Текст книги "Поедательницы пирожных"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Дизайнер Стасик Кондрашов, уже больше часа караулящий Марьянова, грустно поинтересовался:

– А вдруг шеф после встречи не приедет?

– Куда же это он денется? – грозно вопросил креативный директор Гриша Березин, рассекавший приемную из угла в угол, как американский авианосец волны Персидского залива.

– В гольф поедет играть или в теннис. Он к своей спортивной форме относится серьезно.

– Да нет, он точно приедет, – успокоила их Карина. – Обещал. Сказал – у меня в офисе много дел. А в гольф он играл вчера. Даже велел мне в гольф-клуб звонить, если что.

– Да? Очень странно, – вмешалась в разговор секретарша Скворцова Алена. – Сегодня Триллер звонил, чтобы договориться о встрече с Игорем Леонидовичем. Так он мне, между прочим, рассказал, что вчера вечером Марьянов к нему на дачу приезжал. Весь вечер сидел, слушал его лекцию про яды. Триллер был страшно горд, что Родиону Алексеевичу понравилось. Говорит мне – ваш начальник такой интересный собеседник. А какой интерес к живой природе проявляет!

Карина тотчас вспыхнула, как порох:

– Какой все-таки хвастун этот Триллер! Хвастун и выдумщик. Готов все, что угодно, выдумать, лишь бы к себе внимание привлечь.

– Но не настолько, чтобы выдумать Марьянова у себя дома, – заметил Березин. – Да ладно, это уже вчерашний день. А вот если Родион сегодня не появится, у нас сгорят все договоренности по телевизионной рекламе.

Тут дверь распахнулась, и раздался всеобщий вздох облегчения – в приемную по-хозяйски вошел генеральный директор. Внимательно оглядел собравшихся, понимающе улыбнулся и произнес:

– Не волнуйтесь, все помню, всех приму. Гриша, заходи сразу. Стас, погоди немного, нам надо обсудить с тобой этот дизайн. Карина, позвоните Конокраду, пусть приходит минут через десять. Кто у нас еще?

– Звонарев хотел поговорить относительно новых клиентов. Он провел предварительные переговоры.

– Это терпит. Пусть завтра утром ко мне приходит. Вы были на переговорах?

– Была.

– Тогда придете вместе со Звонаревым. Еще что-то?

– Целый день звонил Юрий Панюшкин. Говорит, вы его не знаете, но он по личному вопросу. Еще будет звонить. Что ему сказать?

Карина очень наделась, что Марьянов пошлет надоедливого Панюшкина к чертовой бабушке, но этого не случилось.

– Панюшкин? Правда не знаю. А что за вопрос? Может, денег хочет просить на какой-нибудь эпохальный проект типа строительства ветряных мельниц для коренных народов Крайнего Севера?

– Не знаю, он утверждает, что это очень важный вопрос, который касается лично вас.

– Ну хорошо, соедините меня с ним, когда он снова позвонит.

Постепенно народ рассосался, и Карина осталась в приемной одна – ожидать, когда шеф завершит трудовой день.

«Что это еще за ерунда с Триллером? – вдруг подумала она. – Я прекрасно помню, как Савелий Львович зазывал Марьянова к себе, и тот ясно дал понять ему, что не собирается ехать в гости за новыми познаниями о ядах. Неужели наш любвеобильный хиромант так беззастенчиво врет? Или же врет Марьянов? Зачем он мне сказал, что будет в гольф-клубе? А если бы я позвонила? Или Родиону мало было конфуза с предыдущим звонком? Но даже если он поехал к Триллеру, зачем это скрывать? Ничего не понимаю».

Тут раздался мелодичный звонок городского телефона. На линии снова был неутомимый Панюшкин. Она соединила его с Марьяновым и с облегчением выдохнула. Пусть теперь шеф сам разбирается, больше не придется слышать этот неприятный голос.

* * *

– Да, слушаю, Марьянов. Очень приятно. И что же вы, Юрий, хотите? Ну, допустим. А почему она сама не позвонила? Почему с вами? У меня, к сожалению, крайне мало времени. Ну, хорошо, приезжайте завтра к половине девятого утра, пропуск будет заказан. До свидания.

Положив трубку, Родион некоторое время молча сидел в кресле, тупо разглядывая телефонный аппарат. Прелестно. Только этого ему сейчас не хватало! Мало ему проблем с женой, с работой, с секретаршей, так на тебе – на горизонте, как торнадо, угрожающий снести все на своем пути, возникла Лена.

Лена Божок была его большой любовью. В прошлом она работала аудитором в солидной фирме и была прекрасным специалистом своего дела. Но при этом принадлежала к тому катастрофическому типу женщин, с которыми постоянно происходят неприятности. День у них начинается с поехавших колготок, а заканчивается разбитым бампером или потерянной кредиткой. Пока длился их роман, Марьянов постоянно выезжал к местам мелких ДТП, произошедших с участием его любимой. Множество раз сопровождал даму сердца к следователям, ведущим дела о кражах ее чемоданов, сумочек и кошельков. Возил Лену на уколы, когда ее кусали бродячие или домашние собаки. Не менее раза в неделю мчался к ней домой, так как она забывала выключить утюг. А однажды ему пришлось защищать даму сердца с помощью травматического пистолета от стаи ворон. Наглые птицы из десятков проходивших по улице людей выбрали мишенью для атаки именно ее. От всего этого безумия он сбежал бы на третий день, если бы не одно «но». Лена Божок была потрясающе красива и женственна. Искушенный в сердечных делах Родион серьезно в нее влюбился, и дело едва не закончилось свадьбой. Но произошло ужасное недоразумение, из числа тех, которые губят все прекрасные замыслы. Лена приревновала Марьянова к женщине, с которой у него ничего не было. Просто Родион вместе со своей новой сотрудницей поехал в служебную командировку в Челябинск. Наутро предстояли тяжелые переговоры, Марьянов должен был жестко проинструктировать молодую коллегу, для чего пригласил ее к себе. Они сидели и разговаривали, когда в номер ворвалась Лена, которую именно в это время угораздило тоже прилететь в Челябинск по своим аудиторским делам. Она решила сделать жениху сюрприз. И сделала.

Да, было поздно, да, была бутылка виски. Но ничего такого, о чем подумала в тот момент Лена, не предполагалось. Однако она устроила дикий скандал, забрала заявление из ЗАГСа. В общем, с присущей ей энергией выжгла все дотла, оставив на месте былой любви жалкое пепелище. Родион тогда ничего поделать не смог.

С тех пор прошло почти пять лет. Они больше ни разу не встречались, за исключением одного-единственного раза. Тогда Лене срочно потребовалась помощь в весьма деликатном деле, и она вдруг позвонила ему. Это было как раз накануне его свадьбы с Ноной. Он ей, разумеется, помог. А то, что произошло между ними потом, на даче у Марьянова, они назвали последней брачной ночью и договорились больше не повторять таких рискованных экспериментов. У Родиона была невеста, у Лены в ухажерах – какой-то состоятельный пожилой джентльмен. В общем, их пути-дорожки разошлись окончательно.

Но до сих пор каждый раз, если вдруг Родион вспоминал про Лену, сердце его сжималось от тоски. Наверное, это и называют настоящей любовью. И вот теперь, когда все уже, кажется, предано забвению, звонит неизвестный человек, говорит, что у Лены Божок серьезные проблемы и требует разговора тет-а-тет. «Если так пойдет дальше, – с тоской подумал Марьянов, – мне придется записаться в клуб самоубийц. И не виртуальных, а самых что ни на есть настоящих».

– Карина, – сказал Родион, подняв трубку внутреннего телефона. – Закажите на завтра, на восемь тридцать утра пропуск Панюшкину Юрию Сергеевичу. И сами приходите к этому времени, вдруг я немного задержусь.

Отдав распоряжение, Марьянов побарабанил пальцами по столу, потянулся к ящику, но отдернул руку. Посидев минуту, он все же достал оттуда небольшой фотоальбом, раскрыл на привычной странице и стал рассматривать снимок, где они с Леной, молодые и красивые, стояли, обнявшись, на золотистом песке средиземноморского пляжа.

* * *

Маша Зарецкая поджидала Карину в маленьком кафе на четвертом этаже огромного торгового центра. Эту встречу они переносили дважды и вот наконец нашли свободный вечерок, чтобы поболтать. К тому же Маша хотела обсудить с Кариной нечто важное. И это важное касалось Марьянова.

– Ну, юный коммуникатор, пирожные заказывать будем?

– А то! Здорово выглядишь, замужество тебе на пользу.

– Да брось. Ты вон, с какой стороны на тебя ни посмотри, лучишься счастьем. Причина хоть уважительная?

– Я вся в ожидании карьерного взлета, – самодовольно ответила Карина. – А это, знаешь ли, мобилизует. Личной жизни, правда, не стало, зато дел на службе – выше крыши. Прихожу рано, ухожу поздно, и все равно времени не хватает. Самое интересное, что мне действительно все это нравится. Как я жила до агентства – ума не приложу.

– Ну и отлично. Я рада, что все у тебя там сложилось благополучно.

– Есть одно маленькое осложнение. Надеюсь, оно не станет фатальным.

– Неужто служебный роман?! Ты с ума сошла. Мужики, которые втягивают девушек в служебные романы, – настоящие фокусники. Думаешь, что ты на седьмом небе, а потом оказывается, что сидишь на седьмом этаже своего офиса с разбитым сердцем и подмоченной репутацией.

– Фу, да как будто я не знаю! – отмахнулась Карина. – Тут дело в другом. Жена Марьянова меня невзлюбила. Заявилась в офис, устроила маленький шмон, нахамила мне, а напоследок обещала сделать так, чтобы ее муж меня уволил.

Внимательно выслушав историю конфликта с марьяновской супругой, Маша безапелляционно заявила:

– Ерунда. Я наслышана про эти набеги на офис мужа. Не ты первая, не ты последняя. Ты чего боишься, что Нона тебя со свету сживет?

– Судя по всему, она злопамятная. У нее глаза такие были, знаешь, как у кобры, – зловещие.

– Не волнуйся, ты не знаешь Родиона. Да он из принципа тебя не отдаст ей на съедение. У него все четко – бизнес отдельно, личная жизнь отдельно. И он, при всей большой любви к жене, не подкаблучник.

Пришла официантка с заказанными напитками и традиционными пирожными. Воткнув вилку в центр эклера, щедро политого глазурью, Карина подумала, что Машка отлично знает Марьянова, и ей можно выложить все до конца.

– Знаешь, а ведь Родион в последнее время сильно изменился.

– Не до такой степени, чтобы уволить тебя из-за капризов жены, – ответила Маша с полным ртом. – М-м-м… Какая вкуснятина! А что значит – изменился? – спохватилась она.

– Он стал более нетерпимым, категоричным, раздраженным, скрытным. Да еще зачем-то начал врать. Все эти истории с гольф-клубом, назначенными и отмененными встречами, странные поездки к Триллеру…

Карина вывалила на Машу все, что накопилось у нее на душе, и выжидательно уставилась на подругу. Та проглотила ложечку взбитых сливок, которые соскребла со своего пирожного, и авторитетно заявила:

– Проблемы в бизнесе, точно. Такие диагнозы я ставлю легко.

– Наверное, у него все-таки с женой нелады. Мне показалось, что он с ней не очень ласков, хотя ты и говорила, что он ее страшно любит. Так, может, он закрутил роман и поэтому ходит такой странный?

Тут уже Маша немного подумала, прежде чем ответить.

– Хм. Надо же, какие новости. А ведь я уже слышала кое от кого, что они с Ноной в последнее время не ладят. Между прочим, он уже полгода как на всех мероприятиях один появляется. Говорит, что жена болеет. И все-таки я уверена, что это бизнес. Мужчина, влюбленный в женщину, готов на многое; мужчина, влюбленный в бизнес, готов на все. Может, у него клиента крупного увели, не знаешь?

– Да ведь меня в эти проблемы не посвящают. Значит, бизнес? Надеюсь, агентству ничего не угрожает, а то останусь опять без работы.

– Не волнуйся, Родион выстоит – он очень деловой и хваткий. Держись за него, не пропадешь. Знаешь, я бы и сама с удовольствием держалась за него. Не так давно я предложила стать его партнером в агентстве. Мой муж давал деньги, я могла бы подтянуть еще клиентуру. В общем, предложение было хорошее. Со всех точек зрения. Но Родион отказался. Причины отказа перечислять не буду, но я до сих пор уверена, что он совершил ошибку. И успокоиться не могу. Такие возможности упустить! Слушай, я ведь тебя хотела попросить мне помочь с ним этот разговор снова завести. Вдруг сработает?

– Конечно, мы же подруги. – Карина посмотрела на Машку счастливыми глазами сладкоежки, которую никто не ругает за перебор калорий. – Для тебя я все сделаю.

– Но ты же понимаешь, что дело очень деликатное. Даже не знаю, как лучше подступиться, чтобы его окончательно не обозлить. Ссориться я не хочу, это точно. Но и отказываться от своей идеи так легко не желаю. Надо еще разок все хорошенько обдумать. Мне кажется, он должен понять, что был не прав, отклонив мое предложение. Сам должен понять. Но для верности надо его к этой мысли осторожно подтолкнуть.

– Ладно, подтолкнем, когда команду дашь, – легко согласилась Карина.

– Мы с ним могли серьезно расширить бизнес и выйти на совершенно иной уровень. И у тебя, кстати, перспективы при таком раскладе могли быть совсем иные.

– Ты умная, – согласно кивнула Карина. – Думаю, ты права. А чего Марьянов вдруг отказался от выгодного дела?

– Не знаю, – ответила Маша, не сумев скрыть раздражение.

– А почему ты мне раньше не рассказала эту историю? – все-таки спросила Карина, тщетно пытаясь оттереть пальцы от крема и чертыхаясь, потому что салфетка приклеивалась к рукам.

– Чего рассказывать, коли дело не выгорело? Спасибо хоть, что мы с твоим боссом остались добрыми друзьями. Я его даже иногда консультирую, с кадрами помогаю. Видишь, тебя же он взял на работу.

– Выходит, если бы у Марьянова были проблемы с бизнесом, он бы к тебе обратился за консультацией?

– Теоретически – да. Но он не станет. Он опытный игрок на этом рынке, бизнесмен с отличной репутацией. У него найдутся союзники более серьезные, чем я. И потом – он очень самолюбивый. В одиночку будет побеждать обстоятельства. К тому же, я надеюсь, его проблемы не того масштаба, чтобы опасаться за судьбу бизнеса в целом.

– Ты меня немножко успокоила, – сказала Карина и отхлебнула побольше чаю, чтобы сбить возникшую в желудке сладкую сытость. – Надеюсь, он скоро успокоится, и все будет по-прежнему.

* * *

Ровно в восемь тридцать утра в приемную бочком вошел небольшого роста мужчина лет сорока в мятом костюме и затемненных круглых очках, за которыми едва угадывались глаза. На голове у него была впечатляющая плешь, покрытая бисеринками пота.

– Моя фамилия Панюшкин, – произнес он жидким голосом, который позабавил Карину. – Я к Родиону Алексеевичу, он обещал меня принять.

– Родион Алексеевич сейчас будет, – холодно ответила она. – Подождите его здесь.

И она указала на ближайшее к посетителю кресло.

После телефонной пытки, которую ей вчера устроил этот тип, Карине не очень-то хотелось с ним любезничать. К тому же по его милости ей сегодня пришлось встать на час раньше. Ну и в довершении всего у Панюшкина была неприятная манера хрустеть суставами пальцев. Он делал это часто, нервно и, кажется, вовсе не замечал производимого эффекта.

– У нас в коридоре висят очень красивые картины современных художников, – мрачно заметила Карина. – Можно пока погулять и посмотреть.

– Нет, спасибо, я не люблю живопись, – ответил посетитель. – И графику тоже. И фотографию, – на всякий случай добавил он.

Так они и сидели молча, в тишине, нарушаемой лишь неприятным похрустыванием, пока не прибыл Марьянов. Он вошел в приемную и окинул гостя быстрым внимательным взором. Панюшкин медленно встал и поздоровался. Босс ответил вежливо, но руки ему не подал и вел себя, честно говоря, неприветливо.

Карина ломала голову над тем, что это за тип. Он пришел по личному делу, ради него босс отменил две встречи. Судя по всему, Марьянов ничего хорошего от грядущего разговора не ждал, потому что был сумрачен и недружелюбен.

Если бы от любопытства действительно можно было лопнуть, Карина лопнула бы прямо сразу после того, как эти двое закрылись в кабинете. Она бросилась к двери и обнюхала ее, словно собака, натасканная на героин. Дурацкий евроремонт! Ни одной треклятой щелочки, ни одной неплотно подогнанной планочки… Она готова была царапать ногтями косяк, лишь бы услышать хоть что-нибудь. «Черт подери, почему меня так волнует личная жизнь босса? Не может быть, чтобы я в него влюбилась. Нет, все же я не до такой степени идиотка. Поверить не могу. А если не влюбилась, почему я так за него беспокоюсь?!»

Неожиданно Карина подумала, что Панюшкин напоминает третьеразрядного частного детектива из американских боевиков. Может быть, он принес какие-нибудь компрометирующие документы и теперь собирается Родиона шантажировать? Или хочет показать ему снимки жены в обнимку с любовником. Карина поймала себя на мысли, что, несмотря на острую неприязнь к его жене, она не желала бы Родиону пережить нечто подобное. Хм. Вдруг ему нужна помощь? Она просто обязана ему помочь.

Изо всех сил убеждая себя, что ей движет именно это благородное чувство, Карина во что бы то ни стало решила подслушать, о чем говорят в кабинете. Помешать ей сейчас могла только катастрофа вселенского масштаба, сгребающая с поверхности планеты все живое. Дело могло выгореть – даже самые дисциплинированные сотрудники агентства приходили на службу лишь в начале десятого.

– Как бы незаметно приоткрыть эту чертову дверь? – пробормотала она, бегая по приемной кругами и ломая руки, словно дебютантка перед выходом на сцену.

Наконец ее осенила «гениальная» идея. Нужно войти в кабинет, а выходя, оставить дверь слегка приоткрытой. И уж тогда… Но под каким предлогом туда ворваться? Как назло, воображение отказывалось работать, и баста. Кофе-чай Родион гостю не предложил, утреннюю почту для шефа курьер приносит только в девять. Эх, была не была! Карина схватила со стола пачку вчерашних газет, которые ей вечером вернул Марьянов, и, предварительно постучав, шагнула в кабинет с лицом столь же беспечным, с каким миллионеры загорают на палубе своей яхты, закатав до колен штаны от Гуччи. Она успела услышать фразу, сказанную блеющим голосом:

– Поверьте, моего интереса тут нет, все исключительно ради…

При ее появлении Панюшкин замолчал и клацнул челюстью так отчетливо, словно кто-то нажал у него на макушке выключатель.

– Извините, Родион Алексеевич, почта.

Карина ловко метнула газеты на самый краешек огромного стола, чтобы Марьянов сразу не распознал подлог, и быстро вышла. Ее маневр удался – Родион даже не взглянул на секретаршу, а дверь ей удалось оставить чуть-чуть приоткрытой. Это была крошечная щелка, тоненькая, как мышиный хвост. Но ее хватало, чтобы слышать все, что творится в кабинете. Карина, наполненная до краев сладким ужасом содеянного, припала к ней чутким ухом и теперь ловила каждое слово.

– Родион Алексеевич, говорю же вам, я действую в интересах Лены. Ей сейчас очень плохо, ее надо спасать.

– От чего спасать? – резко спросил Марьянов. – И вообще – кто вы такой?

– Я же вам визитку свою дал, – занервничал посетитель. – Панюшкин Юрий Сер…

– Да идите вы в баню со своей визиткой! Я спрашиваю, какое отношение вы имеете к Лене? Вы ее брат? Сват? Родной тятенька?

– Не кипятитесь, пожалуйста, не надо. Я сейчас все объясню, – занервничал посетитель. – У Лены в молодости был парень, а я – его лучший друг. С парнем она рассталась, а со мной продолжает дружить до сих пор. Вы же ее знаете, она очень контактная и добрая.

– Действительно, добрая, – скептически заметил Марьянов, словно дружба с этим типом была высшим проявлением доброты.

– Вам же не безразлична ее судьба, правда? – продолжал гундеть Панюшкин. – У Лены личные проблемы. Я не знаю какие, но точно – личные. Знаете, она ведь пыталась наложить на себя руки. Ее чудом спасли…

Марьянов в ответ двинул стулом, и Карина подскочила от неожиданности. Потом затравленно оглянулась – вдруг вот прямо сейчас ее застукают? Однако все было тихо, никто в приемную не вошел. А по доброй воле она не собиралась прекращать подслушивать.

– Сейчас я разрыдаюсь, – донесся до нее голос босса, который, судя по всему, поднялся со своего места.

Вероятно, он навис над своим посетителем, потому что тот испуганно пискнул:

– Но это правда! И я пришел за помощью именно к вам, потому что вы ее любили!

– Да вам-то откуда знать?

– Так Лена сказала, – затараторил Панюшкин и даже хрюкнул от избытка чувств. – Сама! Лично мне призналась. И еще призналась, – голос его стал похож на мышиный писк, – что любит вас по-прежнему.

– Во как, – с непередаваемой иронией пробормотал Марьянов. – Выходит, вы ее наперсник, да? Вроде лучшей подружки.

Панюшкин снова зафырчал. Прямо как еж, которого Карина на теткиной даче поймала возле кошачьего блюдца с молоком.

– Знаете, Родион Алексеевич, – набрался храбрости Панюшкин, – мне не доставляет большой радости сидеть тут у вас и что-то доказывать. Думайте, что хотите. Я действую исключительно в интересах Лены. Я убежден, что только человек, который любил ее всерьез, способен сейчас ей помочь, оттащить от края бездны. Думай я иначе, никогда бы к вам не пришел. Я юрист, очень занятой человек. Но когда узнал, что с Леной беда, решил разыскать вас. Предупреждаю – она ничего про это не знает. Это целиком моя инициатива.

– Смотри, какой инициативный, – процедил Марьянов.

После чего раздался стук и странный шум. Панюшкин вскрикнул, как вспугнутый селезень, и Карина закрыла рот ладонью. Она дышала так бурно, что ее запросто могли услышать в кабинете.

– Пустите меня! – захрипел незваный гость, судя по всему, отчаянно отбиваясь. Возможно, его схватили за шиворот, пережав голосовые связки.

– А ну, говори, что с Леной! – приказал Марьянов. Этот его тон Карина отлично знала. Когда его по-настоящему выводили из себя, шеф бледнел и был способен на самое отчаянное безрассудство. – Беда, говоришь? Так прекрати блеять и объясни толком, что за беда.

– Ее предал жених, – выдавил из себя Панюшкин. – Бросил прямо перед свадьбой. Она травиться хотела! Господи, отдайте мой галстук!

– Берите, на что он мне? – проворчал Марьянов. Судя по всему, ему удалось немного успокоиться.

– Я должен идти, – зачастил Панюшкин. – Все сказал, что хотел, и совесть моя чиста.

– Оставьте мне номер ее мобильного, – потребовал Марянов тем самым тоном, каким самодержцы отправляют подданных на виселицу.

– Конечно. Разумеется. Я сейчас на листочке напишу…

Послышалось шуршание, возня, потом шаги – мелкие и торопливые. Судя по всему, Панюшкин спасался бегством. Бежал он в панике, даже не попрощавшись. Вероятно, Марьянов напугал его до дрожи.

Карина отпрыгнула от двери, на цыпочках добежала до своего рабочего стола и шмыгнула в кресло. Буквально через секунду появился Панюшкин – на его щеках горели красные пятна. Прежде чем покинуть приемную, он остановился, снова хрустнул пальцами, а потом, повернувшись к Карине, которая демонстративно уткнулась в компьютер, проблеял:

– Дверь в кабинете вашего начальника плохо закрывается. Обратите на это внимание.

Карина молча проглотила шпильку. Она была ошеломлена и в этот момент думала совершенно о другом. Несгибаемый, волевой, жизнерадостный, уверенный в себе Марьянов – и несчастная любовь. Такого она себе представить не могла. А вдруг его сердце разбито навсегда? Значит, Маша Зарецкая не права и большая, настоящая любовь у Родиона не сейчас, а в прошлом? Тогда понятно, почему у него проблемы с женой, ведь старая любовь, как известно, не ржавеет. Все так говорят.

Карина прикусила губу. Представить Родиона Марьянова безутешным и страдающим она никак не могла. У шефа еще ни разу не было грустных глаз. Когда она второй раз за полчаса пришла к нему с газетами, теперь уже сегодняшними, он даже не обратил на это внимания, лишь рассеянно кивнул головой.

Интересно, что это за Лена? Наверняка какая-нибудь модель или актриса. Может быть, она действительно стоит того, чтобы так переживать? Однако долго размышлять об этом Карине не пришлось. Рабочий день постепенно набирал обороты, началась обычная текучка и рутина, приемная наполнилась людьми, и эмоции незаметно отодвинулись на второй план. «Я подумаю об этом вечером», – решила она совершенно в духе Скарлетт О'Хара. Однако вечером ей пришлось думать совершенно о других, гораздо более серьезных проблемах.

* * *

Этот день вошел в историю ее жизни как день подслушанных разговоров. Правда, второй разговор она услышала совершенно случайно.

Ближе к вечеру ее вызвал Марьянов, который собирался на деловой ужин с рекламщиками из американского сетевого агентства. Он хотел дать инструкции относительно деталей по двум новым проектам и объяснить, какие исправления надо внести в презентацию для сети спа-салонов. Карина пришла к шефу, как всегда, с блокнотом для записей.

А еще она на всякий случай притащила с собой свой мобильный телефон, включила его на запись и положила таким образом, что от глаз шефа его полностью скрывал здоровенный настольный прибор с календарем, подставками для ручек, часами, калькулятором и визитницей. Поднаторевшая в маленьких офисных хитростях, она проделывала это регулярно, просто для подстраховки – вдруг все же упустишь какую-нибудь мелочь. Однако делала она это тайком от Марьянова – генеральный директор такие штучки не одобрял.

Где-то минут через двадцать, когда Марьянов уже заканчивал инструктаж, в очередной раз зазвонил его мобильный. Он ответил и сразу обратился к Карине:

– У меня приватный разговор. Продолжим чуть позже.

Сообразительная Карина тут же поднялась и, пробормотав: «Да, Родион Алексеевич, конечно, я подожду у себя», – быстренько подхватила свой блокнот для записей и вышла в приемную. И уже там сообразила, что забыла в кабинете включенную на запись трубку.

«Только бы он его не заметил, только бы телефон не зазвонил!» – взмолилась Карина, которой совершенно не хотелось выглядеть дурочкой, которая не в состоянии запомнить и правильно записать то, что ей говорят. Мольба была услышана – Марьянов так ничего и не заподозрил. Минут через пять он позвал ее обратно, и инструктаж был благополучно завершен.

Разумеется, записался и тот самый приватный разговор, из-за которого Карина была изгнана из кабинета. Если бы не Панюшкин, не несчастная любовь, она не стала бы его слушать. Но не теперь, когда сердечные тайны шефа могли быть разгаданы!

Разговор был очень странным, если не сказать – настораживающим. Уже дома, поужинав и расстелив постель, Карина в десятый, наверное, раз нажала на кнопку воспроизведения записи.

«Привет еще раз! Сейчас уже один. В общем, есть одна проблема… Нет, хотел с тобой посоветоваться. Да помню я про твой в отпуск. Сегодня? Поздравляю. Куда, кстати, летишь? Турция? Ха, банально, зато надежно. С Мариной? Понятно. Ну, конечно, надо же отдохнуть друг от друга, очень тебя понимаю… Лучше не спрашивай. Это не жизнь, хочется утопиться. Или наоборот – кое-кого утопить. Как Герасим Му-му… Она добьется! Да, вот еще что. Помнишь наш последний разговор? Да, именно. Так вот, я хочу разобраться с проблемой до конца. Ты меня понимаешь? До конца! Любым способом. И готов на крайние меры, только бы о ней никогда не слышать. Ни-ко-гда! Но сам я подставляться не могу. Поможешь? Да, и концы в воду. Нет, я уже все обдумал и принял решение. А я решений не меняю, ты знаешь. Главное – выйти сухим из воды. А? Да, прости за каламбур, тема-то актуальная. Нет, я совершенно серьезен. Вот ты и посоветуй, подскажи, чтобы я дров не наломал, ты же специалист. Времени совсем немного. Что? Спасибо, дружище! Хорошего отдыха. Я буду очень и очень ждать твоего звонка».

Кто звонил Марьянову, оставалось неизвестным, но, судя по интонациям и манере общения, это был близкий друг или давний деловой партнер. Карина встала из-за стола, закурила и подошла к открытому окну. В небе висело лунное яйцо в тонкой, почти прозрачной скорлупе. Сна не было ни в одном глазу. Теперь она точно знала, что у Марьянова существует серьезная проблема. Поэтому, наверное, он и стал таким странным. Ну, и что дает это случайно полученное знание? Только головную боль.

«Хорошо, – вздохнула Карина, – попробуем рассудить логически. Как можно истолковать фразы 'разобраться до конца' , 'любым способом' и 'концы в воду' ? Учитывая контекст, одним-единственным образом. Картина рисуется мрачная. Кстати, о контексте. Из него следует, что некто очень сильно мешает Марьянову. Настолько, что он 'готов на крайние меры' . А крайние меры – это что?»

Карине, невзирая на духоту, вдруг стало зябко. Неужели Марьянов на такое способен? Она представила себе его лицо, его улыбку и застонала. Нет, не может быть! Хм. Он-то не способен, зато, кажется, способен этот его собеседник. Ведь Родион просит его помощи, ждет его возвращения, чтобы «не наломать дров».

Шел третий час ночи, утром предстоял ранний подъем – надо было срочно доделать эту злосчастную презентацию, а Карина снова и снова прокручивала запись, пытаясь выжать из услышанного хоть каплю дополнительной информации. Что там они еще в начале обсуждали? Турция, некая Марина, от которой надо отдохнуть. Что там дальше? «Очень тебя понимаю», «это не жизнь», «она добьется». Стоп! Логика разговора повела Родиона от неизвестной Марины, видимо, жены или подруги его собеседника, к собственной жене. Логично? Логично. То есть получается, что проблема, о которой он не хочет больше слышать, – это Нона? Значит, ей уготована участь бедной тургеневской собачки?

Карина снова потянулась за сигаретой – перед ее мысленным взором предстала мрачная картина вероятного преступления. Господи, почему бы просто не развестись?! Какие шекспировские страсти… А может быть, Нона ему развод не дает, а Родион привык добиваться своего? Она уже имела возможность наблюдать, как он идет к цели – жестко, напролом.

«Что же теперь делать? – с тоской думала Карина. – Бежать в милицию? Признаться Родиону в том, что она все знает, и умолять, чтобы он не делал глупостей? Но где гарантии, что я все правильно поняла? В милиции меня наверняка поднимут на смех. Подслушанный разговор! Непонятно с кем, непонятно о чем. А Марьянов, наверное, вообще не захочет обсуждать эту тему. Обвинит в том, что я за ним шпионю, чтобы шантажировать. И уволит».

Значит, остается одно – держать руку на пульсе. Не допустить убийства! Внимательно и крайне осторожно наблюдать за развитием ситуации. Говоря проще – следить за своим шефом, Родионом Марьяновым.

Это решение родилось вместе с нежным розовым утром. Пока Карина терла глаза, солнце выбралось из-за горизонта и брызнуло во все стороны.

* * *

Марьянов не мог выбросить из головы разговор с Панюшкиным. Сверяясь с его бумажкой, он сразу же набрал номер Лены, но она оказалась вне зоны доступа. Не думать о ней и ее проблемах было просто невозможно. Теперь он вряд ли успокоится. Хоть бы отвлечься на какое-то время. Пока Лена не ответит.

Выходя из офиса, Родион подумал о своем новом хобби и решил, что надо ехать в клуб «Великий сыщик». Отличная возможность хоть как-то отвлечься. После посвящения он побывал в клубе лишь дважды, но успел набраться там весьма сильных впечатлений. Прав оказался Суконцев – здесь можно было не только поучаствовать в интеллектуальных сражениях, но и прекрасно расслабиться, просто наблюдая за бескомпромиссными схватками опытных соперников, придумывающих и раскрывающих головоломные, хитроумные, коварные и загадочные преступления.