Текст книги "Считалка для утопленниц"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

8

Агеев знал, что на многих людей вокзальная суета действовала расслабляюще. Человек терялся в толпе, и ему казалось, что раз он никого не знает, то и до него никому нет дела. Но Филипп, лавируя в толпе, профессиональным взглядом отмечал подозрительных личностей и их особый интерес к имуществу беспечных граждан. Линейная милиция тоже не бездействовала, патрулируя огромный зал и наблюдая за порядком. У Филиппа было совсем другое задание – найти проводников восьмого вагона поезда номер сто тридцать шесть, который четырнадцатого июня отправился в город Липецк, и выяснить, находился ли в нем Клесов Дмитрий.

Состав уже стоял на третьем пути, но двери вагонов, как и предполагал Филипп, были еще закрыты. Проводники неторопливо готовились к отправлению, Агеев видел их в окнах. Кто-то пересчитывал комплекты с постельным бельем, кто-то проходил по вагону и хозяйским глазом озирал купе. У восьмого вагона проводница разговаривала с бригадиром поезда. Агеев вычислил должность мужчины в форме железнодорожника по его начальственному тону.

Агеев подошел, и они разом прервали разговор.

– Гражданин, до отправления еще час и десять минут. Что вам нужно?

Проводница окинула его подозрительным взглядом. Через плечо у Агеева болталась тощая сумка, и она-то, наверное, и вызвала у нее подозрение. Пассажиры без багажа не ездят.

– А я по другому делу, – улыбнулся ей приветливо Агеев. Тетка не отреагировала на его улыбку и выжидающе смотрела на него.

– Слушайте, гражданин, не мешайте, – строго сказал бригадир. – Какие такие у вас дела? Если у вас нет билета, то ждите другой рейс. А нам неприятности не нужны.

– А у меня к вам серьезное дело. Я – сыщик. И в вашем вагоне четыре дня назад должен был ехать некий Клесов Дмитрий. Так вот, вы нам очень поможете, если вспомните его.

– Да я что, фамилии всех пассажиров обязана запоминать? – удивилась наивности незнакомца проводница. – У меня их столько мелькает перед глазами, вы даже представить не можете. Я их фамилии вижу ровно две секунды, когда билеты проверяю.

– Представляю, что пассажиров много. Но я вам сейчас фотографию покажу.

Теперь уже и проводница, и бригадир с любопытством наблюдали, как Агеев рылся в сумке, пока доставал фотографию.

– Точно, был такой, – тут же подтвердила проводница, взглянув на фотографию.

– Так это тот придурок, который тебе нервы трепал, – бригадир сурово сдвинул брови. – В следующий раз алкашей в вагон не пускай.

– Да ведь он на посадке прикинулся вежливым: за каждым словом «спасибо» да «пожалуйста», – проводница виновато взглянула на бригадира. – Пока паспорт и билет показывал, на ногах держался нормально.

– А потом? – Агеев заинтересованно слушал женщину, которая, судя по всему, нагоняй от бригадира уже за что-то получила и теперь, рассказывая о Клесове, осторожно подбирала слова.

– В общем так, Романова, я тебя предупредил. У нас нет незаменимых. Поняла? Еще одно замечание – и вылетишь. На твое место очередь выстроилась. А с сыщиком разбирайся сама.

Бригадир удалился и пошел вдоль состава, заложив руки за спину, словно полководец, проводящий смотр своей армии.

– Да подавись ты… – едва слышно проговорила вслед ему Романова.

– Начальники все такие, – попытался утешить ее Агеев. – За редким исключением. Даже не думайте о нем, пугает.

– Да мне еще тогда влетело из-за вашего урода, – сердито объяснила проводница.

– Да он не мой, мы сами его ищем, потому что натворил дел. Так что если вы мне подробно все расскажете, я и за вас отомщу.

– Да? – недоверчиво посмотрела на него Романова. – Ну, тогда ладно. Я ведь сразу почувствовала – несет от него спиртным. Ну, уж закрыла на это глаза. Думаю: черт с ним. Билет купил, деньги заплатил, так и быть, впущу его в вагон. Должно же быть у человека понятие. В смысле – у него. Вот поезд тронется, он завалится и спать будет. А он, паразит, спать и не собирался! У него самое время гульбы пошло. Как начал по вагону шляться да ко всем приставать, ужас просто! И носится из конца в конец, и носится, прямо как заведенный. Да все бормочет что-то, чушь разную. То про какую-то кашу, то про лекарства от сердца. Пристал к одному парню, предлагал выпить. Говорит – выпьем за тех, кто ушел. Кто ушел? Куда ушел? Парень его гонит, уже из себя вышел. Люди спать хотят, а этот алкаш весь вагон взбудоражил. Пришлось бригадира вызывать.

– А что ж милицию не вызвали?

– Да не могли мы, – с досадой махнула рукой проводница. – Бригадир в моем вагоне свой товар разместил, а вдруг бы проверять начали? Этот скупердяй норовит бабки наварить за чужой счет. Если бы действительно проверка, отвечать-то мне пришлось бы.

– Подлец ваш начальник, – согласился с ней Агеев. – Ну так что этот алкаш? Надеюсь, вы его не ссадили? А то это сильно усложнило бы наши розыски.

– Нет, мы его дуриком снотворным накормили. Бригадир сказал: или спать ложись, или ментов вызовем. А тот весь взбудораженный, и ему в ответ, что рад бы, да не уснет. Потому что у него был тяжелый день. Вот если бы ему что-то дали, чтобы он забалдел… Представляете? Наркоту хотел, что ли? Еще не хватало! Ну, ему кто-то из пассажиров таблетку дал, снотворное, тот и проспал до самого обеда. А встал тихий, никто его и не слышал. Молчал всю дорогу, пока мы в Липецк не приехали. Там и вышел.

– Ни с кем не разговаривал?

– Вроде нет. Я его голос не слышала. А когда проходила мимо его купе – он все в окно глазел. Какой-то смурной, как с бодуна. Может, таблетка на него так подействовала.

– Вы не заметили, его кто-нибудь встречал?

– Не видела. Не до него было. У меня своих хлопот полон рот. Он даже попрощался, когда выходил. Какие-то остатки совести у него есть. А я следила, чтобы все пассажиры вышли, потом постельное белье сортировала. Вагон убирать нужно было.

Агеев поехал домой, раздумывая, достаточно ли будет завтра связаться с липецкой милицией на предмет поиска Клесова или придется ехать кому-то из сыскарей?

В квартире Клесова у сыщиков возникло ощущение, что хозяин покинул ее в спешке. Прямо посреди комнаты валялась стремянка, дверцы антресолей он даже не закрыл. В комнате, наверное, давно не проветривали, поэтому их встретил устойчивый запах дешевых сигарет и спиртного. Дверцы в шкафу тоже были распахнуты, но вещей у Клесова было немного. Часть висела на вешалках, а часть комом лежала на дне шкафа. На кухне в раковине громоздилась гора немытой посуды. Стол покрывала выцветшая клеенка, изрезанная ножом во многих местах.

– Ну и ну! – подивился Демидов. – Он все режет прямо на клеенке. Фу, свинья! Он когда-нибудь подметает? – добавил Володя, потому что наступил на яичную скорлупу, и она захрустела у него под ногами. На полу валялись колбасные обрезки и шелуха от семечек.

– Давай сейчас снимем отпечатки пальцев и пошлем на экспертизу. Нужно, чтобы их сличили с отпечатками из квартиры Заботиной. Чтобы хоть знать, эти же люди навещали ее или нет.

– А посуду он не помыл, наверное, специально для нас, – хмыкнул Демидов и показал на жирные пятна на захватанных стаканах с остатками какой-то жидкости. – Решил облегчить нам работу.

Демидов пошел в туалет и через несколько секунд появился с комом туалетной бумаги.

– Приберусь на столе, – сказал он и с отвращением стал протирать стол. – Нужно же подготовить рабочее место.

Турецкий приступил к изучению отпечатков следов на полу. Когда все отпечатки сняли, Демидов приставил стремянку к антресолям.

– Саша, придется тебе залезать. А то она меня не выдержит.

Турецкий взобрался по стремянке и заглянул на антресоли.

– У него здесь все пылью заросло. Если что и брал, то только с краю.

– А что он мог там держать?

– Может, как раз сумку и доставал.

– Пойду в ванную, посмотрю в бельевую корзину, если она у него, конечно, есть. Такой тип может белье прямо с порога швырять в ванную.

– Хочешь посмотреть, не оставил ли он что-нибудь со следами крови?

– Ага… – пробурчал Володя и потопал в ванную.

– Ну и свинья! – послышался оттуда его голос.

– Что там?

– Мерзость запустения, – крикнул Демидов. – И как он моется в такой ванне? Похоже, он в ней чистит обувь.

Володя чем-то гремел, ворчал, потом появился с одеждой, которую с отвращением держал в вытянутых руках.

– Смотри, на рубашке следы крови, и на джинсах пятна. По-моему, тоже кровь.

– Обойдем соседей, потом поедем к экспертам, – скомандовал Турецкий, закрывая чемоданчик с препаратами. – Узнаем, кто отметился у Клесова и чья кровь на его одежде.

– Известно чья. Любимой бабушки.

Володя сложил одежду в пакет, и они пошли к выходу.

Выйдя на улицу, Демидов вдохнул полной грудью свежий воздух и с наслаждением произнес:

– Как же хорошо! Когда выбираешься из такого свинарника, начинаешь ценить скромные прелести окружающей жизни.

– Клади вещдоки в багажник. Надо еще по соседям походить, узнать, с кем водил дружбу Клесов.

Они еще минут сорок ходили по соседям, но информацию получили мизерную. Его мало кто знал из соседей, и никто не запомнил лица тех, с кем проводил время Клесов. В один голос соседи твердили, что опасались Клесова из-за его криминального прошлого. Похоже, и компанию он подобрал соответственно своим запросам. В четвертом подъезде из квартиры на первом этаже на их звонок вышла женщина таких габаритов, что даже Демидов – могучий мужчина – обалдел. Она была шире его едва ли не вдвое. Сыщики представились, и женщина, окинув их цепким взглядом, впустила в свою квартиру.

– А как вас звать-величать? – вежливо поинтересовался Турецкий.

– Мария Григорьевна я.

Женщина пригласила пройти в комнату.

– Давно уже хотела сообщить о Клесове и его дружке, – сказала она, грузно опускаясь на диван. – Но ходить мне тяжело, я даже в магазины не выхожу. Мне женщина из социальной службы носит продукты.

– А что вам известно о Клесове?

– Сначала я вам о своем соседе расскажу, с третьего этажа. Я люблю начинать с подробностей. Так вот, он тоже тот еще типчик. Нигде не работает, на что живет – непонятно. Думаю, приворовывает. Или торгует краденым. К нему какие-то подозрительные люди ходят.

– Раз вы любите начинать с подробностей, слушаем вас внимательно. Любые детали нам и нужны, и важны.

– Окно моей кухни рядом с дверью подъезда. Так что я вижу всех, кто подходит к двери. У нас подъезд приличный, все жильцы работают. Я здесь уже двадцать восемь лет живу, со всеми здороваюсь. Только этот Гринев – всегда хмурый, как сыч.

– Кто такой Гринев?

– Ну этот, с третьего этажа. Сроду не поздоровается, глазами зыркает, как бандюга. Что-то приносит домой, иногда приходит с каким-то мужиком. Потом тот от него что-то уносит. Как думаете, что? – уставилась она немигающим взглядом на сыщиков. И сама же ответила: – Известно что, ворованное.

– А почему вы о своих подозрениях не сообщили в милицию? Ведь можно было бы и позвонить.

– Чтобы они меня записали в свидетели? А Гринев тогда меня убил?

– А почему вы решили, что он убийца?

– Не знаю… – неохотно ответила женщина. – Но только к нему частенько приходит Клесов. А он же уголовник! И они частенько стоят у подъезда, курят.

Женщина презрительно скривила лицо.

– Дышат воздухом, понимаете?

– Нет, – честно признался Турецкий.

– Ну, они так говорят. Подходят к подъезду и говорят: «Давай подышим воздухом». А сами курят и разговаривают. У меня форточка всегда открыта, и я слышала обрывки их разговоров.

– И что ж они говорили?

– Клесов жаловался Гриневу, что его старики зажились. Родители, что ли?

– Не помните, в каких выражениях он говорил о стариках?

– Как-то сказал: «Таскаю ему продукты, готовлю, а он жрет, как будто в последний раз. Сам на деньгах сидит, а мне хрена». А этот Гринев ему в ответ: «А ты чего ждешь? Сам возьми». Про старуху – это его мать, наверное. Потому что говорил, у нее какой-то хахаль. А она, дескать, у хахаля какие-то документы держит. А Гринев ему: «Надо забрать». Ну, в общем, все надо у стариков забрать. А ты сам заработал? – у женщины от возбуждения раскраснелись щеки. – Кстати, мне из окна и подъезд Клесова видно. Его ж дом напротив. Так что они то здесь околачиваются, то к Клесову ходят. И там соседям от них покоя нет, и здесь. Как напьются, горланят, спать не дают. К ним еще дружки приходят, все соседи от них стонут.

– С Гриневым мы разберемся. А с кем еще общался Клесов, видели?

– Ну, тоже с тем мужиком, который приходил к Гриневу. Который с сумками. Они все втроем хороводятся. Но того я не знаю. В лицо бы узнала, а как зовут или фамилия – черт его знает.

– А описать можете?

– Попробую… Высокий, ну как вы, – показала она пальцем на Турецкого. – Волосы черные, стрижка обычная, глаза узкие.

– Монголоидного типа?

– Нет, он не монгол. И не китаец. Он русский, просто брюнет с хитрыми глазами. Но лицо обычное. Уголовное. Губы… толстые у него губы. Кадык такой торчит здоровый, он еще сглатывает, как будто давится.

– И когда вы его успели так хорошо рассмотреть?

– Иногда тоже с Гриневым воздухом дышат у подъезда.

– Вы нам скажете номер квартиры Гринева?

– С радостью, – ответила женщина. – Только вы никому не говорите, что у меня были. А то еще отомстят. Я ведь одинокая, меня защитить некому.

– Не скажем, – пообещал Демидов.

На улице Турецкий и Демидов отошли подальше от окон бдительной соседки Гринева и устроили небольшой совет.

– Про какого хахаля говорил Клесов? Неужели у старушки еще и поклонник был? – удивленно проговорил Турецкий.

– Да нет, вряд ли. В ее-то годы? Думаю, нам нужно поговорить с участковым. Может, у них есть что-то на Гринева.

– Если он сидел, то в квартире Заботиной точно не был. «Пальчики» на месте преступления только одного судимого – Клесова.

– А если и не сидел, то как дружок Клесова мог подсобить ему избавиться от старушки. Впрочем, такой тип наверняка находится под наблюдением местных ментов. Ведь если жильцы на него жаловались, то участковый должен был реагировать.

Участкового пришлось искать по его номеру мобильного, который дал сыщикам дежурный из отделения милиции.

– Петраков сейчас в опорном пункте, ждет кого-то.

Участковый Петраков действительно находился в опорном пункте на соседней улице. Но поговорить с ним сразу не удалось – напротив него сидел взъерошенный мужчина и что-то писал под диктовку. Петраков – молоденький милиционер с симпатичным округлым лицом приветливо кивнул сыщикам и вежливо попросил:

– Подождите, пожалуйста, в коридоре. Мы скоро закончим.

Турецкий и Демидов сели на допотопные стулья, очень похожие на те, которые в дни их юности обычно стояли в кинотеатрах. По коридорам сновали люди, в основном молодежь, и весело обсуждали предстоящую сессию.

– Докатились, – взгрустнул Демидов. – Помещение для опорного пункта арендуют у института.

– Зато участковый какой воспитанный, давно таких не видел.

Дверь открылась, и взъерошенный мужчина быстрым шагом направился к выходу.

– Заходите, – услышали они голос Петракова.

Он указала им на два стула напротив себя.

– Что у вас?

На спинке его стула висел китель. Ворот голубой форменной сорочки Петраков расстегнул и галстук сдвинул на бок.

– Душно тут у нас, – пожаловался участковый и вытер лоб большим носовым платком, аккуратно сложенным вчетверо. – Заявление писать здесь будете или принесли с собой?

– А мы не из вашего участка. Мы сыщики, – представились Турецкий и Демидов.

Милиционер оживился и улыбнулся мальчишеской улыбкой.

– Вот здорово! Хоть какое-то разнообразие в моей рутинной работе.

– Да какое тут разнообразие… – махнул рукой Демидов. – Нас интересуют уголовник Клесов и его кореш Гринев.

– Знаю обоих. – Петраков откинулся на спинку стула и расстегнул еще одну пуговицу. – Клесов отбывал срок за грабеж. Ныне, кроме участия в пьянках, за ним ничего не наблюдалось. Пару раз соседи жаловались – шумно у него. Ну, я и реагировал, но он обещал вести себя потише.

– А Гринев?

– И на него соседи жаловались. А чего ожидать, если он кореш Клесова? Тоже устраивал пьянки. Как-то соседей залил – забыл воду выключить в ванной. А потом отказался оплачивать ремонт нижним соседям. Вот они и пожаловались. Кстати, до недавних пор не работал. Но мы не можем его привлечь как тунеядца. Эх, жаль, прошли те времена, – с сожалением сказал Петраков.

– А на что же он живет?

– Говорил, пока ищет работу, ему сестра помогает. Хотя я сомневаюсь. Какая сестра захочет содержать здорового лба? Он же не инвалид. Но формально у нас на него ничего нет.

– Хорошо бы получить его отпечатки пальцев. Клесов, судя по уликам, убил своих деда с бабкой. И есть подозрение, что Гринев его соучастник.

– Да что вы? – расстроился Петраков. – Хотя бывшие уголовники редко становятся на путь исправления. Статистика подтверждает. Так вам нужны «пальчики» Гринева? Хорошо, давайте сразу и пойдем к нему.

Петраков, явно радуясь переменам в своей рутинной работе, с готовностью встал со стула.

– Скажу ему, что соседи жаловались. И поскольку это уже не в первый раз, придется ему писать объяснение. Заберем в отделение, а там уже откатаем «пальчики».

– Посадите его потом в «обезьянник», чтобы у нас было время сличить отпечатки с теми, что мы обнаружили на месте преступления.

– Да с удовольствием! Двадцать четыре часа вам хватит?

– С лихвой.

– Сейчас позвоню в отделение, попрошу машину.

– Не надо преждевременно привлекать его внимание милицейской машиной. У нас есть своя, вполне цивильная.

Петраков надел китель, застегнул его на все пуговицы, аккуратно одернул.

– Запаритесь… – посочувствовал ему Турецкий.

– Я же при исполнении, – браво ответил Петраков.

Когда они подошли к «джипу», участковый уважительно отметил:

– Классная тачка, я бы от такой не отказался.

– Да просто в другую наш сотрудник влезает с трудом, – усмехнулся Турецкий. Демидов состроил обиженное выражение.

– Я умею ужиматься, когда нужно.

– Охотно верю. Только случая как-то не было.

Петраков рассмеялся. Сыщики ему понравились. А от предстоящей операции по задержанию опасного преступника его распирало от гордости. До сих пор приходилось заниматься мелкими бумажными делами да разбирательством склок между жильцами района, а это кому угодно может приесться.

Машину поставили у самого подъезда. Из окна первого этажа на них уже смотрела Мария Григорьевна.

– Не соврала, – одобрил бдительность женщины Демидов, – находится на боевом посту безотлучно.

На площадку третьего этажа выходили три двери. Две металлические, обшитые дерматином, а третья, деревянная, в таком плачевном состоянии, будто ее иначе как пинком ноги не открывали. К тому же, очевидно, и не раз взламывали. Петраков нажал на кнопку звонка. За дверью было тихо. Он нажал еще раз и долго не отрывал палец от кнопки. Наконец за дверью послышались чьи-то шаги.

– Чего надо? – раздался сонный голос.

– Участковый, – ответил Петраков. – Гринев, открывай. Опять соседи жаловались. Ты что ж им спать по ночам не даешь?

– Я?! – послышался удивленный голос. – Да врут они все!

Дверь распахнулась. На пороге стоял лохматый мужик с такой опухшей рожей, словно он спал не менее недели.

– Ну и видок у тебя! – неодобрительно заметил Петраков и первый шагнул в комнату. Гринев с изумлением посмотрел на Турецкого и внушительную фигуру Демидова.

– Эти соседи? Да врут! Они здесь не живут. Кого ты мне привел, Петраков? Это же бандюги! – сонное выражение разом сошло с лица Гринева. Он попятился от Демидова, который надвигался на него, как гора. Худой и нескладный Гринев испуганно отступал в комнату, одновременно подтягивая трусы.

– А кто сказал, что мы соседи? – миролюбиво спросил Демидов. – Соседи жаловались, а мы за тобой приехали, чтобы написал объяснение. На тебя в отделении уже куча заявлений.

– Это с каких пор по таким пустякам целый наряд выезжает? – подозрительно спросил Гринев и, споткнувшись об порожек, едва не упал.

– Осторожно, – подхватил его Петраков. – Упадешь, потом скажешь, что мы тебя били. Что это у тебя на роже? С бабой какой поцапался?

На щеке Гринева красовались длинные глубокие царапины.

– Задел где-то по пьяни, – пробурчал Гринев и сел на диван, положив ногу на ногу. Одну руку он закинул на спинку дивана, второй ожесточенно почесал затылок.

– Ну, умывайся, одевайся и поедем.

– А тут нельзя написать? Зачем мне ехать? У меня башка раскалывается.

Гринев с надеждой посмотрел на Петракова.

– Нельзя, гражданин Гринев. Достал ты всех. В этот раз тебе еще и лекцию прочитают о твоем нехорошем поведении, – на ходу импровизировал Петраков. – У нас задуман цикл профилактических лекций. Вот свозим таких, как ты, и сажаем.

Гринев вздрогнул.

– …На два часа в лекционный зал, – продолжил как ни в чем не бывало Петраков.

Гринев бросил тоскливый взгляд на Демидова. Видимо, пришел к неутешительным выводам и, шаркая подошвами драных тапочек, направился в ванную.

– Побреюсь, раз лекция… – хмуро бросил на ходу.

– Да не обязательно. Лекция исключительно для мужчин, – вдохновенно сочинял Петраков.

Из ванной донесся жужжащий звук электробритвы.

Турецкий и Демидов расхаживали по комнате, изучая ее небогатый интерьер. Петраков пошел на кухню.

Появился умытый и побритый Гринев. Он привычно подтянул трусы и подошел к шкафу. Приоткрыл дверцу ровно настолько, чтобы вытащить вешалку с брюками и снять чистую сорочку.

– Да ты особо не наряжайся, – из кухни вышел Петраков и с веселым любопытством наблюдал за сборами Гринева. – У нас там не слишком чисто.

– Да? – сварливо спросил Гринев. – А сами-то в чистом.

Когда на улице его подвели к «джипу», он встревоженно спросил:

– А точно в ментуру едем? Что-то таких крутых тачек я у вас не видал.

– Думаешь, я с бандитами якшаюсь? – усмехнулся участковый. – Не волнуйся, привезем точно по адресу.

Когда через несколько минут машина притормозила у отделения милиции, Гринев вздохнул с облегчением.

– Ну как, не обманул я тебя? – спросил у него с издевкой Петраков. – Только рано радуешься.

Гринев уже вылезал из машины и непонимающе взглянул на участкового. Но успокоенный его безмятежным видом, послушно направился к входной двери.

Турецкий остался в машине, а Демидов зашел следом за участковым в отделение. Вскоре он вышел с файлом в руке.

– «Пальчики» Гринева откатали. Теперь едем к экспертам, отвезем одежду Клесова и отпечатки пальцев Гринева.

Результаты экспертизы показали, что в квартире Заботиной Гринев был, и недавно. Отпечатки пальцев свежие. На следующий день, после получения санкции на обыск в квартире Гринева, Турецкий позвонил Петракову и попросил его присутствовать при обыске.

– Сейчас начальство предупрежу, – радостно откликнулся участковый, предвкушая новое приключение. С появлением сыщиков его жизнь стала заметно интереснее.

– Я уже позвонил, тебя отпускают. Так что через полчасика подходи.

Турецкий с Демидовым направились по знакомому уже адресу. Петраков нетерпеливо поджидал их у подъезда. Мария Григорьевна увидела блюстителей закона из окна и приветливо помахала рукой. Пришлось ответить. Похоже, свой боевой пост она покидала крайне редко.

– Вот это я понимаю – бдительность. Побольше бы нам таких соседей, – одобрительно сказал Демидов.

При обыске у Гринева в шкафу обнаружили шкатулку с золотыми изделиями и несколько сумок с вещами, которые ему явно не принадлежали.

– Мария Григорьевна права – он сбывает краденое, – заключил Турецкий. – А золотишко нужно будет показать соседке Заботиной. Она говорила, что старушка ей демонстрировала. Возможно, и узнает. Сейчас составим опись. Поможешь, Костя?

Петраков довольно улыбнулся. Такие люди держатся с ним на равных! Почему не помочь?

Демидов собрал все ножи на кухне Гринева.

– Отдадим на экспертизу, – пояснил Петракову, пряча их в пакет. – Может, на одном из них следы крови Заботиной.

– А когда будут допрашивать Гринева? – поинтересовался Петраков.

– Да хорошо бы уже сейчас. Он в «обезьяннике» насиделся, это поинтереснее всякой лекции. Во всяком случае, свежих впечатлений набрался. Поедем в ваше отделение, я поговорю с начальством, хочу присутствовать при допросе. Надеюсь, дознаватель тоже не станет возражать.

– А кто ж станет, если ему начальство прикажет? – удивился Петраков. Но увидел на лице Демидова улыбку и хихикнул.

– А-а, понял, шутите! Вы же начали расследовать дело, так что им и в голову не пришло бы возражать.

Турецкий высадил Демидова и Петракова у отделения, а сам поехал отвозить вещдоки экспертам.