть за это спасибо!

– Значит, поступим следующим образом, – принял решение наш Главнокомандующий Таюс. – Завтра мы навестим твою тетю и попробуем поговорить с нею по душам, а после завтра ты поедешь с нами на ВДНХ и покажешь место обитания Батона. План ясен?

Олеся согласно закивала.

– Если вдруг внезапно тебе вспомнятся еще какие-нибудь друзья-знакомые-родственники или захватывающие подробности из жизни Алексея, немедленно звонишь нам и докладываешь. Ясно?

– Да, да, я все поняла.

Вот и чудненько.

– Ладно, детки-конфетки, – Тая деловито поднялась с табуретки, – вы как знаете, а у меня еще дел по работе навалом, я побежала.

– Мы, пожалуй, тоже пойдем, – засобирался Влад. – Спасибо, Сенчик, за чай и гостеприимство.

– Не за что, – отмахнулась я, – приходите еще, гости дорогие.

Глава десятая

Понедельник, как говориться, день тяжелый и, конечно, не веселый, а если уж начальство решает с самого утра устроить профилактическую пропесочку всему коллективу, то радости вообще никакой не остается. Печальные и понурые стояли мы кривеньким полукругом и покорно внимали гневным речам нашего предводителя. Как обычно выступление С. С. Конякина сводилось к знакомым до боли тезисам: все мы бездари, бестолочи и лентяи, такого разгильдяйского коллектива свет не видывал, статьи мы выдаем скучные, глупые, нудные… и не понятно, за что мы вообще зарплаты получаем?!

– И еще чуть не забыл! Петр!

– Я! – по-армейски гаркнул наш секретарь-кроссвордист Петюня.

– Ты почему ведешь с рабочего компьютера переписку с каким-то своим душевнобольным другом?! Интернет в редакции предназначается исключительно для нужд газеты!

– Это не мой друг, – принялся оправдываться Петр, – это один из наших читателей, он хочет, чтобы мы опубликовали его письмо в нашей газете.

– Что за письмо? – слегка сбавил обороты Конякин. – На какую тему?

– Требование к Роману Абрамовичу дать ему денег на открытие собственного бизнеса и покупку слухового аппарата. Сегодня он прислал нам шестнадцатый емейл.

– А мы-то тут причем? – не понял Станислав Станиславович. – Мы же не публикуем читательскую почту и брачные объявления!

– Кстати, – пискнула Тина Олеговна, – а, может, стоит начать публиковать объявления о знакомствах? Это расширило бы нашу аудиторию…

– Ни за что! – отрезал Конякин.

– А если за деньги? – кашлянул художник Лёвик Иловайский. – Сделать их платными, как рекламу? Все лишняя копейка в бюджет.

Конякин призадумался, по-птичьи склонив голову на бок. Воцарилась приятная тишина.

– Ладно, – произнес С. С., – это стоит обдумать. Так! Чего стоим и не работаем?! И коллектив с огромной радостью бросился работать.

Включив компьютер, я открыла документ с недобитой статьей и добросовестно уставилась в экран. На этот раз я бредила о тайных раскопках, которые в настоящее время ведутся в секретных, неизвестных общественности правительственных ветках метрополитена, где неожиданно наткнулись на странные захоронения непонятных существ, подозрительно похожих на инопланетных захватчиков… там даже лазерный пистолет нашли! Честное слово!

На развитие честной и правдоподобной статьи я потратила без малого час и только собралась сделать заслуженный перерыв на кофе, как к моему столу пришвартовался Влад. Друг и соратник по желтому перу выглядел озабоченным.

– Чего такое? – поинтересовалась я. – Что еще стряслось?

– Пока еще ничего, – печально вздохнул он. – Не выходит у меня из головы Олесина история. Неужели этот Алексей и впрямь мог оказаться таким негодяем? Бросить попавшую в беду девушку, сбежать с деньгами…

– Мы же не знаем, с какой конкретно суммой он сбежал, – я потянулась, разминая затекшее тельце.

– По-моему, без разницы, какая там была сумма.

– А вот и нет, разница есть. Мало ли, какая создалась ситуация и что побудила Алексея рвануть с деньгами куда подальше, наплевав на Лёлю, это не такой уж и редкий случай. Сплошь и рядом любовь заканчивается сразу, как только на передний план вылезают деньги. Ладно, оставим все на совести покойного, ситуацию он уже все равно никак исправить не сможет, в первую очередь нас интересует: куда подевалась Лёля? И все ли с ней в порядке?

– Да уж… – Владик снова печально вздохнул. – Хорошо, что он не с Олесей решил затеять какой-то там бизнес, а то знает, чем бы все это для нее кончилось.

– Слушай, Олеся тебе и впрямь так серьезно нравится? – не удержалась я от вопроса.

– Мне хочется ей помочь… А вообще она милая девушка.

Понятно, джентльмен и спаситель всех униженных и оскорбленных блондинок не дремлет в нашем расчудесном Владике.

– Ясно все с тобой. Пойдем кофейку бабахнем?

– Пойдем. Нет, ну все-таки как можно так поступать? Украсть деньги, бросить девушку… В голове не укладывается!

* * *

Прибыв домой с ощущением не напрасно прожитого трудового дня, прогуляла Лавра и только приступила к кормлению любимой псинки, как в дверь позвонили. Явилась готовая рваться в детективный бой Таисия Михална.

– Сенчик, страшно жрать хочу, – заявила она прямо с порога. – У тебя есть что-нибудь перекусить?

– Погляди в холодильнике, что найдешь – все твое. Как думаешь, Олеся позвонила тете? Предупредила о нашем грядущем визите?

– Можно позвонить Олесе и спросить, – донеслось из раскрытого холодильника. – А еще лучше звякнуть непосредственно тете и поинтересоваться, предупредили ее на наш счет или нет?

– А Олеся записала ее телефон?

– Должна была черкнуть вместе с адресом, – Таиска наложила на тарелку остатки вчерашнего банкета и уселась за стол. – Где эта бумажка?

Бумажка лежала на подоконнике, там, где собирались все самые важные бумажки. Какое-то время они тщательно хранились, а когда начинали сыпаться с подоконника на пол, собирались в аккуратную стопку и относились в мусорное ведро. Телефон тетушки Валентины был записан крупными каллиграфическими цифрами.

– Есть? – спросила Тая с набитым ртом.

– Ага.

– Давай, звони.

– Почему я?

– Видишь, я ем? Черт, похоже, морковка прокисла! Сена, понюхай морковку, прокисла или нет?

– А вот дудки тебе! Раз ты не хочешь звонить, а не стану нюхать морковку!

И гордо проследовала в комнату к телефонному аппарату. По времени Валентина уже должна была придти домой, хотя кто их, бизнесменов знает, может у них рабочий день ненормированный. Трубку сняли после пятого гудка, и хрипловатый женский голос отрывисто произнес:

– Я слушаю!

– Здравствуйте, – деловито откашлялась я, на всякий случай сверяясь с исписанным Олесиным подчерком листом, – могу ли я поговорить с Валентиной Гутенко?

– Это я, а кто спрашивает?

– Вечер добрый, меня зовут Сена…

– Как-как? – бесцеремонно перебила меня тетя Валя. Что ж поделать, далеко не все адекватно воспринимают мое необычное имя с первого раза.

– Се-на, – внятно произнесла я, – как река в Париже. Я вас вот по какому вопросу беспокою…

И в двух словах изложила суть вопроса. До конца тетя Валентина меня опять не соизволила дослушать, вновь перебила и в довольно грубой форме заявила, что ни к каким частным детективам она не обращалась, знать ничего не знает и ни за что платить не собирается.

– Меня вам развести не получится, аферюги поганые! Не на ту напали! – гаркнула она напоследок и бросила трубку.

Положив трубку на рычаг, я загрустила, не совсем представляя себе наших дальнейших действий.

– Ну, как дела? – в дверном проеме возникла наевшаяся прокисшей морковки Тайка. – Позвонила?

– Угу. Довольно монстровая тетушка у Олеси, прямо не бизнесменша, а бандерша какая-то. Сказала, что никаких детективов она не нанимала, ни за что платить не собирается и на последок обозвала нас аферюгами погаными. Как будем налаживать контакт, не представляю.

– Хм, – сказала Тая, взяла листок с телефоном и набрала номер Валентины.

На этот раз ответила бизнестетя после первого же гудка, и вместо «здрасте» из мембраны хлынула громкая площадная брань, способная обратить в соляной столб более-менее интеллигентного человека. Интеллигентный человек, конечно, мог бы серьезно пострадать, а вот моя разлюбезная Таисия Михайловна – ничуть. Мало того, парой емких, хлестких фраз она прервала словоизвержение Валентины и первым делом сообщила, что за все уже уплачено, поэтому на деньги никто ее разводить не собирается. И никакие мы не аферисты, а самые что ни на есть частные детективы. И наши услуги, кстати говоря, стоят гораздо дороже, полученного нами гонорара! Просто мы чисто по человечески хотим помочь разыскать ее дочь Лёлю! И не надо тут орать на уважаемых людей при исполнении их обязанностей!

В общем, Таисия в два счета наладила контакт, мадам Гутенко принялась громко извиняться, потом они договорились о встрече и распрощались.

– Вот так вот, – довольно улыбнулась Тая, – одеваемся и едем в гости, нас с нетерпением ждут.

– Тай, ты прямо молодечик!

– А, ерунда, – гордясь собой, отмахнулась она, – просто с каждой особью следует разговаривать на ее родном языке, тогда проблем не возникнет. Чего стоим, кого ждем? Одевайся бегом, скоро ночь уже настанет, а нам еще тащиться черт-те куда!

Двушка в районе Битцевского парка, с которой начиналась блестящий жизненный путь Валентины Гутенко, разрослась в четырехкомнатную в шикарной новостройке в том же районе. Два раскрасавца дома стояли рядом «плечом к плечу», назывались «Жилой комплекс „Изумрудный“,» и прямо таки олицетворяли собой респектабельность и благополучие.

– Живут же люди, а! – завистливо вздохнула Тая, созерцая здания с огороженной территорией и охраной. – Нагребли бабла и кайфуют, кровопийцы…

– Ну не все же кровопийцы, некоторые, наверняка, заработали.

– Ага, Сеночка, наивная моя! – фыркнула подруга. – У нас в Москве вообще полным полно бессмертных Дунканов Маклаудов, которые лет эдак за триста-четыреста скопили себе на такие вот изумрудные квартирки исключительно честным трудом!

Миновав будку охранника авостоянки, мы вошли на территорию. Территория впечатляла. Никаких тебе уродских гаражей на газонах, а детская площадка, похожая на сказочный резной городок, не имела ничего общего с кошмарными металлоконструкциями, «украшающими» московские дворы… Красота, да и только, хорошо живут кровопийцы, комфортно. Войдя в подъезд, сообщили следующему охраннику о намерении попасть в квартиру сто двадцать.

– К сожалению, Валентина Дмитриевна уехала, – ответил он.

– Как это? – удивилась Тая. – Мы же договаривались, Валентина нас ждет! Когда она уехала?

– Да вот, минут пятнадцать назад, – молодой человек взглянул на наручные часы.

– Ну, это вообще уже! – рассердилась Тая. – Мы черт знает откуда добирались, а она взяла и ушла!

– Похоже, они поругались с Артемом Сергеевичем, – решил поделиться информацией сплетник охранник. – Сначала он вышел, сердитый такой, две сигареты сломал, зажигалку забыл, у меня попросил, потом закурил и уехал. А где-то через пол часа вышла Валентина Дмитриевна, тоже очень сердитая, села в свою машину и тоже уехала.

– Артем Сергеевич это кто? – сурово поинтересовалась Тая. Мимо нас то и дело ходили жильцы, мы им мешались, но с места не трогались.

– Ну… друг Валентины Дмитриевны.

– Стало быть, сожитель?

Охранник кивнул.

– А, может, она уже вернулась? – без особой, впрочем, надежды сказала я.

– Да нет, вряд ли, я ее не видел.

– Вон сколько мимо вас прошло народа, – подала голос Тая, – на который вы не особо-то обратили внимания. Вы же не присматриваетесь пристально к жильцам, в основном внимательно смотрите на чужих. Давайте мы все-таки поднимемся, а то обидно так далеко ехать впустую.

Молодой человек оглядел нас внимательным взором, и после долгих раздумий решил, что особой опасности мы не несем, согласился пропустить и даже любезно показал куда идти к лифтам.

– Не могу понять, каких тут еще и грабить умудряются? – Тайка нажала кнопку вызова и расстегнула молнию на куртке.

– Кого их?

– Жильцов таких вот домов! Их же тут как Форт Нокс охраняют, а ворье все равно умудряется просачиваться!

Я не знала, как поддержать эту беседу, поэтому молча рассматривала лифтовой холл. Здоровенные напольные вазы с искусственными цветочными букетами у окон весьма радовали глаз. Лифтовая кабина неописуемой красы вознесла нас с подругой на четвертый этаж, где оказалось всего две квартиры. Дверь с номером 120 была отчего-то приоткрыта.

– Ну вот, – довольно засопела Тая, – я же говорила, что она вернулась! И нечего было нас так долго мариновать в подъезде, тоже мне охра-а-ана! Валентина Дмитриевна! – Тая распахнула дверь пошире и заглянула внутрь. – Валентина Дмитриевна, мы приехали! Это мы вам сегодня звонили! Наверное, не слышит, давай зайдем.

– Да как-то не удобно…

– Неудобно, Сена, в почтовый ящик какать, а зайти в квартиру с открытой дверью очень даже удобно!

И мы зашли. В прихожей свет не горел, но откуда-то, вероятно из комнаты падала яркая полоска.

– Валентина Дмитриевна! – крикнула Тая. – Мы к вам!

Мы пошли на свет и очутились в просторной гостиной, оформленной в самом что ни на есть помпезном стиле. Среди обилия роз и золоченых завитушек, мы не сразу даже разглядели женщину в кресле. Полноватая, с выдающимся бюстом и пышными выбеленными волосами, она сидела, вцепившись в подлокотники, запрокинув голову, приоткрыв рот, глядя в потолок стеклянными глазами. Перед нею на столике стояла бутылка коньяка, бокал и тарелочка с лимоном.

Глава одиннадцатая

– Коньяк, наверное, плохой попался… – видать от неожиданности сказала Тая.

– Не говори глупостей, пожалуйста. Думаешь, она мертва?

– Очень на это похоже. Подходить и проверять это я не собираюсь.

– Думаешь, это Валентина?

– Думаю, да, не соседка же зашла попить коньячку, заодно и помереть. Как же она проскочила мимо охранника?

Я пожала плечами, оглядываясь по сторонам. Ничего подозрительного на первый взгляд не виднелось.

– Осмотрим квартиру? – деловито предложила Тая.

Вот такие мы бесстрашные детективы, никакие трупы не могут помешать нашему жгучему желанию полазить по чужим апартаментам в поисках Чего-нибудь Очень Интересного.

– Идем скорее, надо сообщить охране, пусть вызовут скорую, может еще…

– Сена, у нее веки не моргают, глаза закатились, лицо белое и она не дышит, что «еще»? Давай осмотрим квартиру!

– Ты в своем уме? Как мы объясним, что мы тут так долго делали? Идем, идем, – я схватила ее за рукав куртки и потащила к выходу. – Скорее шевелись!

Но Таисия Михална упорно тормозила и вертела флюгером во все стороны, тщательно осматривая окрестности.

– Погоди-ка, – она вырвалась из моей цепкой хватки и метнулась в какую-то комнату. Я бросилась за нею следом, плюясь разнообразными проклятиями. Как оказалось, попали мы в спальню. Тая зажгла верхний свет и нашим жадным взорам предстал очередной интерьер в стиле «фатальное дурновкусие»: практически всё зверски розового цвета. И белая с золотом мебель! Это ж с ума можно сойти в такой спальне минут через пятнадцать пребывания! На огромном туалетном столике помимо кучи духов и косметики теснилось с десяток фоторамок. Таисия принялась рассматривать снимки.

– Это, похоже, Лёля, – Тая ткнула пальцем в яркое фото, сделанное на каком-то курорте: на пляже стоит Валентина в красном купальнике, рядом с нею стройная молодая блондиночка.