Текст книги "Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления"
Автор книги: Фридрих Второй Великий Гогенцоллерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
простирается до отдаленнейших частей света, в военное время она способна содержать
пятьдесят тысяч человек войска, не говоря уже о сильном и весьма боеспособном флоте.
Но если вы обратите свой взор на Россию, то перед глазами предстанет
неизмеримое государство, – земли его занимают огромную часть суши. Это государство
с одной стороны граничит с Великой Татарией10 и Индией, а с другой стороны с Черным
морем и Венгрией; пределы его простираются до Польши, Литвы и Курляндии. Швеция
граничит с ним с севера. Россия простирается в ширину на триста, а в длину более, чем на
шестьсот немецких миль11. Земля эта плодоносна хлебом, и все то производит, что
необходимо для жизни народа ее населяющего, более всего же она плодоносна она около
Москвы и в малой Татарии12. Однако при всех этих упомянутых преимуществах ее
населяют не больше пятнадцати миллионов жителей.
Эта нация, которая начала ныне славиться в Европе, не сильнее Голландии ни на
море, ни на суше, что же касается до богатства, то в этом она далеко отстоит от
Голландии.
Крепость государства заключена не в обширных владениях, и не во обладании
великими степями или неизмеримыми пустынями, но в богатстве и множестве жителей.
Поэтому, истинная выгода государя состоит в том, чтобы населить народом землю, и
привести ее в цветущее состояние, но никоим образом не уменьшать число жителей и тем
более не опустошать эту землю. Если злость, присущая Макиавелли, возбуждает
омерзение, то о его рассуждениях остается только сожалеть, и поступил бы он гораздо
справедливее, если бы научился правильно мыслить прежде чем, преподавать другим
свою столь нелепую науку правления.
Государь должен в завоеванных землях учредить свою резиденцию. Это третье
правило сочинителя, которое умереннее, нежели другие, и относительно которого я уже
высказался, показав все трудности данного предприятия.
Мне кажется, что государь, завоевавший республику, к овладению которой имел
законные причины, может удовольствоваться тем, что он уже наказал ее в достаточной
степени, предоставляя ей вольность. Мало людей, которые думают подобным образом, те
же из государей, которые придерживаются такого образа мыслей будут пребывать в
безопасности и они создадут себе убежище в наиболее древних и почитаемых городах
вновь завоеванных земель, дозволив народу пользоваться всеми их прежними правами и
вольностями13. О мы бесчувственные! Мы стремимся всем завладеть, как будто бы имеем
достаточно времени для этого пользования этим, и будто жизнь наша не имеет конца.
Наше время проходит гораздо быстрее, нежели мы думаем, и что, надеясь, что мы
трудимся для себя, на самом деле труды эти пожинают недостойные и неблагодарные
потомки.
ГЛАВА VI. О НОВЫХ ГОСУДАРСТВАХ, ПРИОБРЕТЕННЫХ ХРАБРОСТЬЮ И
СОБСТВЕННЫМ ОРУЖИЕМ.
Если бы люди были беcстрастны, тогда можно было бы простить Макиавелли то,
что он желает украсить их таковыми. Он был бы новым Прометеем, который похищал
10 Фридрих имеет в виду манчжурский Китай.
11 В Европе в то время имели достаточно смутное представление о размерах России.
12 Имеется в виду Поволжье.
13 Фридрих говорит о городских республиках, очень сильных некогда в Италии.
небесный огонь, чтобы одушевить им бесчувственные машины. Но человек обладает
совершенно иными свойствами, ибо ни один из них не бывает бесстрастен. Таким
образом, если страсти умеренны, тогда люди, ими обладающие, бывают душою общества,
но если дать страстям волю, тогда они приведут общество в замешательство.
Между всеми вожделениями, господствующими в нашей душе, нет ни одного, к
которому бы мы не почувствовали бы влечения, однако ничто не бывает противнее для
людей, ничто так не вредит славе света сего, как беспорядочное честолюбие и
неумеренное желание ложной славы.
Частная особа, имеющая несчастье быть рожденной с такими наклонностями,
весьма несчастна. Человек подобных качеств бывает нечувствителен в своих
рассуждениях к происходящему в настоящем, ибо он живет надеждой будущего, и ничто
на свете не может его удовлетворить. Честолюбие всегда примешивает горечь к тому
удовольствию, которое он испытывает в настоящем
Честолюбивый государь еще более несчастен чем частное лицо, ибо его
стремление к славе равняется на его положение, а, поэтому, своевольнее, необузданнее и
ненасытнее. Если честь и величие являются пищей страстей частного лица; то провинции
и королевства становятся пищей честолюбия монархов, и в этом случае частному лицу
скорее удается получить службу и должность, нежели государям завоевать королевства;
следовательно, частное лицо скорее, чем государь способно удовлетворить свое
честолюбие.
В качестве примера Макиавелли приводит Моисея, Кира, Ромула, Тесея и Гиерона.
Этот список можно было продолжить за счет тех людей, которые основали особые
религиозные движения, а именно, Магомета в Азии, Маго Капаком в Америке, Одином на
Севере и многими другими религиозными предводителями со всего света.14
Это место замечательно тем, что выявляет всю откровенную подлость сочинителя
при ссылке его на эти примеры. Макиавелли показывает честолюбие только с одной
стороны. Он говорит о тех, кому счастье благоприятствовало, но обходит молчанием
павших жертвой своих страстей. Это называется не иначе как обманывать людей, а в этом
случае, Макиавелли является ни кем иным как площадным шарлатаном.
Для чего Макиавелли приводит нам эти примеры? Зачем говорит он о законодателе
евреев, о первом обладателе Афин, о победителе мидян, об основателе Рима, чьи
предприятия имели счастливое продолжение? Почему же не приводит он в пример
некоторых государей, которые были несчастны, в подтверждение того, что если
честолюбие отдельных людей сравнить с тем, к чему оно привело, то окажется, что
многих оно ввергло в несчастие. Не был ли Жан фон Лейден главой анабаптистов15,
который подвергся пытке калеными щипцами, сожжен и в железной клетке и повешен в
городе Мюнстере. Был ли Кромвель счастлив, не был ли сын его низвержен с престола, и
не велел ли он выкопать тело отца своего и повесить?16 Не казнили ли четырех евреев,
которые после разорении Иерусалима объявили было себя мессией? И не окончил ли
последний из них своего предприятия тем, что он приняв ислам, служил поваром у
султана?17 Некогда Пипин низверг своего короля, с папского соизволения, с престола;18 но
не умерщвлен ли был тайным образом и Гуго, который также своего короля с папского же
позволения хотел лишить престола? Не наберется ли более тридцати религиозных
предводителей, и более тысячи других честолюбцев, которые бесславной смертью
окончили свой жизненный путь?
14 Автор смешивает реальные исторические лица и героев языческих эпосов.
15 Анабаптисты– сторонники т. н. вторичного крещения, религиозное течение времен начала
Реформации, отрицавшее церковную иерархию и призывавшее к общности имущества.
16 Ричард Кромвель, сын Оливера, занял после смерти последнего в 1658 г. пост лорда-протектора
Англии, но уже в 1659 г. был вынужден уйти в отставку.
17 Возможно, речь идет о событиях, последовавших за взятием Иерусалима Салах-ад-дином в 1187 г.
18 Пипин Короткий(714 – 768гг.) – франкский король, в 751 г. сверг последнего представителя
династии Меровингов и основал династию Каролингов.
Мне кажется, что Макиавелли без предварительного рассуждения приводит в
пример Моисея с Ромулом, Киром и Тесеем. Если Моисей не имел вдохновения от Бога,
чему никак верить нельзя, то его надлежит почитать не иначе, как обманщиком, который
имя Бога, подобно поэтам, использовал для разрешения тех вещей, которых сам понять не
мог. Итак, если рассуждать о Моисее, как о простом человеке, то он имел малые
способности. Сей человек вел еврейский народом в течение сорока лет по такому пути,
который можно было бы пройти за шесть недель.19 Он, не имел премудрости египтян и
поэтому не мог сравниться с Ромулом, Тесеем и другими героями. Если Моисей имел от
Бога вдохновение, чего никак оспорить нельзя; то его можно считать слепым орудием
Божьего всемогущества. Следовательно предводитель евреев, был гораздо менее
заслуженным человеком, нежели основатель Римского царства, персидский монарх и
герои, совершившие своим собственным могуществом и храбростью знатные дела. И они
в таком случае, почитаются в большей степени, чем те, которые Моисей совершил
благодаря непосредственному Божьему присутствию. Он предводительствовал только
народом в пустыне; но не созидал никаких городов, не основывал никакого царства, не
учреждал торгов, не пекся о распространении наук и не приводил их в цветущее
состояние. Поэтому следует в его лице молиться Божьему предвидению, а у других
героев, наоборот, следует рассматривать их рассудительность.
Я признаюсь без всякой позы, что требуется немало разума, отваги и способности,
чтобы сравниться с Тесеем, Киром, Ромулом и Магометом; но я не знаю, можно ли
приписать им слово «добродетельный». Храбрость и способность найти можно и в
разбойниках, и в героях; различие между ними состоит только в том, что победитель
считается знатным и славным разбойником, в противоположность этому другой является
неизвестным и ничего не значащим человеком. Один из них за свою наглость носит
лавровую ветвь и слышит похвалу, другой же, напротив, на шее своей носит петлю. В
самом деле, насколько кто-нибудь желает вводить новое, настолько часто встречаются
ему разнообразные препятствия, и поэтому пророк, сопровождаемый армией, в состоянии
сделать правоверными гораздо большее число людей, нежели тот кто действовал одними
только доводами. Поистине, справедливо, что если бы христианская вера ограждалась
одними только словопрениями, то она долго пребыла бы слабой и притесненной.
Распространилась же она в Европе лишь после того, как за нее было пролито много
человеческой крови. Равным образом справедливо также и то, что некоторые
общеизвестные ныне мнения и реформы введены были с небольшим трудом, однако как
много наберется таких вер и сект, которые возникли беспрепятственно? Поэтому
нововведения такого рода осуществляются за счет фанатичных поступков…
Если бы Роланд и Жан фон Лейден жили в то время, когда люди еще были дикими,
то их можно было бы поставить вровень с Осирисом20. В наши же времена Осирис уже
был бы не в почете.
Кроме этого мне остается еще сделать замечание о Гиероне и Сиракузах, которых
Макиавелли представляет в качестве примера тем, кто с помощью своих друзей и их
воинской силы взошли на высочайшую степень достоинств. Гиерон отрешился от своих
соратников и солдат, много сделавших ради успеха его предприятия и принял на их места
новых друзей и других солдат. Я защищаю вопреки Макиавелли и прочим, что гиеронова
политическая наука была негодной, и что было бы гораздо разумнее доверить себя тому
народу, храбрость которого испытана и тем соратникам, верность которых проверена,
нежели неизвестным, в которых еще нет уверенности.
Впрочем, хочу я заметить еще и то, что с разными именами, которые использует
Макиавелли, необходимо поступать бережно. Никто не должен быть введен ими
19 Речь идет о странствиях израильтян в пустыне.
20 Египетское божество, с которым, по мнению европейцев XVII-XVIII вв., египтяне связывали
созидание всяческих благ цивилизации и представлений о нравственности.
заблуждение, ибо от этого может пострадать добродетель. Злодеяние – вот единственный
ключ, который помогает нам разобраться в неясных местах сочинения Макиавелли. Так,
например, итальянцы называют музыку и землемерие la virtu, у Макиавелли же это имя
употребляется неверно.
Вообще же, как мне кажется, в конце этой главы стоит сделать заключение, что
лишь в тех случаях частная особа может возвысится до королевского достоинства, —
когда она рождена в выборном королевстве, либо же если она свое отечество освободит от
опасности.
Собесский в Польше, Густав Ваза в Швеции и Антонин в Риме являют именно
такие примеры.21 Цезарь же Борджиа является примером только для Макиавелли. К числу
же моих героев следует отнести Марка Аврелия.
ГЛАВА VII. КАК ДОЛЖНО УПРАВЛЯТЬ ЗАВОЕВАННЫМ ГОСУДАРСТВОМ.
Если сравнить фенелонова принца22 с макиавеллиевым государем; то в первом
найти можно благодушие, справедливость и все остальные добродетели, и, кажется, что
он состоит из самых чистейших духов, мудрости которых, как считается, поручена забота
об управлении всем светом. В противоположность этому, в макиавеллиевом государе мы
находим злодеяния, неверность и все неистовства. Одним словом, он является чудовищем,
которого и сама Геена с трудом могла бы произвести.
Когда читаем фенелонова Телемака, то кажется, будто мы приближаемся к
ангельскому, но если читать о государе Макиавелли, то кажется, что мы тем самым
приближаемся.к дьявольскому.
Цезарь Борджиа, или герцог Валентино, считается примером, в соответствии с
которым Макиавелли изображает своего государя. При этом флорентиец столь бесстыден,
что представляет Цезаря как пример для тех, кто прославился с помощью своих друзей,
или их оружия.
Поэтому я почел необходимым познакомится с Цезарем Борджиа подробнее, чтобы
иметь точное представление и об этом герое, и о восхваляющем его ораторе. Нет ни
одного злодеяния, которого бы Борджиа не совершил. Борджиа велел убить своего брата в
присутствии своей сестры, он приказал казнить папских швейцарцев23 для того, чтобы
отомстить тем из них, которые разозлили его мать, он, утоляя свою корысть, отобрал у
кардиналов все их владения, он лишил законного имения герцога Урбинского, он повелел
казнить бесчеловечного своего слугу д’Орко, он сжил со света с помощью гнуснейшей
измены нескольких принцев в Сенегалии, жизнь которых, как он считал, стоит на пути его
корыстолюбия; он повелел утопить одну знатную венецианскую женщину, которой
овладел по своей прихоти, и сколь многие еще злодеяния были исполнены по его
повелению.24 Но кто может перечислить все его злодеяния? Вот тот самый человек,
которого Макиавелли ставит в пример всем великим мужам и героям, считая его жизнь
достойной быть образцом всем тем, кто с помощью удачи прославились в свете!
Однако я намерен опровергнуть Макиавелли еще более верным способом, чтобы
те, кто придерживается с ним одних мыслей, не могли себе отыскать никакого убежища, и
не могли бы защитить свою злонамеренность. Цезарь Борджиа создавал основания для
21 Ян Собесский(1629-1696 гг.) – знаменитый польский полководец, избранный в 1674 г. королем
Речи Посполитой. Густав Ваза(1496-1560 гг.) – шведский аристократ, вождь антидатского восстания в
1521-23 гг., после которого был избран королем Швеции. Антонин Пий(86-161 гг.) – римский император (с
138 г.). Был усыновлен императором Адрианом и назначен наследником престола за свои выдающиеся
способности администратора.
22 Франсуа Фенелон(1651 – 1715) французский писатель, воспевший в своем произведении
«Приключения Телемака» идею просвещенной монархии.
23 То есть наемников, охранявших жизнь папы.
24 Судя по всему Фридрих черпал сведения из многочисленных произведений, посвященных
истории семейства Борджиа, основывающихся на дневниках Буркарда, церемониймейстера папы
Александра VI.
своего величия, нападая на итальянских князей. Если я, говорил он, желаю
воспользоваться имуществом своих соседей, то необходимо их ослабить, но чтобы их
обессилить, необходимо между ими посеять вражду. Вот какова логика злобного духа!
Борджиа, желая приобрести себе опору, старался склонить Александра VI к
разрушению брачного союза Людовика XII, чтоб воспользоваться затем его помощью.
Таким образом те, кто примером своим должны были исправить весь мир, часто
употребляли небесную выгоду для прикрытия своего корыстолюбия. Таким образом,
многие политики, помышляя о собственной пользе, притворялись будто они действуют по
велению небес. Если бракосочетание Людовика XII было такого рода, что его следовало
запретить, то папе, при его положении, следовало это сделать, но если с тем
бракосочетанием все было в порядке, тогда глава Римской церкви должен был бы
оставаться с спокойствии25…
Однако мы не желаем исследовать больше пороки Борджиа и рассматривать его
подлости, разве только постольку, поскольку они могут быть выданы за подлинные
благодеяния. Борджиа желал уничтожить некоторых князей: Урбино, Вителоццо,
Оливеротто, Ферма и других дворов; при этом Макиавелли утверждает, что он совершил
это весьма проворно, что Цезарю удалось, подговорить тех прибыть в город Сенегалию,
где он изменническим образом и велел их казнить. Верность людей употреблять во зло им
же, совершать коварные поступки и быть клятвопреступником, – вот что называет
учитель бездельников рассудительностью. Но я спрашиваю, считается ли
рассудительностью способность показать каким образом можно стать
клятвопреступником? Если ты сам нарушаешь клятву и присягу, то как можно тебе иметь
верных граждан? Если ты подаешь пример к измене, то и сам страшись предательства,
если ты служишь примером тайного убийства, то и сам остерегайся кровожадных рук
своих учеников. Борджиа поставил бесчеловечного д’Орко градоначальником Романьи,
чтобы тот искоренил беспорядки. Таким образом Борджиа наказывал других за меньшие
проступки, чем он сам совершал. Этот самый лютый из грабителей, наиковарнейший из
клятвопреступников, наисвирепейший из тайных убийц и наипозорнейший из
отравителей, осуждал некоторых бездельников к страшнейшим наказаниям за то, что они
только в некоторых случаях, и то в небольшой степени, следовали характеру нового
своего государя. Польский король26, кончина которого причинила многие беспокойства в
Европе, праведнее и благороднее него поступал, даже против своих саксонских
подданных.
По букве саксонских прав, каждого прелюбодея надлежало казнить смертью. Я не
намерен здесь исследовать причины этого варварского закона, который можно связывать
больше с итальянскою ревностью, нежели с немецким терпением. Август же имел
обязанность подписывать все смертные приговоры. Однако он, чувствуя побуждения
любви и человечности, даровал однажды преступнику жизнь, отменив этот строгой закон,
который негласно приговаривал к смерти и его самого.27 Поступок этого короля показывал
его человечность, но Цезарь Борджиа никак и никого не наказывал иначе, чем как лютый
тиран. Именно он повелел бесчеловечного д’Орка, столь совершенно проводившего его
политику, изрубить в куски, чтобы благодаря этому понравиться народу. В нем он наказал
орудие своих собственных злодеяний. Тягость бесчеловечности наиболее несносна, тогда,
когда тиран желает облечь ее в невинность, и когда угнетение осуществляется под видом
25 Речь идет о бракоразводном процессе Людовика XII и Жанны Французской, дочери Людовика XI,
который провел в угоду французскому королю Александр VI.
26 Речь идет об Августе II Сильном (1697 – 1733) курфюрсте саксонском и короле польском,
имевшем достаточно сложный характер, после смерти которого возник вопрос о престолонаследии.
Поскольку Польша была выборной монархией, то помимо Августа III на престол претендовал Станислав
Лещинский. В результате вспыхнула всеевропейская война. На стороне Августа III выступила Австрия и
Россия, на стороне Станислава – Франция. Фридрих II участвовал в этой войне, сопровождая знаменитого
австрийского генералиссимуса Евгения Савойского.
27 Многочисленные романы Августа гремели по всей Европе.
закона. Но поскольку предосторожность Борджиа предусматривала и возможность смерти
папы, его отца, то он начал истреблять всех тех, у кого он отнял имущество, чтобы новый
папа не мог использовать против него обиженных людей.
Видите, насколько он от одного порока стремится к другому; для удовлетворения
потребностей нужны деньги, но чтобы их получить, необходимо грабить, а чтобы
безопаснее воспользоваться награбленным, то следует истреблять владельцев этого
имущества. Вот умозаключения разбойников! Борджиа для того, чтобы отравить ядом
некоторых кардиналов, велел их всех пригласить к своему отцу на угощение. Папа и он из
незнания схватились за ядовитый напиток, отчего Александр IV тогда же скончался,
Борджиа же остался в живых, – для того, чтобы окончить свою злосчастную жизнь, как
обыкновенно ее завершают отравители и тайные убийцы.28
Видите, какое остроумие, проворство и добродетель восхваляет Макиавелли!
Боссюэ, Флетчер и Плиний не могли выше возвысить своих героев29, чем Макиавелли
восхвалил Цезаря Борджиа. Если бы это была только похвала или риторическая фигура, то
его можно было бы похвалить за остроумие, но следовало бы гнушаться его выбора.
Однако он имел он в виду нечто совсем иное, ибо книга его является книгой
политической, которая сохранялась и для потомства. Она представляет собой труд, в
котором Макиавелли столь бесстыден, что даже самому гнуснейшему извергу, из всех
порожденных Гееною, он приписывает похвалы, – а ведь это означает не что иное, как
подвержения себя ненависти рода человеческого.
ГЛАВА VIII. О ТЕХ, КОТОРЫЕ СТАЛИ ГОСУДАРЯМИ ПОСРЕДСТВОМ
ЗЛОДЕЯНИЙ.
Я употребляю здесь собственные слова Макиавелли, чтобы скорее его изобличить,
ибо что можно еще о нем сказать худшего, кроме того, что он предписывает правила тем,
кто с помощью своих пороков стали государями? Об этом говорит само название данной
главы. Если бы Макиавелли был назначен учить в школе бездельников порокам, или в
университете изменников толковать о неверности, тогда не следовало бы удивляться
тому, что он нам предлагает такое учение; но он обращается к человеческому роду, имея
при всем том дело с людьми, которые по положению своему должны были бы стать
самыми добродетельными, с теми, кто должен управлять другими. Что может быть
порочнее и бесстыднее, чем давать им наставление о неверности и убийстве? По большой
части для пользы этого мира, надлежало бы желать, чтобы примеры такого рода,
являемые Агафоклом и Оливеротто да Ферма, о которых Макиавелли вспоминает с
удовольствием, не были известны свету. Жизнь Агафокла, или Оливеротто да Ферма,
находит отклик в том человеке, который внутреннее готов к злодеяниям еще до того как
он откроет и оживотворит это опасное семя в себе. Как много таких молодых людей,
которые через чтение романов, так развратили свой разум, что они ни о чем другом не
хотят помыслить, как о Гандалине или Медоре30. Равным образом и размышление часто
приводит к тому, что один разум заражается от другого.
Подобный герой является королем, у которого непомерные добродетели
превратились в злодения. Взять хотя бы Карла XII, который с молодых ногтей ставил себе
в пример жизнь Александра Великого, и те, кто хорошо знал этого северного Александра,
28 Смерть Александра VI стала, скорее всего, результатом малярии. Цезарь Борджиа погиб в 1507 г.
во время военных действий в Наваррском королевстве.
29 Жак Боссюэ(1627 – 1704 гг.) – французский богослов, писатель, философ истории,
проповедующий идеи провиденциализма. В некоторых своих сочинениях восхвалял идею просвещенной
монархии. Джон Флетчер(1579 – 1625гг.) – английский драматург. Плиний Младший– Гай Плиний
Цецилий Секунд (61 – 114 гг.), римский консул, писатель, автор панегирика императору Траяну.
30 Герои популярных новелл.
удостоверяют, что Квинт Курций был причиною опустошения Польши, и что сражение
под Арбелою явилось причиной поражения под Полтавой31.
К этому примеру хотел бы я добавить и еще кое-что. Если речь идет о
человеческом разуме, то здесь исчезает различие в чинах. Короли – те же самые люди; а
все между собою равны. Причины, которые оказывают влияние на наш разум весьма
разнообразны. Несколько лет тому назад в Лондоне произошла следующая история. Здесь
была сыграна одна вздорная комедия, под заглавием «Воры и мошенники», в которой
показаны были некоторые ппиемы воров. В результате вскоре многие на собственном
опыте убедились в проворстве преступников, лишившись перстней, табакерок и
карманных часов. Сочинитель этой пьесы в короткое время нашел себе учеников, которые
использовали свое искусство даже в партере. Вот сколь вредно приводить злые примеры.
Первое рассуждение Макиавелли основано на примерах Агафокла и Оливеротто,
которые, будучи вероломны, сохранили себя как властителей своих малых держав. Он
приписывает их благополучие именно вероломству. Желательно было, чтобы Макиавелли
приводил в пример только Александра, но он говорит о разумном и удачливом поведения
Агафокла и Фермо. Варварские и бесчеловечные деяния следует осуществлять, считает
Макиавелли, последовательно. Злодеяния, которые должны принести пользу, следует
осуществлять сразу. Вели тех, говорит он, кто тебе подозрителен, и кто объявил себя
твоими врагами, умертвить всех до одного. Причем не следует со своим мщением
мешкать. Макиавелли восхваляет такие дела, как сицилианское вечеря и парижскую
кровопролитную свадьбу32, где совершены такие злодеяния, от которых все человечество
ужасается. Эти преступления он не считает большим грехом, при условии, если их
осуществить разом. Ужас от преступлений держится до тех пор, пока они еще свежи в
памяти. От злодеяний, осуществленных сразу, ужас проходит быстрее, нежели от тех,
которые происходят постепенно. Как будто не одно и то же казнить за один день тысячу
человек, или умерщвлять их по одному! Разве недостаточно этого, чтобы нравоучение
Макиавелли стало позором для человечества?
Следует также уличить его в обмане. Поступает он не как честный человек, ибо во-
первых, не может быть, чтобы Агафокл в спокойствии и тишине пользовался плодами
своих злодеяний. Находясь постоянно в состоянии войны с карфагенянами, он, наконец,
вынужден был оставить в Африке свое войско, умертвившее по отбытии тирана его детей,
да и сам был отравлен своим племянником. Оливеротто да Ферма, лишился своей жизни
через год по восшествии на престол из-за предательства Борджиа. Достойная награда за
его злодеяния! Ибо падение его последовало столь скоро, что выглядело как следствие
всеобщей ненависти. Хотя бы из-за этого не следовало приводить его в пример, поскольку
с его помощью сочинитель ничего не смог доказать. Макиавелли желал того, чтобы
злодеяние сделало Оливеротто счастливым, и для того тешил себя надеждой, что он
отыскал сильный и правдоподобный довод, однако, к сожалелению, Оливеротто был
несчастен. Таким образом, один изверг убил другого, и личной своей ненавистью
предупредил то, что общенародная злоба приуготовляла Оливеротто. Причем, даже если
само злодеяние можно было осуществлять безнаказанно, то разве не ужасается тиран
печальному концу своей жизни? Он никак не может упразднить внутреннего
свидетельства своей совести, и он чувствует беспрестанно в душе истинное и несносное
31 Фридрих здесь пытается показать, что причиной многих действий Карла XII стали примеры,
которые он почерпнул из античной истории. Так, упомянутый Квинт Курций– автор знаменитого
жизнеописания Александра Македонского, живший во II в. Фридрих намекает на то, что Карл XII,
забравшийся вглубь российской территории, решился на сражение под Полтавой, вообразив себя новым
Александром.
32 Имеется в виду восстание на Сицилии в 1282 г. против французских баронов, приведенных
Карлом Анжуйским, начавщееся по условному сигналу – колокольному звону к вечере. Во время его были
убиты тысячи французов. Фридрих говорит так же о событиях Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 г.,
когда католики вырезали в Париже несколько тысяч протестантов, съехавшихся на свадьбу Генриха
Наваррскиого и Маргаритой Медичи..
мучение. Он не не избежит печальной скорби, питающей его воображение, которая будет
для него настоящим палачем на земле. Поистине нет в нашей природе такого, чтобв
злобные существа могли быть счастливы, ибо, если прочесть жизнь Дионисия, Тиберия,
Нерона и Людовика XI33, то увидишь, что все эти злобные души имели самый
несчастнейший конец своей жизни. Жестокой человек имеет враждебное и с желчное
состояние духа, если он с самого младенчества не противоборствовал этому несчастному
телесному свойству. Потому нельзя удивляться, что он обделен человеческими чувствами.
Таким образом, если бы даже не было на земле правосудия и на небесах Бога, то людям
тем более надлежало быть добродетельными, поскольку только лишь одна добродетель в
состоянии их умиротворить, и она необходима для собственного их сохранения. В
противоположность этому, злодеяния, делая людей несчастными, ускоряют их
собственное падение.
ГЛАВА IX. О ГРАЖДАНСКИХ ДЕРЖАВАХ.
Стремление к свободе неотделимо от нашего существа. У благонравнейших и у
дурнейших людей существует это стремление в равной степени. Ибо поскольку мы
рождены без цепей, то и желаем жить на этом свете без принуждения. Этот дух
независимости и великодушия произвел много великих мужей, и явился причиной
учреждения республиканского правления, которое ввело равенство между людьми, и тем
самым приблизило тех к природной их сущности.
Макиавелли предлагает в этой главе из ряда вон выходящие рекомендации для тех,
кто достиг власти на основе согласия, существующего в республике. Это почти
единственный случай, когда Макиавелли честен в своих рассуждениях, но к несчастью
этот случай никогда не встречается. Каждый гражданин республики, когда дело касается
его свободы, чрезвычайно ревнив, и все, что только может угрожать вольности, тревожит
его; он бунтует даже в том случае, если стремление кого-либо к самодержавной власти
является ни чем иным, как плодом его собственного воображения. В Европе много таких
народов, которые, чтобы освободиться, низвергнули своих тиранов, но нет ни одного,
который, будучи вольным, отдал себя добровольно в рабство.
Многие республики с течением времени все же попали под неограниченную
власть, и очевидно, что это для них неизбежно, ибо как можно республике вечно
противоборствовать тем, кто постоянно угрожает их свободе? Как можно республике
постоянно сопротивляться честолюбию знатных, которое столь свойственно их сердцу?
Как долго сможет следить она за обманом, за тайными кознями соседей и продажностью
своих граждан, если в конечном счете человеческое корыстолюбие преодолевает все? Как
можно ей льстить себя надеждою, что битвы, которые она ведет, всегда завершатся
победой? И как можно отвратить те опасные обстоятельства, от которых свобода должна
себя оберегать, которые возникают внезапно и благоприятствуют дерзким и
честолюбивым?
Если войска республики будут возглавлять робкие и боязливые полководцы, то они
достанутся в добычу свои неприятелям, но если это будут храбрые и отважные мужи, то и
в мирное время они будут опасны, настолько, насколько во время войны они были
полезны. Почти все республики из глубины неволи возвысили себя до состояния свободы,
