Текст книги "Финиш для чемпионов"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Уж простите, Александр Борисович, я тут был немного занят, – умиротворяюще журчал в трубке Тихон Давыдов, – но, можно считать, совсем освободился. У меня тут будут на неделе дела в Лужниках, но сразу после этого, если удобно, готов подъехать куда вы скажете.

– Я рад. Давайте уточним время и место...

Турецкий договаривался о встрече со странным безотчетным чувством: как будто не верил, что она может состояться.

«Ерунда! – призвал он к служебному порядку свои беспокойные нервишки. – Заморочил ты себе, Саша, голову всякими ковбоями да джиннами, а теперь удивляешься, что Давыдов тебе не померещился. Тихон Давыдов – человек как человек, в точности как все люди. Вот как раз и прощупаю, что он за человек...»

Чувство стало слабее, но не исчезло. Однако Турецкий решил просто не обращать на него внимания.

20

– Применение анаболиков я считаю извращением самой цели спорта, – безапелляционно, как школьная учительница, проговорила Софья Муранова. – Человеческое тело – ведь это же совершенство, это самое прекрасное, что есть в природе! Знаете, что написал Леонардо да Винчи на полях рисунка, изображающего мышцы руки? Он примерно так обратился к зрителю: «Если тебе покажется, что этих мышц слишком много – попробуй убавь; если мало – попробуй прибавь; а если увидишь, что все находится в соответствии, вознеси хвалу Творцу, создавшему столь дивный механизм». Возвышенно, правда? Так же как наука и искусство стремятся показать, на что способен человеческий разум, в спорте человек старается выразить, на что способно его тело. К чему же тут посторонние влияния, лекарства, которые не добавляют совершенства, а калечат? Нет, извините! Я выступаю за естественность. Никогда не пользовалась анаболиками и стараюсь, чтобы других минула эта напасть.

В то, что бывшая олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике Софья Муранова никогда не пользовалась анаболиками, верилось сразу и без сомнений. Ее естественность простиралась до того, что она и косметикой, и украшениями не пользовалась – и, между прочим, была хороша, как немолодая царица, безо всяких бус и сережек, с седеющими волосами, забранными под белую косынку, завязанную сзади изысканным узлом, с улыбчатыми морщинками в углах ярко-голубых, не померкших с годами глаз. Так величественно не таить признаков возраста умеют только женщины, которых крепко любят. Источник этой любви находился рядом, взирал на нее преданными глазами – и, хотя был выше ростом, казалось, что он смотрит на Софью снизу вверх. Валентин Муранов в присутствии речистой и напористой супруги тактично тушевался, предоставляя ей разбираться с Денисом, изредка бормоча отдельные реплики себе под нос. Валентин, как можно было уловить из его ворчания, считал большой уступкой то, что они вообще согласились прийти в офис «Глории». А Софья не боялась никого и ничего, отстаивая свою точку зрения.

– А другие спортсмены не верят в ваши благие побуждения, – настаивал Денис. – Они считают, вы вредите их карьере из зависти, потому что сошли со спортивной сцены.

Софья негодующе всплеснула руками:

– Денис... вы позволите вас так называть? Вы человек совсем молодой и, уж простите мое замечание, очень слабо разбираетесь в проблемах спорта. Завидовать нам с Валей некому и незачем: предназначенную нам долю почестей мы получили в свое время. Многократные чемпионы мира, одно время были тренерами объединенной сборной страны по гимнастике... Другое дело, что не мы ушли из российской сборной, а нас ушли. С какой целью? Вот это вас должно интересовать по-настоящему.

– С какой стати его это должно интересовать? – позволил себе все-таки вмешаться в диалог Валентин Муранов. – Ты, Соня, разве не догадываешься, на кого он работает?

– Я не слепая, Валя, – досадливо отозвалась Софья. – Ну так что ж из того? Денис – человек молодой, неиспорченный, в спортивных интригах не искушенный. Ему представили проблему однобоко, со стороны наших спортивных бонз, он ее так и видит. Так, Денис? Он и не подумал о том, что у нас – своя правда. Пусть будет выслушана и другая сторона. Понимаешь, Денис, не исключено, наша вина заключалась в том, что мы с Валей серьезно относились к тренерским обязанностям. Мы считали, что спортсмена нужно тщательно растить. Накачанные мускулы, до блеска отточенное выполнение гимнастических элементов – это все замечательно, но всегда нужно спрашивать: «Какой ценой?» Если ценой ломки неокрепшего организма, то достигнутые результаты, пусть даже блестящие, не будут прочными. Спортивного долголетия таким образом добиться невозможно. Так рождаются чемпионы-однодневки: блеснут на миг – и исчезнут, лишенные здоровья. Да вот, за примерами далеко ходить не надо...

– Ильина, – не то спросил, не то подсказал Муранов.

Софья кивнула. Похоже, супруги даже думали дуэтом.

– Да, Валя, правильно... Известна ли вам, Денис, олимпийская чемпионка по метанию молота – Ильина?

– Никогда не слышал.

– Вот именно. А ведь какая многообещающая была девочка! Сейчас-то ей, бедняжке, двадцать восемь лет – а болезней у нее, как у дряхлой старухи. Ее сгубил допинг – между прочим, опасные таблетки заставлял принимать тренер. Мы с Валей ее навещаем. Заодно и вас можем прихватить: по крайней мере, увидите воочию, что делают анаболики с людьми и против чего мы вынуждены бороться.

Денис не отказался от посещения Ильиной – конечно, не только из человеколюбия, а из намерения разузнать что-то новое, дополнить очередным элементом складывающуюся картину. Дело, в перипетии которого он погрузился с головой, оказалось сложнее, чем ожидалось поначалу, и запрещенные препараты играли в нем не последнюю роль. То, что спортсменам подсовывают эту гадость, – ведь это на самом деле преступление! Сначала Игорь Сизов, потом неведомая пока что Ильина... Против воли супруги Мурановы, которых он заочно представлял едва ли не монстрами, внушали ему симпатию – стоит ли уточнять? – большую, чем заказчица, Алла Александровна Лайнер. И это вопреки тому, что Лайнер ему льстила, выставляя безупречным профессионалом, а Софья Муранова откровенно говорила о его неосведомленности в том, что касается мира спорта. Как-то угадывалось, что Софьина похвала стоит дорого, и, возможно, потому хотелось добиться этой похвалы.

Однако до выяснения всех обстоятельств Денис решил сопротивляться скороспелым симпатиям и антипатиям.

– Вы еще ничего не сказали о том, почему вам пришлось уйти с тренерской должности...

– Фактически уже сказала: результаты любой ценой – не наша с Валей стихия. А высшее спортивное руководство непрерывно требовало: «Давай, давай!» Этим божкам местного масштаба нужно было побольше золотых медалей, побольше валюты: люди их не интересовали. Не интересуют и теперь. Я не могу утверждать, что они поощряли употребление анаболиков, у меня нет доказательств, но сказать, что они закрывали на это глаза, имею полное право. Иначе они не отнеслись бы так к нашему докладу. Все началось с того, что мы обратили внимание: чемпион России по спортивной гимнастике Александр Панькин начал очень много есть. Нет, ну, понятно, что на тренировках калории сгорают быстро, но когда двадцатилетний парень трескает все подряд, в три горла, как подросток, – это подозрительно. На фоне этого обжорства он не растолстел, а, наоборот, стал стремительно наращивать мышечную массу – до такой степени, которая в спортивной гимнастике даже и ни к чему. Ну, я не врач, но в таких симптомах разбираюсь. И точно! В его пробах была выявлена положительная реакция на метандростенолон – популярнейший из анаболиков. Когда мы с ним поговорили... точнее, когда Валя с ним по-мужски поговорил, оказалось, что принимать анаболики он начал не по собственному почину. Его подтолкнул к этому врач нашей сборной. Врач дал Саше лекарство, которое, извините, лекарством не назовешь, если оно назначается здоровому человеку!

– Фамилия врача, случайно, не Коротков? – Дениса посетило наитие.

– А вы осведомлены лучше, чем мы думали! – одобрила Софья. – Олег Коротков, кстати сказать, склочник, каких мало. Мы имели с ним столкновения по поводу режима гимнастов. Ну, узнав обо всем от Панькина, мы не стали даже связываться с Коротковым, а сразу подали докладную, в которой изложили факты, четко и ясно. Нам казалось, что факты вопиющие, по ним должно быть проведено внутреннее расследование с неприятными последствиями для распространителей сильнодействующих лекарственных веществ. В действительности получилось, что Коротков вышел сухим из воды. С должности врача сборной по спортивной гимнастике его убрали, зато он всплыл, помнится, в футбольном клубе... а потом в сборной по биатлону... Что, он и там продолжил проворачивать свои махинации?

Денису оставалось только кивнуть.

– Так я и думала, – словно себе прошептала Софья Муранова. Блеск голубых глаз угас на мгновение, лучики морщин словно заполнились серым налетом.

Валентин с грубоватой ласковостью притянул жену к себе, похлопал по плечу:

– Ладно тебе, мать, не переживай. Этого следовало ожидать. Что с них возьмешь?

– И все-таки жалко, что мы ничего не смогли сделать. – Софья обращалась к Денису так настойчиво, словно он ее обвинял в бездействии. – Все нарекания посыпались не на Короткова, а на нас. Причем упрекали нас одновременно за противоположное. Мы, дескать, не радеем о победе нашей сборной – и в то же время якобы стараемся добиться быстрых результатов, во имя чего допустили применение анаболиков... Те, кто нас знал, не поверили, но вы же знаете, Денис, принцип клеветников: лей грязи побольше, что-нибудь да останется. Мы были вынуждены уйти...

– Но мы не сдались! – припечатал Валентин Муранов, и Софья его поддержала:

– Мы не сдались! Мы скооперировались с другими бывшими спортсменами, которым не по душе нынешняя ситуация в спорте.

Тут Софья взглянула на мужа, как бы спрашивая совета: можно ли выдавать врагу, каким, по ее мнению, все еще являлся Денис, имена соратников по борьбе с допингом?

– Не волнуйтесь, – оказал ей любезность директор ЧОП «Глория», – нам известно, кто еще состоит на службе лаборатории «Дельта». Бывший вратарь Ярослав Шашкин, к примеру. Многократный чемпион мира в тяжелом весе Давид Коссинский...

Относительно Коссинского Денис не питал стопроцентной уверенности, но, судя по реакции Мурановых, угодил в точку.

– Давида начисто забыли руководители федерации тяжелой атлетики и боссы федерального агентства по спорту, – кивнул Валентин. – Ему, гиганту, и его семье практически не на что было выживать в этой жизни. У жены терпение на пределе, пилит его, заявляет: «Ты не мужчина!» Откровенно говоря, ситуация сложилась – хоть вешайся. А гонорар, полученный от «Дельты», позволил Давиду не только хорошо питаться, но и устроить единственную дочь в финансовую академию.

– Это ведь благодаря Коссинскому Дарья Хромченко была поймана с поличным? – снова блеснул эрудицией Денис. – Ну и натворили же вы дел! Взятие с поличным раздосадовало президента Федерации тяжелой атлетики России Матвея Васильченко настолько, что он поклялся руки-ноги обломать тому предателю, который сообщил о допинге в Международную федерацию тяжелой атлетики и в эту пресловутую лабораторию «Дельта».

– Знал бы только Васильченко, – развеселился Валентин Муранов, – что руки-ноги он грозил обломать своему учителю и бывшему тренеру, олимпийскому чемпиону Коссинскому!

Софья тоже заулыбалась. Денис, хоть и вынужденно, присоединился к их веселому расположению духа.

– Как там на самом деле вышло с Хромченко? – поинтересовался он.

И Софья Муранова объяснила, что Коссинский осторожно вел слежку за Дарьей Хромченко. Он уличил эту «гордость российской тяжелой атлетики» в применении допинга. За два дня до вылета в Париж члены сборной по тяжелой атлетике, в том числе Дарья, сдавали на подмосковной базе в Подольске контрольные допинг-пробы. Все анализы были отрицательными. Но всезнающий экс-чемпион Коссинский хорошо знал, что за четыре дня метандростенолон практически невозможно вывести из организма. Об этом он анонимно и сообщил своим работодателям из «Дельты». И уже в Париже Дарья Хромченко была поймана с поличным. А разве Коссинский должен был поступить иначе?

– Ну вот что, – заявил Денис, – я вижу, что вы – порядочные люди и делаете благородное дело. Будьте благородны целиком и полностью: скажите, кем управляется и где находится лаборатория «Дельта»!

Супруги Мурановы враз отрицательно закачали головами. Для демонстрации единодушия в этом вопросе им даже переглядываться не пришлось.

– Упростите нам работу! – уговаривал Денис. – Нам известны агенты «Дельты», рано или поздно мы обнаружим ваше гнездо. Так же, как вы следите за спортсменами, мы будем следить за вами.

– Прежде, чем вы что-то предпримете в отношении «Дельты», вам надо увидеть экс-чемпионку Ильину, – твердо сказала Софья.

21

Москва дышала сладостным предосенним настроением. Еще властвует днем тридцатиградусная жара, однако ночи уже пробирают холодком; шелестит повсюду разнообразнейшая зелень, но на деревьях, если приглядеться, можно различить желтые листья. Если лето туманит голову, то осень ее проясняет: чем холоднее, тем отчетливее воздух и мысль.

Этой осенней ясности мышления безуспешно искал в себе Юрий Гордеев – и не находил. Он сознавал, что, несмотря на все дуэли с Гороховым и прочими халтурщиками, ему не удалось отработать деньги жены и друзей покойного Павла Любимова: убийца не найден – цель не достигнута. Совместно с Турецким они докопались до важнейших потайных связей, объединяющих дело Любимова с делом Чайкиной, однако продвинуться в поиске заказчиков и исполнителей им не удалось. Возможно, слишком глубоко копают? Что, если все обстоит проще, чем они себе вообразили?

В прежние времена частенько Гордееву помогало озарение – результат подспудной работы мысли; но в данный момент ему не удавалось, ни явно, ни подспудно, принудить свои натруженные мозги к выполнению хоть какого-нибудь, самого простенького задания. Голова казалась пустой и раскаленной, как чайник, в который налили слишком мало воды и поставили на огонь. Среди облака пара вырисовывались контуры догадок, за которые Юра поспешно хватался – и так же поспешно их отбрасывал, убедившись в их полнейшей никчемности. Нет, в конце концов, так жить нельзя! Лето сейчас или не лето? А если лето, почему он не имеет права позволить себе хотя бы крошечный отдых? Да, решено, именно так он и поступит. Под Наро-Фоминском есть симпатичный недорогой пансионат, где можно забронировать по телефону места... И, предупредив всех заинтересованных лиц, чтобы в случае чего звонили ему на мобильный, адвокат Юрий Гордеев оседлал своего верного «опель-корса» и отбыл в направлении Киевского шоссе.

Для кого как, а для Гордеева отдых начался с той же минуты, когда он, сидя за рулем, почувствовал, что наслаждается созерцанием заоконных видов. Любование городскими пейзажами, как правило, противоречило гордеевской натуре холерика, и, застряв в пробке, он мысленно или вслух костерил виновников, вместо того чтобы восстанавливать спокойствие духа, разглядывая какую-нибудь особенно интересную архитектурную деталь особняка или зелень парка, возле которого застряла его машина. Сегодня Юрий Гордеев никуда не торопился, предполагая появиться в пансионате только к ночи, а потому дал себе слово не нервничать. И это вопреки тому, что именно сегодня он влипал из пробки в пробку! Вечер пятницы, ничего удивительного. Создавалось впечатление, что все население столицы стронулось с насиженных мест, ища убежищ от раскаленного мегаполисного солнцепека в тенистых лощинах за городом. «Опель-корса» меньше двигался, чем стоял, а гордеевские мысли текли своим чередом, освобожденные и прохладные, точно их уже коснулось дуновение подмосковного ветерка.

Конечно, напрасно рассчитывать на озарение там, где старые факты сто раз проверены и перепроверены, а новых добыть не удалось. Вряд ли какой-либо кульбит мысли поможет Гордееву преподнести следствию на блюдечке кавказца с искалеченной рукой, который, по всей вероятности, давно переправлен в Чечню, а то и еще куда подальше. А на что еще рассчитывать? Может быть, на удачу? Да, бывает и такое: совпадение, случайное стечение обстоятельств – и сложное дело, производившее впечатление криминалистического казуса, мгновенно раскрыто. Правда, стечение обстоятельств ставят в план разве что безнадежные мечтатели – или совсем уж профнепригодные юристы. Гордеев не относил себя ни к тем, ни к другим. Хотя помечтать не вредно: как хорошо было бы, если бы...

Мечтательное настроение не помешало Гордееву взглянуть, сколько у него осталось бензина. Взглянув, он спохватился: пора отправляться на автозаправочную станцию! Нет, не то чтобы бензин был на нуле; его могло хватить и до самого пансионата, однако Гордеев не чувствовал бы себя спокойно, если бы отправился за город не с полным баком. Импортный тест «Мужчина вы или женщина?», которым Юра однажды проверил себя на досуге, утверждал, что это – женская черта в его характере. Во всем остальном Гордеев был согласен с автором теста, однако по данному пункту он бы с ним поспорил: держать наготове полный бак плюс запасную канистру заставляла Юру не бабская мнительность, якобы ему свойственная, а профессия, требовавшая быть готовым ко всему. Даже за городом. Даже на отдыхе. В любой момент напряженного адвокатского бытия.

Заправочная станция не была перегружена посетителями: перед гордеевским «опелем» только что заехал на заправку один-единственный «мерседес», такой ослепительно-белый, без единой пылинки, точно его сию минуту сняли с автомобильной выставки и по воздуху доставили сюда. Владелец – высокий длинноволосый брюнет лет двадцати пяти – очевидно, неровно дышал в отношении своей нерядовой машинки, судя по тому, как трепетно он, не боясь запачкать элегантный костюм, вставлял пистолет шланга в отверстие бензобака. Из переднего окна с опущенным стеклом высовывалась агрессивно обелокуренная (не исключено, что в тон «мерседесу») женская голова. В сочетании с белыми волосами черная помада и длиннейшие черные ногти придавали сидевшей в элитном автомобиле обладательнице простенького курносого личика облик женщины-вамп. Застарелые холостяцкие повадки заставили Юрия Гордеева первым делом обратить внимание на эту единственную на заправке особь женского пола и чуть-чуть пофантазировать на тему: отбеливает ли она волосы только на голове – или не только, а если не только, то как это может выглядеть. Придя к компетентному заключению, что выглядеть это может до жути вульгарно (но он ведь не из тех чистоплюев, которые презирают вульгарность!), Гордеев разочарованно отметил, что белокурая голова втянулась в окно. Потеряв объект наблюдения, удрученный Гордеев перевел взгляд на спутника очаровательной блондинки – не потому, что он представлял какой-либо интерес, а чисто механически: надо же куда-то смотреть, пока не подойдет очередь!

Работники заправочной станции были, должно быть, очень удивлены, когда «опель-корс», не получив своей дозы бензина, с какой-то стати проехал всю полосу и устремился вдоль по шоссе, вслед за маячившей впереди белизной «мерседеса»...

«Не могут по Москве расхаживать десятки кавказцев, у которых не хватает двух пальцев на левой руке»? Примерно так, кажется, высказывался Саша Турецкий, выражая свою досаду. Гордеев был полностью согласен с ним: десятки – не могут. Примета эта редкая и характерная. Как же должен был повести себя адвокат, увидев, что на руке, придерживавшей шланг, не хватает двух пальцев – причем именно большого и указательного! Надо думать, что человек, получивший в прошлом это увечье, привык к нему, потому что отсутствие двух пальцев не мешало ему управляться со шлангом. Так же, как не помешало стрелять из автомата? Ну да, левая рука все-таки, не правая...

На первый взгляд владелец «мерседеса» не подходил под описание, данное свидетелями убийств Любимова и Чайкиной: чисто выбритый, элегантно одетый, он совсем не производил впечатление дикого абрека, недавно спустившегося с гор, чтобы убивать. В соответствующей обстановке и в нетребовательной компании этот тип свободно мог сойти и за иностранца – испанца, допустим, или француза. Однако у Гордеева глаз был наметан, ему не составило труда установить, что черты отличия могут быть устранены, если заставить этого холеного красавчика три дня не бриться, а потом одеть его в типовые черную куртку и вязаную шапочку с первого попавшегося вещевого рынка... Но даже если адвокат ошибся, он не успокоится, пока не удостоверится в своей ошибке. Он не имел права просто так оставить в покое кавказца, у которого не хватает двух пальцев на левой руке! Человека, который незримо терзал его на протяжении всего этого долгого, муторного дела!

Радость пополам с сомнением рвали на части душу Юрия Гордеева. Больше всего он боялся даже не того, что пресловутый кавказец окажется законопослушным гражданином, ни сном ни духом не причастным к двум, а то и более убийствам, а того, что слежку за ним завершить не удастся. Куда он со своей отбеленной подругой собрался – что, если тоже за город? Посреди полупустой проселочной дороги, двигаясь вслед за «мерседесом» на «опель-корсе» – тоже, между прочим, не «запорожец», – Гордеев будет примечателен, как ярко раскрашенная божья коровка на фоне асфальтовой серости. А если кавказец отправляется в далекий маршрут? А если (ну да!) у Гордеева все-таки не хватит бензина и вследствие этого он упустит потенциального подозреваемого? Сплошные тревоги! На всякий случай Гордеев записал в блокнот, извлеченный из бардачка, номер «мерседеса». Так ведь машина – не человек: ее можно и продать, и бросить в незнакомом месте, и ищи потом ветра в поле...

Часть гордеевских сомнений улетучилась, когда, не доезжая до Киевского вокзала, белый «мерседес» свернул к роскошному отелю – одному из тех сверкающих стеклом айсбергов, которые в ближайшие годы спешно выросли в фешенебельных районах Москвы на месте так же спешно снесенных зданий XIX–XX веков, многие из которых, насколько помнил Гордеев, как будто бы не проявляли признаков ветхости... Ну, сейчас ему было не до сожалений об уходящей московской архитектуре! Красавец кавказского типа, чью внешность совершенно не портило отсутствие двух пальцев на левой руке (кто станет присматриваться к таким мелочам, кроме полоумного адвокатишки?), обняв за талию свою подружку, которая, появившись из «мерседеса» целиком, продемонстрировала достойную фотомодели фигуру, поспешил в гостиничный холл.

Туда же, держа дистанцию, направился вслед за ними Гордеев. Не выпуская из поля зрения кавказца, он лишь краешком заметил название гостиницы – наподобие «Чего-то там Плаза». Массивными колоннами и тем, что пол и потолок здесь были расчерчены на квадраты, холл «Плазы» напоминал не то древнеегипетский храм, не то станцию метро «Маяковская».

Предусмотрительно держась в тени разделанной под мрамор колонны, хотя и не прячась, Гордеев успел заметить цифры, обозначающие снятый кавказцем номер. Интересно, кто в этой паре главный: кавказец или девица? По первому впечатлению, кавказец, однако жизнь не раз преподносила Гордееву сюрпризы, и прежде наличия фактов он остерегался строить какие-либо догадки. Нет, его сомнения разрешились, когда красотка-вамп громко назвала портье свое имя, а кавказец снисходительно бросил: «Со мной». Кавказец держался с портье запросто, с оттенком фамильярности, как с давним, пусть и нижестоящим, знакомым. Угадывалось, что он привык быть завсегдатаем в таких роскошных заведениях.

– Что вам угодно? – обратился к нему портье.

Ну вот, обстоятельства вынуждают лезть напролом. Так, пожалуй, и факты появятся.

– Э... гм. Сколько у вас стоит снять номер на сутки?

– Люкс?

– Нет, обычный... простой.

Гостиница не страдала от избытка постояльцев, и поделом: стоимость суточного пребывания в самом заурядном номере «Плазы» равнялась приблизительно недельному отдыху в намеченном пансионате под Наро-Фоминском. Однако на отдых Гордеев, ведомый сыскной лихорадкой, успел махнуть рукой. На стоимость номера – и подавно: адвокатский гонорар с лихвой компенсирует рабочие затраты. Впрочем, даже если бы и не компенсировал, в эту минуту Юра Гордеев менее всего предавался раздумьям на финансовые темы. Он чувствовал себя охотником, подстерегающим крупного свирепого зверя. Охота в общем-то, если трезво рассудить, вещь непрактичная, и лицензия вместе с расходами на огнестрельное оружие превосходит стоимость мяса туши какого-нибудь, скажем, кабана. Очевидно, когда человек, вместо того чтобы отправиться в ближайший магазин и купить свинины, идет на кабана, пренебрегая риском смерти от его клыков, им руководят иные соображения. Иррациональные. Но – весомые.

В конце концов, какая разница, куда деваться: поехать ли на природу или остаться в городе? Гордеев нуждался в перемене обстановки – он ее, считай, получил.

Номер, который снял Гордеев, находился вдалеке от люкса, который мимоходом, словно это было в порядке вещей, оторвала влюбленная парочка... «Криминальная парочка», – подумал было Гордеев, однако оборвал себя: никакого криминала он пока не вскрыл. Если не считать того, что парень лет двадцати пяти водит белый «мерседес» и запросто снимает люксы в «плазах» – а это само по себе подозрительно. Особая примета? Потребуется много сил, прежде чем удастся раскрутить эту примету... Продумывая план дальнейших действий, Гордеев попутно осматривался – ему нечасто доводилось посещать московские гостиницы.

Сравнивая «Вэрайети Плазу» (название он установил по фирменным эмблемам, с поразительной ненавязчивостью украшавшим все предметы интерьера) с аналогичными заведениями за рубежом, Юра не мог не признать, что качество гостиничного бизнеса в нашей стране или, по крайней мере, в ее столице за каких-нибудь пару лет резко улучшилось. Цветной телевизор, пахнущее лавандой безукоризненно чистое белье, комплект полотенец и туалетная бумага хорошего качества тешили его патриотические чувства. Нельзя не признать: цены здесь дерут по-страшному, но и работают на совесть. С одним маленьким «но»: в заграничных гостиницах, даже в итальянских, отличающихся довольно-таки ненавязчивым сервисом, принято кроме мыла оставлять на подзеркальной полочке в ванной еще и шампунь в миниатюрной упаковке. Чистота гордеевской шевелюры как раз оставляла желать лучшего. Не поговорить ли с горничной – разумеется, о шампуне? Пожалуй, именно к ней стоит обратиться.

Едва взглянув на горничную, Гордеев понял, что не зря теряет время в этом пышном мавзолее. Горничная была – ну совершеннейший его тип... точнее, наоборот: горничная принадлежала к тому типу женщин, которые неизменно клюют на таких напористых мужчин с холостяцкими замашками, каковым являлся и господин адвокат. Чуть за тридцать, аккуратная стрижка, пристойный макияж, полные внутреннего голода глаза – и этими глазами она тотчас проэкзаменовала Гордеева с головы до пят, упуская из виду, что он занимается тем же самым. Особа въедливая, проницательная, наверняка любит шпионить за постояльцами. Носик маленький, мягкий – бесхарактерный, в общем, носик... Так что, если рассчитывать на данные носика, есть шансы на то, что результатами своего шпионства она поделится с Гордеевым. Если найти к ней верный подход.

В согласовании с названием отеля, горничную звали Вера. Об этом сообщал бейджик на высокой, выступающей под форменным платьем груди.

– Вера, – применил испытанную в боях улыбку Гордеев, – у вас шампуня не найдется?