Текст книги "Непреодолимая сила"
Автор книги: Галина Маркус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
***
– Кто звонил? – вылезла в коридор Таня.
Лицо у Катерины было удивленным. Она пожала плечами.
– Чудно…
– Что – чудно?
– Костика Лебедева помнишь?
– Он звонил? – Таня замерла в дверях.
– Ага… Думала, Серегу попросит, а он, наоборот: «Не говори Серому».
– А зачем звонил? – вид у Тани был испуганным.
– Да чушь какая-то! Говорит, стреляли где-то, хотел проверить, как мы. Спрашивал, дома ли ты, представляешь?
Таня не представляла. После того, как прошло полгода в тщетном ожидании, все это казалось мистификацией.
Катя внимательно посмотрела на нее:
– Да что с тобой? Ты тоже что-нибудь видела? – и сразу встревожилась. – Не помнишь, Сережка говорил, во сколько придет?
Таня молчала, решив не пугать невестку. Сегодня вечером по дороге из института девушка снова наткнулась на черную машину. Конечно, она могла перепутать, но ведь во всей Москве такую встретишь не часто. Пока ехала домой, немножко успокоилась, да и около дома никого не было. Но, придя к себе, решила не зажигать свет, посмотрела в окно и чуть не умерла со страха. Злополучная иномарка стояла прямо напротив подъезда, так же, как и в прошлый раз, когда они со Светкой возвращались из кино.
Неужели преследуют именно ее? Но этого не может быть! Таня не имела никакого отношения к бандитам или чему-то подобному. А если это связано с братом и его кооперативными делами? Не зря же беспокоится Лебедев… Она видела новый фильм – чтобы отомстить бизнесмену, выкрали его жену. Что же делать? Родителям сказать нельзя. Спросить у Кости? Да ни за что!
Пашка – вот кто может помочь! Пусть докажет на деле, что готов ее защитить. «В конце концов, – подумала Татьяна, уже лежа в постели и слушая, как брат вяло переругивается на кухне с женой, – Павлик действительно верный и надежный». Так что еще надо для счастья?
«Звонит он, видишь ли! – снова вспомнила Таня, – беспокоится. Поздно… Да пошел ты!».
Но всю ночь ей снился Костя. Во сне она смело подходила к огромной и страшной черной машине, открывала дверь, а в ней оказывался он: на лице – насмешливое выражение, в руках – пистолет.
«Да стреляй! – говорила ему Таня, – так будет лучше».
***
На другой день, в выходной, все показалось ей чепухой, выдумкой. Стоит ли привлекать Пашку? Она глянула в окно – ничего подозрительного – «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы».
– Танька, выключи музыку, с утра пораньше врубила, – просунул голову в комнату брат.
– Закрой дверь, – рявкнула Татьяна. – Я еще не оделась.
– Не оделась, а Бутусов уже орет.
– А это твой Павлик мне кассету принес, ты же любишь Павлика, – огрызнулась Таня. – Вот я и слушаю теперь.
– Зато сам он такое не слушает, – ухмыльнулся Серега.
«Но я – хочу быть с тобой… Я так хочу быть с тобой, и я буду с тобой… В комнате с белым потолком, с правом на надежду…» – пел «Наутилус». Таня накинула халат и сделала магнитофон потише. Повертела в руках коробочку из-под кассеты. Молодец, все-таки, Пашка: чего не попросишь – все сделает. Кто ему, интересно, дал альбом? Список песен написан незнакомым размашистым подчерком. А вдруг это Костина кассета? «Да хватит ерундой заниматься», – одернула она себя. – Надоело!» Таня погладила коробочку и пошла умываться.
За завтраком Кате так и хотелось рассказать мужу про вечерний звонок Лебедева. Она вертелась, многозначительно поглядывая на золовку, но та чуть заметно мотнула головой, и Катерина промолчала.
– Тань, сходи в магазин, возьми талончики, может, что выкинут. И хлеба купи, – попросил Серега.
– Опять в очереди стоять… – вздохнула Татьяна. – Ладно, быстро не ждите. Я в дальнюю… Там две буханки в руки дают, и народу поменьше.
Таня не призналась бы в этом даже себе, не то что брату, но была и иная причина: в тех краях жил Лебедев, а значит, существовала вероятность нечаянной встречи… Срезала дорогу и неподалеку от магазина встала, как вкопанная: прямо за булочной оказалась припаркована та самая черная иномарка. Таня рванула в кондитерскую, а обратно пошла совсем другим путем.
Днем, как обычно, забежал Пашка. Она вышла на кухню:
– Паш, у меня к тебе дело, – и Таня выразительно посмотрела на него, давая понять, что при всех говорить не будет.
Он обрадовался, выскочил из-за стола и пошел за ней в комнату. В двух словах Таня рассказала ему про цепочку совпадений. Описала машину. Поведала, стараясь оставаться спокойной, и про Костин звонок. По мере рассказа она видела, как вытягивается Пашкино лицо. Значит, все действительно серьезно.
– Паш, что это может быть? У вас все в порядке с кооперативом, никто не наезжает? Ты только Сереге не рассказывай пока… А то он нас вообще дома запрёт.
Паша кусал губы, раздумывая, что ответить.
– Танюш, не беспокойся. Я все выясню. Если опять увидишь кого – сразу звони. Ты в понедельник идешь в институт? Я тебя встречу.
Таня согласно кивнула.
«Ну, Лебедев, ты и скотина, – подумал Павел. – Ничего, я тебя выведу на чистую воду! И вообще, все к лучшему. Таня уже разрешает себя встречать – спасибо тебе, дорогой!»
– Чё у вас там за секреты? – с любопытством спросил Серега, когда приятель вышел. – Дела налаживаются?
– Да так, – Паша решил пока ничего не говорить другу, – там видно будет. А секреты – это прости, брат, секреты!
***
В понедельник вечером Костя, ругая себя последними словами, снова сидел в машине около института. Наконец потянулись студенты, половину из которых он уже знал в лицо. Твою мать! Он выматерился и откинулся на сидении, стукнув кулаком по приборной доске. Таня шла вместе с Павликом. И откуда он только нарисовался, как Костя его не заметил?
Около машины парочка остановилась, Паша что-то сказал девушке и двинулся прямо к фордику. Она послушно кивнула и испуганно встала неподалеку. Костя обреченно ждал разоблачения. Не дожидаясь, пока друг постучится, приоткрыл дверь. Тот с ухмылкой уселся рядом.
– Ну и что вы скажете в свое оправдание, подсудимый? – Пашка продолжал весело улыбаться, но в глазах его ясно читалась злость. – Поведайте нам, как вы держите слово и цените дружбу? Впрочем, все это мы уже слышали. Ну и свинья же вы, Константин!
Костя бросил взгляд в окошко, туда, где переминалась Таня, готовая в любой момент бежать за помощью. Снег успел запорошить ее – опять она с непокрытой головой…
– Что ты сказал ей?
– Пока ничего. Сказал, пойду, узнаю, кто ее преследует.
– Иди… сочини что-нибудь. Она, небось, боится, что тебя сейчас укокошат. Не, в принципе, отличная мысль…
– Слушай, ты! – Пашка сжал кулаки. – Раньше надо было думать, чтобы не напугать ее. Чего ты здесь забыл?
– Да, боюсь, ты все равно не поймешь, – задумчиво произнес Костя.
– Где уж мне понять такую подлость!
– Что ты сказал?! – у Кости заходили желваки – Подлость? Подло так поступать со мной, не давая мне ни шанса, ни права. А я не подлец! Я не подошел к ней, и подходить не собирался!
– А что ты собирался делать?
– Не знаю, Пашка, – Костя устало опустил голову на руки, лежащие на баранке. – Честно, не знаю. Накапаешь Серому?
– Слушай, да ты с ней не знаком практически! – буквально взмолился Павел. – Пунктик у тебя, что ли? Хочешь, скажу, почему ты здесь? Просто Серый тебе запретил! А запретный плод, как известно…
– Так ты расскажешь ему?
Паша задумался. Конечно, если узнает Серега, будет скандал. Но тогда может узнать и Таня. А это ни к чему. Да и Лебедев в результате вполне способен плюнуть на все обещания.
– Нет, – буркнул он, – но больше ты сюда не приедешь.
Костя тоже колебался. По идее, вылезти бы сейчас, позвать Таню и все рассказать. Все, что он чувствует. А там – пусть решает сама, и наплевать на всех. Никто не мог бы ему запретить, смешно даже, кабы не дурацкое слово! И для чего он его давал? Вот только будет ли он себя уважать? Да и… В кооперативе начались неприятности. Не подходящая он сейчас личность, чтобы признаваться девушке в любви, а то как бы ее опасения насчет бандитов не стали страшной реальностью. Кроме того, Костя хорошо представлял, как должен выглядеть идеальный спутник жизни для такой, как Таня. Особенно в глазах ее родственничков.
– Ладно. Вылезай, давай. А то она совсем примерзнет. Иди, изобрази героя. Скажи, что все бандиты лежат с пулями в голове.
Пашка презрительно хмыкнул.
– Удачи на дорогах! – пожелал он и открыл дверцу.
А Костя, не глядя, как друг возвращается к девушке, круто развернул автомобиль. Взревел мотор, и машина растаяла в темноте.
***
– Ну?! Что там? Кто это? Я тут со страха уже помираю. Ну ты даешь, Пашк…
– Все в порядке, – Павел бодро взял ее под руку, – никакого риска, я же знал, что у нас все в ажуре. Ребята кое с кем тебя перепутали. Девчонка тоже живет в нашем районе, а учится здесь.
– Это кто же?
– Не знаю. Она бросила одного из них, вот он и караулит.
– Что же, он свою девушку узнать не может? – не поверила Таня.
– Почему?
– Ну, ты сказал, что со мной перепутали.
– А, да нет, – поправился Паша. – Просто они ее пасут, а ты тут не при чем.
– А-аа… – успокоилась Таня.
– Но ты все равно мне скажи, если кого увидишь, ладно? На всякий пожарный…
– Хорошо. Спасибо тебе, Паш… Ты настоящий друг! Даже не знаю, кто бы еще для меня такое сделал?
Ему стало неловко от незаслуженной похвалы. Но, в конце концов, он действительно готов ради нее на все!
– Да ладно, прекрати… Я и завтра тебя встречу – для спокойствия…
– Я завтра не учусь, – вывернулась Таня.
– А когда ты учишься? Готов защищать тебя двадцать четыре часа в сутки, только позволь!
– Но мне надо иногда поспать, – отшутилась Татьяна. – Так что спасибо.
– Тань, я серьезно… – начал было Павел, но она прервала:
– Паш! Не настырничай. Тише едешь – дальше будешь. У тебя есть жетончик на метро?
***
Костя молча стоял перед коротко стриженым «бычком» в кожаной куртке.
– Расслабься, Костян! – вещал «бычок». – Если кто, кроме нас, придет, посылай на три буквы. Это наш район, ясно? Так и скажи – я под Козырем. И не дрейфь. А мы разберемся.
За спиной у Козыря стояли двое – бесцветный, худой парень с прыщавым лицом и огромный, гориллообразный жлоб с покатым лбом и вывернутыми наружу губищами. Когда Филин – а это был он – впервые заявился в кооператив со своим боссом, Костя, не взирая на остроту ситуации, усмехнулся: племянник методиста нашел свое место в жизни. Филин тоже сразу узнал его и заявил, харкнув на пол:
– Ну, Лебедь, гнида, ты попал! Да мы три шкуры с тебя сдерем…
– Тебя дядя из РОНО сюда прислал? – Костя не скрывал презрения. – Молодец – правильно профессию выбрал. Шестеркой тебе – в самый раз!
Филин полез было на него, но Козырь остановил охранника одним движением руки:
– Уймись, Филя. Когда тебе скажут, тогда и будешь выступать. А с бизнесом я сам вопрос порешаю.
Тогда Косте пришлось, конечно, согласиться с предложенными условиями. Ну, так и пусть теперь выполняют свои обещания.
– Не дрейфь… – снова произнес «бычок», при этом почему-то беспокойно оглянувшись на дверь.
Костя с сомнением покачал головой.
– Значит, когда они были? – уточнил Козырь.
– Два дня назад. И, между прочим, сказали, что насрать они на тебя хотели.
Филин, по своей привычке, возмущенно сплюнул на пол.
– Не харкай мне тут, потом с хлоркой придется мыть, – скривился Костя.
– Чё? – начал разбухать Филин, но Козырь только отмахнулся.
Несмотря на нахрапистый тон, на лице у него было написано беспокойство.
– Значит, мало Махмуду рынка? Ладненько… Разберемся, – во второй раз повторил он, и добавил угрожающе:
– И не вздумай им башлять! А то возьму и за себя, и за того парня, раз лишние есть.
– Чувствую, разотрете вы меня меж собой, – невесело усмехнулся Костя.
– Не ссы. Уладим, – Козырь кивнул своим «пацанам», и все трое скрылись за дверью.
Скорее бы бросить этот салон! Достали уже, уроды…
Бабки, чтобы вернуть «фарцовщику», практически собраны, но Мишка просит на новый компьютер. Первый, купленный на Костины деньги ЕС-1841, давно стоит у его друга11. Второй – дома у Лебедева. Работали по ночам. Они нашли и заинтересовали еще одного классного программиста, которому, конечно, тоже нужна «машина». Костя и сам рвался заняться любимым делом. Это непаханое поле, говорил он Мишке. Почти никто нормальных программ не пишет, а тиражировать их – вообще золотое дно. Костя боялся сглазить, но, кажется, через одного знакомого главбуха солидное предприятие закажет у них программное обеспечение. А ведь еще есть заказ на складскую программу и в строительную контору. Сложно будет справиться такими небольшими силами, значит, надо развиваться. Ладно, решил он, срок долга – еще через несколько месяцев, можно снова собрать с салона. А пока надо покупать ЭВМ. Или разворачивать дело, или уж не браться, третьего не дано.
– Ушли? – испуганно выглянула Леночка. – Константин Викторович, вас там к телефону, Сергей какой-то.
Звягинцев? Неужто сейчас начнется разборка?
– Кость, выручай! – голос у друга был торопливый. – Машка чем-то отравилась, «скорая» хотела забрать, а Катька, дура, отказалась. А теперь ревет, не знает, что делать. Машку рвёт… Ты на колесах? Добрось до Морозовской…
– Конечно! Через полчаса буду, собирайтесь, – Костя схватил плащ.
Сергей с девочкой на руках и Катя уже ждали его на улице.
– Спасибо тебе, – Серега был бледен.
Машка всю дорогу хныкала, а Катя ее успокаивала. Костя старался ехать как можно быстрее, но осторожно. В больнице их встретила толстая тетка с усами.
– Так! Почему без направления! Как я могу принять без направления? А вдруг у вас желтуха, а я вас положу в отделение со здоровыми? А если я вас в «инфекцию» положу, а у вас нет желтухи? Заразитесь, а я отвечай! Вызывайте скорую на дом, пусть бригада решает.
– Я подписала отказ, они больше не приедут… – заплакала Катя. – Ну, пожалуйста, что вам стоит?
– Минутку, у вас больница или что? – вмешался Сережа, переходя на крик. – Врачей нету – понять, что с ребенком? Я что, больную девочку обратно повезу? Медики, блин, твою мать.
– Да вы тут не хулиганьте! – тетка уперла руки в боки – А то сейчас охрану позову.
– Так, тихо-тихо, – вмешался Костя. – Серег, успокойся. Можно вас на минутку?
Тетка с подозрительным видом отошла с ним к окну.
– Вы не сердитесь, понимаете, родители ведь, волнуются, – в руках у Лебедева появилась купюра. – Может, поможете?
– Ну, хорошо, – мигом успокоилась врачиха, – раздевайте ребеночка.
– А можно, я здесь останусь? – забеспокоилась Катя. – Она одна испугается, будет плакать!
– Не положено! – рявкнула тетка и покосилась на Костю. – Ну, если только в виде исключения…
Тот кивнул и достал из нагрудного кармана еще одну бумажку.
– Ладно, наденьте халат, скажите охране, что я разрешила.
Через полчаса Костя уже вез Серегу домой.
– Как ты думаешь? Все будет нормально? И чем накормили, сами не поймем…
– Да не бойся. Такое бывает. Меня тоже, помнится, в детском садике отравили. Живой ведь.
– Слушай, сколько я тебе должен?
– Нисколько.
– Ну, как это, Кость?
– Да так… Расслабься, разбогатеешь – отдашь. За ребенка грех брать.
– Что-то в этой больнице грешить не бояться… – мрачно заметил Сережа.
– А я – боюсь, – серьезно ответил Лебедев.
– Как у тебя дела вообще? Что в салоне?
– Да все нормально, – отмахнулся Костя, открыл форточку и достал сигарету. – А у тебя? Вовка не дурит?
– Нет, ты что. Все по-честному. В этом месяце еще больше заработали.
– Классно.
Они припарковались у дома.
– Танька еще не пришла… Расстроится, – Серега взглянул на окна.
Костя незаметно посмотрел на часы: да, Таня еще в институте. Интересно, Пашка ее встречает? Или она будет теперь ходить одна, а он, Костя, не сможет ее защитить? Неизвестно, какая из двух бед лучше. Может, все-таки поехать?
Серега от души пожал ему на прощание руку, и Костя почувствовал угрызения совести. Друг скрылся в подъезде, а он все еще не трогался с места, не в силах принять решение. И вдруг вздрогнул – в затемненное окошко кто-то стучал. Костя поднял глаза и обомлел.
Глава 3. Не отступлюсь
Таня решила не ходить на вторую пару. Тупая, нудная лекция – все это есть в учебнике, слово в слово. Старуха диктует прямо оттуда. Посещаемость она уже отметила, так что… Таня вышла из института. Как похолодало, что и говорить – декабрь! Павлику она сказала, что не учится всю неделю, в надежде, что он откажется от идеи ее встречать. А если и придет, то не застанет… Как Таня не уговаривала себя, что Паша – самый лучший вариант, сердце было не уговорить.
Так что из автобуса она вылезла часа на полтора раньше обычного. И сразу обнаружила черную иномарку у своего подъезда. Сердце заколотилось, и она замедлила шаги. Все-таки странно… Таня знала всех девчонок, живущих в их доме – ну, почти всех. По крайней мере, ни в ее, ни в соседних подъездах нет никого, кто учился бы в юридическом. Да и давно пора этим ребятам найти свою дамочку!
Она вдруг поняла, что пока сама все не выяснит, не сможет побороть страх. Если узел – надо его разрубить, она так привыкла. Таня решительно направилась к машине. Она просто спросит, как зовут девушку, которую они ищут, может, сможет помочь?
Таня подошла вплотную. Через темное окно было видно, что внутри кто-то есть, кажется, один. Она постучала. Через секунду дверца открылась, и тогда ей показалось, что она попала в собственный сон. Перед ней сидел Костя – стриженный, очень взрослый. Они уставились друг на друга. Потом он быстро нагнулся вправо и распахнул соседнюю дверцу. Как под гипнозом, Таня обошла машину и села рядом. Костя завел мотор, и они поехали в неизвестном направлении. Оба продолжали молчать. Наконец он остановился в каком-то дворе и посмотрел на нее. Никаких объяснений было не надо. Ничто, кроме рычага коробки передач, больше не отделяло их друг от друга. Таня закрыла глаза, погружаясь в горячие волны его поцелуев, прижавшись, гладила его по голове, целовала лицо. Некоторое время они не могли оторваться друг от друга, хотя было ужасно неудобно сидеть боком.
Таня первая произнесла какие-то слова.
– Ты сволочь, – сказала она, а на глазах навернулись слезы. – Если бы я не… ты бы никогда не пришел. Никогда – я знаю! Скажешь, нет?
– Не пришел бы, – хрипло согласился он, часто дыша и не выпуская ее из объятий.
– Почему, могу я знать? Я два года, как дура… – Таня выдернула свою руку.
– Серый взял с меня слово.
– Вон оно что! Ну и пошли бы вы… оба! Куда ты привез меня? Пусти – я пойду!
– Ну, конечно, – он снова притянул ее к себе, – кто ж тебя теперь выпустит?
Таня и не собиралась вырываться, только скинула куртку.
– Давай на заднее сиденье, – тихо сказала она.
Они перебрались назад, и снова обнялись. Как долго она мечтала об этом – и вот… Сердце ее разрывалось от счастья, и все существо тянулось к нему, стараясь раствориться в его тепле. Костина рука спустилась с ее шеи по спине, залезла под свитер, поползла вверх и дотронулась до груди.
Таня моментально отодвинулась.
– Ты что?! – возмутилась она. – Я тебе не Ирка.
Она одернула свитер и нахмурилась. За кого он ее принимает? Думает, раз вот так села к нему… Сама виновата!
– Прости… Танечка, милая, прости, ладно? Я нечаянно, не обижайся… Посиди, я сейчас, только покурю.
Костя вылез из машины, взял из бардачка сигареты. Долго прохаживался туда-сюда по улице, так что ей уже захотелось позвать его.
Наконец вернулся.
– Садись вперед, – сказал он, – так будет надежнее.
Таня хмыкнула и пересела, стараясь держаться с достоинством. Но не утерпела, спросила:
– А зачем ты Сережке слово давал? Тебе все равно было, да?
Он задумчиво смотрел на нее:
– Нет… Наоборот. Думал – не имею права… Да я и сейчас так думаю. Ты ведь – принцесса. А я – кто?
Таня по-настоящему удивилась… Вот это да! Все у него вверх ногами…
– А ты – просто дурак! – она порывисто схватила его руку.
– Тань… – начал он. – Не, Серега ведь прав, по большому счету. Я даже жениться сейчас не могу, а смотреть на тебя спокойно – тоже.
– Что же ты тогда делал у института?
– Смотрел, – усмехнулся Костя. – Но издали – оно как-то легче.
Ее так и подмывало спросить, почему это он не может жениться, и объяснить ему, что у нее есть принципы. Но он и сам все прекрасно понимал.
– У меня сейчас трудности, вмешивать тебя в это нельзя. Через полгода все должно наладиться. Будет, конечно, скандал. Твой братец и родители… Сама знаешь. Но если дождешься, обещаю тебе – я от своего не отступлюсь. Веришь?
Таня кивнула. Она верила ему безгранично. Неужели весь этот кошмар закончился, и он все-таки любит ее? Это сказка, настоящая сказка. А скандалов и родителей она не боится.
– Мы пока никому ничего не скажем, – она положила голову ему на плечо, ласково перебирая длинные, тонкие пальцы. – Только, подожди…
Таня подняла голову:
– А Пашка-то? Получается, он в курсе? Застал тебя в этой машине и все понял…
– Да он и так прекрасно знал, что это моя машина.
– Вот это верный и преданный друг! – Таня расхохоталась. – А я-то думала…
– Да ладно тебе, а что он должен был делать? Сказать – благословляю? Здесь каждый сам за себя.
– Кость, а почему ты звонил – помнишь, на днях, Кате?
– Да я испугался, что ты домой не пришла. Приехал от института – а окна темные…
– А я из темного окошка следила. Потому и Пашку позвала – думаю, что за хрень? А сегодня смотрю – опять… Ну и не выдержала.
– Я понял, – Костя нахмурился. – Послушай, он тебе нравится?
– Кто?! – Таня с силой замотала головой. – Павлик? Нет, нет, конечно. Кость, скажи, кассету ты ему дал, да?
– Ага.
– Я сразу почувствовала, она у меня самая любимая! – Таня захлопала в ладоши.
– Глупышка, – улыбнулся Костя. – Ты еще маленькая девочка… Ну, куда я лезу, а?
– Сережка уже женился в этом возрасте! Какая я тебе маленькая!
– Малявка ты и есть, – Костя снова привлек ее к себе и они долго, не отрываясь, целовались.
– Серый считает, что я тебе жизнь испорчу, – Костя усмехнулся и задумчиво посмотрел на нее, – а я вот не знаю, что ты с моей жизнью сделала? Я никого, кроме тебя, не вижу, как умопомраченный.
– Да? – язвительно произнесла Таня. – А как насчет самоволочек, а?
– Каких самоволочек? – удивился Костя.
– С казахскими девочками!
Костя расхохотался. Потом глянул на часы и встревожился.
– Знаешь что, поехали-ка домой. Тебя сейчас брат искать будет. И, блин, я идиот, совсем забыл сказать. Только ты не расстраивайся. Катя с маленькой в больнице, я сам отвозил, Машка немножко приболела. Чего-то съела просто…
– Как это – немножко – и в больнице? – испугалась Таня. – Кость, давай скорее домой. Я же знала, знала – не бывает полного счастья…
Он кивнул и завел автомобиль.
У подъезда они быстро поцеловались и договорились встретиться завтра на Театральной, где работала Таня, в шесть часов вечера.
***
Мама, конечно, еще не спала.
– Ну, что так поздно, Костя! – она вышла в коридор со своей обычной фразой и с удивлением посмотрела на него:
– Что с тобой? Выпил?
– Нет… Нет, с чего ты взяла?
Наверное, выражение лица у него было совершенно идиотским от счастья.
– Костя, не нравится мне все это! Тебя не поймешь… То ходишь, как в воду опущенный, весь в себе. То – рот до ушей… Ну, зачем тебе эти кооперативы, работал бы, как человек, и всё!
– Как зачем, мам? Это же деньги! – рассеяно отвечал Костя.
– Деньги, деньги… Не нравятся мне эти деньги! Ну, вот подумай, на чем ты делаешь деньги? Какие фильмы вы там показываете, чему учите? Грех это все сплошной!
– Ой, мам, не начинай. По-твоему, все запретить надо, и греха не будет. Кто не захочет, того не испортишь, – повторил он привычно.
– Но я не хочу, чтобы это шло через моего сына! Я батюшке рассказывала, чем ты занимаешься. Он говорит…
– Мама, я все знаю. Успокойся. Это временно. Вот заработаю еще немного, отдам долг, и начну нормальное, хорошее дело. Так что даже твой батюшка не прикопается.
– Не будет ничего хорошего с этих денег, чувствую я… Разогреть тебе суп?
– Нет, мам, не хочу ничего, – Костя ходил туда-сюда по коридору.
Потом не выдержал и унес телефон к себе в комнату. «Если подойдет Серый, просто спрошу, как дела, не звонила ли Катя, – решил он, – Танюха, возьми трубку, почувствуй, что это я».
Она, конечно, почувствовала.
– Алё, – голосок ее был взволнован.
– Это я, Танечка, я соскучился.
– Я тоже…
– Девочка, родная моя, спокойной ночи, иди, ложись спать. Я люблю тебя…
– Я тоже… Спокойной ночи, – тихим шепотом произнес ее голосок.
– Ну, клади трубку первая.
– Нет, клади ты.
– Давай вместе.
– Давай.
– Ну, что же ты не положила?
Она тихонько рассмеялась.
Но тут в телефоне раздался Серегин голос:
– С кем это ты?
– Спокойной ночи, – быстро произнесла Таня, и в трубке послышались гудки.
***
Таня открыла дверь своим ключом и вошла, стараясь стереть с лица восторженное выражение. Но когда она увидела брата, в тревоге ходящего взад и вперед, уголки ее губ опустились сами:
– Катя звонила? Как они там? – спросила она.
– Звонила из автомата, почти не слышно. Вроде ничего… А ты откуда знаешь? – вдруг удивился Сережа.
– А… я соседку встретила, говорит, ваши в больницу поехали, – Таня по-настоящему испугалась: сейчас брат спросит, что за соседка.
Но ему было не до того. Однако после телефонного разговора он снова привязался к ней.
– С кем это ты любезничала, на ночь глядя? И вообще… что-то с тобой сегодня не так.
Таня давно знала, что лучший способ соврать – это сказать половину правды.
– С одним парнем. Моим другом.
– Да? И кто это? Познакомишь?
– Посмотрим.
– И что там у тебя с ним, давно это? – брат принялся за допрос.
– Сереж, отвянь. Мы только познакомились.
– Сколько ему лет? Учится, работает? Вы что, на улице познакомились?
– Говорю тебе, не приставай! Учится, учится.
– Танька, смотри мне! Будь осторожна!
– Буду, буду…
Сережа решил пока отстать от сестры. Сейчас у него не то состояние, а позже он обязательно все узнает. В конце концов, девочка выросла, как водить ее на поводке? Жалко Пашку, так ничего у него и не получается… Ладно, посмотрим еще, что это за кавалер такой.
***
Она не знала, как отработала день. Костя уже стоял, как договорились, у Большого. Таня бросилась в его объятья.
– Представляешь? Машку выписали. Катя сама приехала с ней днем на метро. Ей там что-то промыли, и сказали, что все нормально.
– Могли бы и подержать для спокойствия денек, вот паразиты! – возмутился Костя.
– Да ладно, они уже дома, Катя мне на работу звонила. Знаешь, она тебя так расхваливала… Я теперь боюсь – уж не влюбилась ли?
– Не пугай, Танюха, а то Серега точно меня отстреляет.
– Я сказала ему, что познакомилась с парнем… Представляешь сюрприз?
– Даже представлять пока не хочу. Куда пойдем? Ты наврала небось, что учишься?
– Да вот еще, буду я ему отчитываться! Пошли в кино, только нормальное, не в салон.
– Давай, я сам по видаку не соскучился. В «Художественном» «Асса» идет.
– А про что это?
– Не знаю. Там «Кино», кажется, поет. Тебе нравится Цой?
– Да, конечно, пойдем. Или поедем – ты на машине?
– Нет, пешком. Ты когда рядом – не могу за баранку держаться и на дорогу смотреть, – улыбнулся он.
– Кость, а откуда у тебя такая машина? Ты у нас что, богатенький стал?
– Пока не стал, но, надеюсь, стану.
– Знаешь, ты на этой машине так выглядишь классно… Слушай, а приезжай за мной в институт завтра, а? Только к самому выходу подрули, пусть все видят, какой у меня парень!
– Ладно, – засмеялся он, – договорились.
– А когда ты мне свой видеосалон покажешь?
– Ни к чему тебе туда, – нахмурился Костя. – Всякая шушера повадилась… Не хочу, чтобы тебя видели. Да и Серега может зайти.
Из кинотеатра Таня вышла зареванная. Фильм оказался превосходным, но ужасно жалко было замечательного Бананана. Костя ласково вытер ей слезы. Он даже не мог вспомнить, о чем кино. Сидел, держал Танину руку, и думал. О кооперативе, о Козыре, о Тане, о матери, о Сереге и снова о Тане.
– Пора домой, – она огорченно посмотрела на часы, – а то, если буду поздно приходить, брат следить начнет.
– Да, неприятности нам не нужны… – согласился Костя.
Он проводил ее до подъезда, они вошли внутрь и еще минут пятнадцать целовались у лифта, рискуя встретить знакомых и вздрагивая при каждом шорохе.
***
Настроение у него было прекрасное, Костя как будто летал. В салоне, в котором он успел открыть маленький магазинчик, давно не появлялись темные личности. Деньги были. Костя уже решил, что купит Тане к Новому Году что-нибудь необыкновенное, и несколько раз захаживал в ювелирный отдел, присматриваясь к украшениям.
Когда она посещала институт, Костя встречал ее вечером у выхода. Ему нравилась эта игра, и он забавлялся, глядя, как радуется Таня. В самый первый раз она спустилась по лестнице с толпой однокурсниц:
– Ну, все, девчонки, пока, за мной приехали! – Таня небрежно махнула рукой и непринужденной походкой направилась к «фордику».
Костя вышел из машины, они поцеловались, он открыл дверь, и Таня, как светская дама, элегантно уселась, наслаждаясь произведенным эффектом.
Если Таня прогуливала занятия, а это случалось все чаще, он ждал ее после работы, правда, встречу уже не демонстрировали – здесь вкалывали знакомые Таниных родителей. Потом они ехали куда-нибудь в безлюдное место, останавливали машину и сидели в ней, пока не наступало время «вернуться из института». В Тане постепенно просыпалась женщина, ее поцелуи становились более страстными, и Косте все труднее было сдерживать свои желания. Однако известной грани он ни разу не перешел.
Все это время они узнавали друг друга – чувство пришло к ним раньше, чем они могли это сделать. Но высшие силы не ошиблись: кроме невероятного притяжения души и тела, Косте было интересно с ней. Он понимал – она серьезнее, образованнее его самого. И, хотя он по-прежнему видел в Тане всю ту же маленькую девочку, которую надо защищать и оберегать от любых проблем, с уважением прислушивался к ее мнению по вопросам, в которых сам являлся полным профаном. Так что в перерывах (небольших) между объятиями и поцелуями Костя с Таней не могли наговориться – обо всем на свете, нагоняя упущенные, прожитые друг без друга дни.
Правда, в свои кооперативные заморочки Лебедев ее не посвящал – незачем девушке беспокоится, это его, мужские дела. Только в одном вопросе у них и возникли разногласия: Таня настаивала, чтобы Костя восстановился в институте и защитил диплом. Ей казалось, это более надежный жизненный путь. Конечно, ей льстило, что ее парень занимается собственным бизнесом, и все-таки она относилась к кооперативу почти так же настороженно, как и мать. Но Костя-то понимал: сейчас не время получать корочки. Детство кончилось, теперь надо поскорее и как можно крепче встать на ноги, чтобы обеспечить Тане достойное будущее. Такое, что никто бы не мог сказать, что Лебедев – не подходящая для нее партия.
Он всерьез думал о женитьбе. Теперь это казалось совершенно естественным – быть с нею всегда, никуда от себя не отпускать. Как он мог так долго существовать без нее прежде – Костя не понимал. День, проведенный без Тани, без ее голоса, взгляда и прикосновений, казался прожитым совершенно напрасно.
