Текст книги "Невеста трех женихов"
Автор книги: Галина Лифшиц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
4. Долг
– Напугал… Прости, не хотел.
Человек уселся на камень напротив, так, что они оказались лицом к лицу.
Красивый человек, в дорогом костюме, ухоженный. Неузнаваемый.
И – узнанный с первой же секунды. Еще до того, как заговорил.
Значит, она не сумасшедшая, не психопатка. Она действительно ощущала взгляд. Который действительно на нее направлялся. И сейчас она, наконец, узнает, почему.
– Узнала, – не вопросительно, но убежденно проговорил спасенный ею много лет назад парнишка, бредивший в предсмертной тоске в ее московской квартире.
– Узнала, – кивнула Света.
Она уже особым чутьем понимала, что день ей сегодня выдался особенный. Ей совсем не хотелось узнавать больше того, что открылось в уютном доме подруги. Ей и этого было вполне достаточно. Слишком много даже. Но жизнь не спрашивает, начиная открывать одну за одной тайны, которые лучше не знать.
– А тогда, на Сардинии? Узнала ведь! Я учуял. Думала, под шляпой спрячешься, станешь человеком-невидимкой, да?
– Да, – кивнула Светка. – Надеялась. Думала, не заметишь меня.
– Тогда… Знаешь что? Фото со своим благоверным в глянец не надо было помещать. Если узнанной не хочешь быть.
– Я ничего не помещала. Не знала даже… Что за фото?
– В светской хронике фото. Но я не за этим тебя разыскал. О том, кто кого и как узнал, поговорим еще. Сейчас дело важное.
– У меня нет времени, – беспомощно попыталась отказаться от важных дел наемного убийцы совершенно сникшая Света.
Предчувствие ужаса сковало ее сердце.
– Это точно. Времени у тебя мало. Поймешь, когда узнаешь. Вижу, ты напугалась. Меня не бойся. Я твой должник по жизни. И долг платежом красен. Я долг хочу тебе отдать.
– Мне ничего не надо, – пролепетала Светка.
– Надо. Это – надо. Ладно, сейчас покажу, смотри внимательно, все примечай.
Он достал из просторного внутреннего кармана пиджака iPad, точно такой, как у Марио. Андрюша такой просит. Надо бы купить. Красивый.
Подсознание делало попытку увильнуть от разговора, переключиться на красивую электронную штуковину.
– Смотри, не отвлекайся, вникай, – велел собеседник, протягивая Свете плоский экранчик размером с небольшую книгу.
– Кино? – как дура спросила Светка.
– Документальное, – усмехнулся невесело человек напротив. – Видеозапись. Смотри.
Съемки велись в машине. За рулем темнел некто – не различить. Заднее сиденье пустовало. Правда, недолго, секунду-другую. Открылась дверца, женщина в темных очках и странной кепке с большим козырьком просочилась в салон. Ее было очень хорошо видно. И слышно. «Какие камеры сейчас высокочувствительные!» – мелькнула у Светки мысль.
Но дальше женщина заговорила, и отвлекаться на постороннее сделалось невозможно. Нельзя.
– Вам передали, кого, когда? – спрашивала женщина обычным голосом, не таясь, не переходя на шепот.
– Давайте уточним, за сколько, – произнес мужской голос. – Мы с вами о деле говорим, поэтому надо четко обсудить все малейшие детали. Не подразумевать, а обсуждать, ясно?
– Конечно, – по-военному четко отозвалась женщина. – Приступаю. Цена: тридцать тысяч.
– Тридцать тысяч – чего? Давайте озвучим.
– Евро, конечно.
– Сначала обсудим объем работ, потом определимся с ценой.
– Объем работ. Убрать одного человека.
– Точнее.
– Убить, – с усилием решилась проговорить заказчица. – Убить одну женщину. В Милане.
– Итальянку?
– Нет, русскую.
– Здесь бывает? Не проще ли в Москве?
– Здесь исключено. Только в Милане.
– Это очень дорого. То, что вы предложили, это местные расценки. Загранка – это другое.
– Сколько?
– Как минимум пятьдесят штук.
– Евро? – нервно уточнила женщина.
– Ну, мы же этот вопрос уже затрагивали.
– Да-да. Хорошо. Мне нужно время. Я соберу. Две недели.
– Годится. Можно так: задаток вносите. Начнем работу. Потом по факту – остальное.
– Да. Я согласна.
– Тогда давайте детали.
– Сейчас. – Пассажирка открыла объемную сумку, достала пачку фотографий, протянула собеседнику.
– Красивая, – хмыкнул тот, перебирая фото.
Ответа не последовало.
– Называйте координаты.
– Адрес? Имя-фамилию?
– Так точно.
Светка не верила своим ушам. Ничему не верила. Ни тому, что видит, ни тому, что слышит.
Тетка в машине, расписывая детали, разошлась, сняла свои темные очки в пол-лица, кепку на затылок сдвинула.
– Боже мой! – заговорила Света как в бреду. – Боже мой! Боже мой!
Ее собеседник осторожно забрал экран из ее рук и выключил.
– Батарейку берегу. Недолго работает батарея, – пояснил он. – А нам еще кое-что посмотреть придется.
Почему-то голос давнего знакомого привел ее в чувство. Света огляделась вокруг. Голубовато-розовые воды озера, которыми она только что любовалась, потеряли почему-то свой цвет. Солнце светило по-прежнему. Но окружающий мир внезапно утратил краски, которыми она вот только что, минут десять назад, что ли, любовалась, отыскивая все больше и больше оттенков.
– Зачем? – спросила она у пространства. – Я не понимаю только, почему и зачем.
– Узнала ее? – спросил участливо тот, кто называл себя когда-то киллером. Когда это было? Тысячу лет назад? И – с ней ли?
Светка кивнула.
– Почти сразу. Почему? Почему она…
– Почему она тебя заказала? Почему хочет тебя прикончить? Это тебе интересно?
– Да! – покорно согласилась Света. – Мне это интересно. И как дальше жить. Вот еще что интересно. Но главное – почему…
– Ты давай соберись! Я тебе вообще скажу: ты в рубашке родилась. Кто-то там наверху тебя любит. И я даже знаю, за что. Ведь ты подумай только, порадуйся: ко мне все это попало! Такое совпадение просто так не бывает. Уже по опыту своему большому знаю: случаются совпадения. Но – они не совпадения вовсе. Никаких случайностей. Тебя Бог уберег. Ты Ему нужна зачем-то на этом свете. Бодрись давай. Нам с тобой еще о многом поговорить надо. Хорошо хоть, удалось. Я все момент искал, чтоб ты одна была, чтоб спокойно поговорить…
– Это ты был? Ходил за мной?
– Чувствовала, да? Навыки подрастерял, видно. Да я не особо таился, правда. У тебя чувствительность сильная, я заметил.
– Как тебя зовут? Гена? – вдруг вспомнила, что пора бы по имени друг друга называть, Света.
– Нет, не Гена. Пятрас я. Теперь – так. Из Вильнюса. Но давно уже местный гражданин.
– Пятрас – это сейчас. А раньше?
– Раньше – забудь. Я забыл. А ты и не знала. Давай о тебе.
– Меня Света зовут…
– Вот дурища! Думаешь, я не знаю, как тебя зовут? Вот же – только что прозвучало. Имя, фамилия, адрес… Фотокарточки на память.
Дурища… Кто-то ее так совсем недавно называл… Кто-то очень хороший.
Будет еще в ее жизни что-то хорошее или все закончилось сегодня?
Муж убил свою маленькую сестричку из ревности…
Подруга заказала убийство…
Может ли это поместиться в одной голове и так сразу?
– Расскажи, – попросила она. – Расскажи мне про все. Я уже собралась. Я готова.
Тут задрынькал ее телефончик. Телефонино – как тут говорили.
– Мам! Папа проснулся, позвонил мне и сейчас сюда приедет, к деду-бабе. Ты у Любы?
– Да, – ответила Света.
– Ты к нам сюда приезжай, ладно? Мне деда робота подарил! Настоящего!
– Сынок, я… Я не знаю, когда освобожусь. Я поздно приеду. К ним неудобно. Все уже будут спать.
– А можно я тут останусь ночевать? С папой?
– Это – да. Конечно, можно. Не вопрос. Зубы не забудь почистить.
– Конечно, мам! Ты что? У тебя все в порядке? – удивился Андрюша ненужному напоминанию о чистке зубов, которое уже давным-давно от мамы не слышал.
– Все в порядке. Устала. Мы ведь летели сегодня… Ну, играй там.
– Пока, моя мамулечка!
– Пока, роднулик!
Разговор с сыном подействовал, как мощное лекарство. Света обрела почву под ногами. Надо все выслушать, понять, принять решение. Единственно верное решение – на другое она не имеет права. И, похоже, она еще многого не знает.
– Расскажи, – обратилась она к Пятрасу. – Я готова.
– Хороший ты человек, Светка, – убежденно произнес он. – Но и хорошим испытания посылаются – будь здоров. Знай на всякий случай: я с тобой. Помогу, чем могу.
Она лишь кивнула, готовая, как ей казалось, ко всему.
– Короче, кто за рулем, ты тоже узнала?
– Марат, да?
– Он самый. Просто повезло, что эта, сучара твоя, к его младшему брательнику обратилась. Вместе они учились или че. И малой у Марата шебутной. Кулаками любит помахать: «Да я, да мы… Да я всех сделаю…» И вот приходит он недавно к старшему брату и хвастается: «Мне тут убийство заказали! За большие деньги!» Мудозвон! Ну, Марат ему говорит: «А ты понимаешь, за кого тебя держат, если в душегубы нанимают?» Провел разъяснительную работу. Одним ударом, на фиг ты… Тот в штаны наклал. Рассказал, кто да что, девка, мол, знакомая. Ну, Марат и захотел на девку эту посмотреть. Кого она там убрать задумала. На всякий случай, чтоб брательника потом, если что, не притянули по этой художественной самодеятельности. Они же идиоты выросли. Непуганые-нестреляные. Говна не жрали. Мозгов нет. Одни понты. Короче, назначил «встречу у фонтана». Он, естественно, камерами все обустроил… Пришла…. Дальше ты видела. Марат, как фотки твои увидал, оказался в полном ахуе. Извини. Другого тут слова нет и не будет. Виду, конечно, не показал. Повел дальнейшие переговоры. И исследования. Понятно, почему она хотела, чтоб все тут случилось?
– Для алиби. Она там. Я тут. Ясно. Неясно – зачем ей это надо.
– Подожди. Сейчас поймешь. Дай по порядку расскажу. Короче, понятно тебе, к кому мог Маратик обратиться, да? Я, учти, после той истории, ну, после того, как от тебя ушел, вышел из всех дел. Меня того, прежнего, нет. Видишь, не узнать. Бизнес у меня. Отель тут поблизости, в Тремеццо. Знаешь? Ресторан…
– Гранд-отель? – засмеялась Света. – Он твой?
– Угу.
– Он когда-то деду моего мужа принадлежал. Тот его продал, как ревматизм его одолел. Кто бы мог подумать!
– Много чего не подумаешь, а есть на белом свете, – философски заметил новый хозяин отеля. – В общем, ты ее знаешь, да?
– Конечно, – подтвердила Света.
– На всякий случай: назови имя, фамилию. Чтоб не ошибиться.
– Лена. Лена Плутенко. Сестра моей лучшей институтской подружки.
– Она и есть.
– И ты… Вы с Маратом знаете, зачем? Зачем ей моя жизнь? Может, она просто ненормальная? Мне иногда так казалось. Она так смотрела всегда. Странно…
– Конечно, ненормальная. Нормальные такое не удумают. Хотя рассуждает – обзавидоваться можно. Просто Архимед. А зачем ей это? Вот, смотри. Если действительно хочешь знать.
Он опять включил свой экранчик.
– Тут, знаешь, пришлось на некоторые действия пойти… Короче, жучков ей в квартире поставили маленько. Брательник Марашкин выполнял задание. Ну, вот, глянь.
Света увидела пустую Ленкину спальню, вернее, ее часть. Потом послышались шаги. Лена вошла в обнимку с мужчиной. Его не разглядеть. Она бухнулась перед ним на колени, расстегнула молнию брюк…
Видна была ее макушка, ритмично двигающаяся, слышны животные стоны.
Света глянула на «Пятраса»: смотреть дальше? Тот кивнул: смотри.
Мужчина обхватил голову Асиной сестрички обеими руками…
И тут стало все понятно. Разом и безоговорочно. В квартире у Лены получал свое удовольствие Марио. Другого такого перстня не сыщешь на всем белом свете.
Конечно, хотелось крикнуть: не может быть! Завопить, побежать в озеро топиться… Но… Любе тоже когда-то хотелось кричать про «не может быть», как и несметному числу обманутых доверчивых жен. Вот оно, значит, как.
Помнится, муж заявлял ей после свадьбы, что однолюб, что знает себя, потому и уверен. Ну, правильно, правильно… А не он ли в последнее время так упоенно цитировал своего обожаемого Муссолини насчет того, что только идиоты и мертвецы не меняют свои убеждения, а разумные люди как раз меняют?
Теперь надо было смотреть. Хочешь – не хочешь, но почему-то надо было. Брачные игры зверьков. Зверек по имени Лена старательно сглотнул, а зверек по имени Марио бухнулся на кровать со спущенными штанами. Лена сняла с него туфли, стянула штаны и улеглась между его ног.
– Я тебя люблю, – сказала Лена по-английски.
Марио молчал. Отдыхал.
– Тебе хорошо? – спросила Лена.
– Да, – ответил Марио.
– Я хочу тебя, – попросила Лена, ловко копошась между ног мужчины. Раздевалась и попутно ласкала объект своего вожделения.
– Подожди. Все будет, – расслабленно велел Марио.
Но Лена не собиралась ждать. Она свое дело знала – будь здоров. Вздыхала, постанывала, чмокала… Марио снова тяжело задышал, засопел. Вдруг рывком вытащил из-под себя женщину, поставил на четвереньки, вошел сзади, очень грубо, резко. Та даже не вскрикнула. Работала на славу. Любой каприз, как говорится. Все стремительно завершилось. И дальше… дальше Ленка, как зверь, подползла к мужчине и принялась облизывать его член, только что побывавший в ее заднице.
– Все для тебя, любовь моя, все для тебя, – повторяла она временами по-итальянски.
Выучила, стало быть, несколько самых насущных слов.
Марио задремывал.
Ленка тем временем, снова перейдя на английский, жаловалась на то, как она страдает в разлуке.
– Почему мы не можем быть вместе? – хныкала Ленка.
– Я женат, ты же знаешь, – лениво бормотал Марио.
– Она тебе делает, как я?
– Нет, так умеешь только ты, – соглашался Марио.
– Тогда почему мы не вместе?
– Я женат, у меня сын, ты это знала с самого начала.
– Но я тогда поймала букет!
Марио засмеялся:
– Ты, малышка! Ты поймала букет. И что из того? Я же тебе с самого начала сказал, что между нами будет все, что угодно, кроме брака.
– Ты ее любишь? – в Ленкином голосе звучали слезы.
– Это не твоя сфера. Это тема, которую касаться нельзя. Ты нарушаешь договор. Что ты хочешь?
– Хочу быть с тобой. Хочу ласкать тебя всегда, когда захочется.
– Ну вот, я тут.
– А когда тебя нет?
– Я и так прилетаю к тебе через неделю. Я сплю с тобой чаще, чем с женой…
Марио начинал заводиться. Света уже слышала знакомые раздраженные интонации. Ленка, однако, продолжала:
– Ты с ней тоже спишь? Ты с ней тоже спишь?
«Зря она затеяла. Не вовремя. Все делала правильно, а тут сорвалась», – подумала Светка.
– Когда ты в первый раз сама меня сюда привела, сама передо мной разделась и умоляла… Ты помнишь, что я тебе сказал? – Марио орал громко, так, что фонило. – Ты помнишь, я сказал, чтобы ты эмоционально не привязывалась? Что, если хочешь хороший секс, я дам тебе секс! И это все! Ты забыла? У меня есть жена. У меня есть сын. Все!
– Прости, – сказала вдруг Лена совершенно спокойно. – Я помню. Я не права. Мне очень хорошо с тобой.
Вот и весь видеоклип о большой и чистой любви.
– Еще показать? Там полно эпизодов. Или хватит этого? – спросил Светку Пятрас.
– Нет. Вполне доходчиво. Хватит.
Она вернула аппарат. Некоторое время сидели молча. От озера потянуло прохладой.
– Что делать, ума не приложу, – задумчиво, как самой себе, сказала Светлана.
В одночасье рухнула вся ее прежняя жизнь. Все налаженное годами, все привычки, уклад, нежность к мужу, чувство незыблемости – все рассыпалось, как карточный домик от дуновения ветерка.
– Может, лучше было меня убить? И всем стало бы хорошо. И мне в первую очередь.
– Ну, прям. И сыну твоему хорошо стало бы? Она б этого твоего на себе женила. И стала бы мачехой. Хорошо, да? У меня мамка до последнего за жизнь билась, а ты… Думай о сыне. И еще. Мы с тобой квиты. Ты меня спасла. Теперь я тебе помог. И помогу. Но дальше… Я попросить тебя кое о чем хочу. Поможем друг другу?
– Убить кого-то? – горестно пошутила Светка.
– Не смешно, – отказался ее благодетель.
Света встала с камня. Ноги затекли, голова кружилась.
– Представь, идти не могу, – удивилась она. – Как за руль сесть, не знаю. Да, ты говорил: помочь тебе. Я помогу. Ты скажи, что сделать, я помогу.
– Тебе отдохнуть надо. Лечь. Выспаться. Завтра договорим.
Да! Она прямо тут, на берегу, легла бы. А куда еще? К бабушке Марио? Нет. Исключено. Кончено. Нет в ее жизни Марио. И, стало быть, нет бабушки и всех остальных. Но! Марио нет, а Андрейка есть. К этому надо будет вернуться. К Любе она тоже не хотела. Люба ни в чем не виновата, но сейчас Свете казалось, что все беды ее начались именно с Любы. Она вообще ощущала, что весь мир сейчас против нее. За что ей все это? Почему все так – раз – и сломалось, уничтожилось?
Или нет? Сломалось для нее. У нее внутри. Для других – она в полном порядке. Или?..
– Давай я тебя домой отвезу, а? – предложил с сочувствием в голосе Пятрас.
– А где теперь мой дом?
– Где всегда. Не придуривайся, – последовал ответ.
– А ты потом что?
– Переночую в Милане. Утром увидимся, договорим.
– Поехали.
Она шла по серым камням, опираясь на руку наемного убийцы. Пусть бывшего. И что? С другой стороны – ее муж тоже… такое сотворил. Много чего сотворил. Что мы знаем о других людях, кроме того, что придумываем сами себе? Ну, только про тех и знаем, чья жизнь проходит на виду. А таких мало.
И еще – она немножечко улыбалась про себя, что спутник ее так легко разгадал ее театральное высказывание «А где теперь мой дом?» Ведь это первая строчка ее стихов, написанных в очередном приступе тоски по настоящей жизни:
Домой!
А где теперь мой дом?
Быть может, в воздухе ночном?
В прощанье скошеной травы?
Средь опадающей листвы?
И адрес:
Осень. Листопад.
Откуда птицы улетят,
Чуть-чуть начнутся холода…
– Ты долго будешь там?
– Всегда…
Сейчас Света задавалась совсем другими вопросами. До осени было еще далеко. Жить да жить… А где ее дом – не вопрос! Там, где она! Вот и весь ответ. И нечего было страдальчеством заниматься.
Первое, что она сделала утром, – позвонила в Москву своему духовному отцу. Счастье, что он отозвался, находился дома. Ей удалось очень коротко сказать о главном:
– У меня есть свидетельства того, что муж мне изменяет. Его русская любовница заказала мое убийство. Что делать мне?
– Насчет брака – вам решать. Не сможете с ним остаться – вы свободны. На нем грех, его вина. А в остальном – летите-ка в Москву. Домой. Бог в помощь.
Разговор с отцом Николаем придал сил. В голове прояснилось. Света понимала: жизнь продолжается. Надо решить несколько бытовых вопросов, встретиться с Пятрасом, взять билет… или билеты… Ведь Андрейку она здесь не оставит. Стоит ей объявить о расставании, сына она больше не увидит – это ей было ясно совершенно четко. Марио в делах отличался жестокостью. Тогда уж не Ленка, так он собственную жену уберет, у нее сомнений не было. Унывать – грех. Господь не оставит. В это Света верила твердо. Покупать надо билеты. Во множественном числе. Для себя и Андрюши.
Они встретились, как и договаривались, в парке неподалеку от дома, который Света долгое время называла «наш».
– Как ты? Держишься молодцом, – поприветствовал ее благодетель.
– Ты тоже, – откликнулась Света. – Я, знаешь, в Москву полечу. Завтра или послезавтра, как с билетами получится. Так что если надо, чтобы я тут что-то сделала, учти: времени мало.
– Нет, не здесь. Я как раз хотел тебя попросить кое-что в Москве сделать. Тянуть не буду. Дело такое. Я когда у тебя лежал, припрятал кое-что. Некуда мне с этим идти было, понимаешь? Ты ушла, а я и припрятал.
– Оружие? – ужаснулась Светка.
– Не оружие. Дай сказать. Я к тебе безоружный пришел. Ну, не идиот же. Слушай. Деньги большие. Очень большие. Миллионы. Времени не было сосчитать. Но навскидку – несколько «лимонов» баксов. Я тогда не мог с ними уйти. Да и плевать на все хотел. Еле шкуру спас. Я их в пакеты засунул и под ванну твою. Там у тебя тайник твой, я видел. – Пятрас снисходительно улыбнулся. – Паспорт зачем-то туда зафигачила с билетом. Партизанка.
Света вдруг вспомнила. Все-все. И как паспорт прятала. И какой ей потом сон приснился про угон самолета. Значит, сон в руку оказался. Нашел убийца ее «сейф». И все про нее знал. Да, маленькая кафельная дверца под ванной так и звала, так и манила устроить тайничок.
– А у меня там до сих пор деньги твои лежат, те, помнишь, что ты мне оставил, я закрутилась и забыла…
– Видишь, я, оказывается, больше оставил…
– Слушай, а если бы мы ремонт затеяли?
– У меня тогда выбора не было. Положился на судьбу. Затеяли – нашли бы… Ладно… В хорошие руки, значит, попали бы денежки… Ты не думай. На них крови нет… Хотя кто знает… Есть, наверное… Но – я за них никого жизни не лишил. Это, помнишь, я ж рассказал тебе тогда про бабу? Как я ее на дачу вез, а она своего мужа грохнула? Тоже… застала в постели с телкой… А там сумка стояла. Помнишь?
Света кивнула.
– Вот это те самые деньги. Так что я тебя бы все равно побеспокоил. Даже без твоей Плутенко. Но видишь, как совпало. Я предлагаю тебе: давай пополам. Половину – забирай. За все твое хорошее. А половину передай мне. Что они так лежат? Их надо в оборот пустить, пока не заплесневели.
– Я тебе все отдам, только – как? Ты в Россию не полетишь. Марату отдать?
– Нет. Ты сделаешь, как я сказал. Возьмешь себе половину. Не пререкайся. А мне передашь мое. Поняла?
– Поняла.
– Они там в самой глубине, руку поглубже просунь, я палкой от швабры их запихал.
– Разберусь.
– Там еще две видеокассеты. Я не видел, что на них. Думаю, компромат серьезный. Ты глянь дома, если у тебя старый видак сохранился.
– И что с ними? Господи, сколько всего на мою голову!
– Посмотри. Может, морально устарели. Может, все уже всё знают. А лучше всего, если мне передашь тоже.
– Я готова. Не представляю только, как буду тебе деньги перевозить. Это сколько же раз мне летать придется, чтоб, не нарушая закона, тебе все передать.
– Один раз. Положишь в чемодан, сдашь в багаж. Прилетишь – получишь. И все.
– Не уверена, что решусь. Меня посадят. И всем станет хорошо. И денег у тебя не будет.
– Мы вот что сделаем. Мы еще об этом подумаем. На тебя сейчас много чего навалилось. Ты паникуешь. С таким настроем все провалишь. Поедешь, посмотришь. А там… Я точно знаю: кривая вывезет, если судьба захочет. И все всегда лучше всего выходит, когда полагаешься на авось. Сначала продумаешь, соберешься, а потом – на авось. Расслабься сейчас. В Москве Марату просто скажи, когда сюда вернешься. Только это. Я тебя найду.
– Договорились.
– И вот еще. Вчера забыл отдать. Смотри: тут две флешки. На них одно и то же. То, что ты уже видела, и все такое прочее в том же духе. Мой совет. Одну оставь здесь. Одну возьми с собой. Это твоя страховка в случае чего, понимаешь?
Да, это понятно. Если придется разбираться, выяснять отношения, надо, чтобы информация против врага хранилась в надежном месте. И чтобы враг знал об этом.
– Ну, вот и все пока. – Пятрас улыбнулся, и в его улыбке проступил облик того, знакомого Свете парнишки.
– Подожди, – остановила его Света, – я спросить хочу. Просто так. Я тебе благодарна. Знаешь… как… как другу. Вот как друга и спрашиваю: ты своей жизнь доволен? Ты ни о чем не жалеешь?
– Ты о раскаянии? А ведь я тебе говорил тогда уже. На войне посылают убивать – это ты должен. Долг перед, типа, Родиной. И за это тебе ничего не будет – ни кары, ни почестей. Еще и калекой вернешься. Вот и вся награда. А то, что со мной потом было… Я бы не хотел повторить. Нет. Но и те… Ты ж не знаешь… Я не Робин Гуд… Но все они – одна шайка. Сегодня этот заказывает, завтра тот… С виду люди, а внутри – пустота. Воздушный шарик с дерьмом. Чпок в него – только дерьмо в разные стороны. Вонь. И ничего больше. Сейчас вот живу. Такой, как есть. Один. Любить не умею. Хороших людей встречал мало. Чтоб любить. Есть у меня два друга. Это много, учти. И – тебя вот уважаю. Ты редкая. И такие, как ты, таким засёрышам достаются… Я вот помню, как тебе рассказывал про свои подвиги, а ты на меня смотрела. Просто смотрела. Молчала. А я потом взгляд этот чувствовал. Долго. И много чего понял для себя. На будущее. Хотя бы то, что та дверь за мной закрылась. Насовсем. Ответил?
– Ответил, – кивнула Света, с легким сердцем улыбаясь не случайному человеку в своей судьбе.
пропела она вполголоса.
– Мы все разбойники. Я сейчас хорошо все понимаю. Хочется мне развернуться, – она повела плечами, словно путы сбрасывая. – Хватит, наевропейничалась. Натолерантничалась. Голыми руками бы их всех передушила!
Знаешь молитву Иоанна Златоуста, которую перед самым Причастием читают:
«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз…»
А потом:
«Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими; не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем…»
Понимаешь? Яко разбойник исповедаю Тя! И я всегда говорю: «Господи! Я и есть тот разбойник! Прими меня, какая есть!»
Я не согнусь, не думай!
– И в мыслях не было! – уверил ее друг.
На том и разошлись.
Света уже представляла, хоть и не до конца, что будет делать. Она полетит в Москву, разберется с Ленкой Плутенко, а потом… потом отправится к старцу. Ей давно мечталось спросить у старца совета о том, какой путь выбрать, о нерожденных детях, которых так жаждала ее душа, о чужбине, на которой тосковала. Но все не хотелось мужа оставлять надолго, все останавливало это ощущение долга перед ним. Хорошо, что сейчас в этом она свободна. Пришло время решать.
