Текст книги "История бриттов. Жизнь Мерлина."
Автор книги: Гальфрид Монмутский
Жанры:
Европейская старинная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
95. Провозглашенный королем Констант отправление правосудия во всем государстве препоручил Вортегирну, да и сам всецело следовал его советам и наставлениям, ничего не предпринимая без его указания. Происходило же это вследствие неспособности Константа разбираться в государственных делах: ведь в монастыре его обучали совсем иному, чем управление государством. Установив это с несомненною очевидностью, Вортегирн стал подумывать, как бы возвести на престол себя самого. Ведь он жаждал этого превыше всего. Он явственно видел, что наступает такое время, когда ему будет легко и просто добиться желаемого. Ведь все государственные дела были полностью предоставлены на его усмотрение, и Констант, именовавшийся государем, был в действительности лишь тенью властителя. Он ни с кого ничего не требовал, ни с кого не взыскивал, и ни соотечественники, ни соседи нисколько его не страшились. Два его брата, Утерпендрагон и Аврелий Лмброзий, и тот и другой еще малые дети, не могли из за своего возраста быть возведены на престол. К тому же старейшие возрастом царедворцы, к несчастию, уже скончались, и в живых остался лишь Вортегирн, единственный, как казалось, дальновидный, сведущий, высокоумный сановник. Почти все остальные были мальчики или юноши; их отцы и дядья погибли в недавних битвах; и теперь, несмотря на свою неопытность, они занимали почетные должности. Памятуя обо всем этом, Вортегирн принялся размышлять, как бы ему хитрее и неприметнее для окружающих свалить монаха Константа и занять его место. Однако он предпочел подождать, пока в должной мере не подчинит своей воле различные племена и народности и не добьется их дружеского расположения. И вот он принялся настойчиво просить у Константа, чтобы тот выделил ему из своей казны средства, необходимые для достодолжной его охраны и для укрепления городов, ссылаясь на то, что ближайшие соседи островитяне, как утверждает молва, жаждут напасть на Британию. Добившись этого, он повсюду расставил своих людей, дабы те следили за соблюдением ему верности в подвластных им городах. Наконец, приступая к осуществлению заранее обдуманного предательства, Вортегирн явился к Константу и заявил, что тому надлежит увеличить численность своего войска, дабы надежнее сопротивляться намеревающимся напасть врагам. На это Констант заметил: «Разве не поручил я всего твоему попечению? Итак, поступай как знаешь, лишь бы это было мне не во вред». Вортегирн в ответ сказал так: «Мне сообщили, что пикты хотят наслать на нас данов и норвежцев, дабы те возможно сильнее потревожили нас. Поэтому я бы одобрил и счел наиполезнейшим привлечь кое-кого из пиктов к твоему двору, чтобы те явились как бы посредниками между тобою и соплеменниками. Ибо если соответствует истине, что пикты замышляют поднять восстание, то они раскроют тебе уловки и хитрости своих соотечественников, и ты легче сможешь их избежать». Таково было тайное предательство мнимого друга. Ведь он посоветовал это не на благо Константу, но хорошо зная, что пикты-племя крайне непостоянное и готовое на любое преступление; их, опьяненных или распалившихся гневом, можно легко восстановить против короля, так что, не долго раздумывая, они тут же его умертвят, а если это произойдет, ему, Вортегирну, откроется доступ к королевскому трону, о чем он так часто мечтал. И вот, послав гонцов в Скоттию, он пригласил оттуда сотню воинов пиктов и включил их в состав личной охраны короля; вновь принятых пиктов он привечал как никого из их сотоварищей и щедро одаривал, снабжая их сверх всякой меры яствами и хмельными напитками, так что для них он сам был подлинным государем. Обожая его, они распевали на улицах: «Вортегирн достоин верховной власти, достоин скипетра королевства Британии, а Констант их недостоин». Вортегирн между тем все больше и больше старался покорить и привлечь этих пиктов к себе. И, добившись их любви и привязанности, он напоил их допьяна и сообщил им о том, что вынужден покинуть Британию, дабы увеличить свое достояние; при этом он утверждал, будто незначительных средств, какими он ныне располагает, никак не достаточно для выплаты жалованья и пятидесяти воинам. Затем, как бы глубоко опечаленный, он удалился в собственные покои, покинув их в королевском дворце в самый разгар попойки. Обнаружив, что он ушел, пикты глубоко огорчились и сочли его слова истинной правдой. Они принялись шептать друг другу на ухо: «Чего ради дозволяем мы этому иноку жить? Чего ради не убиваем его, дабы Вортегирн овладел королевским престолом? Кто же другой, как не он, унаследует трон Константа? Ведь Вортегирн достоин и власти и королевского сана, он, непрерывно обогащающий нас, достоин любого достоинства».
96. Вслед за этим, ворвавшись в опочивальню Константа, они набросились на него [ 205]205
… ворвавшись в опочивальню Константа, они набросились на него… – Краткий рассказ о Константине и Константе и об убийстве последнего содержится у Беды Достопочтенного («Церковная история народа англов», I, 14), но там события происходят в Галлии и прямого отношения к британским делам не имеют.
[Закрыть]и, расправившись с ним, отнесли его голову Вортегирну. Увидев ее, тот, словно охваченный скорбью, горько заплакал, тогда как в действительности никогда прежде не бывал так преисполнен радости. Призвав тем не менее горожан Лондона (ибо все это случилось в названном городе), он приказал заковать в железа предателей и закованных обезглавить, ибо они осмелились совершить столь мерзкое злодеяние. Были в народе такие, которые считали бесспорным, что это предательство задумал сам Вортегирн и что пикты порешили Константа не иначе, как по его повелению. Были, впрочем, и те, кто нисколько не сомневался, что Вортегирн к этому злодеянию не причастен. Дело осталось невыясненным, но воспитатели Аврелия Амброзия и Утерпендрагона, малолетних братьев убитого, бежали с ними в Малую Британию, или Бретань, опасаясь, как бы Вортегирн не умертвил и обоих детей. Там их принял к себе король Будиций [ 206]206
… их принял к себе король Будиций...-В агиографической «Книге Лландафа» упоминается король Арморики по имени Будиций (в «Житии св. Удуцея» и в «Житии св. Телиава»). Однако остается неясным, когда была написана «Книга Лландафа»; не исключено, что уже после появления «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского.
[Закрыть]и в подобающем им почете взрастил.
97. А Вортегирн, не зная во всей Британии никого, кто мог бы с ним сравняться могуществом, и обойдя остальных сановников, возложил на себя королевский венец. Когда о его коварстве повсюду стало известно, против него восстали народности разбросанных поблизости островов, приведенные в Альбанию пиктами. Возмущенные казнью своих сотоварищей, погибших из-за случившегося с Константом, пикты жаждали отомстить за них Вортегирну. А его, помимо этого, тревожил урон, который ежедневно терпело в боях его войско. Тревожил еще и страх перед Аврелием Амброзием и его братом Утерпендрагоном, коих, как сказано выше, увезли от него в Малую Британию, или Бретань. До его ушей ежедневно доходили бесконечные толки о том, что те уже выросли в зрелых мужей, что они построили весьма многочисленный флот и помышляют о возвращении а королевство, на которое имеют неоспоримое право.
98. Между тем к побережью Кантии подошли три циулы [ 207]207
Между тем, к побережью Кантии подошли три циулы… – Основной источник, которым пользовался автор, рассказывая о прибытии в Британию саксов-это «Церковная история народа англов» Беды и «История бриттов» Ненния. Сообщение о братьях Хорсе и Хенгисте носит характер легенды и исторически вряд ли достоверно. Саксы, англы и юты начали колонизовать южную часть Британии после эвакуации с острова римских войск, которые отбыли в 407 г. По Беде Достопочтенному, прибытие Хорса и Хенгиста на остров приходится на 449 г., и эта дата условно принята историками Англии и Английского языка, хотя континентальные германцы высаживались на остров и раньше.
[Закрыть]-так зовутся у нас военные корабли, – полные вооруженных воинов, над которыми начальствовали два брата, Хоре и Хенгист. Вортегирн находился тогда в Доробернии, ныне прозываемой Кантуарией, в каковом городе весьма часто бывал, так как он пришелся ему по душе. Когда ему доложили о прибытии на больших кораблях неизвестных мужей высокого роста, он даровал им мир и повелел привести их к нему. Те предстали перед ним, и он устремил взор на двух братьев, ибо они выделялись среди всех остальных благородной внешностью и красотой. Оглядев и всех прочих, Вортегирн спросил, из какой страны они родом и какая причина привела их в его королевство. Тогда Хенгист, отвечая ему от имени всех остальных (ибо он превосходил брата и годами и разумом), сказал так: "Благороднейший король этого края, произвела нас земля Саксония, одна из земель Германии. А мы прибыли сюда, дабы изъявить нашу покорность тебе или какому-нибудь другому властителю. Ведь мы изгнаны с родины и не почему-либо иному, как потому, что этого требовал обычай нашего королевства [ 208]208
… мы изгнаны с родины… потому, что этого требовал обычай нашего королевства.-Объяснение, вложенное в уста Хенгиста-традиционно: такое можно найти у Павла Диакона в «Деяниях лангобардов» («Gesta langobardorum», I, 1) и Вильяма Мальмсберийского в «Хронике английских королей». Относительное перенаселение, толкавшее на набеги против соседей, бесспорно, имело место, но дальнейшее описание (отбор молодых воинов, изгоняемых из страны, по жребию) – вымысел.
[Закрыть]. А обычай у нас таков, что когда обнаруживается избыток жителей, из разных частей страны собираются вместе правители и велят, чтобы юноши всего королевства предстали пред ними. Затем они по жребию отбирают наиболее крепких и мужественных, дабы те отправились на чужбину и там добывали себе пропитание, избавив таким образом родину от излишних людей. И вот, так как у нас в стране снова обнаружилось чрезмерное количество обитателей, собрались и на этот раз наши правители и, бросив жребий, отобрали эту молодежь, которую ты лицезришь пред собою, вслед за чем повелели ей подчиниться издревле установившемуся обычаю. А нас, кровных братьев, – я зовусь Хенгистом, а он Хорсом-наши вожди поставили ее предводителями, ибо мы происходим из рода вождей. И вот, повинуясь нерушимым от века законам, мы вышли в море и, ведомые богом Меркурием, достигли твоего государства". Услышав имя Меркурия, король поднял голову и спросил, какую религию они исповедуют. На это Хенгист ответил: "Мы чтим отчих богов-Сатурна, Юпитера и прочих правящих миром, но в особенности Меркурия, которого на своем языке называем Воденом [ 209]209
… но в особенности Меркурия, которого на своем языке называем Воденом.-Воден-англосаксонская форма имени верховного божества германо-скандинавской мифологии Вотана или Одина. «Сфера деятельности» Меркурия (по представлениям римлян-бога торговли, крылатого вестника богов и т. д.) не совпадает с положением Ведена на германо-скандинавском «Олимпе». Казалось бы, более уместным было бы отождествление Водена с Юпитером. Однако сообщение о том, что галлы «из богов более всего чтят Меркурия», содержится в «Записках о галльской войне» Юлия Цезаря (VI, 17). То же самое о германцах писал Тацит («О происхождении германцев и местоположении Германии», 9).
[Закрыть]. Наши предки посвятили ему день четвертый недели, который и посейчас зовем по его имени воденесдей [ 210]210
… посвятил ему день четвертый недели, который и посейчас зовем по его имени воденесдей.-Во времена Гальфрида неделя начиналась не с понедельника, а с воскресенья. Вот почему воденесдей (по английски Wednesday-среда) оказывается четвертым днем недели.
[Закрыть]. После него чтим мы богиню, самую могущественную из всех и носящую имя Фреи [ 211]211
Фрея-богиня красоты, любви и плодородия, могущественная супруга Водена (германо-скандинавская мифология)
[Закрыть], которой те же прародители наши посвятили шестой день недели, и по ее имени мы зовем его фридей" [ 212]212
… посвятили шестой день недели и по ее имени зовем ею фридей. – По-английски Friday-пятница, которая была шестым днем неделя (см. примеч. 4 к этой главе).
[Закрыть]. На это Вортегирн отозвался такими словами: «Ваша вера (которую подобает скорее считать суеверием) глубоко печалит меня. Что же касается прибытия вашего, то оно меня весьма радует, ибо либо бог, либо кто иной привело вас ко мне в самое время, в трудную для меня пору. Ведь меня отовсюду теснят мои недруги, и если вы разделите со мной тяготы битв, я удержу вас в моем государстве, окружу вас почетом и пожалую всевозможными дарами и пашнями». Чужеземцы подчинились ему и, скрепив соглашение договором, остались при королевском дворе. Между тем выступившие из Альбании пикты собрали очень сильное войско и принялись разорять северные области острова. Когда Вортегирна оповестили об этом, он собрал своих воинов и, переправившись через Хумбер, двинулся навстречу противнику. Затем, когда бритты сошлись с врагами вплотную, начался ожесточеннейший бой. При этом воинам Вортегирна почти не пришлось сражаться, так как присутствовавшие здесь саксы бились столь доблестно, что немедленно обратили в бегство врагов, которые прежде обыкновенно одолевали бриттов.
99. Одержав благодаря саксам победу, Вортегирн щедро их одарил, а также пожаловал Хенгиста, их предводителя, обширнейшими полями в области Линдезея [ 213]213
Линдезея– по-видимому, область в юго-восточной части острова.
[Закрыть], чем удержал при себе и его самого, и его соратников. Хенгист, будучи мужем просвещенным и хитрым, удостоверившись, что король дружески к нему расположен, сказал ему следующее: «Владыка, твои недруги беспокоят тебя отовсюду, и лишь немногие из твоих подданных питают к тебе привязанность. Все тебе угрожают и твердят о том, что привезут Амброзия из Арморики, чтобы, свергнув тебя, возвести его на престол. Итак, буде тебе угодно, давай пошлем гонцов в нашу страну и призовем из нее воинов, дабы увеличить нашу численность в предстоящих нам битвах. Но я бы обратился к твоей милости с одной просьбой, когда бы не опасался встретить отказ». Вортегирн отозвался на это словами: «Ну что же, отправь в Германию от себя гонцов и оттуда призови кого хочешь, а также проси у меня чего пожелаешь и не опасайся отказа». Склонив голову и выразив свою благодарность, Хенгист произнес: «Ты обогатил меня обширными поместьями и полями, однако не даровал мне почета, каковой мне приличествует как потомку вождей. Поэтому, среди прочих твоих даров, надлежало бы пожаловать меня еще каким-нибудь городом либо крепостью, дабы среди сановников твоего королевства я возвысился и занимал видное положение. Надлежало бы также присвоить мне звание правителя области или какое-либо иное, подобающее рожденному в знатности». На это Вортегирн возразил: «Я не вправе расточать вам такие дары, ибо вы чужеземцы и к тому же язычники, и я все еще не настолько узнал ваши нравы и ваши обычаи, чтобы приравнять вас к моим соплеменникам; даже смотри я на вас, как на своих сограждан, я бы все же не стал расточать вам пожалования, о которых ты говоришь, так как сановники государства ополчились бы против этого». Тогда Хенгист сказал ему так: «Дозволь мне, слуге твоему, выделить на подарен ной тобою земле небольшое пространство, для об ведения коего со всех четырех сторон хватит одного единственного ремня, дабы я воздвиг там убежище, которое, если понадобится, меня приютит. Ведь я тебе предан, был предан и буду предан, и, храня нерушимую преданность, стану жить в нем по своему усмотрению». Тронутый речью Хенгиста, король внял его просьбе и повелел ему отправить гонцов в Германию, дабы вызванные оттуда воины безотлагательно явились ему на помощь. И вот, отправив посольство в Германию, Хенгист взял бычью шкуру и, нарезав ее полосками, соединил их в один ремень. Затем с чрезвычайною осмотрительностью выбрав скалистое место, он от метил его ремнем и на очерченном участке приступил к возведению замка, который, будучи возведен, получил название от ремня, так как именно им было отмерено для него место; позднее по-бриттски его стали называть Каеркаррей, по саксонски-Танекастре, а на латинском языке мы зовем его Замком Ремня [ 214]214
… а на латинском языке мы зовем его Замком Ремня.-Местоположение этого замка не установлено; вероятно, он вымышлен автором, хотя возможно, что Гальфрид опирался на какое-то изустное предание: легенды о построении укреплений на территории, окруженной ремнем, существовали в Британии; так, якобы, были построены Лондон и Йорк. Аналогичный рассказ содержится в «Энеиде» Вергилия-о том, как Дидона приобрела землю для постройки Карфагена (I, 365 сл.).
[Закрыть].
100. Между тем из Германии возвратились послы и привели с собой восемнадцать судов, полных отборными воинами. Привезли они с собою и дочь Хенгиста, которую звали Ронуэн и красота которой, по общему мнению, была несравненна. После прибытия вышеназванных Хенгист пригласил к себе короля Вортегирна, дабы показать ему и новое здание, и новых, только что доставленных из Германии воинов. Приехав сюда частным образом, король похвалил столь быстро построенный замок и удержал у себя на службе вновь набранных воинов. Когда закончилось королевское пиршество, из своего покоя вышла девица, неся в руках полный вина золотой кубок. Вслед за тем, приблизясь к королю, она, преклонив колена, сказала: «Lauerd king, wasseil!» [ 215]215
«Lauerd king, wasseil!» – по древнеанглийски означает: «Господин король, будь здоров!» «Lauerd» = «lawrd», т. е. господин, владыка (откуда «лорд»).
[Закрыть].. А он, увидев лицо девицы, был восхищен его прелестью и тут же воспылал к ней любовью. Затем он спросил толмача, что сказала девица и что ему должно ответить. Толмач объяснил: "Она назвала тебя властителем, королем и еще добавила слово, которое в их речи употребляется как приветствие. А тебе подобает произнести ей в ответ «Drincheil!». Произнеся «Drincheil!», Вортегирн повелел девушке пригубить первой, а затем, приняв кубок из ее рук, поцеловал ее и выпил его до дна. С того дня и поныне в Британии существует обычай, состоящий в том, что пьющий, передавая кубок своему сотрапезнику, восклицает «Wasseil!», а тот, кому предстоит выпить после него, отвечает «Drincheil!» [ 216]216
«Drincheil!» – «Пью за здоровье!»
[Закрыть]. Вортегирн, опьянев от всевозможных хмельных напитков, – причем в сердце его вселился сам сатана, – пленился девицей и потребовал ее у отца. Повторяю, сам сатана вселился в сердце властителя, ибо, являясь христианином, он возжаждал соединиться с язычницей. Хенгист, будучи человеком себе на уме и узрев воочию легкомыслие государя, спросил совета у своего брата Хорса и у прочих старших годами своих присутствовавших тогда у него соотечественников, как следует отнестись к требованию короля. Все в один голос посоветовали одно и то же: отдать девушку в жены королю и потребовать от него взамен область Кантию. Вскоре девушка была выдана за Вортегирна, а область Кантия даже без уведомления об этом ее наместника Горангона, который властвовал в ней, была пожалована Хенгисту. Итак, король в ту же ночь взял в жены язычницу, которая сверх всякой меры ему понравилась. Из-за этого весьма скоро вспыхнула враждебность к нему со стороны сановников государства и его сыновей, которые родились у него в первом браке и которых звали Вортимер, Катигерн, Паскент.
В это время прибыли святой Герман, епископ Автизиодорнский и Луп Трекаценский [ 217]217
… святой Герман, епископ Автизиодорнской… и Луп Трекаценский… – Автизиодорнский, т. е. Оксерский (Оксер-город во Франции). Святой Герман (ок. 380–448) побывал в Британии дважды (в 428 и 446 г.) ради искоренения пелагианской ереси (см. примеч. 4) и торжества ортодоксального католицизма. Луп Трекаценский-святой католической церкви, епископ города Труа во Франции (латинское название этого города– Трикассес); он ездил в Британию вместе с Германом в 446 г. и с тою же целью. По возвращении из Британии он, по преданию, спас свой город от ярости Атиллы, которого укротил своими молитвами.
[Закрыть], дабы возвестить бриттам слово Господне. Ведь их христианство подверглось порче, как из-за язычников, которых король водворил между ними, так и из за пелагианской ереси [ 218]218
Пелагианская ересь– еретическое учение, названное так по имени монаха Пелагия (ок. 360-ок. 422), родом британца, широко распространилось в Британии в начале V в. Пелагианцы отрицали понятие первородного греха и считали, что сил человеческих без содействия божественной благодати достаточно для снискания вечного блаженства. Пелагианство было осуждено в 431 г. на Эфесском церковном соборе.
[Закрыть], яд которой отравлял их многие дни. Благодаря проповеди этих святых мужей и многим ежедневно ими творившимся чудесам было восстановлено между бриттами исповедание истинной веры. Чрез эти чудеса многое явил людям Господь, о чем столь блистательным образом поведал в своем сочинении Гильдас [ 219]219
Чрез эти чудеса многое явил людям господь, о чем столь блистательным образом поведал в своем сочинении Гильдас.-В действительности в своей книге «О разорении и завоевании Британии» Гильдас не уделил св. Герману ни строчки. Рассказ о чудесах св. Германа содержится в «Истории бриттов» Ненния (гл. 32–35, 47). Существует мнение, что приведенная выше фраза Гальфрида является прямым указанием на то, что Гальфрид считал книгу Ненния принадлежащей перу Гильдаса. Известный исследователь творчества Гальфрида Монмутского, Э. Фараль, категорически отвергает эту точку зрения (см. Faral Е. Ор. cit., t. 2, р. 223–224).
[Закрыть].
101. После того как девушка была выдана за короля, Хенгист сказал ему так: «Отныне я для тебя отец, и подобает, чтобы именно я был впредь твоим первым советником, ибо всех своих недругов ты сможешь сломить только благодаря доблести моих соотечественников. Итак, давай вызовем из Германии еще моего сына Окту, а также его двоюродного брата Эбиссу-ведь оба они выдающиеся воители. Дай им земли в северной части Британии поблизости от стены между Дейрой и Скоттией; они будут сдерживать напор чужеземцев, а ты будешь пребывать в нерушимом мире по эту сторону Хумбера». Вортегирн одобрил совет Хенгиста и повелел саксам вызвать из Германии всех, кто на их взгляд способен быть ему в помощь. Итак, в Германию послали гонцов, и вскоре оттуда прибыли Окта, Эбисса и Кердих с тремя сотнями кораблей, полных вооруженными воинами, которых король принял с отменным радушием и щедрой рукой одарил. Благодаря им Вортегирн стал одолевать своих недругов и из всех битв выходить победителем. Хенгист между тем понемногу вызывал из Германии все новые корабли и с каждым днем увеличивал численность своих сотоварищей. Приметив это и опасаясь, как бы те, набравшись сил, не захватили власти над ними, бритты обратились к королю с настоятельной просьбой– изгнать саксов из пределов королевства. Не подобает, говорили они, чтобы язычники общались и перемешивались с христианами, ибо это запрещается христианским законом. Да и прибыло их такое великое множество, что коренных жителей это уже страшит. Теперь, право, не распознать, кто язычник, а кто христианин, ибо язычники сочетались браками с дочерьми и родственницами христиан. Приводя подобные доводы, они убеждали короля не удерживать саксов в стране, чтобы те предательским образом не возобладали над коренным населением острова. Но Вортегирн колебался следовать их совету, так как, страстно любя жену, отдавал саксам предпочтение перед всеми другими народами. Когда бритты удостоверились в этом, они покинули Вортегирна и, обуянные гневом, единодушно провозгласили своим королем сына его Вортимера, который, во всем потворствуя им, принялся изгонять из страны чужестранцев, биться с ними и подвергать их жестоким преследованиям. Он сразился с ними четырежды [ 220]220
Он сразился с ними четырежды… – Автор говорит здесь о четырех битвах Вортимера с саксами, но останавливается подробно лишь на описании трех сражений, следуя в этом своему источнику (т. е. Неннию), где названы три сражения, а четвертое только упомянуто, без указания места (гл. 44).
[Закрыть]и во всех битвах одержал верх; в первый раз на реке Дервент [ 221]221
Дервент-ныне река Деруэнт, приток Темзы.
[Закрыть]; во второй-у брода Эписфорд [ 222]22
Спаратин-укрепление, местоположение неизвестно.
[Закрыть], где сошлись в единоборстве Хоре и Катигерн, второй сын Вортегирна, и оба в нем пали, нанеся друг другу смертельные раны; в третий-битва произошла на морском берегу [ 223]223
… в третий… битва произошла на морском берегу...-Ненний сообщает, что эта битва разыгралась на морском берегу у lapis litulae, – по-видимому, камня с надгробной надписью; как полагают, это Стонар близ Сэндвича в графстве Кент.
[Закрыть], и враги, трусливо укрывшись на своих кораблях, обратились в бегство и прибыли на остров Танет [ 224]224
Танет (Фанет) – остров в устье реки Стор (графство Кент, Великобритания).
[Закрыть], где нашли для себя пристанище. Но Вортимер настиг их и там и ежедневно тревожил морскими сражениями, и так как им стало невмоготу выдерживать дольше натиск противника, они послали короля Вортегирна, во всех боях находившегося в их стане, к сыну его Вортимеру, прося дозволения беспрепятственно покинуть вышеупомянутый остров и отплыть в Германию. И пока происходили переговоры по этому поводу, саксы внезапно взошли на свои циулы и, покинув в Британии жен и детей, возвратились в Германию.
102. Победив саксов, Вортимер стал возвращать своим подданным отнятые у них владения, всячески их привечать, возвеличивать и по указанию святого Германа обновлять церкви. Но добрые качества Вортимера навлекли на него ненависть дьявола, который, вселившись в сердце его мачехи Ронуэн, подстрекал ее к умерщвлению пасынка. И та, смешав все, какие только ни существуют, яды, дала ему выпить отраву из рук одного его приближенного, которого подкупила бесчисленными дарами. Проглотив отраву, этот знаменитый воитель ощутил тут же такую слабость, что не осталось ни малейшей надежды на его исцеление. Тогда он немедленно распорядился, чтобы все его соратники тотчас явились к нему и, объявив им о том, что ему приходит конец, распределил между ними золото и серебро, а также все, что было накоплено его предками. Плачущих и рыдающих он утешал, говоря, что всякой плоти предуказан тот путь, на который ему предстоит ступить. Он увещевал храбрых и воинственных юношей, которые в проведенных им битвах обычно дрались рядом с ним, дабы, защищая родину, они старались оберечь ее от вражеского вторжения. Призывая их прежде всего к безмерной отваге, он повелел воздвигнуть ему медную пирамиду и поместить ее в той самой гавани, где обычно высаживались на сушу саксы, а тело его, после кончины, уложить в гроб, поставленный на вершину упомянутой пирамиды, с тем, чтобы, увидев его усыпальницу, чужестранцы, повернув вспять, отплывали в Германию. Он говорил, что никто из них не посмеет подойти к берегу, узрев его усыпальницу. О безмерная доблесть этого мужа, который жаждал и после смерти устрашать тех, кто трепетал перед ним живым!
Но по его кончине бритты нарушили этот наказ, ибо погребли усопшего в городе Тринованте.
103. После смерти Вортимера на престол снова вступил Вортегирн, который, сдавшись на просьбы жены, отправил гонцов к Хенгисту в Германию и поручил тем передать ему, чтобы он воротился в Британию, правда, как частное лицо и с немногими спутниками, потому что он, Вортегирн, опасается, как бы, буде он поступит иначе, между чужестранцами и его соотечественниками не вспыхнул снова раздор. А Хенгист, прослышав о смерти Вортимера, набрал триста тысяч вооруженных воинов и, подготовив флот, возвратился в Британию. Но когда Вортегирна и правителей королевства уведомили о прибытии такого множества саксов, они, возмущенные этим, сошлись на совет и постановили сразиться с ними и прогнать их от берегов острова. Дочь Хенгиста через своих вестников сообщила отцу об этом решении, и он тотчас же впал в раздумье, как ему в этих обстоятельствах лучше всего поступить. Измыслив множество различных уловок, он избрал между ними одну, дабы притворным миролюбием обмануть жителей королевства. Итак, он направил послов к королю и приказал ему возвестить, что привез такое множество мужей не для того, чтобы они вместе с ним остались навсегда в королевстве бриттов, а также отнюдь не затем, чтобы учинить их стране какое-либо насилие. Однако была все же причина, по которой он их привез, ведь он полагал, что Вортимер жив, и поэтому намеревался со своими людьми его отразить, буде тот начал бы против него военные действия, но теперь, узнав о его кончине, он не колеблясь предоставит себя и своих соплеменников в распоряжение Вортегирна, дабы тот удержал в своем королевстве такое количество их, какое сочтет желательным, а тем, кого признает излишними, дозволил немедленно вернуться в Германию; кроме того, если Вортегирну будет угодно, он, Хенгист, просит его назначить день и место, где они могут встретиться и переговорить обо всем. Когда это передали королю, он возрадовался душой, так как ему было не по сердцу, чтобы Хенгист отбыл с острова. В конце концов, он повелел, чтобы собственные его земляки и саксы встретились в день майских календ [ 225]225
… в день майских календ… -т. е. 1 мая.
[Закрыть], который уже приближался, близ монастыря Амбрия, дабы там потолковать обо всем вышеуказанном.
104. После того как обе стороны изъявили на это согласие, Хенгист, затаив новый коварный замысел, приказал своим подчиненным запастись длинными ножами и спрятать их у себя в сапоге, и когда бритты спокойно приступят к переговорам, он, Хенгист, громко произнесет «Nimed oure saxes!» [ 226]226
«Nimed owe saxes!» – В переводе означает «Беритесь за ваши ножи!». Рассказ о побоище, учиненном саксами (за исключением подвигов Элдола, гл. 105) позаимствован автором из «Истории бриттов» Ненния (гл. 46).
[Закрыть], после чего всякий сакс, будучи наготове, смело накинется на стоящего рядом бритта и, вытащив нож, тотчас его поразит. Настал назначенный день, и все собрались в указанный город и приступили к переговорам о заключении мира. И вот, когда Хенгист счел, что наступил час, удобный для осуществления его злодейского замысла, он воскликнул: «Nimed oure saxes» и, ухватившись за Вортегирна, удержал его за полу плаща. Услышав условленные слова, саксы вытащили ножи и, напав на стоящих рядом ничего не подозревавших бриттских правителей, убили около четырехсот шестидесяти человек, тела коих святой Элдад [ 227]227
Святой Элдад-имя Элдада Гальфрид заимствовал из «Истории бриттов» Ненния (гл. 49), однако там Элдад-не святой и не епископ (как у Гальфрида в гл. 125–127). О святом Элдаде не упоминает ни один источник до Гальфрида.
[Закрыть]впоследствии по христианскому обряду предал земле недалеко от Каеркарадока [ 228]228
Каеркарадок-ныне город Солсбери (Великобритания).
[Закрыть], который называется ныне Салисберией, на кладбище близ монастыря аббата Амбрия [ 229]229
… на кладбище близ монастыря аббата Амбрия… – Речь идет о монастыре Амбресбери (Амесбери) близ нынешнего г. Солсбери (Великобритания); монастырь был основан, как считают, в Х в. Можно предположить, что автор локализует побоище, о котором рассказывает, именно здесь, опираясь на какие-то местные предания. Возможно, на утверждение, будто именно здесь погребены перебитые саксами вожди бриттов, Гальфрида натолкнула близость Стоунхенджа (см. примеч. 1 к гл. 130).
[Закрыть], некогда основавшего эту обитель. Ведь все бритты явились сюда без оружия, считая, что речь пойдет лишь о заключении мира. Вот почему саксы, прибывшие туда ради предательского деяния, смогли с такой легкостью убить безоружных.
105. Однако злодеяние это все же не прошло для язычников безнаказанно; многие из них были умерщвлены при попытке зарезать обреченных ими на смерть, ибо, защищаясь подобранными с земли камнями и кольями, бритты поражали ими коварных предателей. Среди присутствовавших тут бриттов был и правитель Клавдиоцестрии Элдол [ 230]230
… правитель Клавдиоцестрии Элдол… – Имя Элдола Гальфрид мог почерпнуть из «Истории бриттов» Ненния (гл. 49), где он упомянут рядом с именем Элдада, однако там этот персонаж (у Ненния-Элдок) упоминается бегло и ничего не говорится о его подвигах. Возможно, Гальфрид, сделал храбреца Элдола правителем Клавдиоцестрии (Глостера), чтобы польстить своему покоовителю Роберту Глостерскому.
[Закрыть], который, увидев предательские действия саксов, схватил случайно подвернувшийся кол и использовал его для самозащиты; кого только он мог им настигнуть, тому, нанося удары, он переламывал члены и отправлял его незамедлительно в Тартар; одному он расшибал голову, другому переламывал руки, третьему– спину, многим-голени и сеял вокруг себя невообразимый ужас. И он удалился оттуда не прежде, чем перебил своим колом семь десятков мужей. Но так как сопротивляться такому множеству саксов ему было невмочь, он скрылся от них и достиг своего города. С обеих сторон пали многие, но победа все же досталась саксам. Ведь бритты, ничего не предвидя, прибыли сюда безоружными, из-за чего почти не имели возможности сопротивляться. И хотя саксы совершили нечестивое дело, они тем не менее не пожелали убить Вортегирна, но, непрестанно грозя ему смертью, связали его по рукам и ногам, требуя для себя в обмен на его жизнь города и крепости. Он уступил им все, чего они домогались, лишь бы его отпустили живым. После того как свои уступки он подтвердил клятвенно, с него сняли оковы, и саксы прежде всего захватили Лондон. Вслед за тем они заняли Эборак и Линдоколин [ 231]231
Линдоколин-ныне город Линкольн (Великобритания).
[Закрыть], а также Винтонию и принялись разорять все области государства. Они нападали на жителей, точно волки на покинутых пастухом овец. Наблюдая повсюду такие бедствия, Вортегирн удалился в Камбрию, не зная, что же ему предпринять против столь нечестивого племени.
106. Призвав затем своих прорицателей, он с ними посовещался и повелел им наставить его, что ему подобает делать. Они ответили, что, раз он лишился всех своих крепостей, ему надлежит построить для себя мощную башню, дабы он располагал ею как своею твердыней. Осмотрев несколько мест в поисках подходящего для возведения башни, он прибыл, наконец, к горе Эрир [ 232]232
… он прибыл, наконец, к горе Эрир… – местоположение этой горы не установлено.
[Закрыть]и, собрав туда отовсюду работников, приказал воздвигнуть там башню. Собранные ради этого каменотесы и каменщики принялись класть ее основание. Но все, что они наработали за день, назавтра поглощала земля [ 233]233
Но все, что они наработали за день, назавтра поглощала земля… – Источник рассказа о строительстве башни, о юноше, у которого никогда не было отца-это «История бриттов» Ненния (гл. 40–42).
[Закрыть], так что они никак не могли взять в толк, куда девались плоды их трудов. Когда Вортегирна уведомили об этом, он снова обратился к своим прорицателям, дабы те разъяснили причину происходящего. А они на это ответили, что ему следует разыскать юношу, у которого нет и не было никогда отца, и, разыскав такового, предать его смерти, дабы кровью убитого окропить щебень и камни. Они утверждали, что через это будет обеспечена устойчивость основания башни. Немедленно во все области государства рассылают гонцов, чтобы те отыскали подходящего человека. Прибыв в город, который позднее был назван Каермердином [ 234]234
Каермердин-ныне город Кармартен (Великобритания). Гальфрид связывает название города (Каермердин) – с Мерлином. Это дало основание предполагать, что. создавая этот персонаж, Гальфрид, опирался на легенды о барде Мирддине, якобы жившем в VI в.
[Закрыть], они, заметив у городских ворот увлеченных игрой юношей, подошли к ним. Усталые с дороги, они присели возле ристалища, собираясь узнать, не отыщется ли среди них тот, кто им нужен. По миновании большой части дня, между двумя юношами, которых звали Мерлин и Динабуций, вспыхнула ссора. И вот в разгар их препирательств Динабуций крикнул Мерлину: «Что ты равняешь себя со мною, глупец? Тебе далеко до меня. Ведь я и со стороны отца и со стороны матери происхожу из королевского рода, а кто ты, никому неведомо, ибо нет у тебя отца». Услышав эти слова, гонцы встрепенулись и стали расспрашивать окружающих, кто этот юноша. Те ответили, что кому он обязан рождением, неизвестно, а его мать-дочь короля Деметии и проживает в их городе среди монахинь в церкви святого Петра.
107. Получив эти сведения, гонцы поторопились к правителю города и от имени их короля потребовали доставить к ним Мерлина с матерью. Правитель, узнав о возложенном на них поручении, направил Мерлина с матерью к Вортегирну, дабы тот поступил с ними по своему усмотрению. И когда их привели перед королевские очи, государь принял мать Мерлина с должной почтительностью, так как знал, что она происходит от знатных родителей. Затем он начал ее расспрашивать, от кого зачала она Мерлина. Та ответила: "У тебя живая душа и живая душа у меня, владыка мой король, но я и вправду не знаю, от кого я его понесла. Мне ведомо только то, что однажды, когда я находилась вместе со своими приближенными в спальном покое, предо мной предстал некто в облике прелестного юноши [ 235]235
… некто в облике прелестного юноши… – Этот мотив часто встречается в средневековой литературе. По Гальфриду, отцом Мерлина был инкуб, т. е., по общераспространенным верованиям того времени, мужской демон, домогавшийся любви смертной женщины. По толкованиям некоторых христианских теологов, инкубы-падшие ангелы. Иногда они принимали человеческий облик, как в нашем случае, и порождали потомство. Инкубы особенно преследовали монахинь, а суккубы-женские демоны – монахов. Об этом рассказывает, в частности, Гонорий Августодунский (см. Honorius Augustodunensis. De philosophia mundi, I, 16–18).
[Закрыть]и, сжимая в цепких объятиях, осыпал меня поцелуями; пробыв со мною совсем недолго, он внезапно изник, точно его вовсе и не было. Позднее он многократно обращался ко мне с речами, когда я бывала одна, но я его ни разу не видела. И он долгое время посещал меня таким образом, как я рассказала, и часто сочетался со мною, словно человек во плоти и крови, и покинул меня с бременем в чреве. Да будет ведомо твоей мудрости, что по-иному я не сходилась с этим юношей, породившим моего сына". Пораженный король приказал вызвать к нему Мауганция, дабы тот разъяснил, возможно ли то, о чем поведала женщина. Доставленный к Вортегирну Мауганций, выслушав все по порядку, сказал ему так: "Из книг наших философов и многих исторических сочинений я узнал, что немало людей появилось на свет именно так. Ибо, говоря о божестве Сократа, Апулей сообщает [ 236]236
… Ибо, говоря о божестве Сократа, Апулей сообщает… Ссылаясь на Апулея, Гальфрид, надо полагать, его не читал, а был знаком с изложением его сочинения «De deo Socratis» по книге Блаженного Августина «О граде Божием». Страницы, где Августин оспаривал мысли и суждения Апулея, были широко известны и неоднократно излагались средневековыми авторами. Апулей в своем сочинении (гл. IX, сл.) подробно говорит о природе демонов, не называя их, правда, инкубами.
[Закрыть], что между луной и землей обитают бесплотные духи, которых мы именуем инкубами. Частично они обладают естеством человека, частично-ангелов и, когда пожелают, присваивают себе человеческое обличив и сочетаются с нашими женщинами. Один из них, быть может, и предстал пред этою женщиной и породил в ней вот этого юношу".
108. Внимательно выслушав Мауганция, Мерлин подошел к королю и сказал: «Для чего меня и мою мать доставили к тебе и сюда привели?» Вортегирн ответил: «Мои прорицатели подали мне совет разыскать человека, появившегося на свет без отца и окропить его кровью мою постройку, дабы она обрела устойчивость». Тогда Мерлин молвил: «Прикажи твоим прорицателям явиться сюда, и я изобличу их в том, что они измыслили ложь». Озадаченный тем, что сказал юноша, король повелел прорицателям явиться безотлагательно и сесть перед Мерлином, и тот обратился к ним с такими словами: «Не разумея, что препятствует устойчивости основания начатой башни, вы заявили королю, будто нужно обрызгать щебень моею кровью. Но скажите, что, по-вашему, сокрыто под основанием? Ведь под ним находится нечто мешающее его устойчивости». Оробевшие прорицатели промолчали. Тогда Мерлин, прозывавшийся и Амброзием [237]237
Тогда Мерлин, прозывавшийся и Амброзием… – У Ненния в «Истории бриттов» мага и прорицателя, пророчествовавшего перед Вортегирном (гл. 42), звали Амброзием. «Ambrosius» по-латыни означает «божественный», «бессмертный»-от греческого «ambrosia»-пища богов, делавшая их бессмертными и вечно юными.
[Закрыть] , проговорил: «Владыка король, призови строителей и прикажи им выкопать в земле яму поглубже, и ты обнаружишь озеро, которое не дает башне должной опоры». Когда это было исполнено, под землей действительно оказалось озеро, в котором и крылась истинная причина неустойчивости основания башни. Вслед за тем Амброзий-Мерлин подошел к прорицателям и сказал: «Ответьте мне, лживые вы льстецы, что находится на дне озера?» Не промолвив ни слова в ответ, они промолчали, словно немые. «Распорядись, властитель, спустить озеро по канавкам, и ты увидишь на его дне два полых изнутри камня и в них двух спящих драконов». Король поверил и этому предвещанию юноши, ибо все, что тот говорил об озере, полностью оправдалось, и приказал его осушить, пораженный больше, чем всем остальным, самим Мерлином. Да и все окружающие были поражены его мудростью и сочли, что в нем обитает божественный Дух.