Текст книги "Ведунья - почти сказки (СИ)"

Автор книги: Галина Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ведунья – почти сказки.

Славянское фэнтези

Было это в те стародавние времена, когда  Макошь  была людям Матушкой, а не мачехой. А Перун строгим Батюшкой. Худо ли бедно ли, но растили они своих детей, и не переводился, род людской. В лесах было много дичи, в полях зрел ячмень, просо  и лен. В озерах и реках плескалась рыба. Звалась та сторона Полесье.

В дремучих северных лесах, укрытых от злого ока, вековыми соснами, у реки Живки  стоит деревня Живаево. Славна она родом Клестов ,а род сей славен землепашцами, охотниками, ткачами,гончарами.

Предок их,  Жит ,высадился на берегах славного озера ,и закипела работа. Лес рубил,строил с с родичами дом, и поля к посеву готовил. Сеяли, просо, пшеницу.

Сказ о праотце Клесте и боге Велесе.

 «Живет в небесном  чертоге бог Велес, пасет скот, неисчислимы его стада, разводит пчел и мед собирает. И вот прослышал он, что в лесу у  Велесова  озера, мед какой то особенный  есть. Захотелось   Велесу отведать  лесного меда, да и матку – пчелиную, к себе  в сады священные Ирия,  забрать.

Обратился он медведем косматыми, и в лес явился .Походил косолапый по опушке ,присмотрелся ,куда пчелиный рой от цветов летит, так и нашел дерево заветное, с кладовой медовой. Не спеша до дупла добрался ,и лапу засунул, а полно дупло душистого ,первого  меда. Довольно урча стал медведь-Велес мед черпать ,да причмокивать. И остановиться не может.

А на ветку рядом села птица клест, мед с лапы у медведя течет ,а клест знай себе на лету капли ловит.

И вдруг как взвоет  хозяин леса громовым голосом .

Сладость медовая на больной зуб зверю угодила, скатился медведь с сосны, и ну от боли по траве кататься. Все звери и птицы в лесу приутихли, страшен батюшка медведь в гневе и отчаянии.

Один клест, хоть и малая птаха ,а не пугливая ,подлетел к медведю и  ну спрашивать: «Отчего ты батюшка-Медведь плачешь, отчего весь народ лесной пугаешь?»

– Зуб у меня от сладкого заболел, пожадничал я, лишку меда хватил, что теперь будет, уж и не знаю.

– Да  ты не бойся, помогу я твоему горю.

– А что за помощь попросишь, плату какую?

– Ничего мне от тебя не надобно. Открывай пасть пошире.

Открыл медведь пасть, а клест своим клювом скрещенным и вырвал зуб наболевший .

Повеселел медведь да и обратился снова Велесом,

Смотрит птица клест ,и видит, на поляне не  медведь косолапый , а парень  молодой , в шкуру наружу мехом облаченный , перехвачена та  широким кожаным поясом – «чересом». На поясе висел калита – кожаный кошель. В калите Велес хранил земные блага, а в чересе – духовные.

– Ай да клестушка. Хочешь, одарю тебя мешками с  семенами  еловыми, за доброе твое сердце.

– А зачем мне такие подарочки. Все, что Сварогом дадено в лесу растет ,то и мое. Куда хочу ,туда лечу .  И черес свой не предлагай , с  духовными  благами , не сули мне ,ибо  нельзя их получить извне, можно только в душе своей вырастить.

-Ай да птичка – невеличка .За отвагу твою и бескорыстие ,быть тебе покровителем славного рода, таков мой тебе наказ, Род тебе поклоняться будет ,а ты им помогать. А имя твое  дети Даждьбоговы носить будут .Да  будет до скончания времен.

С тем и ушел к себе в небесное царство  Правь  Велес.

Слышал  весь этот разговор  желтобрюхий полоз, стал корить клеста: « Мол, мог бы сытым всю жизнь быть, в теплом гнезде жить, а все упустил, да еще о других заботиться теперь должен!»

 И ответил ей клест:

«Сытым я буду лишь до смерти моей, но детей своих не смогу научить пищу себе добывать. Из теплого гнезда дети через год улетят, но как я научу их гнезда строить, если сам не строил. А добро, которое я принес людям, в веках останется. И тепло, которое я им подарю, меня самого же и согреет».

Потому-то клест и не улетает на зиму.

Вот откуда род и пошел  Клестов ».

Неждана

Был в тот год великий Холод и мор. И погибло безвременно много людей и скота,а родилось всего двое: Девятко хроменький и она, Неждана. Многие про нее так и рассказывали: Жили старик со старухой. И не было у них деток. Пошел, раз  зимой старик во двор и слепил себе из снега дочку, и назвали ее Нежданой.

Прочитали над дочкой оберег  от сглаза и стали растить, пусть не в богатстве , но в любви .

Во Имя Сварога, Перуна и Велеса!

Кровь предков чистая,Сила Небесная!

Обереги, сохрани Внучку Даждьбоже, Неждану

От всякого глаза, от худого часа,

От женского, от мужского,

От детского, от иного,

От радостного, от ненавистного,

От наговорного, от переговорного!

Да будет так! Гой!

Матерь  ее и отец людьми были старыми, хворыми, поэтому кормились от рода. Сидели в общинной избе на самом краю, и Неждана с ними. Была она молчуньей, и от того детьми нелюбимой, а  взрослые, глядя в ее зеленые глаза, только качали головой. Слишком уж взрослые глаза у ребенка. И еще порицали ее родителей – «что это дочь ваша, в лес ходить не боится одна. Пойдет с подружками, а вернется одна, к сумеркам. У всех лукошки грибов ягод полны, а  у Нежданы цветочки  одни».

Больше всего, нравилось Неждане,  бегать на берег реки Живки, когда проплывали по ней струги княжеские. Казались ратиборцы приезжие,  словно из сказов мамкиных прибывшими. А однажды даже видела на струге ратном девушку – воина. С огромным луком. Детей всех попрятали по избам ,одна Неждана на берегу стояла .Подошла к ней дева-воин и заглянула в глаза, а  потом сняла с себя оберег  серебряный в виде колеса Перунова, и одела девочке на шейку.

«Вальктрия, Валькирия» – позвали деву со струга. И улетела она словно сказочная птица Гамаюн .В дальние неведомые Неждане дали. С  этого дня  неясная тревога поселилась в девочкином сердце. И каждую весну бежала она к реке, но не приплывала больше Валькирия.

Молила  Неждана Перуна, чтобы защитил он в бою  деву – воина ,и от стрел вражеских, и от копий.

На двенадцатую ее зиму, мать и отец в избе  умерли от угара .

Справили по родителям  тризну ,девять дней, и выставили Неждану в общинной избе на смотрины. И как водиться спросил староста Путимир :"Де кто хочет взять замуж".

 И хоть одарила младшая дочь старосты  девочку искусно вышитой поневой, никто не позарился на недокормыша, чья краса то и была только в светлых пушистых волосах. Все молчали. Вдруг выступил  вперед колченогий Девятко  и звонко на всю избу изрек : «Я жениться хочу!»

Вот уж потешил честной народ, но смолк  быстро смех, ибо выступила вперед ведунья  Поведа. И поднесла дары за девочку: кувшин медовухи и мешок со шкурками горностаевыми. Не ждал уж староста Путимир, что так все удачно устроиться. А дочь его Преслава, горько плакала,  прощаясь с Нежданой.

  В самой девочке страха не было. Был стыд  от такого срамного стояния, у всех на виду. И хотелось только скорей спрятаться от всех.

Как пришли, пробрались в чащу заповедную, сожгла ведунья одежки, даренные, и одела девочку по-чудному. В шаровары меховые, словно воинов-детинцев и рубашку длинную. А сверху  душегрейку без рукавов. Не дала только девочка оберег Валькирии с себя снять.

Сказала Поведа , кидая одежду в костер:"Прежняя жизнь твоя закончилась, теперь имя тебе Оленюшка".

 Кормила и поила старуха девочку сытно. Работать особо не заставляла. В дела свои тайные не посвящала, а все сказки сказывала. Про то, как дочь мать извести хотела, из-за любви к отчиму, или как парни или девки любовь к себе привораживают. А страшнее всего было о чревовредительстве речь. Как грехи покрывают, те, что от любви бывают.

Но Оленюшке больше сказки полюбились добрые, особенно о Морозко и Елочке.

«Сказка о Морозко , ягоде клюкве и любви.

Всю эту историю  даже старожилы  Полесья забыли, а помнят только лесные жители – русалки, кикиморы и лешие.

В стародавние времена в  чащобе  бил родник Жизни. Старикам он давал молодость и здоровье, а молодым красоту.

И вот поздней осенью в полузимник, пришел к роднику сам Морозко– воевода, сил набраться на долгую зиму. Окунулся  в родник  дедушка,  борода лопатой, а вышел на бережок добрый  молодец с кудрявой бородкой. Надел  Морозко кафтан расшитый жемчугом, да , и решил на отражение свое полюбоваться. А тут на беду медведь в те места забрел. Потревожили сон его  зайцы-русаки. Известное дело, кто добрым будет, коль спать не дали. Подслеповат был хозяин лесной ,да еще и злоба глаза застила . Сгреб в охапку зверь Морозко, и ну ломать. Да только родник Жизни подарил не только красу воеводе , но и силу молодецкую. Справился удалец со зверем  голыми руками, а вот сил с себя скинуть тушу медвежью, уже не осталось. Так и остались  они, лежать на поляне, в смертельных объятьях.

Пришли к роднику дочери Батюшки Водяного, да страхе  убежали русалки, от чудища лесного.

А ближе всего к роднику Жизни росла Елочка, зеленая красавица. Зима еще только вступала в свои права, и оттого не иссякла еще в деревце  жизненная сила. Душа ее превратилась в девицу –красавицу,и вышла из ствола древесного.

 Схрабрилась она  и позвала  дядюшку Лешего, тот  завсегда народу лесному помогает. Освободили вдвоем Морозко от зверя. Увидела она, как блеснули в солнечном свете кудри златые. Залюбовалась Елочка  красотой молодца, и оторвала на память пуговку с кафтана ,с камешком –изумрудом.

А потом принесла водицы живой и омыла раны  молодцу. Вздохнул Морозко, застонал и открыл глаза. Взглянула в них красавица, и пропало девичье сердечко. Глаза у парня, были синее самого синего неба, и глубже самого глубокого омута.

– Здравствуй, Морозко – воевода.

– И ты, дева лесная , здравствуй.

– Живи сто лет воевода.

– И твоему батюшке Лесному царю, того же ,и тебе девица.

Поклонились друг другу, да на том и расстались.

И часто стали раздаваться на берегу родника , песни девичьи. То пела Елочка о своей любви к воеводе – Морозко.

А уж Зима снегами лес укрыла ,блестят на хвойных ветках звезды –снежинки. Поет Зимушка песню колыбельную ,волшебную. От той песни протяжной, засыпают души деревьев зачарованным сном. Но даже самой лютой зимой дышит ель иголочками, пьет из земли воду. Уснули все   деревьев в лесу, одна Елочка уснуть не может, тоскует по добру-молодцу Морозко.

 Разъезжает Морозко на тройке белых коней по лесам и долинам. Смотрит за порядком на озерах и реках. Дарит зверю лесному новые шубки,а народу лесному  объявляет  волю свою: « Ищу  невесту себе ,княгиню молодую. Честную и добрую, мастерицу и рукодельницу.  Та, что к роднику Жизни сумеет прийти в назначенный срок, в  жены возьму, и одарю хоромами и сундуками с самоцветами»

Поскакали зайцы по полянам, белки по просекам.На просеке  ,сороки –белобоки новость подхватили ,да на хвосте по деревням  разнесли, от избы к избе.

 Запрягала сани воеводина дочь. Дружину батюшкину с  собой брала. Да только Лесной царь все деревья в лесу на помощь позвал. Как зашагали лесные исполины на дружину, те и убежали из лесу.

Запрягала сани  боярская дочь, да ехала в леса дальние. Но дальше бурелома не уехала.

Надевала лыжи охотницкая дочь, так – ту дядюшка Леший три дня по лесу водил, да так снова к дому и вывел.

А Елочка, прослышав о воле ,Морозко объявленной, поспешила за тридевять земель , на поклон к Ведунье.

– Да на что тебе сундуки с самоцветами ? – спросила ее ведунья.

– Да не нужны мне самоцветы, у Батюшки моего их не меньше. Полюбился мне Морозко за очи свои синие, да речи уважительные.За то,что Лес бережет, и радость всем  дарит.

Выпила лесная дева  зелья колдовского, и стала,  живой девушкой с русой косой, засияла, такой чистой и теплой красотой, какой раньше в лесу и не видывали.

Глубоко на дне Сине – озера спит в своем тереме батюшка Водяной. А дочери его денно и нощно расчесывают его огромную бороду. Каждая волосинка  его – это речка или ручей. Если не чесать, то все запутается,а по Весне –Красне, там где была деревня вдруг речка потечет  или озеро. Непорядок.

Не посмели русалки отца грозного ослушаться, к Морозко  на встречу ,бежать побоялись.

Возвращаясь в родной лес, пришла Елочка к Сине –озеру  , с подружками русалками радостью поделиться . Подивились те на красу земную и подарили подарок. Красные сафьяновые сапожки.

– В  пору ли тебе подружка наш подарочек?

– В  пору, подруженьки. Быстрее самого быстрого оленя побегу я на встречу любому моему.

Побежала она, да недалеко убежала. Оказалось, подложили завистницы в сапожки камней острых. Сняла  Елочка  сапожки, да так босиком и побежала кратчайшей дорогой, через болото, к заветному месту. А там, где она роняла капли крови  с пораненных ног, вырастала невиданная до сих пор ягода-клюква.

Прибежала Елочка к роднику, а там ее суженный дожидается. Увидел Морозко ноги девичьи, в кровь сбитые, глаза, слез и любви полные ,а уж как пуговку -самоцвет увидел,все разом  понял: «Не найти ,мне дева ,сердца более любящего и преданного»

 Завернул он любимую в шубу соболью, да и умчал в терем свой.

А народ русский по сию пору ходит на болота, да собирает  ягоду клюкву».

Так за сказками да учебой пролетела зима и пришла Весна – красна на Русь –матушку.

Зазвенели ручьи, прилетели с юга птицы. Зазвенела песня жаворонка в полях, выводила  свою переливчатую  мелодию зарянка.

А к весне, в  травник,  пошли они в луга, и даже к Синему озеру. Учила ведунья, как травы полезные распознавать, Прежде чем траву сорвать, хлебом с Землицей поделиться: «Не сокрушайся, Землица, что мы тебя оголили, мы на тебя, Землица, хлеба положили».

Учила, как следы читать. Следы были, как зверя лесного, так и лешего  с  кикиморой.. Но сама Оленюшка их не встречала.

 Нравилось Олнеюшке разговаривать с деревьями  и  цветами.

«Березонька, голубушка, беру у тебя листочки и почки. Не корысти ради. А ради излечения от хвори рода людского». И казалось, береза сама протягивала девочке свои ветви.

Иногда старуха поила ее отваром и после долго смотрела, нет, не просто в глаза, а в Оленюшкину душу. Тогда в голове сначала наступала тьма, а потом марево рассеивалось, и  тогда начинала девочка понимать язык птиц и зверей. Проходило время и, очнувшись, она словно обруч железный на голове носить начинала. Очень не любила Оленюшка такие уроки.

Но однажды гуляя по лесу и собирая малину, услышала и поняла разговор медведицы с сыночком.

-Не  ешь топтыжка ты ягоды волчьей. От нее лихо и нам, и даже людям.

-А тетушка Кикимора сказывала ,что я от той ягоды сильнее и могутнее стану.

-Не верь ей ,злюке болотной.

К  пятнадцати  годам округлилась и выровнялась Оленюшка, стала статной и белолицей.От прежней девчонки  замухрышки, только волосы пушистые и остались.

Не смогла ведунья поселить в ее душе ненависть к людям, но и любви особой тоже не было. Видела она их насквозь: у  кого души светлые как Ярило-солнышко, а у кого сморщенные ,словно поганки трухлявые. Помощницей она стала ведунье во всем.И  отвары варила и зелья .

Замучил ведунью Поведу  кашель. Все травы перепробовали, но не помогло,и к весне стала старуха кровью кашлять. Приказала тащить себя волоком на болото.Болото то Ипатьевское ,не замерзало даже в самую лютую зиму. Сильна была в нем темная сила.

"Вот здесь и оставь ,а место забудь. –наказала ведунья девушке. -Наклонись что скажу. Вот тебе мое последнее слово .Как пройдут твои двадцать зим -придет весна»

Оленюшка склонила голову и зажмурила глаза , чтобы старуха не увидала ее слез.И поэтому не видела как легкое облачко ,словно струйка дыма вошло в нее через уши.

-2-

Скоро все окрестные поселяне привыкли, что живет в избушке ,в самом дремучем лесу ведунья Оленюшка. Дали ей имя Светлая ,ибо всегда отказывалась творить злое дело. Вообще людей Оленюшка видела редко. Только когда совсем уж невмоготу кому– то. Однажды в самый разгар лета ,в  грозник ,пришла к ведунье девица. Что-то  знакомое показалось Оленюшке в голубых ее глазах и в задорно вздернутом носике.

– Не признала меня? Это я, Преслава.

Росточком дочь старосты  удалась  не в батюшку, но ступала павою и вся ее крепкая фигурка ласкала глаз .

Привыкла Оленюшка-Светлая к любым визитам. И зелья приворотного иногда давала ,когда видела, что носит глупая девчонка под сердцем дитя. Да и то, если свободен был избранник девицы, ибо тот, кто уже обет любви  и верности дал другой, того колдовство погубит.

Но здесь история была другая. И поведала ее Преслава  ведунье , словно подружке на завалинке.

Еще в зимние дни привезли к ним в дом раненого  варяга. Был он изрублен в жестокой битве с  ромеями.И долго выхаживала его девушка.Да и не заметила,  как полюбились ей глаза прозрачно-голубые, речи ласковые и  руки горячие. И потеряла она честь свою девичью. Но варяг не торопился с подарками отцу и матери. Или виру платить за честь ее поруганную.Да и не нужны были девице его подарки.

И увидела Оленюшка в подружке, душу чистую незамутненную. Сердце мягкое ,горевшее ровным и стойким пламенем любви.

– Приворотное зелье не дам .Пойду с тобой в поселение ,посмотрю сначала, что за гость, стоит ли он тебя .

Варяг еще не поднимался сам. Лежал на полатях вольготно. В  рыжей кудрявой бороде виднелись листья капустные. Видно отобедал недавно.

Старосты дома не было. А всех многочисленных чадо, словно ветром сдуло ,как только ведунья вошла в избу.

-Вот и ведьма пришла ,знать пора  к Одину мне, – пошутил варяг.

Оленюшка положила руку на его грудь и закрыла глаза. И увидела храброе сердце. А потом вся жизнь варяга пронеслась перед ней.

Рос мальчик ласковый ,матерью и сестрами балованный. И больше всего любил мальчик  ходить и смотреть на работу кузнеца. Но в роду он был один воин, и его на десятой  зиме отдали  в обучение к Олафу-лучнику. И видела ведунья битвы  и  боль. Боль после  победы над врагом. Боль за порушенные жизни. И тоску по горячему горну в дальнем, запорошенной снегом  поселение.

И еще много дев познал молодой воин. И все по согласию. Одного не увидела она в сердце варяга – любви к Преславе.

Никого еще не любил в своей жизни воин чужого  народа.

И это было хорошо.

 -Ну что скажешь, ведьма, сколько мне осталось.

– Вижу твое славное будущее. Стоишь ты у горна ,и  не мечи куешь, а  владеешь  секретом вить серебро. И люба твоя работа и вождям, и девицам красным. Но Сварог,  покровитель твой , сказал  мне ,что если не женишься в течении этих трех дней ,то не будет продолжения у твоего рода .И мастерство твое в землю уйдет,  к подземным мастерам вашим .

-А вот пожалуй на тебе и женюсь. Такие моим богам понравится .

-Мое слово крепкое ,три дня у тебя , хочешь, слушай, хочешь, нет.

И ушла к себе в лес.

А через два дня проснулась, от какого– то движения за окном. Это пришел староста и принес целый мешок ржи, и кусок вяленого мяса.

А потом заглянула вся светящаяся  любовью Преслава и принесла в дар нитки цветные для вышивания, и бусы из речного жемчуга.

– Желаю тебе ,подруженька любви .Огромной и счастливой.

Лишь горько усмехнулась ведунья на слова эти наивные. Но за подарок поблагодарила. Длинными, зимними вечерами она, удобно устроившись у очага, будет вышивать свадебную поневу. А уж для кого, это только Макошь и знает.

Жертва Перуну.

В месяце разноцвет есть особое время, когда самый долгий  день, и самая короткая ночь в году. День солнцестояния. Время  для сбора трав. Именно в этот день и ночь травы обретали свою волшебную силу. Зверобой   для души и крови, чертополох от нечисти, «плакун-трава» от злого духа.

 На рассвете Оленюшка шла  с полной суммой собранных трав, когда услышала топот многочисленных ног. Она  увидела, как ей наперерез через поле, бежит какая – то женщина с ребенком на руках. Головка ребенка  странно болталась, но мать даже не обращала на это внимания. За женщиной в отдалении бежала толпа людей. Когда женщина приблизилась и упала ведунье в ноги, она узнала жену бортника Белену:

-Светлая, спаси сыночка моего Изяслава.

Оленюшка посмотрела в лицо малыша и увидела печать Морены-смерти на его личике.

Толпа селян не решилась приблизиться и к ведунье, подошел только муж  бортник  Молчун: «Прости Светлая, что потревожила тебя моя жинка. В ночь на Ивана-Купалу, прыгал наш Изяслав, со старшими с обрыва, и видно под водой коряга была, сломал малец шею. Нет с нами его теперь, а вот жена верить не хочет. Помоги ей, а сыночку уже нечем не поможешь. Пусть даст дите по реке, к Морене отправить».

 Оленюшка взяла из рук обезумевшей от горя матери ребенка и отдала отцу. А сама взяла Белену за руку и повела к себе. Три дня боролась она за душу жены бортника. Но все было бесполезно. Сгорела ее душа, и остался на дне только пепел, нельзя уже было зажечь в ней искру радости.

Пришел за женой бортник с туеском меда: «Не кручинься,  Светлая. Теперь она хоть не кричит. А захочет Лада и детки у нас снова народятся». С тем и ушли.

Кончался разносол . Уже иногда небо окутывала хмарь, и шел мелкий, нудный дождь. С бортником пришла к Оленюшке страшная весть: в Полесье мор на деток, до двух зим. И было де его жене видение, мол, Перун требует жертву. Всех малышей до двух зим, а то совсем изведет Род Клестов.

 – А тебе виденье было, Светлая?

 – Нет, но отчего меня не позвали?

– А что звать то. Дети мерли зараз. В тот же день и отправляли  по реке.

Дым очередного плота скорби Оленюшка увидела издали. Но в самом Полесье никого не было. У общинной избы сидел хромой Девятко и плел лапти.

– А где все?

– Ты же ведунья, пошто не знаешь? Все ушли к Перунову камню. Я на такой путь неспособный. А то бы посмотрел, как деток резать будут, – засмеялся Девятко. Был он  бездетен.

Что было сил, бежала ведунья по лесу. Бортник не отставал. Еще в детстве слышала Оленюшка, тогда Неждана, о Перуновом камне. Когда чаша терпения Богов переполнялась, несли они  детям своим Великий Мор и голод. И тогда только кровью невинной ,детской ,принесенный  добровольно на Перунов камень, искупались все грехи.

Но за всю жизнь Оленюшкину этого не было.

 Она увидела сначала склоненные спины людей: женщин, мужчин и детей. Все Полесье было здесь. У камня стояла Белена и один из волхвов, по имени Проклятий. Волхва ведунья давно считала потерявшим разум. А вот люди в общине , считали его приближенным к богам.

Проклятий уже отнимал у матери грудного малыша.

-Стойте, заклинаю вас Макошью  дающей жизнь и Мореной, ее забирающую,  Не того хочет Перун, отец наш.

-Не мешая нам, ведунья, Беляне было видение. А тебе нет.

Оленюшка поняла, что еще немного, и вся эта одурманенная страхом толпа и на нее наброситься.

– Хорошо, я сама спрошу у Перуна, угодна ли ему ваша кровавая жертва.

Она выбрала из толпы малышку и  улыбнулась ей ,и та охотно пошла к ней на руки. Мать девочки тихо завыла. Ведунья понесла девочку к жертвенному камню, и все это время пристально смотрела ей в глаза. Ребенок   не должен почувствовать боль и страх.

Ведунья поставила девочку на камень и достала костяной нож

– Перун, тебе о грозный и справедливый отец наш, дарую эту жертву. Люба ли она тебе?– и полоснула по  ножке, чуть выше колена. По детской, золотистой от загара ножке потекла алая струйка крови. А сама, заслонив девочку телом, провела рукой по ножке снизу вверх, несколько раз.

И еле слышно произнесла: « „На море, на океане, не деревне Буяне там стояла хатка, в той хатке три сестры на колокола звонице. Они раны зашивали, они кровь останавливали. Ох ты, рана, заживись, ох ты, кровь, остановись. Кровь затворяю, рану заживляю“ .

А потом отошла в сторону  и снова спросила : « Люба ли, тебе Перун, наша жертва?»

Вся толпа увидела, как кровь начала подниматься вверх по ножке. И вот уже ее и следа нет, и даже ранка зарубцевалась. Девочка счастливо засмеялась.

 -Не угодна Перуну ваша жертва. Идите домой люди. Я вам помогу.

Селяне почти  бегом кинулись из леса.

А ведунья пошла в Полесье, и весь вечер ходила по избам. Выяснила, что малышей смотрели в общинном доме. Пошла к девке– няньке. Девка Пустеха лупала от страха глазами. И отвечала, заикаясь: « Никто в эти дни не был. Окромя старосты, он ей подзатыльников навешал. Чтобы радела на работе. И жены Бортника Белены. Та приносила детям мед».

Потом пошла к последней семье, Зайцам. Заяц, хозяин прятал глаза, а жена его Зайчиха даже не предложила гостье квасу.

-Все вижу, ничего не скроете – нарочито строго, сказала Оленюшка.

-Не губи, чем хочешь, откупимся. Не можем мы Зорюшку огню предать. Когда-то один человек из  княжьей дружины сказывал, что есть де Вера такая. Что придет спаситель и оживит всех мертвых. И тем, кто чист душой будет вечная жизнь. Но это, если только тело  земле предать. Вот мы прячем тело. А ночью и отнесем к березке на Заячий остров, никто и не узнает. У кого, как не у нашей девочки душа чистая.

Ведунья попросила зажечь очаг и принести ребенка. Потрогала ручки и ножки, они были словно вывернуты судорогой. Видно смерть наступила мгновенно. Несомненно, яд. Искала долго и  нашла, маленькую ранку за ухом.

К Белене они пошли со старостой и кузнецом. Ибо ведала Светлая, какую силу имеет Тьма над человеком и в человеке.

Трава чемерица была у извергини в изголовье,в полотно завернутая.

Решали долго в общинной избе cудьбу супостатки. Из рода выгнать или  утопить. Но вот одела мать погибшей Зорюшки на руку ухватку стеганую и взяла  со стола траву – убийцу. И хлестанула по лицу детоубийцу.

И передала ухватку другой матери.

Поздно ночью бортник положил опухшее от яда тело жены на плот и поджег. И оттолкнул от берега. А сам ушел в лес.

А еще под луной на заячьем острове вырос свежий холмик Прямо под белой раздвоенной березой.

Все тело у Ведуньи  болело и ныло, словно это ее травой-черемицой отхлестали. И она, прямо ночью пошла к Синему озеру.

«Вода водица, прими боль мою. Смой все злое и даруй здоровье».

А вот и Нечистая сила.

Синее озеро было расположено в заповедной чаще. Селений вокруг близко не было, ибо крутого нрава был озерный хозяин Водяной. До самого травника, иной год стояло оно скованное льдом, спало очарованным сном. А за одну ночь вода могла так подняться в озере, что заливало лес на много дней пути.

 К этому самому озеру и поспешила Оленюшка после казни Беляны.

 Вода своей синей прохладой остудила гнев и боль от прошедшего дня. Долго плескалась девушка. Все грезилось –  вот выйдут с ней поиграть дочери Хозяина озера. И обретет она, наконец, подружек, славных и веселых.

Но так никого и не дождалась. Приятная прохлада в теле начинала уступать место ознобу. И пришлось  покинуть озеро. Она выходила не спеша ,ибо никого не боялась и не ждала ни от кого каверзы. В лучах восхода на ее кипейно белом теле блестели, словно самоцветы, капли воды. Уже дошла до поневы своей, как из-за осины вышел на берег, хромоногий Девятко.

Он, ковыляя, устремился к Оленюшкиной одежде и встал на нее обеими ногами. Он бесстыдно рассматривал обнаженную ведунью. В глазах его загоралось пламя вожделения. Дквятко переминался с ноги на ногу и костыль, на который он опирался, словно приплясывал в его руках.

– Моей будешь!– прохрипел он.

– Эко ты забрался так далеко. А все говорил тяжело ходить.

– А я с вечера пошел. Когда вы все в Полесье пришли от Перунова камня. Я так и понял: ты сюда пойдешь, кровь смывать.

– А крови то и не было. Остынь вон в Синем озере. Отдай поневу.

Девятко отступил, Оленюшка быстро схватила одежду, и попыталась отступить дальше в чащу. Что-то древнее, чем она сама, приказывало – беги.

Но она успела только уклониться от летящего костыля. Он чиркнул ее не по виску, а под ухом. И все темнота.

Очнулась она от визга. Визжал Девятко, ибо в глаза ему вцепилась странное существо, все волосатое, с ног до головы. С огромными крючковатыми ногтями.

Руки насильника держали, одинаковые как листочки на березе, девчонки.

-Хоть один глаз оставьте! – вопил Девятко.

Оленюшка поднялась с травы и милостиво махнула рукой – Пусть его, домой идет.

Хромой Девятко, теперь еще и одноглазый, заковылял прочь.

А ведунья стала знакомиться со спасителями. Леший сидел на пне ,закинув левую ногу за правую,и грыз поломанный ноготь, и лукаво подмигивал одной из девчонок

Девчонки оказались сестрами-кикиморами. Теперь приглядевшись, Оленюшка увидела, что не так уж они и одинаковы с лица.

Купальница была высокой и худенькой, и тут же похвалилась, что никто не справиться ней по части запутывания следов. Вся ее всклоченная голова была в репейниках и осоке.

Пушица оказалась мастерицей плести венки и наводить на людей морок. Идет какой-нибудь селянин по лесу и вдруг чудиться ему, что ребенок плачет или клад грезиться. Так это кикимора Пушица развлекается.

Лютик самая младшая из сестер, была названа ими бесталанной. Но именно она и понравилась Оленюшке больше остальных. В волосах ее были вплетены ирисы и лилии. И она так забавно шмыгала остреньким носиком.

-Спасибо, вам, сестры-кикиморы, и тебе дяденька Леший. Что честь мою оберегли.

Леший перестал рассматривать свои ногти и неожиданно вприпрыжку поскакал в лес

-Страсть как не любит добрые дела делать, теперь в тоску впадет, неделю из болота не выйдет.

Пушинка протянула  руку к  Оленюшкиным волосам. Потрогала и вздохнула.

–  Это Купальница след насильника учуяла. От него смердило. Хотели просто посмотреть, как такие дела у людей делаются. А тут ты оказалась.

– Мы тебя уважаем. Наша ты, лесная. Ты не сомневайся, успели вовремя.

И они весело зашагали по дороге.

 А Лютик задержалась и шепотом спросила: « А можешь ли ты меня из кикиморы в мавку превратить. Есть у тебя такая сила или нет. Или травка, какая?»

Оленюшка смотрела на кикимору и диву давалась. Откуда в лесном болоте такая открытая и добрая душа появилась.

В Мавки тебя дед Водяной не пустит. А вот если сильно захочешь, могу тебя древесной девой сделать. Выбирай. Хочешь в березке, хочешь в осинке или елочке.

– Конечно, хочу, я страшно сырость не люблю. В березку хочу. Вон в ту. Нет вот в эту. Рядом с дубком.

– Ну, вот и славно.

"Впереди огонь.

Позади вода,

Болотницы душа в березу ушла.

Ярило-отче и Лада-мати,

Помоги ново родиться дитяти».

И осталась от кикиморы только лужица воды. А березка стройная прошелестела ведунье – Благодарю тебя, Светлая.

Песня о Валькирии.

Иногда нападала на Оленюшку грусть тоска.

Снилась ей Поведа, что растила ее и воспитала. Будто восстала она из болота ипатьевского и возвращалась домой. И хоть виду она была нечеловеческого, во сне Оленюшка протягивала к ней руки и звала мамою.

Утро не радовало. Тоска гнала из дома, куда глаза глядят. Покоя не было.

В лесу слышалась перебранка белочек о золотых орешках. В поле зайцы турниры устраивали. Бились ни на жизнь, а на смерть ,за зайчих. Их пронзительный воинственный клич заставлял попрятаться всю нежить. Ведунью он настиг на перекрестке дорог.

Поклонилась она всем сторонам света и начала свой заговор от тоски-кручины:

" Медвяной росой умываюсь,

Красным Солнцем утираюсь,

Облаками облекаюсь,