Текст книги "Опасное решение"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Встретиться и поговорить надо было обязательно, но теперь Александр Борисович не мог быть до конца уверенным, что к нему уже не приставлен «хвост» – в лице кого-нибудь и сотрудников той же замотаевской милиции. К кому можно было бы обратиться? Зина тут уже никак не подходила, оставался все тот же Иван Иванович. Но как его просить о новой помощи?

Выход у Турецкого оставался один: апеллировать к совести врача. Показать «на пальцах», как развиваются события и какие силы – по общим предположениям – заинтересованы в том, чтобы человек невиновный был все равно обвинен. При этом «загружать» Свирского опасной для него информацией тоже не требовалось, хватило бы и намека, из которого каждый умный человек сумел бы сделать соответствующий вывод. Но Иван Иванович, к удовольствию Турецкого и сидящей с ними за столом Зины, оказался гораздо понятливее, чем ожидал того Александр Борисович.

– Вам нужен Георгий, как я понимаю? А сами вы не хотите бросать на него тень подозрения, так?

– Вот именно. Я бы и к вам без помощи Зины не обратился. К сожалению, у вас тут по части свободы мнений, выражаясь языком бюрократа, еще очень большая недоработка. Я не уверен, что и за мной не ведется наблюдение, я уже успел, как недавно выяснилось, кое-кому маленько «насолить». Впрочем, если у вас найдется для меня еще минут пяток, я бы открыл вам небольшую тайну. Тайну того, почему я этим делом занялся. Если пожелаете, Иван Иванович…

– Послушаю, отчего же? Мне нравится ваш подход, да и ваша искренность.

И Турецкий, не очень растекаясь «мыслью по древу», поведал врачу о том, как и почему возникла сама необходимость частного расследования. Не забираясь в дебри взаимоотношений между обвиняемым и покойными, он выдвинул в качестве причины – наркотики, торговля которыми кого-то в Астрахани очень устраивает. И тамошние интересы, кажется, вошли в противоречия с теми, кто осуществляет транспортировку и продажу этой «дури» на местах. Короче говоря, идет бесконечный передел рынка, в битве за который с пути убираются все, кто может как-то воспрепятствовать организующим торговлю силам. Отсюда и покойный Дадаев, старший брат которого в Москве был недавно убит из пистолета прямо у входа в бордель, который ему же и принадлежал. Отсюда и доктор Усатов, на которого у наркоторговцев, судя по всему, были какие-то свои виды и который знал, очевидно, об их делах больше, чем ему было положено. Отсюда, наконец, и участковый уполномоченный Грибанов, который упорно занимался торговцами наркотиков и даже составил какие-то списки лиц, завязанных на этой торговле. Вот из-за этих самых списков и разгорелась истерия с Калужкиным. Очень удобная кандидатура, чтобы на нее и списать все убийства. Со всеми он был не в ладу, со всеми ссорился. Но суд все-таки отверг три совсем уже абсурдных обвинения. И осталось четвертое, в котором также далеко не все ясно. Но… По некоторым сведениям, – тут Александр Борисович не стал, естественно, открывать источник информации в лице генерала Привалова, – этот самый Антон Калужкин оказался случайно замешанным в какую-то непонятную историю. Собственно, нечаянно влез якобы в опасные для него игры, и вот – расплата. Очень его хотят посадить. В первую очередь, как ни странно, милиция и прокуратура. Как будто именно их интересы он каким-то образом задел. А что, в конце концов, разве это – не повод? Ведь документы покойного Грибанова все еще ищут, но найти не могут. А последним, с кем тот разговаривал, был Калужкин. Может, поэтому он и стал невольным «козлом отпущения»?

Свирский засмеялся.

– Ну, что ж, я в истинных причинах этих уголовных дел тщательно не разбирался, но чувствую, что, вполне возможно, именно Козел, я имею в виду Жорку, Георгия Евстафьевича, и поможет вам в какой-то мере выстроить линию защиты вашего, Александр Борисович, «козла отпущения». Семейственность, так сказать… Оставьте мне ваш номер телефона, а я постараюсь, если не сегодня, то завтра, переговорить с Жоркой и объяснить ему ситуацию. Ну, так, чтоб и он сам не пострадал при разговоре с вами. Это понятно, надеюсь. А засим разрешите?..

– Одну секундочку, Иван Иванович, – остановил врача Турецкий.

Он выглянул в окно, чтобы увидеть свою «тойоту», припаркованную напротив кафе, на стоянке автомобилей. А возле нее заметил двух милиционеров, внимательно оглядывавших ее и пытавшихся заглянуть внутрь через затемненные стекла. Интерес их явно был не случайным.

Рядом стоял милицейский «газон». Эти гаишники не просто так «наткнулись» на объект, а, очевидно, искали его. Намек генерала Привалова в квартире Людмилы, кажется, уже приводился в исполнение.

– Я прошу прощения, но вот, вероятно, и начался тот процесс, о котором я вам только что рассказал. А я хотел сейчас доставить вас прямо к клинике. Видимо, придется немного подождать, пока я не разберусь в этой ситуации. У меня к вам убедительная просьба: посидите еще немного тут, а я Зине оставлю материалы, которые вы передали мне – на всякий случай. Вдруг у них возникнет желание отвезти меня в отделение и там посмотреть, что я таскаю в карманах? Ничего нельзя исключить. И еще просьба. Если вы увидите, что я с ними уехал, добирайтесь сами. А если я с ними справлюсь, – он улыбнулся, – тогда вернусь за вами. И – последнее. Если нас уже «ведут», то вы мне никаких документов не передавали, а лишь рассказали о том, что посчитали нужным и что не противоречило вашим убеждениям как судебного медика. То есть меня интересовали некоторые «странности» вроде точных выстрелов в лоб, а вы их объяснили мне как врач. Не более. А теперь подождите немного, а я пойду. Зина, ты не волнуйся, надеюсь скоро вернуться…

Турецкий спокойно вышел из кафе и неторопливо направился к своей машине, вызвавшей пристальный интерес милиции.

– Хелло, господа! Чем обязан вашему вниманию? – Турецкий подошел, покручивая на указательном пальце брелок с ключами от машины.

– Это ваш автомобиль? – суровым голосом спросил капитан милиции и мрачно кивнул на «тойоту».

– Мой. К нему есть вопросы?

– Откройте капот и багажник! – повелительным тоном заявил капитан.

– Может, для начала объясните причину? – Турецкий не сдвинулся с места, продолжая вертеть ключи на пальце.

– Есть подозрение, что это транспортное средство находится в угоне.

– У кого подозрение, у вас, капитан? Или факт угона именно этой машины, с этим, я имею в виду, номером, уже в сводке по службе объявлен?

– Я не обязан отвечать на ваш вопрос, исполняйте указание! Наверняка номер перебит! И в багажнике перевозите что-нибудь запрещенное. Оружие есть? Наркотики?

Капитан был настолько серьезен, что Турецкий снова рассмеялся.

– Вам отсюда видно? Как интересно. Ну, хорошо, мне не хотите отвечать, и не надо, а на вопрос генерала Привалова, надеюсь, ответите?

Капитан уставился с откровенным недоумением. А Турецкий, уже решив, что не спустит генералу такого наглого демарша, достал телефон и нажал на вызов в меню.

– Привалов! Кто это? – раздался недовольный басок генерала. Турецкий знал почему: номер его аппарата не высветился у абонента, такой вот у Александра Борисовича был телефон – специально для особо любознательных.

– Турецкий, Алексей Кириллович, как спалось? Ночь прошла мирно? Никого нигде у нас тут не «пришили»? – Турецкий веселился. – Никогда бы не подумал, что вы – побратимы Техаса! – он уже откровенно расхохотался.

– Все в порядке, Александр Борисович, – сдержанно ответил генерал. – А как у вас, мальчики кровавые тоже не снились?

– Не-а, не снились! Спал… в тесных объятьях… Морфея, как говорится. Извините, Алексей Кириллович, что вынужден опять отвлекать ваше драгоценное внимание от дел государственных по сущим пустякам, – Турецкий коротко хохотнул. – Так вот, какой реприманд неожиданный случился! Я здесь, в Замотаевке, с судебным медиком кое-какие свои вопросы снимаю, а мной интересуются два работника милиции – капитан и сержант. Естественно, не представились, поскольку известно, что для них устав не писан. Это для нас с вами, для генералов, он существует. Но это – тоже пустяки. Мне объявлено, что та машина, вы помните?.. Ну, «тойота» серебристая, которую вы же и порекомендовали мне взять в прокате на Восточной, оказывается, находится в угоне, в розыске! И номера у нее перебиты. И, возможно, наличие в багажнике оружия и наркотиков! Вот только этого мне и не хватало! Это как же мы с вами ошиблись-то, Алексей Кириллович? Ну, ладно, я – москвич, приехал и уеду! А тут у вас-то, прямо под носом, в трех шагах от областной милиции контора проката всучивает клиентам ворованные автомобили?! Ну, анекдот! Кому рассказать!..

– Чушь какая-то! – вмиг вспылил Привалов, и Александр Борисович понял, что уже достаточно достал его, можно и снизить накал… юмора.

– Да кабы чушь, а то – вот они. Могу трубку передать капитану, если не верите.

Генерал неожиданно хмыкнул:

– Ну, передайте…

Турецкий протянул телефон капитану, который слушал разговор, ничего не понимая.

– Возьмите, капитан, это – генерал Привалов, слышали, надеюсь, про такого? Начальник областного ГУВД.

Он нарочно говорил громко, чтоб и генерал в трубке его слышал. Капитан трубку взял, осторожно приложил к уху и стал слушать. Увидев остро заинтересованный взгляд сержанта, очевидно, водителя, Турецкий подмигнул ему по-приятельски и покрутил пальцем у своего виска. Тот ухмыльнулся и опустил глаза. Между тем ответы капитана были по-своему характерными:

– Капитан Воронкин… Седьмое… Слушаюсь!.. Так точно!.. Никак нет, товарищ… Слушаюсь, товарищ генерал! Есть, передать! – он уважительно протянул телефон Турецкому и добавил: – Приказано передать. Извините, ошибка вышла! – И отдал честь. А потом зверем зыркнул на веселого водителя и, не оборачиваясь, пошел к «газону». Они уехали.

– Да, Алексей Кириллович? Ну, надеюсь, недоразумение разъяснилось? Спасибо вам от меня сердечное… Ей-богу, не виноват, что приходится по поводу любого чиха креститься!

– А чего вы в Замотаевке-то делаете? Какие еще вопросы остались нерешенными?

– Так медицина же тут находится. А вопросы?.. Да, понимаете, Славка информировал меня об одних уликах, а я вчера прочитал обвинительное заключение, так там совсем другие вроде. Кстати, и по медицине вопрос возник. Насчет того, откуда стреляли. По-моему, медицина права, а вот следствие не обратило внимания на совершенно конкретную улику в деле Грибанова. А в ней-то, по моему предположению, как раз и заключается решение проблемы. И, к слову, все три… сколько там? Четыре убийства становятся звеньями одной цепочки. Тут и вы тоже оказались правы. Мне Славка говорил о вашей точке зрения. Конечно, наркотики, зоны и сферы влияния, бесконечный передел территории. Опять же и чеченцы эти, давно уже объявленные в федеральный розыск, но свободно обретающиеся в станице на глазах у населения. Я почти уверен, что все четыре убийства – дело их рук. Но следствие эту версию почему-то не отработало. А ведь как было бы удобно!..

– Не понимаю, в чем вы обнаружили, извините, «удобства»?

И тут Александр Борисович решил выдать «на гора» созревавшую уже у него в голове версию с двумя убийцами. И даже криминалист, по убеждению Турецкого, если бы пошел навстречу, смог бы такую версию подтвердить. Но с ним еще надо было встречаться, а пока намерение свое перед генералом не раскрывать.

– По моему предположению, Алексей Кириллович, следствие уже изначально было направлено по ложному пути. Кем – другой вопрос. Короче, если бы мы с вами сейчас стали подробно обсуждать эту проблему, наверняка и вы сами подсказали бы заинтересованное лицо. Или лица, без разницы. Но, за обилием дел, я ж вас понимаю, проводить подобные анализы у вас просто нет времени. Я считаю, что была допущена одна серьезная ошибка, в дальнейшем направившая дело по иному руслу. Утверждают, что во всех случаях стреляли сзади, со спины жертвы, другими словами, из двора Калужкина. Эта версия представлялась следствию наиболее удобной. Возможно, и целесообразной. Она все обстоятельства легко объясняла. Даже слишком легко и быстро, чтобы стать истинной. А я прихожу к выводу, что убийц было двое. Один «бабахал», извините, со стороны спины жертвы, на тот случай, если найдется свидетель и укажет, откуда донесся звук выстрела, а второй одновременно, либо с глушителем, стрелял точно в лицо человеку. Причем из автомата, оборудованного оптикой ночного видения. С тех же тридцати метров. Именно из того автомата, который и был очень ловко и, главное, к месту, вовремя передан в руки следствия тем человеком, которого в скором времени убрали. То есть сбили машиной насмерть неизвестные лица. Это уже не мой вывод, а суда. И проводил все следственные действия дознаватель из замотаевского ОВД капитан Полозков – типичный оборотень, арестованный затем вашими же сотрудниками. Так вот, в этом-то и заключается вся тайна!..

– Очень интересно, – без всякого интереса отреагировал Привалов. – Но судебный медик-то при чем тут?

«Ага, вот и «засветился» он на Свирском, покоя не дает моя инициатива…».

– Ах, вы о Свирском? Так он же косвенно и подтвердил мои предположения. Ведь все эти факты, о которых я говорю, в актах его экспертиз были уже указаны. Так что – ничего нового я и не искал, просто прочитал внимательно. Что, по моему мнению, должен был сделать и обвинитель в суде. А вот почему на эти факты никто не обратил внимания, мне непонятно. Кстати, Алексей Кириллович, а какова судьба того майора, что ли, или капитана? Я – про Полозкова.

– Полозкова? – повторил Привалов таким тоном, будто впервые слышал эту фамилию. – Задержали, говорите? Ну, значит, служба УСБ им и занимается, я дальнейшим не интересовался.

– Ну, как же так?! Вы ж вертолет с десантом даже присылали! Мне Славка, когда о той операции рассказывал, так прямо светился от восхищения по поводу вашей решительности! А я кого-то из станичников спросил о том монстре, и мне сказали, что никаких неприятностей у него нет. Будто даже он по-прежнему служит где-то. Перевели его вроде, как бы – с глаз долой. Ну, может, народ не знает, одними слухами пользуется. Но лично я ничего, извините, не понимаю. У него что, где-то крутая и волосатая лапа имеется? Но ведь кадр-то вроде бы ваш? Ну, ладно, в общем-то, меня он как раз и не интересует уже.

– Я не в курсе, – уже раздраженно бросил генерал, он вынужден был хоть как-то ответить, не уходить от вопроса. – Но если вам обязательно надо это знать, я могу, конечно, уточнить, только зачем?

– А я поначалу хотел было задать ему всего парочку вопросов. Полагаю, что тогда и «загадка» Калужкина тут же разрешилась бы. Но, неизвестно, где теперь его искать… Непонятно, куда же следствие-то смотрело?.. Там же вроде были задействованы толковые люди?

– Да чего ж непонятного? Ворон, значит, ловили, вместо того чтобы «толково» работать! У всякого следствия полно огрехов, кому ж и знать-то, как не вам? Оттого, вероятно, и вы находитесь здесь, а не сидите в своей благословенной Москве.

– Насчет огрехов мне, во всяком случае, известно, сам бывал грешен, и не раз… Да, еще спросить хотел, Алексей Кириллович, но это не по делу, совсем другой интерес. Вы наверняка знаете… Там, в прокуратуре, есть одна женщина, ну, скажу вам, произвела сильное впечатление! Людмила Васильевна… как же ее? Егоркина, во! Она случайно со следователем Егоркиным не родня? Ну, с тем, что расследовал обстоятельства убийства Грибанова, когда уголовное дело было возвращено в прокуратуру для возобновления в производстве? Очень впечатляющая женщина! Не знакомы, нет?

Генерал что-то промычал, но наконец его «прорвало»:

– Знаком, разумеется… – тон его был уже не холодный, а ледяной, словно с откровенной угрозой. – У вас-то что за интерес?

– Господи! – рассмеялся Турецкий, «не расслышав» угрозы. – Да какой же интерес может быть у мужчины к очень красивой, молодой женщине? Да с такими выдающимися достоинствами! Самый прямой! И непосредственный… Шучу. Так она – не родственница того следователя? Я бы и с ним хотел встретиться. Вы, кажется, говорили Славке, что он – человек в высшей степени порядочный и специалист хороший, не так ли? Или у вас не о нем шла речь?

– Не в курсе, уже не помню… – угрюмо ответил Привалов. – Еще вопросы есть? Извините, у меня…

– Охотно извиняю и, естественно, понимаю вас. А мне, между прочим, осталось еще с криминалистом встретиться, и, думаю, моя миссия на том и завершится. Если не случится ничего непредвиденного. Хотя в нашей с вами жизни, Алексей Кириллович, можно ожидать решительно всего, чего угодно, не так ли? А мне уже, честно говоря, надоело.

– Да не только вам, всем давно надоело… – В голосе генерала звучало откровенное раздражение.

А Турецкий продолжал «забалтывать» тему, по-своему даже вынуждая генерала слушать и как-то реагировать. А тот, кажется, не понимал этого и злился на велеречивого бывшего «важняка», который о себе слишком много понимал.

– Так картинка-то, оказывается, предельно ясная, еще два-три подтверждения – и я готов буду выложить вам на стол все свои выводы. Эти «умельцы» из следственного отделения даже не сочли необходимым допросить в качестве свидетеля вдову Грибанова, а в ее показаниях – они у меня уже имеются – есть факты, опровергающие не конкретные факты, а, оказывается, только «предположения» следствия, на которых, собственно, и построила прокуратура свое бездоказательное обвинение. Словом, нечисто было сработано. Калужкина можно будет, я думаю, скоро отпускать.

– Может, еще извиняться предложите? – с сарказмом спросил генерал.

– А как же?! – горячо воскликнул Турецкий. – Обязательно принести извинения – за четыре судебных ошибки! Это ж какой «золотой» материал для газетчиков-то! Громкая, но, увы, недобрая, слава на всю Россию-матушку!.. Ну, а нам с вами, по-моему, уже в Москву собираться пора! Там же скоро свадебка намечается! Вы еще официального приглашения не получили, нет? Я Грязнову напомню, чтоб он вас обязательно вместе с супругой пригласил, я слышал, она у вас просто замечательная женщина. Не врут слухи, господин генерал? – Турецкий «загадочно» рассмеялся. – А я со Славкой говорил вчера, он весьма решительно настроен! Ох, и погуляем, Алексей Кириллович! Вы знаете, я уж сколько раз пытался Славку женить, но у нас всякий раз почему-то срывалось. Ну, а теперь, думаю, он не сбежит, как известный Подколесин! Да, кстати, он-то мне и насчет улик этих напомнил… Ладно, все, молчу, совсем уже заболтал вас, извините, ради бога. И спасибо за помощь, – серьезно закончил он, понимая, что уже в достаточной степени «злоупотребил» терпением генерала, но в конце следовало и подсластить пилюлю напоминанием о том, что планы Привалова могут сбыться в самое ближайшее время. – Постараюсь больше вас не отвлекать.

Генерал пробурчал что-то невразумительное и неразборчивое, и из трубки прилетели короткие гудки. Вероятно, с большим облегчением.

К характеристике Привалова добавился еще один, весьма значительный штрих, о котором Грязнов также обязательно должен знать: лжет не краснея и без всякого зазрения совести. И это у генерала – не интуитивная попытка обойти «неудобный» для себя вопрос, а, скорее всего, основополагающий жизненный принцип. После его «откровений» в квартире любовницы это стало очевидным.

Но вот зачем сам Турецкий старался раздразнить генерала, он, пожалуй, и сам сейчас себе не ответил бы. Может, на это его подвигло желание хотя бы немножко отомстить тому за собственное нелепое сидение в шкафу? Не красящее никакого мужчину, особенно, когда он – в возрасте. Или это проявилась ревность к «хозяину жизни», распоряжающемуся той же Людкой, будто личной собственностью? Ну, пусть и с небольшой долей пиетета, пока она – еще в любовницах? К своим женам такие типы подобным образом, как правило, не относятся, там изначально ты – господин, а она – прислуга. Этакий «кавказский» вариант «счастливой семейной жизни». Пока джигит ухаживает за девушкой, он готов ежеминутно подвиги совершать в ее честь, но как только женился, все – ухаживания побоку, закончились, пади в ноги, ты, женщина! «Молчи, когда джигиты разговаривают!»

Однако напоминание о приближающейся «свадебке», как показалось Александру Борисовичу, почему-то было для генерала в данный момент и в этой конкретной ситуации не самым приятным известием. Почему? Странно, он же так на этот брак рассчитывал! Или его планы меняются?.. Может, и так быть. Но на этот сакраментальный вопрос сумеет дать точный и четкий ответ только один человек: Людмила Васильевна Егоркина. А вот надо ли ее спрашивать, Турецкий не был уверен.

Он решил, что правильно сделал, обратив внимание Привалова на свой интерес к красивой женщине. Было бы очень странно, если бы он «не заметил» Людмилу, которая активно помогала ему в архиве, что может легко подтвердить ее напарница, благообразная Варвара Лавровна, мимо взгляда которой, конечно, не прошел взаимные «флюиды», перетекавшие от Людмилы к москвичу, – вот тогда бы у генерала и возникли серьезные подозрения. При том что Людка, хотя, определенно, и способная артистка, но в запальчивости своей может сорваться и наговорить много лишнего, язвительного и даже «огнеопасного», о чем потом сама станет жалеть… А все эти многочисленные «Приваловы», как без тени юмора выразился однажды знакомый Турецкому «высокий» чиновник, по отношению к себе никаких «сарказьмов» не допускают и насмешек над собой не прощают.

Смех смехом, а у Турецкого после Людкиного признания подспудно возникало опасение, что она действительно способна выкинуть такой фортель: примчаться в станицу, чтобы накоротке повидаться еще раз со своим любовником. Она – женщина самостоятельная, решения принимает сама, возможно, и спонтанно, никого, похоже, не боится, будто уверена, что все обстоятельства у нее – под контролем и нет ничего такого, что грозило бы ей большими неприятностями. Авантюристка, иначе говоря, с хорошим зарядом прочности и нахальства. Прочность он имел в виду и телесную также. Но при всем при этом – какая роскошная «фемина»!..

Только вот, пожалуй, генерал не оценит ее смелости и самоуверенности. И там реакция будет непредсказуемая и чрезвычайно опасная. Нельзя злить голодного зверя, уводя у него из-под носа лакомый кусок. Да еще прилюдно и даже с элементом издевки, чего «хозяева жизни» никогда и никому не прощают. И мстят, даже не задумываясь о том, как прикрыть себя «лопушком» объективности. Зад прикрыть, естественно.

И, к слову, надо бы дать задание Славке: срочно встретиться со следователем Егоркиным и его супругой…

Ну, а теперь придется все происходящее в данный момент еще раз и более подробно объяснить Ивану Ивановичу с Зиной, которые наверняка с волнением ожидают информации, о чем у него шла речь с ментами и их генералом. Чтобы доктор, в случае проявленного к нему интереса со стороны того же Привалова, мог с полным достоинством отмести от себя любые подозрения. Впрочем, медики должны были наблюдать из окна «сцену у фонтана» – увы, неслышимую для них, но все равно выглядевшую, вероятно, достаточно красноречиво…