Текст книги "Финансовая мафия"

Автор книги: Фридрих Румянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Тайные правители

Огромная финансовая мощь позволяла банковской монополии играть определяющую роль в политической жизни страны. В этом смысле «Немецкий банк» лишь продолжил традиции. Ещё в конце прошлого века он контролировал имперский кабинет. Гешефты банка определяли внешнеполитический курс Германии. Достаточно вспомнить аферу с Багдадской железной дорогой. И каждый раз кайзеровское правительство послушно следовало в фарватере «Немецкого банка».

Вместе с Круппами, Стиннесами и Тиссенами «Немецкий банк» властвовал и в «либеральной» Веймарской республике. Всё, что происходило в стране, во многом зависело от воли банка. Так, имперский кабинет Брюнинга существовал лишь за счёт поддержки региональной группы «Немецкого банка», которую возглавлял один из директоров «Немецкого банка» и член правления могущественного «Стального треста» Отто Вольф. К этой группе, куда входили восемь крупных фирм, примкнули стальной воротила Клекнер, угольный магнат Зильберберг, влиятельный банкир Пфердменгес и др. Эта группа имела своих политических представителей в правительстве – католическую партию Центра, лидером которой был сам канцлер. Однако фактическим главой партии являлся член её центрального правления, крупный акционер «Немецкого банка» Клекнер.

Одновременно Клекнер заседал в правлении «Немецкого банка» рядом с Вольфом, Зильбербергом и руководителем католической партии Центра в Рейнско-Вестфальской области обер-бургомистром Кёльна Конрадом Аденауэром, который уже в то время примазался к финансовым богам. Свою преданность «Немецкому банку» этот хитрый рейнский политик, ставший впоследствии канцлером Западной Германии, сохранил на всю жизнь. Кстати, банкир Пфердменгес, примкнувший к группе Отто Вольфа, служил канцлеру Брюнингу финансовым консультантом; в этом качестве много лет спустя он продолжал служить и Аденауэру. Обладая такими «кадрами», группа Вольфа, а тем самым и «Немецкий банк» получали от правительства всё, что хотели. Большая часть государственных субсидий, которые помогли крупным банкам и концернам выстоять в период экономического кризиса 30-х годов, досталась. «Немецкому банку». Когда в годы кризиса положение группы «Немецкого банка» в «Стальном тресте» ухудшилось, кабинет Брюнинга «по совету» «Немецкого банка» приобрёл по номиналу большой пакет акций треста (на 125 млн марок) – по цене, в три раза превышавшей рыночную. У другого крупного акционера «Немецкого банка», Фридриха Флика, правительство приобрело контрольный пакет акций компании «Гельзенкирхенер бергверке» за 99 млн марок, хотя его биржевая стоимость равнялась всего лишь 22 млн.

«Немецкий банк» воздействовал на кабинет и через концерн «ИГ Фарбениндустри». Член правления этого химического гиганта Вармбольд стал при Брюнинге министром экономики. Этот важный пост он сохранил и в кабинете фон Папена. Виднейший функционер «ИГ» Мольденхауэр заправлял министерством финансов. Уже второй раз «Немецкий банк» проталкивал своего человека на этот влиятельнейший пост (предшественником Мольденхауэра был директор «Немецкого банка» Карл Хельфферих). Кроме того, резиденты «ИГ Фарбениндустри» сидели в руководстве каждой буржуазной партии, представленной в государственном аппарате.

«Немецкий банк» тщательно взвешивал обстоятельства, связанные с выбором членов наблюдательных советов подчинённых ему предприятий, стремясь в первую очередь посадить туда людей, обладавших соответствующими связями с высшими органами государственного аппарата. Особенное внимание обращалось на это после 1933 г., когда в руках нацистов сосредоточилась необъятная власть.

Банк имел доверенного человека на посту статс-секретаря (заместителя министра) имперского министерства авиации. С Эрхардом Мильхом, как пишет немецкий историк Ганс Радант, «обсуждались самые секретные вопросы политики концерна». Генерал (а впоследствии фельдмаршал) Мильх являлся одним из военных посредников «Немецкого банка» в государственном аппарате. Услужливость его превосходительства становится понятной, если учесть, что до 1933 г. Мильх был членом правления германской авиакомпании «Люфтганза», в которой участвовал «Немецкий банк». Председателем наблюдательного совета этой компании был Эмиль Георг фон Штаус, заседавший одновременно в правлении «Немецкого банка» (позднее Штаус возглавил наблюдательный совет «Немецкого банка»). Как и Мильх, Штаус сделал в третьем рейхе недурную карьеру: он стал вице-президентом рейхстага и, как крупный представитель немецкого финансового капитала, оказывал большое влияние на распределение постов в государственном аппарате.

Со свастикой в сердце

Фон Штаус одним из первых в «Немецком банке» обратил внимание на Адольфа Гитлера. В то время как большинство членов правления банка поддерживало католическую партию Центра во главе с канцлером Брюнингом, фон Штаус устанавливал контакты с национал-социалистами. Уже в октябре 1930 г. он встретился с будущим фюрером. Гитлер вёл себя перед финансовым магнатом заискивающе: он рассчитывал на поддержку «Немецкого банка». Фон Штаус обещал фюреру всячески содействовать вхождению национал-социалистов в правительство. Вместе с членами наблюдательного совета и главных комитетов банка Фрицем Бейндорфом, Эмилем Кирдорфом, Фрицем Шпрингорумом и Альфредом Ганиэлем Штаус организовал активную финансовую группу. Её задачи – поддержать те круги крупной индустрии, которые объединились вокруг Фрица Тиссена и Ялмара Шахта. Эти финансовые магнаты особенно настойчиво требовали канцлерства Гитлера.

27 января 1932 г. в Индустриальном клубе в Дюссельдорфе происходит встреча Гитлера с элитой Рура. Будущий фюрер произнёс речь, выслушанную с громадным интересом. Гитлер обещал монополиям в гигантских масштабах увеличить «государственные инвестиции», «расширить сырьевую базу Германии» и создать «ряд новых отраслей экономики». Иными словами, фюрер предлагал вывести германскую экономику из кризиса за счёт развёртывания беспримерной гонки вооружений.

Восторг слушателей достиг апогея, когда оратор посулил концернам щедрые государственные кредиты.

Отныне нацисты могли больше не беспокоиться о своих финансах. В кассы НСДАП потекли регулярные пожертвования от крупных германских, а также иностранных монополий, заинтересованных в «установлении порядка» в Германии. Делалось это разными путями. Иногда деньги переводились на счёт журналиста Вальтера Функа, бывшего редактора газеты «Берлинер берзенцайтунг». («Берлинская биржевая газета») и будущего министра экономики третьего рейха. В качестве сборщика Гитлера Функ «обслуживал» фирмы, входившие в группу «Немецкого банка», – «ИГ Фарбениндустри», «Стальной трест», табачный концерн «Реемтсма».

19 ноября 1932 г. благодетели фашистской партии направили президенту Гинденбургу ультиматум, требовавший передачи власти Гитлеру. В числе других его подписал и представитель финансовой группы «Немецкого банка» Фридрих Флик. В последующие недели происходили непрерывные совещания руководителей нацистской партии с адвокатами крупнейших монополистических групп Германии. 4 января 1933 г. Гитлер встречается с Тиссеном и Папеном в Кёльне. А 30 января Гинденбург окончательно покоряется воле «совета богов» и назначает Гитлера рейхсканцлером Германии. Банковские и промышленные монополии торжествовали: их человек стоял у кормила власти.

Руководители «Немецкого банка» своеобразно отметили приход гитлеровцев к власти. Через несколько недель после 30 января они провели «аризацию» в правлении банка, изгнав оттуда лиц еврейской национальности. Вдохновителем этой акции был фон Штаус. За преданность фюреру и рейху Штауса «избрали» вскоре вице-президентом фашистского рейхстага. Так Гитлер благодарил людей, расчистивших ему дорогу к имперской канцелярии. Но это было лишь скромным началом.

Уже в июле 1933 г. крупные монополии получили нацистский подарок – закон «О принудительном картелировании», по которому мелкие предприятия обязывались «добровольно» раствориться в чреве крупных. 15 июля 1933 г. при министерстве экономики был создан так называемый «генеральный совет хозяйства», своего рода генеральный штаб монополий. Членами его стали 18 ведущих магнатов Германии, в их числе старейший акционер и партнёр «Немецкого банка» Карл фон Сименс. Создание «совета» ещё более повысило роль крупных монополий. Фактически эти 18 человек получили верховную исполнительную власть в германской экономике. Для полной гарантии финансово-промышленные воротилы приставили своего человека к самому фюреру. 13 июля 1933 г. экономический советник Кепплер получил должность личного заместителя Гитлера по экономическим вопросам. Теперь у монополий совсем были развязаны руки.

Мероприятия нацистов, естественно, коснулись и крупных банков – главных кредиторов индустрии. Им были возвращены акции, приобретённые государством за счёт бюджетных ресурсов в кризисные годы, что спасло тогда банки от катастрофы. После банковского кризиса 1931 г. в руках государства оказалось 70% капитала германских банков. Фактически это обеспечивало контроль над большинством промышленных фирм, зависевших от банков. Доля государства в акционерном капитале «Де-Ди-банка» составляла 35%, в то время как его ближайшие конкуренты – «Дрезденский банк» и «Коммерческий банк» вынуждены были продать государству соответственно 91% и 70% своих акций. «Де-Ди-банк» снова оказался по меньшей мере вдвое сильнее ближайших по мощи банков.

Теперь же нацисты спешили преподнести монополиям миллиардные дары, возвращая им купленные акции. Таким образом, эти ценные бумаги, оплаченные рядовыми налогоплательщиками, тихо-мирно возвратились в банковские сейфы. «Немецкий банк» получил 55 млн марок в акциях и снова обрёл былую форму.

В 1937 г. банк сменил вывеску, опять став только «Немецким банком». Недолговечным оказался брак с «Дисконто гезельшафт». Последний тихо и незаметно растворился в чреве «Немецкого банка». Финансовая монополия тучнела от прибылей. Мероприятия нацистов в области экономики обернулись для неё даром небес. Особенно нажился «Немецкий банк» во время так называемой «аризации». Под этой вывеской финансовые и промышленные магнаты Германии провели операцию по поглощению «неарийских» банков и заводов. Группа «Немецкого банка» – «Немецкий банк», концерны Ганиэля и Сименса совместно с другим крупнейшим банком рейха – «Дрезденским банком» «аризировали» банкирский дом Варбурга, захватив все его активы. Жертвой «Немецкого банка» стали также банк Мендельсона и банк Элимейера.

Расправившись с банками, финансовая группа «Немецкого банка» принялась за промышленные предприятия. Концерн «Сименс унд Гальске» захватил крупный пакет акций фирмы «Осрам». Концерн Маннесмана купил по дешёвке восемь «неарийских» заводов; это позволило ему сразу удвоить свою продукцию. Фридрих Флик, крупный акционер «Немецкого банка», наложил руку на металлургический комбинат в Любеке, а затем вместе с «ИГ Фарбениндустри» разделил «неарийские» предприятия братьев Петшек. Эта грабительская операция принесла в сейфы «Немецкого банка» многие сотни миллионов марок. Экономическая мощь финансовой группы банка возросла ещё больше.

Как и прежде, «Немецкий банк» стремился подчинить себе решающие звенья государственного аппарата. Опыта ему здесь не занимать. Через союзы предпринимателей и десятки различных организаций банк установил дружественные связи с наиболее влиятельными нацистскими чиновниками. Эмиссары банка и подвластных ему концернов пролезали во все учреждения и органы, где открывалась возможность прямо или косвенно участвовать в государственной политике. Это касалось не только министерств или, скажем, внешнеторговых организаций, но и учреждений, формально занимающихся вопросами культуры и искусства.

Так, всё тот же фон Штаус использовал своё положение вице-президента рейхстага, чтобы стать президентом «Германского художественного общества». Сие почтенное заведение пропагандировало за границей «культуру» германского империализма. Оно находилось под опекой Геббельса, но существовало за счёт ведомства Риббентропа, а также подконтрольных «Немецкому банку» компаний. Автомобильный концерн «Даймлер-Бенц» являлся посредником между «Немецким банком» и руководством НСДАП. Член правления концерна Якоб Берлин был личным поверенным Гитлера по вопросам автомобилестроения, а позднее занял важный пост генерального инспектора автомобильного дела Германии. Другим членом правления «Даймлер-Бенц АГ» был герцог Карл Эдуард Саксонско-Кобургский и Готский. Одновременно герцог занимал пост члена наблюдательного совета «Немецкого банка».

Взглянем поближе на эти личности. Каковы, к примеру, были их обязанности? Из документов, обнаруженных после 1945 г., явствует, что Берлин старательно выполнял директиву «Немецкого банка». Он регулярно отчитывался перед правлением «Даймлер-Бенц АГ» и особенно перед председателем наблюдательного совета… фон Штаусом. Да, фон Штаус командовал и этим концерном. Помимо всего Берлину было поручено продавать нацистским бонзам лимузины фирмы «Даймлер-Бенц». Естественно, по «льготным» ценам, то бишь по самой дешёвке. Это побуждало высокопоставленных клиентов принимать во внимание интересы «Даймлер-Бенц». В одном из своих отчётов Берлин писал, что гаулейтер Нюрнберга Юлиус Штрейхер предложил фирме предоставить единоличное право на организацию любой уличной рекламы на время намеченного здесь съезда национал-социалистской партии. Взамен предприимчивый нацист требовал подарить ему малолитражный кабриолет.

«Даймлер-Бенц» находил защитников своих интересов, а значит, и интересов «Немецкого банка» в органах государства и фашистской партии, что по существу было одно и то же. Как свидетельствует немецкий историк Г. Радан, «в особых случаях автомобили преподносились в качестве „подарка“». Один такой «подарок» был преподнесён самому Герингу.

Располагая своими людьми в государственном аппарате, имперских и экономических группах, в руководстве гитлеровской партии, «Немецкий банк» мог рассчитывать на удовлетворение своих экспансионистских притязаний.

Особое внимание, как и прежде, банковский концерн уделял колониальным вопросам. 23 октября 1933 г. правление «Немецкого банка» представило Гитлеру свой план экспансии. В частности, там отмечалось, что

«приобретение жизненного пространства для немецкого народа на Востоке не настолько быстро выполнимая задача, чтобы не подумать и о других районах, которые имели бы значение даже тогда, когда часть нашего народа обоснуется на Востоке. Ибо перенаселение у нас велико, и стремление жить в чужеземных условиях – отличительная особенность нашего характера».

Говоря о «народе», заправилы банка имели, конечно, в виду себя. Что касается «стремления жить в чужеземных условиях», то этим банкиры намекали фюреру, что они не прочь заполучить колонии и основательно их пограбить. «Жизненное пространство» нужно было не немецкому народу, а монополиям-грабителям, каковой и являлся «Немецкий банк».

Имперские притязания и… мошенничество

Свои разбойничьи замыслы банк с самого начала намеревался осуществлять с помощью грубой силы. Это совпадало с планами нацистской партии и фашистского генштаба. Так же как и Гитлер, финансисты с берлинской Бэренштрассе были сильно заинтересованы в войне против Польши и Советского Союза. Ради этой «великой цели» банк готов был подождать с возвращением колоний. Однако подготовка к колониальной экспансии велась им усиленными темпами. Особенно усердствовал директор «Немецкого банка» Курт Вейгельт. Он возглавил группу «немецких колониально-экономических предприятий», получившую наименование «группа Деко». В документах того времени отмечалось, что

«„Деко“ вела практическую работу, чтобы быть подготовленной на случай возвращения колоний».

Занимая одновременно пост экономического референта колониально-политического ведомства нацистской партии, Вейгельт мог выдвигать интересы «Немецкого банка» на передний план.

Крупные монополии стремились перетянуть на свою сторону влиятельных нацистов. Через Мильха «Немецкий банк» обрабатывал Геринга. Прежде всего банк добивался, чтобы его интересы представлялись с преимущественной пользой для подконтрольных ему фирм. Так, концерн «Даймлер-Бенц АГ», начавший в 1933/34 г. производство танков и авиационных моторов, получал через доверенных лиц в военных ведомствах и резидента «Немецкого банка» при Геринге Мильха прибыльные военные заказы. Представители военных ведомств, задобренные «Немецким банком», объявляли то или иное предприятие «Даймлер-Бенц АГ» «важным военным объектом» и заваливали его заказами. Так было, например, с мариенфельдским заводом «Даймлер-Бенц», выпускавшим танки и моторы. В одном только 1934/35 хозяйственном году этот завод дал, по официальным данным, около 800 тыс. марок чистой прибыли. Фактически же прибыль вдвое превышала эту сумму, ибо большая часть объявленного дохода в балансе была скрыта.

В секретной записке директора мариенфельдского завода Вольфганга фон Хентига председателю наблюдательного совета «Немецкого банка» фон Штаусу есть примечательная фраза:

«1 870 000 марок, представленных для возобновления производства в Мариенфельде, почти полностью уже возмещены в 1934 году».

Подобные аферы имели место на заводах «Даймлер-Бенц АГ» в Унтертюркхейме и Зиндельфингене, которые также были объявлены «важными военными объектами».

Чтобы обеспечить подопечным концернам большие экономические выгоды по сравнению с конкурентами, руководство «Немецкого банка» зачастую санкционировало мошеннические трюки. Всё тот же директор мариенфельдского завода «Даймлер-Бенц» Вольфганг фон Хентиг докладывал в секретном послании фон Штаусу:

«Как только обнаружилась нехватка материалов, я лично направился к генералу Лизе (начальник управления вооружений сухопутных войск. – Авт.) и в присутствии начальника штаба полковника фон Ханнекена изложил, как обстоят дела на мариенфельдском заводе. Я умышленно обрисовал положение на ближайшие месяцы более угрожающим, чтобы это возымело должное воздействие…»

Подкуп, аферы, махинации приносили огромные прибыли. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Представители финансовой группы «Немецкого банка» стремились заполучить от имперского военного министерства и солидные кредиты. В результате дружественных бесед фон Штауса с генералом Кессельрингом и Мильхом имперское министерство авиации предоставило «Даймлер-Бенц АГ» кредит в сумме 1,6 млн марок. В дальнейшем концерн также получал миллионные кредиты. Недурные субсидии имели и другие концерны, входившие в группу «Немецкого банка». Один мансфельдский концерн отхватил 321 млн марок у имперского министерства экономики.

Руководители банка брали под защиту компании, уличённые в нечистых проделках. Машиностроительный концерн «Р. Шток унд К⁰» извлекал солидные прибыли, ловко завышая цены на военную продукцию. Главное командование вермахта потребовало возвратить миллион марок, однако концерн пустил в ход свои связи с «Немецким банком» и не только вышел сухим из воды, но даже получил от военного ведомства благодарность за «изготовление особо важного снаряжения отличного качества». Главное командование вермахта впоследствии завалило «Р. Шток унд К⁰» прибыльными заказами и даже взяло на себя выплату налога с оборота. Вот какие бывают удивительные истории!

Впрочем, и сами руководители «Немецкого банка» проворачивали аферы почище. Так, банк всячески затушёвывал своё всеобъемлющее господство в экономике Германии. «Немецкий банк» советовал своим постоянным клиентам приобретать акции именно тех предприятий, где он хотел бы расширить сферу влияния или полностью подчинить их своему господству. Таким образом, в руках банка незаметно концентрировался огромный капитал, намного превышавший его собственный. Это давало банку право решающего голоса на общих собраниях акционеров, хотя, по существу, банк являлся не собственником, а лишь распорядителем акций. Так «Немецкий банк» осуществлял право главного акционера, не будучи им на самом деле. Это обстоятельство, впрочем, всячески скрывалось.

В результате банк установил свой контроль над множеством предприятий самых различных отраслей промышленности, над источниками сырья в самой Германии и за рубежом. Вот характерный пример: на общем собрании акционеров фирмы «Электрише лихт унд крафтанлаген АГ» «Немецкий банк» располагал 219 001 голосом из общего количества 302 809, т. е. 72,3% всех голосов, не имея при этом в кармане ни единой акции. Зато он представлял солидный капитал своих акционеров: депонированные акции филиалов, акции, переданные ему для представительства 30 другими банками и концернами, всего на сумму 21 900 100 марок.

Хитроумная банковская механика империализма давала простор для любых афер. «Всякие правила контроля… учреждения надзора и т. п… не могут тут иметь никакого значения», – отмечал ещё В. И. Ленин[13]13
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 348.


[Закрыть].

На общем собрании акционеров автомобильной фирмы БМВ («Байерише моторенверке АГ»), состоявшемся 19 марта 1932 г., присутствовавшие здесь директора «Немецкого банка» фон Штаус, фон Левинский, Вейль располагали более чем 52% всех голосов. В уже упомянутом концерне ДЕА («Дойче Эрдоль АГ») «Немецкий банк» властвовал через возглавляемый им банковский консорциум (временный союз нескольких банков), представляя около 56% всех голосов и акций и не обладая… ни одной собственной акцией. Банк лишь представлял чужую собственность и акции, переданные ему по доверенности. Точно так же выглядела картина на общих собраниях фирмы «Даймлер-Бенц АГ», общества «Кали-хеми АГ», концерна «Маннесманрёренверке АГ».

Так банкиры расширяли сферу своего влияния. Обладая большинством голосов на общих собраниях, «Немецкий банк» без труда формировал угодные ему наблюдательные советы. В перечисленных выше фирмах ставленники банка занимали даже посты председателей наблюдательных советов. А ведь это далеко не полный перечень концернов, в которых господствовал «Немецкий банк»!

«Мы не хотим отказываться от права голоса по депонированным ценностям, – говорилось в секретном циркуляре „Немецкого банка“, – ибо в противном случае может появиться… опасность возникновения случайного большинства со всеми непредвиденными последствиями и деятельность владельцев акций, которая сейчас, как никогда, должна быть направлена на укрепление военной экономики, будет осложнена. Но нам представляется нецелесообразным обращать на себя особое внимание в списках акционеров общих собраний слишком большими цифрами».