Текст книги "Отдам в хорошие руки (СИ)"

Автор книги: Гала Григ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Глава 1

Ольга стояла над распростертым телом мужа. Из раны в его спине медленно растекалась ярко-красная лужица. В руках женщины был окровавленный нож…

Нет, не так.

Она в ужасе смотрела на зажатую в руке статуэтку, подаренную им на свадьбу друзьями. А перед ней в нелепой застывшей позе лежал муж. Из раны на его голове струилась кровь…

Неосуществимо!

– Сколько я буду должна? Только обязательно с доказательствами. И как можно скорее, – Оля протянула человеку в черной ветровке с капюшоном фотографию мужа…

Стоя у окна и перебирая фантастические варианты, Ольга вздрогнула от резких слов Дениса.

– Ты меня уже достала своей ревностью. – Денис бросил на стул куртку и, не раздеваясь грохнулся на постель. От него пахло чем-то чужим, враждебным и неприятным. Это были терпкие духи в тандеме с сигаретным и винным амбре.

Оля отвернулась от него, слеза тихонько скатилась по щеке. Она сжала зубы, решив больше не скандалить. Сдерживаться было сложно, но она старалась не нагнетать и без того взрывоопасную обстановку.

Загулы Дениса ужасно надоели. Он возвращался домой злой, агрессивный, молчаливый. Сказать, что он пил, было нельзя. Так, под хмельком. Но это было постоянно и уже становилось невыносимым.

Порой ей казалось, что ее нервы больше не выдержат этой пытки. В такие минуты ее разбушевавшееся воображение рисовало ей жуткие картины. Она видела себя в роли убийцы то с окровавленным ножом в руках, то со статуэткой, подаренной друзьями им на свадьбу. Доходило до того, что она думала, где найти киллера, чтобы заказать мужа.

В реальности все больше молчала. Не хотела нарываться на равнодушие, а порой и откровенную грубость.

Лежа с мужем в одной постели и стараясь не касаться его, она вспоминала страстные ночи, полные нежности, ласки и всепоглощающего желания. Куда все это делось? Что произошло с ними? Ведь они любили друг друга и были счастливы. От их взаимной любви родилась дочка, Сонечка.

Оба в ней души не чаяли. Даже сейчас, когда они стали чужими, Денис обожал дочь. Баловал ее. Часами возился с ней в те редкие дни, когда бывал дома. Но чаще он пропадал по два, а то и три дня – где, с кем? Не рассказывал. Она и не спрашивала.

Семьи не стало. Каждый жил своей жизнью. И единственным звеном, которое все еще удерживало их от решительного шага была Соня. Сонюшка – их уже не совсем маленькая дочь.

Мысли о дочери болью отдавались в сердце. Ей скоро семь лет. Она все видит, все понимает. Во время их ссор с мужем старается уйти в свою комнату. Видимо, ей тяжело принять чью-то сторону.

***

Денису тоже не спалось. Он мысленно ругал себя за несдержанность и грубость. Понимал, что был не прав. Что так больше продолжаться не может.

– Что же с нами происходит? Откуда это недоверие? Почему Оля из нежной и любящей жены превратилась в вечно недовольную, сварливую тетку, подозревающую меня во всех грехах?

И вот ведь что обидно: все ее обвинения не имеют под собой никаких доказательств.

Одно правда – домой приходить не хочется. Вот и зависаю с друзьями.

Денис встал, вышел на балкон – покурить.

Осенний вечер был на удивление теплым. Навевал грустные мысли об их отношениях, не сложившихся по каким-то неизвестным причинам. По глупости, по равнодушию, по недоразумению.

– Может быть, сесть, поговорить? Глядишь, все наладится. Вряд ли. Мы так далеко зашли в своей ненависти, что разговорами ситуацию не исправишь.

Выпивать с друзьями я могу бросить. Это не сложно. Зарабатывать? Так я и без того обеспечиваю семью. У меня хорошо налаженный бизнес – сеть авторемонтных мастерских. Чего ей еще надо?

Денис в сердцах махнул рукой и, в очередной раз отчаявшись помириться с женой, молча лег спать.

***

Тяжелее всех было Сонечке. Она не до конца понимала, что происходит с родителями. С замиранием сердца прислушивалась к их ссорам:

– Только бы папа не ушел, хлопнув дверью, как было под Новый год. Мама тогда месяц плакала. Обнимала меня и опять плакала.

Соня утешала маму, но попытки примирить ее со случившимся были безрезультатны.

– Сонюшка, ты понимаешь, он просто не хочет жить с нами. Что я могу сделать?

После этого Соня замкнулась. Она не знала, о чем говорить с мамой, как убедить папу вернуться к ним. Да и вправе ли она диктовать что-то родителям. Они ведь взрослые, сами разберутся, как бывало говаривала бабушка Нюра. А когда ее не стало, приехала бабушка Валя.

Ее приезд ничего не изменил. Наоборот, все стало еще хуже.

Сонечка, сидя в своей комнате, слышала, как она отчитывает свою дочь за упрямство и гонор. Что такое «гонор» Соня не знала. Но думала, что это что-то очень нехорошее. Правда, никак не могла себе представить, что мамулька может быть плохой по отношению к папе.

Разговоры бабушки Вали с мамой заканчивались слезами. Мама запиралась в ванной и включала воду. Соня знала, что так она старается скрыть от всех свои опухшие от слез глаза. А бабушка, оставшись на кухне одна, то и дело вытирала лицо платочком.

Сонечка сидела в своей комнате тихо, как мышка. Она не знала, кого жалеть, не понимала, кто прав, а кто виноват.

Она уже умела читать и писать. И часто на листочках со своими рисунками писала заветные слова: «Мапа, папа, я – дружная семья». Эту фразу она запомнила из какого-то фильма и потом то проговаривала ее про себя, то дополняла ими свои рисунки, героями которых были ее родители и она сама.

Глава 2

Райка сидела на скамейке перед домом и беспечно болтала ногами. Эти редкие минуты отдыха после школы и перед возвращением домой были самыми приятными. Омрачало их только ожидание окрика матери из окна. Это было неизбежно. И сколько бы она не напрягалась в этом ожидании, голос всегда заставлял ее вздрагивать.

Соня присела рядом:

– Ты чего домой не идешь?

– Успею еще. Давай поболтаем.

Рая была старше Сонечки на год. Ее всегда грустное лицо прибавляло ей еще несколько лет. Поэтому разница между ними была существенная. Объединяло девочек одно: желание поделиться своими бедами.

У обеих было не все гладко в семье. Родители Сонюшки, как утверждала бабушка Валя, были на грани развода. А мать Раи давно развелась с первым мужем. Родила двух мальчишек-близнецов от очередного сожителя.

Именно это обстоятельство и омрачало жизнь Райки.

Постоянные скандалы не всегда трезвых родителей и бесконечный ор маленьких братьев буквально отравляли ее жизнь.

– Ты понимаешь, Сонька, – говорила она, – я их всех ненавижу. Особенно отчима. Хотя какой он мне отчим. Так, мимо проходил. Мамаша орет на меня, этот волком смотрит. Так еще этих двух родили на мою голову… – в голосе соседки-подружки не было злости и ненависти, которая бы соответствовала произносимым словам.

В них была недетская грусть обиженного недолюбленного ребенка.

– Раечка, как ты можешь так говорить? – удивлялась Соня. – Это же твои братики. Я вот мечтаю, чтоб у меня были брат или сестра. Но мои не хотят. Все ссорятся. Вот и бабушка Нюра бывало говорила: «Вам бы еще одного ребенка. Глядишь, и перестали бы дурью маяться».

Девочки помолчали.

– Да я их люблю. Только знаешь, я так устала от их бесконечного крика. Приходится то одного, то другого таскать на руках, переодевать, кормить. Мать совсем за ними не смотрит.

– Да, нелегко тебе приходится.

Их разговор был настолько грустный, что они больше молчали, думая каждая о своем.

– Райка, тварь! Чего расселась? Марш домой! – девочка, как всегда, вздрогнула. Печально посмотрела на подружку и поплелась на зов разъяренной матери. Знала, что, ослушавшись, получит подзатыльник.

Сонечка тоже поднялась вслед за ней. Она думала о том, что ей повезло: «У меня любящие отец и мать. Любящие меня, но не друг друга. Меня встретит добрая бабушка. И все взрослые стараются делать мою жизнь счастливой. Правда, они не догадываются, что для счастья мне не нужны подарки и обнимашки. Я мечтаю о том, чтобы родители не ссорились, а мама и бабушка не плакали, скрывая слезы от меня».

Девочка поднималась на третий этаж, медленно ступая на каждую ступеньку. Как ни странно, ей тоже не очень хотелось домой. Она знала, что там ее встретит молчаливая мама с заплаканными глазами. Обнимет и, не расспрашивая ни о чем, станет накрывать на стол к обеду.

Бабушка тоже будет прятать глаза, стараясь не показать, насколько недовольна поведением дочери. Сонечка знала, что она денно и нощно пилит маму из-за папы. Настаивает на том, чтобы они развелись.

А девчушка всегда со страхом пыталась себе представить, что такое развод. В голове не укладывалось, как это бывает:

– Это что же получается, папа не будет жить с нами? А где же он будет жить?

А как же мы без него? Мама в ответ на бабушкины слова говорила, что мы с голоду помрем без папиных денег. Страшно. Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умирали мама и бабушка.

Мысли маленькой девочки становились все печальнее и печальнее:

– Полгода назад умерла папина мама, моя вторая бабушка. Бабушка Нюра. Она лежала, не двигаясь и не просыпаясь. А все подходили к ней и грустно смотрели на нее. Мама плакала, а папа долго сидел у гроба, сжав голову руками.

Какое страшное слово – гроб! И зачем только бабушку Нюру положили в него? Пусть бы она лежала, как всегда, на диване. Было бы не так страшно.

А потом бабушку Нюру в этом самом гробу куда-то унесли, и все тоже ушли. Мне сказали оставаться дома, с бабушкой Валей, которая все ходила по квартире и горестно вздыхала.

Больше бабушка Нюра домой не вернулась. На мой вопрос, почему она не возвращается, папа грустно ответил: «На мазарки ее снесли».

Это было еще одно очень страшное слово – мазарки. И почему оттуда нельзя вернуться домой?

Взрослые не особенно утруждали себя объяснениями. Считали, что рано еще посвящать Сонечку в такие проблемы, поэтому и не хотели говорить с ней об этом. Поэтому она, как всегда, со своими непонятками обратилась к подружке Райке. Та знала все. Только то, что она рассказала, повергло Соню еще в больший ужас:

– Ну, короче, мазарки – это кладбище, где закапывают людей в землю после того, как крепко заколотят гроб.

– Для чего заколотят? – спросила Сонечка у подружки, холодея от ужаса.

– Ну, не знаю… Я где-то слышала, что мертвецы иногда поднимаются из гроба и приходят домой.

– Так это же хорошо. Пусть приходят.

– Ты что, ненормальная?! Они же мертвые!

– И что? – не унималась Соня, вспоминая, какие вкусные пирожки пекла бабушка Нюра. А с приездом бабушки Вали они только булки из магазина кушали.

– Ну ты совсем балда! Запомни: мертвых закапывают глубоко в землю и крепко заколачивают гроб, чтоб они ни-ко-гда-а-а не могли выбраться оттуда… Понятно?

Нельзя сказать, что Сонечка хоть что-то поняла из разъяснений Райки. Но умирать после ее объяснений ей совсем не хотелось. Поэтому слово развод стало внушать еще больший страх и звучало, как приговор.

Глава 3

В доме было грустно и тягостно. Ольга и ее мать, сердитые и недовольные, практически не разговаривали друг с другом. Нет, они разговаривали. Только их общение сводилось к отрывистым фразам. Поэтому скорее напоминало перебранку.

– Сколько можно терпеть его пьяную рожу? – Валентина Андреевна брезгливо сморщилась.

– Мама, а что мне делать? Не могу же я выгнать его. Квартира-то его.

– Вот наградил же Бог зятем! Так больше продолжаться не может.

– Ты видишь какой-нибудь выход? Я – нет.

Обе помолчали, наблюдая, как Соня ковыряется в тарелке.

– Хватит мучать тарелку! Марш в свою комнату! – тон мамы напомнил крик Райкиной матери. Сонечка внутренне сжалась, представив себе, что, выгнав папу, мама приведет в дом чужого дядю – отчима.

– Мамочка, не прогоняй папу! – Соня расплакалась. Бабушка Валя выразительно посмотрела на Олю, покрутив пальцем у виска.

– Успокойся, малышка, это мы с бабушкой… шутим. Иди к себе, отдохни после школы. – Она обняла дочку и, ласково заглядывая ей в глаза, добавила: – Все будет хорошо. Не плачь. Я люблю тебя.

– А папу?

– И папу… тоже.

Сонечка, размазывая по щекам слезы, ушла в свою комнату.

***

Их огромная квартира, состоящая из пяти комнат, вполне позволяла выделить каждому члену семьи отдельную комнату. Но именно ее габариты и были камнем преткновения, заставляющим Ольгу, подзуживаемую матерью, терпеть мужа.

Она и сама не хотела потерять эти квадратные метры в самом центре города. А он не решался на раздел, так как квартира досталась ему в наследство от родителей. К тому же, он вообще не собирался разводиться. Ведь встал бы вопрос, с кем останется Сонечка. А он не мог допустить, чтобы его любимая дочурка росла в неполной семье.

Война двух поколений на кухне продолжалась. Валентина Андреевна не уставала допекать дочку, указывая тысячу и одну причину для развода:

– И откуда у тебя такое долготерпение? Да гони ты его в три шеи. При разделе тебе с Соней положены две доли, ему – одна! Дави на то, что у тебя дочь. Обещай выплатить ему его долю.

– Мама, ты в адеквате?! Это его квартира! Только его. Как ты не понимаешь, что имущество, нажитое до брака, разделу не подлежит.

– Ну да. Ты права. Но ведь он – мужчина. Мог бы и поделиться, – буркнула уже не очень уверенно и замолчала. Правда, надолго ее не хватило:

– Вот ведь разводятся другие, и ничего. Господи, хоть бы случилось что-нибудь…

– Мама! Ты о чем? Он отец Сони. Как ты можешь?!

– Отец – по пьянке спец. Да кому он нужен такой?

– А ничего, что он нас троих обеспечивает. Поит, кормит, одевает… – Оля расплакалась.

Она вспомнила, что лет девять назад Денис из жалости приютил бедствующую студентку, оставшуюся без денег и жилья. Просто привел домой и сказал опешившей матери, что она теперь будет жить здесь.

Его голос был настолько твердым и решительным, что мать не осмелилась ему перечить. Так и осталась Оля у них. Сначала в качестве девушки Дениса (хотя только в тот памятный вечер и познакомилась с ним), а потом – в статусе официальной жены и матери маленькой Сонечки.

Ольга до сих пор испытывала благодарность к Денису, но признавалась себе, что кроме этого от былых чувств ничего не осталось.

Пока была жива его мать, она всячески старалась сгладить ссоры и недомолвки, возникающие между ними. Но с ее уходом их отношения совсем зашли в тупик, выхода из которого они оба не видели.

Денис после смерти матери стал выпивать. Сначала редко. Потом чаще – почти каждый день. Видеть его нетрезвое лицо было невыносимо. Мать, Валентина Андреевна, только подливала масла в огонь.

Единственное, о чем мечтала Оля, – бросить все и уйти с дочкой куда глаза глядят. Лишь бы не видеть его. Вот только уходить было некуда. Да и средства к самостоятельному существованию отсутствовали.

Так уж получилось, что специальности у нее не было. Она закончила три курса мединститута, но после рождения Сонюшки не продолжила учебу. Муж настоял, что до трех лет ребенок должен быть с мамой. И никакая бабушка или няня не должны заниматься ребенком. Главный аргумент – государство не случайно предоставляет матерям длительный декретный отпуск по уходу за маленькими детьми.

Переубедить его не смогли ни жена, ни его мать, которая с удовольствием занималась внучкой.

Так и пошло. Оля воспитывала дочку, привыкала к праздному времяпровождению, достатку и в некоторой степени – просто к беззаботной жизни. Бабушка Нюра помогала невестке во всем, окружая всех своей безграничной любовью и оберегая покой молодой семьи.

С ее смертью отношения с мужем совсем разладились. Ольга сначала подозревала его в измене, изводила себя и его ревностью. Пробовала следить за ним. Сначала сама. Но слишком унизительны были вечерние безуспешные попытки «застукать» мужа в объятиях другой женщины.

Мать посоветовала обратиться к частному детективу. Этот вариант показался Оле более приемлемым. Но ее ждало разочарование – тот не нашел доказательств измены, хотя его отчет так и не развеял сомнения Ольги в безгрешности супруга.

– Ну вот, только деньги на ветер выбросили, – зудила мать.

– Заметь, мама, его деньги. К тому же, по твоему совету, – съязвила в ответ дочь.

Ей надоело выслушивать советы матери. Она уже очень жалела, что попросила ее приехать, когда не стало мамы Нюры. Да, первое время ей очень не хватало присутствия, а вернее, помощи свекрови. Но приезд матери буквально привел к полному разрушению их семьи.

Мозг молодой женщины взрывался в поиске повода, как безболезненнее отправить мать обратно. Ей казалось, что именно ее присутствие является основной причиной разлада с Денисом. Ведь не было никакой возможности просто поговорить с мужем без того, чтобы она не вмешалась.

Правда, слова матери о разводе глубоко засели в ее взбудораженном мозгу. И она решилась:

– Денис, – робко начала она, – может, поговорим?

– Ты о чем? Опять про свои подозрения?

– Нет, это серьезно. Я о разводе.

– Я весь внимание. Что ты предлагаешь?

– Пойми, мы ведь не любим друг друга. Зачем создавать иллюзию счастья.

– У нас Соня. И ради нее мы должны сохранить семью. Ей нужны и мать, и отец. Все. Это больше не обсуждается. И запомни, если ты будешь настаивать, я не оставлю Сонечку с тобой. И сделать это будет совсем не сложно: у тебя нет возможности самостоятельно растить дочь. Ни работы… – он помолчал, – ни достойного жилья, в конце концов. Прости, что напомнил.

Денис отвернулся к стенке. Ольга задохнулась от обиды и бессилия. Но прорвавшееся наружу и долго сдерживаемое недовольство мужем заставило пойти дальше.

– Ты прав. Но неужели ты считаешь, что твое постоянное состояние «под шафе» и наши бесконечные разборки делают Сонечку счастливой. Она уже большая и все понимает.

– Хорошо. Ради нее я перестану пить, буду вовремя возвращаться с работы. Стану вежливым и обходительным… с тобой. Но постарайся сделать так, чтобы твоя мать не становилась между нами. Я больше не могу чувствовать на себе ее осуждающий взгляд и вечные придирки.

Она никак не ожидала такого поворота. Только подумала: «О, Боже! Ведь это и мне придется продолжать делать вид, что все у нас хорошо. Нет! Надо что-то придумать!»

Теперь отвернулась она, не желая продолжать разговор. Долго ворочаясь в постели, Ольга измучила свой мозг бесполезными попытками найти выход из создавшейся ситуации: «Я должна что-то придумать… Надо что-то делать…Я ведь на самом деле могу совершить что-то ужасное, чтобы только не видеть его…»

Ее передернуло от случайного прикосновения к Денису. Испытывая необъяснимую неприязнь, Оля ужаснулась от мысли, что она готова на все, что угодно, лишь бы добиться развода. Правда, на выгодных ей условиях. Стало страшно…

Глава 4

Едва открыв глаза, Оля вспомнила о своих почти преступных мыслях. Она тряхнула головой, словно стараясь избавиться от них. В этот момент в спальню вошел улыбающийся Денис.

– Ты еще не уехал? – в голосе было удивление. Обычно муж ни свет ни заря уезжал, ни с кем не простившись. А тут – дома, к тому же, улыбается.

– Как видишь, нет. Жду тебя к завтраку. Сонечка с Валентиной Андреевной уже в гостиной. Только ты никак не проснешься.

Денис подошел ближе и наклонился, стараясь поцеловать Ольгу в щеку. Она успела отвернуться и его губы скользнули по ее волосам, рассыпавшимся по плечам.

Муж пожал плечами, но промолчал.

Ольга, предупреждая возможное повторение попытки, резко встала с постели:

– Ты иди, я подойду. – Провожая мужа глазами, она лихорадочно пыталась объяснить странное поведение Дениса. Укор совести больно кольнул ее за преследующее с вечера желание разорвать узы брака.

В гостиной ее ждала другая неожиданность. Мать сидела за столом рядом с Сонечкой, и обе были в прекрасном расположении духа.

– Представляешь, а Денис мне кофе сварил. Сонечке овсяночку приготовил. Так что у меня сегодня выходной.

Довольная улыбка мамы сразила Ольгу наповал.

– Мам, ты не заболела?

– С чего ты взяла, доча? Присаживайся. Денис говорит, ты гренки на завтрак любишь. Так он их поджарил для тебя.

Ольга впилась взглядом в мужа. А он сидел, как ни в чем ни бывало, и, мило улыбаясь, смаковал кофе.

Оле захотелось протереть глаза. Казалось, это был сон. Продолжение той ужасной трагикомедии, которая пронеслась в ее воображении ночью.

– Оленька, а какие планы у тебя сегодня на вечер? Может, в ресторан сходим. Давно ведь не проводили время вместе. А?

Она второй раз с утра тряхнула головой, чтоб убедиться, что это не сон. И пристально посмотрела на мужа: «Он смеется надо мной?»

Но Денис был само обаяние и выжидающе всматривался в ее лицо. Единственное, чего ей ужасно захотелось сделать, – выплеснуть ему в лицо дымящийся кофе. Она даже потянулась к чашке. Но ее остановил предупреждающий взгляд Дениса, незаметно указавший на присутствие Сонечки.

– Мамочка, соглашайся, – девочка, радостно сияя, прикоснулась к Олиной руке. Глаза дочурки светились счастьем.

Ольга сделала вид, что размешивает сахар, а сама лихорадочно соображала: «Что же происходит? Что за представление устроил Денис?». Но надо было что-то ответить на его предложение, так как мать и Соня смотрели на нее, ожидая, что она скажет.

Сам Денис обошел вокруг стола и уже стоял рядом с ней, словно предупреждая ее отказ.

– А почему бы и нет?! – с вызовом произнесла Оля. Она решила выяснить у матери, что произошло до ее пробуждения. Ведь Денис явно что-то задумал, при этом заручившись поддержкой Валентины Андреевны. Иначе откуда такая прыть? Так он вел себя, когда впервые привел ее в свой дом. И еще долго потом. Два, а может быть, даже три года.

– Значит, решено. Я заеду за тобой в семь. Не скучайте, я на работу. – Одарив присутствующих милой улыбкой, Денис ушел.

Повисло молчание, во время которого было слышно, как огромные часы на стене отсчитывали секунды.

– Сонечка, ты позавтракала? – заботливо спросила Валентина Андреевна. – Ступай, детка, собирайся в школу. Я тебя провожу. И обе вышли из-за стола.

Оля, оставшись одна, тупо разглядывала горку румяных гренок. Поверить в происходящее было трудно. Но день начинался именно так, как она мечтала все последнее время. Чтобы мама, наконец, перестала зудить и по чем зря поносить зятя. Чтобы Сонечка улыбалась. Чтобы муж был внимательным, заботливым и добрым.

– Тогда и я была бы милой и ласковой, – подумала Оля. – Но что-то здесь не так. Надо выведать у матери, что произошло утром. Вот только Сонечку она в школу отправит, и я у нее все выспрошу.

– Мам, что это было утром? Может объяснишь?

– А что?

– Да я вообще-то в шоке. С чего это ты сияла? Денис тоже – само очарование. Чем это он тебя умаслил, что ты все утро ему подпевала?

– Да ничего особенного. Приятно было, что вызвался сам завтрак для всех приготовить. Странно, конечно. Впервые он так себя ведет.

– Вот-вот, и я о том же. С чего бы это? Я ему с вечера на развод намекнула…

– Ну так испугался, видать. Вот и расстарался, чтобы всем угодить. А ты не теряйся. Самое время все расставить по своим местам.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну обговорить, что кому причитается при разводе.

– Мам, ты опять за свое! Ничего мне не причитается. Я одной копейки за все это время не заработала. Поэтому с чем пришла, с тем и уйти придется. Так он еще пригрозил, что в случае развода Соню мне не отдаст. – Ольга закипала не на шутку.

– Надо что-то придумать, – задумчиво произнесла Валентина Андреевна. Она и сама не очень-то поверила в преображение зятя. Была уверена, что здесь какой-то подвох.

– Легко сказать «придумать», когда вариантов никаких нет.

– А ты будь хитрее.

– Это как?

– Он сменил тактику, и ты не ершись. Не мытьем, так катаньем. Наберись терпения. Он шелковый-то сегодня не зря, видать. Что-то его в разводе не устраивает. Значит можно сыграть на этом. Попробуй быть с ним ласковее что ли. А когда он расслабится, тут ты ему и предложи контракт составить, брачный, так сказать. А?

– Ой, ну ты скажешь тоже. Какой контракт! Десять лет уж вместе живем. Мне кажется, наоборот надо что-то такое придумать, чтобы он сам захотел уйти. Только вот что? Это он сегодня гладкий и пушистый, но кто его знает, что он задумал?

– Ну ты, дочь, губу раскатала. С какой такой радости он из своего родного гнезда уйдет? Не бывать этому. А знаешь, вот если бы он и на самом деле вдруг изменился. Как сегодня, например. Ведь другой человек прямо. Вот и жили бы нормально.

– Это притворство. Надолго его не хватит. Надо быть готовой ко всему.

– А вдруг все наладится, Оленька?

– Вдруг, мама, бывает только пук! Хватит мечтать. Давай обед готовить.

Мысли Ольги понеслись вскачь. Разговор с матерью не успокоил, а только разбередил душу. Оля пыталась разобраться в себе.

– Что именно так беспокоит меня последнее время? В том, что Денис не изменяет, я вроде бы удостоверилась. Что пьет – противно.

А что еще? Что можно предъявить ему? Равнодушие? Так ведь я и сама к нему охладела. Давно.

Мама говорит, что мы просто надоели друг другу. Конечно, надоели. Нигде не бываем, с друзьями не общаемся. Да и друзей-то у нас нет.

Вот он предложил в ресторан сегодня сходить. Так мне и одеть нечего. Сто лет ничего себе не покупала.

Стоп! Так может быть, мне по магазинам прошвырнуться? Отвлечься от домашних забот. А еще лучше с Дашкой встретиться! И ну его со своим рестораном.

Все, решено. Я к Даше, а дальше как получится.

А чего это я на самом деле? Мама за Сонечкой присмотрит. А он пусть попереживает, где я и что я. – Ольга набрала Дашин номер.

– Ало, Дашук? Привет! Как у тебя со временем?

– Оля, ты? Сто лет тебя не слышала. Случилось что?

– Да нет. Просто соскучилась.

– О! Это что-то новенькое.

– Так может, встретимся, посидим где-нибудь? По бутикам пробежимся, а?

– Почему бы и нет. Я всегда за. Это ты совсем засиделась. Сонечку есть с кем оставить?

– Так ведь мама у нас.

– Ну все. Жду.

Подруги, действительно, не виделись уже месяца три. Вина за это полностью лежала на Ольге. Она последнее время замкнулась, никого не хотела видеть. Причина – недовольство мужем и, что главное, собой. А сегодня что-то прорвалось в ней. Захотелось впечатлений, новизны, просто захотелось нарушить домашнее затворничество, наступившее с приездом матери. Казалось бы, наоборот, у нее появилось больше свободного времени. Но все оно уходило на бесконечную болтовню и промывание косточек Денису.

Наскоро одевшись и, поставив мать в известность, что ей необходимо встретиться с подругой, Ольга в приподнятом настроении, умчалась к Даше.

Глава 5

Подруги сидели в любимом кафе недалеко от Дашиного дома.

– Ну, рассказывай, что у тебя приключилось. Просто так ты бы не примчалась.

– Ой, Даша, даже не знаю, с чего начать.

– Да уж начни сначала. Видать, крепко тебя прижало.

– Да не так, чтобы очень. Понимаешь, на первый взгляд, вроде бы все как раз налаживается. Только боюсь, что все самое плохое только начинается.

– Знаешь, дорогая, давай все по порядку и начистоту. Иначе зачем надо затевать этот разговор. Ты опять подозреваешь Дробышева в измене?

– Нет-нет. Я себя подозреваю в ужасных вещах, поэтому обратилась к тебе.

Тут не лишним будет отметить, что Дарья Левошина работала в частной клинике психотерапевтом. Не в пример Ольге, она закончила мединститут, чего не сделала в свое время Оля. И теперь очень жалела об этом. Вот ведь Даша всего добилась в жизни сама, своей упорной учебой и трудом.

Правда, Ольга считала, что Даше не везло в личной жизни – ни мужа, ни ребенка. Но в данный момент как раз этот факт и был предметом зависти к подруге – живет в свое удовольствие, ни от кого не зависит, никто ей нервы не треплет.

Отбросив эти мысли в сторону, Оля во всех подробностях рассказала Даше о своем странном состоянии, не преминув упомянуть о том, что Денис из упрямого молчуна вдруг в одночасье превратился в обаятельного и внимательного супруга, который предложил провести вечер в ресторане.

– Так, и что тебя беспокоит в его поведении?

– Все!

– Оля, давай конкретику! Я согласна с мнением твоей матери: мужик одумался, испугался, что останется без любимой Сонечки. Вот и расшаркивается. Какого рожна тебе надо? Принимай и радуйся.

Вынуждена тебе еще раз подчеркнуть то, о чем постоянно тебе говорила: зря ты не доучилась. Все твои дурацкие мысли от безделья и скуки. Ну еще мать тебя нагружает. Тебе бы отправить ее. Сама бы занялась дочкой и домом. А то совсем уж погрузилась в свои заморочки.

Кстати, я тебя вообще не узнаю. Мало что ничем не занимаешься, нигде не бываешь, так еще и себя запустила. Что это за прическа? Посмотри на свои ногти. А одежда? Полный отстой. Он что денег тебе не дает? Ты нуждаешься?

Слова Даши больно ранили. Возразить было нечего.

– Ты права. Во всем права. И в средствах я не ограничена. В этом плане я на Дениса не могу пожаловаться.

– Тогда что? Тебе бы определиться: или от маминой юбки оторваться и работу найти, или предложить ей уехать и самой взвалить на себя бремя домашней хозяйки. А так ведь ни то, ни сё. Вот и лезут тебе в голову мысли всякие. Разводиться надумала.

Взрослая женщина, красавица, а сомневаешься в себе, в муже. Прекращай дурью маяться. Это я тебе уже как врач говорю. Прости за простоту выражений, но это самое точное определение твоего состояния.

Ольга смотрела на подругу, кивала головой, но согласиться с ней не могла.

– Даша, понимаешь, я его ненавижу. Раньше я переживала, что у него любовница. Теперь мечтаю о том, чтобы она у него появилась.

– Что за бред!

– Это не бред. Так решились бы все проблемы.

– Ну-ка подробнее, что творится в твоей голове? О чем это ты.

– Даша, ты пойми, я больше не могу жить с ним. Накопилось – по капле. И уйти от него не могу. Куда мне идти? Ни жилья, ни работы. К матери – ни за что. Я была так счастлива, что выбралась из той нищеты, в которой мы жили. Я привыкла к хорошей жизни, к достатку. Да и Сонечке нужны хорошие условия.

Даша молчала. Она смотрела куда-то мимо Ольги и думала о своем. О том, с каким трудом добилась мало-мальского благополучия, получила диплом, хорошее место работы. Но Ольгу было жаль. Она вздохнула:

– Оля, постарайся успокоиться. Я пропишу тебе курс лечения. Ты просто накрутила себя. Но это пройдет. Во-первых, ты сейчас же отправишься домой и не будешь испытывать Дениса.

– То есть?

– Раз он предложил провести вечер вместе, значит надо согласиться. С мамой придется расстаться. Она – источник твоих негативных эмоций. Когда она уедет, тебе некогда будет думать о всякой ерунде. Мысли о разводе тоже выбрось из головы. Подумай о Соне. Я думаю, все у тебя наладится. И, знаешь что, займись собой. Запишись на фитнес, в клуб по интересам. Одним словом, не погружайся в состояние жалости к себе и ненависти к близким.

Открой свои учебники по психологии. Почитай о кризисах семейной жизни. Надеюсь, тебе это поможет. Ты все поняла?

Ольга печально кивнула. А Даша продолжала:

– Попробуй посмотреть на Дробышева с другой стороны. Найди в нем хорошие качества. Ведь они у него есть. Не зря же вы столько лет вместе.