Текст книги "Конец фильма"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

9

Лес. Натура. Ночь.

Некрасов оступился и скатился с тропинки в овраг. – У, зараза, – тихо выругался он. – Ты что, Женька? – спросил Сабанов. – Да ногу, кажись, подвернул. – Встать на нее можешь? – Белоусов спрыгнул в овраг и присел с фонариком к Некрасову. – Ой, нет! Добей меня, командир...

Лес. Натура. День.

Под утро они все так же брели по лесу. Белоусов поддерживал хромающего Некрасова. Тот немного опирался на больную ногу, страдальчески морщась от боли. Сабанов нес два рюкзака – свой и Жени. Галя все чаще и чаще останавливалась. – Давай мне! – Сабанов взял рюкзак у девушки. – Галка, все будет нормально. – Где – нормально? Всю ночь протопали! – В голосе Белоусова послышались истеричные нотки. – Все, не могу больше. Хочу жрать. – Антон резко сбросил рюкзак и лег на землю. Сабанов решительно, без слов попытался поднять Антона, но тот оттолкнул его от себя. – Отстань! – злобно закричал Антон. – Никуда не пойду! Иди сам. – И я больше не могу, – еле слышно проговорил Некрасов. Он опустился на землю, болезненно пробуя пальцами распухшую ногу. – Нельзя, нельзя, нельзя так! – с силой заговорил Сабанов. – Надо держаться. И только всем вместе. – Мы подохнем здесь, – сказал Антон. – Блин, смешно, заблудились в каком-то поганом Подмосковье! – Есть охота... Сколько человек может прожить без еды? – Да вы что, с ума сошли? Никто не умрет, вы что! Вы слышите меня? – Сабанов заметался между друзьями. Галя громко всхлипнула. – Потом еще сто раз будем об этом вспоминать. И смеяться... – Смеяться, да? Смеяться? – Антон начал истерично хохотать. – Да мне уже смешно – до чертиков. – Хватит! Что вы как дети! Я вас выведу. Я вам обещаю. Клянусь! Только заткнитесь. Сабанов начал поднимать ребят, встряхивая, обнимая их, приводя в чувство. И уверенно, словно гипнотизируя своей силой, смотрел каждому из них в глаза: – Встать! Я вам сказал: встать! И, подталкивая их в спину, снова повторял обнадеживающе: – Все будет хорошо. Я вам обещаю! Я вас выведу! Только всем вместе! Держаться!

10

Медсестра поправила у Гарипова капельницу. Потом склонилась над ним, поправляя подушки.

Гарипов с трудом, но дотянулся забинтованной рукой до ягодиц медсестры.

– Перестаньте, вам сейчас нельзя. Я имею в виду, двигаться нельзя. – И медсестра удалилась, отчаянно виляя бедрами.

– Нет, ты видел ее, а? Какая цаца! Она меня вылечила! Чудо!

Грязнов сел на стул рядом с кроватью.

– Ну как вы?

Выражение лица Гарипова резко изменилось:

– Плохо. Очень плохо. Слушай, я сразу говорил, что это Линьков, да?

– Ну успокойтесь...

– Меня убить хотели, а я должен быть спокоен, да?..

– Давайте по порядку. Что там случилось?

– Так я уже следователю рассказал.

– Ничего, вы просто повторите. Итак, что случилось?

– «Что», «что»! Прибежал Линьков, полез меня бить, потом давай стрелять.

– Вот так прямо с порога и начал бить?

– Да фашист он, я же говорил. Всех людей ненавидит. Меня в первую очередь. Видел у него патроны?

– А Линьков говорит, что патроны подсунули вы...

Гарипов выкатил глаза:

– Вуа! Что говорит?! Он убийца, а ты ему веришь?! Он в меня стрелял, а ты ему веришь?! Если черный, так все, преступник, да?!

– Тут такая история, Гарипов: на патронах нет отпечатков пальцев Линькова. А вот ваши имеются. Это вам следователь сказал?

– Вуа! Откуда?

Грязнов пожал плечами.

– Чудо, наверное.

Гарипов закрыл глаза.

– А кто там еще был?

– Мои друзья.

– Фамилии, имена, место жительства.

– Не знаю. Я устал.

– А что вы делали ночью в цеху?

– Работал, – криво усмехнулся Гарипов.

– Стахановец?

– Вуа! Не хотел идти домой! У меня в семье проблемы. Интимного характера. Устраивает?

– Не устраивает. Гарипов, вы занимались в цеху изготовлением боевых пистолетов и взрывчатки.

– Докажи!

– Уже. – Грязнов достал из папки бумаги и протянул Гарипову: – Читать сможете?

Гарипов оттолкнул бумаги, тихо сказал:

– Ты что, такой крутой мент?

– Я не мент. Но я крутой.

– Не ищи моих друзей. Тебе же хуже будет.

– Это я устал от вас, Гарипов. А вот вы проходите по делу, как один из подозреваемых.

– В чем подозреваемый?!

– А вы не поняли? В убийстве Медведева.

– Я его не убивал, – выдавил из себя Гарипов.

– Ладно, ты сам напросился. – Грязнов склонился к самому уху Гарипова и негромко сказал: – Твой оружейный подпольный цех я выдаю ФСБ, мало не покажется. Понял?

– Утопить хочешь? – сузил глаза Гарипов.

– Хочу.

– Чего тебе от меня надо? – Гарипов заскрипел зубами.

– Кому ты на студии делал пистолеты?

– Никому...

Грязнов встал:

– Счастливо оставаться.

– Вуа! Один только делал! – неожиданно почти взвыл Гарипов.

– Кому?

– Медведеву делал. Мамой клянусь! Сценаристу этому!

11

Грязнов телефон Медведевых знал на память. Звонить решил из автомата – так дешевле, все-таки мобильная связь у нас еще роскошь.

В телефонной трубке раздавались длинные гудки. Значит, на работе.

Грязнов поискал в своей телефонной книжке, набрал номер.

– ЦСДФ, – ответили на том конце провода.

– Будьте добры Медведеву!

– Кто ее беспокоит?

– Следователь Грязнов.

– Ой, а Лены не будет на работе. У нее муж умер.

– Не подскажете, где ее можно найти?

– Дома, – удивились на том конце провода.

– Странно, весь день ей звоню. И никто не берет трубку.

– Я только что с ней разговаривала... Хотя погодите... Вы ведь на квартиру мужа звонили?

– Ну да!

– Нет, она дома. Я имею в виду – у мамы.

– Спасибо.

Телефон Лениной мамы Грязнов на память не знал, поэтому попросил продиктовать.

– Да! – услышал Денис голос Медведевой.

– Здравствуй, Лена. Грязнов.

– А, Денис, здравствуй!

– Я по делу. Нам нужно кое-что поискать в квартире Кирилла. Алло, Лен, ты слышишь?

– Ладно приезжай, обыскивай, – не сразу ответила Медведева. – Тем более что на это не нужно моего разрешения. Ваши и так там, наверное, все перерыли...

– Лично я ничего там не перерывал. А если перерыли – это милиция.

– Часа через три устроит?

– Да, конечно, но...

Однако Медведева уже положила трубку.

Времени было полно. Возвращаться в агентство не хотелось. И Денис поехал на студию. Может, пленку уже проявили.

12

Успенская чуть не сшибла Грязнова с ног. Как-то испуганно метнула взглядом.

– О, Людмила Андреевна, здравствуйте.

– Привет.

– А я как раз насчет пленочки.

– Какое совпадение! – Успенская дымила папиросой, не вынимая ее изо рта.

– Не готова? Ведь срок был еще...

– А у нас в стране хоть что-то делается в срок?

– Но они обещали?..

– До задницы им собственные обещания. У них на день сто пятниц!

– Может, как-то нажать можно?

– Бесполезно. И вам здесь крутиться нечего. Я же сказала, что сообщу. И что вообще вы хотите увидеть?! Это кинопленка, ясно? Не видео! Мы снимали только дубль. От «камеры» до «стоп». Ничего вы не увидите интересного! Фон провалился – и все.

– Провалился?

– Недосветили, суки.

Грязнов закурил возле Успенской, продолжавшей нервно дымить папиросой.

– Тут курить нельзя. – Успенская показала на плакат. – Вон вахтерши вас сейчас заметут.

– А вас?

– Меня?!..

Грязнов быстро затушил сигарету, конечно, его заметут. А вот Успенскую поди попробуй. Бой-баба.

13

Квартиру Кирилла еще не обыскивали. Лена зря волновалась. Ее обыскивать начали, как раз когда они с Денисом приехали. Словно нарочно.

«Ну вот, – подумал Денис, – теперь Ленка решит, что это я милицию позвал».

Следователь и трое оперативников обыскивали квартиру. Двое пожилых людей наблюдали за ними.

Лена сидела в углу в кресле. На оперов почти не смотрела, а вот Дениса просто прожигала взглядом.

– А соседей зачем позвали? – кивнула в сторону тех двоих Медведева.

– Так положено, Лена, – объяснил Грязнов, который почему-то и в этом чувствовал себя виноватым. – Они понятые.

– Ну если положено...

– Лена, ты разрешишь позвонить?

Она кивнула. Грязнов вышел на кухню. Он достал сценарий сериала и набрал по нему номер телефона. Сработал автоответчик, и игривый голос Ксении выдал длинную фразу:

«Привет, ты действительно уверен, что я захочу тебя слышать?»

После длинного сигнала Грязнов произнес на автоответчик:

– Не уверен, но хотелось бы тебя услышать, а еще больше – увидеть...

Вошла Лена, и он спешно положил трубку.

– Знаешь, так странно, – сказала Лена. – Я почему-то все время забываю, что Кирилла нет. Хожу, что-то делаю, о чем-то думаю – и вроде все по-старому и ничего не случилось. А потом – бах! Его ведь уже нет!

– Бывает, – промычал Грязнов несуразное.

– Пытаюсь вспомнить что-то из того дня. Должна же я была почувствовать, как-то увидеть, что жить ему осталось совсем немного.

Заглянул следователь:

– Можно вас на минутку?

Они вернулись в комнату.

– А что здесь? – спросил следователь, указывая на ящик письменного стола.

– Это его личный ящик.

– Он закрыт на ключ. Он у вас есть?

– Нет. Это его личный ящик. Если он вас так интересует, взламывайте.

Оперативник аккуратно открыл отмычкой ящик стола.

Лена не стала смотреть, снова ушла на кухню. Грязнов поплелся за ней.

– Представляешь, какие были его последние слова мне? – продолжала Лена. – «Ленка, нажарь сегодня вечером картошки. Так хочется жареной картошки с солеными огурцами». Представляешь, и ничего больше! О какой-то картошке сказал. Вот же глупость!..

– Это не глупость. Он ведь не раз говорил, что ты умеешь жарить картошку каким-то особенным способом.

– Жарю как все...

– Он еще шутил: «За Ленкину жареную картошку родину продам!»

– Грязнов, – позвал следователь.

Грязнов заглянул в комнату. Следователь протянул ему документ.

– Что это?

– Разрешение на газовый пистолет.

– А сам пистолет?

– Нету.

– Лена, – Денис обернулся к вдове, – у Кирилла что, был пистолет?

– Да. Газовый. Он говорил – у мужчин те же игрушки, что и у детей, только настоящие.

– Где он его хранил?

– Да везде он валялся.

– А из дому он его выносил?

– Брал иногда... – сказала Лена и осеклась. Грязнов смотрел на нее как-то странно, пугающе.

Следователь поймал этот взгляд Дениса, они переглянулись, и следователь кивнул.

– Поехали, – сказал он.

14

Следователь покопался в сейфе и выложил на стол два пистолета:

– Хватит?

Денис вынул свой и тоже положил рядом:

– Вот теперь сойдет.

Следователь накрыл пистолеты газетой, а Грязнов выглянул в коридор:

– Лен, заходи.

Медведева робко вошла в кабинет.

– Лена, ты только не волнуйся, это просто. Ты посмотришь сейчас на пистолеты. Если какой-нибудь узнаешь, скажи, ладно?

– Я не разбираюсь в пистолетах.

– И не нужно. Просто посмотри, хорошо?

– Давай.

Следователь жестом фокусника сдернул газету с пистолетов:

– Смотрите.

Лена склонилась над столом. Потом неуверенно тронула пальцем лежащий посредине «макаров».

– А взять можно?

– Можно.

Лена подняла пистолет, повертела его в руках.

– Это пистолет Кирилла. – Она удивленно обернулась к Денису. – Откуда он у вас?

Следователь молчал, а Грязнов сел и подпер подбородок руками.

– Денис, откуда здесь пистолет Кирилла? – снова спросила Медведева.

– Я ничего не понимаю, – сказал Грязнов. – Из этого пистолета Кирилл застрелился.

– И что это значит?! – Лена испуганно оглянулась на следователя.

– Это значит – самоубийство, – развел руками Грязнов.

Глава четвертая

1

Следователь, понятное дело, сочувствовал Денису. Как не объяснишь заядлому болельщику, почему его любимая команда проиграла, имея подавляющее преимущество на протяжении всего матча, так же было бесполезно спорить с этим рыжеволосым, который уперто твердил свое:

– Медведь не мог... Ну и пусть пистолет опознан! Здесь что-то не то, нужно думать...

Терпеливо выслушав все доводы Дениса, следователь после паузы произнес твердо:

– Все, это дело я закрываю.

– Но как же?..

– По закону. У меня нет оснований продолжать расследование.

– А у меня есть!

– Ты частное лицо.

Хотя из кабинета следователя Денис и вышел с видом победителя, но уже в машине, по пути к «Глории», начал как-то сдуваться, и весь его запал будто вылетел в окошко. Да, он, конечно, красиво бросил вызов судьбе, но совершенно не представлял себе, что нужно делать дальше.

Хотелось кому-нибудь пожаловаться, да хоть тому же Самохину, но тот срывающимся голосом орал в телефонную трубку.

– Брать их надо! Уже есть санкция, вот она, передо мной лежит! – Самоха схватил со стола спортивную газету. – Слышишь, шуршу? Где достал – неважно! Это не твои проблемы! Надо пользоваться случаем! Пакуйте их!

Денис отрешенно смотрел на улицу. Ясно же, что Самоха разыгрывал перед ним очередную мыльную оперу. Тоже нашел момент! Совсем и несмешно. А за окном его кабинета будто резвились пиротехники – скапливался туман, и он не рассеивался, а, наоборот, становился все более плотным.

Самохин бросил наконец трубку на рычаг и вскрыл обертку «сникерса». Теперь он смотрел на Дениса с ожиданием: прошел ли розыгрыш?

– Мы только что Лебзяка с женой взяли, – наконец, без особой надежды в голосе, произнес он. – Тепленькими, прямо в постельке.

– Надо же! – вяло удивился Денис. – Ловко.

– Ясненько... – до Самохина дошло, что с ослом лучше не шутить – получишь хвостом по морде. – Ну хвастайтесь, шеф.

– Да чем хвастаться-то? – вздохнул Денис.

– А вы по порядку.

2

– По порядку?.. Мы не виделись с ним больше года... – Перед Грязновым сидел худой мужчина, как-то очень уж женственно подпирая подбородок рукой. – Расстались с ним после того, как...

– В каком смысле – расстались? – насторожился Денис.

– В творческом... Нет-нет, между нами ничего... Понимаете, мы вместе работали над сценарием. У меня была идея, а у Кирилла связи. А потом я узнал, что моя фамилия исчезла... Ну он вычеркнул ее... Правда, картину так и не запустили. Может, это и к лучшему... Простите, можно поинтересоваться? А как вы на меня вышли?

– По телефонному номеру в записной книжке.

– И что, вы теперь всех вот так нагло выдергиваете? – Девушка не была лишена красоты, но косметика эту красоту не подчеркивала, а, наоборот, всячески скрывала.

– Не выдергиваем, а вежливо приглашаем или приезжаем на дом, как в вашем случае.

– Ага, можно подумать, Коля такой дурак и ничего не поймет!

– Коля?

– Муж мой. Я замужем, к вашему сведению. Уже два года. Ясно?

– Поздравляю...

– Не хочу, чтобы он что-нибудь узнал про эту сволочь. Я для этого со всеми подругами специально разругалась. И тут вы со своими приглашениями и приездами! Хорошо хоть, Коля на работе целый день...

– Простите...

– Ничего-ничего, время терпит! – сказало густо заросшее щетиной «лицо кавказской национальности», угощая Дениса только что приготовленным пловом. – А Кирилла жалко, хороший был парень. И деньги жалко. Он мне деньги должен был, вай.

– И вам тоже? Большие?

– Чего уж теперь!.. Обещал отдать с процентами, да вот, сам панымаишь, дарагой. Хороший был парень...

– Вы можете назвать точную сумму?

– В прошлом декабре две тысячи, и вот буквально на днях еще семьсот, – изрек лысоватый мужчина в туго затянутом галстуке. Чтобы поговорить с Грязновым, он вынужден был прервать селекторное совещание.

– Долларов? – уточнил Денис...

– Нет, у меня в тот момент были только немецкие марки, – сказала молодящаяся дамочка в строгом костюме. – Я в Германии по контракту работала. Думала, вернусь домой, «фелицию» куплю. Он мне и расписку дал. Вот. – Она протянула Денису бланк...

– «...в том, что я, Медведев Ка Эс, взял у Быбина Тэ Эф пять тысяч американских долларов, – прочитал Денис, – сроком на три месяца».

– Совершенно верно, – кивнул Быбин, протирая носовым платком стекла очков.

– А зачем ему эти деньги? Он вам говорил?..

– Ох, он любому мог мозги запудрить, – махнула рукой бабенка с простым, наивным лицом. – И я поверила. Знаете, он ведь с крыши из-за меня прыгнуть хотел... Подошел так к краю, а у меня аж сердце захолонуло.

– Любовь? – понимающе покачал головой Грязнов...

– Любовь... – И девчонка разрыдалась. Совсем еще юная девчонка, можно за школьницу принять. – Я же не знала, что у него жена-а-а!..

– Вы успокойтесь. – Денис плеснул в стакан воды. – Выпейте.

Крашеная блондинка с фиолетовыми ногтями сделала аккуратный глоток. Она не плакала, но была на грани взрыва.

– В общем... Он заставил меня сделать аборт... А я была уже на пятом месяце...

– Заставил? Как это можно заставить?..

...– А вот так! – закричала миловидная девушка с очень короткой стрижкой. – Взял бритву и сказал, что полоснет себе по венам!

– А вы что?..

А что я? – пожал плечами солидный мужчина в годах. – Не тронь дерьмо – не завоняет. Знаете такую поговорку? Предупредил его только: «Еще раз встречу – морду набью». Больше я его не видел...

– Спасибо... – задумчиво сказал Денис.

– Не за что! – закрыл за ним дверь парень в спортивном костюме. – До свидания!

Всех этих «свидетелей» Грязнов, разумеется, не вызывал, а просил прийти, если есть такая возможность, или же сам ездил к ним, к друзьям и недругам Медведя, подругам и любовницам, товарищам по цеху, приятелям, знакомым и знакомым знакомых...

Кто-то легко шел на контакт, кто-то совсем не шел, не желая светиться, народ-то по большей части публичный. Денис уговаривал, уламывал, угрожал даже и страшно при этом завидовал «ментам», у которых всегда под рукой бумажка с печатью. Эх, ему бы такую бумажечку... Трудно все-таки быть «частным лицом».

В общем, на сбор информации Грязнов потратил несколько дней и два бака бензина. Умотался, как уличный пес. А толку? Да не было никакого толку... Следователь только хмыкал.

В каждом кредиторе Денису виделся потенциальный заказчик. Да и по жизни обиженных многовато. Надо же... Ни одного доброго слова!

Если бы Грязнов не знал Медведя, точно бы про него подумал – конченый урод.

И за окном кабинета по-прежнему клубился непонятный туман.

3

А ведь все объяснялось очень просто: в асфальте зияла большая дыра с рваными краями. Из нее вырывался столб белого пара. Долетая до грязновского окна, пар терял скорость и сбивался в облако.

Зеваки стояли за выставленным оцеплением. Среди них был и Денис. Приоткрыв рот, он смотрел на дыру в асфальте, на облако пара, на рабочих в оранжевых жилетах, которые мало чем отличались от самих зевак – так же стояли, пялились на дыру и не знали, что делать...

– Стихийное бедствие. Денис созерцает, а служба идет, – с издевкой в голосе продекламировал Цыган.

– Браво, – обернулся к нему Грязнов. – Какая, на фиг, служба? Мне постоянно повторяют, что я частное лицо.

– Я тут уже минут двадцать. Отвлекать не хотел.

– Да, завораживает... Пойдем куда-нибудь, у меня в кабинете такая парилка...

– В кабине-ете! – надув щеки, передразнил его Цыган. – Лучше поедем.

Они подошли к новенькой иномарке. Цыган щелкнул брелком и распахнул перед Грязновым дверь.

– Культурная программа? – Денис раздумывал, садиться или нет. После поминок он был уверен, что с Цыганом они больше не сойдутся никогда, ни при каких обстоятельствах.

– А ты сильно торопишься?

– В общем, нет...

– Это я заметил. А убийца на свободе.

4

До реки было рукой подать. Цыган вынул из багажника болотные сапоги, бросил их Грязнову, а сам подхватил чехол со спиннингом.

– Ну разве не чудо? – Цыган был бодр и активен. Он быстро шагал по высокой траве к берегу. – Два километра от Москвы – а будто на другой планете!

– Кто тебе сказал, что я рыбак? – плелся за ним Денис. – Я не люблю ловить рыбу, мне ее жалко. Я зеленый.

– Спасибо, что не «голубой», – засмеялся Цыган. – Преступников по той же причине не ловишь? Жалко?

Грязнова совсем разморило на солнце. Речная вода была спасением. Пока Цыган собирал спиннинг, он сбросил ботинки, закатал брюки до колен, снял пиджак и рубашку, сорвал лопух, сделал из него что-то вроде панамы. И лег на травку.

– Знаешь, мне вчера так смешно стало, – сказал Цыган. – Сначала разозлился. Стою на балконе, курю. Глядь, ты идешь. Прямо подо мной. Думал, кинуть бы сейчас чем-нибудь тяжелым.

– Ну и кинул бы...

– Так смешно вдруг стало...

Денис перевернулся на живот, лениво подполз к самому краю берега.

– Давно такого кайфа не испытывал. Спасибо тебе, Цыган. – И опустил голову в воду.

Стало тихо. Бесшумно покачивались тонкие водоросли. Совсем рядом блеснула чешуей мелкая рыбешка. Лицо Грязнова расплылось в блаженной улыбке.

И вдруг чья-то рука схватила его за плечо...

5

Берег реки, лес. Натура. Ночь.

– Что? – выдернул голову из воды Сабанов. – Мы здесь были! – истерически кричал ему прямо в лицо Антон. – Совсем недавно! Вон коряга торчит! – Знаю, заткнись! – отмахнулся от него Сабанов. – У меня есть план! Эти слова товарищей не обнадежили. Некрасов лежал, положив голову Гале на колени, и отрешенно смотрел перед собой. Галя гладила его по загривку, как котенка. Белоусов, стуча зубами, стоял далеко в стороне. – Надо идти вдоль берега! – Сабанов пытался заразить друзей новой идеей. – И что? – без особого энтузиазма отозвался Белоусов. – А то, что у человека одна нога короче другой! – Жень, я с ума схожу, – шепнула Галя Некрасову. – Мне холодно... – пожаловался тот в ответ. – Поэтому и ходим по кругу! – радовался собственной догадке Сабанов. – А если вдоль берега, то утром будем в лагере! – А если это не та река? – В темноте глаза Антона блестели, как два светлячка. – Что значит – не та? – Ну другая... – Все равно надо вдоль берега! – Давайте плот сделаем! – предложил Белоусов. – Ты умеешь? – с надеждой посмотрела на него Галя. – Не-а... А ты? – Я никуда не пойду, – вдруг громко заявил Некрасов. – Не ходи, – равнодушно пожал плечами Белоусов. – Да ты и не сможешь. – Замолчи! – крикнула Галя. – Тихо! – Ее слабый голосок перекрыл рык Сабанова. – Слышите? Он смотрел в небо. Откуда-то издали приближался и нарастал механический клекот. – Это батя... – тихо, словно боясь спугнуть неосторожным словом удачу, сказал Белоусов. Но не стерпел, заорал во все горло: – Это отец! Они нас ищут! Он авиацию поднял! Батя, мы здесь! Батя!!! – Мы здесь! Батя, мы здесь!!! – истошно закричали остальные, размахивая руками и прыгая на месте. Выше всех прыгал Некрасов, вмиг позабыв о жгучей боли в ноге. Механический клекот все нарастал. Наконец прямо над их головами раздался грохот и так же стремительно исчез за рекой, на другой стороне. – Батя! – Белоусов, наверное, хотел догнать вертолет. Он вбежал в воду, но его тут же сбило с ног течением... Сабанов, не раздумывая, бросился на выручку. Их быстро вынесло на середину реки. – Они оба утонут... – сказала Галя. Некрасов вспомнил о своей ноге, повис на девушке, обхватив ее за плечи. А Антон все еще стоял, высоко задрав голову и всматриваясь в пустое темное небо. Барахтающихся в воде накрыл предрассветный туман. – Ноги свело! – Белоусов уже захлебывался. – Игорь, спаси... – Не цепляйся за меня... – зло командовал Сабанов. – Попробуй лечь на спину, я держу... Белоусов отчаянно колотил по воде руками. Брызги разлетались в стороны.