Текст книги "Похождения соломенной вдовы"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Я не знаю, честно говоря. Можете связаться с его родственниками.

– Да нет, нет, – я тут же пошла на попятный. – Спасибо, что позвонили.

– Не хотелось приносить вам плохие новости, но листочек с вашим телефоном лежал на моем столе. Я все утро смотрел на него, так что...

– Спасибо, Макар! Я благодарна, что вы избавили меня от потрясения узнать это от случайных людей. Или я испортила бы настроение кому-нибудь из родственников, позвонив и попросив профессора к телефону.

– Да, точно, – немного воспрянул духом геронтолог. И неожиданно поинтересовался: – А что вы делаете сегодня вечером?

– Вообще-то собиралась идти с мужем в ресторан, – безо всякого ехидства ответила я. – Но теперь, право, не знаю...

Макар сказал: «А-а-а!» – и поторопился распрощаться. Положив трубку, я сжала ладонями виски. Что же получается? Профессор Усатов был вчера жив, когда лежал на полу у меня в коридоре? Или это был не профессор, а его двойник? Или же... Или профессора убили у меня в квартире, а потом устроили дорожную катастрофу, чтобы замести следы? В таком случае по телефону со мной разговаривал кто-то другой. Связь была плохая, да и голос профессора еще не стал для меня знакомым. Убийца надеялся, что никто не заподозрит насильственной смерти – ведь профессор был в машине один, насколько я понимаю. Но зачем все это надо? Кому нужна эта смерть? Может быть, убийца был против того, чтобы профессор шастал по моей квартире с аппаратурой? Но ведь чтобы помешать ему прийти, не нужно было его убивать. Достаточно просто его поколотить, сломать, в конце концов, ногу, чтобы он загремел в больницу или на неопределенное время засел дома.

Едва я переварила плохую новость, как снова зазвонил телефон.

– Это Лера? – спросил меня незнакомый женский голос.

– Да, – ответила я настороженно.

– Я из автомата. Шура просил передать, чтобы вы ему перезвонили, как договаривались.

Трубка запикала короткими гудками. Я оживилась. Конечно, это секретарша из офиса частного детектива. Звонила из автомата, чтобы никто не засек номер. Значит, мне нужно сделать то же самое. Я быстренько натянула на себя что придется и выскочила на улицу. Уже через пять минут я услышала голос Валдаева.

– Я знаете почему попросил позвонить? – сказал он. – Потому что дело просто удивительное. Помните, вы мне сказали, будто частный детектив опросил свидетелей в том пансионате, где вы познакомились со своим будущим мужем, и сказал, что они все утверждают, что Туманов номер два – это Туманов номер один?

– Да! – с дрожью в голосе ответила я. Я просто не знала, чего ждать.

– Так вот. Сегодня с утра я отправился в эти самые «Елочки». И, представьте себе, все, с кем я разговаривал, не опознали на фотографии Туманова. Они утверждают, что на ней изображен вовсе не ваш муж. Никто не видел этого человека! Ну никто.

– Но я давала Белостоцкому тот же самый снимок, что и вам! – гневно воскликнула я, а потом уже спокойнее добавила: – Все ясно, его подкупили.

– Это еще надо доказать. Что-то плохо мне в это верится. Хотя... Кто знает, что за силы взялись за вас. Знаете что? Поеду-ка я, пожалуй, в Питер. Встреча с вашим бежавшим мужем представляется мне на сегодняшний момент наиболее перспективной.

– Но вы позвоните, когда вернетесь назад?

– Сразу же.

– Смотрите, он хитрый, – предупредила я, вспомнив, каким невинным взором смотрел на меня муженек в момент моего появления в ресторане. – И, кроме того, я могла его спугнуть. Он, может, уже смылся и замел следы.

– Я его найду, – пообещал Валдаев. – Это моя профессия.

Покинув гостеприимную будку, замусоренный пол которой свидетельствовал о ее многофункциональности, я поплелась обратно. Однако по мере приближения к дому шаг мой становился все тверже и размашистей. Мысли крутились в голове, словно белье в мощной центрифуге. В конце концов я пришла к выводу, что настала пора обзавестись настоящим сторонником. Не наемником, каким является Шура Валдаев. Ведь его, что ни говори, тоже могут подкупить. Смотря какую сумму предложат. А вот Катерину, если мне удастся убедить ее в собственной нормальности, никто против меня не настроит и, уж конечно, ничего от нее подкупом не добьется.

Возвратившись домой, я тепло оделась и достала с полки фотоальбом. Вытащила очередную свадебную фотографию и перед тем, как положить в сумочку, еще раз придирчиво разглядела. Отличный фотомонтаж! Только профессионал высокого класса мог такой сделать. Наверное, изображение шлифовали на компьютере. Но вот кто? И зачем?

– Не могу сказать, что я тебе рада, – заявила с порога бессовестная Катерина и пояснила: – Только что отдала ребенка свекрови и рассчитывала заняться делами. А тут ты с твоими завихрениями!

– Так ты сейчас свободна! – подпрыгнула я от радости. Мысль о том, куда девать племянника, точила меня всю дорогу.

– Это неверная формулировка. Руки у меня развязаны, это да. Но дел столько, что не переделать целой бригаде Золушек.

– Собирайся, – перебила ее я. – Мы с тобой едем в «Елочки».

Катерина отправилась в спальню и достала из шкафа рейтузы.

– У меня нет доброй феи, – бурчала она, прыгая в них по комнате и пытаясь натянуть до подбородка, – которая прикажет ужину приготовиться, а кастрюлям перемыться.

– Зато у тебя есть добрый муж, – возразила я. – Если ты хорошенько попросишь, он после работы пойдет к маме, поужинает там, а вечером привезет домой Костика.

– А что мы будем делать в твоих «Елочках»? – продолжала нудить Катерина, надевая пальто. – Поймаем ночного сторожа, закроем в хозблоке и станем щекотать его, пока он не расскажет о мировом заговоре?

– Молчи и слушай, – сказала я, придавая голосу максимум таинственности.

Это подействовало. Мрачность слетела с моей сестрицы, словно легкомысленная шляпка, подхваченная порывом ветра. Лицо ее приобрело до ужаса знакомое мне выражение хищного любопытства. Еще когда она была школьницей, то читала приключенческие книги, сидя с ногами на диване, именно с такой вот физиономией. Пока мы ехали на вокзал, я рассказала ей про Белостоцкого, про профессора Усатова и, главное, про сегодняшний звонок Шуры Валдаева. Уверена, что костры инквизиции горели не так ярко, как негодование Катерины, понявшей, до какой степени она обманывалась в моем так называемом муже.

– Вот погоди, – пообещала я. – Скоро ты сама все увидишь.

Мы так увлеклись разговором, что сели не в ту электричку. В самый последний момент Катерина вдруг подскочила на скамейке и, ткнув пальцем в головной вагон стоявшего по другую сторону платформы поезда, сообщила:

– Смотри-ка, что там написано!

Мы пулей вылетели из вагона и двумя торпедами ворвались в двери в тот самый момент, когда они начали закрываться.

– Это ты виновата! – сказала Катерина. – У меня от твоих россказней просто ступор наступил. Потом бы ждали два часа!

Сумерки уже опустились на корпус администрации, который располагался в тени высоких сосен. В окошке горел свет, и мы поняли, что нам повезло.

– Лера! – воскликнула администраторша, как только мы открыли дверь и появились на пороге. – Лерочка, что у вас происходит? Сегодня приезжал мужчина, сказал, что вы его наняли расследовать конфиденциальное дело. – Она понизила голос и тряхнула пуделиными кудельками. – Вроде бы у вас муж пропал!

– Это точно, – сказала я, доставая из сумочки фотографию. – Оставил на столике вот это. Вам ведь такой снимок сегодня показывал частный детектив?

– Такой, да, точно такой, – покивала головой администраторша. – Но я не опознала этого мужчину, который стоит тут рядом с вами. Я его никогда раньше не видела. Жаль, что не смогла помочь. Или вы еще что-то хотели спросить?

Я хотела.

– А раньше, некоторое время назад, никто не показывал вам эту фотографию? – спросила я. Администраторша как-то странно дернулась. Улыбка будто отделилась от ее лица и повисла словно щит.

– Нет-нет, никто и никогда. Клянусь, – сказала она с совершенно неправдоподобной убежденностью. И кивнула головой так энергично, что на секунду у нее появился второй подбородок. Я поняла, что если кто и сможет чего-то добиться от этой приятной во всех отношениях женщины, то это уж точно не я. Возможно, Валдаеву удалось узнать больше? Для меня же было достаточно и этого. Главное, Катерина перестала, глядя на меня, думать о психушке. Ее отношение коренным образом изменилось.

– Прости! – стонала она, пока мы брели по шоссе навстречу надвигающемуся вечеру. – Как я могла попасться на удочку этого типа? У меня есть только одно оправдание – еще до того, как исчез твой муж, этот парень уже выдавал себя за него! Именно он привозил мне лекарства для Костика! Ты ведь понимаешь, как трудно отказаться от собственного заблуждения!

– Нет, но как ты могла поверить, что я сошла с ума?! – продолжала я линчевать сестрицу.

– Люди сходят с ума каждый день! – возразила она. – И сами даже не замечают этого, вот ведь в чем ужас.

Я принялась ловить машину, продолжая с ней спорить.

– И много ты видела сумасшедших на своем веку?

– Много ли? – патетически воскликнула Катерина. – Да им принадлежит мир!

Я остановила немало повидавшую на российских дорогах «Ауди», за рулем которой сидел крепко сбитый мужичок с простодушной физиономией, и спросила, не едет ли он случайно в Москву.

– Садитесь, – предложил тот, согласившись на мое довольно скромное денежное вознаграждение.

А я-то еще собиралась торговаться! В салоне автомобиля явственно пахло овощной лавкой. Я не сразу поняла, откуда этот запах, но потом увидела под ногами коробку из-под торта, в которой лежал сухой чеснок. Катерина, которая заняла место рядом с водителем, тотчас же извернулась на сиденье, чтобы удобнее было со мной общаться.

– И что мы теперь будем делать? – спросила она, кусая губы.

Вот именно ради этого «мы» я и таскала ее в «Елочки».

– Сегодня ночью Валдаев отправляется в Питер. Подождем, пока он вернется. В конце концов, он именно из тех людей, которые, открыв детективное агентство, объявляют во всеуслышание, что хотят и умеют распутывать загадки.

– Ночевать тебе, наверное, лучше у меня, – задумчиво сказала Катерина.

– Ну уж нет! Дудки! Это получается сказка про заюшкину избушку. Никуда я из своего дома не уйду.

– Неужели ты не боишься этого типа?!

И я поняла, что «этого типа» я почему-то в самом деле не очень-то и боюсь. Дело было даже не в том, что он до сих пор не причинил мне никакого вреда. Просто я вспомнила его глаза и то, как он все время смотрит на меня, как улыбается, когда у него хорошее настроение...

Наверное, из-за того, что я здорово перенервничала сегодня, голова у меня разболелась нещадно. Сначала появилась тупая боль в затылке, потом застучало в висках. Я стала массировать их пальцами. Катерина сочувственно спросила:

– Что, у тебя тоже голова болит? Наверное, это оттого, что здесь странно пахнет. Не то какой-то мазью, не то бензином.

– Не пахнет здесь бензином, – внезапно сказал шофер веселым голосом. – Это у вас от чеснока в головешках помутилось.

– От чеснока? – удивленно переспросила Катерина. – Что-то я не поняла.

– Здесь у меня под ногами чеснок, – пояснила я. – Килограмма два.

– Вот от него у вас головы едва и не лопаются, – продолжал стоять на своем шофер. И неожиданно добавил: – Ведь вы, девки, ведьмы.

Катерина, подскочив, снова развернулась ко мне лицом, сделала страшные глаза и дернула уголком рта. Шофер подтолкнул ее локтем и, когда она повернулась к нему, лукаво подмигнул:

– Я еще на дороге понял, что вас надо зачистить.

– В каком смысле? – Катерина даже рот открыла, опешив от такого заявления.

– У меня по всей машине чеснок разложен, – пояснил шофер, поводя короткими мохнатыми бровями, которые росли над круглыми жизнерадостными глазками. – Специально пассажиров проверять. А еще есть ведьмин корень. Во!

Он достал откуда-то из-под себя поллитровую бутылку, в которую был налит розовый раствор неизвестного происхождения. В нем плавала водоросль под названием стрельчатый эхинодорус, который скрашивает существование рыбок в аквариумах. В детстве у нас с Катериной жили гуппи и меченосцы, поэтому мы хорошо разбирались в аквариумных растениях. Даже если я и ошиблась в названии, то, что плавало в бутылке, могло быть чем угодно, но только не ведьминым корнем. Впрочем, я вообще понятия не имела, что это такое – ведьмин корень. Катерина, по всей видимости, тоже. По крайней мере, ее лицо говорило именно об этом. Обе мы были удивлены поведением шофера, но ни о какой серьезной опасности с его стороны даже не помышляли. Тот между тем не желал униматься.

– О! Видите? Ведьмин корень покраснел! – обрадованно сказал он. – Значит, в машине нечисто!

На вид шоферу было лет сорок пять. Вроде до маразма еще далеко. Катерина сглотнула и спросила:

– И что?

– А ничего. Ща свезу вас в лес да вывалю в болото. Вам там самое место.

Честно говоря, мы обе не воспринимали его болтовню всерьез. По крайней мере, до тех пор, пока шофер не начал действовать. Положив бутылку под сиденье, он, продолжая одной рукой удерживать машину на дороге, другой достал откуда-то баллончик и, ни слова не говоря, брызнул Катерине в лицо. Все произошло так быстро, что ни она, ни я не успели должным образом отреагировать. Катерина взвизгнула и, закрывшись двумя руками, медленно осела. Я успела только вдохнуть и зажмуриться, когда шофер с помощью отвратительной жидкости решил отлакировать и мою внешность. Задержав дыхание, я надеялась спастись от действия неведомого препарата, но мне это не удалось, потому что когда пришло время сделать вдох, воздух оказался сладким на вкус. После чего реальность с поразительной быстротой куда-то провалилась.

Очнулась я от холода среди сухих камышей и кочек. Кругом была кромешная тьма. Пальто насквозь пропиталось водой, из башмаков лилось через край. Пока я сообразила, что случилось, сердце мое едва не выскочило из груди.

– Катерина! – крикнула я нечеловеческим голосом. – Катерина!

Никто не отозвался. Испугавшись почти до обморока, я стала бегать по болоту и ломать камыш, словно взбесившийся комбайн на кукурузном поле. Проваливаясь по колено в ледяную воду, я шарила вокруг, вытянув вперед руки, и до хрипоты звала сестру. Не знаю, сколько прошло времени, но она наконец отозвалась. Мы с трудом отыскали друг друга в темноте, потом обнялись и немножко поплакали.

– Это ты накаркала, – сказала я, тыча в Катерину пальцем. – Сказала, что кругом полно психов. Вот их на тебя и потянуло.

– Спасибо, что он не сжег нас на костре, – ответила та и неожиданно хихикнула. – Или не сбросил в реку. Тогда бы мы утонули – и дело с концом. Не хотелось бы именно так закончить это приключение.

– А что, разве ведьмы живут в болотах? – задала я мучивший меня вопрос. – По-моему, в болотах живут кикиморы болотные. И чеснока, если не ошибаюсь, боятся не ведьмы, а вампиры.

– Возможно, нам попался малограмотный псих.

Слово за слово, мы начали смеяться, потом истерически хохотать, складываясь в три погибели и икая.

– Все, пора выбираться. – Я попыталась отдышаться. – А то воспаление легких нам гарантировано. Не знаешь, сколько мы пролежали в воде, как два крокодила?

– Думаю, недолго. У меня юбка почти сухая. Мы просто не успели пропитаться водой насквозь.

– Ты, может, и не успела. А я намокла. А страшно-то как! Мне и днем-то всегда в лесу страшно, а уж ночью и подавно.

– Боже мой, где мы, как ты думаешь? – Катерина сжала мою руку.

Мы были в лесу, это точно. Деревья вокруг стояли высокие, страшные, на небе было черно, а под ногами еще черней.

– Ой, огоньки! – внезапно воскликнула Катерина. – Гляди, вон там!

– Наверное, деревня, – вслух подумала я и тут услышала голоса. Голоса приближались. Я радостно всплеснула руками, но Катерина шепотом цыкнула:

– Подожди радоваться! Сначала надо послушать. Поймем, кто это, тогда и выйдем. А то знаешь, как бывает? Попадешь из огня да в полымя. Может, это какие-нибудь бандиты. Или алкоголики. Или браконьеры.

Голоса между тем приближались.

– Пойдем домой, а утром я вернусь, посмотрю, – сказал ленивый бас. Луч фонарика пробежал по сухостою.

– Ить, Митька, кричало оно. Страшно так, хрипло: «Катери-и-на! « А Катерина-то, почитай, как два года уж в лесу сгинула, – отвечал невидимый собеседник, судя по выговору, дедок.

– Ну и что?

– Да ты сам посуди: чего ты утром увидишь? Нечисть, она ведь по ночам промышляет. А утром прячется – все, ша.

– Ты, Кондрат, сегодня опять самогонку гнал, – безо всякого выражения сказал бас.

– Гнал, – согласился Кондрат. – Но это к нашему делу касательства не имеет.

– Да какое такое дело? Завихрения у тебя. На почве пьянки. Смотри, допьешься до белой горячки, к тебе нечисть прямо на дом начнет приходить.

– Дак она что, не приходит, что ли? – заблажил дед. – Почитай, уж неделю почти кажную ночь выходят из болота бабы. Волосы у их мокрые, лица все в тине и руки зеленые с когтями. А дом-то на отшибе только мой. Вот они ко мне и наладились стучаться. Воют, скребутся...

– Ну, а потом?

– А потом уходют.

– Куда уходят?

– Куды-куды? Туды, к автобусной остановке.

– Ну, ты, Кондрат, и мастер сказки рассказывать!

– А у тебя пистолет с собой? – спросил Кондрат.

– С собой, с собой.

Катерина схватила меня за волосы и зашептала прямо в ухо:

– Надо затаиться. Если они нас увидят, стрелять начнут.

Когда я услышала про пистолет, мне в голову пришла та же самая мысль. Однако нам сегодня хронически не везло. Кондрат и вооруженный пистолетом Митька шли прямо на нас. Когда мы попытались сдать в сторону, затрещал хворост под ногами. Мы замерли, замерли и разведчики. Луч фонарика заметался вокруг, словно прожектор на дискотеке. Надо было срочно что-то делать.

– Помогите! – слабым голосом позвала я. – А-ау-у! Заблудились! Есть здесь кто-нибудь?

Свет наконец нашел нас и начал выхватывать из темноты по кускам.

– Ах ты, мать твою так! – заверещал Кондрат. – Кикиморы! Они теперь повдвоем тута. А я говорил! А ты мне не верил!

– Подожди, не блажи, – оборвал его бас.

– Пойдем, Митька, вертаться надо, а то утянут нас в трясину твари поганые.

– Сам ты тварь поганая! – внезапно крикнула Катерина визгливым голосом. – Мы в лесу заблудились! Ты что, грязных девушек никогда не видел?

– Гражданочки, вы как сюда попали? – деловито осведомился бас, приближаясь к нам.

– Не ходи, Митька! – закричал дед во всю силу своих хилых легких. – Твоя погибель на моей совести будет!

– Мы вас не видим, – жалобно сказала я. – Вы кто? Давайте поговорим по-человечески.

– Не слушай, Митька! – продолжал надрываться дед. – Это они повсегда песни сладкоречивые заводят, чтобы путников заарканить и потом в болото утащить.

– Я тебя, старый хрыч, сейчас точно в болоте утоплю, – пообещала Катерина. И более мирным тоном обратилась ко все еще невидимому Митьке: – Скажите, а как называется это место?

Вместо него мгновенно отозвался дед:

– Ведьмино болото оно называется, вот как!

– Вот блин, да не болото, а село. Или чего тут у вас?

– У нас тут Марьяновка, – сказал Митька. – Как вы в болото-то попали? Ночью?

– Случайно.

– Случайности, девушки, обычно плохо заканчиваются. Если б не мы, что бы вы стали делать?

– Известно что, – злобно сказал дед из-за его спины. – Добрались бы до моего дома и стали бы царапаться в дверь.

– Ладно, Кондрат, заткни варежку.

Митька наконец материализовался перед нами. Был он немолод, одышлив и грузен. И, как выяснилось, представлял в Марьяновке местную власть, работал участковым.

– Как хорошо, что вы нас нашли, – стонала я, повиснув на руке участкового тяжелым кулем. Ноги еле-еле шли. Вода в ботинках казалась теплой, но я знала, что это обманчивое ощущение. Дед Кондрат семенил на приличном от нас расстоянии. Только когда мы выбрались из лесу, он перестал бормотать и креститься.

– Нам надо срочно переодеться, – сказала Катерина.

– В избу не пущу, – мгновенно среагировал Кондрат.

– Пустишь, куда ты денешься, – ответил участковый. – А будешь препятствовать органам правопорядка, прикрою твою лавочку.

– Какую такую лавочку?

– Самогоноварильную.

Я была благодарна участковому до слез. Я его почти любила. Он взял у меня паспорт, потому что у Катерины документов с собой не оказалось. Паспорт вместе с деньгами я носила в целлофановом пакете, поэтому он не пострадал от воды. Но потом участковый совершил самую ужасную вещь, которую только мог придумать, – позвонил в то самое отделение милиции, которое находилось возле моего дома. Когда я об этом узнала, было уже поздно.

Мы с Катериной, облаченные в дедовы байковые рубашки и ватные штаны, сидели возле печи и с невероятным усердием составляли словесный портрет шофера, который вывалил нас в Ведьмино болото. Если верить Кондрату с его рассказами о нечистой силе и регулярности ее появления со стороны этого самого болота, сдвинутый тип проделывал эту процедуру уже не один раз. Видимо, местечко ему чем-то приглянулось. А может, он родом из этих мест и, свозя сюда «ведьм» со всей округи, за что-то мстит своим односельчанам?

Однако ни Кондрат, ни участковый по описанию шофера не опознали.

– Ты номер «Ауди» не запомнила? – спросила сестрица.

– Конечно, нет. А ты?

– Я тоже, конечно, нет. Знаю только, что машина была грязно-белая.

Участковый вернулся к нам, что называется, другим человеком. Он повеселел, и глаза его, глубоко посаженные, лукаво искрились.

– Скоро приедут за вами, – сообщил он. – Ждите.

– Кто? – в один голос спросили мы.

– Ваш муж, Валерия Леонидовна, Юрий Туманов.

– О, черт! – возопили мы с Катериной в один голос.

– Говорят, вы к нему претензии имеете? – продолжал между тем участковый. – Милицию вызывали, хотели из дома выставить. А он ничего, покладистый мужик. Говорят, сразу с места сорвался – и сюда.

Когда на проселке послышался шум мотора, участковый вышел на крыльцо встречать лже-Туманова. Тот вошел в дом Кондрата весь отглаженный, хорошо выбритый, приятно пахнущий. Вошел и оглядел нас, сидящих на лавке в непрезентабельных одежках и шерстяных носках деда Кондрата.

– Ну-с, – радостно сказал участковый, – забирайте свое добро.

– Где вы их нашли? – спросил самозванец, не отводя от меня скучающего взгляда.

Из-за занавески выглянул дед Кондрат и рявкнул:

– В Ведьмином болоте!

– В болоте, значит... – протянул Туманов номер два.

– А кричали, а кричали! А камыш ломали!

– Послушай... Ты позвонил Денису? – осторожно поинтересовалась Катерина.

– Его не было дома, – коротко ответил лже-Туманов.

Катерина выдохнула, сделавшись ровно в два раза меньше. Эк она разнервничалась!

– Может, они туда колдовать лазили? – высказал догадку дед Кондрат таким тоном, как будто нас вовсе не было поблизости или мы превратились в два молчаливых чурбачка. – Темное место, это болото! Нехорошая об нем слава идет.

– Скоро засыпят твое болото, – пообещал участковый. – Администрация обещала.

– Эк тоже придумали! – поделился дед с Тумановым номер два своей думкой. – Санаторию строить. На Ведьмином-то болоте! Дураки, а не дминистрация. Если щас оттедова бабы в деревню лезут, как мотыль на лампу, то уж потом караул наступит. Разбежится ваша санатория.

– Там все заасфальтируют, – успокоил его участковый.

– Дурак ты, Митька, вот что я тебе скажу! Проклятое место асфальтой не возьмешь. Его только бомбой можно обезвредить. А что, это мысля! – обрадовался Кондрат.

– Ты смотри у меня, не вздумай партизанить!

– Чего ты осерчал? Я человек тихой.

– Знаю я тебя, тихого. В прошлом году Дарьиных кур лимонками взрывал.

Туманов засунул руки в карманы куртки и стал покачиваться с пятки на носок, всем своим видом демонстрируя, что ему торопиться некуда. Мы с Катериной одновременно засобирались домой.

– Надо заплатить дедушке за барахлишко, – шепнула сестрица.

– Сколько?

– Рублей двести, думаю, хватит.

– Полтинника хватит, – сказал участковый, отличавшийся отменным слухом. Потом он обратился к лже-Туманову: – Дома барышень как следует полечите. Правда, они уже дедовой самогонкой растерлись с головы до ног. Так что, думаю, все обойдется.

– А внутрь принимали? – коротко спросил тот.

– Говорят, забористая слишком, – передразнил дед, кривляясь. – Фу-ты ну-ты. Мы, конечно, для мамзелей винных погребов не держим.

Когда мы погрузились в машину – обе на заднее сиденье, от греха подальше, – Катерина задала лже-Туманову очередной вопрос:

– Тебе что, из отделения милиции позвонили?

– Ага, – весело ответил тот.

– И что они сказали?

– Сказали, что вы изображаете нечисть в районе деревни Марьяновка. Испуганные местные жители просят принять срочные меры.

– Местные жители – это дед Кондрат, – сказала мне Катерина, как будто бы я, как и самозванец, не участвовала в происходящем.

– Я пообещал отвезти вас к доктору, распознающему белую горячку с полуфразы.

– А повезешь? – опасливо спросила Катерина.

– Нет.

Мы благодарно замолчали. Минут через пять Катерина заснула, уронив мне на плечо подсохшую, но все еще пахнущую тиной голову. Я же только притворилась, что сплю. Несмотря на массу треволнений и невероятную физическую усталость, в сон меня не клонило. Правда, в голове было как-то уж слишком просторно. Наверное, самогонка деда Кондрата через кожу впиталась внутрь и слегка развеселила кровь.

Когда мы подъехали к дому Катерины, она первым делом задрала голову вверх и поглядела на свои окна.

– Темные! – Радости ее не было предела. – Успею принять душ и прийти в себя. – Она наклонилась ко мне и сказала одними губами: – Может, все-таки останешься у меня?

Я отрицательно покачала головой, и мы отправились восвояси. Странный Туманов делал вид, что ничего особенного не произошло, и ни разу даже не попытался заговорить о нашем с Катериной приключении. Зато перед сном он запер дверь на нижний замок, которым я пользовалась, только когда надолго уезжала из города, и спрятал ключ себе под подушку.

Я напустила в ванну горячей воды и долго отмокала там, вновь и вновь переживая случившееся. Косточки мои размякли, как у курицы, которую часов шесть варили в пряностях. Я прокралась к постели на слабых ногах и, забравшись под одеяло, растеклась под ним теплой лужицей. Туманов номер два переложил подушку так, чтобы видеть меня со своего дивана. Если раньше мне была видна его макушка, то теперь, глянув вдоль кровати, я могла любоваться его лицом анфас. Он читал книгу, и ровный столбик света от торшера падал на его руки. Не хотелось себе в этом признаваться, но почему-то сейчас он казался мне даже привлекательнее, чем настоящий Туманов. В голове у меня появились совершенно непристойные мысли. Они, конечно, никогда не станут реальностью. Хотя... Жизнь полна неожиданностей.