Текст книги "Золото дикой станицы"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Шоб Бэмби мне парил мозги? Та ты шо? – самодовольно усмехнулся Кудря. – Я ж ему был нужен. Затем и на стрелку позвал. Он против брата пошел.

– Как это? – не понял Сергун и опять не поверил Кудре. Он знал о взаимоотношениях братьев Куренных и о том, что старший не жаловал младшего, держал его в ежовых рукавицах. Младший, конечно, трепыхался, но открыто воевать против брата боялся. Кишка тонка, не зря у него кликуха Бэмби была. Молодняк, одним словом.

– Та не хотел он с ним делиться. Говорил – братан его жучил, развернуться не давал. Ну когда Бэмби по вагонам рыбачил. А когда у них общие удойные дела были – на бабки зажимал.

– А-а, родовая месть, – понял Сергун.

– Та, може, й так. Но я думаю, скорее сам хотел все бабки себе намыть.

– Ну и? – начал подгонять Кудрю Сергун. Ему не терпелось узнать, как же можно захватить целый вагон с золотом.

– Я мобилу у Бэмби замел, когда чикнул его. Он говорил – ему должны охранники позвонить из вагона, когда уже подъезжать на станцию будут. А его голоса они не знают. Сергун уже все понял и радостно хлопнул себя по ляжке.

– Ну ты и молоток, Кудря! Давай наших поднимать. В курс введем, план разработаем.

Все было уже на мази. План разработали быстро. Особого ума не надо, когда единственный владелец наколки прижмурился, а его мобила в надежных руках. Кудря и Сергун предвкушали удачное дело и так бы оно и вышло, если бы от казачков не пришла срочная депеша – Куренной желал встретиться с ворыпаевскими. Не приехать было нельзя, казаки расценили бы это как полное неуважение к себе. А ворыпаевские не могли себе позволить воевать с теми, кто бок о бок с ними делил территорию края. Война с сильным противником им вовсе ни к чему. Навоевались уже, хватит. Теперь, когда у каждого своя территория, они не мешали друг другу зарабатывать свой кусок хлеба с маслом и икрой.

– Слухай, Кудря, а это же из-за тебя Куренной стрелку забивает, – предположил сегодня утром Сергун. – Вроде никаких общих дел у нас не намечалось.

– Да брось, – отмахнулся Кудря, – никто меня не засек, ночь была, ни единой души. Может, они нам что предложить хотят. По старой дружбе, – засмеялся он.

– Шевели шариками, Кудря, – осадил его Сергун. – Куренного не проведешь. Он мужик ушлый. Я его как облупленного знаю. На этот раз давай я буду вести переговоры.

– Шо это ты надумал? – удивился Кудря.

– Чую задницей, кореш, дело стремное. Я предчувствию доверяю. Оно меня никогда не обманывает.

– Ну давай, если ты у нас такой умнявый. Я без балды не горю желанием подставляться, если Куренной что-то просек насчет братана.

Предчувствие действительно не обмануло Сергуна. Куренной откуда-то пробил про Кудрю, тот на стрелке катил телегу, да так неубедительно, что сразу стало ясно – дело пахнет керосином. Вот же гад – сам облажался, остальные едва ноги унесли. Хорошо, что Сергун убедил Кудрю не брать с собой мобильный Бэмби, и теперь он по наследству – Сергун ухмыльнулся, вспомнил слова Кудри – достался ему. Так же, как и власть. Теперь Сергун центровой, это даже не подлежит обсуждению, братва безо всякого тут же передала все полномочия ближайшему корешу Кудри.

Сергун прикидывал, как лучше заквасить ограбление вагона и попивал лимонад, развалясь на кровати. Он отправил братву оттянуться только потому, что знал – после такого облома им нужен расслабон. А соображалка у них и в трезвом состоянии не слишком фурычит. Времени оставалось не так уж много, но Сергун уже понял, как будет действовать.

В окно постучали – перед глазами Сергуна замаячила взлохмаченная голова Хорька. Его худощавое остренькое личико как нельзя лучше соответствовало его кликухе.

– Чего тебе? – спросил сердито Сергун, приоткрыв окно. Он недолюбливал Хорька за его хитрость и льстивость.

– Братва интересуется, когда на обсуждалово двигать.

– А где они?

– Та в массажном кабинете, – заулыбался Хорек, показывая свои зубы шифером.

– Вам лишь бы балду гонять.

– А шо еще делать? – искренне удивился Хорек. – Дань собрали, вчера повоевали, завтра опять воевать пойдем. Так надо же и культурно отдохнуть.

– Культурно…Знаю я ваше «культурно». Не набухались там?

– Как можно? Что мы – без понятия? Перед делом ни-ни! – заверил Хорек Сергуна и шмыгнул носом.

– Нехай уже идут, – приказал Сергун и закрыл окно прямо перед носом у Хорька. Тот развернулся и пошел своей вихляющей походкой. Застиранные штаны сползали с его тощего зада, вид был задрипанный, как будто он целыми днями перетаскивал навоз, а не занимался чистым и доходным делом, – раздраженно подумал Сергун. И на что он только свои бабки тратит? Другие братки кто машину уже прикупил, хоть и подержанную, кто дом отстроил, а этот как голь перекатная. Но на Хорька можно было положиться – поручить любое мелкое дело и больше о нем не думать.

Обсуждали предстоящее дело шумно, как всегда.

– Мы им поначалу устроим шоковую терапию, – Сергун недобро ухмыльнулся и обвел всех своими белесыми глазами.

– А шо это такое? – спросил любопытный Хорек, который частенько проявлял чудеса невежества.

– Газеты надо читать, – подсказал ему Шнур.

– Подпалим на хрен их кабак. Казачки там завсегда тусуются. Деморализуем их.

– А это шо такое? – опять поинтересовался Хорек.

– Ну ты у нас совсем по пояс деревянный. Тебе люди советуют газеты читать – вот и читай, – не стал объяснять Сергун.

– Напугаем их, – сжалился Шнур над непонятливым Хорьком.

– Ну, таких налякаешь… – засомневался Хорек…

– Так это только начало. И пострелять придется, ты не переживай, Хорек, – засмеялся Жмых – здоровенный лобастый парень, на фоне которого Хорек выглядел как недоразвитый подросток.

– А где припаркуемся? – деловито спросил Шнур. – Главное, нас не должны увидеть раньше времени.

– Да и позже нежелательно… Темнота – друг партизана. Как стемнеет, так и двинем. Я там знаю одну улицу, куда заброшенный сад выходит. Там и перекочумаримся пока. Через этот сад можно незаметно к кабаку пробраться, никто и не заметит.

– Люблю огонь! – вдруг мечтательно провозгласил Хорек и все рассмеялись.

– Тогда тебе и карты в руки. Ты у нас маленький, верткий, как хорек. Подползешь да подпалишь. А мы тебя в садку подстрахуем.

Хорек бесшабашно махнул рукой.

– Ой, сколько я уже этих хат попалил!

– Пироман хренов… – криво улыбнулся Сергун. – Смотри – шоб огонь было видно по всей Орлянке. Спалим казачье гнездо, укоротим их в мясо.

– Мы им за Кудрю весь кайф обломаем, – радостно заявил Хорек. – Будут знать, как наших займать!

Все опять рассмеялись. Перед делом братки оживились, а приятно проведенное время в «массажном кабинете» подняло настроение. Не зря они вложили кое-какой капитал из общего фонда в оборудование оздоровительного комплекса «Лилия». Гошка Дзыга, затеявший это дело, довольно быстро отбил бабки, и теперь всем «пайщикам» делал скидку пятьдесят процентов. Мог бы, конечно, и бесплатно пускать. Но, как он объяснил, – бизнес есть бизнес. Кудря уважал людей, которые вносили в застоявшуюся жизнь Ворыпаевки свежую струю. Так что и он, и его братки проводили свой досуг в сауне, а хорошенько попарившись – в «массажном кабинете» и чувствовали себя нуворишами, сливками местного общества. Генка все оборудовал, как в заграничном кино – в сауне пар был не простой, а с ароматными травами, которые источали различные цветочные запахи и услаждали посетителей. В небольшой бассейн с ледяной водой они ныряли с воплями и диким хохотом. А массажный кабинет был особо всеми любим, потому что его обслуживали вьетнамские девушки, невесть как попавшие в Ворыпаевку. Видимо, они много поколесили по России, прежде чем осесть в относительно спокойном городке Ворыпаевке. Девушки вполне прилично говорили на русском, их мужья торговали на рынке и никогда не спорили о цене за право торговать во владениях банды Кудри. Вьетнамки отличались своей молчаливостью и вежливостью, что особо ценилось посетителями «Лилии». А уж с их мастерством делать массаж ни одна местная массажистка на могла сравниться. Их тоненькие худенькие ручки с сильными жесткими пальцами разминали мышцы клиентов так, что те аж постанывали от боли. Шнуру было приглянулась одна – тоненькая желтомазенькая с удивительным для этой местности именем – Ту, но ее муж, прознав про это, пошел со своей кодлой к Кудре. О чем они говорили, никому не было известно. Но Кудря Шнура предупредил:

– Ты этих ниндзя не нервируй. У нас своя мафия – у них своя. Не смотри, что они как спички. За ними тоже сила есть. Тебе что, своих баб мало?

– Больно она мне нужна, – обиделся Шнур на Кудрю за то, что он взял сторону этих зверьков, а не своего кореша. – А зачем она мне на спину садилась, когда массаж делала? Я думал – намекает, что не против перепихнуться. Откуда я знал, что ей так удобнее? Подумаешь, лапнул пару раз. Сразу мужу надо доносить! Наши бы в жизни не раскололись, а извлекли бы из этой ситуации свою выгоду, – разразился Шнур целой тирадой. Говорить он умел, язык у него был хорошо подвешен. Не зря закончил мореходку и лет пять подряд плавал по морям и океанам, приписанный к Новороссийскому порту. После какого-то скандала его списали с судна и разобиженный Шнур подался в бандиты. Любил рискованную жизнь, а в новом деле он получал ее в полной мере. После предупреждения Кудри он так разобиделся на Ту, что перестал к ней ходить. Подумаешь, краля какая. Видал он таких в портовых борделях, куда захаживал, когда в загранку ходил. Что-то ни одна нос не воротила, а только старалась понравиться русскому моряку, потому что деньги он платил хорошие, никогда на чаевые не скупился. А какая разница, за что деньги получить? За массаж или перепих? Что – убудет от нее? Другие вьетнамские девушки делали массаж не хуже, а дура Ту теперь долго вспоминать его будет, потому что он и с ней никогда не скупился. Расплачиваясь за массаж, всегда оставлял больше положенного.

План операции составили, единогласно утвердили и всей братвой отправились в кабак с красивым названием «Южная звезда» дожидаться темноты. Хорек заметно нервничал, но вовсе не от страха. Он предвкушал, как пустит петуха в излюбленном месте отдыха казаков. Пить водку, как и уговаривались, не стали. Шнур сначала ворчал, но Сергун ему напомнил, как казаки заставили их пуститься в бегство. Зато наелись до отвала, пожрать все они любили. Потом уже, когда сели в машину и потрюхали в Новоорлянскую, все как-то затихли и только сосредоточенно смотрели в окно. Остановились у заброшенного сада, Жмых знал, где можно затаится. Бабка у него была из новоорлянских, он здесь каждую улочку еще с детства изучил. Сергун остался сидеть в машине, Хорек пулей выскочил на дорогу и готов уже был рвануть к кабаку, прямо подпрыгивая от нетерпения. Он вертел своей острой харей во все стороны, как будто принюхивался к чему-то – настоящий хищный зверек, только мелкого калибра, – подумал Сергун.

– Погоди, двиганутый, – придержал его Шнур. – Подойдем поближе, обстановку изучим. А потом и подпалишь их, свиней гладких…

Время тянулось медленно, Сергун уже подумал, не засыпалась ли братва. Но тогда бы он услышал стрельбу – ночью звуки выстрелов разносятся далеко. Он смотрел в окно, не отрывая взгляда, и наконец увидел небольшой огонь, который возник в ночи, как красивый огненный цветок. Потом пламя разрослось, пошло вширь, а затем огонь взметнулся вверх. Пора бы уже появиться братве, но что-то они замешкались, и Сергун прислушивался к каждому звуку. Почему-то он ждал именно звук выстрела. И действительно – услышал одиночный выстрел, а вскоре из кустов на дорогу вышли братки, сопровождая какого-то хмыря. Когда его втолкнули в машину, Сергун сразу узнал его.

13

Ирина вдохновенно лепила творожники и слышала из комнаты азартные вопли Васи:

– Есть! Сдох, Железная Башка! Провались, проклятый!

Он азартно щелкал мышкой и отрывать его было бесполезно. Вася полностью ушел в виртуальный мир. Подарила на свою голову компьютер, – подумала огорченная Ирина. Дело в том, что теперь проверять Васины уроки было крайне сложно. Он твердил, что все уже сделал, наскоро листал перед ее глазами тетради с записями, а поди узнай – когда эти записи сделаны, если чисел он не проставлял.

– Мы в свое время писали дату, потом «Классная работа», – вспоминала свое школьное детство Ирина в назидание Васе.

– А мы числа не пишем. И так запоминаем, – парировал Вася. – И вообще, тетя Ира, что вы так переживаете? Школа – это моя частная жизнь. Что заработаю – то и получу. А мне нет интереса получать двойки, папа обещал выпороть.

– Он что – и вправду тебя бьет? – испугалась Ирина.

– Да нет, что вы, – успокоил ее Вася. – Он только обещает. В худшем случае треснет по башке, да и то не больно. Иногда, правда, шишка вскочит, волосы расчесывать больно.

– Вася, что ты говоришь? – ужаснулась Ирина методам воспитания Антона. А она-то думала, что он хороший отец, любит своего единственного сына.

– Шучу, – без улыбки отвечал Вася, не в силах оторвать взгляд от экрана. Единственное, чего сумела добиться Ирина, так это то, что он давал ей честное-пречестное слово, что уроки действительно выучены.

А куда это Катька запропастилась? После работы обещала сразу домой. Ну и пускай ходит голодная, а они с Васей сейчас сядут вместе за стол. Он и так уже несколько раз оглядывался и шумно принюхивался к аппетитным запахам из кухни.

На призыв Ирины идти ужинать, Васю дважды приглашать не пришлось. Как не любил он свой компьютер, любовь к тетириным творожникам была сильнее.

– Сегодня мы так историка доставали! – делился он школьными впечатлениями с набитым ртом.

– И чего ты радуешься? – укорила его Ирина. – Разве это хорошо – издеваться над пожилым человеком?

– Ха, пожилой! – хохотнул Василий, проглотив кусок. – Это биолог пожилой, а историк только в прошлом году институт закончил. Байкер он.

– Кто? – не поняла Ирина.

– На мотоцикле гоняет, – пояснил Вася. – Приезжает на мотике в косухе, хвост носит, борода у него козлиная. Мужик ничего, только орет часто. Чтобы нас перекричать.

– Ужас, – покачала головой Ирина. – Я бы у вас и дня не продержалась.

– Да куда ему деваться? Взялся за гуж – не говори, что не дюж, – дребезжащим стариковским голосом добавил он и весело расхохотался.

– Кто так говорит – ваш историк? – улыбнулась Ирина, поняв, что Вася кому-то подражает.

– Нет физик. Вот он уже действительно старый. Ему лет семьдесят. Или шестьдесят… Все болеет, болеет…обещает умереть каждую неделю, но ничего – скрипит, а ходит.

– Вася, как можно так говорить о пожилом человеке? Ведь он весь больной, а вас учит!

– Ну и сидел бы дома. А ему скучно, сам говорил. Дома делать нечего. А в школе на одного поорал, на другого, мне двойку влепит, Вовке две подряд за одни урок поставит. Разве это справедливо? Две двойки за один урок!

– Вася, стоп! – остановила его Ирина. – А ну-ка давай свой дневник, где там твоя двойка?

Вася понял, что проговорился и хмуро проронил:

– Прямо весь аппетит испортил этот физик. Хоть бы он заболел завтра.

Ирина только развела руками. Что-то раньше она не замечала, чтобы Вася так недоброжелательно относился к людям. То ли без отца соскучился и поэтому злится, то ли возраст полового созревания всему причина…

После ужина Васе позволено было еще поиграть полчаса и он радостно кинулся к компьютеру.

«Балую я его. За „двойку“ надо было наказать, сразу спать укладывать», – подумала Ирина. А с другой стороны – кто его еще побалует, если кроме нее у мальчика сейчас никого нет ближе? Отец в командировке, когда вернется – неизвестно. Так что Ирина ему и вместо отца, и матери.

Наконец не без труда удалось оторвать его от компьютера и уложить спать. Вася уже посапывал в своей комнате, когда в прихожей коротко звякнул звонок.

– Ну наконец-то, – встретила Катю Ирина и потащила в прихожую за рукав. – Я уже так волновалась! Где ты шлялась? Позвонить не могла? Или опять забыла деньги на счет положить? Или мобильный разрядился? – засыпала она Катерину расспросами, пока та снимала плащ и переобувалась.

Катя выглядела неважно – осунувшееся лицо, скорбно поджатые губы, брови домиком. Так она обычно выглядела, когда обижалась.

– Ну чего ты? – спросила Ирина и поцеловала ее в щеку. – На работе из больных кто-нибудь обидел? Или опять завотделением цеплялась?

– На работе все в порядке, – тихо ответила Катя. – Ирка, не спрашивай ни о чем. Я спать пойду. Потом расскажу.

Она отправилась в ванную, долго там плескалась. Вдруг громко сказала:

– И не надо!

Эту фразу она повторила еще несколько раз с разными интонациями. Ирина удивленно прислушивалась. Что с ней? С кем это она препирается? И хотя Ирину одолевало любопытство, решила ни о чем не расспрашивать.

Катька наконец вышла из ванны и не торопясь прошествовала в гостиную. Заскрипела пружинами дивана, долго ворочалась, вздыхала. Послышался сонный голос Васи:

– Катя, спи скорее, ты мне своим скрипом мешаешь.

– Извини, Вася, я буду тихо, – громко прошептала Катя и опять заскрипела пружинами.

Ирина прислушивалась и терялась в догадках. Она не удивилась, когда пружины опять заскрипели, Вася при этом красноречиво вздохнул. Послышался легкий скрип паркета.

– Ир, можно я с тобой лягу? – Катька, не дожидаясь разрешения, уже проскользнула под одеяло и ее ледяные ноги проехались по Иркиным ступням. Та придушенно взвизгнула.

– Взрослые тетеньки, а балуетесь! Мне же завтра в школу! – Вася сердито прошлепал к двери и захлопнул ее.

– Ну, что случилось? – шепотом спросила Ира подругу.

– Я встречалась сегодня с Олегом… – немногословно ответила Катя.

– И что? Все так плохо? – посочувствовала Ирина, не слыша радости в голосе Катерины.

– Ир, скажи, почему мне так не везет? Или все нормальные мужики перевелись?

– Ну для того, чтобы ответить на твой вопрос, я должна хотя бы понять, в чем проблема.

– Проблема, наверное, во мне… – самокритично отозвалась Катрина. – Сначала все было так супер! Он меня с цветами встретил. Я иду ему навстречу, от волнения улыбаюсь, как последняя идиотка. Прямо мышцы лица заболели.

– Да что ж это они у тебя заболели? – удивилась Ирина.

– Да я сильно издали улыбалась. От смущения. Вижу – он на меня смотрит. Не идти же с каменным лицом. Решила улыбаться. А идти еще долго было. Ну ладно, дошла, он мне тоже улыбался. Пригласил в кафе на Арбат. Разговариваем о всякой всячине, я ему о Денисове, как он за мной бегал, помнишь? Потом о Петюнчике из травмы, он тоже за мной бегал. Потом о стоматологе Агееве, как он всегда предлагает подвезти. Потом о Семенищеве, как он меня без очереди пригласил рентген сделать, потому что бегает за мной уже два года. Потом…

– Кать, ты что, дура? Зачем ты ему про всех этих мужиков понарассказывала?

– Не знаю, – призналась Катя. – Меня понесло. Думаю – вдруг этот Олег думает, что я такая скромная, никто меня на свидания не приглашает, вот я и рада-радешенька, что он меня пригласил. Чтобы нос не задирал! Чтобы знал, что у меня таких десяток. Что я нарасхват.

– Ну и сумела ты ему доказать свою сверхценность?

– Не знаю. Он все время на меня так странно смотрел. Правда, улыбался. И улыбка его становилась все шире и шире… – задумчиво повествовала Катя. – Потом нам на столик официантка принесла еще один букетик цветов. Говорит – от незнакомца. Понятия не имею, кто мне такую подлянку подстроил. Я вся извертелась, чтобы засечь этого гада. А Олег, боюсь, подумал, что я букетик подстроила сама… Потому что это кафе я выбрала. Мы там однажды с художником сидели, Кормушкиным, помнишь? Ну тем алкашом, который меня в натурщицы приглашал. Чтобы я у него в мастерской в белом халате нараспашку сидела, а под ним вся голая…

– Ты что, и про Кормушкина рассказала? – ужаснулась Ирина.

– Да нет, что ты. Я же не дура. Олегу, оказалось, достаточно было этого гребаного букетика от незнакомца. Улыбаться перестал. Потом о литературе заговорили, когда курицу на гриле ели. Ну тут все гладко пошло, пока речь не зашла о Мариетте Чудаковой.

– О куда вас занесло! – удивилась разносторонним интересам Кати и Олега Ирина.

– Сначала о Булгакове, естественно, говорили. Оказывается, любимая книга Олега тоже «Мастер и Маргарита». А я возьми да ляпни, что знаю Мариетту Чудакову. Он приятно удивился, что я не только ее труды о Булгакове читала, а и саму знаю. Говорит: расскажите поскорее, мне про нее очень интересно послушать.

– А ты ее действительно знаешь? – удивилась Ирина.

– Ирка, я ему соврала! Когда исчерпала тему о своих поклонниках, думаю – чем бы его еще поразить? И ляпнула!

– Ну и как ты выкручивалась? – с сочувствием спросила Ирина.

– Говорю ему: «Ну не то, чтобы лично ее знаю. Она однажды по телефону с нашей заведующей разговаривала. Хотела по блату в нашу клинику лечь. А та дала мне трубку, голос послушать». Он как стал ржать, чуть со стула не свалился. Мне так стыдно было!

– Да, глупее не придумаешь. Катя, по-моему, он подумал, что ты полная дура.

– Утешила! Спасибо тебе большое! Я думала, ты найдешь какие-нибудь умные слова – типа неадекватное восприятие ситуации, заниженная оценка интеллекта собеседника. А ты прямо в лоб как шарахнула, решила меня окончательно добить, – совсем раскисла Катерина.

– Ну и чем закончилось ваше свидание?

– Представляешь, он меня ни разу не поцеловал! При встрече, правда, к ручке приложился. А на прощание даже не назначил свидание! Говорит: «Позвоню как-нибудь». Так говорят, когда знают, что никогда на позвонят!

– Катя, ну согласись, что вела ты себя крайне глупо. Я даже не ожидала от тебя такого.

– Теперь я и сама знаю. Ах, зачем я такая дура? – заломила руки Катя. – Вернуть бы этот вечер обратно, я бы не молола языком, как нанятая, я бы слушала его, тогда бы поняла, чем его поразить!

– Вот именно. Мужчину сначала слушать нужно, пока не врубишься в тему. Они, кстати, больше всего о себе любят говорить. Надо им сначала поддакивать, нащупывать слабинку, польстить немного. Сказать: «О, какой вы умный! О, как с вами интересно. А я этого не знала! А я и того не знала».

– А если я знаю и то, и это?

– Не признавайся сразу. Пуская думает, что он первооткрыватель. Больше любить будет.

– Тогда почему ты меня не подготовила к свиданию? Я бы не наделала этих ошибок!

Я его больше не увижу! – расплакалась Катя.

– Кать, я не думала, что ты не умеешь общаться с мужиками. У тебя же их десятки, сама рассказывала. Вот я и решила, что у тебя с ними все в порядке, просто они тебе быстро надоедают. Я до знакомства с Шуриком такая же была. Все быстро надоедали. У меня даже был личный рекорд – один надоел уже через пятнадцать минут. И я свалила. Представляешь, за пятнадцать минут он мне трижды сказал: «А звезды блестят» и трижды «А поезда едут…». С претензией на романтичность. А рожа при этом глупая – глупая…

– Про десятки я трепалась. На самом деле я уже сто лет не ходила на свидания.

– Да, подруга, в этом деле нужна практика, – безжалостно заявила Ирина.

– А исправить уже ничего нельзя? – жалобно заныла Катерина. – И зачем я только вспомнила про стоматолога Агеева, Петюнчика из травмы или Семенищева с его рентгеном? Ведь на самом деле мне на них наплевать! Да и на Кормушкина тоже наплевать. Я и так тогда от него бежала быстрее лани. Но Олег такой! Такой!..Ирка, я в него так влюбилась и все сама испортила! – Катерина опять залилась слезами.

– Слушай, Кать, – задумчиво погладила подругу по голове Ирина. – У тебя гордость есть?

– Нету. Я готова сейчас на все, чтобы он опять позвал меня на свидание.

– И отлично. Умница. Какая на фиг гордость, когда сердце разрывается от неразделенной любви? Начнем исправлять ошибки.

– А получится? – с надеждой спросила Катя, заглядывая в глаза Ирины.

– Не знаю, – честно призналась та. – Но попытаться нужно. Для начала позвони и скажи, что обычно от волнения ты несешь всякую чепуху. Что к свиданию ты отнеслась очень ответственно, но переволновалась. Скромная, значит, очень. Скажи, что боишься, что он тебя неправильно понял. Одним словом – ты совсем другая. Я думаю – он заинтересуется, какая ты на самом деле. Женщина ведь может быть всякой – сегодня она добрая, а завтра стерва. Сейчас нежно поцелует, а через пять минут ей вожжа под хвост попадет и она может так рявкнуть! В принципе, мужчины к таким переменам всегда готовы. Им это даже интересно. У меня есть приятельница, недавно с французом разговаривала, она переводчица. Спрашивает у него: а как вам русские женщины? А он ей: они такие необыкновенные, хотя и странные – одновременно и нежные, и жесткие. Это взгляд на нас со стороны. Видишь, им нравятся женщины, в которых все понамешано. Я имею ввиду умных мужчин. А если он дурак – он нам не нужен, правда, Катюша?

– А что сказать про этих, про которых я наплела ему с три короба?

– Скажи, что не придаешь их ухаживаниям никакого значения. А то если ничего не говорить, он подумает, что ты их придумала. Дескать – никто за тобой не бегает, значит ты никому не интересна. Это тоже плохо. Умным мужчинам важно, чтобы их женщина была интересна и другим. У них тогда повышается самооценка.

– А как ты думаешь, еще не поздно позвонить? А то я не усну. А завтра все перегорит и я забуду твои умные наставления.

Ирина посмотрела на часы и вздохнула.

– Вообще-то в одиннадцать ночи звонить не очень прилично. Вдруг он встает в шесть утра? Но с другой стороны ты и так все испортила, дальше ехать некуда. Давай, звони, – разрешила Ирина. – Может, он тоже о тебе сейчас думает. Пытается разгадать твою загадочную душу. Будет ему нечаянная радость.

– Особенно если он думает, какая я дура. А тут как раз и подтверждение.

– Нет, это как раз подтверждение твоего необыкновенного ума – склонность к самоанализу и самокритике. Умный мужчина это всегда оценит.

– Ой, хоть бы он не был дураком! – взмолилась Катя и сложила ладошки, прижав их к груди, как кающаяся Магдалина.

– Жаль, что ты этого не успела понять, все-таки вы вместе провели два часа! – укоризненно заявила Ирина. – Ладно, не теряй времени, иди звонить.

Катя прихватила телефон и пошла с ним в ванную, закрыв за собой все двери. Лицо у нее было испуганное и напряженное. Ирина решила не спать и подождать, чем же закончится разговор с Олегом. Если он решит бортануть подругу, надо будет ее утешать. Ирина закрыла глаза, привычно представила любимое лицо Шурика, его улыбку, замечательные глаза, в которых увидела любовь и нежность. Где бы он не был, что бы сейчас не делал, она любила его и очень надеялась, что он вспоминает ее и жалеет, что так по-глупому сбежал из дома. Обиды уже никакой не было, и даже досада улетучилась. Она вдруг поняла, что Шурик уехал только потому, что она ему очень дорога, и одна мысль о том, что она может влюбиться в другого мужчину, была для него мучительной и невыносимой. И только теперь ее пронзила мысль, как же ему было тяжело, когда он застал ее с Антоном вдвоем, хотя ничего предосудительного между ними не было. «Что же он пережил, бедняга! Бедный, бедный Шурик! Что же я натворила!» – думала Ирина и готова была уже расплакаться, как в комнату влетела Катька, опять нырнула под ее одеяло и затормошила подругу:

– Ирка, он все понял! Он умный! Какое счастье! Я еще никогда не встречала мужчин с такой тонкой душевной организацией! Я правильно выразилась? Мне теперь придется учить много умных слов, чтобы соответствовать его уровню. Правильно я придумала? – Она сияла от счастья и едва не хлопала в ладоши. – Знаешь, кем он был раньше? Никогда не поверишь!

– Психологом?

– Откуда ты знаешь? – вытаращилась на нее Катерина.

– Догадалась… – тонко улыбнулась Ирина. – Ну и что? Чем закончился твой самоанализ и исправление ошибок?

– Он сказал, что будет считать часы до нашей встречи! Мы с ним завтра встречаемся угадай где?

– В кабинете психоаналитика?

– А вот и не угадала! В зоопарке! Он зверей любит, особенно бегемотов.

Катерина готова была обнять весь мир, спать она и не собиралась и Ирине пришлось буквально выталкивать подругу из постели.

– Катя, нам завтра рано вставать, угомонись ради Бога!

– Ты не горюй, – вдруг переменила тему Катя. – Шурик тоже умный. Он обязательно вернется.

– Я знаю, – тихо ответила Ирина. – Я так соскучилась по нему!