Текст книги "Продолжение следует, или Воронежские страдания"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Я уверен, что мы договоримся. Разногласий не будет.

– Что ж, если у вас больше нет ко мне неотложных вопросов, тогда до встречи? Привет, господин дуэлянт… хм, да!.. На всякий случай, пока будьте крайне осторожны, они за вами определенно следят. Скажите своей службе безопасности, чтобы те отсекали «хвосты», просто передайте мои слова, а они сами знают, что и как делать. Все, я передаю трубочку Алевтине Григорьевне.

Отдав телефонную трубку девушке и отключив громкую связь, Александр Борисович с улыбкой посмотрел на Алевтину, глядевшую на него почти с мистическим почтением. Причина, конечно же, была.

Незадолго до звонка Корженецкого, Турецкий, делая мелкие глотки из кофейной чашечки, следил странным, словно бы внимательным, но явно «плавающим» взглядом за движениями красивых ног девушки, переходившей в кабинете от стола к шкафу с папками материалов и справочников, оттуда к открытому сейфу – за какими-то компьютерными распечатками, и так далее. Она занималась своим делом, готовила материалы для Голованова по охраняемому им объекту. И время от времени поглядывала на слишком уж заинтересованный, по ее мнению, взгляд «старшего товарища и коллеги», устремленный на нее.

– А знаешь, Алька, о чем я сейчас думаю? – неожиданно серьезным тоном спросил Александр Борисович.

Алевтина от неожиданности чуть было не споткнулась, но, посмотрев ему в глаза, ответила, ухмыляясь:

– Ха! И это ты называешь бином Ньютона?

– Это – не я, это – Бегемот.

– Какой бегемот? Причем здесь?..

– Притом, что Булгакова надо читать внимательно.

– А-а! Тот котяра!.. Ладно, уел. Ну и что? Я должна поддернуть свою юбку еще выше? Или вообще снять ее? – Алевтина гримасничала и кокетничала одновременно, передразнивая его прикипевший к ее ногам взгляд.

– Не угадала, – не принял ее интонации Турецкий. – Они… – он продолжил начатый еще утром и постоянно прерывающийся разговор. – Они оба сейчас вынуждены стать дуэлянтами, не ведающими об этих, навязанных им со стороны ролях, и потому растерявшихся. Или я ничего не смыслю в апельсинах. Как та пресловутая свинья.

– Подожди, ты про что? – словно бы отмахнулась Алевтина, которая действительно забыла, на чем у них прервался разговор.

– Похоже, что кто-то очень грамотно и ловко втягивает их в заочную дуэль. Я достаточно ясно выражаюсь?..

И затем, наблюдая ее не совсем понимающий взгляд, он в течение буквально трех минут выложил перед девушкой свою версию развития событий.

Этих, умудренных, как говорили когда-то, тюрьмой и волей, двоих мужиков, какие-то умные и находчивые люди пытаются «развести», как последних лохов. Вот к такому выводу он пока пришел, хотя прямых доказательств у него на руках нет, ибо пока он располагает фактами только с одной стороны. Но зато есть вероятность, что Корженецкий, досье на которого в настоящий момент уже должен был приготовить Макс, при первом же разговоре с Турецким немедленно выложит перед ним точно такие же факты, что и Щербатенко, но только теперь обвиняя своего бывшего партнера.

– Ну это уж ты, по-моему, слишком… Сашенька, – оглянувшись и понизив голос в конце фразы, произнесла Алевтина. – Интересно, на каком основании ты выстроил свою версию? – А вот в вопросе ее послышалась легонькая насмешка. – Это припахивает, по-моему, какой-то фантастикой. Чтоб разработать такую операцию?! Да у них ни у кого ума не хватит!

– Основания, говоришь? – Турецкий скучно улыбнулся и откинул голову на спинку кресла, переведя взгляд на потолок. – Просто так подумалось… Без всяких к тому оснований. А казалось, свеженькая версия…

И в этот момент раздался телефонный звонок. Аля покровительственно, как всякая красивая женщина, глядя на мужчину, заслуживающего ее внимания, ободряюще подмигнула Саше и привычным жестом сняла трубку. Произнесла несколько дежурных фраз, он не прислушивался, искоса смотрел на нее с улыбкой и вдруг увидел, что взгляд ее стал растерянным.

– Так-то, дорогая! – словно предсказатель, назидательно изрек Турецкий, услышав произнесенную наконец ею фамилию…

Но вот разговор с Корженецким закончился. Аля отодвинула исписанный листок и, задумчиво глядя на трубку, медленно положила ее на аппарат.

– Ну что скажешь теперь, младший юрист? – спросил без всякой подковырки Турецкий.

– Нет, мне, конечно, говорили, что у тебя зверская интуиция, – глядя на него глазами печальной возлюбленной и словно жалуясь, ответила девушка. – Теперь я сама убедилась… Саша, я не понимаю, откуда это у тебя берется?

– Живу давно, – подмигнув ей, улыбнулся он. – Мне почему-то показалось, что будет логичным, если этих лохов станут «обувать» обоих одновременно.

– Но почему?

– А в этом случае меньшая вероятность проколов. Поставь себя на их место, на одну минуточку. Я имею в виду жуликов, конечно.

– А почему ты уверен, что их несколько, а не один?

– Потому что один не может оказаться одновременно в двух местах, в Москве и Воронеже, на первый случай тебе достаточно?

– На первый? А что, у тебя припасен и второй?

– И третий, и, наверняка, четвертый… Ну, сама подумай, если Щербатенко буквально три дня назад покинул колонию и, едва приехав в Москву, сходу попал в объятья киллера, то о чем это может сказать тебе, опытный юрист?

– Не вредничай, Саша, лучше объясни, – жалобно протянула Аля.

– Хорошо. Во-первых, о том, что этого Щербатого кто-то грамотно вел от самой колонии до гостиничного номера. Во-вторых, вел тот, кто прекрасно знал детали того, давнего дела. Отсюда естественный вопрос, на который мы с тобой должны ответить: кто в последнее время имел доступ именно к нему, а не к архиву вообще? В-третьих, другой преступник в это же время, находясь в Воронеже, ждал сигнала из Москвы. Контакты с лохами должны были произойти одновременно, тогда будет очень похоже на правду. И проверять некогда: оба ж в буквальном смысле на мушке.

– Подожди! Ведь этот Корженецкий, он же тебе ничего конкретного не сообщил о своем деле! Откуда ты знаешь?

– А он может и не сообщать. Сам факт его звонка уже сказал мне гораздо больше. И в первую очередь о том, что дело его настолько деликатное, что ему и обратиться больше не к кому за помощью. Ну и о том, разумеется, что оно связано с тем делом Щербатенко. Логично? – Турецкий посмотрел на Алевтину и сам себе ответил: – Конечно, логично. А тебе я так скажу, Алечка, не забивай свою красивую головку высокими и сложными проблемами, всякими заумными идеями, мир гораздо проще, постарайся только в каждом отдельном случае попытаться проникнуть в логику преступника. Я тебе сегодня еще успею написать несколько заданий, и ты постарайся заняться ими вплотную, я попрошу Севу не отвлекать тебя, ладно? И вообще, учись думать, дорогая, пока я живой.

– Тьфу! Типун тебе на язык! – плачущим голосом воскликнула девушка.

Глава шестая
Новый прокол

Бригада с утра ожидала своего командира, как обычно, в баре. И тот появился, но больше рассерженный, чем расстроенный выговором, который ему сделал накануне Василий Савельевич. Все из сказанного Денягиным он конечно же не собирался им пересказывать, как и жаловаться. Но главное надо было донести до них. А главное – это не ошибка, которую они допустили, «замочив» не того черного, и которая могла, по словам Денягина, потянуть за собой целый хвост неприятностей, а срочная подготовка к проведению новой акции. И вот она должна пройти быстро и, как говорится, без сучка и задоринки.

Но чтобы акция получилась удачной, нужно было срочно провести необходимую подготовку, ту, о которой Влад прочитал в инструкции Денягина, после чего вернул ее ему и увидел, как тот аккуратно, словно заправский шпион из кино, подпалил листок зажигалкой и, подержав над большой хрустальной пепельницей, подождал, пока он сгорел. И при этом, сощурившись, внимательно наблюдал за Владом, будто показывал, что совершает особый ритуал, доверяя ему строжайшую тайну. Ну точно, как в фильме про американского резидента… Чудно!

Денягин вообще темнить любил – и когда надо, и когда не надо. Но сейчас он, наверное, все-таки был прав. Да и Влад не стал объяснять ему, почему произошла накладка, не захотел сваливать вину на Колуна с Носом, хотя и мог бы: они ж наблюдатели! Но Нос еще проходит испытательный срок, и с него даже требовать по всей программе вроде бы рано, может ведь человек ошибиться! Ну перепутал. Темнело уже, а они, черные, все похожи друг на друга. А этот, такой же длинный, как тот, которого присмотрели для себя, вышел из университета и поперся мимо гаражей, где только студенты и бегают, – так дорога к их общежитию вдвое ближе, всем известно. Но если ты дипломат, тогда какого хрена тебя понесло туда? Сам и виноват…

Нет, это, конечно, оправдывал себя Влад, потому что сначала никого точно «мочить» не собирались. Так он, собственно, и объяснял Денягину. Акция должна была стать очередным предупреждением: наших девок не лапай, черномазый! В Россию приехал, слушайся хозяев! Ходишь – гляди под ноги, а то взяли моду – на крутых тачках рассекать! Ну и так далее, вроде воспитательной беседы, плюс мордобой – показательный, но не смертельный, конечно. Чтоб другие знали, кто в России хозяин.

А этот, которого они уже не первый день пасли, ничего даже слушать не стал, сам, первый, ни с того, ни с сего, полез в драку, – отмахаться вздумал, что ли? Да от кого?! Ну что Носу фингал поставил, так Нос сам виноват, не суйся поперед батьки. Бык – тот, как всегда, молча работал, по корпусу. Колун тоже не стерпел, он черных на дух не выносит, а этого он только всего и тряханул за плечо, предупредить хотел, что… ты гляди, мол, парень, с кем связываешься, как тот сходу въехал Колуну в челюсть. И пацан озверел, это понятно, он и так чокнутый немного. Никто и не заметил, как он сунул негру в бок «перо». Сзади. Ну и рванули, когда увидели, как тот согнулся в баранку и рухнул им под ноги. Правда, ногами добавили маленько. А чего было еще делать? «Скорую» звать? Или, может, ментовку ждать? Вот так Влад объяснял свою ошибку, рассчитывая, что Василий Савельевич поймет пацанов.

Одного не сказал Денягину Влад. Когда убегали, услыхал он как будто вскрик какой-то – не то это завалившийся на бок негр чего-то вякнул, не то кто-то другой, посторонний. И потом мелькнуло что-то между гаражами. Но бежать туда и проверять было уже опасно. Влад решил, что показалось. А пацаны никого не видели. И потом – все равно темно уже, если кто случайно и заметил, не сможет опознать.

Ну пока, кажется, пронесло, размышлял Влад. И свидетельство тому – «бабки», которые выдал его бригаде Денягин. Не для всех ведь выдал, а только им, четверым. А остальным – Коляну там, Рыжему, Холодильнику – им, сказано, выдать то, что останется после обеспечения операции, наравне со всеми. И это – справедливо.

Сейчас у бригады намечалось два ответственных дела. Первое и основное – это, конечно, то, на которое Влада вчера нацелил Василий Савельевич. Требуется устроить хороший шум в общаге, где обитают иностранные рабочие, ну, таджики, узбеки, молдаване, хохлы там всякие – те, что на подсобных работах шурудят, трамвайные пути, блин, подметают, на рынках торгуют и которые даже паспортов не имеют. Они кучкуются в старой пятиэтажке на Строительной улице, где уже начали копать котлованы под новые высотные комплексы, но и старье такое тоже пока еще не полностью снесли, часть домов временно оставили, а иначе где и жить-то этим приезжим. И ведь живут – по два десятка на комнату, как тараканы…

Вот в таком общежитии им и следовало учинить показательный погром, с битьем стекол, – к зиме в самый раз, можно еще и пожар устроить, чтоб и не надеялись на спокойную жизнь: Россия – дом для русских!

Это, как сказано, первое дело, акция должна быть громкой, чтоб внимание милиции к ней полностью перекрыло суету по поводу того негра. Вполне логично – так расценивал Влад решение Денягина, и провести надо операцию без сучка и задоринки.

Но было и другое дело, которое лично для себя Гундорин считал не менее важным. Они уже не в первый раз встречали этого «чурку» возле «Продуктов», на 2-м Петровском проезде. Сам – невысокий, некрасивый, невидный какой-то, старый уже, а наглости – хоть отбавляй. И особенно злило пацанов то обстоятельство, что «чурка» постоянно заигрывал с молоденькими кассиршами, и те скалились, как мелкие сучки, едва только видели его. Ну были б девки из приезжих, на ворон похожих, а то наши ведь, местные! Совсем молодые девки, в самом соку, а так и скалятся, так и хихикают, будто он один трахает всех их скопом! А он еще по три-четыре полных пакета набирает всякой жратвы, небось, на целую бригаду таких же косоглазых и чернозадых, как будто свой бизнес делает. Оскорбительно такое поведение для русского человека! Это Колун больше всех настаивает, чтоб «чурке» устроили «разборку». И с ним, в общем, все остальные согласны. Вот, кстати, и Носу пора уже наравне со всеми стать, а то, получается, что он вроде в сторонке. Так-то он соображает, котелок у него варит, но кулаками махать не умеет, это неправильно. Воспитание было не то. А тут все равны, и каждый обязан внести свой личный вклад. Вот и будет Носу повод показать, на что он способен. Колун ему и арматуры кусок достал приличный – отмахиваться, нечего за спинами товарищей прятаться! Серьезный это вопрос – правильное воспитание кадров, Денягин это дело постоянно подчеркивает, когда дает свои указания на разные акции. И требует, чтоб и проработка грамотная была и чтоб не отступали от планов, которые лично им и утверждаются каждый раз. Дисциплина!..

Общежитие еще требовало тщательной подготовки, соответствующего обеспечения, и Гундорин решил послать туда Колуна, он малость и сам на «чурека» смахивает, хотя по делу чистый русак. Пусть походит, посмотрит, с пацанами пообщается, которые в том районе ошиваются, узнает, где у «чурок» что – электрические счетчики, газ и прочее, что можно будет потом задействовать. А с этим «чуркой», что из магазина, с ним можно запросто обойтись и без Колуна, он же этот, непредвиденный, начнет отмахиваться, обязательно за нож схватится. А «мочить» – Денягин приказал – сейчас никого нельзя. Значит, наказывать пойдут они втроем: сам Влад, Бык и Нос. Вполне достаточно. Трое против одного – справятся. Причем проучить того «чурку» надо быстро и решительно, лучше всего, уже прикидывал диспозицию Влад, дать ему отойти подальше от магазина, чтоб охранники не видели, а потом, возле кустов, короткий базар и – по репе!

Кстати, надо будет достать несколько дымовых шашек для общаги той. Чтоб огонь хорошенько занялся, пока «чуреки» будут чихать от дыма… Вот так, обо всем приходится самому думать, поручить-то некому, пацанам лишь бы кулаками махать, и никакого понимания высокой ответственности…

И пока Гундорин, потягивая из кружки хорошее пиво, негромко раскладывал перед Быком и Носом будущую диспозицию с общежитием, примчался запыхавшийся Колун и чуть ли не в крик: этот появился! Можно начинать! Влад накинулся на него – в зале же сидят и посторонние! А этот тупой уже готов всем выложить их ближайшие планы! И Колун, конечно, сильно расстроился, когда Гундорин, словно бы в наказание, снова отправил его теперь в общежитие – на разведку, и сказал, что к «чурке» они пойдут втроем, а Колуну там делать нечего. Ну обиделся, и хрен с ним! Не будет дисциплину нарушать, «пером» своим без нужды размахивать.

Короче, допил пиво Колун и отправился к общаге – наблюдать и не рыпаться без команды. А трое скинов ушли в противоположную сторону, к продуктовому магазину, где Колун только что видел в торговом зале того «чурку». Все шло по плану.

Пацаны, не доходя до магазина, разойдутся в разные стороны, будто незнакомые, это чтоб «чурка» сразу не сообразил, что его давно стерегут. А начнется базар, слово за слово, тут и Бык с Носом навалятся. Начало брал на себя Влад, как самый решительный, умный, ну и крепкий, накачанный. Он был уверен, что накладки не произойдет. Главное – что? Сразу сбить с ног, а потом обработать тяжелыми берцами – не смертельно, но чувствительно. И еще важно успеть сказать ему, за что! Короче, отваливай из России, она – наша, а не твоя! Хоть и не советует обычно Денягин орать на всех перекрестках, мол, когда там демонстрации какие-нибудь, митинги, ментура со всех сторон, стенка на стенку, тогда понятно, но Влад сам своим умом допер, что без лозунга – это в любом случае получается как бы хулиганка, а так – акция. Есть разница…

Опять же, если просто морду начистить – это неинтересно, это сегодня можно делать в каждом дворе, черных-то понаехало – уже и не протолкнешься от них, а надо так, чтоб они знали и боялись. Чтоб публично. Вот как понимал Гундорин свою задачу.

Чуть не опоздали: «чурка», нагруженный пакетами, уже выходил из магазина. Пацаны даже и разбегаться не стали. Остановились у него на дороге, знали, в какую сторону пойдет. Он и пошел – спокойный, гад, будто его не касается. И это так разозлило Влада, что он, вместо того чтобы начать с фразы, которая вертелась на языке, – насчет России для русских, неожиданно для себя грубо крикнул подходившему по дорожке мужику:

– Эй, чурка, дай закурить! – привычное, старое, из хулиганского детства как-то само вспомнилось, когда именно таким способом он вызывал противника на драку.

– Не курю и тебе не советую, – бросил мужик и хотел пройти мимо. Его руки были очень кстати заняты пакетами.

– Гляди, он хамит, сука! – воскликнул Бык, решительно подскакивая к мужику с правого бока с откровенным намерением напасть. Куда ты, рано! – показал глазами Влад.

А «чурка» остановился и спокойно посмотрел на троих ребят, загораживающих ему дорогу. Стоявший слева держал руку за спиной, пряча что-то. Дурак бы не догадался, что пацан приготовил какую-нибудь железяку, чтобы неожиданно и сзади, по-бандитски, нанести удар по голове. Ну а с тем, что справа, – понятно. И вдруг Влад, увидев по взгляду мужика, что тот сходу просек их план нападения и они потеряли фактор неожиданности, сам ринулся в драку, потому что больше ничего другого и не оставалось.

Его сильный прямой удар, если бы только Влад достиг цели, куда метил, должен был швырнуть «чурку» на землю – уже теперь без всякого базара. Но случилось неожиданное: кулак Влада просвистел в пустоту, а сам он будто смаху приложился всем телом о каменную стену, и в тот же миг в животе у Гундорина разорвалась бомба: ослепила жуткая, обжигающая боль, и он почувствовал, что куда-то уже летит и пытается вдохнуть воздух, чтобы погасить пожар, но не может, а в глазах – пустота, сплошной туман. И еще – громкие крики.

Это пацаны с двух сторон кинулись на «чурку», сообразил он.

Влад здорово треснулся затылком о какую-то корягу, но когда глаза наконец открылись, увидел, как Бык отлетел от хилого «чурки» словно футбольный мяч от ноги, а Нос с разинутым ртом все еще стоял столбом, пряча за спиной прут арматуры. И вдруг с диким криком кинулся в сторону, петляя между кустами как заяц. Осознав это, Влад вскочил, с ужасом понимая, что сил у него совсем нет и его сейчас вырвет, просто вывернет наизнанку, так больно в животе, и вдруг увидел бегущих со стороны магазина двоих охранников.

«Надо делать ноги!» – эту мысль он осознал уже потом, когда, шатаясь, остановился возле бара и стал смотреть туда, откуда прибежал, и прислушиваться, нет ли погони. Нет, никого не было. Оторвался, вроде. А что же с пацанами?

Вот это был теперь самый серьезный вопрос. Он же видел, как отлетел от мужика и распластался на земле Бык. И запомнил, как ломанул через кусты Нос, блин, который испуганно глазел на «чурку». Неужели загребли? Это была первая мысль.

Но вскоре из-за угла дома, хромая, вышел Дербаносов и, заметив Влада, понурившись, поплелся к нему. Чего было говорить-то? Как оправдываться? А где Бык? Это и был первый вопрос бригадира отсутствующей бригады. Неужели снова неудачный день?

– Схватили его, гады… – мрачно глядя под ноги, сказал Нос. – Вдвоем навалились… Охранники, блин… Я видел.

– А куда потащили? – начальнический тон возвращался к Владу. – Они ментов вызвали? Чего ж не проследил? – уже грозно спросил Гундорин, понимая, что своим пацанам он не должен показывать растерянности.

– А чего, их трое, а я один. И вон – с голыми руками… – он насупился, демонстрируя пустую ладонь, покрытую ржавчиной. Значит, арматуру успел выбросить.

– Ладно, храбрец, твою мать… Рот раззявил! А чего стоял ждал, когда бить надо было, а он, блин, как этот… – Влад крепко выругался, помолчал и добавил: – Пойду, посмотрю сам. Может, удастся… – он криво усмехнулся и сразу почувствовал новую сосущую боль в животе. – Попробую поменять Быка на баксы. Охранники те – вроде нормальные мужики. Русские – не чурки, да?..

– А кто их знает… – неохотно ответил Нос и поежился, словно замерз.

– Ладно, сиди тут. Колун явится, пусть тоже ждет. Учти на будущее: нам своих пацанов бросать нельзя! Это главный принцип «Освобождения России».

Гундорин еще не знал, удастся ли ему выручить Быка, главное, чтоб «чурки» там не оказалось, а уж со своими, русскими, всегда можно договориться. Уверенность – главное.

А вот над Носом сегодня же надо будет устроить судилище, чтоб запомнил, как своих бросать и убегать от драки. О собственном побеге Влад так не думал, он – начальник, это – во-первых, ему и думать приходится за всех. А во-вторых, Быку все равно уже деваться было некуда. Этот «чурка», блин, оказался совсем не таким, как говорил про него Колун. Тоже – крупная ошибка, и Колуна придется строго предупредить, ни хрена его разведка не стоит! И вообще, этот второй прокол сейчас совсем некстати, опять базар с Денягиным… опять нудные нотации… Нет, надо сосредоточить все силы на общежитии… И Коляновых пацанов подключить, хоть толку от них немного, те больше орать мастера. И водку жрать на халяву…

Охранникам Влад решил было представить драку как несерьезное дело, ну, закурить попросили, может, парень чего сказал не так, а мужик стал оскорблять, угрожать почему-то. Его и не трогал никто, он первый стал кулаками махать.

Возможно, охранники и пошли бы ему навстречу – баксы-то были реальные, – если бы Бык оставался у них в помещении, но на беду слишком быстро примчалась милиция. Тут, оказывается, как рассказали Владу охранники, неподалеку, у гаражей, позавчера, что ли, какого-то важного иностранца «замочили», вот менты и носятся теперь как угорелые. Увезли парня. А он – дружок, что ли?

Влад не сознался. Сказал, что сын знакомых. Те, мол, чего-то испугались, кто-то им позвонил, что ли, вот они и попросили выяснить, помочь, если можно… Охранники вроде бы поверили, но только руками развели – раньше нужно было.

– Ну ладно, – через силу улыбнулся им Влад, – пойду в отделение. Надо ж хорошим людям помогать, верно?..

И ушел, провожаемый сочувствующими взглядами охранников – нормальных мужиков, без всяких комплексов. Кто там кого обидел, оскорбил – пусть милиция разбирается. А вообще-то, они поспешили Руслану на помощь только по одной причине: знали его давно. Рахматуллин уже полтора десятка лет, наверное, возглавляет в районе боксерскую школу. Сам в недалеком прошлом известный боксер, чемпион страны в полусреднем весе, он всю жизнь занимается с мальчишками, отвлекая их от хулиганской улицы, за что ему были благодарны многие родители. И в местной управе вон уж который год все спортивные дела организует. Поэтому надо было оказаться просто полным идиотом, чтоб напасть на такого человека. Это Влад услышал от охранников, которые так, между прочим, друг с другом беседовали.

Идиотом Влад себя не считал, он просто никогда не жил в этом районе, откуда ему знать про местную «знаменитость»? Конечно, очередной прокол. А все потому, что поручил дураку, самому надо было разведать и выяснить. Но ведь нельзя же все делать самому! А деньги им тогда за что платить?.. Вот то-то… То есть понимание причины прокола пришло, но не сожаление, нет. И если бы акцию можно было повторить, думал Гундорин, он бы обязательно учел все обстоятельства и вышел бы на этого ненавистного ему теперь уже боксера не с пустыми руками. Но это – если бы… Наука на будущее. Вот что значит непродуманная тактика! И ведь снова прав оказался Василий Савельевич. Впрочем, может, не дойдет до него весть об этой неудаче?.. Если Бык будет умным и не откроет рта… А это – вопрос… Одно хорошо: Бык действительно тупой, упрется – бульдозером не сдвинешь, будет стоять на своем. Хоть бы повезло…

Нет, нужна срочная акция. Чтоб отвлечь внимание ментов от такой мелочевки… Подумаешь, поссорились, так и «чурка» ведь не пострадал! Какой базар?..

Конечно, ни в какую милицию Гундорин не пошел, информация была неутешительная, тухлое дело, и оставалась вся надежда только на Быка. И Влад, побродив по городу, дождался, пока не прошла боль в животе, и отправился в бар, где он оставил Носа. Вскоре там же появился и Колун, принесший, как ни странно, довольно толковые соображения по поводу акции в общаге. Интересно, как это он, ненавидящий «чурок», сумел затесаться даже в их компанию и не только пройтись по этажам, но и запомнить, где у них кухни, кладовки, все ходы и выходы? Все это осталось загадкой для Гундорина. Но, тем не менее, Колун доложил подробно и со знанием дела. Зато его очень расстроила неудача с «чуркой» из магазина.

– Мочить его надо было сразу, и никаких разговоров. А ты, Нос, – трус и олух! И тебя из нашей компании гнать надо к… но перед этим крепко наказать!

Дербаносов оправдывался, да что толку-то:

– Я его почти уже… а он как глянул! Гипноз, блин! У меня рука онемела, сукой буду, правду говорю! Как отсохла, пошевелить не мог!

– Мозгами ты не мог пошевелить! – прямо-таки стервенел Колун. И Влад его не сдерживал, как обычно, потому что не позволял пацанам цапаться между собой.

Вышли из бара совсем поздно – злые и не то чтобы пьяные, но – не в себе, это точно. На обильное пиво плохо легла водка, хотя и выпили-то самую малость – по сотке, ну, может, чуть больше. Для куража. Влада беспокоило теперь подтвержденное известие о том, что в районе действительно поднята на ноги вся ментовка. Он-то был уверен, что Василий Савельевич просто стращал его на всякий случай. Теперь-то ясно, почему. Это все из-за того черномазого, который оказался какой-то важной шишкой. Вот и получай, выходит, что заслужил. А еще обидно, что не он-то ведь и нужен был. Ну похож на того негритоса, что девку лапал, такой же длинный, и башка, как плешивой замшей обтянута. Да все они – на одно лицо!

Не думали пацаны возвращаться на то место, где произошла у них встреча, закончившаяся убийством. Конечно, им была известна расхожая истина, что убийцу тянет на место своего преступления, – и читали где-то, и слышали от кого-то, но сами-то ведь не были профессиональными преступниками-рецидивистами, да и с тем негром получилось как-то даже для них самих неожиданно. Одно за другое, и – понеслось! Но уж теперь-то, что вышло, то вышло…

А снова к гаражам пошли они, не сговариваясь, можно сказать, ноги сами понесли. Наверное потому, что выпили много – от очередной неудачи. Вот и настроение испортилось. Просто так пошли, не имея перед собой никакой цели. Место будто само притягивало, как заговоренное какое.

Вообще-то, было не совсем уж темно, все-таки фонари на улицах, много рекламы. Потом и машины ездят, лучи фар по зарослям пробегают, что-то высвечивают на короткое время, а на что-то кидают глубокие тени. И еще, в дальнем конце проулка, между шеренгами капитальных гаражных построек, над сторожкой охранников, светила подвешенная на столбе автомобильная фара. Ветерок раскачивал ее, и широкое пятно света скользило по пологим железным крышам и стенам. А здесь, ближе к еще не застроенному и, возможно, ожидавшему своей очереди, небольшому пустырю, гаражи стояли разномастные: и кирпичные, и просто железные, и даже было несколько недорогих «ракушек». И стояли они не вплотную, как те, что подальше – капитальные, с собственными погребами и ямами для осмотра автомобилей, – а на некотором расстоянии один от другого. На небольшом расстоянии, но человек, если приспичит, пролезет. И запах здесь всегда стоял, будто в грязном общественном туалете, – привык народ, проходя мимо, как бы походя, нужду свою справлять. Словом, противное место, вонючее.

И, тем не менее, ходят здесь люди постоянно. Бегают. Дорога здесь, если наискосок, минуя гаражи, получается на соседнюю улицу вдвое короче. Бегают, не боясь ничего, хотя знают, что здесь ходить просто опасно, в зарослях можно на грязного бомжа наткнуться, поговаривают, что и бандиты местные здесь свои «разборки» устраивают, а милиция глядит и… ничего, как всегда, не видит. Близорукая она очень, наша милиция. Не раз слышал такие высказывания Влад и внутренне улыбался: а ведь все правильно. Тут – и не окраина, и не центр, благополучная, в общем, серединка, в центре надо власть охранять, на окраинах – всякий приезжий народ шурует, а здесь давно уже поселился благополучный обыватель, которому и дела нет до того, что происходит рядом. Ну почистят парк, бомжей на окраины выпрут, к базарам и вокзалам, а темное место для ночных встреч – оно останется…

Да вот и оно… Как раз здесь и встретили того негритоса, что по-русски ни бум-бум, а сходу просек, когда ему сказали, что он в России – лицо нежелательное. Ишь как ручонками-то замахал. У Носа фингал еще долго сиять будет…

И снова, как назло, вспомнилось сегодняшнее разгромное поражение от какого-то «чурека». Вот, самое бы время высказать Носу, что про его трусость думают товарищи. Да только товарищей-то всего двое, а третий – у ментов в обезьяннике, и об этом еще придется завтра с утра докладывать Денягину. Если ему уже не доложили. Спросит: ну и какие меры приняли в отношении труса? А чего? Морду набили? Так он и так уже «награду» носит… Нет, надо что-то конкретное. Чтоб запомнил…

Влад огляделся – глаза-то привыкли, и темнота не казалась совсем уж непроницаемой, – подумал, какое бы наказание придумать для Носа? И вдруг взгляд его, скользнувший по слабо освещенному проулку между гаражами, наткнулся на метнувшийся чуть впереди странный силуэт – что-то вроде скорченного человека. И тут же память его словно высветила недавнюю картинку: на утоптанный пятачок земли медленно валится боком скрюченная темная фигура, а в стороне, как раз вон там, за теми ракушками, что-то точно так же мелькнуло, и долетел визгливый вскрик. А он еще подумал тогда, что показалось. «Свидетель!» – метнулось в голове. Вот оно!

Хмель из мозгов словно ветром выдуло. Много объяснять пацанам не нужно, хватило и двух слов: за ракушками – свидетель, достать! И они, пригнувшись, быстро добежали до тех ракушек. Влад опустился на колени в том месте, где он четко увидел силуэт, чиркнул зажигалкой и быстро-таки сумел обнаружить протоптанный след между металлическими боковыми плоскостями гаражей. Он вскочил и, резко махнув рукой пацанам, первым ринулся в тесный проход. И почти сразу же почувствовал, что за ракушкой наступил на что-то мягкое, которое взвизгнуло под ним и зашевелилось, застонало, как-то непонятно запричитало, что ли. Вроде и живое существо, но на человека точно не похоже – будто большая подыхающая собака.