Текст книги "Женские штучки, или Мир наизнанку"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мужчина выглядел лет на сорок. Чуть выше среднего роста, нормального телосложения. Одет в вельветовые брюки цвета кофе с молоком и короткую замшевую куртку. Из-под нее выглядывала белая водолазка. Дима вытянул шею, чтобы разглядеть ботинки. Они оказались дорогими, с узкими носами. Совершенно не вязалась с этим нарядом каскетка с круглым козырьком. Сама по себе каскетка была весьма симпатичной, однако из-за нее сложно было разглядеть, какие у незнакомца волосы. И еще на нем были темные очки. Этот тип явно не желал светиться. «Самая противная деталь гардероба – темные очки, – с отвращением подумал Дима. – Их любят носить все – и бандиты, и пижоны, и самые обычные люди. А мы тут сиди в недоумении».

Едва Дима впитал в себя все подробности, как увидел Жанну Гладышеву. И едва не присвистнул. Этой девице не нужна была красная куртка, чтобы обратить на себя внимание. Стройная, длинноногая, на высоченных каблуках, юбочка в обтяжку, она неторопливо направилась к мужчине в каскетке походкой женщины, знающей себе цену. Кажется, сотворив Жанну Гладышеву, сам Господь Бог растерялся и не посмел испортить ее внешность хоть каким-нибудь дефектом. Соблазнительные губки, носик кверху и шальные глаза, которые могут вывернуть наизнанку мир даже самого примерного семьянина. В них откровенно читались бравада, наглость и это особенное женское «да плевать мне на все на свете», на которое противоположный пол клюет, как плотва на мормышку. «Безбашенная, – понял Дима. – Бесшабашная оторва, притягивающая к себе неприятности. М-да. Если женщина – “штучка”, даже десять домашних тиранов не смогут подавить ее природные инстинкты». Вероятно, Ольга Гладышева почувствовала, что сводная сестра вот-вот вытворит нечто такое, что пошатнет ее собственные устои, подмочит репутацию. Люди станут говорить, как плохо она воспитала Жанну. А для нее это непереносимо. Гораздо более непереносимо, чем довериться частным детективам…

Когда мужчина в каскетке поцеловал Жанну в губы, Дима не почувствовал охотничьего азарта. Одно дело следить за юной девой, рассчитывая спасти ее невинность, и совсем другое – выслеживать финтифлюшку. Иногда юные дурочки не отдают себе отчета в том, что делают, провоцируя мужчин своим поведением и внешним видом, однако у них другие глаза. Жанна Гладышева прошла совсем близко, бросив на Диму слишком откровенный взгляд. Он сказал Диме о многом… Ему немедленно стало скучно. Он привычно проследил парочку до машины, которую тип в каскетке припарковал на другой стороне площади. Записал номер и облегченно вздохнул – первая зацепка есть. Теперь, даже если случится некая неожиданность, мужика можно будет отследить без проблем.

Все же он решил продолжить слежку. За своей «манюней» бежать было слишком далеко, и Дима поднял руку. Тотчас к бордюру прибилось разваливающееся на ходу корыто, в салоне которого явственно пахло тленом. Хозяин, однако, был вполне себе жив и как-то по-особому задиристо лыс. Помимо лысины у него была короткая, лопаткой, седая борода и пушистые усы, разлетающиеся к ушам. Он весело балагурил, сев на хвост белому «Форду-Фокусу».

– Дед, – сказал Дима, посчитав такое обращение вполне уместным, потому что, по его мнению, водителю исполнилось уже лет сто. – Дед, ты особо-то не светись. Я слежку веду. Заметят – и мне накостылять могут, и тебе.

Он сразу понял, что в это дело лучше внести ясность с самого начала, иначе дед может что-нибудь отчебучить. Психологом Дима был замечательным. Однако где и как его учили психологии, старался не вспоминать.

– За кем следим? – деловито осведомился дед, вцепившись в руль одной рукой, а другой пристегивая ремень безопасности. – Погоня будет?

– Лучше обойтись без погони, – посоветовал Дима. – Это скрытая слежка. Тут хитрость нужна, а не перестрелка. За младшей сестрой друга слежу. Другу моему кавалер ее больно не нравится.

– Ха! – восхитился дед. – Младшая сестра завсегда шустра! Если что почует – хрен ее поймаешь.

– Так вот наша задача в том и заключается, чтобы не почуяла.

– Ладно, я буду за ними красться! – пообещал дед и тут же вдавил в пол педаль газа.

Белый «Форд» легко набрал скорость и ушел в левую полосу. Судя по решительно вздернутой бороде, дед вознамерился не отставать. Его драндулет неожиданно зарычал, как «Харлей-Дэвидсон», и сделал мощный рывок, распугав парочку «Мерседесов». Серебристый «Лексус» зайцем увильнул с его пути.

– Хорошо крадешься! – крикнул Дима. Стекла были опущены, и в ушах ревел ветер, грозя разодрать в клочья барабанные перепонки.

– Дык… Слежка же! – проорал дед, повернув к Диме лицо и отвлекшись от дороги.

«Сегодня не мой день, – обреченно подумал тот, перебирая в уме слова молитвы, застрявшие в памяти. – Вмажется в столб – и глазом не моргнет! Повезло мне как утопленнику». Сказать по правде, в такой езде было что-то безумно захватывающее. Несколько раз им возмущенно гудели вслед, а какой-то джип даже погнался было следом, но когда из глушителя старого корыта вылетел очередной залп, джип неохотно отстал.

К огромному облегчению Димы, белый «Форд» неожиданно свернул в переулок, замедлил ход и через несколько минут затормозил перед входом в ресторан «Итальянский рай» с помпезной вывеской, украшенной пластмассовой виноградной гроздью размером с ведро. К окнам прилепились ящики с цветами – тоже пластмассовыми. Через витражные стекла просматривались белые скатерти, что само по себе было недобрым знаком. Вероятно, здесь высокие цены и маленькие порции. Меню, обрамленное рамкой и выставленное перед входом, скорее всего являлось своего рода предупреждением.

Возблагодарив небеса за то, что остался жив, Дима мысленно провел инвентаризацию своей наличности. Поскольку на данный момент у него не было подруги, которой периодически требовались бы цветы, конфеты и билеты в театр, его бюджет вполне мог выдержать поход в дорогой ресторан. Главное, чтобы место подходящее нашлось. В обычной ситуации он подождал бы тех, за кем вел слежку, где-нибудь снаружи. Но сегодня решил махнуть на все рукой и изменить правилам.

– Ну как, я молодец? – простодушно спросил дед, заглушив мотор.

Наступила тишина, которая показалась Диме странной. Возникло ощущение, что уши заткнули ватой.

– Молодец, – вяло согласился он и полез за бумажником.

– Мне денег не надо, – отмахнулся дед, вытирая пот со лба большим платком, который отчетливо пах луком. – Я бесплатно людей подвожу. За идею.

– За какую такую идею? – оторопел Дима.

– Я учусь машину водить. У меня права давно уже есть, лет тридцать. А автомобиля до сих пор не было. Только что купил – на кровные сбережения!

– Тогда действительно молодец.

Дима выбрался на улицу и глубоко вдохнул, заведя глаза к небу. Парочка наверняка уже изучила меню и сделала заказ официанту. Вероятно, там, в ресторане, таинственный Он снял каскетку и темные очки, и можно было надеяться разглядеть его как следует. Войдя внутрь, Дима притормозил, ожидая, пока к нему подойдет менеджер и предложит столик. Окинул взглядом зал. По закону подлости, его подопечные уселись так, что девушка оказалась лицом к публике, а ее спутник – спиной. Очки он снял, положив их на стол рядом с собой, а каскетку просто повернул козырьком назад, и это выглядело страшно подозрительным. Диме это не понравилось. В ресторане мужчина просто обязан снимать головной убор. Конечно, вряд ли ему сделают замечание, но все-таки это неспроста!

Жанна Гладышева сидела вольно, откинувшись назад, и гортанно смеялась, показывая завидно ровные зубы. Было невозможно поверить, что ей всего семнадцать. В ней чувствовалась хватка взрослой женщины, которая следует намеченной цели. Спутник то и дело брал ее за руку, целовал пальчики, и она принимала такие интимные знаки внимания как должное. «За девчонкой нужно было начинать следить года два назад, – подумал Дима. – Правда, и тогда успеха я бы не гарантировал. Держать такую штучку в узде – все равно что пытаться заставить кошку прыгать через скакалку».

Дима заказал минеральную воду и тарелку пасты с морепродуктами. На фотографии блюдо выглядело восхитительно. Позвонив в офис, он попросил Михеева пригнать к ресторану служебную машину. Благо ехать было недалеко. Михеев пообещал передать ключи через метрдотеля.

Дима бросил деланно-рассеянный взор в сторону Жанны Гладышевой и ее кавалера и вдруг услышал за спиной характерное покашливание. Подскочив на стуле, он обернулся и увидел деда, который живо взял соседний стул за спинку, с грохотом отодвинул его и уселся рядом.

– Здрасьте! – сердито сказал Дима. – Вы чего это пришли?

– Поесть захотел, – бесхитростно ответил дед.

Глаза у него оказались голубыми, как у врубелевского Пана.

– А почему именно тут? Вам что, других столиков мало?

– Дык… Меня пускать не хотели. Наверное, подумали, что у меня денег нет. Так я сказал, что я с вами!

– Молодец, – привычно похвалил Дима. – Находчивый, как Колобок.

– Смерть как хотелось посмотреть, что нынче в ресторанах делается. Меня сын никогда с собой в ресторан не берет. Говорит – я вести себя не умею. Хотя я обычно смирно сижу. Вот в кафе «Бабочка» мы с ним вместе ходили. Я чай пил и пирожное с кокосовым орехом ел. Вилкой. Официантка мне улыбалась, как сумасшедшая.

– Сегодня явно не мой день, – пробормотал Дима.

А потом неожиданно подумал, что, если дед пустится в пляс или подерется с официантом, тип в каскетке наверняка обернется, и тогда можно будет разглядеть его во всех подробностях.

– Слышь, Штирлиц, а что это такое – ризотто? – с любопытством спросил дед, обнюхав меню, словно блюда можно было выбирать по запаху.

– Это итальянский плов, – ответил Дима, стараясь не глазеть на Жанну Гладышеву слишком откровенно.

Хотя, пожалуй, ничего особенного в этом не было – она вела себя довольно раскованно, стреляла глазками по сторонам, а появлявшегося то и дело официанта игриво тянула за рукав форменной куртки. Многие мужчины обращали на нее самое пристальное внимание.

– То есть ризотто – это рисовая каша, – вынес вердикт дед. – Ну ее к черту. А себе ты что заказал?

– Пасту. То есть макароны, – покорно ответил Дима.

– Вот ты придумал – в ресторане макароны есть! Я судака хочу. С картошкой. Расписали так, что слюнки текут. Скажи, пусть мне его поскорее принесут. А я пока отлучусь ненадолго.

Рядом с ними сидел дядька в дорогом костюме и с брюхом, как у кита. Сопя, он просматривал меню, относясь к этому делу со всей серьезностью. Дед остановился возле его столика и доверительно сообщил:

– Соевый соус не заказывайте. Я однажды в столовой взял, потом плевался три дня. Гадость страшная!

Пока дядька переваривал это сообщение, дед гордо удалился. А Дима целиком сосредоточился на слежке. Ему хотелось понять, какие отношения связывают Жанну Гладышеву и ее спутника. Вдруг он обманулся, и девушка всего лишь глупо флиртует? Хорош он будет, если сделает доклад, основываясь исключительно на первом впечатлении!

Прошло минут двадцать. Уже принесли рыбу, а дед все не возвращался. Зато через некоторое время к Диме подошел бледный метрдотель и, наклонившись, тихо сказал:

– Там папаша ваш в туалете заперся.

– Какой папаша? А… Этот. Ну и что? – рассердился Дима. – Он в таком возрасте, когда можно сидеть в уборной, сколько вздумается.

– Мы бы не против. Только он там песни поет. И стучит чем-то. Подыгрывает себе, значит. Гости, которые к гардеробу подходят, смеются. А женщины пугаются. У нас приличное заведение. А еще он машину свою поставил на стоянку для инвалидов.

– Да ему лет сто! – воскликнул Дима. – Наверняка он инвалид. Кроме того, он больной на всю голову. Вы сразу не заметили?

– М-да? – задумчиво спросил метрдотель. – Значит, пусть лучше поет?

– Пусть.

– А мне что делать?

– Можете гордиться своей демократичностью.

Метрдотель посмотрел на него с сомнением, однако приставать перестал и вышел из зала. Жанна Гладышева тем временем пересела на другой стул, чтобы быть поближе к своему спутнику. И даже этот стул ухитрилась придвинуть к нему на непозволительно близкое расстояние. Закинула ногу на ногу, расхохоталась, прижалась щекой к плечу кавалера, словно призывая его к активным действиям. Кавалер немедленно воспользовался ситуацией. Его рука заскользила по ее спине, оказываясь то на талии девушки, то на ее обтянутом задике. Он целовал ее в шею и в плечо. Если бы речь действительно шла о младшей сестре друга, Дима обязательно подошел бы и выступил. Неизвестно, к чему бы это привело, зато было бы не так противно.

В этот момент вернулся дед – с веселым и незамутненным лицом. Увидев на овальной сковородочке судака с картошкой, он издал радостное восклицание и, как заправский гурман, засунул себе за воротник салфетку. А потом весело принялся за дело. Отпилив рыбе голову вилкой, он стал торопливо есть белое мясо, обсасывая косточки и складывая их горкой. Дима смотрел на него с гораздо большим удовольствием, чем на Жанну Гладышеву. Впрочем, представление длилось недолго. Через несколько минут входная дверь отворилась, и вошли два человека в черных костюмах с наушниками, прилаженными к голове. Окинув взглядом зал, они безошибочно определили цель и направились к их столику. Встали позади деда и, как по команде, сцепили перед собой руки в замочек.

– Изловили, Семен Петрович, – сказал один из «наушников» приглушенным голосом в микрофон. – И сам жив, и машина целая. На этот раз никого не угробил. Одет как? Не знаю, что и сказать… В ресторан его, по крайности, пустили. Что делает? Рыбу ест. С каким-то парнем. Так точно – возместить парню моральный ущерб.

– О, подарок тебе! – весело воскликнул дед, подбирая чесночным хлебом подливку и отправляя ее куда-то в усы. – За тебя эти два волкодава заплатят. Зря ты макароны ел! Надо было чего подороже заказывать.

– Я ж не знал, какая вы важная персона, – обреченно заметил Дима.

– Да это не я – важная персона, а сын мой, Лешка. На машине с мигалкой ездит. Сто человек охраны у него.

– Прямо сто? – кисло спросил Дима.

– Ну, уж по крайности четверо! И в Кремль его приглашают. Но это уже государственная тайна. Ты никому не говори, что я проболтался.

Дима пообещал, что ни за что не скажет. К своему большому стыду, он верил в приметы. Если начинали случаться дурацкие происшествия, дело наверняка должно было осложниться. Это уж к гадалке ходить не надо. Дед сегодня попался ему не просто так. А в качестве предупреждения. За Жанной Гладышевой необходимо следить в оба. Добром все это не кончится. Когда метрдотель передал Диме ключи от машины, которую подогнал к ресторану Михеев, он резво поднялся на ноги. Как ни удивительно, его счет действительно оплатили, а дед, прощаясь, обнял Диму, как родного.

– А на девицу эту рукой махни, – доверительно сообщил он на прощание. – Она, как червивый персик. Снаружи-то красивая, а внутри вся порченая. Для настоящей любви потерянная. Так своему другу и доложи.

Дима сидел за рулем и дожидался, когда парочка выйдет из ресторана. Ожидание оказалось недолгим. Спутник Жанны снова был в очках и в каскетке. Конспиратор хренов.

Дима считал себя хорошим водителем и легко повел белый «Форд», то отпуская его вперед, то немного обгоняя. Кавалер довез Жанну почти до самого дома. Почти. Так что соседи вряд ли смогли бы его заметить. Прощались влюбленные недолго, хотя и страстно. Спустя минуту белый «Форд» помчался в сторону Савеловского вокзала. Дима вел машину плавно, пытаясь вернуть себе утраченную бодрость и доброе расположение духа. Объект слежки проживал рядом со станцией метро. Дима, не таясь, вошел вместе с ним в подъезд, поглядел, как тот вытаскивает почту из ящика с номером 224, прошел вперед и начал подниматься по лестнице. Мужчина поехал на лифте. Убедившись, что он вошел именно в 224-ю квартиру, открыв ее своим ключом, Дима прищелкнул пальцами и на скорости сбежал вниз по ступенькам. Оставался сущий пустяк – выдать Ратникову номер автомобиля и адрес, чтобы тот по своим каналам установил личность человека, который вскружил голову Жанне и лишил сна ее старшую сестру.

* * *

Свой третий день в офисе Лиза начала с чашки крепкого кофе. Она сидела за идеально убранным столом, отпивая горячий напиток маленькими глоточками, и любовалась стеллажом. Благодаря ее стараниям стеллаж превратился из творческой свалки бумаг в аккуратнейшее собрание дел, которые вело агентство. «Я буду образцовой секретаршей, – думала она про себя. – И Валера Ратников никогда не пожалеет, что взял меня в агентство».

– А эта папочка, судя по всему, навсегда останется такой же хиленькой, – сообщил Дима, потрясая перед собой пластиковым конвертом, в котором и в самом деле покоилась всего пара листов.

Он сильно заблуждался, но в тот момент, конечно, знать этого никак не мог.

– «Дело о престарелом соблазнителе»? – усмехнулась Лиза, и ее серые глаза полыхнули любопытством. – Вы никогда не даете названий делам, которые ведете?

– У нас нет Пэрри Мэйсона, – хмыкнул Дима. – И если ты обратила внимание, картотека составляется по фамилиям клиентов. Так что «Дело о престарелом соблазнителе», увы, будет называться гораздо прозаичнее – «Дело Ольги Гладышевой». Соблазнитель, кстати, вовсе не старый, а в самом соку. Тридцать восемь лет, как тебе?

– Ну… для семнадцатилетней девчонки и это слишком! Ей бы кого-нибудь посвежее, согласен?

– Согласен, – Дима горестно вздохнул. – Сейчас придет Ольга Гладышева, я отчитаюсь, потом напишу бумажку для Ратникова – и снова готов к труду и обороне. Вообще-то, я хотел завершить все завтра, но Валера наехал, говорит: слишком много клиентов, расслабляться некогда.

– Я поприсутствую на вашей встрече, ладно? Мне хочется отследить весь процесс. Как это все происходит… от начала и до конца.

– Давай-давай. Может, когда-нибудь ты встанешь в наши стройные сыщицкие ряды. А на твое место возьмут смышленого парнишку.

– Чего?

– Это я так, не обращай внимания, – пробормотал Дима. – Кстати, я уверен, Валера не будет возражать, если ты проявишь свои способности в каком-нибудь из текущих дел. Так что, если появятся идеи, сразу говори. Хотя на всякий случай должен тебя предупредить, что у женщины, которая занимается сыском, собачья жизнь.

– А вот и наша клиентка, – перебила его Лиза.

Ольга Гладышева выглядела точно так же, как и вчера. Сцена ее прихода повторилась вплоть до мелочей, и Лиза, входя вслед за ней в кабинет и устраиваясь на стуле, даже потрясла головой, чтобы избавиться от этого «дежавю».

– Что ж, Ольга, вы были правы, – начал Дима, дождавшись, когда все рассядутся. – Ваша сестра действительно встречается со взрослым мужчиной. Я, собственно, потому вам и позвонил, что все выяснилось достаточно быстро.

Он достал бумажки и разложил перед собой на столе. Ольга напряглась, вытянувшись в струнку, ее глаза буквально вцепились в документы, будто она могла прямо так, издали, узнать всю правду об ухажере своей сестры.

– Ему тридцать восемь лет, он работает начальником отдела довольно крупной фирмы, торгующей канцелярскими товарами, – «Митэкс».

Ольга вздрогнула и медленно выпрямилась. Губы ее превратились в тонкую прямую линию – так плотно она их сжала. После чего резко переспросила:

– «Митэкс»? Я правильно поняла?

– Правильно.

– Мне кажется, вы ошиблись.

– Я не ошибся.

Лиза почувствовала, как бьется сердце – было ясно, что сейчас они узнают что-то неприятное.

Ольга Гладышева сузила глаза. Кончик ее носа и скулы побелели. Дима молча уставился на клиентку. Во взгляде его появилась тревога.

– Как его зовут? – бросила та, потерев ладони друг о друга, и звук этих движений – сухой и нервный – заставил Лизу поежиться.

– Вадим Хабаров, – быстро сказал Дима.

Он уже понял, как и Лиза поняла, что имя окажется Ольге знакомым. И все же такой реакции никто из них не ожидал. Произнесенное вслух, оно произвело на клиентку сокрушительное впечатление.

– Хабаров! – сдавленно воскликнула она и потрясла головой, словно отгоняя наваждение. – Ах, мерзавец! Сволочь, подонок… Сукин сын!!!

Если бы словами можно было отравиться, Дима и Лиза наверняка упали бы замертво. Столько в голосе Ольги было яда.

– Кто такой Хабаров? – резко спросил Дима. – Я имею в виду – кто он вам?

Клиентка дышала так бурно и часто, словно ей не хватало воздуха. Однако губы ее по-прежнему были плотно сжаты. Вероятно, она просто боялась разжать их, чтобы не разразиться страшной бранью.

– Кто такой Хабаров? – выкрикнула она наконец, уставившись на Диму так, словно это он был подонком и сволочью. – Это тип, за которого я собиралась выйти замуж!

Ее глаза заволокло пеленой ярости. Ольга отлично помнила свой последний разговор с Вадимом. Это был тот еще разговор! Она, как дура, убеждала его, что брак для них – наилучший, наиудобнейший способ существования.

– Может быть, тебя напрягает Жанна? – волновалась она. – Я понимаю, что девчонка – не сахар и что жениться на мне теперь, пока она учится, все равно что взять женщину с ребенком.

– Она вообще здесь ни при чем, – качал головой Вадим. – Я не рассматриваю Жанну как обузу. Это касается только нас двоих.

– И что тогда тебя останавливает? – злилась Ольга. – Мы отлично уживаемся вместе, ты с удовольствием остаешься ночевать…

– Не нервничай, ладно? Нам ведь не обязательно говорить об этом на повышенных тонах. Да, мы хорошо ладим, но не забудь, периодически я все же отправляюсь в свою берлогу. То есть у каждого из нас есть потребность побыть в одиночестве, пожить своей жизнью.

– Уж этот мне мужской эгоизм! – кипятилась Ольга. – Как ты не понимаешь: мне хочется выйти замуж. Как любой женщине, черт бы тебя побрал! И если ты меня любишь… Кстати, а ты меня любишь?

– Не задавай дурацких вопросов, – пробормотал Вадим.

Они так и не пришли ни к какому решению в тот день. Ольга ждала, что в самое ближайшее время Вадим уступит ей. Потому что она стала холодна с ним. Он не мог не понимать, что это своего рода наказание и попытка настоять на своем. Она была убеждена, убеждена, что на самом-то деле Вадим просто прячет голову в песок, словно страус, пытаясь отсрочить неизбежное. Она пребывала в уверенности, что, едва дело доходит до брака, все мужчины становятся жалкими трусами, поэтому их надо брать за шиворот и тащить под венец. И лишь потом, спустя какое-то время, они оценят твою настойчивость по достоинству.

Сейчас, подняв полыхающие праведным гневом глаза на Диму Скороходова, Ольга спросила:

– Так это Хабаров вчера встречался с моей сестрой?

– Да, – ответил Дима коротко.

– Вы следили за ними, – Ольга наставила на сыщика палец. – Что они делали? Валялись в постели?

– Ездили в ресторан. И вели себя, как любовники, – заключил Дима. – Хотя…

– Оставьте свои «хотя» при себе! – Ольга вскочила, отшвырнув стул так, что тот ударился о батарею и недоуменно закачался. – Я больше ничего вам не должна?

– Нет, – ответил Дима. – Все в порядке.

Конечно, у этой женщины далеко не все было в порядке. Лиза должна была бы ей сочувствовать, однако не испытывала ничего, кроме беспокойства.

* * *

Очутившись на улице, Ольга сделала несколько глубоких вдохов, потому что ей казалось, будто она задыхается. Она не могла поверить… Вадим и Жанна – какой кошмар! Ведь они практически не общались друг с другом – так, постольку-поскольку. Вадим вел себя с девушкой совершенно естественно. Черт, значит, только на ее взгляд. На самом-то деле они притворялись! Мерзкая, отвратительная правда. Позвонить Ивану? Рассказать все как есть?

Иван Болотов был женат на сестре Вадима Хабарова – Любочке. Поскольку Вадим и Ольга считались парой (в конце концов, они год жили в гражданском браке!), то Вадим, само собой, познакомил неофициальную жену со своими родственниками. Иван, Вадим и Любочка были друзьями детства. Кажется, Вадиму даже нравилось, что в конечном итоге все они породнились, и теперь Любочка не просто пристроена, а по-настоящему счастлива.

Вполне понятно, что своими подозрениями относительно сестры Ольга поделилась именно с Иваном. Он-то и посоветовал ей обратиться к частным детективам, считая этот путь выяснения истины самым верным и безболезненным.

– Никто не будет впутан из знакомых, а это немало. Может быть, ты, поддавшись порыву, расскажешь кому-то всю правду, а потом пожалеешь. Еще неизвестно, как там сложится дальше. Конечно, решать все равно тебе…

Однако для нее, Ольги, истина оказалась не просто болезненной – убийственной. Нет, сегодня она не будет звонить Ивану. В конце концов, они с Вадимом самые близкие друзья, он мгновенно кинется к нему и все выложит. А Ольге не хотелось сейчас наломать дров. Нужно сосредоточиться и все как следует обдумать…

Она вошла в квартиру и привалилась к двери спиной. Выронила сумку, сбросила с плеч плащ прямо на пол, отшвырнула туфли и с решительным лицом направилась в комнату младшей сестры. В сущности, меньше всего Ольга считала Жанну сестрой. В большей степени – ребенком, которого она должна вырастить и устроить в жизни.

Жанна была ребенком ее отчима. Конечно, детство девочки нельзя было назвать счастливым. Сначала она потеряла мать, потом отца. Так что у нее осталась только сводная сестра. Впрочем, отношения у них не сложились. Жанна отличалась неуживчивостью, бойким нравом, дерзкими выходками. Ее внутренний мир оставался для Ольги тайной за семью печатями. Например, она до сих пор ничего не знает об увлечениях девчонки. Хотя нет, теперь знает. По крайней мере, об одном увлечении!

Ольга постаралась успокоиться. Она возвратилась в коридор, разложила брошенные вещи по местам, а потом села за письменный стол Жанны и внимательно огляделась вокруг. Ничего особенного. Обстановка, обычная для молодой девушки. Музыкальный центр, рядом стопка дисков, постер группы «Guano Apes» на стене. На краю стола под стеклом – вырезанная из киножурнала фотография Джорджа Клуни. Черт возьми, может быть, это тоже должно было навести ее на размышления? Не какой-нибудь белобрысый юнец со слюнявым ртом, снявшийся в паре блокбастеров, а солидный Клуни – брюнет, глаза с поволокой, как у Хабарова…

Кода Ольга начала обследовать ящики стола, перед ней вскоре выросла кучка вещей, которые можно было бы смело назвать уликами. Во-первых, тут был злосчастный дневник. В нем, правда, не прибавилось записей, и Он по-прежнему оставался безымянным, но теперь Ольга все написанное воспринимала совершенно по-другому. «Нет, но какова гадина? Ведь она знала, что Вадим – мой! Что мы спим вместе… Неужели ей не противно? А может быть, наоборот? Ей весело? Она испытывает чувство мстительного удовольствия? Я совершенно не знаю эту маленькую стерву», – растерянно подумала Ольга.

Второй уликой был серебряный медальон в виде маленького пухлого сердечка, на обратной стороне которого красивой вязью было выгравировано: «Моей любимой девочке». Медальон Жанна прятала в коробочке с коллекцией монет. Никто не мог подарить ей это украшение, кроме Вадима. Простенько и со вкусом. Если бы это был подарок от какого-то мальчишки, Жанна наверняка небрежно бросила бы его где-нибудь на виду. Но нет, она припрятала его подальше от Ольгиных глаз.

Последней находкой оказалась фотография, от которой аккуратно было отрезано ее, Ольги, изображение. Ольга хорошо помнила эту фотографию. Они снимались все вместе, когда ездили на плотину кататься на лодке. Но вот теперь Ольгу с общей фотографии безжалостно удалили. И остались на ней только Вадим с Жанной, оба улыбающиеся, с чуть прищуренными глазами. Правда, слева, там, где раньше стояла Ольга, одно плечо Вадима было отхвачено ножницами, и куцый снимок взбесил исследовательницу невероятно. Эту «подправленную» фотографию Жанна засунула в старый блокнот, куда в детстве записывала названия фильмов, которые ей понравились. Какое-то время Ольга сидела неподвижно, потом рассовала все находки по местам.

Что же делать? Когда нахалка вернется из университета, можно будет устроить сцену, поговорить с ней по-взрослому, как женщина с женщиной. Или нет. Это поставит их на одну доску. А Ольга считала, что она выше, умнее и достойнее Жанны. Несмотря на смазливую физиономию, которой ту наградил Создатель.

Нет, с Жанной разговаривать бесполезно. Она взовьется, они наговорят друг другу пакостей… И вступят в открытую конфронтацию. Надо призвать к ответу главного виновника происшедшего – подлеца Хабарова. Это единственный выход.

Ольга злилась на свою слепоту, на то, что считала Жанну хоть и противной, но безвредной дурой. Было унизительно осознать, что дурой оказалась она сама – слепой и глухой, которая ничегошеньки не понимает ни в этой проклятой жизни вообще, ни в сердечных делах, в частности.

* * *

Ольга сердилась на Вадима из-за того, что тот не хочет, как принято выражаться, узаконить их отношения. Именно поэтому, прочитав в дневнике сводной сестры о том, что та связалась с каким-то типом, который годится ей в отцы, она не обратилась к Вадиму за помощью. Видно, Бог на нее обернулся. Хороша бы она была, если бы обратилась!

Вместо этого Ольга выложила все свои подозрения лучшему другу Вадима – Ивану Болотову. Он был рассудительным, спокойным и, как любят говорить психологи, дружелюбным. Сейчас они сидели в кафе, на крытой веранде. На столе между ними горела плоская свеча, от которой шел ванильный дух. Впрочем, интимную обстановку одна несчастная свеча создать не могла.

А Ольге, чего греха таить, было бы лестно нравиться именно такому мужчине. Несмотря на Вадима… Но Иван, к сожалению, никогда не смотрел на нее с интересом, и Ольга подспудно чувствовала, что дело в ней самой. Ей были присущи сдержанность и некая холодность. А Иван был легкий, веселый и любил живые отношения и чувства.

– Детективы пока ничего не выяснили? – спросил он, примериваясь к салату.

– Еще слишком мало времени прошло.

– Хм. Ненавижу проволочки.

Иван был из тех блондинов, которые с возрастом утрачивают резкость черт. Лица их оплывают, теряют контрастность и становятся среднестатистическими. Единственным активом Ивана, сохранившимся с юности, была ослепительная улыбка. Улыбался он широко и ярко, помогая себе глазами, которые в этот момент становились волшебными, как небо над Парижем. Улыбка обнаруживала его мужское обаяние, и окружающие безотчетно поддавались этой магии.

– Я так и не понял, почему ты не рассказала о своих семейных проблемах Вадьке, – продолжал он, энергично нагружая вилку едой. – Он умный и порядочный, и, в конце концов, вы с ним давно уже вместе. Речь ведь идет о твоей сестре. Вадька сам находился в таком же положении, ему одному приходилось присматривать за Любочкой. Он, как никто, должен понять твое беспокойство за младшую сестру.

– Послушай, а почему ты на ней женился? На Любочке? – спросила Ольга, пытливо поглядев на своего визави. Иван удивленно вскинул голову, и она быстро добавила: – Я понимаю, любовь и все такое. Но ведь можно было просто встречаться, не обременяя, так сказать, себя обязательствами.