Текст книги "Ведьма. Пробуждение"

Автор книги: Галина Чередий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Я дернулась в испуге под одеялом, узнавая голос звезды французского кино минувших лет, но только зажмурилась посильнее. Вдруг если игнорировать, как тот шепот-журчание в душе, то он сам собой рассосется. Но как бы не так!

– Хозя-я-яйка, плохое тут место, говорю-ю-ю-ю! – заканючил пришелец.

Заканючил! Тем самым голосом Делона, что я помню из маминых любимых киношек. Ясное дело, что это не оригинал, а всего лишь голос актера дубляжа, но звучало… ну, причудливо как минимум. – Пыльно-о-о-о, тесно-о-о, жрать нечего-о-о! Шастают всякие туда-сюда-а-а!

Я таки не выдержала и, раскрывшись, села на постели. Икона мужской сексуальности прошлого века обнаружился в углу за моей кроватью верхом на тумбочке. Как и положено иконе, очевидно. И как он только туда протиснулся и тумбу эту, видавшую виды и черт-те сколько жильцов-пользователей до меня, не развалил. Я ее лишний раз и тронуть боялась, так она начинала каждым стыком и шурупом содрогаться, ну чисто холодец из фанеры.

– Вы кто такой и как тут оказались? – отказываясь сдавать без боя свое здравомыслие на поживу всякой мистическо-глючной херне, вопросила я.

– Мы? – нервно как-то огляделся псевдоактер. – Так один я. Слуга твой верный. Алькой кликают.

– Слуга? – скрывая изумление, строго нахмурилась я, и красавец-брюнет заерзал на своем насесте и замерцал. Серьезно! Раза три, как помехи какие-то будто на экране. Раз – нет его, раз – опять сидит.

Но я упорно пялилась, даже не моргая. Врешь, меня этим не проймешь! Я нормальная!

– Буду, буду слугой, коли примешь меня, новая хозяйка, – заметно смутившись, еще сильнее заерзал на тумбе пришелец и вдруг шмыгнул носом и жалобно заныл: – Прими, а? Ну куда мне горемычному податься? Как мне без хозяйки-то? Только погибай сирым и убоги-и-и-и-им, бесприютным да бесхозны-ы-ы-ы-ым!

– Обалдеть, – мотнула я головой и шикнула: – Да тише ты!

– Я ем мало, чесс слово. А послушный какой – чудо! Другого такого исполнительного тебе не сыскать во всем городе! Ночами глаз не сомкну, – затараторил он, не давая мне больше сказать, – и постираю, и уберусь, после меня ни пылинки, ни пятнышка нигде не отыщешь! И есть сготовлю яств любых. Хошь крусаньев этих заморских к завтраку напеку, а хошь макаронов с этой… бешамелью или зеленью басурманской… как бишь ее… пестой, вот! Я все могу, честно! Меня старая хозяйка всему выучиться заставила!

– Стоп! – выставила я перед собой руку решительно. – По-твоему, я похожа на человека, который может себе позволить слугу? И зачем он мне? Алло, у меня полмесяца каждого из заморских яств только доширак!

– Так я и раков могу! – закивал Делон с готовностью. – Хошь в рассоле пряном, а хошь в пиве. А могу и вовсе по-царс…

– Да какие, блин, раки?! – взорвалась я.

– А хоть мелкие, хоть здоровые. Всяких могу. И этих даже… как же их… омарьев морских тоже! А еще эту гадость всякую, что в ракушках, и гадов разных ползучих, прости господи, под соусами. Я полезный, хозяйка, клянусь тебе!

– Господи! – я закатила глаза, сдаваясь под напором нахлынувшего безумия. – Да не нужен мне слуга! Ни с раками, ни с гадами, ни с ракушками, ни с фуагрой! Ну куда?

– Так тут ясное дело, что никуда, – вроде как и приободрился Алька. – Негде мне, бедолаге, приткнуться. Так ты в дом свой новый переходи, а там уж и место мне, и тебе приволье. Нет этих соседей твоих дурных и домового местного злющего. У нас там свой домовой, Никифор. Он понимающий, уважительный. А местный тебе все равно жизни теперь не даст, сам мне сказал, полено темное. Мол, гнать ее стану, придушивать во сне, пакостничать и всяко гадить. Не надо мне ведьмы в жильцах – и все тут. Опять же, где тут в этих закутках и тесноте зелья варить и наговоры спокойно творить? А ну как попадет по кому не надь, и потом как избавл…

– А ну цыц! – приказала я. – Какая еще, к чертям, ведьма, зелья и наговоры?

Вот тут визитер, очевидно, растерялся и затих, вытянувшись и блымая на меня широко раскрытыми глазами, что та сонная сова.

– Стало быть, урожденные ведьмы зельев не варят и без наговоров ворожбу свою творят? – наконец предположил он осторожно. – Не знал я. Не было у меня прежде в хозяйках родовых. Но все усвою, выучу – не сомневайся! И что же, и трав никаких вам не надо?

– Какая, блин, ведьма? – процедила я, уже закипая.

– Вот тут я не знаю, не ведаю, не мое это дело, какая стезя тебе Луной определена, хозяйка. Но хоть какая, а польза тебе от меня все равно. Все умею, а чего не умею…

– Люськ, ты с кем тут говоришь? – Дверь в комнату распахнулась, вошла соседка Светка, а вот мой визитер исчез, как и не было.

Я пару раз перевела взгляд с вошедшей на угол, где только что восседал мой глюк-типа-слуга, и обратно, сравнивая реалистичность картинки и собственное восприятие. Блин, дело, похоже, плохо. Алька в своей белой, слегка замызганной рубашке выглядел только что таким же реальным, как и Светка в домашнем спортивном костюме и пушистых голубых тапках-песелях.

– Лю-ю-юсь? Может, все же скорую? – Соседка подошла и аккуратно потрогала мой лоб. Так моим видом впечатлилась? Так-то ее чувствительной барышней не назовешь.

– Не надо, – мотнула я головой. – Я сама с собой тут… вспоминала, что завтра надо сделать. Давай спать, а? Завтра на работу.

– Ну, как скажешь, – пожала девушка плечами.

– Спокойной ночи, – пожелала ей я и мигом нырнула обратно под одеяло с головой.

Пережившая не один десяток жильцов икеевская кровать поскрипела под Светкой, свет погас, и наступила тишина. Соседка еще с полчаса ковырялась в телефоне, пока я только и делала, что напряженно прислушивалась к звукам в комнате. Долго было тихо, но потом что-то зашуршало в районе все той же моей вихлястой тумбы.

– Зараза, походу, мышь пробралась, – под нос себе пробормотала сонно соседка. – Надо этой грымзе позвонить, пусть выводит. Зря, что ли, столько с нас дерет каждый месяц.

Шуршание стихло. Светка вскоре равномерно засопела, а следом как-то внезапно отключило и меня. И, кажется, практически сразу и подкинуло на кровати. Я сипела и хваталась за горло, борясь с удушьем, а перед глазами так и стояло окровавленное перекошенное лицо старухи, что навалилась мне на грудь и не давала вздохнуть.

– А-а-а-а-а-а! – вопила рядом в темноте Светка, но ее крик перекрывали звуки, больше всего похожие на вопли двух сцепившихся кошаков.

В панике я вскочила, метнулась к стене, споткнувшись обо что-то и чуть не навернувшись по дороге, и шарахнула по выключателю. Свет резанул по глазам, несколько секунд ушло на проморгаться, но когда смогла видеть в маленькой комнате уже воцарилась тишина. Только Светка тяжело дышала, сидя с выпученными от страха глазами на своей кровати.

– Что это на фиг было?! – отдышавшись, просипела она через полминуты обозревания комнаты.

А посмотреть было на что. Все мои вещи: одежда, книги, косметика, обувь были разбросаны по полу в живописном беспорядке.

– Что это вообще? – повторила соседка, встречаясь со мной взглядом.

– Девки, у вас все нормально? – стукнул в дверь Макс. – Что за визги?

Светка вихрем слетела с кровати и распахнула дверь.

– Ни хрена у нас не в порядке! – возопила она. – Признавайтесь, гады, кто притащил в квартиру кошака бешеного?!

– Кошака? – заспанный Макс осмотрел нашу комнату и почесал растрепанные лохмы на макушке. – Это кошак натворил? Херасе он разбушевался.

Из комнат стали выползать и остальные мои сожители и по очереди любовались разгромом, недоумевая и божась, что никто подлую животину и в мыслях не имел притаскивать, тем более что по договору найма жилья за это сразу секир-башка, в смысле выселение моментальное без возврата залога. Потом все дружно искали все же диверсанта, решив, что он мог пробраться как-то сам и затаиться. Заглянули в каждый угол и щель. Суетились все, кроме меня. Я, ощущая себя в конец рехнувшейся и, судя по всему, обреченной на скорый неминуемый переезд в дом с мягкими стенами, пошла на кухню и заболтала себе пюрешку со вкусом грибов, слопала ее мрачно, взирая в окно на ночной двор и щупая свою шею. Выходит, глюки обрели силу, и Алька этот призрачный говорил правду. Домовой, в существование которого я верить отказалась бы еще вчера, действительно душил меня во сне, предварительно совершенно бесшумно учинив погром. И если это правда, а подтверждения сему так и валяются по всей комнате, то дальше может стать только хуже? И что мне с этим делать? Я же лечь обратно черта с два смогу, вдруг усну, а этот гад опять душить придет. Меня передернуло от страха, но тут же и гнев пришел. Да что за хрень безумная творится-то? Я должна признать реальность этого? Не хочу я и не собираюсь!

Но, с другой стороны, выходило тогда, что я действительно повредилась мозгами, причем точнехонько перед тем, как столкнулась с той бешеной бабкой, с которой все и началось. А это уже вообще ни в какие ворота не лезло.

– Нет, ну вы посмотрите на Люську! – возмутилась Наташка, вваливаясь растрепанная и злая на кухню. – Мы тут всю хату перевернули, разыскивая виновного, а она сидит и жрет!

– Я так-то с вечера голодная осталась, – безразлично пожала я плечами.

– Слушайте, а может, это хорек или еще какая похабень экзотическая? – вошел за ней следом Макс. – Приперлась, нашкодила и обратно в вентиляцию свалила.

И он многозначительно ткнул пальцем в зарешеченное отверстие под потолком.

– Ты чё, совсем? – фыркнула Светка. – Ты посмотри, эту срань, походу, с момента постройки ни разу не открывали, вот на винты закручено и сто раз сверху покрашено.

– Ну я не знаю тогда, – сдался парень. – И вообще, давайте уже завтра разберемся. Спать хочется – пипец.

– Идите спите, – широким щедрым движением отпустила всех с кухни я. – Я тут посторожу.

Ага, возвращаться-то в постель ссыкотно. Ребята еще потусили-потолкались в тесной для всех кухне да и расползлись, оставляя меня сидеть на табурете. Я на него взобралась еще и с ногами, на всякий пожарный, как только в квартире все стихло. Да так и сидела, вслушиваясь и с подозрением всматриваясь в каждую щель в мебели и трещину на древнем линолеуме.

– Хозя-я-яйка! – протянули у меня над самым ухом, и я взвилась и чуть не навернулась, осознавая, что, наверное, умудрилась задремать даже в этом дико неудобном положении.

– Что, блин? – рыкнула, разворачиваясь к источнику звука прямо в полете. Не знала, что так могу.

Алька обнаружился сидящим на краю столешницы кухонного шкафчика, свесив ноги. Хотя сейчас скорее уж подходило «ножки», потому как размером он был чуть побольше кошки.

– Поспать бы тебе нормально, хозяйка, – жалостливо посмотрел он на меня. – Переезд – оно ведь дело непростое, устамши еще тяжелее. Шла бы ты в кровать. Я домовика этого на сегодня отвадил. Тумаков хороших отвесил да шкуру плешивую дураку повыдрал. Не вернется он нынче, спи иди спокойно. Я тебя стеречь стану, что тот пес верный, чесс слово. А завтра уже на свежую голову и вещички соберем да домой поедем.

– Какие вещички? Какой дом? Я тут живу!

– Ой пога-а-аный тут дом, пога-а-а-а…

– Изыди! – ткнула я пальцем в маленького доставалу.

– Ну хозя-я-я-яйка-а-а-а…

– Умолкни! Брысь! Тебя нет, потому что быть не может!

– Ой беда-горе-печаль! Хозяйка на голову болезная досталась! – всплеснув ручонками, запричитал этот мозговой паразит. – Что же за судьбинушка мне горькая! Что за долюшка тяжкая-я-я-а-а-а!

– Да заткнись ты! – махнула я рукой на приставалу, и он исчез за мгновение до того, как я его бы коснулась, чтобы, впрочем, тут же появиться на том же месте. – Чего пристал-то? Почему ко мне-то?

– Так а к кому? – неподдельно изумился мини-Делон. – Ты же силу старой хозяйки моей забрала, а за силой этой и я, и дом со всем ее имуществом, и книга ведьмовская. Мы же все таперича твои, пока не помрешь сама или убьет тебя кто, силу себе отобрав, или передашь ее по своей воле кому. Только не слыхал я про то, чтобы родовые могли свою силу передать. Как же это сделаешь? Вы же не наученные и не невольные, а урожденные. Что ваше, то никому забрать нельзя, нет такой мочи ни у кого ныне. Только сами силу можете отпустить в воду текучую или зарыть в землю сырую.

– Цыц! У меня сейчас от твоего потока сознания мозги взорвутся! – схватилась я за голову, действительно чувствуя, что черепушка пухнет и раздувается. – Значит так! Если ты утверждаешь, что я могу пойти спокойно спать…

– Да-да, не сомневайся, хозяйка! – часто-часто закивал, как игрушка заведенная, этот… слуга. – Я на страже и глаз не сомкну. Сунется опять домовик один или с дружками своими соседями, я его мигом…

– Стоп! Я. Иду. Спать! – отчеканила решительно. – И если утром ты все еще будешь реальным, то я обещаю выслушать весь твой бред про ведьм, дом, силу и прочее.

– Хо…

– Молчать! Завтра! И ни минутой раньше! Все! Хоть пикнешь еще – и можешь выметаться, ибо в месте своего слуги, просто господи, я тебе откажу навсегда!

Очевидно, эта угроза оказалась весомой, потому как Алька захлопнул рот и исчез, как его и не было. Я же пошаркала замученно обратно к своему спальному месту, где Светка дрыхла со включенным светом, сдвинув все мое расшвырянное барахло к стеночке моей половины комнаты. Повалилась в подушку лицом и вырубилась мгновенно.

Глава 6

Проснулась я сама, вздрогнув от громкого хлопка дверью.

– Разбудили, вот же ироды криворукие! Ходют всякие, топочут, шумят-громят. То ли дело в родимом-то доме. Тишь-благодать…– раздался откуда-то с пола бубнеж Альки, и я протяжно вздохнула, ощутив себя обреченной. Не рассосался, к сожалению. А в следующую секунду подорвалась с кровати и уставилась в окно, за которым явно давно уже был белый день.

День! А я обычно на работу еще затемно стартовала!

– Твою же дивизию! – Я закрутилась на месте, разыскивая свой телефон. – Ну какого же черта?!

Краем сознания только отметила, что от ночного разгрома и следа не осталось. Вспомнила, что сумку свою с телефоном бросила при входе в прихожке на тумбе, чего за мной отродясь не водилось. И поэтому-то установленный на гаджете будильник меня не разбудил. Ну ладно будильник, но почему я не услышала, как Светка собиралась? Она же шумная – ужас, вот вообще не умеет ничего тихо делать.

Рысью прямо в пижаме метнулась в прихожку. Выхватила из сумки телефон, ткнула в экран и снова выругалась. Сел, сволочь! Выудила, брезгливо кривясь, из изгвазданной в бурые брызги и мазки сумки зарядное, помчалась обратно в комнату.

– Хозяйка-а-а!.. – начал заунывно свою песню Алька, но я злобно зыркнула на него и гаркнула:

– А ну исчезни отсюда! Мне переодеться надо!

– Да чего я там не видел, – буркнул он, исчезая.

Так, стоп. Неправильно.

– Появись обратно, но встань лицом к стенке и не смей поворачиваться, пока не разрешу!

Алька выполнил, даже не пожаловавшись на мою бестолковость и противоречивые команды. Прям сама покорность, гляди.

– Хозяйка, так чего там насчет меня и переезда? – не оборачиваясь, спросил он.

– Вечером решу, – отмахнулась, торопливо облачаясь в офисный прикид. – Опаздываю на работу! Вот вернусь, и все решим!

– Э-э-эх! Опять мне, горемычному, пыль собой тут вытирай! А можно мне с тобой, хозяйка?

– Сдурел? Не вздумай! – Еще мне выноса мозга слугой этим не хватало. Мне за опоздание и так наверняка влетит будь здоров.

Прибежав из ванной, я запустила телефон, уже чуток подзарядившийся, и, само собой, посыпались оповещения о пропущенных звонках и сообщениях. Обуваясь и продирая волосы одновременно, я свободной рукой набрала Ерофееву.

– Надя, я…

– Надежда Николаевна! – оборвал мои оправдашки в зародыше ледяной голос директорской пассии. – Казанцева, ты что себе позволяешь вообще?! По-твоему, у тебя свободный график посещения рабочего места?

– Надеж…

– Да ты в курсе, что на твое место претендентов полгорода этого? – не думала она меня слушать. – Ты кто такая себя так вести? Никто! И звать тебя никак! Я тебя пожалела, недоразумение провинциальное, и шанс дала, а ты выкобениваться решила.

Ну да, провинциальное, а ты прямо, смотри, столичная штучка. Типа все вокруг не в курсе, что ты сама из какого-то сибирского кукуево. Ладно, может, все и не в курсе, но я-то твое личное дело видела с паспортными данными.

– Ни в коем ра… – Я уже летела вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

– С какой стати я должна твою работу выполнять и выслушивать вот это вот все! У меня что, своих дел нет? – Свою так-то по большей части работу, свою, звезда. И да, дел у тебя особо нет, все мне щедро перевалила. – В такую рань покоя нет! В документах черт ногу сломит, бардак на столе твоем, ничего не найдешь!

Я внутренне содрогнулась, представив, какой действительно бардак она там наверняка устроила, если шеф заставил ее найти ему что-то из бумаг. Я же до ночи обратно все не соберу!

– Надежда Николаевна, виновата и каюсь! – затараторила я. – Будильник не сработал. Но я уже лечу и буду в ближай…

– Можешь уже не торопиться, ты уволена! – с явным торжеством в голосе рявкнула дрянь.

Пару секунд у меня было острое желание заорать: «Ну и пошла ты на хрен, овца тупорылая! Тебе же хуже, корова ленивая!» Но я с ним справилась, ведь трубку Надька не бросила, значит, ждет, что начну упрашивать. Знает ведь, гадина, что мне работа эта ой как нужна. Поэтому упрашивать я, конечно, стала. А она принялась ломаться, грозить и всяко по мне проходиться, явно кайфуя от роли строгой, но милостивой барыни. Наши переговоры длились большую часть моей дороги на работу, благо самый час пик миновал и на меня, увещевающую эту сучку, не косилась полная маршрутка народу. Угу, только половина. Охранник Андрей в холле, по которому я вихрем пронеслась, поднял издали обе сцепленные руки и потряс, похоже, таким образом демонстрируя жест поддержки, и я благодарно кивнула, влетая в лифт.

– Мало того, что опоздала, Казанцева, так еще и выглядишь расхристанной и взмыленной! – спустила на меня полкана уже лично долбаная Наденька. – Живо давай найди мне документы по арендаторам на Герцена, а потом кофе свари, как Володя любит, и мне латте. И в порядок себя приведи, еще не хватало в таком виде подавать его нам!

– Да, конечно! – чуть не козырнула я этой криворукой, еле сдержавшись, чтобы не добавить «будет исполнено, барыня». Вот же грабли растут не из того места, даже кофе сварить не в состоянии. Понятно, что сейчас это воспитательный момент, но так-то она и обычно если и бралась, то выходила редкая бурда.

Ерофеева, окинув меня напоследок брезгливым взглядом и фыркнув, ушла, покачивая бедрами, в кабинет шефа, а я облегченно выдохнула. Пронесло на этот раз.

Исполнив ее высочайшие повеления, я вытащила зеркальце из стола и взялась за себя. Да уж, видок и правда тот еще. Волосы из скрученного по-быстрому хвоста растрепались, без макияжа, да еще и блузка не на ту пуговицу застегнута. Благо что под пиджаком это сразу в глаза не бросалось, а то меня бы Наденька еще черт-те в чем обвинила. Впрочем, присмотревшись, отметила, что цвет лица у меня вполне себе, никакой бледности нездоровой и темных мешков под глазами, что ожидаемо после вчерашнего. Совсем нет, даже губы решила не красить, только бесцветным бальзамом помазюкала. Дождавшись, пока шеф и его полезная исключительно в одной плоскости помощница свалят обедать в их любимый ресторан в соседнем с нашим здании, я помчалась в отдел, где Ирка работала. Пыталась ее набирать уже несколько раз, но бесполезно, и сообщения не проходили. И свезло мне, как назло, сразу нарваться на ее начальницу, Тамару Тимофеевну, что меня, как и почти все остальные сотрудники нашей конторы, терпеть не могла, опять знать бы – за что.

– Вы что-то хотели, Казанцева? – холодно зыркнув на меня с высоты своего немалого роста плюс каблучищи, требовательно спросила она.

Была сия дама высокой и худющей, из тех, о ком принято говорить «без возраста», и блюла фигуру, видать, до фанатизма, как на мой взгляд.

– Добрый день, – поздоровалась, забив на ее невежливость. – Подскажите, Ира Михеева с вами на связь не выходила?

– Во-первых, почему я должна вам сообщать эту информацию, – скривившись, пренебрежительно процедила начальственная особь. – Во-вторых, с чего бы ей это делать.

– Ну мало ли, – не особенно смутилась я. Привыкла. – У нее несчастье в семье, знаете? С бабушкой. А она на больничном и, может, помощи просила.

– Казанцева, не то чтобы это ваше дело, но Михеева уволилась вчера без отработки, а не на больничном. А проблема бывших работников, в том числе и с их родней, никак не касаются действующих сотрудников.

– Уволилась? – захлопала я глазами ошарашенно. – То есть на связь не выходила?

– Нет. Еще что-то?

– Не-а.

– Тогда не смею задерживать. Идите на свое рабочее место и не отвлекайте моих подчиненных разговорами. Они здесь делом настоящим занимаются, а не исключительно угождением капризам некоторых, в надежде занять местечко потеплее.

И, поджав недовольно ярко накрашенные тонкие губы, она демонстративно захлопнула дверь перед моим носом и поцокала по коридору. Чего? Это она на что намекает? Нет, и раньше зыркали и она, и другие на меня свысока, и будто я им чем-то подгадила, информации никакой не выпросишь, и отвечали на каждый вопрос через губу, но прямых высказываний себе никто не позволял. Да чтоб ты навернулась на своих ходулях и костей не собрала!

Я едва успела повернуться, как мой слух поразил истошный вопль. Глянув через плечо, увидела Тамару Тимофеевну, распластанную в какой-то нелепой позе на полу. Метнулась к ней, отметив на подлете как-то очень неестественно подвернутую правую ногу.

– Помогите! – заорала во всю глотку, опускаясь рядом с зарыдавшей женщиной на колени. – Скорую нужно!

Черт, я телефон на столе оставила. Вокруг захлопали двери, загомонили, пока я помогала пострадавшей сесть, прислонясь спиной к стене. Помимо ноги у нее, похоже, еще и всерьез пострадало запястье левой руки, по крайней мере, она чуть раскачивалась, придерживая его второй рукой и захлебываясь слезами.

– Отойди от меня, змея! – внезапно заорала она на меня с таким бешенством, что я отшатнулась, упав на задницу. – Не смей прикасаться!

Ее лицо преобразилось, искажаясь так жутко, что она мне на мгновение почудилась похожей на вчерашнюю Иркину бабку. В испуге я засучила ногами, отъезжая от нее по гладкому полу, вскочила и рванула со всех ног прочь, проталкиваясь сквозь гомонящих коллег. Неслась вниз по лестнице, позабыв о существовании лифта, вылетела в коридор на своем этаже и с ходу очутилась в жестком захвате сильных рук высокого мужчины, в которого врезалась на бегу.

– А-а-а-а-а! – завопила, вырываясь.

– Тише, Людмила! – раздался знакомый голос. – Это я, Егор!

Какой еще… Вскинула голову и мигом обмякла, узнав майора Волхова.

– А, это вы, – выдохнула облегченно.

– Прозвучало так, будто вы рады меня видеть. Приятно, – улыбнулся он сдержанно, но тепло и как-то очень по-мужски, что ли. Я даже на полсекундочки подзависла взглядом на его губах.

– Ну не то чтобы рада… – ляпнула сначала и только потом поняла, как это прозвучало. – Добрый день, майор. Вы ко мне?

– Конечно к вам. Больше я здесь никого не знаю. У вас что-то случилось, Людмила?

– С чего вы взяли? – встрепенулась я, вдруг осознавая, что он продолжает держать меня за плечи, и со стороны мы выглядим наверняка довольно компрометирующе.

Повела плечами, освобождаясь и отступая на шаг.

– Мне показалось, вы чем-то встревожены.

– Я? – натолкнулась на его взгляд, такой же цепкий и изучающий, как и вчера, и почему-то решила ему не говорить о происшествии с Тамарой Тимофеевной. – Просто сегодня проспала и опоздала, чуть не вылетела с работы. День плохой.

– А давайте мы его немного исправим, пообедав в одном приятном местечке здесь неподалеку. Вы же еще не обедали?

– У меня глаза голодные, что ли?

– У вас глаза потрясающие. А на то, что вы еще голодны и позволите мне себя пригласить, я весьма надеюсь. – И снова одарил меня этой брутальной сдержанной улыбкой. Интересно, он осведомлен о том, как завораживающе действует на женщин такое его проявление дружелюбия? Наверняка да. Красивый мужик ведь и явно старше тридцатника, такие обычно знают, как пользоваться своим обаянием и в чем оно лично у них заключается.

Я моргнула пару раз и решила-таки спросить в лоб:

– Скажите, майор, вы сейчас ко мне подкатываете или просто хотите задать все нужные по вашей работе вопросы в комфортной обстановке?

– Хм-мм… А вариант, что я просто хочу пообедать в компании очаровательной девушки, вы не рассматриваете?

– Стало быть, допрашивать станете, – постановила я.

– Откажетесь?

– Чтобы вы меня потом повесткой вызывали, или как там у вас положено? Держали в мрачном кабинете весь день, не отпускали в туалет и светили в глаза лампой? Нет уж, лучше по-хорошему давайте. Тем более есть я действительно хочу.

– Откуда такие мрачные эротические фантазии о нашей работе, Людмила?! – Ага, а вот сейчас он рассмеялся искренне, и разница с теми его дозированными улыбками огромная. – Хотя ради того, чтобы лицезреть вас целый день, я бы выписал вам повестку. И кто знает, может, еще выпишу.

– Станете использовать служебное положение в личных целях?

– Когда касается вас – без зазрения совести. Так что, идем?

Ясно, охотник-ловелас тут у меня. Может, стоит ему в лоб сказать, что у меня парень и серьезные отношения? Хотя нет, сначала уж лучше покончить со всякими формальностями, а потом отшивать.

– Идемте. Только я ограничена по времени, не хочу бесить лишний раз начальство.