Текст книги "Наследники Нестерова"

Автор книги: Г Дьяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

На траурном митинге, состоявшемся в полку, летчики, техники и механики поклялись отомстить врагу за Попова.

– Герои из жизни не уходят, – говорил капитан Тормозов. – Они живут в наших сердцах, в наших делах. В каждом бою Александр Попов будет с нами, в одном строю, уничтожать врагов. Пусть же наша боль и гнев обрушатся на головы захватчиков...

Все тяжело переживали гибель лейтенанта Попова, но особенно страдал близкий его друг – Муравицкий. После митинга он всю ночь просидел на кровати погибшего товарища, а утром пришел на аэродром. Ни командир полка майор Юдаков, ни батальонный комиссар Зотов, ни товарищи не могли его, раненного, измученного, уговорить остаться на земле: Муравицкий рвался в воздух. И командир удовлетворил его настойчивую просьбу – разрешил полет. Без шлема ни один не налезал на забинтованную голову – Муравицкий сел в кабину истребителя и поднялся навстречу врагу. Теперь он дрался и за себя, и за Попова. О подвигах лейтенанта Муравицкого стали писать в газетах. Его бесстрашие, мужество и высокое боевое мастерство стали примером для всех летчиков.

В конце сентября пришел приказ выделить из полка десять летчиков с самолетами для защиты Ленинграда. В это время немецкая авиация снизила боевую активность. Встречи в воздухе с врагом в районе действий полка стали реже, и Муравицкий попросил включить его в число десяти будущих защитников города Ленина. Просьбу эту удовлетворили. Питомец полка геройски сражался и на новом участке фронта. Но дожить до Дня Победы ему не довелось: защищая колыбель революции от налетов фашистской авиации, Муравицкий пал смертью храбрых.

К началу октября 1941 года в Краснознаменном полку осталось лишь семь самолетов – три "И-153" и четыре "И-16". Их свели в одну группу, командиром которой назначили капитана Федотова, а комиссаром – политрука Шабунина.

И тем не менее полк жил, успешно выполнял самые сложные боевые задания.

Но что бы ни делал, какое бы задание ни выполнял личный состав полка, все его усилия в то время были направлены на то, чтобы нанести врагу как можно больший урон, сдержать его натиск на столицу нашей Родины – Москву. Героический подвиг совершил 5 октября лейтенант А. Е. Чмыхун.

В этот день летчики трижды вылетали на разведку, провели три воздушных боя, сбили четыре самолета противника. Два из них – на счету младшего лейтенанта Гребенёва, по одному стервятнику сбили старший лейтенант Хитрин и лейтенант Чмыхун. Во время последнего в этот день боя с четырьмя "Ме-109" был сильно поврежден истребитель летчика Мигунова. Лейтенант Чмыхун сделал все, чтобы не подпустить врага к поврежденному самолету товарища. "Мессершмиттам" удалось поджечь машину лейтенанта. Но и на горящем самолете Чмыхун не перестал защищать Мигунова. Будто огненная комета, летал он на фоне темных дождевых облаков: то увертывался от атак врага, то мчался в атаку сам, то скрывался в облаках, то снова метеором падал на тот фашистский самолет, который больше всего угрожал истребителю Мигунова. Одна из атак Чмыхуна закончилась успешно: сраженный меткой очередью летчика, "Ме-109" врезался в землю. Три оставшихся вражеских истребителя прекратили преследование машины Мигунова. И именно в этот момент, когда основная задача была уже выполнена – товарищ спасен, погиб сам Чмыхун. На выходе из атаки весь фюзеляж "И-16" охватило пламя, и самолет взорвался в воздухе.

Несмотря на мужество и героизм войск, оборонявших подступы к Москве, гитлеровские армии продолжали продвигаться к столице. С 7 октября за неделю полку пришлось оставить четыре аэродрома. Нередко перебазирование проходило под обстрелом фашистских орудий. Так было, например, 10 октября. Приказ о перебазировании на аэродром Игнатьево был получен в то время, когда на одном из самолетов заменяли старый двигатель новым. Враг уже находился в нескольких километрах от аэродрома. Почти весь личный состав полка, выполняя приказ, приступил к передислокации. И только возглавляемые инженером эскадрильи Ф. Д. Беляевым воентехники 2 ранга И. В. Барановский и Г. М. Яскевич, младший воентехник В. И. Брежнев, сержанты Г. Н. Захаров, В. П. Ляшенко, И. С. Кузнецов продолжали работать, как будто ничего не случилось. Они разбирали самолет, чтобы вывезти его на новый аэродром. Вечером над аэродромом пролетел нежданный гость – немецкий самолет-разведчик. Он сбросил светящуюся бомбу и, пока она горела, успел дважды облететь аэродром по кругу. Командир группы понял, что экипаж разведчика, конечно, разглядел оставшихся на аэродроме людей и самолет. Чтобы не быть застигнутым врасплох, Беляев отдал приказ снять с истребителя пулеметы и организовать оборону стоянки и ближнюю разведку. К 4 часам утра самолет был разобран и погружен на машину. Под покровом хмурого рассвета группа выехала в направлении на Торжок.

Город был объят пламенем пожаров. Авиаспециалисты решили ехать в Калинин. Но оказалось, что и на подступах к нему уже идут бои. Повернули на Бежецк. Проселочные дороги раскисли. Грузовик часто буксовал, и его приходилось вытаскивать на руках.

До Бежецка добрались лишь на третьи сутки. Здесь Беляев достал в авиамастерских двигатель, и через сутки самолет был в боевой готовности. Полк в эти дни из Игнатьево перебазировался в другое место. Куда именно, никто не знал. Лишь после долгих поисков Беляев установил, где находится полк. Доложив майору Юдакову о выполнении его приказа, начальник группы попросил выделить летчика для перегона истребителя.

– Это сделает хозяин самолета – Герой Советского Союза Мигунов.

– Василий Васильевич стал Героем Советского Союза? – обрадованно спросил Беляев. – Это здорово!

– Не только он. Присвоено это высокое звание также Николаю Максимовичу Дудину, Александру Васильевичу Попову, Луке Захаровичу Муравицкому и Василию Алексеевичу Хитрину.

За образцовое выполнение трудного задания и проявленные при этом мужество и отвагу воентехник 1 ранга Федор Дмитриевич Беляев был награжден орденом Красной Звезды. Одновременно с наградой ему досрочно присвоили звание военного инженера 3 ранта. Правительственными наградами были отмечены еще тридцать авиаторов полка.

Но радость личного состава полка была омрачена.

18 октября погиб мастер воздушного боя командир звена старший лейтенант Хитрин. За три месяца войны он совершил 243 боевых вылета, участвовал в 44 воздушных боях, уничтожил лично и в составе группы семь самолетов врага. И все же даже такого огромного опыта, умения и находчивости оказалось недостаточно для того, чтобы уберечься от шального зенитного снаряда. Он попал в правое крыло самолета. Хитрин осторожно, на малой высоте, продолжал полет к аэродрому. Летчик Гребенёв прикрывал своего ведущего. Казалось, полет завершится благополучно. Однако в 50 км от аэродрома крыло истребителя вдруг отвалилось, машина мгновенно рухнула на землю и похоронила под своими обломками отважного летчика.

Гибель друзей всегда переживается тяжело. Особенно трудно поверить в то, что не будет больше биться сердце самого близкого товарища.

Для лейтенанта Гребенёва смерть командира звена была особенно тяжела. Ведь они оба земляки-кировчане, часто вместе летали на боевое задание. Гребенёв учился у Хитрила искусству воздушного боя, умению вести воздушную разведку, быть дисциплинированным и исполнительным воином.

Мстя фашистам за смерть своих боевых друзей, Гребенев за два года войны уничтожил 24 вражеских самолета. За это ему, как и другим наиболее умелым и отважным бойцам полка, было присвоено звание Героя Советского Союза.

В наиболее трудные для Родины месяцы в полку, как и во всех воинских частях фронта, усилился приток заявлений о приеме в партию. Подвигами в воздухе и на земле завоевывали полковые соколы честь быть принятыми в ряды Коммунистической партии. Партийное бюро полка во главе со старшим политруком Золотовым почти каждый день собиралось для рассмотрения заявлений. В дни боев под Москвой кандидатом в члены партии стал Герой Советского Союза старший лейтенант Мигунов, совершивший за четыре месяца войны более двухсот боевых вылетов, в том числе около сорока штурмовок мотомеханизированных колонн врага.

С гордостью писал командир полка об этом летчике: "Не щадя жизни, презирая смерть, тов. Мигунов ведет разведку в сложных метеоусловиях, при интенсивном обстреле зенитной артиллерией противника... Из боя не уходит первым, а бьет врага, пока тот не будет уничтожен... Своим мужественным поведением тов. Мигунов поднимает боевой дух и уверенность летного состава в окончательной победе над германским фашизмом..."

Только в ноябре 1941 года партийная организация полка выросла почти на двадцать человек. Коммунисты – летчики, техники, механики, мотористы – своим примером увлекали весь личный состав на безупречное выполнение воинского долга.

На торжественном собрании, посвященном 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, командир полка подвел итоги боевой деятельности личного состава полка за четыре месяца военных действий на Западном фронте: 67 сбитых вражеских самолетов, много десятков сожженных танков и автомашин, сотни истребленных гитлеровцев. Технический состав в труднейших условиях обеспечил более 4000 боевых вылетов.

За безупречное выполнение личным составом воинского долга, за мужество и доблесть в боях Президиум Верховного Совета СССР наградил 29-й Краснознаменный полк орденом Ленина. На митинге, состоявшемся 9 ноября 1941 года, каждый воин полка обещал добиться еще больших успехов в боях с ненавистными немецко-фашистскими захватчиками.

Незабываемые встречи

8 декабря 1941 года к станции подошел поезд. Со скрежетом распахнулись двери вагонов-теплушек. На искрящийся снег начали выпрыгивать одетые в меховые и ватные костюмы летчики, механики, мотористы...

– Ох и снег! В глазах режет...

– А мороз – горло перехватывает!..

– Ничего не скажешь – Урал-батюшка. Кто-то кого-то толкнул, кто-то упал. На упавшего свалились еще двое. Быстро стала расти "живая горка". Вышли из вагона майор Юдаков, батальонный комиссар Зотов, майор Киселев.

– Засиделись, – улыбнулся Зотов. – Возятся, как медвежата.

– Петр Сергеевич, – обратился Юдаков к начальнику штаба. – Сходите к коменданту, узнайте, где располагается резервный полк. Скорее бы приступить к переподготовке.

Нетерпение командира полка можно было понять: прошел уже почти месяц, как 29-й Краснознаменный, ордена Ленина авиаполк был отправлен из-под Москвы в город, где предполагалось получить новые самолеты, принять в семью полка новых летчиков. Но там машин не оказалось. Пришлось ехать на Урал. Майор видел, что его подчиненные уже сильно соскучились "по настоящему делу". А "настоящим делом" они считали только непосредственное участие в боях. Да и сам он не меньше, чем рядовые летчики, рвался обратно, на фронт.

Майор Киселев ушел. Командир и комиссар внимательно присматривались к рядом стоявшим эшелонам. На многих вагонах висели плакаты: "Все для фронта, все для победы!", "Смерть немецко-фашистским захватчикам!". Один за другим эшелоны с боевой техникой уходили со станции. Вскоре на путях показалась фигура начальника штаба.

– Что-то Петр Сергеевич быстро управился... Наверное, снова не туда приехали, – как бы думая вслух, сказал Зотов.

– Сейчас узнаем, туда или не туда... Эй, комиссар, смотри, что он делает?! – удивился командир, когда увидел, что майор Киселев подбежал к летчикам и без его, командира, ведома начал выстраивать полк.

– Пойдем скорее, узнаем, в чем дело. Командир и комиссар поспешили к стоявшему в строю личному составу.

– Смирно! Равнение направо! – подал команду начальник штаба и радостно доложил:

– Товарищ майор! Приказом Народного Комиссара обороны вверенный вам полк преобразован в Первый гвардейский истребительный авиационный полк. Начальник штаба вручил командиру телеграмму.

Все замерли... Сотни глаз устремились на командира полка, застывшего с поднятой к головному убору рукой. Майор Юдаков даже растерялся от неожиданности. Радостная улыбка озарила его суровое лицо, и слова горячего поздравления сами вырвались из груди. В ответ грянуло стоголосое "ура!". Строй нарушился. Летчики и механики кинулись к майору Юдакову, комиссару полка Зотову, начальнику штаба майору Киселеву, инженеру полка военному инженеру 3 ранга Пилипенко, капитану Тормозову. Десятки рук подхватили ветеранов полка и стали качать. В этот момент на станцию пришла большая группа рабочих местных заводов. Над их головами ярко выделялся алый транспарант: "Добро пожаловать, дорогие гвардейцы!".

Авиаторы мгновенно заняли свои места в строю. Наступила тишина. Секретарь обкома партии Н. И. Гусаров обратился к воинам с кратким приветствием:

– Товарищи гвардейцы! От имени и по поручению областного комитета партии и трудящихся города поздравляю вас...

И снова могучее "ура!" разнеслось в морозном воздухе. Через минуту гвардейцы и рабочие, обнимаясь, поздравляли друг друга: ведь это была их общая радость.

На второй день после приезда полка областной комитет партии организовал встречу передовиков промышленности и сельского хозяйства области с воинами-гвардейцами. Представители трудящихся говорили о том, что страна гордится своими летчиками, самоотверженно сражающимися с фашистскими воздушными пиратами, что победа под Москвой, в подготовку которой внесли свой большой вклад и гвардейцы истребительного полка, стала началом конца гитлеровской Германии.

– Для того чтобы приблизить день нашей победы, – говорил секретарь обкома партии, – нужно много танков, самолетов, орудий, боеприпасов, продовольствия, обмундирования. Труженики тыла не пожалеют сил, чтобы снабдить доблестную Красную Армию всем необходимым. Я предлагаю заключить договор на социалистическое соревнование. Мы будем бороться за увеличение продукции для фронта и лучшему предприятию будем вручать переходящее Знамя гвардейцев – ваше Знамя, товарищи! А мы вручим свое Знамя вашему полку – для той эскадрильи, которая нашим оружием уничтожит больше всего живой силы и техники ненавистного врага.

Это предложение было встречено горячими аплодисментами.

От имени личного состава полка майор Юдаков поблагодарил трудящихся города за теплую встречу и заверил, что гвардейцы в предстоящих боях умножат боевую славу полка.

С удвоенной энергией личный состав начал осваивать новую технику. И ветераны, имеющие за плечами сотни проведенных в воздухе часов, и молодые летчики, только зачисленные в полк, старательно изучали материальную часть, вспоминали теорию, отрабатывали приемы пользования оружием. Технический состав стремился так освоить машины, чтобы при подготовке их к полетам предупреждать малейшие неисправности. Это было особенно важно потому, что о новом самолете – а это были английские истребители "харрикейн" летчики-инструкторы и авиаспециалисты запасного полка отзывались нелестно. Машина была капризной и не очень надежной.

Занятия в классах и на аэродроме шли с утра до позднего вечера. После занятий многие гвардейцы уходили в гости к рабочим и колхозникам области, рассказывали труженикам тыла о подвигах своих однополчан – Героев Советского Союза Николая Дудина, Александра Попова, Луки Муравицкого, Василия Мигунова, Василия Хитрина, о славной истории своего полка, о его большом боевом пути.

Как-то группа летчиков прибыла на завод, эвакуированный с Украины. Он еще только строился, но цехи его, даже не имевшие крыши, уже давали продукцию для фронта. В одном из цехов работали исключительно женщины. Они трудились фактически под открытым небом, при тридцатиградусном морозе. Внимание летчиков привлекла худенькая девушка в ватных брюках и фуфайке. Ее станок визжал, дергался, часто останавливался. Видно, ей было очень трудно, но она не хотела этого показывать: лишь изредка украдкой проводила рукой по глазам, вытирая слезы; но работу не бросала.

– Ну что, не получается? – участливо спросил лейтенант Мигунов, подойдя вплотную к станку и пытаясь хоть чем-нибудь помочь очень волновавшейся работнице.

– Получится... Раз нужно для фронта – получится! – простуженным голосом ответила работница.

– Разрешите мне посмотреть ваш станочек? – попросил капитан Федотов.

– А вы не испортите его?

– Нет, не бойтесь.

Осмотрев станок, Федотов быстро наладил его и начал обрабатывать детали. Летчики молча наблюдали за действиями товарища. Подошел и мастер цеха. Девушка улыбалась: станок работал ровно, без срывов и перебоев.

Когда летчики вышли из заводских ворот, капитан Федотов показал друзьям ладони своих рук. На них, прихваченная холодным металлом, кое-где была сорвана кожа.

– Да-а... Мне кажется, что нам на фронте, пожалуй, легче, чем девчатам на этом заводе, – задумчиво произнес лейтенант Гребенёв.

– Это хорошо, что посмотрели, как трудятся наши люди для победы... Злее будете воевать, – как бы отвечая ему, в то же время обращаясь ко всем, произнес батальонный комиссар Зотов.

Вечером гвардейцы написали открытое письмо трудящимся области. 16 декабря текст письма был напечатан в областной газете. Авторы письма подчеркивали, что "тыл и фронт в нашей стране едины", и призывали "крепче бить совместной дружной работой немецко-фашистских захватчиков". Гвардейцы просили руководство области передать переходящее Знамя коллективу передового предприятия, который лучше всех работает на нужды обороны.

Это письмо положило начало соревнованию трудящихся области за Знамя гвардейцев.

"Знамя гвардейцев – лучшему коллективу" – под таким заголовком было напечатано в газете обращение обкома партии, областного Совета профсоюзов и обкома комсомола ко всем рабочим области. В нем говорилось:

"Металлурги и химики, машиностроители и угольщики, нефтяники и буровики, железнодорожники и водники – все должны работать по-военному, в упорной борьбе стремиться завоевать Знамя гвардейцев-летчиков.

Изо дня в день увеличивать темпы роста производства, повышать производительность труда – такова задача всех работников в тылу.

Кто работает сегодня хорошо – пусть завтра работает отлично. Кто сегодня выполняет план – пусть завтра его перевыполняет. Кто сегодня работает за одного – пусть завтра работает за двоих".

Командир полка, прочитав это обращение, спросил батальонного комиссара Зотова:

– Не кажется ли тебе, Александр Иванович, что эти призывы относятся и к нам? – И сам же ответил. – Они прямо просятся положить их в основу соревнования между эскадрильями. Только нужно перевести призывы представителей рабочего класса на наш, военный язык. Скажем: "Изо дня в день увеличивать производительность труда...", а для нас: "Из боя в бой увеличивать количество сбитых самолетов врага..." Или: "Кто сегодня выполняет план – пусть завтра его перевыполняет". А для нас, летчиков, это должно звучать так: "Сегодня сбил одного фашиста – завтра постарайся сбить двух..."

– Целиком согласен. Обсудим это обращение в эскадрильях, и народ, безусловно, согласится взять его в основу своих обязательств. Конечно, с поправками на нашу боевую специфику.

Комиссар помолчал, обдумывая, как лучше организовать соревнование между эскадрильями, а затем спросил командира:

– К тебе не обращались летчики-инструкторы запасного полка с просьбой посодействовать их переводу в наши эскадрильи?

– Проходу не дают. Но не могу без согласия начальников взять их в полк. А ребята хорошие, много пользы принесут на фронте.

– Может, сумеем что-либо сделать? Особенно хочется помочь двум командирам звеньев – лейтенантам Алексею Молодчинину и Василию Московенко. Оба на Дальнем Востоке служили, в нашей дивизии. Молодчинин даже в нашем полку, а Московенко – в соседнем. Молодчинина я лично очень хорошо знаю. С комиссаром запасного полка я уже переговорил. Он обещал уговорить своего командира. Поднажми и ты.

– Хоть и не очень это хорошо – переманивать людей, но раз оба летчика почти наши однополчане – поговорю с их начальством: ведь не в тыл, а на фронт просятся лейтенанты...

Программу наземной подготовки личный состав полка выполнил. Наступило время практических полетов. Но начать их в запланированный день не удалось. Поднявшаяся метель так замела аэродром, что и речи не могло быть ни о каких полетах. Своих сил для расчистки аэродрома не хватало. Об этом моментально узнали в городе. На помощь гвардейцам пришли рабочие с заводов и фабрик. Несколько дней шла борьба с заносами. Аэродром был расчищен, и полеты начались. За месяц 32 летчика вылетали на "харрикейнах" самостоятельно. К этому времени пришел долгожданный приказ выехать на фронт. Накануне отъезда горсовет устроил прощальный вечер трудящихся города с гвардейцами. На нем воины и труженики тыла обменялись переходящими Красными Знаменами, пожелали друг другу успехов в борьбе за свободу Родины, за укрепление ее обороноспособности.

Местный горком партии и городской Совет депутатов трудящихся прислали гвардейцам письмо. В -нем говорилось:

"Посещение вашими представителями нашего района по приглашению рабочих шахт и предприятий и рассказы ваших товарищей о боевой истории и боевых традициях вашего полка еще сильнее зажгли сердца трудящихся нашего района пламенной любовью к вам, дорогие товарищи, и в вашем лице ко всей нашей доблестной Красной Армии.

Рабочие дают вам слово советских патриотов: работать так, чтобы быть достойными братской дружбы с вашим полком. Они будут скоро рапортовать вам о своих новых производственных победах, которые должны помочь вам на фронте поскорее разделаться с ненавистными немецко-фашистскими разбойниками..."

Проводить друзей-гвардейцев пришли многие горожане. На станции состоялся короткий митинг.

– Дорогие гвардейцы! – говорил в своем выступлении секретарь обкома партии тов. Гусаров. – Ваше пребывание у нас, ваши встречи с трудящимися, начавшееся в нашем городе соревнование за право получить ваше Знамя – все это помогло нам резко увеличить выпуск продукции для фронта. Спасибо вам за эту помощь-Руководитель областной партийной организации пожелал личному составу полка успехов в боевой службе и призвал общими усилиями приблизить день радостной встречи после победы над гитлеровскими захватчиками.

...Поезд давно отошел от вокзала. Провожавшие и город скрылись в морозной дымке. Летчики, техники и механики полны были впечатлений о теплых проводах, о дружеских встречах с рабочими заводов, шахт, фабрик.

В конце января 1942 года гвардейцы возвратились на один из подмосковных аэродромов. Из штаба ВВС сообщили, что 2 февраля полку будут вручать в Кремле орден Ленина, а на аэродроме – Гвардейское Знамя.

С волнением вошли гвардейцы в светлое здание Большого Кремлевского дворца. Здесь несколько лет назад получали высокие правительственные награды питомцы полка Сергей Иванович Грицевец, Анатолий Константинович Серов, Валерий Павлович Чкалов. Сегодня "всесоюзный староста" Михаил Иванович Калинин вручит боевые награды преемникам боевой славы героев. Мелодично зазвонили кремлевские куранты. В зал вошел М. И. Калинин. Гвардейцы в едином порыве поднялись, отдавая дань уважения старейшему большевику, соратнику Ленина. Председатель Президиума Верховного Совета СССР по-отечески добро улыбнулся и негромко, будто старым знакомым, сказал:

– Садитесь, товарищи!..

Вручив представителям полка – подполковнику Юдакову, батальонному комиссару Зотову и сержанту Свердлову – орден Ленина, Михаил Иванович от имени Родины поздравил гвардейцев с высокой наградой:

– Пусть она вдохновит вас на новые подвиги во имя свободы и независимости родного Отечества...

Командир полка горячо поблагодарил партию и правительство за высокую награду и заверил, что гвардейцы в предстоящих боях оправдают доверие народа.

Затем началось вручение боевых наград особо отличившимся гвардейцам. Один за другим подходили они к Председателю Президиума Верховного Совета СССР, получали ордена, слушали теплые поздравления Михаила Ивановича, ощущали пожатие его руки. И каждый клялся до последнего дыхания быть верным матери-Родине.

После вручения наград завязалась задушевная беседа. М. И. Калинин интересовался и тем, как принимали гвардейцев уральцы, и какие самолеты получили, и что думает сделать командир полка, чтобы полк побеждал врага с наименьшими для себя потерями...

В этот же день на аэродром приехал член Военного совета фронта. Гвардейцы ожидали его в строю. В морозном воздухе прозвучал короткий рапорт командира полка подполковника Юдакова:

– Товарищ член Военного совета! Первый гвардейский Краснознаменный, ордена Ленина истребительный авиационный полк для торжественного приема Гвардейского Знамени построен!

Член Военного совета передал Знамя командиру полка. На замерших в строю гвардейцев с алого полотнища смотрел Владимир Ильич Ленин.

Подполковник Юдаков и батальонный комиссар Зотов, а за ними все гвардейцы опустились на колено. Поцеловав край полотнища, командир произнес слова клятвы:

– Партия наша! Родина любимая! Мы клянемся вам...

– Мы клянемся!.. – повторяли гвардейцы.

– Мы клянемся своим Гвардейским Знаменем, своей гвардейской честью, что, пока видят наши глаза, пока бьются наши сердца, пока наши руки держат оружие, будем беспощадно истреблять гитлеровских захватчиков...

– Мы клянемся тебе. Родина-мать, что не будет в наших рядах трусов и малодушных, что будем беречь наше Знамя как символ воинской доблести и упорства в боях, как символ нашей сыновней верности тебе, любимая Родина...

– Мы клянемся пронести Гвардейское Знамя сквозь огонь войны к полной победе над врагом...

На торжественный вечер по случаю вручения полку ордена Ленина и Гвардейского Знамени к авиаторам пришли гости – представители общественных организаций города, артисты столичных театров. Праздник закончился лишь к утру.

Командование Военно-воздушных сил предоставило полку возможность совершенствовать летную подготовку и организацию технического обслуживания машин. В нелетную погоду проводилась наземная подготовка. После занятий майоры Федотов и Тормозов, капитан Петров рассказывали молодым летчикам о своем боевом опыте, анализировали проведенные воздушные бои. Направляясь в летное училище, куда получил назначение, в полк по пути заехал бывший комиссар эскадрильи Герой Советского Союза Дудин.

Как бывший однополчанин, он рассказал молодежи о боях под Москвой, о подвигах воспитанников полка. Эти беседы вызвали у молодых летчиков еще большую гордость за свой полк, глубокое уважение к его славным традициям, помогли глубже понять важность повседневных тренировок на земле, крепкой дисциплины, отличного знания техники.

В благоприятную погоду летный состав совершенствовал технику пилотирования "харрикейнов", навыки стрельбы по воздушным и наземным целям, вел учебные бои, отрабатывал боевые порядки. К сожалению, планомерная учеба в воздухе на первых порах нарушалась. Английские истребители были далеко не так надежны, как советские самолеты. Особенно часто капризничали моторы. В первый же летный день в воздухе оборвался главный шатун двигателя в самолете, пилотируемом младшим лейтенантом И. Новиковым. Машина загорелась. Летчик после нескольких неудачных попыток погасить огонь вынужден был покинуть самолет. Причина обрыва шатуна так и осталась загадкой. Младший лейтенант заверил, что он точно выполнял все правила эксплуатации двигателя. И все же авария произошла.

Технический состав настойчиво искал пути повышения надежности работы материальной части в воздухе. Усилили контроль за качеством подготовки двигателей на земле. Летчики еще и еще раз проштудировали правила эксплуатации английских самолетов. Но полной гарантии от капризов "харрикейнов" добиться так и не удалось. Нет-нет да и проявит английская "новинка" в полете свой строптивый характер.

В день 24-й годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота командир полка подвел итоги социалистического соревнования между эскадрильями. Переходящее Красное Знамя городского комитета Коммунистической партии и исполкома Совета депутатов трудящихся было вручено 2-й эскадрилье.

В письме друзьям-уральцам, подписанном командиром эскадрильи капитаном Петровым, военкомом старшим политруком Саватеевым, воентехником 1 ранга Голубевым и летчиком младшим лейтенантом Новиковым, гвардейцы сообщали:

"После вручения Вами переходящего Красного Знамени нашему полку мы включились в борьбу за право получения этого Знамени, зовущего в бой к новым победам во имя нашей матери-Родины. Личный состав подразделения не жалел сил, чтобы выполнить задачи, поставленные командованием полка, и Ваш наказ. Принимая это Знамя, завоеванное нами в соревновании, мы поклялись победно пронести его через все боевые испытания, с честью выполнять каждую боевую задачу в ходе борьбы с гитлеровскими людоедами".

Для многих гвардейцев день 23 февраля 1942 года стал двойным праздником. В полк пришло сообщение о присвоении группе летчиков очередных воинских званий, а всему техническому составу – новых званий, введенных в соответствии с приказом Народного Комиссара обороны СССР от 22 января 1942 года: "техник-лейтенант", "старший техник-лейтенант", "инженер-капитан", "инженер-майор".

В начале марта истек срок, предоставленный полку для дополнительной подготовки. Пришел приказ: перебазироваться на прифронтовой аэродром. Снова боевая страда пришла на смену учебным будням.

На Калининском фронте

Командование фронта получило данные о том, что гитлеровцы сосредоточивают в районе Чертолино значительную группу войск. Было решено нанести по ним мощный бомбоштурмовой удар. Выполнение этой задачи возложили на штурмовой полк, на аэродроме которого приземлились гвардейцы-истребители. Прикрывать штурмовиков поручили 2-й эскадрилье. К полету готовились с волнением. Для многих молодых гвардейцев это было первое боевое крещение. Истребители заблаговременно договорились со штурмовиками о плане совместных действий с момента взлета и сбора до возвращения на аэродром, уточнили боевой порядок на маршруте и над целью. Командир эскадрильи капитан Петров детально проинструктировал командиров звеньев – лейтенантов Молодчинина и Московенко.

Первыми взлетели штурмовики. Восьмерка "харрикейнов" поднялась сразу за "илами". В общем боевом порядке группа взяла курс на Чертолино. Вскоре в район Ржева улетели эскадрильи, возглавляемые майорами Тормозовым и Антоновым.

На подходе к цели две группы "мессершмиттов" попытались атаковать штурмовиков. Гвардейцы-истребители своевременно заметили врага и отрезали "мессершмиттам" путь к "илам". Завязался воздушный бой. Гитлеровцы дополнительно вызвали на помощь восьмерку "мессеров". Силы стали неравными. Против каждого краснозвездного истребителя было две, а то и три вражеские машины. Отбиваясь от двух "Ме-110", лейтенант Московенко заметил, что в хвост идущего справа "харрикейна" зашел вражеский истребитель.