Текст книги "Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 2"

Автор книги: Фриц Ройтер Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 53 страниц)

Глава 28

Сиф четырежды провела деревянным совком по поверхности земляной стены в дальнем конце туннеля. К ее ногам посыпались комки песка и отдельные песчинки.

Горевшая у нее за спиной лампа, заправленная жиром левиафана, отбрасывала ее тень на открывшуюся взору свежую поверхность. Очередная шкура снежной змеи, двадцать третья, если считать от начала туннеля, поставляла теплый воздух снаружи, где два часа тому назад зашла Луна Сатиров и встало солнце.

Все это время она работала в туннеле, углубив его на добрых два фута, почему и потребовалось присоединить еще одну гибкую белоснежную трубу.

Опустив свободную руку в свою поясную сумку, она с облегчением почувствовала, что медная петля, достаточно большая для того, чтобы просунуть в нее два пальца, была на месте. Этой находкой Миккиду приветствовал ее два часа тому назад, когда она приехала на раскопки. Она знала, что Мышелов имел обыкновение носить эту вещицу при себе и редко с ней расставался.

Она решила, что еще на час работы ее хватит, а там она уступит место только что спустившейся под землю Рилл, которая ей помогала.

А теперь пора сделать небольшой перерыв, который она взяла себе за правило устраивать каждые пятнадцать минут.

– Прикрой лампу, – обратилась она к Рилл. Женщина с покалеченной левой рукой натянула на горевшую ровным холодным светом лампу мешок и перевязала его горловину сверху.

В туннеле стало темно, хоть глаз выколи. Сиф уставилась на стену перед собой, и ей показалось, что она видит сквозь слой земли желтый фосфоресцирующий свет, как раз такой, каким светилась в ее сне маска Мышелова в подземном мире. Свет был очень тусклым, но все же он определенно был.

Уронив совок и вытащив из сумки руку, она запустила пальцы в песчаную стену перед собой на уровне лица. Свет не погас, а, напротив, сделался ярче. Черные овалы, служившие маске глазами, требовательно глядели на нее.

– Открой лампу, – еле выговорила она.

Рилл безмолвно повиновалась. Поток света вырвал из темноты фигуру Сиф, уставившуюся на стену перед собой. Рилл не удержалась и севшим от волнения голосом спросила:

– Ты думаешь…

– Скоро узнаем, – отвечала другая. Она вновь поднесла согнутую чашечкой ладонь к песчаной стене туннеля и принялась ощупывать ее на уровне своего подбородка, водя пальцами из стороны в сторону. Посыпались крупинки песка и комочки земли. Женщина повторила движение, и на этот раз ее рука замерла, погрузившись пальцами в песок.

Ее пальцы столкнулись и теперь потихоньку откапывали два твердых полукружья, между которыми была щель примерно в полдюйма шириной.

Смочив свои губы языком, она прижалась щекой к стенке туннеля и приложила губы к губам, обрамлявшим твердые полукружья в земле.

Сделав выдох, она провела мокрым кончиком языка по внутренней поверхности пересохших губ еще раз и только потом вдохнула.

Ее нос и рот немедленно наполнились характерным кисловатым привкусом, который был хорошо ей знаком после долгих упоительных ночей в объятиях Мышелова.

Осознав, что держит в своих ладонях его лицо, такое дорогое, лицо восставшего из могилы, которого она уж и не чаяла увидеть живым, она задрожала от волнения.

Она отняла свои губы от его рта, выдохнула, подошла к змее-вентиляции, прижала свое лицо к ее пасти и сделала глубокий вдох, после чего снова прижалась губами к его пересохшему рту и выдохнула, молясь, чтобы драгоценный воздух с поверхности земли не утратил своего целебного воздействия от соприкосновения с ее ртом.

– Дорогая, любимая, – услышала она его надтреснутый голос.

Она поняла, что смотрит прямо ему в глаза, но расстояние между их лицами было столь мало, что два глаза сливались у нее в один.

– Совиные глазки, – произнесла она, ни с того ни с сего вспомнив игривое название, данное ими этому феномену во время любовных игр. Однако, вспомнив, где находится, она сказала:

– Дорогая Рилл, наш капитан вернулся. Я держу его в своих объятиях и помогаю ему дышать. Обними меня сзади и отгреби землю, чтобы мы могли поскорее освободить его.

– Буду тебе очень признателен, Рилл, уверяю тебя, – произнес он тихо, но заметно увереннее, чем в первый раз.

Шлюха-ведьма повиновалась и принялась за работу, сначала осторожно, потом, поняв, какую толщу земли ей еще предстоит одолеть, смелее, так что земля посыпалась пластами. Она подобрала брошенный Сиф совок и действовала попеременно то им, то здоровой правой рукой, а то и совком и рукой сразу.

Тем временем Сиф продолжала очищать от грязи его лицо, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловать или вдохнуть немного воздуха ему в рот. Прежде всего она стремилась очистить его глаза и уши и подобраться к затылку, чтобы как можно скорее получить возможность обнять его как следует. – Мышелов произнес:

– Я закрою глаза, дорогая, пока ты не скажешь, что я снова могу открыть их, – и тут же, осмелев, попросил:

– А не могла бы ты пощедрее делиться со мной своей ароматной слюной, если, конечно, у тебя есть немного лишней. Мне уже два дня (а может, больше?) не доводилось освежаться чем-нибудь нежнее влаги, высосанной из камней. Или червей.

– Я могу с тобой поделиться, – простодушно предложила Рилл. – Последние два-три часа я беспрерывно жевала мяту, маленькие такие кусочки.

– Ты и в самом деле ведьма, дорогая Рилл, – сварливо заметила Сиф.

И тут, загородив склоненным торсом весь проход, за единой Рилл возник Скор и доложил Сиф, как старшей на раскопках:

– Госпожа, капитан вернулся из своей отлучки. Где он был, не знаю, может, и на небе. Он только что приехал сюда с госпожой Афрейт, Гейл и илтхмарской девчонкой.

Тут, когда глаза его привыкли к полумраку туннеля и он хорошо разглядел, что там происходит, и увидел лицо Мышелова, глядящее на него прямо из земляной стены, у него отнялся язык. (Позже он пытался описать увиденное Скаллику и Пшаури: «Она целовала его и ласкала, и знала она сама об этом или нет, но в ее поцелуях была магия. А ее сестра-ведьма творила такую же ворожбу над его ногами и нижней частью тела. Они вдвоем словно лепили его заново прямо из земли. Нашим капитанам очень повезло, что у них такие могущественные любовницы».) Сиф повернулась к нему и выпрямилась. Следом за ней от стенки тоннеля отделился, осыпая все песком и отряхиваясь, Мышелов.

– Мы здесь тоже без дела не сидели, как видишь, – ответила она ему довольно резко. – А теперь слушай, Скор. Возвращайся наверх и скажи капитану Фафхрду и госпоже Афрейт, что я хочу поговорить с ними здесь. Но смотри, не говори ни им, ни кому-либо другому о странном возвращении капитана Мышелова, иначе сюда тотчас сбежится толпа желающих поглазеть на воскресшего из мертвых.

– Это верно, – согласился с ней лысеющий гигант, изо всех сил стараясь скрыть изумление.

– Делай, что она говорит, Скор, – обратился к ней Мышелов. – В ее словах много мудрости.

– Сам можешь сюда не возвращаться, – продолжала Сиф. – Будешь старшим наверху, следи за порядком, да смотри, чтобы дракон продолжал дышать. – Кивком она указала на вентиляционную трубу, составленную из нескольких десятков змей. – Вот, возьми у меня кольцо да надень себе на палец. – С этими словами она протянула ему руку с кольцом Фафхрда. Он повиновался. Она, подумав, добавила:

– Девочки, Пальчики и Гейл, пусть тоже придут сюда. А не то, пока мы тут заняты, они опять набедокурят.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Скор откланялся и заторопился назад.

– Гениальная мысль, дорогая, – заметил Мышелов, поворачиваясь к Сиф. – Набедокурят? Вполне возможно: оказывается, наша маленькая илтхмарская знакомая не кто иная, как наемный убийца, которую прислал наш старый заклятый враг Квармаль, вооружив ее убивающим наповал заклятием смерти, чтобы она отправила на тот свет своего отца Фафхрда; я выяснил все это не далее как сегодня утром, пока завтракал на пленэре у самого секретного логова Квармаля, наслаждаясь пещерной испариной, хлебом из червей-бурильщиков да поганковым вином.

– Так Пальчики – дочка Фафхрда? – переспросила Рилл. – Я так и подумала – волосы у них совершенно одинаковые. И в лице есть что-то общее. И ее хладнокровие тоже…

Мышелов выразительно кивнул:

– Хотя, надо отдать девочке должное, не думаю, чтобы она знала, что делает: Квармаль наверняка погрузил ее в транс, после которого она ничего не могла вспомнить. У Квармаля же я и узнал, как разрушить его чары, – подсмотрел, как он это делал, когда загипнотизировал свою дочь Иссу, чтобы та попыталась убить его же сына, Ингварля, – в целях обучения, конечно. Чтобы прервать действие заклятия, нужно всего-навсего трижды щелкнуть пальцами – но сделать это как можно громче. (Этот старикан превратил предательство и подозрительность в настоящую религию, говорю вам.) Если бы я не выведал у старого колдуна его маленький секрет и не щелкнул трижды как следует пальцами, Фафхрд был бы сейчас мертв, а прикончила бы его ничего не подозревающая родная дочь. Однако, судя по словам Скора, в данный момент он жив и здоров как бык.

– Ну-ну, – отреагировала Сиф, – мы, значит, и под землей нашли себе работу?

– Тебе и впрямь известно о темной стороне человеческой природы больше, чем любому мужчине, которого я когда-либо встречала. Да и женщине тоже, если уж на то пошло, – вставила Рилл.

Мышелов, словно извиняясь, пожал плечами. Этот жест заставил его впервые после освобождения из-под земли взглянуть на себя и свою одежду.

То же самое сделали Сиф и Рилл.

Его серая куртка, сшитая из плотного сукна и абсолютно целая, когда они видели ее в последний раз, стала тонкой, как паутинка, и совершенно прозрачной, а кожа его, просвечивавшая сквозь остатки одежды, выглядела так, как будто ее долго и усердно терли пемзой.

Можно было подумать, что в своих подземных странствиях он часами стоял в самом сердце песчаной бури. Действительно, такую степень износа иначе как путешествием в Квармалл и объяснить невозможно. И только тут они наконец осознали всю странность происходящего.

Наконец в туннеле показался Фафхрд в сопровождении Пальчиков и Афрейт. Замыкала их маленькую процессию Гейл, которая никак не могла прийти в себя от изумления, о чем свидетельствовали ее вытаращенные глазенки. Фафхрд был одет в подбитую мехом зимнюю куртку, капюшон которой лежал у него на плечах, открывая лысую, как колено, макушку.

– Я так и знал, что ты нашелся, – начал он возбужденно. – У Скора на лице это было написано, когда он передавал нам приказ Сиф. Но остальных он обманул, как мне кажется. Да, это была хорошая идея – попридержать известие о возвращении Мышелова. Прежде чем мы начнем праздновать и принимать поздравления, многое нужно обсудить. Похоже, что я обязан тебе жизнью, старый друг, а моя дочь – памятью. Но как ты прознал об этой маленькой хитрости Квармаля, мошенник?

– Сгонял в его тайный город под землей, последил за ним немножко, вот и узнал, – шутливо ответил Мышелов. – А еще карту его изучил как следует, – добавил он. – Не знаю только, был ли я там весь, или только мое астральное тело. Если его черви-бурильщики все же добрались до меня – а мне кажется, что так оно и было, – значит, скорее первое.

– Ну, как известно, бурильщики не убивают, а только причиняют боль, – тоном философа произнес Фафхрд.

– Да и то только если человек бодрствует, – присоединилась Пальчики. – Но, дядюшка Мышелов, я и в самом деле бесконечно благодарна тебе за то, что ты спас моего отца от смерти, а меня – от отцеубийства и безумия.

– Довольно мелодрамы, девочка. Я и так тебе верю, – ответил Мышелов. – Это я должен просить у тебя прощения за мои прежние сомнения. Ты и в самом деле дочь Фриски, которую я пытался соблазнить, но безуспешно, хотя, насколько я помню, попытки нельзя назвать ни малочисленными, ни неумелыми.

– Я верю тебе, – сказала девочка. – Как рассказывала мне мать, именно твои частые попытки соблазнить ее заставили ее подругу (и твою любовницу) Ививис покинуть компанию в Товилийсе и убедить мою мать остаться с ней и родить там ребенка, то есть меня.

– А я и в самом деле хотел раздобыть немного золота, а потом вернуться к ней, в Товилийс, – извиняющимся тоном начал Фафхрд. – Но что-то постоянно мешало, обычно именно отсутствие золота.

– Фриска никогда тебя не винила, – поспешила успокоить его Пальчики. – Она всегда вставала на твою защиту, когда тетушка Ививис принималась тебя бранить. Она обычно говорила что-то вроде: «Он должен был остаться с тобой и позволить этой мартышке топать восвояси», а матушка обычно отвечала: «На это не приходилось надеяться с самого начала. Они ведь друзья на всю жизнь».

– Фриска всегда отличалась великодушием, – подтвердил Фафхрд. – Так же как и Пальчики, Серый, – добавил он, покачав указательным пальцем у того перед носом. – Понимаешь ли ты, что грохот, который ты учинил своими пальцами, спас мою жизнь, но едва не убил ее? Без чувств упала она на ту самую скамью, где мы сидели, когда ты вдруг вылез из-под земли, пыхтя и отдуваясь, точно разъяренный крот, – да и я отключился тоже, упал там же, прямо рядом с дочерью. Вот и Афрейт скажет тебе то же самое, она не меньше четверти часа промучилась с нами, пока мы начали подавать признаки жизни.

– Это, безусловно, правда, – подтвердила высокая блондинка, чьи фиолетовые глаза озорно сверкнули. – Именно столько времени я и делала ему искусственное дыхание, пока он не начал соображать хоть что-нибудь. А Гейл, которая проснулась как раз вовремя и пришла мне на выручку, делала то же самое для Пальчиков.

– Да, – отозвалась девочка, – а ты, когда пришла в себя, первым делом укусила меня за нос, как неблагодарный слепой котенок.

– Тебе надо было меня отшлепать, – добродетельным тоном отвечала илтхмарка.

– Так и сделаю, как только представится возможность, – мрачно пообещала ей Гейл.

– Если уж на то пошло, то я и сам потерял сознание на самом интересном месте, – включился в игру Мышелов. – Все зависело от того, удастся ли мне повторить щелчки старого Квармаля так, чтобы каждый последующий звучал громче предыдущего, а это отняло у меня все силы. Выжатый как лимон, я ушел под землю, стеная, как дух, и какая-то сила, которая переносила меня под землей с места на место, принесла меня сюда, где я и дожидался живительного поцелуя Сиф.

С этими словами он медленно покачал головой, поднял брови и развел руки в полном недоумения жесте. Но тут же, словно позабыв о только что высказанном недоумении, Мышелов сменил позу (казалось, все, кто был в туннеле, издали вздох облегчения) и с улыбкой обратился к Фафхрду:

– Ну а ты, старый друг, расскажи, как ты расстался со своими волосами? И похоже, не только на голове, судя по тому, что я вижу. В моих подземных странствиях я тоже, должно быть, потерял часть волос, да и кожи, от постоянного соприкосновения со скалами, глиной, песком и землей. Во всяком случае, моя одежда сильно пострадала. Но как все объяснить в твоем случае?

– Позволь мне ответить на твой вопрос, – вмешалась Афрейт столь решительно, что ни у кого из присутствующих, включая и Фафхрда, не возникло охоты оспаривать ее право на это. Она набрала побольше воздуха и, обращаясь преимущественно к Серому Мышелову (хотя говорила она так громко и четко, что всем присутствующим было слышно), сделала следующее заявление:

– Дорогой капитан Мышелов, когда ты впервые провалился под землю – а было это в ночь полнолуния и во вторую ночь от наступления холодов, – капитан Фафхрд организовал поиски тебя здесь, на холме Богини. Поначалу не все были согласны с его идеей, но, когда раскопки принесли первые результаты – доказательства того, что ты действительно побывал здесь (твой плащ, твой кинжал Кошачий Коготь и так далее), – мы все были вынуждены признать его правоту. Работа, начатая им в ту ночь, привела к главному и желаемому результату сегодня, когда госпожи Сиф и Рилл обнаружили тебя, выжившего под землей, и помогли тебе выйти на поверхность. Этим, еще раз повторяю, мы все обязаны капитану Фафхрду!

Гейл начала аплодировать, но никто не присоединился к ней, и тогда Пальчики бросила на нее укоризненный взгляд. Девочка притихла.

Афрейт продолжала:

– Именно тогда стало понятно, что какие-то сверхъестественные силы приложили руку к случившемуся. Госпожа Сиф и Пшаури попробовали определить местоположение капитана Мышелова под землей при помощи маятника, и выяснилось, что он передвигается в подземном царстве с невероятной быстротой и на такие расстояния, что нашим раскопкам было никак за ним не поспеть.

Кроме того, невероятное событие, имевшее место этим утром в погребе дома госпожи Сиф, – а именно спасение капитаном Мышеловом своего друга капитана Фафхрда от гибели, грозящей ему из-за иноземного проклятия, – подтверждает, что капитан Мышелов действительно должен был передвигаться под землей с головокружительной быстротой и на очень большие расстояния, в противном случае ему никак невозможно было бы узнать способ противодействия проклятию, происхождение которого уводит нас в подземный Квармалл. – С этими словами она устремила на Мышелова свирепый, почти обвиняющий взгляд.

Гейл хотела было захлопать снова, но, взглянув на Пальчики, скорчила рожицу и не стала.

Мышелов выдерживал пристальный взгляд Афрейт с минуту или около того, а потом извиняющимся тоном начал:

– Прости меня, госпожа Афрейт, но я не в состоянии удовлетворить твое любопытство и точно сообщить, где я был и что делал под землей. По большей части я учился часто и неглубоко дышать, так как воздуха под землей мало и мне приходилось буквально высасывать его откуда можно (иной раз приходилось довольствоваться и различными испарениями), слизывал влагу с камней, так как очень хотелось пить, и обдумывал свои и чужие прегрешения (занятие, доложу вам, увлекательное и небесполезное). В остальное время я спал (что было очень кстати, так как спящему нужно меньше воздуха) и видел прелюбопытные сны. Так что, прошу тебя, госпожа Афрейт, изложи нам свою версию мистических событий, происшедших со всеми нами в последние дни, да не забудь объяснить в конце, как Фафхрд облысел. По-моему, именно на этот вопрос ты и взялась отвечать с самого начала.

– Верно, – ответила она. – Ну что ж, капитан Мышелов, когда сверхъестественная сила вмешалась в твою судьбу, унесла тебя под землю и увлекла за собой в многочисленные странствия, причинив такие повреждения твоему костюму… – тут она прервалась на мгновение и окинула его прозрачную одежду внимательным взглядом – подобная же сила вторглась и в жизнь Фафхрда, с тою только разницей, что он оказался в небе, а не под землей.

В ночь полнолуния он напился пьян, и хмель погнал его наутро в Соленую Гавань. Эта часть истории известна нам доподлинно, так как присутствующие здесь девочки, Пальчики и Гейл, увязались за ним и видели, как он сначала плыл сквозь туман, а потом взлетел в небо, кружась в полете.

Где-то над Соленой Гаванью он разделся (чтобы облегчить судно, как он мне объяснил) и побросал свои сапоги, пояс, сумку, браслет и другие пожитки вниз, так что они повисли на крышах и верхушках деревьев, откуда добрые люди их сняли и принесли мне, так что я тоже собрала коллекцию вещей, сходную с той, что мы нашли под землей, пытаясь спасти капитана Мышелова.

В остальном я должна полагаться на историю, которую изложил мне сам главный герой, придя в себя сегодня утром. Вкратце его история такова: вскоре после того, как он облегчил судно, его взял на борт облачный корабль под предводительством Фрикс, королевы Арилии и его бывшей возлюбленной, а также команды ее придворных дам, известных своей распущенностью. Будучи не вполне трезв, он позволил втянуть себя в оргию, в ходе которой ему и обрили все тело под предлогом усиления сексуального удовольствия.

– Половина цивилизованного населения Невона твердо в это верит и поступает соответственно, – прокомментировала Пальчики. – Все волосы, кроме ресниц, они считают уродством.

– Хватит рассказывать мне сказки! Не хватало только, чтобы принцесса шлюх объясняла мне, как именно получают удовольствие так называемые цивилизованные люди! – отрезала Афрейт, воинственно сверкая глазами. – До сих пор я смотрела на твои шашни со всякими подозрительными личностями сквозь пальцы, но смотри, как бы я не передумала да не задала тебе трепку, о которой ты тут недавно просила!

Девочка опустила глаза, шлепнула себя по губам и, прикрыв рот ладошкой, опустилась в глубоком реверансе. Гейл исподтишка ущипнула ее за бок.

– Неужели это правда, старина? – участливо обратился к Фафхрду Мышелов. – Прости, что прерываю тебя, госпожа Афрейт, но молчать просто выше моих сил, настолько я поражен услышанным.

– Афрейт совершенно правильно изложила мою историю, – отвечал тот несколько напыщенно. – И я благодарен ей за то, что она избавила меня от необходимости повторять ее.

– Ну раз уж мы говорим откровенно, поведай нам, в самом ли деле бритье повышает удовольствие? Во всяком случае так ли было с тобой? – продолжал Мышелов.

– Это не тот вопрос, на который легко ответить при всех, – последовал чопорный ответ Северянина. – Спроси меня, когда мы будем наедине, тогда я, может быть, отвечу.

Афрейт одобрительно взглянула на Мышелова и, слегка кивнув, продолжала:

– Ночью, находясь в летучем борделе королевы Фрикс, капитан Фафхрд поддался на уговоры, соблазненный избытком плотского желания или бренди и маковой настойкой, а быть может, и другими наркотиками, которые там, надо полагать, были в изобилии, – неизвестно. Перед самым рассветом мерзкий кораблик опустился на лугу между Соленой Гаванью и Мальстремом, и команда воздушных шлюх устроила Фафхрду шутовские похороны, которые тайно наблюдала его дочь, Пальчики. – (Девочка, по-прежнему не поднимая глаз, дважды быстро и коротко кивнула.) – После унизительной церемонии, совершавшейся под аккомпанемент легкой музыки, – рассказывала Афрейт, – капитана Фафхрда оставили лежать, одного, абсолютно раздетого, на ложе из свежевыросших грибов, покрытых утренней росой. На прощание потаскухи Фрикс украсили его член, этот бессильный Жезл Эрота, лентами цвета своего нижнего белья.

– Сувениры любви, – объяснила Пальчики, – обычай, соблюдаемый в… – и тут же умолкла. – О, прости меня, госпожа Афрейт, я не хотела, я просто забылась…

– Рада, что ты это признаешь, – равнодушно бросила та. – Так вот, когда поганые шутницы убрались восвояси, Пальчики поспешила одеть своего отца, затем проводила его, все еще не пришедшего в себя, в дом Сиф, где спустилась с ним в погреб и попыталась отнять у того жизнь при помощи заклятия, чему и помешало чрезвычайно своевременное появление капитана Мышелова, о чем вы все, без сомнения, уже слышали.

– Да, хватит об этом, – скромно сказал Мышелов. Затем, низко поклонившись, добавил:

– Благодарю тебя, госпожа Афрейт, за то, что ответила на мой вопрос так подробно, как только возможно. – Потом, обернувшись к Фафхрду:

– Ну так что же, дружище, может, все-таки добавишь хоть пару слов от себя, так сказать для подведения итогов?

Уперев руки в бока, тот заговорил:

– Слушай, малыш, хватит всей этой чепухи. Я помню, прошлой зимой, во время обеда в «Обломке Кораблекрушения», который был устроен в честь твоего благополучного возвращения из Брульска, Сиф посмеивалась над твоим увлечением Исисси, морским демоном (веревки, дисциплина и все такое прочее), ты сказал тогда ей – мужественно, как мне показалось, – что ты замахнулся на то, что тебе оказалось не по силам.

– Ну вот и со мной произошло то же самое, охотно признаю! Я хотел получить удовольствие и пришел за этим к Фрикс и ее свите, но потерпел полное поражение. Так что давайте не будем больше об этом, сегодня по крайней мере. Извини, Афрейт, но должен же быть когда-нибудь конец всему этому.

– Мне тоже так кажется, – согласилась та. – Давайте сбавим обороты, все.

– Да, пока еще что-нибудь не произойдет, – подала голос Рилл, которая в тесноте туннеля стояла рядом с Мышеловом.

Ее слова оказались пророческими, потому что тут из огороженного досками прохода появился Пшаури, и в подземелье стало еще теснее. Он был почти без одежды – неожиданное потепление заставило его снять с себя все, кроме набедренной повязки, ремня и поясной сумки. Через плечо у него был переброшен плащ, который ему дали наверху, но который он так и не надел. При виде Мышелова лицо молодого лейтенанта зажглось восторгом, но он сдержался и первые свои слова обратил к Сиф.

– Госпожа, – начал он с поклоном, – в полночь я, следуя твоему приказу, бросил в жерло вулкана Черный Огонь золотой талисман, известный под названием Усмиритель Водоворота, который я незадолго до этого вытащил из Мальстрема и при помощи которого мы пытались отыскать капитана Мышелова. Как только я это сделал, раздался страшный взрыв и погода начала стремительно меняться. Когда я шел через мыс, то обратил внимание, что Мальстрем вновь успокоился.

– Прекрасная новость, храбрый лейтенант, – звонко воскликнула Сиф и тут же повернулась к Мышелову:

– Прежде, чем отвечать, прочти вот это.

Мышелов развернул уже знакомое читателю письмо с зеленой печатью и погрузился было в чтение, но, не прочтя и двух строк, подозвал Фафхрда, который тоже склонился над ним из-за плеча своего малорослого друга. Так они и читали вместе, строка за строкой, письмо Фрег.

Когда они дошли до рассказа о двуличии Мышелова, Фафхрд пробормотал:

– Так я и знал, что ты достал ее, собака.

– На что тот ответил:

– Зато моральное превосходство осталось за тобой, утешься.

– Что ты имеешь в виду: мою неотесанность или мою любовь? – проворчал гигант.

А когда они дошли до «треугольника из родинок», Рилл, которая тоже нет-нет да и заглядывала в письмо, не удержалась и прикоснулась тремя пальцами к родинкам, отчетливо выделявшимся на предплечье Мышелова сквозь истертую до полной прозрачности ткань его куртки. Когда он обернулся к ней, она усмехнулась и сказала, указывая на Пшаури:

– Посмотри, у него на боку точно такие же. В этой тесноте ничего не скроешь.

Афрейт взяла плащ из рук Пшаури и помогла ему одеться со словами:

– Прими и мою благодарность, лейтенант. Он в свою очередь поблагодарил ее в ответ. Закончив читать, Мышелов долго с интересом рассматривал Пшаури.

– Ты все еще хочешь служить у меня, сын? Если нет, то я могу отделить тебя как-нибудь.

– Нет, я останусь с тобой, отец, – ответил молодой человек, после чего отец с сыном обнялись, хотя и довольно сдержанно для начала.

– Пойдемте, пора сообщить остальным хорошую новость, – напомнила Сиф.

Она пошла первой, остальные за ней. Всю дорогу Мышелов не переставал восхищаться придуманной ею системой вентиляции, а потом его горячее одобрение вызвал подъемник.

На полпути им повстречался Миккиду, тащивший один из серых домашних костюмов Мышелова. Тот с благодарностью принял его, надел и, забравшись в пустое ведро, поехал наверх.

Фафхрд в сопровождении Афрейт и остальных вышел из туннеля следом. Не дожидаясь, пока ведро придет назад, он натянул капюшон на свою бритую макушку и вылез из ямы по вбитым в стенку колышкам.

Как только Мышелов появился на поверхности, его люди, которые уже собрались, чтобы встретить его, издали громкий приветственный крик. К ним присоединились и люди Фафхрда, чей энтузиазм еще возрос, когда из шахты показался их собственный капитан и встал рядом с первым" Когда крики стали немного потише, герои смогли обменяться парой слов наедине.

Мышелов (указывая на конус земли рядом с ямой). Миккиду говорит, что кто-то уже предложил переименовать Холм Богини (бывший Виселичный) в Гору Мышелова.

Фафхрд (слегка обиженно). Вот это я называю не терять времени.

Мышелов. Может, предложить другое название: гора Мыше-Фафа?

Фафхрд. Забудь об этом. Должен сказать, что для человека, который несколько дней пролежал в могиле, ты удивительно хорошо выглядишь.

Мышелов. Но чувствую я себя не так уж замечательно. Мне там так часто приходилось умирать, что я, наверное, никогда уже не смогу до конца поверить, что остался жив.

Фафхрд. За каждым очередным умиранием следовало новое рождение. Готов поклясться, за эти дни ты сделался лучшим другом Смерти.

Мышелов. Это тоже сомнительный комплимент. Мне что-то надоело убивать.

Фафхрд. Согласен. Хорошо, что появилась Пальчики, а то я уж было совсем заскучал.

Мышелов. Мне повезло еще больше – я успел дать образование сыну, прежде чем узнал, что он мой сын!

Фафхрд. Думаю, с этими двумя мы не соскучимся.

Мышелов. И думать забудь о спокойной старости!