Текст книги "Я стану Бабой Ягой (СИ)"

Автор книги: Галина Шестакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Глава 20.

Пока такси довольно быстро продвигалось к заветной улице Галерной, Ягги размышляла, что же она скажет бабушке Кости. Было очевидно, что адрес она продиктовала для Ядвиги, глядя ей в глаза. Зачем же еще, его так громко, диктовать, не закрывая дверцы такси?

Ягги под свои сомнения и соображения поднялась на четвертый этаж и встала перед квартирой номер пятнадцать. Фууу… выдохнула и приготовилась нажать звонок. Она еще не успела прикоснуться к звонку, как дверь открылась.

– Прекрасно! Ты очень сообразительна. – Сообщила ей бабушка Кости. – Заходи. Я тебя уже заждалась.

– Я такси не могла долго поймать. – Непонятно по чему начала оправдываться Ягги.

– Понятно, в таком то виде. И с чего ты решила предстать передо мной именно в этом возрасте?

– В каком? – Удивилась Ядвига. – Это мой, настоящий…

– Милочка! – Бабушка чуть поджала губы. – Со мной не надо играть в игры с возрастом! Я вижу, этому ты уже научилась. Это моя, дура-невестка, ничего не видит, кроме денег и родовой купеческой спеси!

Ядвига слегка покраснела и вернулась к своему обычному виду.

– Так, то лучше. – Смилостивилась бабушка, – Пойдем, я напою тебя чаем, и ты мне все расскажешь. Меня зовут Ольга Константиновна, я бабушка Кости. Ты Ядвига. Я знаю.

Ядвига послушно пошла за Ольгой Константиновной в столовую. Пока бабушка подавала чай, Ядвига немного осмотрелась. Столовая большая и светлая, много старинных вещей, как и у Кости дома, но все смотрелось легко и изящно. Два окна, светлый плотные шторы, и легкий белоснежный тюль, светлое дерево стола, изящные стулья. Ни какого излишества. Бабушка вплыла в комнату с подносом уставленным чашками и вазочками.

–Надо бы тебе подучиться, Ягги, – бабушка назвала ее, как называл Кощей, даже с такой же едва уловимой интонацией Ягги… – фокус с возрастом не плох, но… – бабушка выдержала эффектную паузу, – пока это только фокус. Это, как бы тебе объяснить? Ты натянула на себя возраст, будьто маску. Но… – еще пауза, – ты не поменяла реальность. Кто может видеть, сразу заметит твое шарлатанство, но… – еще эффектная пауза, бабушка успокоительно похлопала Ягги по руке, – подучившись, ты сможешь менять всю реальность вокруг себя. Понимаешь? Что бы вместе с тобой менялось все – твоя одежда, привычки, все, даже документы.

Посмотрев, на непонимающую Ягги, бабушка улыбнулась и подлила чаю:

– Преглупая может получится история, когда тебя попросят предъявить документы, а на фото ты, – бабушка усмехнулась своей удачной шутке, – только на двадцать лет старше или младше лет на тридцать! В это никто не поверит! И потом, ну не может себя вести восемнадцатилетняя бестолковая девица, как взрослая и вполне образованная женщина. Или взрослая дама, похожая на меня,– бабушка усмехнулась, – как бестолковая, подверженная всем комплексам средних лет женщина.

Ягги, опять покраснела и спросила:

– И книги?

– Что книги? Выражайся, будь добра, яснее.

– Если меняется реальность, и при этом меняется все, что тебе необходимо, книги, тоже могут поменяться?

– И они, если ты захочешь.

– А Костя, – у Ягги сжалось сердце, – так мог?

– Да, я сама учила его менять реальность, сливаться с окружением, с толпой, если надо, полностью мимикрировать под окружение. Но, – только теперь проявилась горечь в голосе бабушки, – он слишком любил провоцировать. Все эти – бабушка дернула недоуменно плечом, – цепочки, черепушки…

– Вас это раздражало? – Осторожно спросила Ягги.

– Нет. Просто на все это надо много сил. Но молодые не ценят, данного им времени, и тратят его на глупости.

– Разве лучше жить как я? Ничем не выделяясь из толпы? – Огорчилась Ягги.

– Когда ты не отличаешься от окружения, – бабушка приготовилась прочитать лекцию, – легче делать то, что тебе нужно, понимаешь? Никто не заметит! Да можно устроить любое, любое, – бабушка с нажимом произнесла это слово, – чудо, волшебство, хоть зиму в лето превратить, никто не заметит. Все слишком заняты собой. Но если ты, разительно, да нет, – бабушка хмыкнула, – ох, уж этот русский язык! И, да и нет, все сразу! Если ты хоть чуть-чуть отличаешься – на тебя направлено все внимание, а для его нейтрализации нужны дополнительные силы. Как сеть, слегка выделился – застрял, и теряешь силы.

«Как мой кабинет» – подумала Ягги.

– Да, да, правильно думаешь, – Ольга Константиновна внимательно следила за реакцией Ягги, – как твой кабинет. Он слишком выбивается из среды обычной библиотеки. Сколько сил тебе требовалось на его поддержание?

– Много, слишком много! Все эти недоуменные взгляды, удивление, хмыкание. – Ягги вздохнула.

– А если бы ты не воевала со средой, а вписалась в нее, было бы проще, ты бы легче добилась изменений. И никто! Никто бы не заметил их! Но не мне тебя учить, твоя бабушка, весьма сведуща, в этом! Она живет, в таких сложных условиях, и не вызывает «возмущения среды». Как , хмм… – хмыкнула бабушка, – как Василиса, ну ты знаешь ее, как она себя зовет, – Ольга Константиновна поджала губы, – Васька [1]. – протянула она немного осуждающе, – Учила ее, учила… все без толку, ходит боярыней в своей деревне, одна половина ее боится, вторая ненавидит, за ведьму считает. Но, – бабушка приподняла бровь, – ни чего не скажу – талантлива, очень талантлива! Лечит такие сложные, да просто тяжелые случаи, но сама… да ладно , это я так, по стариковски ворчу. Люблю ее, вот и ворчу. Да и жалко ее, влюбилась она в Костеньку, а не он ее суженный. Есть, есть у меня книжечка, я поищу, – бабушка внезапно перепрыгнула с любви, Кости и Василисы, что Ягги сначала и не сообразила о чем она, – да, да, напомни мне, есть книжечка, старая довольно, мне тесть подарил, про изменения возраста.

–Прадед Кости?

– Да. Он тоже Кощей был. Он многому меня научил. Хоть я тоже не из простой семьи.

– Это видно не вооруженным глазом! – Хмыкнула Ягги.

– Да, я как твоя бабушка, Баба Яга.

– Да? А разве бывает их… ну нас, так много?

– Три, на весь мир, ты считаешь это много?

– Нет…

– Тем более, что мы, с твоей бабушкой, уже не молоды. Тебе ведь бабушка рассказывала, что это передается только по женской линии, и через поколение? У нас в семье, только мальчики и все Кощеи.

– И Кирилл? – Испугалась Ядвига.

– Нет, дорогая, ты же сама видишь, он в мать. Его мать из довольно известного купеческого рода Брусницыных. А Кощеевы – они всегда были библиотекарями. Главной задачей Кощея есть сохранение и преумножение знаний. Сохранение наших книг. Но ты понимаешь, что это невозможно совместить с купечеством. А Кирилл выбрал деньги. Он мамин сын. – Ольга Константиновна тяжело вздохнула. – Говорила я Корнею, что купчиха не лучшая партия для Кощея, но… любовь она не спрашивает. Хотя любовь ли? Сомневаюсь до сих пор.

Глава 21.

Ядвига брела по Галерной улице, довольная, сытая, выпившая не одну чашку превосходного чая и размышляла о превратностях любви. Перед выходом, она потренировалась в изменении возраста, под присмотром Ольги Константиновны, и та осталась, вполне довольна результатом, проверив ее поведение, документы в разных возрастных ипостасях. В конце бабушка попросила продемонстрировать Ягги вид, в котором она являлась перед Кириллом, хмыкнула, и было ясно, что она осталась под плохим впечатлением от вкуса внука, но похвалила Ягги за удачный выбор образа.

– Хотя, что от него ждать, купец. – Ольга Константиновна поджала уголки губ. – Одной обожаемой родственницы достаточно, чтобы понять, что у него дурной вкус на девиц!

– А зачем она приехала?

– Точно не знаю, дорогая. Надо бы выяснить.

Поленившись меняться обратно, Ядвига решила немного прогуляться перед сном. На завтра было запланировано довольно много дел с Ольгой Константиновной, надо было выспаться. Побродив под снегопадом с полчаса, она решила не спускаться в метро, а поймала такси. Хорошо ехать в снегопад не за рулем, можно прижаться лбом к прохладному стеклу и просто наблюдать за огнями, снежинками и спешащими людьми. Просто, расслабиться и ни о чем не думать. Постепенно, глаза закрылись, и Ягги задремала. Внезапно, машина резко затормозила.

–Черт! Все этот снегопад! – Выругался водитель.

– Что случилось? – Ягги дернулась и открыла глаза.

– Вот, идиот так резко затормозил! Сейчас застрянем тут, с разбирательствами часа на два!

– О, мы почти доехали, я дойду.

Ягги расплатилась и вышла. Сонная, брела, почти не рассматривая улицу, скорей бы добраться до постели и заснуть. Столько опять навалилось всяких вопросов, после обсуждения с бабушкой Кости, что голова уже просто отказывалась работать. Надо выспаться и попробовать все обдумать на свежую голову. То, что произошло дальше, Ядвига даже не поняла сначала. Она получила удар по голове, но так как волосы были собраны в тугой узел, и спрятаны под шапку от снегопада, удар пришелся по касательной, с ног сбил, но сознания не лишил, на что, видимо был рассчитан. Она упала, и совершенно инстинктивно вцепилась в сумку, пытаясь разглядеть, нападавшего.

– Сумка, сумка! – Свистящим шепотом давали кому то указания.

Второй нападавший, странно медлил с разбойными действиями, видимо, из-за не лишившейся чувств жертвы.

– Дура! Хватай сумку! – Уже довольно громко крикнул первый нападавший, замахнувшись еще раз.

– Каааар! – С дерева спикировал ворон.

Ядвиге показалось, что он был раза в два больше, своего обычного размера. За спиной Ягги, кто-то закричал фальцетом:

– Убери от меня эту тварь! Она мне глаза выклюет! – И фальцет перешел в визг и хлопанье крыльев.

Ягги пыталась встать, но ноги скользили. Ей очень хотелось разглядеть, кто так визжал. И надо было помочь ворону. Наконец она встала. Второй нападавший ни как себя не проявлял, и Ягги увидела мужчину, во всем черном яростно отбивающегося от ворона.

– Молодец, Кар! Так ему, мерзавцу! – И Ягги нанесла победный удар тяжелой сумкой.

Нападавший упал, ворон нанес еще несколько завершающих ударов клювом и налетел на Ядвигу, хлопая крыльями, он просто гнал ее в сторону гостиницы. Но боевой дух Ягги требовал мщения. Ей хотелось стукнуть не один раз, а несколько, чтобы отомстить за свой испуг и удар по голове. Но ворон настойчиво гнал ее в гостиницу и возмущенно каркал.

– Нет, дай я врежу ему! – Упиралась Ядвига, как маленькая девочка. Адреналин настолько бурлил в ее крови, что она хотела битвы! Отомстить этому вору-неудачнику, за все, что произошло в последнее время. За Костю, за разгром квартиры, за противного Кирилла, с которым приходится кокетничать, а очень хочется надавать пощечин, за… – Пусти меня!

– Кар! – Возмутился ворон и хлопнул ее крылом по уху.

– И не чего драться! – Сразу остыла Ядвига и недовольно пошагала к гостинице.

– Кар! – Удовлетворенно каркнул ворон и взлетел на дерево, удостоверившись, что Ядвига благополучно зашла в гостиницу.

В сумке надрывался телефон.

– Да? – Рявкнула, неостывшая от битвы Ядвига.

– Ядвига? Все в порядке? Ты цела? – Бабушка Ярина, была явно напугана.

– Цела, цела. Все хорошо, бабуль!

– А книги?

– Все хорошо! Я ему так врезала! А ворон, он молодец! Он просто спас меня! – Тараторила Ядвига.

– Конечно, – согласилась бабушка, – он у меня умница!

– У тебя? У тебя? Это твой ворон?

– Конечно! Неужели ты думала, что я оставлю тебя без помощи?

– Без надзора, сказала бы я. – Холодно заметила Ядвига.

– Без помощи. – Уточнила бабушка. – Как твоя голова?

– Больно, но думаю не смертельно! Ты бы видела, как я ему врезала сумкой!

– Дорогая, было бы проще, если бы ты вспомнила наши с тобой уроки по безопасности. Помнишь – мы проходили – как отражать нападения?

– Бабушка! – возмутилась Ядвига. – Да, кто в состоянии вспомнить об этом, когда тебя бьют по голове!

– Если бы ты помнила о наших уроках, – нежно укорила ее бабушка, – тебя никто бы не смог ударить по голове. Моя дорогая, теперь тебе надо выспаться.

– Как можно спать после этого? – Перебила Ягги.

– Спать. Тебе необходимо спать. – Нежным голосом отдала приказ бабушка.

– Да, да, пока. – Ягги почувствовала, что она просто засыпает.

Едва она добралась до номера, раскидав всю одежду, упала в кровать и заснула.

Глава 22.

Утро для Ядвиги настало внезапно. Сначала за окном возмущенно закаркал Ворон, и настойчиво стучал клювом в окно, и тут же зазвонил телефон. Ядвига села, ощупывая затылок – болел. Шишка была довольно большая.

– Алло. – Сонно произнесла Ягги.

– Ядвига, я плохо спала, у меня дурное предчувствие! – Ольга Константиновна была взволнована не на шутку, что даже пропустила приветствие. – С тобой все в порядке? Я себе всю ночь места не нахожу, всю себя изругала, что опустила девочку! Ночью! А вдруг бандиты!

– Да, бандиты. – Согласила Ягги, не совсем проснувшись.

– Боже мой! Ягги! Девочка! – Ольга Константиновна так громко запричитала, что Ягги сразу проснулась.

– Не волнуйтесь, все хорошо, книга у меня.

– Да, причем здесь книга! А ты? С тобой все хорошо?

– Ольга Константиновна! Все хорошо, небольшая шишка и немного болит голова.

– Значит так, – начала Ольга Константиновна не допускающим возражений тоном, – сейчас собираешь все свои вещички и переезжаешь жить ко мне. Это не обсуждается. Я еще вчера, – немного сбилась она с командирского тона, – хотела тебе сказать, что зачем тебе жить в гостинице, когда ты можешь расположиться у меня, и заболталась, старая карга! Девочка моя, скорее приезжай и расскажешь, что случилось! Только будь осторожна, вызови такси, не лови на улице, неизвестно, какую машину!

– Кар! – Ворон во всем согласился с Ольгой Константиновной.

Ягги осталось только подчиниться, что она и сделала – с радостью. Быстро собралась, даже не стала пить кофе в гостиничном кафе, вызвала такси. И через час была у Ольги Константиновны. За завтраком она рассказала о нелепом нападении на нее. Та, чувствуя себя виноватой, окружила Ягги такой заботой, что ей стало неудобно.

– Ольга Константиновна! Так не честно! Разрешите я хоть посуду помою! Я не инвалид, у меня всего лишь шишка!

– Нет, деточка! Чувствуй себя как дома, но делать я тебе сегодня ни чего не дам! После такого нападения, надо немного прийти в себя. Ты сейчас ложись, полежи.

– Я не хочу спать! Бабушка меня вчера загипнотизировала прямо по телефону, я выспалась на неделю вперед!

– Хорошо, не спи. А полежать придется. И не спорь со старшими. Хочешь, я тебе про купцов наших расскажу? Но, ты ляжешь в постель!

– Лягу! – Согласилась Ядвига. – Только расскажите. Очень мне хочется про маменьку Кости узнать. Он совсем не похож на нее. Вот Кирилл, другое дело – сразу видно, он мамин сын. И поведение и даже разговор, такой же вальяжно-барский, совсем не Костя. – Ягги всхлипнула.

– Вот ты правильно сказала – барский. Ну-ну, деточка, – бабушка нежно погладила ее по голове,– не надо плакать. Ему тяжело от этого. Думай о нем, с любовью, ведь у вас много было хорошего. Он рассказывал, – Ольга Константиновна тяжело вздохнула, – о тебе. Собирался познакомить, в следующий твой приезд. Хочешь, завтра сходим к нему?

– Да, – вздохнула Ягги, – я хотела вас попросить, но боялась.

– Все хорошо. Завтра сходим. А теперь слушай. И глаза закрой! Мать Кости, Елена Николаевна, происходит из известного купеческого рода – Брусницыных. Большой род, крепкий был, до революции. Кожевники. Им принадлежал целый квартал на Кожевенной линии, что на Васильевском острове.Завод и большой дом. Но по сути, как у многих купцов, вся династия началась с крепостного, несомненно, удачливого. И лет через пятьдесят выросла в империю кожевников. Трое сыновей, Николая Брусницына – Александр, Николай и Георгий продолжили дело. Маменька Костина, как ты изволила заметить, происходит от Георгия Николаевича, он былученым, известным химиком, а совсем не купцом, о чем наша любезнейшая Елена Николаевна старательно умалчивает. Да, он работал на семейном предприятии, но купеческой жилки не имел. Тихий и скромный. И,после революции остался в России. А вот Александр и Николай, те напротив, были купцами. Филантропами, но и сумасбродами редкостными, особенно этим отличался Александр. Однажды, он, будучи в Стокгольме, на спор отбил яхту у шведского наследного принца, и ведь не нужна она ему была, яхта эта, плавать он не любил, и морю не доверял. Принц, прижимистый швед, решил, что сто тысяч, на дороге не валяются, плюнул и уступил яхту русскому купцу.

– Зачем покупал тогда? – Удивилась Ягги.

– Вот это и есть показатель характера русского купца, деточка. – Усмехнулась Ольга Константиновна. – Не надо, но куплю, нос всем утру, пусть сгниет лучше! Так и получилось. Утопили яхту пьяные матросы, но это уже произошло после революции. Но это другая история, и другие характеры. – Посмеялась бабушка. – Оба, Александр и Николай, были депутатами Городской Думы и участниками Комитета Попечительства о народной трезвости. Хотя, сами хорошие вина очень уважали. Тебе, наверное, скучно слушать в таких подробностях?

– Нет, нет! Рассказывайте, Ольга Константиновна! Очень интересно.– Возразила Ягги.

– Я историк по образованию, вот и люблю «покопаться»в деталях. Строили братья богодельни, читальни, столовые и приюты, даже театры для мастеровых открывали с нравоучительными пьесами. Но, в тоже время, большие любители, как ты уже поняла в истории с яхтой, эксцентричных поступков!Перед самой революцией оккультизм, магия и прочие обывательские штучки вошли в моду, и вот Александр Николаевич, а ты уже поняла, что он самый большой оригинал в этой семье, тоже увлекся. Но при этом, он был ревностным православным верующим. Как такое уживалось в одном человеке, мне не понятно!

– Вы так рассказываете, будто знали его! – Удивилась Ядвига, приподнявшись на локте.

– Лежи, лежи, деточка! Нет, я чести знать его не имела, – хмыкнула Ольга Константиновна, – но вот тесть мой,Каллистрат Кириллович, он с ним знаком был, и рассказывал историй презанятных множество. Не дожил он только, до знакомства с «маменькой» Еленой Николаевной, слава Богу. Но, мы отвлеклись опять. Так вот, Александр Николаевич, любитель диковинных вещей и мистики привез из-за границы, в самом начале ХХ века зеркало. Для украшения дома, в котором жили по крестьянской традиции все три брата с семьями под одной крышей. И говорят не только для украшения, но и для общения с папенькой бывшим крепостным и родоначальником купеческого рода Брусницыных. О зеркале в Петербурге ходили разные легенды, и что оно принадлежало Дракуле, и что с его помощью можно общаться с умершими, и с параллельным миром, и прочее, на что, досужая толпа охоча. И зеркало это привезли из Венеции, из одного палаццо, где якобы хранился прах Дракулы. Зеркало повесили в парадной зале, где проходили балы и приемы. Толпа поклонников, постоянно стекалась посмотреть на это зеркало, и жаждала увидеть чудо и прочую мистику.

– На самом деле, это зеркало принадлежало Дракуле? Что, – скептически посмотрела Ягги на бабушку, – разве Дракула не литературный герой?

– Ягги, детка. Ты ведь Баба Яга, сама, можно сказать литературный герой, а все удивляешься.

– Значит зеркало и вправду его? – Испугалась Ягги. – Ни за что бы эту гадость в доме не повесила.

– И правильно. Зеркала, не важно, Дракулы или нет, сами по себе предмет волшебный, не чего, не умея обращаться с волшебством, к нему соваться!

– И что? – Ягги заворожено смотрела на Ольгу Константиновну.

– Зеркало висело, – продолжила свой рассказ бабушка, – и не отличалось ни какими волшебными и потусторонними свойствами. Про него, постепенно все забыли, и оставили его в покое.

– Ага! – Ягги в предвкушении опять поднялась на локте. – Вот тут то и должно, что-то случится!

– Ты права. – Улыбнулась бабушка. – Одна из дочерей, Александра Николаевича, отличалась таким же неуемным характером, как и он сам. Она ударилась в изучение оккультизма и прочей глупости, и в одну, я так думаю, – Ольга Константиновна выразительно приподняла правую бровь, – очень не удачную для себя ночь, попыталась вызвать духов. Утром, ее нашел лакей, мертвую, перед зеркалом, в бальной зале.И вот что удивительно, все бы списали на какую-нибудь болезнь, но тело барышни было полностью обескровлено, но не имело ни одного пореза, ни царапинки. Вокруг стояли черные свечи, книги по оккультизму и начерчены всякие знаки на полу. Все это «замяли», деву похоронили, дом освятили, и зеркало сослали на чердак, всю прислугу, что б, не болтала лишнего, спровадили в имение.

– Уф… – выдохнула Ягги, – вот это история семьи! А, дальше?

– Дальше, – вздохнула Ольга Константиновна, – дальше была революция. Старшие братья с семьями, Александр и Николай бежали за границу.Николай умер в эмиграции, и больше ничего о нем не известно. А Александр, с женой и единственной дочерью довольно долго мыкались, пока дочь, не вышла удачно замуж, за итальянского купца, проживающего в Венеции.

– Вот это поворот! Не из того ли палаццо купец? – Удивилась Ядвига.

– Ну, это только в романах бывает, Ягги! – Рассмеялась бабушка. – Нет, обычный купец, без всяческих оккультных наклонностей. Он приютил у себя тестя и тещу, до их кончины. От брака венецианского купца с дочерью Брусницына родился сын, но он, не оставив законного наследника погиб во время Второй Мировой войны. Подробностей, уволь, не знаю. Родители в страшном горе, но выяснилось, что одна прелестная рагаццо, ну барышня по-нашему, бывшая продавщица в магазине венецианского купца, имеет дочь от молодого сеньора.Безутешные родители, поплакав о сыне, признали незаконнорожденную внучку, не вдаваясь в подробности о том, действительно ли она дочь их погибшего сына. Это остается вопросом. И вот, наконец, на сцене появляется еще одна прелестная рагаццо, теперь уже внучка, незаконнорожденной дочери.

– И что? Кто она? – Ягги не сводила глаз с Ольги Константиновны. – Ну, кто?

– Ты не догадываешься? Прелестная рогацци – это внучатая племянница Кирилла, Алессандра!

– Да? – Ягги даже села на кровати, от возбуждения. – Алессандра? Эта… эта…

– Я вижу ты с ней уже познакомилась. – усмехнулась бабушка.

– Не только. Она меня чуть не убила в порыве ревности!

И Ягги пересказала Ольге Константиновне всю историю ее знакомства с Кириллом и Алессандрой. Бабушка, смеялась до слез над, веселой по ее мнению, сценой в ресторане.

– Да, Костина внучка очень темперамента! Вот только вопрос, зачем она пожаловала в Россию? И зачем ей так нужны мои внуки? Ну, Костя, сразу стал ее игнорировать, за что Алессандра сердилась на него, а вот Кирилл, он глупый и спесивый мальчишка, он нашел с ней общий язык.

Глава 23.

Так, за разговорами прошел день, такой приятный и ленивый. Ольга Константиновна так и не разрешила встать Ядвиге, и даже обед и ужин подала к ней в комнату. Они ели, болтали, пили чай, до которого оказались обе охотницы, опять болтали, рассказывая друг другу, о том, как узнали, что они Бабы Яги. Ольгу Константиновну очень повеселила история, как Костя проник в кабинет Ядвиги, и как она сердилась на него, и игнорировала его почти две недели.

– Какая же я была дура! Ольга Константиновна! Вот если бы я знала, если бы я знала, я бы не упустила ни одного дня, ни одной минуточки. – Всхлипнула Ягги.

– Ах, дорогая моя, – вздохнула Ольга Константиновна, – кто бы на перед знал свою жизни, тот бы избежал, конечно, множества ошибок, но разве ж это была бы жизнь? Все распланировано, все учтено, какая скука! Вряд ли любовь смогла бы выжить в таких условиях.

– Да. – Тяжело согласилась Ягги. – Но я все равно жалею.

Утром, бабушка, осмотрев шишку Ядвиги, внимательно проверив ее рефлексы, давление, осталась вполне довольна, и разрешила встать. За завтраком они обсудили планы на день, и, решив, ни чего не планировать, направились на кладбище, к Косте.Ясное небо, легкий снежок, будто прогулка по парку, если не рассматривать пейзаж. Дошли до памятника, положили букет, повздыхали, стараясь не плакать, что бы не расстроить друг друга.

– На мое место лег Костенька, – бабушка все же не выдержала, хотя дала себе слово, что сдержится, не будет Ягги терзать такими разговорами, – рядом с дедом и отцом.

С фотографий смотрели красивые, умные мужчины, очень похожие между собой, и каждое поколение Кощеевых моложе предыдущего.

– Кощей, он же Бессмертный, Ольга Константиновна! – Почти плача прошептала Ягги. – Почему так?

– Конечно, он становится бессмертным в знаниях, сохраненных и преумноженных. Это его предназначение. Иногда, сохраняя это знание, он жертвует собой, и погибает. В нашей семье, это не первый случай, к сожалению.

– Какие такие знания так необходимо охранять?

– Я не могу тебе сказать. Я не знаю.

– Неужели ваш муж не рассказывал вам? – Удивилась Ягги.

– Нет. Он не мог этого сделать. А я, любя его, не могла требовать этого. Понимаешь? Это его дело, он посвящал меня, насколько это было возможно. Мы, Ягишны, владеем совсем другими силами, мы можем управлять стихиями, элементами. Это наше врожденное качество. Даже, практически ничего не зная, интуитивно мы это можем. Ошибаясь, не всегда получая именно тот результат, которого хотим, но в итоге можем.

– А они? Кощеи?

– Кощеи лишены этого дара. В сказке правильно говорится, только очень иносказательно – они над златом чахнут. Ну, – бабушка усмехнулась, – это конечно, слишком примитивно. Не чахнут и не над златом, а над знаниями. Охраняют. Знаешь, пойдем дорогая. – Ольга Константиновна улыбнулась и потянула Ягги за рукав. – Пойдем, пойдем. Обязательно нужны положительные эмоции. Слезы и переживания дурно сказываются на нашей красоте. Устроим себе роскошный обед!

Ольга Константиновна взяла Ягги под руку, и они направились к выходу.

– Сейчас возьмем такси и поедем, в одно чудное местечко. Оно принадлежит моей подруге Марье Моревне, ресторанчик «Семь сорок».Какой там форшмак!

Ресторан, оказался совсем маленьким, но очень уютным. На стенах, воспроизведены известные картины Шагала, точнее даже не воспроизведены, а весь ресторан это был маленький город, над которым плыли двое,и было ощущение, что ты живешь в этом чудесном городе, где живет любовь. На маленьких окнах – старинные переплеты, дерево изъеденное временем и вездесущими жучками. На подоконниках старинная швейная машинка, патефон с грампластинками, семейные черно-белые фото, кукла-музыкант. В вестибюле старое, с облезлой по углам амальгамой высокое зеркало. Поглядев в него, Ягги увидела себя, но в очень открытом атласном, лососевом платье. С высокой прической, в тяжелом колье, лениво помахивающую веером. Ядвига с удивлением посмотрела на бабушку.

– Удивилась?

– Да. Странное зеркало.

– Нет, не странное. Старинное.

– И что, оно всех так показывает?

– Ягги, – притворно воздохнула бабушка, – только тех, кто это видит. Это зеркало, принадлежит моей подруге, она из очень старинного дворянского рода. Здесь оно немного скучает.

– Зеркало? Скучает?

– Конечно. Оно уже многое видело, и в нынешние стремительные времена ему немного грустно и скучно. Мало красавиц уделяют ему внимание.

– Свет мой зеркальце скажи? – Улыбнулась Ягги своему отражению.

Зеркало тотчас сменило картинку. И Ягги увидела себя танцующей в большой и очень нарядной зале.

– Знаете, иногда я думаю, – Ягги несмело улыбнулась, – когда бываю во дворцах, когда… когда, мы с Костей были в Пушкино и в Павловске, что для меня было бы привычнее жить в таких больших домах, с высокими потолками, с картинами и каминами. На меня очень давят наши маленькие квартиры. Было такое ощущение, что я вернулась домой. Странно, да?

Зеркало, словно следило за тем, что говорила Ягги и показывало. Вот Ягги гуляет по большому парку, с зонтиком и в шляпе, в кружевных перчатках. Теперь она в легком пеньюаре выходит из спальни, обед в столовой, с большим камином.

– Нет, совсем не странно. Просто твоя душа вернулась в привычное окружение. Ты жила здесь, в Петербурге, и как видишь, – бабушка указала на зеркало, – блистала в свете.

– Что, это зеркало показывает прошлые жизни? – Удивилась Ягги.

– Ягуша, – улыбаясь, вздохнула Ольга Константиновна, – ты наивное дитя, до сих пор удивляешься таким элементарным вещам. Конечно, а что же еще может показывать самое обычное зеркало? Не волшебное, не сказочное, самое обычное, просто очень старое. Оно может показать, только то, что уже видело, и ничего больше. А тебе идет лососевый цвет. – Улыбнулась бабушка. – Пойдем, я очень проголодалась.

В углу небольшого зала, музыкант тихонько перебирал струны гитары, известная «Семь сорок» сменялась «Бессоме мучо», и снова звучали еврейские печальные мелодии, неожиданно томно переплетаясь с испанскими напевами. Это завораживало и тревожило Ядвигу, она уплывала в след, за мелодией и совсем забывала про форшмак.

– Так ты, дорогая останешься голодной. Хватит поддаваться очарованию Михаэлса, а то смотри, не заметишь и влюбишься в него. Он, совсем не замечая, разбивает трепетные сердца девушек.

– Коварный соблазнитель? – Притворно испугалась Ягги.

– Нет, – печально улыбнулась Ольга Константиновна, – просто он любит лишь одну женщину – музыку, а обычные девушки, и не совсем обычные, – бабушка выразительно посмотрела на Ягги, – ему не нужны. Они лишь отвлекают его, от этой страстной любви. А вечером, здесь поет его сестра, как она поет! Надо будет обязательно, нам с тобой сходить ее послушать. Прелестная девочка, с большими печальными еврейскими глазами, и исполняет песни сестер Берри. Почти на всех языках. Знаешь, немецкий язык, не самый музыкальный, он скорее подходит для командования на плацу, но она так поет, на немецком про любовь, что я готова плакать!

– Удивительный ресторан, – улыбнулась Ядвига, – это подпольный клуб сказочных персонажей?

– Да. – Согласилась бабушка.

Глава 24.

Неспешные разговоры за утренним кофе доставляли удовольствие и Ягги и Ольге Константиновне. Иногда Ядвига задумывалась, вот если бы ее бабушка не была такой строгой с ней, а вела себя как бабушка Кости, может быть и жизнь была бы у ней другая. Она бы раньше узнала, что она Яга, и может быть, раньше встретила бы Костю.

– Дорогая, – прервала ее размышления Ольга Константиновна, – не надо сердиться на бабушку.

– Как вы узнали, что я об этом думаю? Точнее я даже не думала, просто это скользнуло всего лишь тенью, это раньше все передумано.

– Твои мысли, как облака пробегают в небесах твоих глаз! – Улыбнулась бабушка.

– Да вы поэт!

– Нет, моя дорогая, это, конечно, очень романтично, но это, – Ольга Константиновна улыбнулась, – сказал мне мой муж, в ту пору еще жених. Для того, кто внимателен и умеет читать – все можно прочитать в глазах человека. Ты научишься, для этого надо только время. И не сожалей, об упущенных возможностях, они отражаются болотным цветом в твоих глазах. Сожаления об упущенных возможностях, как болотная жижа – няша – в старорусском варианте – засасывают на дно, топят, понимаешь?