Текст книги "Танго с призраком. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Чего уж тут непонятного. Предлагаю тебе пройти вон в ту комнату и переодеться. И не удивляйся.

Антония послушалась.

Маленькая комната была занята почти полностью. В ней помещались два комода, кровать, стол и три стула. Вот, на кровати и лежала одежда.

Мужская.

Антония даже головой помотала, но пиджак и брюки никуда не делись. Пришлось выглянуть наружу.

– Синьора, но я же…

– Все правильно. Ты попробуй, одень. И толщинки подложи на плечи, а талию не трогай, поняла?

– Вы уверены?

– Ритана Лассара, не тратьте время, оно не бесконечно, – строго оборвала ее пожилая женщина.

Тони махнула рукой и принялась переодеваться.

Черный костюм, как ни странно, был ей лишь немного великоват. Но брюки свободно падали, драпируя худощавые бедра, длинный пиджак прикрывал попу, жилет прижимал и без того не слишком выдающуюся грудь, жабо на рубашке успешно маскировало остальное, а с подложенными толщинками в плечи, вообще фигура получилась… странной.

– Отлично! – кивнула синьора. – Мальчишка, который хочет выглядеть старше. Ну-ка, иди сюда…

Тони и опомниться не успела, как ей затемнили карандашом подбородок и верхнюю губу. Вроде как зародыши щетины…

– Ой!

– Не переживай, сейчас все смоем. Смотри, как красиво получилось. И волосы стяни в хвост…

– Он длинный.

– Тогда заплети в косу, а потом спрячем ее под пиджак. Вот так, смотри? И шляпу сверху… красавец?

Тони оценила. Вздохнула.

– Очки бы…

– И очки есть. Подожди секунду.

Круглые очки с затемненными стеклами дополнили образ, и Тони махнула рукой. Вот уж – воистину….

В зеркале отражался мальчишка, лет семнадцати, которому отчаянно хотелось казаться старше.

– Жуть. Может, проще мне в балахон завернуться и капюшон натянуть?

– Балахон? Я поищу, – согласилась синьора. И нырнула по шкафам…

Минут через десять на плечи Тони опустился широкий плащ самого что ни на есть злодейского вида. В таких любят играть в театре разношерстных злодеев.

Капюшон закрыл и шляпу, и лицо… хотя что там закрывать того котелка?

– Предлагаю так и оставить, – махнула рукой Тони.

– И мужское обличье тоже, – строго погрозила пальцем синьора. – Подожди, ты еще мои слова попомнишь. Темные маги – редкость, лучше, чтобы искали парня, а не девушку. Имя-то у тебя подходящее…

Антония фыркнула. Но что толку спорить? Если Тони – это действительно мужское имя? Антонио…

– Когда вы собираетесь наведаться в гости?

– Завтра вечером.

– Я приду, как стемнеет.

– Вот и отлично.

Обе женщины были довольны сделкой. А уж что получится дальше?

Время покажет!

***

Кабинет был роскошным – другого слова и не подберешь.

Или все-таки?

Глядя на лепнину, кожаную массивную мебель, алые тяжелые шторы, позолоту на всех выступающих местах стен, кто-то сказал бы 'боха-ато'…

А кто-то обозвал бы интерьер жуткой безвкусицей.

Правы при этом были бы и первый, и второй. Действительно, имела место дикая безвкусица за бешеные деньги. Но для должника, оказавшегося в этом кабинете не впервые, роскошь значения не имела.

Точнее… вот было б это все его!

Или – вот отыграется он и себе еще похлеще купит! Если тут диван на четырех львиных лапах стоит, так у него на шесть, значит, стоять будет! Но пока не отыгрался…

– Я отдам все! Честное слово, отдам!

– Отдашь, конечно! А если не отдашь, мы тебя на собственных твоих кишках и удавим, – говорящий мило улыбался.

И кто, глядя на этого симпатичного толстячка с сигарой, заподозрил бы неладное? Милейший ведь человек!

Пухленький такой, уютный, словно бабушкина булочка. И глаза как две изюминки…

Но видимо, булочка пропеклась, а изюм подгорел. Настолько колючими были эти глазки. И таким жестким был их взгляд, что даже страшно становилось.

– Я… я принесу деньги! Дайте мне отыграться!

– Отыграться? И на что ты играть будешь?

– Найду!

– Ладно… У тебя есть десятидневье. Потом тебе придется или найти деньги, или – пеняй на себя.

– Синьор! Благодарю, вы не пожалеете!

Синьор выслушал изъявления благодарности, чуточку поморщился, когда за посетителем закрылась дверь.

Слизняк!

И не избавишься от них никак – бизнес. Но и терпеть, и выслушивать…

Иногда он даже готов был отказаться от денег, чтобы наказать этих тварей. Должно же и в его работе быть хоть какое-то удовольствие!

Глава 6

Антония слегка трусила.

Жутковато… и кому бы оно так не показалось? Раньше она из дома надолго не уходила. Несколько минут, не больше. Выйти, прогуляться, когда уж вовсе глухо давят и стены, и заборы, пройтись по улице до конца и обратно.

Тони была уверена, что родственники об этом знают, тетя точно. Но молчит.

Все всё понимали. И что девушка жила хоть в относительной, но свободе, и что здесь и сейчас она попала в жесткие рамки приличий, и старается соответствовать.

Но тяжко!

Кто не знал воли, не поймет и гнета ярма. А ведь извечное 'что скажут люди' – то еще ярмо. Неподъемное. Страшное и неизбывное. Пока есть люди, они будут говорить, и не всегда лестное. Но…

Антония в такие высокие материи не вдавалась.

Она просто вышмыгнула из калитки, обернулась, осмотрелась… никого?

Никого.

И слилась с вечерними сумерками.

Темный плащ закрывал ее с ног до головы, уж сколько лет таким плащам, а мода не проходит. Длинные полы, глубокие капюшоны – удобно! Слишком удобно, чтобы от них отказываться или менять на новомодные, с отложными воротниками. Хотя днем и такой можно… если лицо скрывать не надо.

Вот и лавка.

Тони не стала стучаться – синьора предупредила, что будет открыто. И дверь действительно была не заперта на засов.

– Пришла? Переодевайся.

Синьора была уже одета для выхода. И шляпка с вуалью, и перчатки, и сумочка – все было при ней. Все по последней столичной моде… тридцатилетней этак давности. Тони шмыгнула за занавеску.

Второй раз мужской костюм уже сел, как родной. Может, оно и верно?

Если кто увидит высунувшийся из-под плаща мужской ботинок, или брюки, или…

Ясно же – мужчина!

Искать будут мужчину, а не скромную провинциалку. И Тони на миг задержалась перед зеркалом.

Что надо сделать?

А вот!

Саше опустилось в карман, и ритана увидела, как чуточку поежилась синьора Луиса.

– Я думала, ты слабее.

– Я не думала, что настолько неприятно, – честно извинилась Антония.

– А приглушить ты это не можешь?

Девушка качнула головой.

Ее не раздевали, не обыскивали, не отбирали амулет, заговоренный старой Долорес. Поэтому и не поняли, насколько она сильна. Впрочем, был еще и второй вариант.

Те же травы заваривались – и пились, словно чай. Это чуточку сложнее и дольше, но если произнести наговор над чаем, эффект будет держаться дольше. Почти три дня. Или можно просто съесть щепотку смеси. На сутки этого хватит. Пока смесь будет в человеке.

Вкус отвратительный?

Ну да. Но так ее не разоблачат даже в храме.

Наговор делался на смесь соли с травами, а на какое ее количество? И где должна находиться эта смесь, снаружи или внутри девушки?

Небольшой запас у Антонии был, потом она сможет еще сделать. Освященная соль у нее с собой, травы купить не проблема… перед визитом в храм она съела щепотку смеси. И приглушила свои способности.

Даже не совсем так.

Ее сила осталась при ней, Антония могла ее использовать, а вот окружающие ее не чувствовали. Их сила Антонии не тяготила.

На шее – это демонстративно. Вот, смотрите, что у меня есть! Оно и помогает! Но пару тайн Антония решила оставить при себе.

Сегодня она не пила отвар, и амулет сняла. И ее сила фонила… насколько ярко она чувствовалась?

Антония не знала. Ярко, сильно… это уж точно. А в остальном… на темного мага это не действует, а как на других?

Это проблемы НЕ темного мага.

***

– Если почувствуешь в вещи… что-то – отставляй ее в сторонку. Или покажи мне пальцем. Поняла?

– Да.

– Вслух ничего не говори, ты свой голос не поделаешь под мужской.

– Угу…

– Даже так не подделаешь. И не пытайся.

Тони спорить не стала. Действительно, голос у нее женский. Красивый, грудной, петь она хорошо умеет, но все равно не мужской. И не получится подстроиться.

Хотя…

Долорес рассказывала, есть трава, которая огрубляет связки. Десятидневье попьешь – и хрипишь месяц. Но ей-то зачем?

– Захочешь обратить мое внимание на что-то еще – сожмешь мне ладонь.

– Хорошо.

Синьора Луиса тоже немного волновалась. Иначе зачем было повторять инструктаж в десятый раз.

А вот и дом коллекционера…

Антония смотрела во все глаза. Красиво… и не меньше, чем у Араконов, кстати. Только у Араконов все вылизано, вычищено, аккуратно, к газону хоть линейку прикладывай, из кустов ни одной ветки не торчит, все фигурное, элегантное…

Неживое.

Иногда хоть ты волком вой от всей этой прилизанности.

А здесь картина другая.

Здесь и ветки у кустов врастопырку, и трава вымахала, и сорняки в ней наверняка есть… и так тянет поваляться на этом шелковистом ковре! Дома Тони так и сделала бы! Еще бы и подремала.

Неухожено тут, но уютно и видно, что с любовью.

Дом грустно смотрел темными окнами, словно слепыми глазами, и казался осиротевшим. Ему было тоскливо и плохо… Тони ненароком погладила один из камней, на котором сидела горестная статуя льва. Она тоже печалилась о хозяине.

Пальцы кольнуло, и на льва Антония поглядела с уважением.

Или…

Не может быть! Чтобы ему было уже четыреста пятьдесят лет? Надо потом спросить у синьоры Луисы.

Да ну, бред! Раньше она ведь с таким не сталкивалась, а в родном замке Антонии камней с историей было куда как побольше, чем здесь.

Антония выкинула все из головы и проследовала в дом за синьорой Луисой.

***

– Добрый вечер, – 'хозяин дома' не иначе, как страдал острой зубной болью.

– Добрый вечер, мальчик, – синьора церемониться не собиралась. – Какое печальное событие…

– Для вас, синьора? Дядюшка специально оговорил в своем завещании, чтобы вы купили все, что вам приглянется.

– Я потеряла выгодного клиента, – синьора решила не церемониться с наследником. Тони тоже.

Какой-то он весь был… наследник ей не понравился. Невысокий, тощий, похожий на суслика, вставшего на задние лапы, в дешевом костюме… кажется, при жизни богатый дядюшка не сильно жаловал свою родню?

Зато теперь они дорвались.

Антония, разозлившись непонятно на что, выпустила из-под контроля свою силу, и наследник поежился. С опаской посмотрел на Тони.

– Это… это с вами?

– Вы Хорхе Дуардо Саларанса? – синьора Луиса не собиралась откровенничать. – Сын младшего брата синьора Саларанса?

– Да.

– Ваш дядя мне о вас рассказывал. И был уверен, что вы выполните его просьбы в точности.

Наследник невольно приосанился.

– Я… да.

– Давайте сделаем так. Ваш дядя упоминал обо мне?

– Да синьора Маркос.

– Полагаю, он называл меня старой выжигой? – с ухмылкой уточнила дама.

Наследник забавно запунцовел ушами.

– Эммм… синьора, он говорил, что цены у вас драконовские.

– Но и я даю честную цену своим поставщикам. Давайте сделаем так, я знаю, что у вашего дяди есть опись имущества.

– Да.

– Мы с моим спутником пройдемся по дому, я отберу то, что хотела бы купить, а потом назову свою цену. Вы сравните ее с той, которая указана в описи, ну и поторгуемся, если что.

– Приемлемо, синьора. С вашего позволения, с вас сопровождать не стану. Мне все это хламье не нравится…

Синьора по-матерински потрепала наследника по руке.

– Не переживайте, мальчик мой. Редко кто может понять этот трепет коллекционера. В этом нет ничего дурного, у вас наверняка, есть свои увлечения. Собаки, наверное?

Антония задумалась, откуда синьора Луиса об этом узнала. Потом пригляделась к брюкам молодого человека, и едва не фыркнула.

Собачьей шерсти на них было – хоть ты носки вяжи. Короткая такая, рыжеватая…

– О, да! Я развожу левреток! У нас с родителями свой питомник… – воодушевился парень.

– Вот видите. А ваш дядюшка всю жизнь ненавидел собак.

– Отец рассказывал, как дядюшку в детстве покусала мамина моська…

– В детстве и моська – крокодил.

– Собаки – умнейшие и очаровательные создания, – серьезно произнес наследник. И поскольку спорить с ним никто не стал, предоставил покупателям свободу действий.

***

Комната, еще одна комната… особенно Антония и не нужна была. Синьора Луиса обходила комнаты, что-то помечала для себя в большом блокноте, Антония оглядывалась по сторонам.

Всего было много.

Не так, как в антикварной лавке, но тоже достаточно неприятно. Много хлама, много вещей, много пыли… пару раз она уже чихнула.

Синьора Луиса остановилась перед столиком с изящной вазочкой.

– Может, еще и это…

Антония пожала плечами.

Ваза была самой обыкновенной. Неинтересной даже, серая роспись по фарфору, блеклые невзрачные цветы…

– Некрасиво.

– А я боюсь, что у меня не хватит денег. Это мастер Шелре, он жил примерно двести лет тому назад. И его произведения покупаются по весу золота.

Антония пожала плечами.

– Все равно некрасиво.

И не удержалась. Взяла вазочку в руки.

Это было…

Как со львом.

Мгновенный укол, словно холодок пробежавший по телу. Словно искорка, блеснувшая где-то в глубине сознания.

– Этой вазе двенадцать лет, – озвучила Тони.

– Полагаешь?

– Подозреваю.

– А столику?

Тони поставила вазочку на место и коснулась ладонью гладкой поверхности, набранной из разных пород дерева.

– Сто двадцать восемь.

– Уверена? – остро взглянула синьора Луиса.

– Мне так кажется.

– И давно у тебя это 'кажется'?

Антония пожала плечами.

– Не знаю. Нет. У Араконов я блокирую свой дар, а здесь выпустила на свободу. Позволила проявиться.

– А дома?

– Дома я и так все знала, – Тони улыбнулась.

Лассара.

Символ владычества некромантов… кто из предков славился своим чувством юмора?

Некроманты злые, черные и им положено жить в башне?

Вот мы и выстроим башню.

Белую-белую. И герб Лассара будет абсолютно некромантским – алой розой на белом фоне.

– Ага… давай посмотрим что-нибудь еще, – решила синьора.

Антония за всю жизнь не брала в руки столько вещей, сколько за следующий час. Она касалась диванов и столиков, вазочек и статуэток… как объяснила синьора Луиса, возраст Антония определяла практически идеально. Может быть, и до года…

Для антиквара – чудесное умение.

Для некроманта…

А что в этом удивительного? Возраст покойника любой некромант определит с точностью до дня. Это, конечно, не покойник, но что с того? Синьора Луиса прожила долгую жизнь, и знала, что дар может принимать самые разные формы.

Все было хорошо и спокойно до маленькой комнаты, в которой были выставлены ювелирные украшения.

Маленькие витринки, бархатные подушечки, кольца и серьги, ожерелья и браслеты…

Все пристегнуто цепочками так, что сразу не оторвешь и в карман не спрячешь.

– Сорочья радость, – фыркнула синьора.

А Антонию неудержимо потянуло в угол.

Перстень был нарочито скромным. Аметист квадратной формы в обрамлении маленьких черных камушков. Красиво, но не привлекает внимания.

– Тони?

– Мне нравится это кольцо…

Тонкие пальцы потянулись, взяли безделушку, погладили…

– Ох!

Синьора Долорес прижала пальцы ко рту, видя, как открывается пространство под камнем. И под ним обнаруживается легкий зеленоватый порошок.

– Творец!

Хорошо, она не видела лица Антонии, а то испугалась бы еще больше.

***

– Вина, моя королева?

– Разве что чуть-чуть…

Раскинувшаяся на подушках женщина очаровательна.

У нее громадные карие глаза, роскошные каштановые волосы и потрясающее тело…

Сейчас она обнажена, и видит Единый, ей нечего стыдиться! За такую фигуру любая женщина даст обрить себя налысо. Высокая грудь, точеные бедра, а какое лицо!

Невероятно красивое…

И улыбка, улыбка, показывающая белые ровные зубки.

Рядом с ней определенно, мужчина. Но Антония не видит его лица. Она видит сильные руки, одна из которых украшена этим кольцом.

Видит, как льется в кубок вино, смешиваясь с зеленью порошка, видит, как мужчина с улыбкой подает его красавице.

– Я так люблю тебя, Джастин. Когда мы поженимся, я рожу тебе детей… много…

Красавица отпивает из кубка.

Все происходит так быстро, что она даже не успевает ничего осознать. Вообще ничего.

Откидывается назад голова, белеет точеное лицо, становясь похожим на мраморную скульптуру – неживую… совсем неживую…

Карие глаза тускнеют, из них уходит нечто неуловимое… жизнь?

Это настолько страшно и непереносимо, что мужчина делает шаг вперед – и закрывает их. Рукой с кольцом. Тем самым.

Красивой формы пальцы, овальные ногти, рядом с этим кольцом – еще одно. Белый камень в оправе красного золота… именно белый, не прозрачный, не бриллиант.

Очень необычно.

– Прости, Гвин. Но детей мне будет рожать законная жена, а не подзаборная шлюха.

Взблескивает лиловым дорогое кольцо…

***

Антония очнулась на полу.

Она стояла на коленях, синьора трясла ее за плечи.

– Тони! ТОНИ!!!

– Я в порядке, – шепнула Антония. – Потом поговорим, хорошо?

– Да.

Синьора что-то черкнула в блокноте.

– Больше тебя ни к чему не тянет?

– Нет, синьора.

– Вот и отлично.

Антония не сильно удивилась, когда то самое кольцо оказалось в списке купленного.

***

В лавке синьора Луиса почти силком усадила Антонию в кресло, налила ей чая и подвинула блюдце с чоколатой.

– Ешь.

– Мне надо…

– Я понимаю. Тебе надо уходить.

– Да, синьора.

– Но пять минут у тебя есть? Да и силы надо восполнить, ты их много сегодня потратила. Что с тобой было? Возраст кольца?

Антония качнула головой.

А потом принялась пересказывать увиденное. Синьора слушала молча, а потом начала задавать вопросы.

– Джастин? И Гвин?

– Да.

– И на руке кольцо из красного золота с белым камнем?

– Да.

– Забавно. Кажется, я знаю о каком кольце идет речь. Но не стоит об этом распространяться. Ты не почувствовала, когда это было?

– Это было давно, – Тони прислушалась к своим ощущениям. – Лет двадцать, может, тридцать тому назад. И это была единственная жертва.

– Мужчины?

– Кольца.

– Понятно… ладно, не думай сейчас об этом. Может быть потом представится случай что-то выяснить подробнее.

Антония кивнула.

– Может быть.

– А пока я тебе должна. Благодаря тебе я сберегла хорошие деньги.

– Синьора?

– Не всегда можно отличить искусную подделку. Но часто за них платят бешеные деньги. Я могла бы купить несколько таких…

– Как та ваза?

– Да. У тебя полезный талант, ощущать возраст вещи. Но советую не говорить о нем никому.

Антония кивнула еще раз.

– Не буду. И вообще, мне пора домой. Хотелось бы хоть пару часов поспать.

– Приходи, как сможешь.

– Послезавтра маскарад, а потом я приду, – пообещала Антония, отправляясь переодеваться.

Не забыла она надеть и ладанку. Ни к чему привлекать к себе внимание. Хотя… интересно у нее дар раскрывается. А вроде как она больше склонна к спиритизму?

Или это одна из его разновидностей?

Дома Антония посоветовалась бы с Долорес, покопалась в библиотеке. А здесь?

Не в церковь же идти с этим вопросом.

Оставалось только ждать и наблюдать, авось все и само прояснится.

Темная мостовая мягко стелилась ей под ноги. Антония сторожко оглядывалась вокруг, не желая попадаться никому на глаза. И неудивительно, что темную тень у калитки она заметила первой.

Спряталась в тени платана, пригляделась.

Роман?

Но что он здесь делает? Это явно не любовное свидание.

Мужчина кого-то ждал. Вот рядом с ним словно из воздуха соткалась темная тень, Роман передал этому человеку… нечто – и вернулся в дом.

Антония выждала с полчаса, и только тогда решила пройти в калитку. Ей повезло – никто не заметил девушку. Все спали.

Тони сбросила одежду и нырнула под одеяло. Вытянулась во весь рост.

– Хорошо…

В столице ей нравилось. Если бы она просто жила сама по себе… но на какие деньги?

Ах, все упирается именно в этот вопрос. Деньги, деньги… хоть церковь и не считает их душеполезными, но ведь и церковники от денег не отказываются!

Почему она не богатая наследница? Увы и ах…

***

Ах, маскарад!

Простонародье веселится от души, смеется, выпивает, танцует…

Антония подумала, что там было бы интереснее.

Но и тут…

Маски смешиваются с масками, сатиры и нимфы, разбойники и короли, принцессы и феи, гномы и лепреконы…

Ритана Розалия в наряде королевы Осени, и ее супруг в простом черном костюме. Для мужчин возможно снисхождение – простая полумаска и черный костюм.

Дамы себе такого не позволяют.

Альба была в желтом шелковом платье расшитом нарциссами, Паулина – в розовом, понятно, расшитом розами. Венки на головах девушек были сплетены из соответствующих цветов, равно, как и к поясам были приколоты букетики тех же нарциссов и роз.

Антония стояла в наряде цыганки.

Черно-красная юбка, черный лиф, черная же маска…

Прыщи, которые ярко выделяются на белой коже.

Ритана Розалия с удовольствием поглядывала на девушку. Хорошо, когда человек знает свое место и послушно оттеняет ее дочерей. А Антония считала минуты.

И…

– Тан Адан, мое почтение. Ритана Розалия…

Барбара, очаровательная, словно первоцвет, улыбалась знакомым. Сопровождающий ее Эудженио кланялся, целуя дамам ручки, многозначительно задерживая руку Альбы в своих ладонях.

Сердце Антонии пропустило удар. Руки похолодели.

Как же он очарователен в нежно-голубом!

Как красив!

На светлых волосах ловко сидит голубая, с серебром шляпа, камзол вышит серебряной нитью по моде скольких-то веков давности… кажется, что-то подобное Тони видела в портретной галерее Лассара… лет триста? Может, чуть больше.

Кружевное жабо чуть растрепалось, прядь золотых волос упала на лоб…

Ах, как же он хорош!

Альба стояла рядом с ним, и Творец, какую же очаровательную пару они составляли.

Тони до крови прикусила изнутри щеку.

– Барба, милая, а ваш супруг…

– Он решил не составлять мне сегодня компанию.

– А наш милейший Амадо?

Легкая гримаска.

– Он обещал явиться чуть позже… если вообще явится. Увы, в чем-то мой сын пошел в своего отца и так же не любит праздники. Если бы не Эудженио, я бы осталась в одиночестве, а это так невероятно грустно!

– О, как я вам сочувствую, милая Барбара… возможно, вы не откажетесь провести это время в нашей компании?

– Не откажусь, милая Роза…

И никто не заметил, как Антония тихо отступила в тень деревьев. Всем было не до нее.

***

Самое уединенное место на маскараде – дамская комната. Туда Антония и зашла.

Р-раз! Лицо и декольте протерто от прыщей и кожа вновь светится матовой белизной.

Два – и черная маска меняется на красную. Благо, в карманах цыганского платья можно поросенка спрятать, не то, что маску.

Осталось самое простое.

Снять юбку, вывернуть ее наизнанку и снова надеть.

Она была красной с черными оборками, а теперь станет черной с красными оборками. И волосы. Сколоть в узел, воткнуть высокий гребень, набросить сверху кружево мантильи. Приколоть на грудь алый цветок, сделанный из обрезков шелка, пощипать губы, чтобы краснели.

И вот перед вами уже не совсем цыганка.

Кто?

Разве важно?

Маска надежно скрывает лицо, а слова…

Тони будет молчать.

***

Ах, маскарад…

Симфония света, цвета, звука, хаос – и в то же время строгая упорядоченность.

Освещенная площадка для танцев – и укромные уголки парка.

Стойки с прохладительными напитками и пирожными, крохотные прилавки, на которых продают благотворительные товары – и беседки, в которых надо перевязывать вход белой лентой – занято.

Не беспокоить.

Чинные танцы под строгими взглядами родителей – и пляска в уголках парка под веселую мелодию которая доносится с улицы.

Взрывы смеха и вытертые украдкой слезинки.

Здесь разбиваются сердца и возрождаются надежды, здесь делаются признания и нарушаются данные клятвы, здесь, именно здесь все приходит в хаос.

Или становится на свои места?

Ведь и маскарад, несмотря на все свое безумие, организуется достаточно строго. И сил на его организацию уходит немало.

Впрочем, все окупается. Все окупается с лихвой, хотя бы потому, что один вход в парк стоит четыре реала. А есть еще покупки, которые принято делать, и бокал лимонада стоит реал, хотя цена ему не больше пары сантимо.

И благотворительный базар.

И выбор королевы маскарада, и танец с ней, за который таны платят немалые деньги. Маскарад – достаточно выгодное предприятие, а что хлопотное…. Ради денег и похлопотать можно.

Антония медленно шла по парку.

Оглядывалась, все же ей было чуточку страшно.

Она – одна.

С Араконами ей было легче и проще. Это чувство стаи… стада, если хотите. Что рядом кто-то есть, что ты… пусть не защищена, но все-таки… это уже больше, чем пустота.

А вот здесь и сейчас она одна. Случись что – ей и выбираться придется самой.

Именно поэтому она сняла с шеи мешочек с травами и повязала его на руку. Его и не видно под пышным манжетом, но случись что…

Проявленный темный дар позволит отбиться от любого. Не просто так Антония была спокойна за себя, за свою честь, бегая по полям в Лассара. Только дурак будет связываться с некроманткой, от которой жутью веет.

Отец – и то с трудом терпел, он и рассказал про мамин секрет. У мамы тоже такое было…

Каблучки туфелек постукивали по мощеным дорожкам. Антония медленно подбиралась к Араконам, стараясь не попасть раньше времени в поле их зрения. Ей был интересен Эудженио, и она собиралась подкараулить его…

Может ведь случиться такое, что он оставит Альбу?

Хотя бы ненадолго?

Как это может быть?

К примеру, он пойдет за лимонадом, а тут Тони навстречу.

И он посмотрит – и скажет: 'вы – моя судьба…'. Или – почему я раньше вас не видел?

Мечты, мечты…

А вот и Араконы. Стоят, о чем-то разговаривают с Барбарой. Тони попробовала подойти поближе, благо, рядом была очень удобная палатка, прислушалась…

Ей нужно было узнать, где Альба и Эудженио. Рядом со старшими их не было, а вот куда они делись?

– Альба такая очаровательная сегодня….

– И Эудженио…

– Не сомневаюсь, они составят великолепную пару!

– Ах, милая Роза, я должна признаться – я была бы рада, останься этот милый мальчик в столице.

– Барба?

– Конечно! Ах, дорогая Рози, ты не представляешь, как уныла жизнь женщины, муж которой с утра до вечера на своей отвратительной работе!

– Это так тяжело, милая…

– Не просто тяжело. Знаешь, Рози, когда муж приходит, я всегда готовлю для него ванную с ароматическими маслами… о, этот ужасный запах мертвечины…

– Что поделаешь, Барба. Некромант, паталогоанатом…

Ах, вот что такое 'доктор мертвых' сообразила Антония. Что ж, тетку можно понять. Она не испытывала никаких неприятных чувств в присутствии некроманта, но то она, с темным источником! А вот запах мертвечины…

Фу!

И снова – фу!

– И сын… ах, Розалия, мне бы так хотелось, чтобы Амадо был больше похож на меня! Но во всем, не считая силы, он копия отца! Так и сидит над своими дурацкими книжками!

– Я знаю, он мечтает о карьере…

– Рози, я тебя умоляю! Какая карьера! Он же бесталанен! Унаследуй он силу отца, я была бы рада за него, но – увы.

– Не знаю, Барба. Это наследие не всегда к добру, вот, моя племянница…

– Ах да! Вот то прыщавое…

– Да, внешность у девочки ужасная. Но она умненькая. А главное – она Лассара…

– Фу! Поражаюсь твоему долготерпению, моя дорогая! Я бы такое и на порог не пустила!

Розалия скорчила гримаску.

– Барба, как можно? Это родная кровь моего супруга, я не могла поступить иначе. К тому же я даже слегка благодарна Даэрону. С моим любимым Аданом я так счастлива… если бы в свое время Даэрон не влюбился в некромантку, я никогда не знала бы любви! Нет-нет, я обязана устроить судьбу его дочери. К тому же… темный источник у нее есть, но непроявленный.

– Непроявленный?

– Барба, ты же сама с ней встречалась!

– Ах да! Что ж, девчонке повезло. Да Творец с ней, где наши дети?

– Скоро придут. Они участвуют в конкурсе костюмов….

– Я полагаю, Альба получит первое место. Более очаровательного нарцисса чем она, я попросту не встречала.

– Я тоже на это надеюсь.

Антония скрипнула зубами – и отошла.

Конкурс костюмов? Что ж, можно подойти и посмотреть…

***

– Как вы думаете, тан Риалон, это снова… то самое?

Эрнесто Риалон, который осматривал труп, пожал плечами.

Некромант и патологоанатом. Сочетание весьма редкое, так что вся полиция Римата на него просто молилась.

Человек, который способен узнать время и причину смерти, а иногда и попросту спросить у мертвеца, кто его убил…

Бесценен!

Добавим к списку, что тан Эрнесто не выпячивал свое происхождение, не требовал почестей, относился ко всем ровно и спокойно – что еще надо для хорошей работы?

Полицейские, в большинстве своем простые синьоры (таны обычно быстро выбивались в начальство) это ценили.

Вот и сейчас 'доктор мертвых' склонился над трупом.

Молодая девушка, лет семнадцати, из простонародья, явно. Нарядное платье, черные волосы, заплетенные в две тугие косы, улыбка…

А на горле – рваная рана. Словно дыра…

Тан Эрнесто задумался.

– Даже не представляю, чем можно нанести такую рану, честно признаюсь. Посмотрите, у нее вся передняя поверхность шеи словно… разъедена. Словно приложили нечто вроде ядовитого плюща… но не так же быстро и сильно. И она вся белая…

Между пальцами мужчины замелькали синеватые искры. Полицейские невольно попятились.

Ценили, уважали, даже восхищались… это было. Но и побаивались тоже. Когда тан Риалон начинал применять свою силу, мороз по коже бежал даже у самых стойких. Такова уж природа темного мага – ужас он вызывает инстинктивно.

– Так… умерла она около часа назад. Умерла от обескровливания, достаточно быстро, не мучилась, ритуал… ритуал не проводился. Но какая-то нечисть тут все же была. Не знаю, какая.

– Док, если мы ее к вам в лабораторию доставим?

– Будьте любезны. Интересно покопаться, посмотреть. Обычно нечисть оставляет более заметный астральный след, а тут… я не могу классифицировать. Надо поработать на месте преступления.

– Мы его сейчас оцепим. Ну и по домам пройдемся. А тело распоряжусь отнести к вам, в морг.

Сержант полиции, Пио Хуан Кастильо, перед некромантом трепета не испытывал – поди, уж лет двадцать улицу топчет. А вот уважение…

Преступников много. Часто случаются бытовые неурядицы. Муж с женой, дети с родителями… и травят, и режут – всякое бывает. Опаять же, улица. Тут и грабители, и убийцы не редкость.

Нечисть?

Тоже бывает. Вот, как сейчас Пио помнил, лет шесть тому вампир в столице оказался. Месяца четыре кошмар на улицах творился, иначе и не скажешь. Тоже обескровленные тела находили, но там и мужчины, и женщины. И тан Эрнесто сразу про астральный след вампира сказал…

Ловили, правда, гадину достаточно долго, вампир из высших оказался, ни солнца не боялся, ни дня, и вообще, казался крайне благочестивым человеком. Разве что в храм не ходил. А так…

Пио с тех пор запомнил, что вампир может и серебро носить… браслеты. Кто ж знал, что он их изнутри человеческой кожей обошьет?!

Тварь…

– Будьте любезны, сержант.

Некромант уже расставлял свои приборы. Какие-то пирамидки, шарики на золотых и серебряных проволочках, старое зеркало…

Пио кивнул своим людям. Посмотрел на штатного художника.

– Готов портрет?

Парень кивнул.

Бледный весь, но держится… это из столичного университета изящных искусств. Так-то там высокородные учатся, но и простые ребята встречаются. Вот они и подрабатывают. Портреты потерпевших рисуют, пропавших, места преступления зарисовывают… этот справлялся.