Текст книги "Борт С747 приходит по расписанию"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Рассказав подробности захвата в Зелена Гуре, Андрей сформулировал свои окончательные выводы:

– Получается, Пендраковский поставлял Вершинину машины, угнанные в Европе, в основном в Германии...

– Почему – в основном? – перебил его Багрянцев. – Разве поступали еще откуда-то?

– Строго говоря, одна была из Бельгии. Все автомобили Потоцкий оформлял через свой салон. После этого Вершинин, Святковская, а возможно, и еще какие-то члены банды страховали их, затем объявляли в угоне и получали страховку. И так делали несколько раз в разных страховых компаниях. Выжав из машины все, что только можно, они сбывали ее с рук куда-нибудь на Кавказ или в Среднюю Азию.

– Ты так говоришь о членах банды. А кроме Вершинина и Святковской, получается, никого не знаешь. Эта продавщица, Фунтикова, тоже плотно задействована.

– Как раз Галину еще не успели втянуть до конца. Первым ее заданием было получить страховку по доверенности, и она с ходу попалась. Под другими я подразумевал посредников на местах. Именно они продавали машины на последнем этапе.

– После чего те бесследно исчезали в горах Кавказа или в пустынях Средней Азии, – хмыкнул Сергей Константинович. Помолчав, он сказал: – Схема со страховками понятна. Непонятно другое – мы же на совесть проверили известные нам по документам «Меркурий-сервиса» иномарки. В Европе ни одна из них в угоне не числилась. Ситуация чистая.

– Вот бандиты и использовали этот фактор. Они угоняли только новые машины, причем исключительно заводов «Мерседес» и БМВ.

– Почему такая странная избирательность? – удивился Багрянцев.

– Объясняется очень просто. Потому что младший брат Пендраковского, его зовут Генрик, – хакер высочайшего класса. Он влезал в компьютерные базы данных именно этих двух концернов. У других они оказались более защищенными. Среди машин, сошедших с конвейеров, Генрик подбирал такие, модель и цвет которых совпадали бы с угнанными, и выписывал номера агрегатов и VIN. Сечешь?

– Ну, ясный перец. Дальше дело техники – на угнанных перебивались номера и делались фальшивые документы.

– Другими словами, братья-разбойники создавали что-то вроде точного клона только что сошедшей с конвейера машины. Поэтому по всем базам они были чисты, как слеза ребенка.

Словно почувствовав, что люди разобрались в трудной проблеме, Черчилль, задорно повизгивая, стал набрасываться то на хозяина, то на его приятеля. С трудом угомонив развеселившуюся собаку, друзья продолжили беседу. Сергей Константинович спросил:

– И все эти подробности тебе выложил владелец забытого богом зеленагурского автосервиса?

– Лично. В приватной беседе, происходившей при свечах, за чашкой чая...

– На столе, сервированным диктофоном, – в тон Андрею подхватил Багрянцев.

– Совершенно верно. Да вы, батенька, ясновидящий. Только считаю своим священным долгом опередить ваше изумительное по точности пророчество и сразу сообщить, что диктофоном этим мы не закусывали. Он находится в целости и сохранности.

– Надо полагать, кассету скопировали?

– Неужели нет? Теперь они в надежных местах. Одна находится в Риге у Мирдзы, вторая – у меня.

– Не спрашиваю, каким образом тебе удалось добиться от него чистосердечного признания. Хотя догадываюсь. Ты же прекрасно знаешь, как к таким способам относится международная конвенция. В случае чего Пендраковский отопрется, заявит, что на него оказывали давление, его истязали.

– Кто его истязал? Я? Пусть сперва докажет. Но сделать ему это будет крайне сложно, потому что мои бабушки, выпускницы заочного отделения Бестужевских курсов, перед кем угодно засвидетельствуют, что для нелегитимных способов получения информации я слишком изысканно воспитан.

– Ладно, хватит ерничать, – засмеялся Сергей. – Какие теперь наши дальнейшие действия? Можно забирать Вершинина и Потоцкого?

– Запросто. Только все равно этим дело не исчерпано. Оно будет закончено лишь тогда, когда будет найден организатор и вдохновитель всей этой, следует отдать должное, неплохо придуманной аферы. Нужно найти чрево, которое способно выносить такие плоды.

– Разве Пендраковский не сказал, кто там у них верховодит?

– Он все-таки пешка в большой игре. Как «звеньевой», знал от сих до сих: кто привезет машину, кто ее заберет. Ему другое знать и не нужно, сам не захочет. Меньше знаешь – крепче спишь. Тут тот самый случай. Правда, Пендраковский сказал, что имеется некий Хозяин, с которым связан Вершинин. Но он слышал об этом краем уха.

Сергей Константинович закурил, подумал и сказал:

– Тем более нужно немедленно брать Вершинина.

– Как ни странно, я не уверен. – Андрей рубанул воздух ребром ладони. – Судя по тому, что мне рассказал в колонии старый вертухай Дорожкин об этом таинственном Хозяине, Вершинин тоже знает о нем немного. Тут требуется большая осторожность. Ты же прекрасно знаешь, как это происходит: арестуешь одного, и другие моментально прячутся по норам, откуда их ни за какие коврижки не выманишь.

– Знаю, конечно, – нахмурившись, ответил Багрянцев. – Но все же какая-то малость Вершинину известна. Возможно, мы получим зацепку. Других ходов я не вижу.

Андрей едва заметно улыбнулся:

– Не хотел раньше времени говорить, но раз ты запаниковал, то скажу, что небольшая зацепочка у нас есть.

Латышам удалось выяснить, что часть денег с австрийского счета Потоцкого переводится какой-то частной клинике под Москвой.

– Скорей всего, обычная схема отмывания денег.

– Конгениально! Я когда узнал об этом от Мирдзы, сказал то же самое. Однако проверить этот канал в любом случае необходимо. Тем более что, похоже, отмывание их не очень-то беспокоило. Нужно разыскать это заведение и посмотреть, что оно из себя представляет.

Прежде чем расстаться, они обсудили алгоритм дальнейших действий. Корешков охотно вызвался позвонить Мирдзе Троненбергс, и это желание не укрылось от наблюдательного Сергея Константиновича. Сам Багрянцев пообещал через милицейские структуры установить сначала юридический, а в случае надобности и фактический адреса осыпаемой деньгами Потоцкого клиники.

Обрадовавшаяся звонку Корешкова Мирдза пообещала сразу выслать все известные ей реквизиты подмосковной клиники. Потом она рассказала о неожиданных проблемах, возникших у латышской полиции с поляками.

– Оказывается, человек, который выделил нам в Зеленой Гуре машину, не должен был этого делать. Когда в город вернулся из поездки начальник побольше, он стал ругаться.

– Тот что, не имел права давать машину?

– Имел. Но не должен.

– Почему?

– Что ж ты, Андрей, такой бестолковый! Начальник не любит русских и латышей. Считает, что помогать им – значит совершать должностное преступление.

– Похоже, у того бедняги будут неприятности.

– Насчет него не знаю, а у меня будут точно, – засмеялась Мирдза. – Польские полицейские хотят, чтобы мы оплатили ремонт их машины у Пендраковского.

– Ладно, дорогуша, это не смертельно. Это и я в состоянии оплатить. Так что не горюй и сразу присылай мне данные о клинике.

Глава 16
Ребенок навсегда

На следующий день Корешков позвонил продавщице Фунтиковой. Хотел узнать, не преследовали ли ее бывшие подельники.

Голос у Галины был бодрый и радостный. Она поблагодарила Андрея за дельный совет – как заказать себе телохранителя.

– Я действительно спросила это у первого попавшегося охранника, и он сказал, что в их ЧОПе можно нанять личного телохранителя. Вот только свободных женщин не было, поэтому я взяла мужчину, Артема. Как вы и говорили, на два часа в день. Утром проводит меня до магазина, вечером обратно – домой.

– Дорого обходится такая услуга?

– Дешевле, чем я думала, – почему-то не сразу ответила Фунтикова.

Мирдза выполнила свое обещание, Багрянцев свое – тоже. Ближе к вечеру Андрей и Сергей знали, что таинственная частная клиника зарегистрирована и расположена по одному адресу, в поселке Коленовка.

– Давай подскочим туда завтра утром, – предложил Андрей.

– Можно и завтра, – согласился Багрянцев.

– Так я за тобой заеду.

Коленовка находилась километрах в сорока от Москвы, по Горьковскому шоссе. На встречной полосе машины медленно двигались в столицу толпой – проедут метр-два и останавливаются. Однако в сторону области дорога тоже не пустовала. Поэтому до нужного места друзья добирались на «Ранглере» Корешкова больше часа. Солнце уже поднялось высоко и начало припекать. Когда машина свернула с шумного, сверх меры сдобренного выхлопными газами шоссе и поехала по вьющейся среди сосен дороге, Андрей опустил стекла с обеих сторон – здесь был очень хороший воздух. Тишина нарушалась лишь щебетом птиц.

Наконец друзья разыскали нужную им Фаянсовую улицу, где остановились возле дома номер 14. Это не была улица в общепринятом значении слова. Огражденные заборами большие участки разбросаны беспорядочно, порой между ними были значительные расстояния. В одном месте бригада плотников возводила новый сруб.

14-й дом был последним на этой улице, и дорога здесь заканчивалась площадкой, где разворачивались машины, проезжая же часть, упираясь в лес, дальше превращалась в пешеходную тропу.

Дом был обнесен кирпичным забором в два человеческих роста высотой. Что происходит за ним, снаружи увидеть невозможно. Взору доступны лишь верхушки деревьев да кусок крыши особняка с установленной на ней телевизионной «тарелкой». В одном месте красная стена прерывалась металлическими воротами, покрашенными зеленой масляной краской. Рядом с воротами в стене имелась дверь с интеркомом. По обе стороны ворот и ближе к углам забора были установлены камеры слежения.

– Вот так кажется, и жизни тут нет, – сказал Корешков, – а между тем за нами сейчас следят несколько пар глаз.

– Да вдобавок записывают наши движения на пленку, – подхватил Багрянцев.

– Но поскольку ничего противозаконного мы не делаем, нехай записывают. Пусть будет у людей какое-никакое развлечение.

– Знаешь, Андрей, по-моему, здесь частный дом. На клинику это совсем не похоже.

– Во-первых, бывают частные клиники, – возразил Корешков. – Во-вторых, нас интересует не как дом зафиксирован в документах, а его содержимое. В этом смысле он представляет для нас большую ценность, поскольку это не просто частное владение, а – его дом.

– Кого ты имеешь в виду?

– Хозяина. Это его резиденция, его логово.

– Ну, это еще надо доказать. С чего ты взял, что это его нора?

– Спинным хребтом чувствую – да. Сергей махнул рукой:

– Это, дружок, не то основание, которое позволяет врываться в частный дом.

– Почему? Моя спина мне много полезных вещей подсказывала. Например, в Алжире предупредила, что сейчас в меня будут стрелять.

– Ну, это совсем другой разговор! – с наигранной серьезностью воскликнул Багрянцев. – Что же ты раньше молчал об этом?! Что еще тебе подсказывает спина?

– Что, если мы сейчас ничего не предпримем, мы этого субчика упустим.

– Даже так? – Сергей посерьезнел. – А не пора ли тебе, Андрей, избавиться от прошлых замашек? Тут тебе все-таки не Алжир и не территория предполагаемого противника, а родина, где живут твои соотечественники.

– Вот такие-то соотечественники и позорят родину. Пойдем позвоним, – кивнул он в сторону двери.

– А чего звонить, если они за нами наблюдают? Давай уж просто дадим отсюда знак, мол, открывайте настежь двери. Кстати, Андрей, вот глядя сейчас на нас, за кого они нас принимают?

Корешков внимательно оглядел приятеля: высокий статный сорокалетний мужчина, одет в легкие брюки песочного цвета и светлую рубашку с короткими рукавами.

– Думаю, они решили, что двое бизнесменов приехали в гости к третьему.

– Чтобы предложить ему выгодную сделку, – засмеялся Сергей. – А мне кажется, нас примут за двух праздных гуляк, которые приехали в гости к своему приятелю, но не могут разыскать его дом.

– Оба варианта хороши, – улыбнулся Корешков, – оба не должны до смерти испугать обитателей этой клиники.

Андрей вразвалочку, с самым что ни на есть безобидным видом приблизился к металлической двери и нажал клавишу интеркома. Он ожидал услышать утробное «Вы куда?», однако ответа через микрофон не последовало. Послышался лязг замка, дверь распахнулась, и на пороге появился охранник. Это был огромный детина с пышным чубом, в черной форме, на нагрудном кармашке желтела надпись «Цербер», сделанная латинскими буквами. Чувство юмора создателей охранного предприятия вселяло надежду на нормальный разговор, однако этого не случилось. Охранник без лишних церемоний приблизился к Корешкову и двумя руками оттолкнул его, сопроводив свои действия дурацкими словами:

– Что те здесь надо?! А ну вали отсюдова, козел! Видимо, простого отталкивания охраннику показалось мало, и он, размахнувшись, пытался ударить Андрея по лицу. Безупречная реакция Корешкова позволила ему увернуться.

К месту стычки подбежал взбешенный наглостью охранника Багрянцев.

– Что тут происходит? – закричал он, отталкивая наседавшего на Андрея детину. – Ну-ка, полегче на поворотах!

– Тебя еще только не хватало! Сейчас тоже схлопочешь! – огрызнулся амбал.

– Вот ведь недоносок проклятый! – в сердцах вырвалось у Сергея Константиновича. – Как же тебя, скотину, вымуштровали, что ты оголтело бросаешься на людей! И в результате нарвался – я через пару дней разберусь и с тобой, и с твоей конторой. – Не давая опомниться охраннику, он сунул ему свое удостоверение. – УБОП Москвы, полковник Багрянцев. Нам срочно нужно поговорить с хозяином дома.

– Мне тоже кое-что нужно, да простатит не пускает, – пробасил сотрудник «Цербера» уже с заметно меньшей агрессивностью, а затем вообще произнес с какой-то детской непосредственностью: – Ты гляди – настоящий полковник. Витек, поди сюда! – обернулся он ко второму охраннику, который, покуривая, стоял в дверях и с тупым видом наблюдал за происходящими перед его носом событиями. – Домом интересуется полковник милиции.

– Гони эту шантрапу в шею! – откликнулся второй. Он был худощавый, с короткой стрижкой. – Да такие корочки сейчас пачками штампуют, их на каждом перекрестке за три копейки купить можно.

– Боюсь, вы пожалеете о таких словах, – отчеканил Багрянцев. У него раздувались ноздри, что являлось признаком приближающегося гнева. Однако охранник этого не почувствовал и продолжал гнуть свою линию, закричав ему:

– Вали отсюда, волк тряпочный, пока цел! Оробевший было первый охранник, почувствовав уверенность в поведении своего товарища, тоже обрел таковую. Подбежав к Багрянцеву, он с такой силой толкнул его обеими руками, что Сергей упал. Этого нападающему показалось мало, и он уже был готов нанести лежащему сопернику удар ногой, когда получил от Корешкова сокрушительный удар в челюсть.

Андрей нанес мощнейший удар своим тренированным кулаком снизу, попав костяшками пальцев, словно кастетом, по челюсти. У нокаутированного амбала клацнули зубы, как позже выяснилось, два из них сломались, изо рта пошла кровь, и он, закатив глаза, буквально рухнул на землю.

От такого поворота дела его напарник рассвирепел. Выплюнув сигарету, он ловким движением выхватил из кобуры пистолет и с истошным воплем «Ну, козлы! Ну, достали!» три раза почти в упор выстрелил в шину левого переднего колеса. Раненая машина осела набок.

Тут уже рассвирепел Корешков. Он, будто футбольный вратарь на мяч, бросился на стоявшего с пистолетом охранника, и такой же бросок совершил Сергей, которому удалось остановить разозленного товарища:

– Спокойно, Андрей! Остановись! Не надо связываться с этим болваном, себе дороже. Он еще пожалеет.

– Чего ты там вякаешь?! О чем я пожалею?!

– О той минуте, когда ты согласился на эту работу, – спокойно ответил Багрянцев.

– А ты, если не уберешься отсюдова к чертовой бабушке, пожалеешь о той минуте, когда появился на свет, – неожиданно красноречиво парировал охранник. – Даю пять минут, чтобы перебросить колесо и убраться отсюда. Ровно пять минут. Не послушаете, выйду с помпой и разнесу вашу колымагу к чертям собачьим.

Он помог подняться своему массивному напарнику, и они ушли в проходную.

– М-да, тяжелый случай, – задумчиво произнес Корешков. – Совсем эти охранники обнаглели. Не соображают, что делают.

– Ты тоже хорош псих! – обрушился на него Сергей. – Будто не видишь, с кем дело имеешь. Меня предупреждали, что ты любишь со смертью играть. Я не верил. Теперь сам убедился – точно.

– Ты, полковник, не ворчи, а скажи: тебе ясно, с кем мы имеем дело? Понял, что за дворянское гнездо тут расположено?

– Догадываюсь.

– А еще ругал мою интуицию. Или применение боевого оружия – недостаточное основание, чтобы разобраться, кто в этом теремочке живет и почему его так усиленно охраняют?

– Тут ты прав на все сто, – ответил Багрянцев, доставая из кармана рацию. – Спорить не стану. Придется звать собровцев.

– И сколько нам придется их ждать? Может, они на задании?

– Ждать, старина, придется совсем недолго. Ибо перед поездкой сюда я предупредил, что они здесь сегодня скорей всего понадобятся. – Глядя на обескураженное лицо Андрея, Сергей Константинович засмеялся: – Или ты думал, только у тебя хорошо развита интуиция?

Угрожавший расправой охранник, видимо, несколько поостыл, поскольку через отведенные чужакам пять минут не вышел. Появился минут через пятнадцать. Правда, как и обещал, с внушительным помповым ружьем в руках. В это время Андрей, покуривая, с озабоченным видом рассматривал простреленное колесо «Ранглера».

– Ты еще здесь? – с ехидными нотками в голосе поинтересовался охранник. – Я же предупреждал, чтобы духу вашего тут не было. Предупреждал?

– Было дело. – Стараясь потянуть время, Корешков говорил миролюбиво, хотя давалось это ему с большим трудом.

– Раз предупреждал, значит, выполнять нужно. У нас тут люди серьезные, попусту языком не болтают.

Чтобы подтвердить свою серьезность, охранник поднял ружье и прицелился в машину.

– Ну-ка, отойди в сторонку, – обратился он к Андрею. – А то как бы тебя случайно не задеть.

– Слушай, друг, у тебя домкрата нет?

– Чего?! – презрительно переспросил охранник. Он оторвал взгляд от машины и уставился на Корешкова.

– Нету у меня домкрата, – объяснил тот. – Как я без него колесо перекину?

– Боишься маникюр попортить? Ты мне эти сказки не рассказывай. Без инструмента только бабы ездят.

– Тачка не моя. Откуда я знал, что в ней инструмента нет?

Охранник опустил ружье.

– Не твоя? А чья же? Угнанная, что ли? То-то, я гляжу, рожа у тебя подозрительная.

– По доверенности езжу. Причем машина очень серьезного человека. Я бы тебя еще простил за колесо, а он – нет. Боюсь, предстоит крутая разборка. Квартира есть?

– Ну.

– Баранки гну. Придется продать. Тут большими деньгами попахивает.

– Да ладно пугать-то, – протянул охранник. – Лучше скажи, куда второй девался?

– В поселок пошел, домкрат пошукать. О! – Корешков поднял указательный палец. – По-моему, возвращается.

Вдалеке послышался шум автомобильных двигателей, и через минуту на дороге показался милицейский патрульный «Форд» и ехавший за ним следом автобус с тонированными стеклами. Андрей и охранник молча наблюдали за приближающейся процессией. Первый был спокоен, второй напряжен. Из-за ограды послышался громкий собачий лай. Наконец машина остановилась рядом с ними, автобус чуть поодаль, и из него стали выскакивать бойцы СОБРа. Собровцы были в полной боевой экипировке: бронежилеты, шлемы, автоматы.

Наглый охранник сразу сообразил, что не следует искать приключений на свою шею и оказывать сопротивление устрашающе выглядящим парням в спецснаряжении и в масках. Он демонстративно поднял ружье над головой. Двое собровцев без лишних слов обезоружили его. Тут он, как говорится, принялся качать права:

– Это ружье не мое, казенное, оно за мной числится. Кто за него будет платить? Пушкин?

– Лермонтов, – ответил один из собровцев и ловко защелкнул на охраннике наручники.

Дверь пропускного пункта охранник, выходя, оставил открытой. Поэтому собровцы без помех прошли на территорию участка. За решеткой вольера бесновались две среднеазиатские овчарки. Они лаяли с таким остервенением, что, казалось, их вот-вот хватит апоплексический удар.

Двери трехэтажного кирпичного особняка – главный вход и черный, с тыльной стороны, – были закрыты. На стук милиционеров никто не отозвался. По каким-то едва уловимым причинам опытный глаз мог определить, что жилье обитаемое. Ничего от лечебного заведения здесь не было и в помине. Сразу видно, что это дорогой частный дом.

Второй охранник, пострадавший от рук Корешкова, рассказал, что в доме находятся по меньшей мере пять человек.

– Граждане! Работает специальный отряд быстрого реагирования! – обратился через мегафон к невидимым людям, находящимся сейчас в доме, капитан собровцев. – Убедительная просьба: во избежание неприятностей оказывать полное содействие сотрудникам милиции.

На этот призыв никто не откликнулся. Тогда капитан приказал открыть ворота усадьбы. Когда створки распахнулись, на участок въехали сначала патрульная машина, на крыше которой продолжали сверкать проблесковые маяки, затем автобус. Он остановился в створе ворот, тем самым перекрыв въезд и выезд.

Все это время Андрей с озабоченным видом стоял возле своего «Ранглера». Казалось, что происходящее на усадьбе не имеет к нему никакого отношения и его волнует лишь состояние колеса. Он даже надел нитяные перчатки, достал из багажника баллонный ключ и домкрат, который сейчас прилаживал под днищем кузова.

– Что с тобой? – удивленно спросил подошедший Багрянцев.

– Со мной? Ничего особенного.

– Так почему ты прохлаждаешься здесь? Неужели упустишь возможность поучаствовать в общем рок-н-ролле?

– Я танцую исключительно соло.

– Не дури, Андрей. Никто не собирается отнимать у тебя лавры первооткрывателя. Да, ты все расследовал, ты вывел следствие на этот адрес. Но невозможно же всегда действовать в одиночку. И ревность к другим участникам тут ни к чему. Пошли.

– Ладно, только домкрат уберу в багажник.

– Кстати, можешь оставить. Тут его никто не тронет.

– Уж раз они промышляют импортными автомобилями, может, им как раз не хватает такого фирменного домкрата.

Они приблизились к коттеджу в тот момент, когда один из собровцев под остервенелый лай овчарок хотел было взломать входную дверь. Но делать ему этого не пришлось: кто-то открыл ее изнутри, и все участники моментально проникли в дом.

Вскоре в холле первого этажа собрались обитатели особняка. Их было больше, чем ожидал Андрей. Багрянцев попросил каждого представиться. Оказалось, что здесь присутствуют горничная, повариха с двумя помощницами, водитель, врач и медсестра. Сюда же привели и обоих охранников. Кроме них, людей с кухни и медсестры в белых халатах, остальные были в обычной одежде.

Багрянцев спросил:

– Кто у вас тут за главного, господа? Кто правомочен ответить на наши вопросы?

– А кто вы такие?

– Мы сотрудники оперативно-розыскного отдела Управления внутренних дел. Если угодно, можете ознакомиться с моим удостоверением.

– Ответить, скорей всего, могу я, – сказала врачиха, женщина лет сорока пяти, с несколько старомодной высокой прической.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Сорокина Валентина Николаевна. Я врач.

– Врач? – переспросил Андрей. – Значит, кто-то из хозяев этого дома тяжело болен и нуждается в постоянном лечении?

– Совершенно верно.

– Где сейчас находится этот человек?

– Апартаменты Феликса на втором этаже. Сейчас там он и наша домоправительница.

– Вы можете провести нас к нему?

– Пожалуйста. От вас никаких секретов нет, – сказала Валентина Николаевна тоном, в котором проскользнула насмешка.

Сорокина нажала незаметную на фоне узора стены кнопку, и бесшумно раскрылись створки лифта. Андрей и Сергей вошли в него с оторопевшими лицами: им и в голову не могло прийти, что в трехэтажном доме можно устроить лифт. Кабина остановилась на втором этаже, и сыщики вслед за явно нервничающей врачихой пошли по коридору, устланному толстым ковром. Идти по такому было очень приятно. Проходя мимо комнаты с открытой дверью, они остановились.

– Что здесь?

– Процедурный кабинет, – объяснила Валентина Николаевна.

Стоя на пороге, Корешков и Багрянцев оглядели квадратную просторную комнату, часть ее занимала итальянская душевая кабинка со створками из матового стекла. Сейчас створки раздвинуты до упора, и было видно, что под смесителем душа стоит нечто вроде табуретки на металлических трубках вместо ножек, а сиденье из белой пластмассы имело неправильную форму. Нетрудно догадаться, что оно изготовлено по специальному заказу для инвалида – тяжелобольного человека, которому трудно мыться под душем стоя. Он вынужден сидеть, для этого и изготовили такую странную мебель.

– Теперь понятно, почему Хозяина никто не видел, – сказал Андрей.

– Мне – нет, – откликнулся Багрянцев. – Мне ничего непонятно.

– Ну как же. История знает случаи, когда инвалиды становились главарями банд.

– Ах, ты об этом. – Сергей почесал затылок. – Я, правда, таких случаев не помню. Но, наверное, становились. Все равно твой вывод скоропалителен. Инвалидом может быть кто-то из членов семейства Хозяина, не обязательно же он сам.

Слушая их диалог, врачиха бросала на сыщиков странные взгляды. Чувствовалось, ей хочется сообщить им нечто важное, но она не решается. Подождав, когда незваные гости отошли от порога процедурного кабинета, Валентина Николаевна подвела их к соседней двери и, прежде чем открыть ее, загадочным тоном сказала:

– Вот это комната Феликса.

Андрей и Сергей вошли туда несколько настороженно. Они ожидали увидеть мрачный, с обшарпанной мебелью, с наглухо зашторенными окнами кабинет, напоминающий подземную пещеру. Где-нибудь в углу комнаты, сурово нахохлившись и в бессильной злобе сверкая глазами, сидит в инвалидной коляске или лежит, прикованный к постели, не знающий пощады главарь банды. А вместо этого они увидели детскую комнату – просторную, светлую, с игриво разукрашенной мебелью, на полу валялись всякие игрушки, стены увешаны безобразными рисунками в стиле «каляки-маляки». Они были сделаны и красками, и цветными карандашами.

Однако не это больше всего поразило сыщиков. Посреди комнаты на ковре сидело невиданно уродливое существо. Человеком его можно было назвать с большой натяжкой. Это было настоящее чудовище – огромное, как у моржа, тело, похожее на бесформенный мешок с жиром. Очевидно, странное существо плохо держалось на ногах, поэтому предпочитало ползать по полу. У него была маленькая круглая головка с лицом, отдаленно напоминающим сорокапятилетнего мужчину. Выражение младенческого счастья навсегда застыло на этом личике. Пуская слюни и нечленораздельно гыгыкая, уродец бил себя по руке легким пластмассовым молотком.

– Это и есть Феликс, – сухо сказала врачиха.

Больной был не один. Рядом с ним на ковре сидела пожилая женщина в серой юбке и вишневой кофточке. Не заметив вошедших, она ласково обхаживала дебила: после каждого удара подносила его ладошку к своим губам и, целуя пухлые пальцы, приговаривала сюсюкающим тоном:

– У Феликса бобо. Мамочка хочет пожалеть мальчика. Мамочка поцелует пальчики, и бобо пройдет.

Мешок с жиром гыгыкал от удовольствия и снова бил себя молоточком по руке.

Трудно было наблюдать эту картину без отвращения и жалости. Уж на что, казалось бы, у Андрея стальные нервы, многое видеть приходилось, но сейчас он готов был выскочить отсюда и бежать без оглядки.

Выскочить не выскочить, однако мелкими шажками он подвигался в сторону коридора и вдруг неожиданно застыл на месте. Когда сидевшая на ковре женщина повернулась, чтобы попридержать уползающего уродца, Андрей узнал в ней Василису Аристарховну Святковскую, бабушку погибшей Надежды.