Текст книги "Ночные волки"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Андрей не знал, что сказать.

– Я не совсем вас понимаю... Вы серьезно?

– Вполне, мистер Горохов.

– Судя по вашему обращению ко мне, вы представляете российскую фирму. Я правильно понял?

– Это не совсем так, мистер Горохов. Фирма у нас совместная, но это не имеет никакого отношения к сути дела. Впрочем, о всех подробностях мы можем поговорить при встрече. Если вы скажете «да», то машина тотчас же выедет за вами.

– А почему такая спешка? – пробовал посопротивляться Андрей.

– Вообще-то, – заметил Макс, – я на вашем месте сам бы поторопился. Вы думаете, в Москве мало программистов?

Тут уж у Андрея что-то внутри взыграло, и он довольно уверенно произнес:

– Моего уровня – мало.

Его собеседник, казалось, опешил от подобной наглости. Секунд десять он пребывал в молчании, Андрей тоже молчал. И вдруг этот незнакомый Андрею человек от души рассмеялся.

– А знаете, – произнес он, – это хорошо, что вы знаете себе цену. Значит, наш разговор сложится.

– Речь идет, надеюсь, о работе по специальности? – спросил Андрей.

– Совершенно верно. Итак, я жду вашего ответа.

И Андрей коротко и внятно произнес:

– Да.

– Отлично! – обрадовался Макс. – Машина выезжает за вами. До встречи, мистер Горохов.

– Подождите! – крикнул Андрей. – А как же адрес? Я вам его сейчас продиктую.

– В этом нет никакой необходимости, – ответил Макс и положил трубку.

Андрей озадаченно уставился на телефон. Все-таки это случилось...

Последние годы словно проклятие висело над ним. В условиях рынка, в который стремительно неслась страна, не все специалисты его уровня могли найти себе применение. Он не сидел без работы, но что это была за работа... И восемьдесят долларов в месяц – не деньги.

Все его знакомые программисты занимали высокие места в престижных банках и учреждениях, а ему приходилось в полном смысле слова влачить жалкое существование в НИИ, и просвета этому видно не было. Гордость не позволяла ему обратиться к бывшим друзьям за помощью, за что и ругала его супруга Анна. Он был уверен, что когда-нибудь на него обратят внимание, обязательно обратят – и сделают предложение, от которого он не сможет отказаться.

Отказаться-то он не сможет, а вот подумать – должен. И уж тогда тем господам-товарищам, которые предложат ему работу, придется не только признать очевидность его высокого профессионализма, но и изрядно попотеть, прежде чем он согласится у них работать.

Все это были его тайные мысли, мечтания, в основном ночные, когда Аня спала, а он терзался: просить у жены завтра денег на сигареты или как-нибудь извернуться – вроде того что бутылки кефирные сдать.

Ночью он решал: не просить. А утром просил. И с поникшей головой уходил на свою постылую службу.

Макс Кей привез его в ресторан «Пекин» и угостил отменным ужином. Через десять минут после начала трапезы Андрей Горохов был готов на все.

3

Все, больше он терпеть не будет.

В конце концов, ради чего все это? Чего ради он рискует собственной шкурой, причем без всякой страховки? В те времена, когда он работал каскадером на киностудии, рядом всегда находились люди, которые в любую минуту могли его подстраховать. Конечно, работа каскадера предполагает тщательную подготовку трюка, его обкатку и так далее. Это имело место и сейчас, но основное отличие нынешней его работы от предыдущей – это полное отсутствие на площадке единомышленников, готовых прийти на помощь.

«Площадка»! Сергей Козлов усмехнулся. Теперь у него площадка – не место, где проходят киносъемки, а место преступления.

Раньше он усмирял свою совесть тем, что не один он такой, все кругом преступники. И еще было одно оправдание: выхода не было, обстоятельства заставили ступить на этот путь. В какой-то момент все полетело к чертям. Исчезла работа, отвернулись друзья, ушла жена, забрав с собой сына. Потихоньку, постепенно перед ним открывалась бездна, и он как-то привык к ней. А тут по телевизору сказали: если долго смотреть в бездну, она начинает смотреть на тебя. И его это пронзило – все правильно.

Но больше он терпеть не может. Ведь почему он пошел на это? Из-за денег? В сущности, это так, но зачем ему эти деньги? Ему никогда не нужно было особенно много. И если он старался заработать как можно больше, то только потому, что у него была семья.

Была.

И когда он во всем этом разобрался, то понял: дальше он в одиночку жить не может, ему нужно, жизненно необходимо вернуть самых дорогих людей.

Светлану и Алешку.

Денег было собрано достаточно, чтобы без особых проблем прожить им всем пару лет. Конечно, он не будет все это время сидеть сложа руки. За эти два года он вполне может найти себе нормальную работу. Нужно только, чтобы было ради чего жить дальше. Он вернет Светлану с Алешкой. Он, в конце концов, извинится перед Инсаровым. Не будет больше лелеять собственную гордыню.

Но главное сейчас – Светлана. Она должна его понять. Ни за что не поверит он, что жена его разлюбила. Она и ушла не потому, что он ей надоел, а потому, что не могла больше видеть, как он мучается. И чтобы Алешка не был свидетелем того, как постепенно опускается его отец.

Он расскажет ей все, а она выслушает его и поймет, что самое плохое в их жизни – позади, что теперь, отныне и вовеки, он – другой человек. А он уже многое понял. И главное – это то, что жена и сын – единственное, ради чего ему стоит жить и работать.

Он позвонил матери Светланы, моля Бога, чтобы трубку взяла Светлана.

И Бог услышал его молитву.

– Алло, – сказала Светлана.

А у него вдруг исчезли все слова. Он молчал, не в силах раскрыть рот.

– Алло! – повторила жена.

Сергей испугался, что она сейчас положит трубку, но ничего со своей немотой поделать не мог.

И тогда она сказала:

– Сережа?..

Сергей заплакал.

– Ты плачешь? – спросила она и тут же добавила: – Не плачь.

– Света...

– Я приеду, – сказала Светлана. – Ты будь дома, ладно?

Как будто он мог сейчас уйти. Куда ему идти?

– Да-да, – торопливо проговорил Сергей. – Конечно, я буду дома. Я жду тебя.

– Еду, – сказала она.

Он рассказал ей все. До самой последней мелочи. Рассказал о Кравцове, о всех ограблениях, в которых принимал участие, о деньгах, которые заработал. Светлана была ни жива ни мертва. Нет, она не думала о том, что за все, о чем он говорил, можно понести суровое наказание. Мысли об этом пришли позже. Тогда же она думала о другом: через что пришлось пройти человеку, которого она любит, сколько он пережил и во что вляпался в то время, когда она думала только о себе, о своих ошибках. Она ушла, а он не справился с собой, со своей свободой – и пропал.

Когда он замолчал, Светлана долго ничего не могла сказать. Сергей сидел напротив и не поднимал глаз, готовый ко всему.

Наконец она сказала:

– Прости меня, Сережа.

Он не понял ее:

– За что?

Она повторила:

– Прости. Мы вместе, и это сейчас самое главное. Завтра я привезу Алешку, и мы все начнем сначала. Я не знаю, как у нас будет, но я теперь всегда и всюду буду с тобой.

– Света, – осторожно спросил Сергей, – значит, ты простила меня?

– Мне не за что тебя прощать, – ответила она. – Я сама во всем виновата. Я ушла тогда, когда тебе было трудно. Мне нельзя было уходить. Так что не вини во всем, что с тобой произошло, одного себя.

Он смотрел на нее и не верил ее словам:

– Светка!

– Погоди! – перебила она его. – Ты должен позвонить этому Кравцову. И сказать ему, что больше никаких дел с ним не имеешь.

Сергей помрачнел.

– Я не знаю его номера, – сказал он. – Они всегда звонили мне сами и назначали встречу. Нет у меня его номера.

– Ну что ж. Значит, скажешь ему это все, когда он позвонит.

– Скажу, – пообещал Сергей.

Все получилось именно так, как он мечтал. Светлана приняла его, и даже больше – ни в чем не винила. Поэтому теперь все у них будет хорошо.

Кравцов позвонил через неделю. К тому времени Сергей уже успокоился и поверил, что Светлана с Алешкой помогут ему забыть мрак той бездны, в которую он заглянул.

– Сергей Вениаминович? – услышал он знакомый голос, который хотел бы забыть навсегда. – Кравцов говорит. Здравствуйте.

– Здравствуйте, Семен Сергеевич.

– Встретимся завтра на том же месте в восемнадцать ноль-ноль.

Обычно они встречались в разных местах, но каждый раз обговаривали место следующей встречи.

– Семен Сергеевич! – Сергей старался не выдать своего волнения. – Я не приду.

– Что вы сказали? – не поверил Кравцов своим ушам.

Сергей встретился глазами со Светланой, которая вся напряглась, едва прозвучало имя-отчество Кравцова, и твердо повторил:

– Я не приду, Семен Сергеевич.

Теперь замолчал Кравцов. После продолжительной паузы спросил:

– Что это значит?

– Это значит, – ответил Сергей, – что я в одностороннем порядке прекращаю наше сотрудничество. Прошу понять меня правильно.

– Если я правильно вас понимаю, – медленно проговорил Кравцов, – вы отказываетесь иметь с нами дело не только в этот раз, но и впредь?

– Совершенно верно. Жена поддерживает меня в этом решении.

На какой-то момент Сергей подумал, что зря сказал о Светлане, но та взглядом подбодрила его: молодец, Сережа!

Он почувствовал себя увереннее.

– Жена? – переспросил Кравцов. – Ну что ж, Сергей Вениаминович. Неволить мы вас не можем. Но на встречу вы все-таки придите.

– Нет.

– Да, Сергей Вениаминович, – возразил ему Кравцов. – Это в ваших интересах, поверьте.

– Мне лучше знать свои интересы.

– Иногда людям свойственно ошибаться, – заметил Кравцов. – Что такое семейное счастье? Пшик. Все меняется с такой быстротой, что поневоле приходится о многом сожалеть. Не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Все быстротечно, Сергей Вениаминович, в этом мире. Совсем недавно вы были без семьи и несчастны. Сейчас у вас семья и счастье. Но кто может поручиться за будущее? Все может вернуться на круги своя.

Намек был более чем прозрачен. Ему недвусмысленно угрожали.

– Хорошо, – решился Сергей. – Я приду. Но уверяю вас, что это бесполезно. Как говорится, я завязал.

– Мы продолжим эту тему, Сергей Вениаминович, – откликнулся Кравцов. – До встречи.

– Что? – испуганно спросила Светлана, когда он положил трубку.

Сергей успокоил ее.

– Все в порядке, любимая, – сказал он. – Последняя встреча, ни к чему не обязывающая. Прощальный поклон. И все закончится.

Она поежилась:

– Я боюсь, Сережа.

– Не бойся. – Он улыбнулся ей. – Все будет хорошо, вот увидишь.

Но до конца он в этом не был уверен.

– От нас не уходят, Сергей Вениаминович. – Кравцов смотрел на него жестко, и в глазах его была неприкрытая угроза. – Я пригласил вас сюда только для того, чтобы объяснить вам кое-какие элементарные вещи. По телефону сделать это было несколько затруднительно.

Они сидели в небольшом кафе на Ордынке. Зал был уютным, народу почти никого. Случайно забредшая сюда пара в счет не шла.

Сергей был настроен решительно. Всю ночь они проговорили со Светланой и сообща выработали линию поведения Сергея на этой встрече.

– Я уже все изложил, – сказал он, избегая взгляда Кравцова. – Вы сами говорите, что все на свете имеет свой конец. Считайте, что я закончил.

Кравцов глотнул кофе.

– Разумеется, – согласился он, – вы правы, Сергей Вениаминович, все на свете имеет свой конец. Когда-нибудь наступит он и для нашего сотрудничества. Но позвольте вам заметить...

– Он уже наступил, – перебил его Сергей. – Решение мое твердое.

– Не надо меня перебивать, – попросил его Кравцов. – Вы не правы изначально. Вы забыли одну простую вещь.

– Какую?

Кравцов перегнулся через столик и, в упор глядя на Сергея, сказал:

– Вы не можете принимать решения, Сергей Вениаминович. – Он снова откинулся на спинку стула, сделал еще глоток кофе и повторил: – Вы просто не можете ничего решать. Решения принимают те, кто вам платит. А они еще нуждаются в ваших услугах. Вы меня поняли?

– Ошибаетесь, – упрямо стоял на своем Сергей. – Все, о чем мы сейчас с вами говорим, – это моя жизнь. Моя и моей семьи. А значит, принимаю решения я. И ничего у вас нет такого, что заставило бы меня отказаться от моего решения.

– Вы так считаете? – спросил Кравцов.

– Да, – подтвердил Сергей. – Я так считаю.

– И ваша жена тоже так считает?

– Да. Мы вместе принимали решение.

– Похвально, – кивнул Кравцов. – Это замечательно, что у вас такая дружная семья. У вас ведь и сын есть? Алеша, кажется?

Сергей почувствовал, как внутри него поднимается волна ненависти.

– Ты что? – проговорил он, привставая с места. – Угрожаешь мне? Что ты можешь сделать моему сыну, ты, сморчок?

Вид его был страшен. Но на Кравцова этот гнев не произвел впечатления.

– Сядь, дубина! – вдруг резко приказал он Сергею. – Сядь, я сказал!

Сергей тяжело дышал. Кравцов, этот оборотень, опять заговорил крайне вежливо.

– Сядьте, Сергей Вениаминович, прошу вас.

Сергей сел.

– Что ты имел в виду, когда говорил о моем сыне? – спросил он.

Кравцов небрежно закурил сигарету «Мальборо» и выпустил дым в потолок.

– Ну? – не сводил с него взгляда Сергей.

– Дай Бог здоровья вашему сыну, – ответил наконец Кравцов. – Неужели вы думаете, что мы такие звери? Ну что вы. Прежде всего успокойтесь. Сын ваш станет следующим.

– Что значит – следующим? – Сергея трясло. Эта сволочь угрожала ему, спокойно сидела и угрожала!

Глядя ему в глаза, Кравцов объяснил:

– Сын всегда следует за своими родителями. В следующее мгновение кулак Сергея врезался ему в челюсть. Голова Кравцова резко откинулась назад. Когда к Семену Сергеевичу вернулась способность говорить, он спросил:

– Это последнее ваше слово?

– Не уверен, – опять тяжело задышал, еле сдерживая себя, чтобы не повторить удар, Сергей. – Не уверен. Если ты еще раз позволишь себе возникнуть на моем горизонте, я тебе яйца вырву и заставлю их проглотить. Ты понял меня?

– Вполне, – кивнул Кравцов. – Я вообще хорошо понимаю русский язык.

Он скользнул взглядом по лицу Сергея и добавил с едва ощутимой злостью:

– А ты плохо понимаешь русский.

– Ничего. – Сергей приблизил к нему свое лицо. – Главное, чтобы ты запомнил: держись от меня подальше. Я тебя предупредил. Выброси из головы мой номер телефона. Чтоб я больше о тебе никогда не слышал. Ни-ког-да!

Он бросил на стол деньги – плату за кофе.

– Сдачи не надо.

И быстрыми шагами вышел из кафе.

Кравцов отпил еще глоток остывшего кофе, поставил чашку на стол, вынул из кармана мобильный телефон, набрал номер и, когда на другом конце провода ответили, произнес всего одно слово:

– Приступайте.

* * *Сергей мчался домой. Отвага переполняла его. Наконец-то все кончилось. Он сделал все, что смог. Правда, они со Светланой договаривались, что он будет вести себя вежливо, корректно. Но кто же знал, что этот ублюдок станет угрожать жизни его сына? Что он вообще станет ему угрожать? Черт с ним, пусть бы угрожал лично ему, на другое эта публика просто не способна. Она не знает другого языка. Поэтому и он, Сергей, разговаривал с этим мерзавцем на его языке. Пусть не думают, что имеют дело с бессловесным рабом. Мы еще можем за себя постоять!

Он ехал домой, и победная улыбка не сходила с его лица. В метро какая-то симпатичная девушка увидела это мужественное, счастливое лицо, и оно понравилось ей. Она улыбнулась Сергею и вдруг спросила:

– Вы счастливы?

– Да, – ответил он. – Я счастлив. У меня самая замечательная на свете жена.

– Поздравляю, – серьезно сказала девушка.

– Спасибо, – ответил ей Сергей.

Алешка был во дворе. Когда Сергей подходил к подъезду, сын как раз пробежал мимо него.

– Папка, привет! – крикнул мальчик. – Я к Олежке, ему папа компьютер купил!

– Не задерживайся! – крикнул ему вдогонку Сергей.

Надо будет сыну тоже компьютер купить, подумал он. Деньги есть. Компьютеры ему нравятся, вот поди ж ты. Когда вырасти успел человек?

Он возвращался домой усталый, словно после тяжелой, удачно завершенной работы. Открыл дверь своей квартиры. Запах домашнего борща доносился из кухни. Ему показалось, что он не доживет до этой тарелки с борщом – так был голоден.

Вот оно, счастье, подумал Сергей. Больше ничего не надо. Гори они все синим пламенем. Не смогут они нам помешать. Не смогут.

– Светлана! – крикнул он. – Я пришел!

В большой комнате играла музыка – Светлана его не слышала, – и он прошел туда.

Стол был накрыт.

Прямо в центре его стояла бутылка шампанского. Холодные закуски, Светланин фирменный салат. Все было готово к праздничному обеду. Не хватало только борща, запах которого так разбередил его душу.

Светлана сидела за столом, откинувшись на спинку стула. Смотрела прямо на мужа, и в глазах ее застыло безграничное удивление. В центре ее лба Сергей увидел аккуратный кружочек, который остается от пистолетного выстрела.

Его жена была убита несколько минут назад, не больше.

Пронзительно зазвонил телефон. Сергей не обратил на него внимания. Не отрывая глаз, он смотрел на Светлану, пытаясь понять, что произошло. В голове не укладывалось, что ее уже нет, – этого быть не могло, потому что так не бывает.

Телефон звонил и звонил, а Сергей не мог сдвинуться с места. Казалось, он одеревенел. Света, повторял он. Света, Света, Света, Света. Что же это такое, Света?

Телефон звонил. Десять звонков, двадцать, двадцать пять, пятьдесят. Какой терпеливый и настойчивый, подумал Сергей. Звонит и звонит. Негнущимися пальцами он снял трубку.

– Ты не забыл? – спросил Кравцов. – Следующим будет сын.

Глава шестая
Аленичев

1

– А что говорит муж? – спросил Грязнов.

Стас покачал головой:

– Ничего.

– Как это – ничего? – поморщился Грязнов. – Вот так, совсем ничего?

– Почти. Говорит, что пришел домой и увидел жену убитой.

– Еще что?

– Дальше сплошное мычание.

– В каком смысле? – спросил Грязнов.

– В прямом, – ответил Аленичев. – Глаза вытаращены, рот перекошен и – мычание. Ни одного членораздельного слова.

– Интересно, – задумчиво проговорил Грязнов. – Мычит, значит...

Он встал из-за стола и прошелся по кабинету. Разговор застопорился, вопросы стали повторяться.

– Мне все-таки непонятно. Хоть что-то он говорит? – никак не мог отвязаться от этого вопроса Грязнов.

Стас покачал головой:

– Никак нет, товарищ подполковник.

Грязнов продолжал фланировать по кабинету, недовольный тем, что слышит.

Наконец сменил вопрос:

– Какие версии, майор? Что сам думаешь об этом?

– Трудно сказать, – пожал плечами Аленичев. – Первая версия – ее выдвигает следователь, ведущий дело, – это то, что убийца – сам Козлов, который мастерски разыгрывает семейную трагедию. Так и хочется проверить его на предмет вменяемости.

– Ну так проверьте, – сказал Грязнов.

Стас продолжал:

– К тому же в квартире начисто отсутствуют посторонние следы. Мы ничего не обнаружили, абсолютно ничего. Оружие, которое было найдено на лестничной площадке, Козлов мог выбросить и сам.

Грязнов внимательно слушал, прекратив свое движение по кабинету.

– Но что-то вам мешает верить в реальность этой версии? – спросил он.

– Мешает, – признался Стас. – Нужно видеть глаза Козлова. В жизни не видел таких глаз. Если он играет, то это великий актер.

– Вы верите ему?

– Что значит – верю? – возразил майор. – Фактам я верю, они – вещь упрямая. В квартире вроде никого до него не было, значит, – Козлов первый подозреваемый по этому делу.

– Кто по линии прокуратуры ведет это дело? – спросил Грязнов.

– Один парнишка из межрайонной муниципальной прокуратуры. Зеленый еще, – ответил Аленичев. – Я допросил соседей. Они кое-что рассказали.

– Да? – спросил Грязнов. – И что это за «кое-что»?

– Жена Козлова уходила от него несколько месяцев назад. И вернулась как раз за неделю до того, как была убита.

– Печально, – произнес Грязнов. – Вернулась, можно сказать, на свою голову.

– Соседка с лестничной площадки утверждает, – продолжал Стас, – что Козловы производили впечатление счастливой пары. За два дня до убийства Светлана Козлова пришла к этой соседке, они долго разговаривали. Светлана, по словам этой женщины, была чрезвычайно довольна мужем и жизнью. Она была счастлива – по словам соседки опять же.

– Это уже действительно «кое-что».

– К тому же именно эта соседка рассказала другую интересную вещь. Приблизительно в то время, когда было совершено убийство, она видела, как из их подъезда выходил незнакомый ей молодой человек в светлом плаще.

– А откуда ей известно время убийства?

– Это было незадолго до прихода Козлова, которого она тоже видела. Кстати, по ее словам, он выглядел веселым и счастливым – это доподлинные ее слова. Козлов столкнулся у подъезда с сыном, они что-то друг другу сказали. А потом Козлов вошел в подъезд. Через некоторое время приехали мы.

– Другими словами, – сказал Грязнов, – соседка важный свидетель, она видела предполагаемого убийцу.

– Так точно.

– А что она показала в отношении этого приходившего парня?

– Она никогда его ранее не видела. Обратила внимание на то, что он был очень спокоен.

– Как? – удивился Грязнов.

– Очень спокоен, – повторил Аленичев. – Вот видите, вас тоже это удивило.

– Что именно?

– Это самое. Она видела человека впервые в жизни, и почему-то ей бросилось в глаза его спокойствие! Это каким же спокойным надо быть, чтобы твое спокойствие бросалось в глаза?

– Вы сами-то поняли, что отметили важную деталь? – усмехнувшись, спросил Грязнов.

– Я понял, – слегка уязвленный, проговорил Аленичев. – Я понял и нечто большее. Это чрезмерное спокойствие могло быть нарочитым, так сказать, профессиональным. В общем, не нравится мне это патологическое спокойствие.

– Чаю хотите? – неожиданно спросил Грязнов.

– Что? – не понял Стас.

– Чаю.

– А! Спасибо.

– Спасибо – да или спасибо – нет?

– Да.

– Сейчас поставлю. – Грязнов вытащил из ящика стола маленький кипятильник. – Значит, вы считаете, что этот молодой человек и убил Светлану Козлову?

Аленичев пожал плечами.

– Это пока основная версия, – ответил он. – Ее надо будет проработать в первую очередь.

– Конечно, – сказал Грязнов. – Но тогда получается, что это был ее знакомый. Она же сама открыла ему дверь.

– Получается так, – согласился Стас. – Видимо, она сама открыла ему дверь.

– А кому могла открыть дверь Светлана Козлова? Был ли у нее, например, любовник?

– Все может быть, – неуверенно произнес Стас. – Хотя...

– Что?

– Не обязательно, чтобы это был любовник. Хотя и над этим мы тоже будем работать.

– Вы задержали Козлова?

– Нет, – покачал головой Аленичев, – я не видел в этом необходимости.

– Где он сейчас?

– Вероятно, дома. Мы детально допросили его вместе со следователем и отпустили часа четыре назад.

– Меру пресечения ему избрали, надеюсь?

– Разумеется. Следователь оформил подписку о невыезде.

На столе Грязнова зазвонил телефон внутренней связи, он снял трубку.

По мере того как он слушал, лицо его вытягивалось от удивления.

– Проводите его ко мне, – проговорил он и положил трубку на аппарат.

Лукаво посмотрел на Аленичева:

– Как вы думаете, кто к нам пожаловал?

– Кто? – насторожился Стас: уж очень непривычный вид был у начальника.

Грязнов торжественно объявил:

– Сергей Козлов собственной персоной. Он сказал дежурному офицеру, что хочет сделать заявление по факту убийства его жены, Светланы Козловой.

Аленичев вздохнул и предположил:

– Неужели с повинной явился?

– С каких пор вас стала огорчать явка с повинной? – спросил Грязнов.

– Да не то чтобы это меня расстроило, – ответил Стас. – Непривычно чувствовать себя идиотом. Такой явки я от него не ожидал.

– Это всегда обидно, – согласился Грязнов. – Но время от времени с нами это случается.

Он убрал кипятильник в стол и потер в предвкушении встречи ладони.

– Ну что ж. Посмотрим, что он нам преподнесет.

2

Говорил Сергей больше часа. Его словно прорвало, говорил и не мог остановиться.

Грязнов и Аленичев слушали молча, изредка переглядываясь друг с другом. Иногда Грязнов осторожно вставлял какой-нибудь вопрос и, получив исчерпывающий ответ, удовлетворенно кивал.

Наконец Сергей выдохся. С минуту в кабинете царила тишина. Стас и хозяин кабинета уже не поглядывали друг на друга: все было ясно – убийство Светланы Козловой напрямую было связано с тем делом, ради которого создавалась оперативно-следственная команда «Пантера».

Козлов сидел на стуле и отрешенно смотрел прямо перед собой.

Наконец Грязнов нарушил затянувшееся молчание.

– Ну что ж, – сказал он. – Спасибо вам за правдивое признание, Сергей Вениаминович. А теперь возьмите бумагу, ручку и напишите вот на этом бланке обо всем, что вы нам сейчас рассказали. Со всеми деталями. Майор проводит вас в соседнюю комнату.

Продолжая все так же смотреть прямо перед собой, Сергей сказал:

– Он заявил, что следующим будет Алешка...

– Не беспокойтесь. Сына мы возьмем под свою защиту, а с вашей помощью скоро и до них доберемся.

Сергей перевел взгляд на Грязнова.

– Меня будут судить? – спросил он.

– А вы как думаете?.. – ответил Грязнов.

Сергей вздохнул.

– Алешку жаль, – сказал он. – Один пацан останется.

Внезапно он что-то вспомнил и потянулся к портфелю, который принес с собой.

– Да! – сказал он. – Я же деньги вам принес.

– Какие деньги? – не понял Грязнов.

– Ну эти, которые они мне давали за мою, так сказать, работу. Они, как я понимаю, из этих банков.

Аленичев, держа в руке бланк протокола допроса, вывел Сергея из кабинета Грязнова. Они прошли в соседнюю комнату, где Стас вручил ему ручку и дополнительные листы протокола.

– Напишите все, – сказал он. – Об Алешке не волнуйтесь. Он в безопасности. И не скучает. У нас есть что посмотреть.

Сергей явился в МУР вместе с сыном, и Грязнову пришлось попросить дежурного офицера занять пацана, пока его отец будет давать показания.

Вернувшись к Грязнову, Аленичев спросил:

– У вас сигарет нет, товарищ подполковник?

Грязнов вытащил из стола пачку и протянул ее Аленичеву.

– Ну? – спросил он. – Что скажешь, майор?

– Все правда, – ответил Стас, прикуривая. – Все до последнего слова. И главное – это же наше инкассаторское дело. Я не удивлюсь, если в конце концов мы выйдем на Портнова.

– Я удивлюсь, если не выйдем, – ответил Грязнов. – Но какая все-таки сволочь!

– Кравцов? – уточнил Стас.

– Все они сволочи, – нехотя ответил Грязнов. – Значит, так и запишем. Объединяем оперативное дело Грымова и Козловой. В Генпрокуратуру я сам позвоню в отношении следственных дел.

– А доказательства? – спросил Стас.

– А интуиция? – спокойно ответил Грязнов.

Аленичев улыбнулся:

– Интуицию к делу не пришьешь.

– Меня интересует тот спокойный молодой человек, – задумчиво произнес Грязнов. – Бери эту бабку-соседку, дуй на шестой этаж, в экспертно-криминалистическое управление, и составляй фоторобот.

– Она не бабка, – улыбнулся Аленичев. – Молодая женщина, ровесница Козловой.

– Тем более, – решительно проговорил Грязнов. – Бери ее, и чтоб завтра фоторобот был готов. Привози ее сюда к девяти. Все понял?

– Так точно.

Грязнов потянулся к телефону, набрал номер:

– Турецкий?

– Грязнов? – в тон ему ответили на другом конце провода. – Чего тебе не спится? Неужели еще не догорел на работе?

– Можно подумать, ты не на работе, – проворчал Грязнов. – Я еду к тебе.

– Меня нет дома, – сообщил ему Турецкий. – Но если тебе нужна Ирина Генриховна...

– Прекрати, Турецкий, – попросил Грязнов своего друга. – Короче, я сейчас еду в прокуратуру.

– Хочешь сделать заявление? – продолжал издеваться Турецкий.

– Кстати о заявлении. У меня на эту тему кое-что есть для тебя.

– Господи! – взмолился Турецкий. – Славка, уже ночь! Я только прилечь собирался. Тут, на диване.

– Жди! – коротко бросил Грязнов и положил трубку.

– Это «важняк» Турецкий? – спросил Аленичев. – Я с ним по делам не работал, но слышал о нем много хорошего.

– Он хороший, – нехотя подтвердил Грязнов. – Когда спит зубами к стенке и не кусается.

3

Когда Аленичев подъехал к своему дому, окна во всех квартирах были темны. Только два желтых квадрата обозначались на всем здании. Стас подивился: ему хорошо были знакомы эти окна – это были окна его квартиры.

Ахмет, думал он, поднимаясь по лестнице, чего тебе не спится? Или пьян ты в стельку, горе заливаешь? Вообще-то татары не очень-то расположены к пьянству, но, конечно, не дай Бог каждому иметь такой повод стать алкоголиком, какой есть у дворника Ахмета.

Жаль Макова. Хороший был актер, в свое время его каждая собака знала, а теперь умер, погиб, и только в «Литературной газете» маленький некролог. Ради чего жил человек? Ради того, чтобы сыграть на экране пару генералов Советской Армии, пару спортсменов и столько же преступников? Ради чего все? Нелепость какая-то.

И Ахмета жаль. Переживает он по поводу случившегося искренне, без притворства, ему можно верить.

Несчастный случай. Несчастный случай. Случай...

Вся наша жизнь – несчастный случай, пришло вдруг ему в голову. Вся наша страна – несчастный случай.

Кем был бы Маков в любой другой стране, кроме России? Какой самый запьянцовский дворник посмел бы поднять на него руку? В Америке такой артист, как Маков, стал бы любимцем публики и прессы. Даже если бы его и забыли – что делать, память человеческая коротка, – но уж смерть его журналисты светской хроники расписали бы во всех красках. А дворник-убийца, сидя в тюрьме, надиктовал бы какому-нибудь писателю текст для книжки-бестселлера под названием «Как и за что я убил народного артиста Соединенных Штатов Америки мистера Макова»!

Стас даже рассмеялся: ну и рай в этой Америке! Будто там нет неудачников и никого не убивают. Там даже своего президента не уберегли. А что касается Макова, то он и там был бы таким же горемыкой, как и здесь. Скорей всего.

Он достал ключ и стал открывать дверь, но она вдруг сама отворилась. Перед ним стоял Ахмет. Вид у него был такой, что Стас сразу и не признал его. Губы трясутся, глаза вытаращены, волосы взлохмачены. Живое воплощение страха.

Он и в самом деле был чем-то до смерти перепуган.

– Ты чего? – спросил у него Стас. – Кого на этот раз пристукнул?

Ахмет замычал что-то неопределенное и головой показал в сторону кухни.

– Там... – еле выговорил он. – Люба... Дочка...

Стас понял, чья дочка находилась на кухне.

– Не бойся, – сказал он Ахмету. – Успокойся и приведи себя в порядок. Ты говорил с ней?

Ахмет замотал головой, что означало: нет, не говорил.

– Ладно, – сказал ему Стас. – Иди в свою комнату. Я поговорю с ней.

Ахмет тут же исчез.

Стас снял обувь. Бедняга Ахмет, думал он, сидел в своей комнате весь день и боялся из этой берлоги нос показать. Весь вечер небось сидел у окна и высматривал меня – иду или нет. Даже дверь не дал открыть.

Он прошел на кухню. За столом спиной к нему сидела, сгорбившись, женщина. Со спины было видно, что лет ей далеко за сорок. Поникшие плечи мелко вздрагивали. На мгновение Стас испытал искушение тоже скрыться в своей комнате и не казать оттуда носа. Но он тут же пристыдил себя.

– Здравствуйте, – сказал он.

Женщина обернулась, и он поразился неожиданной ее молодости. Несмотря на распухшее от слез лицо, женщина была миловидной, и вообще в ней было что-то такое уютное, располагающее к себе.