Текст книги "Джинния"
Автор книги: Галина Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Браво, но время от времени повторяй установки, а то страх вернется, – посоветовала я, обыскивая холодильник на предмет съестного. Был найден шпротный паштет и плавленые сырки. Я быстренько перекусила, джинния, не нуждавшаяся в пище, но готовая съесть что-нибудь вкусное ради удовольствия или спокойствия Марты Ивановны, отказалась есть со мной без повода.
Заваривая чай, я решилась спросить то, о чем давно хотела спросить:
– Слушай, я читала, существует мнение, ты только не обижайся, что джинны – это и есть шайтаны.
– Мы к шайтанам не относимся, они служат злу, а мы приняли ислам. По крайней мере, многие из нас… Объяснить это трудно, вот если бы ты попала в Ирем, ты больше узнала бы о джиннах, увидев, как мы живем.
– Я не против, мне даже интересно, а нам, людям, можно туда?
– Конечно, нет, – отрезала Акиса, насыпая корм пробудившейся и оголодавшей Найде.
Осталось только полить цветы, и все. Мы отправляемся! И куда? А в Голливуд! К Бену Аффлеку! С самыми приятными фантазиями в голове, предвкушая нечто волнующее и прекрасное, я вышла на балкон полить любимую бабушкину герань. И тут в меня выстрелили… Кто, кто, враги, конечно! Мне едва удалось увернуться…
Да, лучше бы цветы усохли и я получила нагоняй от родного существа, а не шаровую молнию в цветочный горшок от злобного чародея, совершенно чужого мне к тому же! Тем более что его целью была совсем не я…
– Думала, сбежишь от меня, хитрая женщина?! Не знаю, как ты освободилась от кандалов, но больше ты не сумеешь меня одурачить! Я вызываю тебя на поединок, один на один, и обещаю не привлекать моих слуг. Ты уверяла, что у тебя прибавилось могущества, может, так ты избавилась от железных кандалов, посмотрим!
С этими словами Яман-баба завис в воздухе перед нашим балконом и, паря в своем черном балахоне, запустил в меня еще одну шаровую молнию. Ну, прямо как в кино, подумала я, быстро пригнувшись, расскажу Бену Аффлеку – не поверит, он такое вряд ли видел, даже когда в «Армагеддоне» снимался. Огненный шар угодил в стену, хорошо не в стекло (кто бы покупал и вставлял новое?), и рассыпался искрами. За ним последовал второй! Он их просто выпускал из ладони, выкидывая вперед руку.
– Сейчас же прекратите это безобразие! Я вызову милицию!
Но чародей, мерзко улыбаясь, опустился на перила моего балкона.
– Где эта проклятая изменница? Непокорная дочь христиан, уйди с дороги, девица, не видишь, тебе приказывает мужчина!
В этот момент его оглушительно облаяла выскочившая на балкон Найда. Яман-баба быстро подобрал подол, собак он заметно побаивался…
– Прочь, животное! Я в ярости, а когда я в ярости, то способен на страшное. И я выполню то, за чем пришел, даже если мне придется тебя сжечь заживо!
Он поднял руку, чтобы поразить Найду молнией, но та, первой вцепившись ему в подол, принялась с остервенением трепать материю, не обращая внимания на истошные вопли чародея…
Размахивая руками, Яман-баба выпустил пару случайных молний и все-таки попал в окно! Меня осыпало дождем осколков, я едва успела присесть и прикрыть голову руками, защищая лицо. Правда, где потом взять денег на пластику?
– Хочешь со мной сразиться, о жалкий повелитель червей? Так сражайся, а не вреди чужому имуществу! – прикрывая меня спиной, крикнула подоспевшая Акиса.
Она пустила пробную молнию, которая прожгла дырку в балахоне Яман-бабы. И раскрыла свой очередной талант – метать молнии из ладони так мастерски метко, как Человек-паук паутину после пятилетней практики.
Чародей из последних сил вырвался от Найды и, спрыгнув с балкона, завис в воздухе метрах в пяти от нас. Собака надрывалась от лая! Моя джинния столь же храбро шагнула с перил и грозно воспарила над покусанным противником.
Яман-баба мигом взлетел до ее уровня. Ой, мамочки, что будет-то… Соседи, наверно, облепили все окна.
– Я поражу тебя, отступница!
– Вах, лучше сначала расскажи, что значит: «Мы наказываем тебя!» Кто тебя так наказывает, трус?!
– Кто ты есть, чтобы задавать вопросы мужчине? Я не унижусь до ответа женщине… – Он запустил в ход новые молнии, но Акиса не отступала:
– И это твое могущество, о ничтожнейший из всех чародеев, с которыми мне приходилось иметь дело?
Но огненных шаров стало слишком много, они буквально пестрили в воздухе, и у джиннии загорелась штанина шальвар. Увидев, что натворил ее недруг, Акиса обомлела… Если до этого было заметно, что все происходящее ее скорее развлекает, то теперь она впала в неуправляемую ярость. Да самая кроткая женщина тоже взбесилась бы, если бы ей вдруг прожгли новые колготки…
Шаровые молнии полетели в Яман-бабу с удвоенной силой, но тот не отступал:
– Я изгоню твою душу из тела, изолью на твою голову чашу мучений, о непокорная беглянка!
Огонь и в самом деле не причинял дочери джиннов ни малейшего вреда, но даже отсюда было видно, как оголяются ее ноги все выше и выше, уже горели обе штанины, и шортики все укорачивались, как у Шерон Стоун в «Копях царя Соломона» по мере развития сюжета фильма. Акиса одной рукой старалась тушить на себе огонь, а другой ей по-прежнему приходилось отстреливаться молниями.
– Твое коварство и бесстыдство не уступают самому прародителю пороков! Я честная девушка, и тебе воздастся за то, что ты подверг меня такому унижению!
Но этот злобный тип не отступил пристыженно, а хладнокровно продолжал нападать, пока, на свою беду, не оказался под самым нашим балконом. Я поозиралась вокруг в поисках горшка посолиднее и положила глаз на большой глиняный с алое. Бабушка делает из его листьев притирания для поясницы, но честь подруги сейчас важнее. Ладно бы чародей просто пытался убить джиннию, это как-никак предусмотрено его ролью злодея, но он же еще над ней издевается!
Я выбрала удобную позицию и скинула горшок вниз ему на голову, снаряд полетел точно в цель, а потом… упал на тротуар и разбился. А куда еще он мог упасть? В школе на уроках физкультуры только каждый пятидесятый брошенный мною мяч попадал в корзину. Главное, чтобы здесь набралось пятьдесят горшков. В крайнем случае, можно попросить у соседей…
Я сбросила второй, с полувысохшим кактусом, не жалко, и – о чудо! наверняка Аллах, помогающий нам, направил мою руку, как заметила бы Акиса, – горшок попал Яман-бабе прямо в голову, разбившись вдребезги… И – никакого эффекта! Он и ухом не повел, продолжая нападать на мою подругу. Нет, я так больше не играю, это нечестно…
Вот тут во двор вошел Миша, причем в форме. И как он умеет появляться в нужное время? Наш спаситель будто даже обрадовался творимому на его глазах беспределу и решительно пошел на Яман-бабу.
– Гражданин, немедленно прекратите свои злодейские выходки, иначе мне придется принять меры. Вы понимаете, что совершаете уголовно-правовой рецидив? А на вас ведь еще висит хулиганство в краеведческом музее и побег с нанесением телесных повреждений сотрудникам охраны. Они не подали заявления, но предупреждаю в последний раз…
– Твое счастье, что по долгу службы мне не дозволено причинять вред слуге закона! – злобно воскликнул Яман-баба, смерив Мишу убийственным взглядом. А потом резко развернулся и, сверкая мускулистыми ногами сквозь рванину черного одеяния, стремительно вылетел со двора.
Честно говоря, я надеялась, что они как-то пообщаются, подерутся, что ли, и мой сосед обязательно победит. По крайней мере, я бы за него болела…
Глава семнадцатая, ПОЧТИ ГОЛЛИВУДСКАЯ
Миша помог спустившейся во двор Акисе затушить на себе огонь. После чего она без слов низко поклонилась ему и взлетела ко мне на балкон. Парень ничего и сказать не успел, только присвистнул, проводив ее шортики восхищенным взглядом, но увидел наверху меня и обрадовался:
– Аглая, мне надо с тобой поговорить и с вами тоже, Акиса!
– Извини, но мы сейчас уходим, уже опаздываем, – с непонятной злостью произнесла я, перегнувшись через перила. – Спасибо, что помог. Так пристыдить агрессивного азиатского чародея и… оценить мою подругу! Спасибо еще раз!
У него покраснели уши, это было даже сверху видно.
– Я к вам сейчас поднимусь, – упрямо повторил Михаил.
– Ладно, поднимайся, – легко согласилась я. Нас ведь здесь уже не будет, наивный…
Когда двор опустел, появилась милиция вполне в их духе: приезжать, когда опасность уже позади. Наверняка соседи вызвали, понятное дело. Ой, сейчас пойдут сплетни, домыслы, протоколы… Не хочу!
– Смываемся отсюда побыстрее…
– Я ведь должна переодеться, о поспешливая! А твой – сосед-стражник очень даже ничего… – Моя джинния была заметно под впечатлением. Это задевало…
– Ну да, нормальный парень. Если бы не его любовь к бурундучкам, вполне сгодился бы на разовый поход в кино. Он же младше меня на полгода!
Пока джинния переодевалась, я привязывала Найду за поводок к батарее, на этот раз мне удалось ее перехитрить, подсунув оставшийся сырок.
– По способности осыпать проклятиями Яман-баба у тебя прямо как пророк Иезекииль! И часто вы так ругаетесь? – между делом поинтересовалась я.
– Почему это у меня? – обиделась Акиса. – И не часто совсем! Чего мне с ним ругаться, кто он мне такой, чтобы я вообще обращала на этого мерзавца внимание?!!
Собака начала выть и пытаться выдрать батарею из стены. Поздно, матушка, останешься дома, хватит ним и без тебя хлопот, я ведь чувствовала ответственность за нее перед бабушкиной подругой и сейчас хоть и сочувственно, но одновременно удовлетворенно глядела на ее потуги.
– Почему он в тебя бросался огненными шарами, быть, ему неизвестно, что ты не боишься огня?
– Я об этом не подумала… Конечно, он знал это, но… Ай, этот злодей никогда не отличался большим умом, даром что мужчина! Все, я готова, – сказала она, подойдя к батарее, я не успела опомниться, как поводок отвязался и оказался в ее руках. – Нельзя так мучить животных, о «милосердная», пророк запрещает!
Кто-то уже звонил в дверь. Либо милиция, либо Миша, в обоих случаях открывать абсолютно не хочется…
– Ты собираешься отправиться к будущему жениху в этом?! – удивленно посмотрела на меня Акиса, сама она вмиг восстановила роскошь былого одеяния, может быть добавив чуть больше плотности в ткань шальваров.
– Да, джинсы – это как раз то, что надо в заграничных путешествиях. Почему-то больше не хочется жертвовать собственным удобством даже ради покорения кинозвезды.
– О небо, куда катится мир?!
– К Бену Аффлеку в Голливуд! Мы об этом еще вчера говорили!
– Будь по-твоему, о вдруг воспылавшая страстью к какому-то лицедею! Значит, ты хочешь туда, где делают живые картинки? А то, пока ты спала, я уже присмотрела тебе одного, он размахивает руками и кричит во время «Большой стирки», Чуть болен на голову, зато красив и его все слушаются!
– Нет, я хочу в Голливуд! Можно даже не прямо к Бену Аффлеку, с ним я еще успею наболтаться, если у нас вся жизнь впереди. Сначала давай на какую-нибудь киностудию, всегда мечтала посмотреть, как делается кино. И с претендентом на сей раз нам точно повезет, я это чувствую!
– Аглая, открой, – устав трезвонить, настаивал мой сосед из-за двери.
– Я бы на твоем месте не радовалась заранее, ибо даже самые преуспевающие неженатые мужчины, как оказалось, имеют некоторые недостатки, но будь по-твоему, о жадная до приключений!
Как обычно, она что-то прошептала, и через секунду мы очутились в незнакомом месте… Я как-то сразу и не смогла определить, где именно – в Калифорнии, в Лос-Анджелесе, в Лас-Вегасе?
Не знала, что тут будет так много мулатов и одеты они как-то странно не по-американски, по крайней мере, не так, как в кино и по телевизору показывают, многие женщины вообще в парандже. Но, может, это и есть та самая арабизация западного мира, о которой все говорят, и мы попали куда надо. По архитектуре судить тоже трудно, со всех сторон нас окружали стандартные коробки серых многоэтажек и нескольких небоскребов.
– Твое желание исполнено, о привередливая. Тебе здесь что-то не нравится? По-моему, совсем неплохо, и как много мусульман, посмотри!
– Мусульман много, а где здесь киностудия? Покажи мне хотя бы одну киностудию, где сейчас снимается настоящий фильм, и я согласна буду поверить, что в Голливуде такая толкотня…
– Где-то здесь неподалеку, о сомневающаяся, иначе бы я не перенесла тебя на это место. Джинны не ошибаются! Мы умеем определять нужное место и ошибаемся самое большее на день пути.
– День пути по такой жаре немало, – притворно проворчала я, на самом деле было очень интересно посмотреть новую страну и любопытно, куда же мы все-таки попали.
Народ по улицам сновал туда-сюда, в толпе мы увидели женщин, одетых, как индианки, в сари, с золотыми украшениями, жирными стрелками на веках и точками на лбу. Прошли мимо спящего на тротуаре дедушки, явно индуса, с чалмой под головой вместо подушки. Во сне он то и дело вздрагивал и почесывал одной босой грязной ногой другую.
Мы встретили еще нескольких мужчин в чалмах, – может, неподалеку снимается фильм про Индию? Нет, не снимается, просто мы и находимся в Индии! Это я поняла окончательно, глядя на корову, переходящую улицу строго по полоскам пешеходной зебры, и обернувшись на крики рикши, пристающего к людям на тротуаре (по виду туристы из Западной Европы).
Вообще велосипедистов и рикш на веломобилях, или как эта штука с тремя колесами и зонтиком называется, тут было полно. Так же как и коров, гуляющих под небоскребами, сонных йогов и загорелых мальчишек-попрошаек.
Я потребовала у Акисы объяснений.
– Ты сама сказала Боливуд, – сразу созналась она. – К тому же здесь больше, чем где-либо еще в мире, делается живых картинок. Так чем ты недовольна?
– Голливуд! «Г», а не «Б», неужели непонятно?!
– Ай, тебе надо научиться четче произносить слова! Но в Боливуде тоже снимают твое кино, разница в одну букву, стоит ли так шуметь…
– Боливуд? Он еще существует? – зачем-то спросила я. Реальность шумящего вокруг города делала суть вопроса бессмысленной – Боливуд не только существует, но еще и вовсю процветает!
– Если ты меня неправильно услышала, это еще не значит, что у меня дефект речи, может быть, как раз тебе надо проверить слух? А Боливуд – это центр индийской киноиндустрии, в бывшей столице Индии. Значит, мы сейчас в Бомбее? Но что нам мешает теперь же перенестись туда, куда я и собиралась?
– Ай, мы попали в страну Великих Моголов?! Как же давно я хотела побывать здесь! И раз уж мы случайно перенеслись сюда волей Аллаха, ибо пути его неисповедимы, я не покину эту страну, прежде чем не посмотрю ее древние храмы! Это будет очень полезно и для девушки, ищущей мужа.
– Чем это, интересно? И что тебе, мусульманке, хочется увидеть в индуистском или буддистском храме? Там же сплошная эротика и многобожие…
Но джинния не смутилась, сказав, что хочет всего лишь повысить свой уровень культуры, что в этом предосудительного? Ученье исламом только поощряется!
Я не стала ей напоминать, что еще вчера, да и сегодня утром, она страшно торопилась покончить с моим вторым желанием. С чего это она вдруг решила расслабиться и двинуть по экскурсиям? Сама-то я только рада посмотреть храмы, но эта непоследовательность в желаниях непохожа на нее, хотя, возможно, виноват обычный ПМС. Хм, а интересно, бывают ли «проблемные дни» у джинний…
– О, шумный возница, довезешь нас до Боливуда? – крикнула Акиса рикше, упорно преследовавшему пытающихся сбежать английских туристов, которых он все еще не терял надежды заполучить в пассажиры.
Найду пришлось взять на колени, хотя это был тяжелый груз, мы по-сестрински поделили его с Акисой, Собака всю дорогу в восторге смотрела по сторонам, высунув язык, и вертела головой так, что только уши на ветру развевались.
По пути мы дивились коровам самых разных мастей и громко комментировали наличие коровьих лепешек на тротуарах. Наш рикша, мужчина средних лет с капризным лицом, в конце концов не выдержал и обернулся:
– Похоже, вы иностранки. Значит, считаете нас придурками из-за этих коров?!
– Да нет, что вы! Вам показалось…
– А то я не вижу! Да знаете ли вы, что благодаря священным коровам мы экономим на вывозе мусора и стрижке газонов? Вот он, ваш Боливуд, с вас пятьдесят долларов!
– Пять рупий, – спокойно отсчитала моя подруга, так грозно глянув на нахала, что он еще и поблагодарил нас за щедрость.
Мы вышли неподалеку от огромного павильона, у входа толпилась стайка нарядно одетых и ярко накрашенных девиц. Такое впечатление, что все рвутся на съемки…
– Не сомневайся, раз женщины облюбовали это место, наверняка именно там и скрываются самые достойные мужчины, – приободрила меня жестокая Акиса, кивая на двери павильона.
Ой, прямо не знаю, идти или нет… Как будто кто-то из здешних, даже самых именитых, звезд сравнится с Беном Аффлеком?! Вспомнить хотя бы его роль проштрафившегося ангела в «Догме». Как он был великолепен в сцене раскаяния перед дверями церкви!
– В Индии миллиард жителей, примерно полмиллиарда из них мужчины, значит, идеальный жених, конечно, есть, не буду с тобой спорить, но как его в такой массе народу найти? Сколько дней, месяцев и лет уйдет на его поиски!
– Один час, о недоверчивейшая…
Глава восемнадцатая, СПЛОШЬ ИНДУССКАЯ
Сквозь заслон девушек пробиться было трудно, к тому же с крупной и ленивой собакой, да еще в дверях стояли охранники и никого не пропускали. Положение спас неожиданно появившийся человек с громоздкой киноаппаратурой на спине; выставив ее вперед, он начал расчищать проход к дверям. За ним следом хромал какой-то тип в английском военном мундире то ли восемнадцатого, то ли девятнадцатого века. Он шел пошатываясь, со слегка очумелым выражением побитой физиономии, словно только что чудом выбрался с поля сражения. Во мне пробудилось любопытство, люблю исторические фильмы. И пока Акиса подбирала подходящее заклинание, чтобы всех разогнать, я обратилась к «англичанину»:
– Извините, а что за фильм здесь снимается?
– Про Ангара Вандея.
– Знакомое имя… Я где-то читала, кажется, это был какой-то мелкий махараджа, которого свергли за то, что он чрезмерно увеличил поборы с крестьян и по-черному мухлевал с налогами, нет?
«Англичанин» оскорбился. Оказалось, что Ангар Вандеи был национальным героем Индии, одним из предводителей восставших сипаев. А сейчас снимается полнометражная эпопея к его сколькотолетию и все рвутся в массовку!
– И это точно делают здесь, в Боливуде?
– А где же еще? Только не принимайте этот павильон за весь Боливуд. Но именно тут все начинается, и, если вам интересно, фильм про Ангара Вандея будет главной картиной года, может быть, он даже получит «Оскара», и я в нем снимаюсь! А Боливуд – это целый город, это Мекка индийского кино, – с высокомерной ухмылкой сообщил он, явно ожидая восторженного визга с моей стороны. Видимо, мы чем-то похожи на глупых фанаток какого-нибудь Раджа Капура, специально приехавших из провинции, только чтобы взглянуть на обожаемого актера, а если повезет, то и попытаться сорвать с него что-нибудь на память, хотя бы носки.
– А вы не поможете нам пройти внутрь?
– Ха, с чего бы это?! Вдруг вы международные террористки, откуда мне знать? Раньше в павильоны, где снимаются фильмы, мог пройти кто угодно, но в этом году усилили меры предосторожности. Это один из самых важных объектов в нашей стране, все любят боливудские фильмы. Так что кого попало не пропускаем, – строго объявил актер, но тут его лицо застыло, просияв через секунду и глядя на меня счастливыми глазами, он воскликнул: – Конечно, о блистательная! По красоте с тобой сравнится разве что Приянка Чопра! Но ты рядом, а Приянка далеко, на такого скромного индийца, как я, скорее всего, и не посмотрит, так как же я могу тебе отказать? Охрана посторонних не пропускает, но я сделаю все, что в человеческих силах. На, возьми мой пропуск, это все, что у меня есть, тебя пропустят. Иди же!
Благоговейно дыша, он сунул мне в руку пропуск. Можно было и не видеть выражения глаз стоящей у меня за спиной джиннии, чтобы понять, чья это работа.
– Но твою подругу и собаку вряд ли пропустят, – с сожалением произнес он, кланяясь и Акисе, и Найде заодно.
– Они пройдут, не переживай, а как же ты? Ты уверен, что не пропустишь из-за нас эпизод сдачи англичан индийским повстанцам? – обеспокоилась я, чувствуя себя чуточку виноватой.
– Мы уже сдались. Видишь синяки? – ответил он, с гордостью демонстрируя свой профиль справа и слепа.
Это был не грим.
– Вас так побили! – притворно ахнула я.
– Да, работали без каскадеров. Сейчас будут снимать танцы перед решающей битвой с британскими войсками, а потом сцену издевательств в английском лагере над пленными сипаями. Это мне никак пропускать нельзя, с одним наглым сипаем у меня личные счеты, – сообщил «англичанин», коснувшись ссадины на скуле. – Потом еще я смазываю патроны будто бы коровьим жиром, из-за чего и началась эта заварушка, переросшая в освободительную войну!
Я уже успела устать от его бахвалистой болтовни, но он бессердечно продолжал, расчищая перед нами путь к дверям:
– Так что, можно сказать, у меня вторая роль в ленте после Ангара Вандея. А он, по правде, там ничего такого важного и не делает, подумаешь, выигрывает пару сражений, после чего обручается с проституткой и спокойно дает себя казнить. Просто режиссер счел, что его присутствие необходимо, раз он по сценарию главный герой. Это еще и потому, что он сам его и играет! В общем, скучный он, наш Ангар Вандеи, потому что положительный. Я вот антигерой, а антигерои всегда запоминаются больше… Кстати, Манипури!
– Что-что, простите?
– Не подумай, что я говорю о танце или об индуистах из штата Манипур. Это меня зовут Манипури, красавица, – обидчиво пояснил актер. – А тебя как?
Но в этот момент я уже протягивала пропуск охраннику, успев разглядеть, что документ именной. Хорошо хоть фотографии нет.
– Госпожа… Манипури? Проходите.
– Да. А я играю в этом фильме главную роль. Имя мое Бхагаван Шри[3]3
Господь Бог (с др. – инд.).
[Закрыть]! Пропуск мне не нужен! – услышала я за своей спиной и не удержалась, чтобы не обернуться.
– Бхагаван Шри? Хм… хе… – недоверчиво переспросил охранник, насмешливо хмыкнув, и снова посуровел: – Ничего не знаю, Бхагаван Шри, нет пропуска – нет прохода!
Пока они разбирались и шумно выясняли отношения, я тихо скользнула внутрь павильона. Пройдя через металлоискатель, увидела поджидающих меня в уголке Акису с Найдой.
– Аj, неплохой человек этот Манипури, хоть и сикх, зачем ты его отвергла? – с укором в голосе заметила мне джинния.
– Не надо снова пытаться сбыть меня с рук лишь бы кому! Во-первых, он актер второго плана, а во-вторых, пустопорожний болтун, не люблю болтливых мужчин, – твердо отрезала я, уверенно направляясь по просторному коридору к большой распахнутой двери, поглощающей всех, кому посчастливилось к ней подойти…
Мы оказались в громадном зале с весьма правдоподобными декорациями – картонными валунами и целлофановыми водопадами. Особенно впечатляюще выглядел утес из покрашенного асбеста и деревья из пластмассы. Что вы хотите, индийское кино…
Несколько сценических площадок, отделенных друг от друга картонными перегородками: два поля битвы, одно чистое, явно перед сражением и с рядами солдат в отутюженной форме, другое с отдыхающими ранеными в грязных изорванных мундирах. Потом еще лагерь англичан, интерьер какой-то хижины, возможно, в ней смертельно раненный Вандеи и обручается с… э-э… со своей всеми любимой девушкой.
Десятки гримерных, костюмерных… А главное, толпы народа, перемещающиеся на первый взгляд бесцельно, взад-вперед, непонятно куда и зачем. Статистки из массовки в национальных нарядах и дорогих украшениях, на одной я, кажется, даже видела настоящие бриллианты, а может, и стекляшки, только очень сияющие. От звона многоярусных ножных браслетов было столько шума, хоть затыкай уши. А запахом жасмина, который здесь пользовался популярностью, подозреваю, не только у женщин, просто пропитался сам воздух, и можно было задохнуться, как в газовой камере. Но все равно было так интересно!
Вдруг грянула музыка, загрохотали громоздкие барабаны, тамбуры, и разнеслись индийские напевы. Мы с Акисой, конечно, не могли ничего упустить и пробились сквозь толпу посмотреть. Нашим глазам открылось яркое зрелище.
На поле, которому предначертано было стать полем сражения, под светом софитов пели и танцевали сипаи в красно-синем и английские солдаты в белых мундирах. Причем англичане вели свою партию чопорно и медленно с холодными выражениями мрачных лиц, а сипаи эмоционально и весело, бегая взад-вперед, размахивая руками, вскакивая по одному на пригорок, чтобы спеть очередной куплет. Хор, соответственно, подпевал, радостно улыбаясь, разом вскидывая ружья и приплясывая.
Сипаи пели примерно следующее:
Скоро взойдет солнце!
Но мы его не увидим,
Мы счастливо умрем героями!
И никогда больше не покоримся проклятым англичанам!
Они ели наших священных коров!
Они забирали наших жен и дочерей в служанки!
Но сегодня мы ляжем на этом поле
И своей смертью завоюем свободу для Индии!
И припев:
Не будем больше рабами англичан,
Пришла пора послужить и своему народу!
Приводить здесь песню англичан я не стану, они в ней только и делали, что злобно оскорбляли и угрожали индийцам, рефреном повторяя угрозы. Практически один в один с куплетами сторонника колонизации недоразвитых стран Редьярда Киплинга…
В этот момент в неприметную дверь, недалеко от которой мы стояли (по-видимому, ход с пожарной лестницы), испуганно озираясь, проскользнул маленький невзрачный человечек в национальной одежде сикхов – узкие белые брюки, длинная рубашка и облегающая курточка со стоячим воротником.
Я читала, что в последние годы у мужчин в Индии традиционные национальные костюмы вытесняют одежду западного образца. Правда, это было написано в энциклопедии «Страны и народы» за тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Но неважно, факт ведь налицо. Хотя для чистого перед законом человека вид у него был слишком затравленный…
– А где боевые слоны? – услышала я вдруг взволнованный шепот джиннии.
– Вряд ли они принимали участие в борьбе против англичан, слоны за мир во всем мире, – отмахнулась я, с любопытством глядя, как фанатки с визгом обступили только что вошедшего затравленного индийца, стало понятно, почему у него такой вид. Теперь он вынужденно раздавал автографы с лицом обреченного на вечные муки в аду. Видимо, это одна из местных звезд. В какое-то мгновение я встретилась с его взглядом. И быстро отвернулась – такую усталость и боль выдержать было трудно…
– Вот почему эта борьба и длилась так долго! – Уверенно констатировала джинния. – В случае войны никак нельзя обойтись без боевых слонов! Подержи-ка собаку, я хочу поближе посмотреть…
