Текст книги "Пуговица"
Автор книги: Галина Артемьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Всегда рад помочь! – отозвался Кирпич. – Пошли в школу, а то опоздаете!
И они побежали в школу.
А дворники пришли убираться и страшно удивились: все вокруг сияло чистотой. История втораяКАК КИРПИЧ ПОМОГ ПОБЕДИТЬ ВРАГОВ ДАВЫДОВА
Давыдов и Мухина прибежали в школу. Они осторожно уложили сумку с Кирпичом в стол. Учиться им не хотелось, но пришлось.
Время от времени они наклонялись и шепотом спрашивали Кирпича, как тот себя чувствует, не темно ли ему в сумке для сменки, не скучно ли просто так лежать на полке под столом.
– Не отвлекайтесь, – шепотом ворчал Кирпич. – Вы в школу учиться пришли, а не под столом шушукаться.
Но они продолжали проверять состояние Кирпича на всех уроках. Так что учительница даже однажды сказала сердито:
– Мухина! Давыдов! Да что это с вами такое сегодня! Вы в школу учиться пришли? Или под столом шушукаться?
– Учиться! Извините нас, пожалуйста, – хором ответили Давыдов и Мухина.
Из-под крышки стола раздался едва слышный смешок. К счастью, учительница ничего не поняла.
Зато Мухина и Давыдов решили сидеть тихо до конца уроков.
После уроков они вышли на улицу с нехорошим предчувствием. Давыдов знал, что сейчас у него будут требовать деньги.
Правда, теперь у него появилась вполне обоснованная надежда на чудо. У них же теперь есть волшебный Кирпич!
– Пожалуйста, уважаемый Кирпич! Не могли бы вы помочь мне отбиться от врагов? Дорогой Кирпич? – спросил уважительно Давыдов, обращаясь к сумке для сменной обуви.
– Нет проблем, – откликнулась сумка. – Только как бы вы хотели? Наповал? Чпок – и врагов хоронят под звуки траурного марша?
– Ни в коем случае! – вскрикнула Мухина.
Она отличалась жалостью к противнику и всегда стремилась решать все вопросы мирным путем.
– Лучше всего их как-то напугать, – размышляла она. – Но чтобы никакого вреда здоровью! Они же еще дети! Ну – чуть постарше нас, но дети. Тем более мальчишки. Они глупые просто. Пожалуйста, дорогой Кирпич! Как-то так…
– Нет проблем, – откликнулся Кирпич.
И тут подбежали к ним враги из четвертого «Б».
И какая-то неведомая сила закрутила Давыдова как волчок.
А Мухина крикнула изо всех сил:
– Отойдите! У него там волшебный Кирпич! Он слово специальное знает!
И тут же один враг рухнул на землю к ногам Мухиной, а другой испугался и быстро-быстро побежал прочь.
Мухина и Давыдов помогли упавшему встать.
– Ну и друг у тебя! – удивились они. – Сбежал, как предатель последний.
– Какой это друг! – вздохнул бывший враг.
И после этого он помирился с Давыдовым.
Так у Мухиной и Давыдова чудом появился в школе новый друг. История третьяКАК В ЗООПАРКЕ ЗАСЕЛИЛИСЬ КЕНГУРУ
Как-то раз Мухина и Давыдов пошли погулять. Конечно, на прогулку они захватили свой волшебный кирпич. Положили его в рюкзак, чтоб удобно было нести, и пошли.
Светило яркое весеннее солнышко. Листья на деревьях уже распустились, но были совсем новенькие, клейкие.
Двор сиял чистотой и свежестью. Дворники теперь каждый вечер поливали двор из шлангов – больше-то им делать было нечего, все по утрам устраивал за них Кирпич.
Но жильцы их дома, конечно, про магию ничего не знали, да и не верили давным-давно в чудеса. Поэтому они думали, что у дворников просто с весной проснулось трудовое рвение.
Это всех очень радовало, не меньше, чем появление свежей листвы.
Когда Мухина и Давыдов вышли во двор, там как раз вовсю шелестела вода, которую дворники пускали во всю мощь.
– Эх, хорошо-то как у нас стало, душа не нарадуется, – говорили одна другой бабушки на лавочке у подъезда.
– Чистота! Деток не страшно гулять пускать.
– Надо дворникам денег на подарок собрать всем подъездом. Пусть видят, что мы благодарные.
В общем, хорошее настроение распространялось по двору, как благоухание сирени.
И в этот момент из дальней арки во двор вошли двое чужих дядек. Они были чужие в том смысле, что не жили в их доме. И вообще непонятно, где они жили. Похоже, у них вообще не было где жить. Вот они и шатались туда-сюда. Иногда они разгружали ящики в овощном магазине. За это им давали деньги. И они немедленно шли эти деньги пропивать. Потом долго спали на скамеечке у песочницы. Бдительные бабки их прогоняли, мыли после них скамейки, усаживались сами. Но когда наступала пора бабкам спать, дядьки снова возвращались с новой бутылкой. Где они их только добывали?
Сейчас дядьки шли уже пьяные. В губах у них торчали сигареты. Дядьки шатались, поддерживая друг друга, и пытались что-то петь.
Но сигареты мешали. Вот они их выплюнули и запели во всю силу.
– Что ж это творится-то! Посмотрите на них! – возмутились бабки. – Дворники моют-чистят, а эти плюнули и пошли. Тьфу! Свиньи!
Давыдову надоело смотреть на пьяных. Он вообще не любил видеть такое. Даже на чужих улицах. А уж тем более в их собственном дворе, который они каждое утро волшебным образом чистили.
– Пожалуйста, – сказал Давыдов отчетливо, чтобы его желание было услышано. – Пожалуйста, дорогой Кирпич, пусть эти дядьки превратятся в кого-нибудь полезного…
– Уточните ваше желание, – посоветовал Кирпич из рюкзака. – И я немедленно исполню его.
– Пусть они превратятся в кенгуру и поселятся в зоопарке в отдельной клетке. И там пусть их кормят самыми вкусными для кенгуру вещами: бананами, например, – попросила Мухина, – можно, пожалуйста, дорогой Кирпич?
– Никаких проблем! – воскликнул Кирпич.
И пьяницы немедленно превратились в двух крупных ухоженных кенгуру.
Бабки так и ахнули! Чуть с лавочки не попадали.
– Ты смотри, что творят, а! До чего дошли, безобразники! – доносились до Денисова и Мухиной возмущенные возгласы старушек.
Но пока они возмущались, кенгуру уже давно и след простыл.
Ведь по волшебству они должны были очутиться в зоопарке!
Денисов и Мухина быстро побежали в зоопарк посмотреть, как кенгуру там разместились.
Денег на билеты у них не было ни копейки, но их волшебный друг Кирпич, конечно же, устроил все так, что их на входе будто бы и не увидели, хотя шли они не таясь, оживленно разговаривая.
Народу в будний день в зоопарке было совсем немного, но у одной клетки теснились человек тридцать. К тому же не успели Мухина и Денисов подойти поближе, чтобы рассмотреть, кто именно привлек внимание публики, как мимо них по аллее проехала яркая машина с надписью «Центральное телевидение».
Из машины тут же выскочили телевизионщики. Началась съемка. Видно было, что готовится экстренный выпуск новостей. Известный телерепортер, всегда выступавший в новостях, обменялся несколькими репликами с людьми у клетки и затараторил:
– Дорогие телезрители! Мы с вами находимся сейчас в зоопарке. Здесь зафиксирован удивительный факт. Буквально полчаса назад вот на этом самом месте еще только собирались сооружать новую клетку. Директор зоопарка только-только подписал решение об установке клетки именно в этом месте!
И сразу после подписания документа он выглянул в окно своего кабинета и буквально остолбенел! Клетка оказалась уже смонтированной! Мало того: внутри сооружения находились великолепные экземпляры австралийских кенгуру, которые попали туда неизвестно каким образом. Вот эти прекрасные животные, дорогие телезрители! Посмотрите, как трогательно они себя ведут! Они держат друг друга за лапки! Ах! Мне так и хочется сказать: за руки! Как много человеческого в повадках этих очаровательных существ!
Но главный вопрос остается открытым: кто же тот чудесный пожертвователь, который подарил нашему зоопарку и его посетителям, дорогие телезрители, таких прекрасных кенгуру?
И это еще не все, вот тут мне подсказывают: за клеткой находится подсобное помещение, где обычно хранятся корма для животных. Так вот, это подсобное помещение буквально доверху наполнено продуктами питания, предназначенными именно кенгуру.
Дирекция теряется в догадках, но благодарит щедрого дарителя от всей души.
Посмотрите, посмотрите, как очаровательно ведут себя новые жильцы нашего зоопарка! Они держатся за лапки, другие лапки прижимают к груди и кланяются! Как это трогательно!..
Выпалив свою тираду на одном дыхании, репортер выдохнул и деловито приказал съемочной группе:
– Сворачиваемся!
После чего машина Центрального телевидения умчалась на огромной скорости в телецентр.
Мухина и Давыдов смогли наконец-то пробраться к клетке. Да, в ней действительно находились те самые кенгуру, видом которых так яростно возмущались их дворовые бабушки.
Кенгуру что-то лопотали на своем языке.
– Пожалуйста, не могли бы мы научиться понимать язык кенгуру, дорогой Кирпич? – попросила тихо Мухина.
– С превеликим удовольствием, – послышался ответ из рюкзака.
И тут же Давыдов и Мухина стали понимать все, что говорили друг другу рослые прекрасные кенгуру в клетке.
– Слышь, Митяй, ты чё-ндь понимаешь? Чего мы пили-то?
– Подсунули нам чего-то, Толян. Инопланетяне, ляха-муха. Я читал. Это они опыты над людьми ставят.
– А я ваще не люблю в том подвале бухло покупать. Там всегда одна отрава. Я тебе говорил: пойдем у Клавки купим!
– Ага! У Клавки! А мы ей должны рупь еще с какого раза? Забыл? У Клавки бы не получилось.
– Да, укатали Сивку крутые горки, – обреченно вздохнул кенгуру Толян. – Кенгурями стали.
– Да ладно. Чего нам? Светло, тепло, и мухи не кусают. Одежда есть, жрать дают, людей видно. Чем тебе не жизнь?
Кажется, им, Митяю и Толяну, вполне нравилось в зоопарке. Они даже начали планировать, как бы заманить работника, что приносит им еду, поближе и прощупать, нет ли у того четвертинки в кармане.
– Им тут хорошо, – сказала Мухина.
– По-моему, тоже, – кивнул Давыдов.
И они пошли домой делать уроки. История четвертаяПРЕВРАЩЕНИЯ НА УРОКЕ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
В тот день Мухина и Давыдов не очень хотели идти в школу. У них первым уроком стоял английский язык. А это значило, что все сейчас будут виноваты, все будет неправильно, и всем придется плохо.
Мухина и Давыдов очень старались. Они учили все заранее. С ними еще и мама Мухиной занималась. Проверяла их. Помогала.
Но учительница все равно находила что-то неправильное, неточное и никогда не хвалила. Она вообще никого не хвалила.
Может быть, просто не знала, как это делается?
Может, ее вообще никто никогда не хвалил в детстве? Бывает же такое?
Но получалось удивительное дело. Учительницу их, Светлану Алексеевну, никто не хвалил в каком-то ее далеком детстве, а виноватыми оказались те, кто в ее детстве даже не существовал вообще.
И ничего с этим поделать было нельзя. Жаловаться же не пойдешь? Да и на что? Что учительница никогда не улыбается и никогда не хвалит? Что, как ты там ни старайся произносить правильно определенный артикль the, хоть обплюйся весь слюнями, высовывая язык между зубов, а все равно никто тебе не скажет «Excellent» [7] . В лучшем случае – «Could be better» [8] .
Собственно, это выражение и было, пожалуй, единственным, что за весь урок говорила Светлана Алексеевна по-английски. Остальное она произносила на русском. От учеников же требовался только английский.
Учительница ради постановки произношения запускала им магнитофонные записи.
Механический дикторский голос говорил фразу, а весь класс повторял. Хором.
Светлана Алексеевна только мрачно поправляла тех, кто, по ее мнению, произносил английские слова неправильно.
Еще они пересказывали тексты из учебника. И составляли диалоги.
Все, что они делали, жутко не нравилось Светлане Алексеевне. Она старалась всем своим видом показать, как ей неприятны ученики и их жалкие потуги говорить на английском.
Вот почему Давыдов и Мухина не летели, как на крыльях, за новыми знаниями, когда по расписанию стоял английский язык.
Чем ближе подходили они к кабинету, тем мрачнее делались их лица.
– Слушай, – сказал Давыдов, – слушай, Мухина, давай попросим, а? Пусть наш дорогой Кирпич нам поможет. Может, сделаем так, чтобы Светлане Алексеевне пришлось целый урок на английском разговаривать? Самой!
– Ну, давай, – согласилась Мухина. – А как?
– Сама увидишь! – пообещал Давыдов. И залился счастливым детским смехом.
Потом он обратился к их дорогому волшебному другу.
– Пожалуйста, дорогой, уважаемый Кирпич, – произнес он проникновенно, – нельзя ли устроить так, чтобы на этом уроке мы все, весь класс, были англичанами. И пусть Светлана Алексеевна должна будет говорить с нами весь урок только по-английски. Получится так сделать, дорогой Кирпич?
– А есть другие варианты? Конечно, получится, – раздался довольный голос из мешка со сменкой. – Сделаем. Бегите скорее в класс. Все начнется со звонком.
Кирпич хихикнул.
Окрыленные Мухина и Давыдов поспешно направились в кабинет английского языка.
Учительница уже сидела там за своим столом и, не поднимая головы на входящих, что-то быстро писала в толстой тетради.
– Good Morning! – вежливо поздоровались Мухина и Давыдов. – Доброе утро, Светлана Алексеевна!
Учительница ничего не ответила: была занята своим делом, урок-то еще не начался. Ей явно не хотелось тратить зря свои силы, пока еще не прозвенел звонок.
Мухина и Давыдов сели за свой стол и принялись ждать, преисполненные самых радужных надежд.
Наконец раздался сигнал о начале урока.
Светлана Алексеевна встала, строго оглядывая собравшихся учеников.
И вдруг лицо ее исказилось ужасом.
Мухина глянула на Давыдова, чтобы удостовериться, заметил ли он странное выражение лица их учительницы.
Мухина глянула и ахнула! Рядом с ней сидел вовсе не Давыдов, а очень аккуратный, подтянутый и приветливый иностранец. На вид ему можно было дать лет двадцать пять.
Надо сказать, что прекрасный иностранец тоже смотрел на Мухину с изумлением. Она, конечно, сообразила, что наверняка какое-то превращение произошло и с ней самой, и с их одноклассниками.
Пришлось оглянуться по сторонам. Кругом сидели приветливые, ухоженные, доброжелательно настроенные иностранцы, с одинаковым выражением одобрительного ожидания взирающие на совершенно растерявшуюся учительницу.
– Не может быть! – проговорила Светлана Алексеевна дрожащим голосом. – Невероятно.
Она даже поморгала глазами, как бы желая вернуть прежнее изображение и увидеть привычную картинку: покорных и подавленных учеников.
– It’s nice to meet you! [9] – вежливо улыбаясь произнес Давыдов красивым мужским английским голосом. – Do you speak English? [10]
– Yes, I do, – неуверенно подтвердила Светлана Алексеевна. – I-i-i-it’s incredible [11] .
– Don’t be nervous [12] , – любезно посоветовала Мухина, любуясь своим маникюром и прелестными туфельками на высоких каблучках, оказавшимися теперь на ее ногах.
Другие присутствующие в кабинете англичане одобрительно закивали растерявшейся Светлане Алексеевне.
– What a charming girl you are! [13] – поощрительно подбодрил учительницу бородатый иностранец, сидящий за Мухиной.
В бородаче почти невозможно было узнать Степкина, вечно дергавшего Мухину за косы.
Светлана Алексеевна во все глаза смотрела на собравшуюся группу, и не думая успокаиваться от милого комплимента.
– You have wonderful taste in clothes [14] , – поддержали Степкина все остальные.
Видно было, что Светлана Алексеевна всеми силами старается обрести дар речи.
– Y-y-y-you’re very generous [15] , – еле выговорила она наконец, краснея и сильно заикаясь.
– Ну и акцент у нее, – еле слышно шепнул англичанин Давыдов англичанке Мухиной.
– Cама, наверное, двоечница была, – подтвердила Мухина.
В этот момент дверь класса открылась. На пороге стоял еще один иностранец. Он галантно улыбался. Тем не менее в добропорядочном чужеземце Мухина и Давыдов все же признали черты вечно опаздывающего Рыбкина.
– Forgive me for being late, – сохраняя достоинство, проговорил бывший Рыбкин. – Am I disturbing you? [16]
Светлана Алексеевна только мотнула головой, собираясь с мыслями.
– Just a minute please [17] , – выговорила наконец она и побежала к двери.
– I’m looking forward to seeing you again [18] , – добродушно проводил ее усаживающийся на свое привычное место Рыбкин.
Он словно бы и не удивился, увидев полный класс взрослых интуристов. Сел, положил голову на руки и сразу задремал.
Первый урок! Не все еще проснулись как следует. А тут такая возможность – учительница покинула поле боя!
Правда, она очень быстро вернулась. И не одна. С завучем. И прямо с порога возбужденно затараторила:
– Вот, Алла Игоревна! Вот, смотрите! Вот – сначала были дети, мой класс. А потом… вдруг… после звонка – смотрите… Они по-русски не понимают. Сидят. Я не знаю, кто они, чего хотят. И где дети?
Завуч смотрела на Светлану Алексеевну с глубоким пристальным интересом. Словно впервые что-то в ней заметила выдающееся.
– Они сидят, как будто так и надо, понимаете? А мне что делать? Как это они… превратились. Сидели дети… А потом – раз… И не дети.
– Дети и вдруг не дети? Заработались вы, Светлана Алексеевна! – укоризненно промолвила Алла Игоревна. – Дети и не могли тут сидеть, они на экскурсию пошли с классным руководителем. В музей Лермонтова. И именно в связи с тем, что на вашем уроке собиралась присутствовать делегация из Лондона. Я вас вчера об этом предупредила. Вы должны были рассказать им о школе, о Москве и о себе. Ответить на их вопросы.
– Я… я не помню, – трагически прошептала учительница.
– Что ж, бывает! Приступайте. А я тут, с вами посижу. На всякий случай. Чтобы англичане случайно в детей не превратились.
– Да! Пожалуйста, посидите тут, в классе, – боязливо попросила Светлана Алексеевна.
Она нервно прокашлялась и начала сбивчиво рассказывать делегации англичан о школе и Москве.
Без подготовки получалось у нее не очень. Сбивчиво и почти непонятно.
Закончив свое короткое сообщение, Светлана Алексеевна предложила задавать вопросы.
– I beg your pardon, – вежливо привстал англичанин Давыдов. – Do you thing you speak English? [19]
Светлана Алексеевна совсем растерялась.
– Say it once more please, – жалобно попросила она. – Please speak more slowly [20] .
Мухина изо всех сил дернула Давыдова за пиджак, чтоб он сел и не мучил больше Светлану Алексеевну.
Он сел, показав руками, что все в порядке, что у него вопросов больше нет.
Другие англичане добродушно и не спеша принялись спрашивать про учеников, про саму учительницу. Она сообщила, что очень любит свою работу и детей, что только закончила институт, что пока не замужем, живет с мамой.
Встреча наконец подошла к концу.
Иностранцы стали по очереди прощаться:
– See you later [21] .– Goodbye! [22]
– Take care of yourself! [23]
– Please give my kind regards to your mother! [24]
– I’m looking forward to seeng you again! [25] – игриво попрощался последним Давыдов.
– Слишком уж вы переволновались, вот что я вам скажу, – услышали Мухина и Давыдов, оказавшись уже в коридоре, голос завуча.
Но дальше слушать было некогда, потому что они уже снова превратились в учеников и побежали в свой класс на следующий урок.
История пятая
ПЕСОЧНИЦА И ДВЕ МАЛЕНЬКИЕ СОБАЧКИ
Во дворе дома, где жили Давыдов и Мухина, находилась прекрасная детская площадка с огромной песочницей. Но именно к песочнице мамы не пускали своих детей ни под каким видом.
Стоило глупому малышу потянуться с лопаткой к желтенькому песочку, как раздавался истошный вопль:
– Не ходи туда! Там фу! Там ка́ка!
Это не являлось преувеличением или запугиванием несмышленых младенцев, ни в коем случае. Это как раз была именно чистая и неприглядная правда.
В песочнице действительно имелась кака. Даже не одна, а много как.
Дело в том, что у их соседки из 113-й квартиры жили два очаровательных карликовых пуделя. Они выглядели – лучше не придумаешь, даже на картинках не бывает таких миленьких, симпатичненьких, сладеньких, глазастеньких и игривых собачонок.
Весь двор ими любовался.
Эта идиллия имела только один крошечный изъян: все свои туалетные дела очаровашки бежали справлять именно в песочницу. Любящая хозяйка не препятствовала своим любимцам.
Когда поначалу заботливые матери просили ее не водить пудельков в песочницу, так как там играют дети, соседка впадала в особое состояние. Не помня себя от гнева, она кричала одно:
– Мои собачки чище ваших детей! Мои собачки чище ваших детей!
И втолковать ей, что за чистыми собачками тоже надо убирать, не было никакой возможности.
Вот и приходилось всеми силами удерживать маленьких детей подальше от песочницы, потому что ее облюбовали маленькие собачки.
Однажды Мухина и Давыдов вышли погулять как раз тогда, когда во дворе на солнышке скопилось большое количество мамаш с детьми. Дети скатывались с горки или копошились у лавочек, где сидели их мамы.
В это время на площадку гордо прошествовала соседка со своими кукольными песиками. Те целеустремленно рванули к песочнице.
– Ну вы хоть бы в другое место их водили! – не выдержал их новый дворник. – Тут дети!
– Мои собачки никому не мешают! – заголосила привычно владелица песиков. – Они чище любого сопливого ребенка тут!
– Вы б хоть убирали после них, – не сдавался дворник, которого почему-то не особо напрягали крики дамы.
– Да что там убирать! – начала заводиться соседка.
И тут Мухина тихонько сказала:
– Пожалуйста, дорогой Кирпич! Пусть она поймет, что так нельзя! Как это сделать? А, дорогой Кирпич?
– Сейчас будет исполнено, – ответил Кирпич.
И в тот же миг пудели в песочнице превратились в огромных-преогромных собак. Ростом со слонов.
Их хозяйка стояла между ними и истошно орала:
– Кому мешают мои маленькие собачки! Вы сами хуже диких зверей! И что там за ними убирать – фитюлечки такие!!!
И тут собачищи показали, ч т о придется за ними убирать!
Сначала они одновременно подняли свои громадные лапы:
– Пссссссс!
Они, конечно, не хотели, но хозяйке кое-что досталось.
– Ай! – закричала она, заметив, наконец, как внезапно подросли ее малютки, – Ай-ай-ай!!! Помогите! Это не мои!!!
– Гав! Гав-гав-гав! – отвечали великаны, обидевшись, что хозяйка от них отказывается.
– Помогите!!! – закричала соседка из 113-й, видя, как мамаши спешно уводят своих детей с горки. Ну, на всякий случай. Хоть ее собачки и чище всех, и лучше всех… Но кто знает, что им в голову взбредет?
А им ничего особенного и не взбрело. Они были совершенно мирные и домашние, хоть и увеличившиеся в размерах. Им просто понадобилось сделать то, за чем их и водила в песочницу их любящая хозяйка по утрам и вечерам. Они поднатужились и…
Ой, что тут было!!!!
Хорошо, что матери заранее позаботились и отошли со своими крошками на безопасное расстояние.
Досталось одной хозяйке.
И, конечно, песочнице.
– И что? – спросил дворник, – Это вы называете «нечего убирать»? Ну, как поступим? Штраф платить будем или сами чистоту наведете?
– Я все уберу! – пообещала бедная хозяйка уникальных псов-гигантов.
– Вот лопата! А вот мешок! – миролюбиво предложил дворник. – И уж больше тут не гуляйте. А то сами видите. Мало ли что…
– Я не знаю, что это с ними. Мусик! Пусик! Как же так? Как же это вы? Вы же карликовые!
– Гав! – ответили хором Мусик и Пусик. – Сами смотрим – не поймем! Но нам нравится! Мы теперь можем прыгать до самой крыши этого дома! Запросто!
– А к вечеру, пожалуйста, дорогой Кирпич, пусть они снова станут маленькими, – попросила между тем Мухина.
Ей уже стало ужасно жалко несчастную соседку, которая огромной дворницкой лопатой для снега гребла то, что прежде называлось «фитюльки» и «каки».
– Непременно, – пообещал Кирпич.
Так все и получилось.
Но с тех пор соседка выгуливала своих Мусика и Пусика далеко от песочницы. На всякий случай. А то кто их, маленьких песиков, знает? Вдруг им вздумается опять подрасти? Да еще в самый неподходящий момент.
К историям о Давыдове и Мухиной младшие быстро привыкли и требовали новую каждый вечер. Рыся сочиняла. У нее этих сказок скопилась целая куча.
Недавно нашла, перечитала и удивилась: а ведь хорошее было время, если придумывалось такое.
И правда: хорошее тоже.
Переменчивое. Пока дома все спокойно, время улыбалось и сияло всеми цветами радуги. Стоило отцу что-то очередное выкинуть в пылу своего «патологического опьянения», радуга меркла.
И все-таки сказки получались! И самые захватывающие, веселые придумывались как раз во время жутких семейных заварух.Наверное, как противоядие.
15. Буквы, слова и судьба
Мама работала много. А как только получалась хоть небольшая пауза, тоже подключалась к их играм. Она знала много загадок, фокусов, историй. И придумщицей была не хуже собственных детей.
Рыся на всю жизнь запомнила, как мама рассказывала им про буквы.
В их большой библиотеке каких только книг не хранилось. Однажды мама отыскала совсем древний фолиант, в кожаном переплете с желтыми страницами и запахом старины. Там толковались сны, говорилось об именах, их значении и влиянии на человека. Но больше всего удивило, что значение и силу имели не только слова, но и первые буквы имени.
Мама и дети читали по книге, что говорилось о каждой букве, стараясь угадать свою судьбу. Получалось, что по первым буквам фамилии, имени и отчества можно составить представление о характере человека. А ведь характер – это и есть судьба. Потому что мы выбираем тот, а не другой путь из-за своего характера.
Список гласил:
...
А – мощь, обладание властью.
Б – сила чувства.
В – ветреность, шатания из стороны в сторону.
Г – мистика, тайна.
Д – общительность.
Е – расточительность, недоверие.
Ж – порывистость, энергичность.
З – стремление защитить, вспыльчивость.
И – впечатлительность, напряжение.
К – высокие устремления, идеализм, нервозность.
Л – точность, методичность, логика.
М – надежность, педантичность, трудолюбие.
Н – творческий потенциал, энергия.
О – чувствительность, воля.
П – скромность, сила духа, одаренность.
Р – постоянное напряжение.
С – нервозность, частые упадки сил.
Т – стремление к идеалу, непрекращающиеся поиски.
У – интуиция, понимание.
Ф – умение приспособиться, ласковость, нежность.
Х – непостоянство.
Ц – склонность к переживаниям.
Ч – верность, надежность.
Ш – ревность, отсутствие гибкости.
Щ – злопамятность, мстительность.
Э – стремление к душевному равновесию.
Я – ум, стремление к новым знаниям, творческие способности.
– Давай, Рысенька, начнем с тебя, – предложида мама, – Смотри: Регина – Р: постоянное напряжение; Артемьевна – А: мощь, обладание властью; Мухина – М: надежность, педантичность, трудолюбие.
– Совпадает! – удивились младшие. – Рыська все время командует.
– И, конечно, работает больше всех, – подтвердила мама, – Но вот «постоянное напряжение»… Это меня тревожит… Неужели ты что-то такое чувствуешь?
Рыся задумалась. Правда это или неправда насчет букв, но напряжение она действительно чувствовала постоянно. Это напряжение состояло из чувства ответственности за братьев, из нежелания чем-то огорчить маму, из стремления делать все хорошо и правильно. А еще из страха: что сегодня будет с отцом, каким он придет.
– Да, совпадает, – сказала она.
Но распространяться о причинах не стала.
Тем более разговор зашел о буквах. Ведь сама по себе Р произносилась с напряжением, иначе сам по себе звук не родится. Вот, наверное, почему некоторое напряжение возникает и у носителя имени на букву Р. Так поясняла мама. А Рыся подумала: «Ну, если б только поэтому… Это было бы совсем не страшно».
Они еще долго говорили про букву А в тот раз. Почему именно она, эта буква, обозначает мощь и власть. У каждого возникли свои версии. И все они годились!
– Она выглядит как наконечник копья, – сказал Ор.
– Она – первая, – заметил Денька.
– Если изо всей силы завопить: «Ааааааааа!», можно сильно напугать, – вставила Птича.
Мама подтвердила все догадки, рассказав про Александра Македонского. И вообще – про императоров по имени Александр. В России их было целых три.
– А еще Андрей – тоже ведь важное имя, – подсказала Рыся, – Андрей Первозванный, апостол, помнишь?
– Тогда и наш папа – тоже сильный и могучий, если у него имя на А? – задал резонный вопрос Дайка.
– Наверное, да, – удивилась мама и задумалась. – Конечно! Вот у него сколько детей. И делает он все так, как ему хочется. Ситуация наша зависит от него.
– В этом сила? Это от силы? – не поверил Денька.
Так и остался этот вопрос нерешенным.
Чем дальше, тем меньше считался со своими домашними их, если судить по имени, сильный и властный отец.
И мама, получалось, во многом благодаря ему, замечательно соответствовала своему имени Калерия: К – высокие устремления, идеализм, нервозность. Да, она всей душой очевидно и явно стремилась ввысь. И умела указать дорогу другим.
Однажды, когда Рыся, Денис и Птича учились в седьмом классе, произошел довольно дикий случай на контрольной по математике. Сестрам математика не нравилась, хотя получали они свои твердые четверки, но достигалось это неимоверным трудом и, опять же, напряжением. Денька, не прилагая никаких особенных усилий, получал свои пятерки-четверки и не мог понять, а в чем могут быть сложности. Ему давалось. Ничего не скажешь.
И вот проходила у них полугодовая контрольная. Писали ее не в тетрадях, а на листочках. Именно эта работа влияла на четвертную оценку. Класс трясся. Степкин, тот самый, который в их сказке про Кирпич и учительницу-англичанку превращался в бородатого иностранца, по алгебре, как правило, получал не больше тройки. Причем, тройкой он обычно гордился! Вот почему в тот раз он договорился с Давыдовым, что сядет за ним, хотя обычно сидел за Мухиной. Степкину нельзя было рисковать: ему грозила возможная итоговая пара, поэтому Денька, по законам классной солидарности должен был, быстро все решив, передать свой листок назад, чтоб друг воспользовался его талантом и знаниями: быстренько все переписал на свой листочек.
Пока Рыся корпела над своим вариантом, Давыдов быстро все решил и небрежно сунул свой листок за спину: на, мол, Степкин, пользуйся. Себе он положил чистый листок, чтобы учительница не цеплялась, и что-то черкал в нем.
Наконец прозвенел звонок. Степкин взял две выполненные контрольные работы, свою и Давыдова, и понес сдавать.
Хеппи энд?
Все вышло, как и было задумано?
Если бы!
Правда, события разворачивались не сразу. Вечером придумали очередную сказку про Кирпич и контрольную по математике. Повеселились. Пирог вместе испекли. Сидели долго на кухне и пили чай.
Денька сбегал к своим, удостоверился, что все у них в пределах разумного, вернулся, смеялся над девчонками, которые пугали друг друга грядущей двойкой за контрошу.
А на следующий день оказалось вот что: у Мухиных, обеих, по четверке, у Степкина – пять, а у Давыдова – двойка.
То есть гром среди ясного неба удивил бы в сто раз меньше, чем этот результат!
Учительница с восторженным удивлением хвалила пробудившийся гений Степкина и порицала не ведущую к добру расхлябанность Давыдова. Она, мол, видела, как он небрежно что-то черкал у себя на листке, и вот плачевный итог самонадеянности!
– Этого не может быть! – воскликнул пораженный Денька.
