Текст книги "Сибирский спрут"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Судя по всему, наметанный глаз частников сразу определил пункт, откуда я прибыл в Сибирск, – Москву. Может быть, по столичному виду, может, исходя из сообщений диктора, объявивших о прибытии рейса из столицы. Едва я вышел из стеклянных дверей аэропорта, как моментально был окружен насквозь промерзшими личностями, которые наперебой предлагали мне свои услуги.

Я уже вознамерился было выбрать первого попавшегося, как вдруг словно по мановению волшебной палочки частники исчезли. Только что были – и сразу нет ни одного. Я оглянулся по сторонам и заметил вразвалочку приближавшихся ко мне парней спортивного вида, а точнее, «качков» – даже под дубленками чувствовалась сила их мышц. Диаметр затылков парней не уступал фонарному столбу. Впрочем, вид у них был совсем не угрожающий – на своих невыразительных лицах парни даже пытались изобразить подобие улыбок. У каждого на груди имелся небольшой значок – сжатый кулак и буквы «ПГС». Что бы это значило?

Частники жались к своим машинам и испуганно поглядывали на троицу.

– Такси желаете? – пробасил один из парней, когда они подошли достаточно близко.

Я кивнул. Парень, к моему удивлению, достал из кармана маленький блокнотик и сделал в нем какую-то пометку. Удивился я потому, что вид парня не предполагал владения навыками письма и чтения.

– Прошу, – сказал он, – на стоянку. А то здесь только эти... халтурщики.

Он неодобрительно кивнул в сторону частников.

Интересно, что за стоянка такая?

Я пошел за парнями. Метрах в двадцати от выхода из аэропорта действительно стоял столбик с шашечками и надписью «Стоянка такси». А рядом дежурили несколько желтых машин.

– Пожалуйста, – парень указал на столб, к которому уже подъехала одна из машин.

И они отправились обратно. Видимо, работа этих парней состояла в том, чтобы пассажиры не попали в руки частников, а, наоборот, воспользовались услугами стоянки. Судя по тому, как рьяно разбежались частники, аргументов у «качков» было предостаточно.

Хотя мне лично все равно, кто именно довезет до города. Я заметил, что и на дверце машины имеется та же эмблема – кулак и ПГС.

Таксист потянулся к ручке двери и открыл ее:

– Садитесь.

И только потом спросил:

– Куда едем?

Это меня поразило. Не только в провинции, но даже и в Москве нет такого отношения таксиста к пассажиру. Везде и всюду переговоры пассажира и водителя походят скорее на подачу прошения вассалом своему синьору. Пассажир униженно лепечет: «Туда-то подбросите?» А таксист высокомерно чешет репу, размышляет, насколько это выгодно, спрашивает о цене... Но так, сначала «садитесь», а потом «куда едем» – такое у нас не встретишь.

Я на всякий случай затвердил адрес, который мне дала Женя, – ведь я собирался сначала поехать на квартиру Трегубовых посмотреть, что там да как.

– Улица Щорса, – произнес я небрежно. Хотя наверняка таксист давно определил, что я не местный.

Однако он только кивнул и вырулил на магистраль. Как всякая дорога, ведущая в аэропорт, она была украшена большими рекламными щитами. Однако, и это меня тоже поразило, на щитах не красовались призывы покупать напитки, сигареты, шоколад или прокладки. На них маячил все тот же кулак с непонятной аббревиатурой ПГС. А лозунги кричали, что «ПГС – наше будущее!». Может, это партия такая?

– А что такое ПГС? – спросил я у таксиста.

Тот глянул на меня, как будто я с луны свалился.

– Промышленная группа Севмаш, – процедил он сквозь зубы.

Ах вот оно что! Эх, Гордеев, тебе бы поучиться наблюдательности! Ведь приветствовала же стюардесса от имени этого Севмаша!

Как раз в этот момент мы проезжали мимо серии рекламных щитов, огромные буквы на которых сообщали:

СЕВМАШ – ЭТО ТРУД!

СЕВМАШ – ЭТО МОЩЬ!

СЕВМАШ – ЭТО ИСТОРИЯ НАШЕЙ СТРАНЫ!

СЕВМАШ – ЭТО СЛАВА СИБИРИ, КОТОРУЮ МЫ ПРИЗВАНЫ ВОЗРОДИТЬ!

Фотографии изображали счастливо улыбающегося шахтера с отбойным молотком, пилота в кабине военного самолета, ветерана с орденами и красной гвоздикой. Но самым интересным был последний щит – на нем помещались фотографии двух неприятных типов с короткими стрижками и широченными плечами. Один был постарше, а другой – помоложе, причем у них было определенное физиогномическое сходство. Очевидно, это именно они и собирались возрождать «славу Сибири». Кроме того, типы были похожи друг на друга, прямо как братья.

– А это кто? – спросил я у таксиста.

Видя такую детскую наивность, тот просто покачал головой:

– Москвич?

Я честно кивнул.

– Сразу видно. Вот если бы местный спросил такое, то я бы подумал, что у него не все дома.

Он хихикнул.

– Так кто же это? – снова задал вопрос я.

– Братья Расторгуевы. Василий и Кирилл, – был ответ.

– Они что, руководители Севмаша?

Таксист снова улыбнулся:

– Они руководители всего города, молодой человек. И даже, можно сказать, всей области. Вот так.

– А я думал, областью руководит губернатор...

– Хм, – фыркнул таксист, – а губернатором кто руководит, по-твоему?

Я хотел было сказать, что губернатор – должность выборная и поэтому им никто не руководит, но промолчал. Пожалуй, если у местных жителей такая логика, то, наверное, на то есть причины...

– Вот то-то! – поднял указательный палец таксист, видя, что я не нахожу ответа. – Братья Расторгуевы и руководят. А ты думал!

В общем-то я ничего особенного не думал. Даже тот факт, что каждому таксисту известны имена тайных «руководителей губернатором», показался мне почти банальным для нашей действительности. В конце концов, читаем же мы постоянно в газетах интервью с «ворами в законе», которые едва ли не популярнее иных политиков. И ничего, никто их не ловит, никто не арестовывает.

Минут через пятнадцать таксист сказал:

– Вот улица Щорса. Какой номер?

– Тридцать два.

Когда мы подъехали к дому, он опять поразил меня до глубины души. Электронный счетчик отщелкал пятьдесят два рубля. Я протянул ему семьдесят – полтинник и две десятки. Таксист вернул мне одну десятку и аккуратно отсчитал восемь рублей.

Честно говоря, я никогда еще в такой ситуации не бывал.

– Возьмите на чай, – слабым голосом произнес я, протягивая деньги.

Тот покачал головой:

– Не положено. Оплата строго согласно показанию счетчика.

И, видя мое глубочайшее недоумение, добавил:

– Это вам не Москва. Тут у нас в Сибирске порядок. Благодаря братьям Расторгуевым. Привет!

И, резко рванув с места, он умчался, оставив меня на обледеневшей улице с деньгами в протянутой руке...

Так вот оно что! Эти Расторгуевы прямо-таки благодетели нации! Если даже таксистов удалось вышколить, значит, они действительно наводят здесь порядок. Только вот какими методами? Убивая журналистов? Осуществляя контроль и над властью, и над промышленностью, и над органами правопорядка? Тогда ясно, что любой, кто попытается помешать им в этом деле, не жилец... И что самое главное – жители города будут просто на руках носить этих Расторгуевых. Любит наш народ пастухов, жаждет их, лелеет и обожает...

Однако какое мое дело до всего этого? Есть центральные органы, вот пусть они и разбираются. Моя функция очень ограниченна – обеспечить соблюдение прав подзащитного Игоря Трегубова, по возможности смягчить его судьбу, если получится, привести доказательства его невиновности. Поставить вопрос о прекращении уголовного преследования. Сомневаюсь, конечно, что мой путь будет усыпан розами, однако что-то мне все же удастся сделать.

Я стоял возле большого дома сталинской постройки с рогами изобилия, колоннами, тяжелыми дверями с массивными медными ручками. Судя по номеру, на втором этаже и помещалась квартира Трегубовых. Я вошел в подъезд, по ходу дела заметив, что прыгать Жене пришлось с большой высоты – сталинские дома славятся высокими потолками...

Отперев дверь, я вошел в квартиру. И едва не упал, споткнувшись о кучу разного хлама, валявшегося по всей прихожей. В квартире царил такой бардак, что я не сразу разглядел пол. А когда разглядел, удивился еще больше – паркет был вскрыт и оторван, местами, кажется, даже орудовали ломом.

Я осторожно прошел в комнату. Тут дело обстояло еще хуже – в комнате не осталось ни одного целого предмета мебели. Как будто неведомый вандал задался целью превратить в щепки все достояние семьи Трегубовых. Обломки стола, стульев, шкафа, валялись на полу вперемешку с книгами, большинство из которых было оторвано от переплетов, осколками стекла, одеждой, которую, видимо, выволокли из шкафа, а также все с теми же паркетинами.

То же самое наблюдалось и в других комнатах. На кухне были разобраны холодильник и газовая плита, а также оторвана раковина. В туалете разбит бачок...

Да, кто-то здесь на славу постарался. Неужели после отъезда хозяев сюда пробрались воры? Но вряд ли они стали бы разбивать мебель, а тем более сантехнику. Кроме того, воры всегда торопятся, а здесь кто-то трудился не меньше трех дней.

Вывод напрашивался сам собой: после того, как Женя убежала из-под стражи, здесь продолжили обыск. И на этот раз более основательно. Но это значит, что здесь искали нечто совершенно определенное, что обязательно необходимо было найти. Что? Оружие? Ценности? Документы? Скорее, последнее. У Трегубова наверняка набралось много изобличающих бандитов документов. Которыми, ясное дело, те стремились завладеть.

Ладно, пора идти отсюда. А то, неровен час, придут и заметут как незаконно пробравшегося в помещение. Хотя почему «незаконно»? Ключи мне дала владелица квартиры, я официальный адвокат ее мужа... С другой стороны, если честно, я рассчитывал на то, что удастся избежать регистрации в гостинице – пожить в квартире Трегубовых. Однако теперь это не представлялось возможным. Я аккуратно запер дверь и спустился по лестнице.

Ну что ж, теперь в гостиницу. Перед тем как начинать действовать, нужно где-то обосноваться.

Жилье я нашел без труда. Гостиница «Сибирь» недалеко от центра, средней руки, без всяких изысков, зато с ванной и телевизором, который даже работал! Я бросил в гостинице свой чемодан и, не теряя времени, двинулся в областную прокуратуру.

5

Ночной ресторан «Шанхай» славился своим стриптиз-шоу и замечательной уткой по-пекински. Шеф-повар (настоящий китаец из северных провинций, знающий по-русски пару цензурных выражений и почти без акцента всю остальную ненормативную лексику) обходился «Шанхаю» по сибирским меркам дорого – в штуку баксов ежемесячно, но хозяева оставались довольны. От желающих насладиться экзотикой отбоя не было.

Около одиннадцати вечера, когда большинство завсегдатаев «Шанхая» уже заняли лучшие столы в двух обеденных залах, у подъезда с красными драконами остановился шикарный «линкольн-навигатор». Из него вышли Василий и Кирилл Расторгуевы и двое телохранителей.

Судя по тому, как представительно выглядели братья, в «Шанхае» они забили важную стрелку. Кирилл надел замечательный костюм темных тонов в тончайшую серебристую полоску, сшитый по личному заказу самим Юдашкиным, а Василий и того круче – облачился в смокинг.

Войдя в зал, Василий долго критически осматривался, выбирая столик. Предложенный метрдотелем лучший стол в центре зала, возле сцены, ему чем-то не понравился. Наконец Василий кивнул на уже занятый посетителями стол в глубине зала, возле гигантского аквариума, в котором в зеленовато-мутной воде лениво перебирали лапами кожистые черепахи, так и просящиеся в кастрюлю.

– Там, – скомандовал он.

Метрдотель кивнул и пошел договариваться. Клиентов пересадили, стол моментально очистили, сменили скатерть и расставили приборы.

Василий и Кирилл уселись.

– Еще два стула для них, – кивнул на телохранителей Расторгуев-старший.

К мягкому полукруглому дивану были немедленно доставлены из подсобки два стула.

Телохранители уселись справа и слева от братьев и застыли в напряженно-непринужденных позах. Только профессиональные телохранители да, пожалуй, еще Арнольд Шварценеггер могут сочетать напряженность и непринужденность...

Подошла худенькая, как побег молодого бамбука, узкоглазая официантка в алой шелковой блузке с традиционными китайскими застежками, протянула братьям меню с затейливым орнаментом на обложке.

Кирилл смерил официантку взглядом.

– Интересно, своя косоглазая или тоже привезли? – громко заметил он.

Девушка продолжала вежливо улыбаться. На ее лице не отразилось ни тени смущения, и было неясно, поняла она Кирилла или нет.

– Может, башкирка? – не поднимая глаз от меню, сказал Василий. – Или там кореянка из местных.

– Чукча? – предположил Кирилл, глядя в упор на официантку. Взгляд хозяина сибирской мафии та перенесла стойко, ничуть не покраснев. А впрочем, может, за слоем белил на ее щеках просто не было видно...

– Может... – рассеянно отозвался Василий, но сразу же опомнился и сердито добавил: – Ты вообще поменьше трепись. Успокойся.

– Ради какого-то брехуна столько пыли, – ковыряя деревянной зубочисткой под ногтями, буркнул Кирилл.

Он имел в виду гостя, с которым Василий забил стрелку и который нагло запаздывал.

– Было бы перед кем расшаркиваться, – недовольно повторил он.

– Ты есть что-нибудь будешь? – спросил Василий.

Кирилл открыл меню и раздраженно мотнул головой:

– Ни хрена не понимаю, одни иероглифы!

– На правой странице перевод, – спокойно подсказал Василий. – Хочешь я за тебя закажу?

– Я лягушек жрать не буду, – хмуро предупредил Кирилл.

– Тебе никто не предлагает... Расскажи лучше, как съездил в Испанию?

– Слушай, ты, чукча, – обратился к официантке Кирилл, – принеси пока сто пятьдесят коньяку, лимончик и черный шоколад. Остальное потом.

Девушка молча черкнула что-то у себя в книжке и ушла.

Как только всплыла история с убийством Костыля, старший Расторгуев решил сплавить неуравновешенного младшего брата подальше от Сибирска, «пока пена не осядет». Кирилл улетел на Канары проветриться и заодно решить кое-какие дела. В прошлом году Расторгуевы выгодно вложили деньги, купив в Лас-Пальмасе большой пятизвездочный отель и ресторан-казино на побережье, в лучшей курортной зоне. И отель, и ресторан приносили хороший доход, но в общем-то Кирилл в основном совершил эту покупку, чтобы под это дело оформить себе гражданство Испании. И как бизнесмен, инвестировавший круглую сумму в экономику страны, вскоре начал процедуру его получения.

Он вернулся из Лас-Пальмаса этим утром, и у братьев еще не было времени поговорить.

– Что-то твой брехун тормозит, – поглядывая на часы, сказал Кирилл.

– Я ему забил стрелку на половину одиннадцатого. Это мы рано приехали, – ответил Василий. – Хотел с тобой посидеть в недомашней обстановке. Посмотри, какие девочки...

Кирилл бросил взгляд в сторону сцены, где выступала группа кордебалета, в основном состоящая из таких же, как официантка, девушек монголоидного типа. Номер группового стриптиза как раз близился к завершению, поэтому на девушках уже не было практически ничего, кроме обуви и бижутерии.

– Сиськи тощие, – коротко оценил он.

– Они же балерины, откуда у них сиськи? – втолковывал разумный Василий. – Зато как хорошо ноги задирают. Посмотри, какая растяжка.

Василий иронизировал над необузданным женолюбием младшего. Его самого девушки не интересовали как факт бытия.

Кирилл бросил нервный взгляд в сторону сцены и отвернулся.

– Да ну их! Все одинаковые, – буркнул в ответ. – Точно тебе говорю – чукчи.

– Что-то ты сегодня не с той ноги встал. Расскажи, как съездил? С гражданством что-нибудь светит?

Младший Расторгуев самодовольно хлопнул себя ладонью в грудь.

– А то! Знакомься – знаменитый шеф-повар, знаток русской кухни Василий Соколов! Прям, блин, как в рекламе...

Глаза его сверкнули веселой хитрецой. Старший брат заинтересовался:

– А поподробнее?

– Можно поподробнее. Приезжаю. Ловлю за жопу адвоката, буэнос диас, амиго ему и все такое, как там мое гражданство поживает? Я вам форму заполнял еще три месяца назад. Да вот, отвечает мне гад, отказ вам пришел из министерства. Почему отказ? А, говорит, потому, что в принципе тарелки мыть в твоем ресторане может любой говнюк, а необязательно ты... У них, видишь, такой закон, падла, чтобы гражданство давать только тем, кто в Испании постоянно работает, так я, как владелец ресторана, самого себя нанял в собственном ресторане посуду якобы мыть. Ну, я туда-сюда... Говорю адвокату: ты это, блин, мозги мне не парь, прямо говори: сколько? Я тебе отбашляю, только чтобы гражданство было в лучшем, как говорится, виде! И побыстрее.

Кирилл засмеялся нечаянно родившейся собственной шутке, покачал головой.

– И? – подсказал брат.

– Ну и...

Младший Расторгуев полез во внутренний карман пиджака, вытащил бумажник, из которого торчал заветный паспорт в гербовых королевских печатях.

– Можешь полюбоваться, – протянул он книжечку брату.

– А при чем тут Василий Соколов? – листая документ, спросил старший Расторгуев.

– В этом все дело, – самодовольно улыбнулся Кирилл. – Адвокат мне говорит: вот если бы ты имел редкую специальность, по которой никто, кроме тебя, работать больше не может... «А чисто конкретно?» – спрашиваю. Он намекает: вот у тебя ресторан, а ты сам русский. Было бы неплохо ресторан переименовать в «Русский ресторан», а тебе достать сертификат, что ты, Кирилл Расторгуев, специалист по русской кухне и будешь работать в своем ресторане шеф-поваром. Сечешь?

– И ты достал липовый сертификат? – покачал головой Василий. – Значит, теперь ты у нас бывший студент кулинарного техникума? Молодец, брат. Поздравляю. Прям как Хазанов.

Кирилл гордо развел руками – мол, что нам стоит!

В это время в зал ресторана вошел невысокий блондин лет сорока, с незаметной внешностью и нечитаемым выражением лица. Если бы на блондине был не добротный итальянский костюм, а турецкий свитерок и базарные брюки, его можно было принять за отставника-офицера, подрабатывающего частным извозом. А если нацепить на него спортивный костюм, то запросто сошел бы за бригадира расторгуевских молодчиков. Но метрдотель, по долгу службы знавший в лицо, со спины и сбоку всех лучших клиентов, поспешно придержал перед блондином стеклянную дверь и, забегая вперед, самолично проводил к столу Расторгуевых.

Это и был тот важный гость, которого ждали братья.

– Добрый вечер.

– Здравствуйте.

Блондин уселся напротив Василия, спиной к сцене. Рукопожатий при обмене приветствиями не последовало. Обе стороны были заранее наслышаны друг о друге, но лицом к лицу встречались впервые и теперь внимательно изучали своих визави, угадывая, не ошиблись ли они, согласившись на эту встречу, и каков может быть результат.

– Очень рад с вами наконец-то познакомиться, – первым вступил в беседу гость. – Вы Василий, если не ошибаюсь? Очень приятно. Игорь Михайлович, – представился он, хотя его имя и так было известно всем присутствующим. – Если могу быть вам чем-то полезен, то... Всегда готов прислушаться.

Кирилл Расторгуев тихо хмыкнул. Он не вступал в разговор, оставаясь в тени брата, но его мнение о госте читалось на его лице.

Василий отнесся к молодому политику более снисходительно.

– Я тоже рад, что мы встретились, Игорь, – медленно, в своей тягучей манере произнес он, глядя в глаза собеседнику. – У нас много общего. Давно пора было познакомиться, посидеть, поговорить о жизни, о планах. Я в политику никогда раньше не вмешивался. Бизнес – это бизнес, а политика – это политика... Но все течет... Я думаю, что у бизнеса и политики гораздо больше общего, чем мне казалось в молодости. Не так ли?

– Абсолютно верно, – не стал оспаривать гость.

– У нас общие задачи – мы заботимся о людях. Только вы это делаете в более общем плане, а мы – более конкретно, так?

– Мы рассматриваем задачу благосостояния нашего народа в перспективе развития, – подтвердил гость.

Василий удовлетворенно кивнул.

– У нас скоро губернаторские выборы, а экономическая ситуация в крае в последнее время складывается не очень... Трудно, всем трудно. Время такое. Стабильности не хватает, порядка и стабильности, чтобы каждый знал свое место и дело, так ведь? Мне нравится программа вашей партии. Я думаю, что «Процветающая Сибирь» даст народу именно то, что ему нужно.

Гость скромно улыбнулся.

– И мне, как деловому человеку, хотелось бы оказать вашей партии всяческую поддержку. У меня есть кое-какие средства, я мог бы взять на себя финансирование вашей избирательной кампании. У меня сложились неплохие личные отношения с нашим губернатором, мы во многом понимаем друг друга, и мне хотелось бы на этих губернаторских выборах его поддержать.

Василий говорил еще долго. Гость слушал его с вежливой улыбкой, кивал, поддакивал.

Подали ужин. Гость с аппетитом, выдающим привычного человека, расправлялся с деликатесами, пил халявный коньяк, трескал вишни и ничем не выдавал своего направления мыслей.

«Вот гнида», – думал о нем Расторгуев.

«Помочь они хотят... В очередь встаньте!» – усмехался про себя гость.

После ужина он взял ответное слово.

Для начала он рассыпался в благодарностях и комплиментах хозяевам, упомянул о благородном стремлении представителей отечественного бизнеса поддержать честных политиков, отвесил реверанс в сторону своих политических конкурентов, мол, они тоже люди по-своему неплохие...

Василий внимательно слушал, как сквозь сито отсеивая словесный мусор и выбирая те главные слова, которые гость должен был произнести.

– Это очень хорошо! То, что вы предлагаете нам свою поддержку, – это замечательно. Мы обязательно обсудим на собрании совета, как можно эффективно использовать вашу помощь. Губернаторскими выборами ведь жизнь партии не ограничивается. У нас есть свои далеко идущие планы и цели... И очень многие, так же, как и вы, поддерживают нас и поддерживали раньше. Вот, например, работа нашей партии в регионах поддерживается добровольными пожертвованиями лидеров предприятий, особенно господином Коневым.

Слово было сказано.

Расторгуев знал, что «Процветающую Сибирь» сейчас прикармливают центровые, но прогубернаторская партия с удовольствием вышла бы из-под их «крыши» и губернатора за собой утянула бы под крыло Расторгуевых, если...

Вот одно «если»...

Никто не захочет менять шило на мыло, а уж эти-то гниды в дорогих костюмах и шелковых галстуках – подавно.

– Если бы мы были уверены в вашей абсолютной и искренней поддержке! – крепко пожимая на прощание руку старшего Расторгуева, произнес гость. – Рады будем встретиться с вами еще как-нибудь. Обращайтесь, звоните. Если будут предложения – всегда рассмотрим и обязательно подумаем, как можно использовать вашу помощь на благо нашей партии. И нашего народа.

Когда политик ушел, долго терпевший Кирилл разразился в его адрес трехэтажным комплиментом.

– Как я его не пристрелил, не понимаю! А с тобой он как разговаривает, а? Мразь, одним щелчком раздавить, а строит из себя... Урод, козел!

– Все у тебя козлы, – усталым голосом заметил Василий.

Он не свирепел, а что-то молча обдумывал.

– Да, все! – с вызовом подтвердил Кирилл. – Да послать к нему двух моих пацанов, чтобы разобрались, он бы кипятком обоссался...

– Сядь и заткнись! – неожиданно рявкнул Василий.

Люди за соседними столиками покосились в их сторону.

– Сядь и заткнись, – повторил брату старший Расторгуев более спокойным голосом. – Политик дело говорит, а ты не въезжаешь. Будут они нашими, со всеми потрохами будут, и Шварца сдадут, только ты им сначала докажи, что ты круче и богаче центровых. И сильнее.

– Да я!..

– Свинья, – закончил вместо брата Василий. – Поменьше надо трепаться, побольше делать. Я-то знаю, что ты – это ты, а им как объяснить, на пальцах? Вот я такой сякой, крутой... Делом надо доказать.

– Я тебе давно говорил, перестрелять всех центровых на хер! – наклонившись к брату через стол, бешено блестя глазами, зашептал Кирилл. – По пуле в башку каждому! И сто пудов. Они меня достали, падлы.

– Нашел где говорить. Еще по телику объяви, – многозначительно обводя зал глазами, посоветовал Василий. – Допивай и поехали, Золушка, бал окончен. Возвращаемся к трудовым будням.

В машине Василий обдумывал разговор с лидером «Процветающей Сибири», словно вел сам с собой бесконечную шахматную партию.

Наконец он решил, каким должен быть ответный ход.

Решение нравилось простотой, логичностью и силой производимого эффекта.

Чтобы заявить о себе как о новой силе в Германии, боевики Гитлера подожгли рейхстаг. Чтобы закрепиться во мнении обывателей на роли самой главной сибирской банды, боевики Расторгуевых по приказу Василия той же ночью спалили дотла квартиру гендиректора канала АТН Мишина.

На другой день программы городских новостей, все городские газеты начинались жуткими репортажами с пепелища: «Только счастливая случайность сберегла жизнь обитателям квартиры!», «Небрежность или продолжение бандитских разборок с журналистами?»

Но наиболее эффектным репортажем разразился сам погорелец.

«Нет дыма без огня! – заявил Мишин в вечернем эфире. – Многие из вас вспоминали эту народную мудрость, глядя на нашем канале репортажи о деятельности так называемой севмашевской братвы. Нет дыма без огня?... Сегодня ночью боевики Севмаша практически подписались под признанием, что все, о чем мы рассказывали в предыдущих репортажах, увы, правда...»

Можно было без преувеличения сказать, что в тот вечер весь город, затаив дыхание, смотрел канал АТН.

Андрей Папутин сидел на полу в своей комнате, не зажигая верхний свет, безучастно смотрел на мерцающий экран телевизора, где шевелил губами гендиректор АТН Мишин. Периодически Андрей нажимал кнопки на дистанционном пульте, переключался на другие каналы, но нигде ничего интересного не находил и возвращался на АТН.

За его спиной на диване послышался шорох и стон.

Андрей обернулся.

Ксюша сидела, свесив ноги, одной рукой держалась за голову, другой опиралась на подушку. Вид у нее был взъерошенный и помятый, глаза припухли.

– Ты кто? – севшим голосом спросила она, глядя на Андрея. – Где я? Ох, черт! Мне что-то не того...

Она обеими руками сжала виски, уткнулась лицом в колени.

Андрей подошел, сел рядом.

– Оксана, это я. Тебе лучше?

Ладони разжались, два любопытных глаза уставились на парня.

– А, это ты... Как я у тебя очутилась?

– Ты не помнишь? Я нашел тебя в «Планете». Тебе было плохо. Ты что, обкурилась или колес наглоталась?

Вместо ответа девушка уткнулась лицом в подушку и повернулась к Андрею спиной.

Через несколько минут он решился заглянуть ей в лицо. Оксана безмятежно спала. Андрей укрыл ее одеялом, а сам перекемарил до утра на полу.

Утром Оксана проснулась в мрачном настроении. Под глазами – фиолетовые тени, руки мелко дрожат. Молча сидела на кухне на табурете, поджав под себя ноги, курила сигарету за сигаретой, прихлебывала крепкий кофе.

– Увидимся сегодня? – с надеждой в голосе спросил Андрей.

Оксана неопределенно пожала плечами.

– Может, сходим куда-нибудь? – продолжал Андрей. – Поужинаем.

Оксана нервно постукивала кофейной ложкой по краю чашки.

– Слушай, у тебя деньги есть? – неожиданно спросила она. – Мне нужно отдать долг.

– Есть, – обрадовался Андрей возможности услужить. – Сколько тебе нужно?

– Я не знаю... Подожди, я схожу позвоню, можно? Посиди пока здесь. – Она вышла в комнату, плотно прикрыла за собой дверь. Андрей долго ждал ее на кухне. Слишком долго для одного звонка. Не выдержав, он вышел в прихожую и прислушался. Из-за матового стекла двери доносился приглушенный голос Оксаны.

– Ахмет, сколько есть? Мало... Мне нужно три, – разобрал он.

Кто такой этот Ахмет? Наверняка один из тех «черных», о которых говорил охранник из «Планеты».

Оксана зашла на кухню возбужденная, ее бледное лицо подергивалось.

– Мне нужно триста баксов, – попросила она. – Я завтра же тебе отдам.

– Ты что, на игле сидишь? – хватая ее за руки, крикнул Андрей. – Кому ты звонила? Кто этот Ахмет?

– Не твое дело! – Ксюша пыталась вырваться. – Не лезь в мою жизнь. Отпусти меня.

– Ты никуда не пойдешь.

– Не твое дело. Ты мне никто!

– Я не дам тебе денег.

– И не надо. Мне от тебя ничего не надо. Пусти!

Хлопнув дверью, Оксана выскочила из квартиры.

Андрей застыл в растерянности, потом схватил куртку и побежал догонять девушку.

Игорь Силаев, глава прогубернаторской партии «Процветающая Сибирь» – тот самый, похожий на офицера-отставника молодой политик, – после содержательной беседы с Василием Расторгуевым несколько дней обдумывал создавшееся положение.

Прежде чем идти с конкретными предложениями к губернатору, думал он, или выносить вопрос на обсуждение партийного совета, стоило сначала все взвесить и решить, выгодно прежде всего ему самому объединение с Севмашем или же нет?

После тщательных прикидок Силаев решил, что выгодно.

Свою политическую деятельность лидер «Процветающей Сибири» никак не хотел ограничивать столь скромным постом. Его интересовали перспективы – возможно, кресло губернатора на следующих выборах, когда Шварцу придется так или иначе искать замену. От губернаторского кресла рукой подать до кресла заместителя председателя Совета Федерации, а там молодой политик может, что называется, засветиться на всю Россию, получить выгодное предложение войти в правительство... Да мало ли еще что! Ну и быть полновластным хозяином области, да еще такой богатой, тоже неплохо!

В свете далеко идущих амбиций денежный мешок в лице Расторгуевых очень даже пригодился бы.

На центровых у Силаева-политика надежд было мало. Центровые во главе с Севой Маленьким не даром прикармливали силовика из РУБОПа генерала Киреева, да и еще некоторых высоких лиц области, а генералы не зря им покровительствовали. Наверняка давно сговорились, как сковырнуть Шварца и провести в губернаторы своего человека. Того же генерала Киреева, к примеру.

– Ты что не спишь? – спросила жена.

Она проснулась минуту назад и теперь жмурилась от яркого света лампы.

– Который час?

– Два. Я сейчас лягу.

– Что-то плохое случилось?

– Ничего не случилось. Спи.

Силаев чмокнул жену и погасил лампу. Лег в широкую кровать, поерзал, поудобнее пристраивая в изголовье подушки... Жена давно уснула, тихо посапывая простуженным носом, а он долго не засыпал.

Наконец усталость одолела, но даже во сне Силаев прикидывал, взвешивал, сомневался и наконец поднялся ни свет ни заря с головной болью и изжогой после китайской кухни.

Он поплелся на кухню, растворил в стакане воды шипучую таблетку, выпил, поморщился и включил телевизор.

«...Только что мы получили этот репортаж с места событий. Действительно, этой ночью произошел пожар в квартире генерального директора сибирского канала АТН Евгения Мишина. В последнее время на канале АТН, в авторской программе обозревателя Худякова, прошла серия репортажей о возможной причастности известных предпринимателей братьев Расторгуевых к деятельности так называемой севмашевской преступной группировки...»

Силаев оживился. Он усилил громкость и прослушал утреннюю программу регионального ТВ. Периодически он не забывал щелкать кнопками, переключаясь на другие каналы. Новость о пожаре в квартире Мишина постепенно обрастала подробностями, как снежный ком, и приобретала совершенно отчетливый характер сенсации.