Текст книги "Трижды судьба"

Автор книги: Фриц Лейбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6

Торн остановился в нерешительности перед темным возвышением. Под его башмаками хрустел гравий – он пытался удержать равновесие и не упасть. Издалека до него донеслось несколько выкриков; вдруг сверху его пронзила игла зеленоватого цвета.

Он упал вперед лицом на землю; и в следующее мгновение острие световой иглы попало туда, где он только что стоял.

Торн лихорадочно искал глазами свой летательный аппарат, но напрасно.

И тут он случайно вспомнил, как брел, спотыкаясь, по ночному лесу, чтобы добраться, в конце концов, до этой возвышенности.

Сделав несколько шагов вперед, Торн провалился в какую-то шахту. Его падение продолжалось довольно долго. Через какое-то время у него появилось неопределенное ощущение, будто он летит наверх. Шахта вытолкнула его, и он резко упал на землю.

Торн оцепенел, потом поднялся и, шатаясь, побрел вперед, пока не наткнулся на деревья, освещенные странным голубоватым светом. Он чувствовал какие-то изменения в своем теле, что нельзя было объяснить только ушибом в результате неудачного падения.

Торн, ощупью пробираясь вперед, вышел на широкую террасу. Голубоватое сияние усилилось. Оно исходило от двойного ряда фонарей, установленных по обеим сторонам широкой улицы. Торн не мог подробно разглядеть, где находится, ибо край террасы был обозначен живой изгородью.

Он подошел к изгороди и остановился.

Его взгляд скользнул по надетой на нем одежде, потом упал на руки, почти принявшие форму лап с огромными когтями на пальцах.

В его сознании остались лишь смутные впечатления от событий прошедшего вечера. Там были Клоули, симхромия, конференция в зале Опалового Креста, оттуда началось его ночное бегство по темному причудливому лесу.

Его левая рука сжимала какой-то предмет, причем рука мертвой хваткой сжимала эту вещь так, что болели пальцы. Это был тот самый маленький предмет, присвоенный им во время симхромии. Если эта штука еще в его руках, то ничего серьезного с ним не должно произойти. И все же…

У него появились смутные предчувствия.

Не задумываясь, Торн сунул предмет в карман, которого не оказалось на привычном месте, при этом рука его коснулась маленького металлического цилиндра.

Торн пробрался через изгородь и вступил на улицу, освещенную голубоватым светом фонарей.

Предчувствие переросло в дикий страх; но вдруг он неожиданно прозрел.

Другой Торн поменялся с ним местами. Теперь на нем была необычная одежда того, другого Торна – невзрачный рабочий костюм.

Торн перенесся в мир своих страшных снов.

Он резко остановился посреди улицы. Людские потоки обтекали его, прохожие с любопытством оглядывались на него.

Торн преодолел первый ужас, что вызвало чувство морального удовлетворения. Теперь счет выровнялся. Другой Торн может жить в счастливом мире, а он занял его место. Теперь ему не нужно думать о существовании другого Торна, чувствуя вину перед ним. В Торне шевельнулось демоническое желание познать этот мир, знакомый ему до сих пор только по снам.

Но это было не так просто.

На улице царила атмосфера какой-то скрытности и недоверия. Голоса людей превращались в бормотание. Мужчины и женщины шли с опущенными головами, украдкой бросая на Торна косые взгляды.

Торн влился в поток этих людей, одновременно наблюдая за ними.

В освещенных голубоватым светом лицах запечатлелась одновременно печаль и стремление к счастью. Ему знакомо это выражение по снам, и ему чудилось, что он и сейчас тоже спит.

Некоторые лица казались ему странно знакомыми. Видимо, двойники людей, с которыми ему пришлось встречаться в своем мире. Видимо, то были люди его собственного мира, но ведущие совершенно иную жизнь.

На мужчинах и женщинах была грубая рабочая одежда, цвет которой не определить в призрачном голубоватом свете. Тут не отмечалось никакого индивидуализма – все одеты одинаково.

Многие из этих людей, казалось, словно охраняли кого-то. Именно их сторонились и не разговаривали с ними. Наверное, здесь целая сеть шпионов, решил Торн.

Между остальными людьми выделялись другие существа, одетые в черное, которых остальная масса избегала, наверняка сознательно. Торн, как ни старался, не мог рассмотреть ни одно из этих существ.

Все производили впечатление чрезвычайно бдительных.

Это был мир авторитета.

На улице лишь сдержанно бормотали.

И одно стало вскоре очевидным для Торна: в глазах у этих людей отсутствовала определенная цель. Они бродили взад-вперед, чтобы чем-то заполнить время между работой и сном, время, сохранявшее им авторитет и обеспечивавшее некоторую свободу, которую они, правда, не умели применить.

Торн растворялся в толпе, чтобы уйти от любопытных взглядов. Он выхватывал отдельные слова и обрывки разговоров. Все без исключения разговоры, видимо, вращались вокруг поведения определенной группы, называемой всеми «они». Вокруг царило открытое неприятие данной группы.

Для поднятия авторитета, решил Торн, должна быть только какая-нибудь диктатура.

– Наше отделение теперь вкалывает в двенадцатичасовой смене. Говоривший был похож на машиниста: на его комбинезоне поблескивали металлические стружки.

Его спутник кивнул.

– Я только хотел бы узнать поточнее, что это за новые детали поступают к нам все чаще и чаще.

– Какое-то крупное дело намечается.

– Да, видимо, так. Что же они замышляют?

– Какое-то крупное дело намечается.

– Да, но хотелось бы, по крайней мере, выведать его название. Другой мужчина только тихо, украдкой рассмеялся.

Торн побрел дальше и скоро оказался позади группы пожилых женщин.

– Наша бригада в результате повышения производительности труда изготовила более семисот тысяч одинаковых деталей. Я пересчитала их.

– Тебе-то от этого никакой пользы.

– Нет, но они к чему-то готовятся. Подумать только, сколько народу привлекли. Всех мужчин от сорока одного года и женщин с тридцати семи лет.

– Сегодня вечером они приходили дважды и искали так называемых саботажников. Забрали Джона.

– У вас уже ввели новую форму проверки? Все должны стоять в длинных очередях, а потом отвечать на разные вопросы, кто есть кто и чем занимается. Конечно, вопросы простые, но кто не в состоянии на них ответить, того куда-то уводят.

– Но таким образом они вряд ли поймают саботажников. Узнать бы, кого они пытаются схватить на самом деле.

– Давайте лучше вернемся в ночлежку.

– Нет, еще рано.

Торн подошел сзади к другой группе, в которой была молодая девушка.

– Завтра я вступаю в армию, – сказала она.

– Хорошо.

– Давай сегодня вечером устроим что-нибудь.

– Хорошо.

– Но ведь они не позволят нам организовать вечеринку. – В ее голосе слышался оттенок открытого протеста. – У них есть все волшебные силы. Они могут летать – поэтому-то они и живут где-то там, в облаках, где не увидишь этого ужасного голубого света. О, я хотела бы…

– Тс-с-с! Тебя посадят за такие слова! Кроме того, это ведь все временно, если верить их словам. Как только минет опасность, мы заживем счастливой жизнью.

– А, я знаю, но только почему они нам не сообщают, что это за опасность?

– Это военная тайна. Тс-с-с!

Из-за спины Торна к группе подошел мужчина, ехидно улыбаясь. Но Торн не стал ждать последствий этого происшествия. Поток людей потянул его на другую сторону улицы, где он оказался позади мужчины и женщины в одежде, напоминающей униформу.

– Говорят, на следующей неделе мы снова выступаем на маневры. Сейчас набор новых рекрутов. Ведь нам нужно поднять общую численность армии до нескольких миллионов. Мне интересно, куда нас денут, если нигде не видно врага?

– Может быть, с другой планеты…

– Да-да, но это только слухи.

– И все же это означает, что в любой день может появиться приказ о начале военных действий, а это означает всеобщую мобилизацию.

– Но против кого же военные действия? – В голосе женщины появился налет истерии. – Я постоянно задаю себе один и тот же вопрос, когда мне трубят о новом оружии, действия которого, мне кажется, никто еще не знает. Да, я постоянно задаю себе вопрос, против кого я должна применить это оружие? Иногда мне сдается, что я схожу с ума. Бурк, мне хотелось бы сказать тебе еще кое-что, хотя я и обязана хранить строжайшее молчание. Только вчера я узнала это, правда, не могу сказать, от кого. Оказывается, в самом деле есть путь к бегству в тот счастливый мир, который мы постоянно видим во сне. Нужно только правильно сосредоточиться…

– Тс-с-с!

На этот раз беседа прервалась из-за приближения Торна.

Ему удалось подслушать еще несколько подобных разговоров.

Настроение Торна понемногу менялось: любопытство его никоим образом не было удовлетворено, а все же кое-какая информация имелась. Конечно, у него появились свои выводы об услышанном, особенно по поводу замечания о «новой проверке». Подобная акция могла служить только для вылавливания людей, подобных ему, мечтающих о «бегстве в счастливый мир», ибо это был именно тот мир, куда попал другой Торн. Но теперь этот мир был неизвестен ему. Лихорадка демонической деятельности улетучилась, наступила депрессия. Нормальный мир чувств человека одержал верх, и Торн уже мечтал о своем нормальном мире.

Появилось раскаяние: зачем он покинул Клоули, свой собственный мир, наверное, чтобы решить личные моральные проблемы. Он не представлял, сколько бед и опасностей может накликать тот Торн на его друга Клоули – ведь Клоули не был в курсе его побега и не ведал, что Торну не следует доверять. И это теперь, после его исчезновения, когда безопасность мира зависела только от Клоули.

Правда, Торн вынужден согласиться с мыслью, что вряд ли существовала опасность для его собственного мира, пусть даже речь шла о существах, бежавших от этой печальной доли. Если же намечаются серьезные мероприятия со стороны неизвестного правителя, то опасность трудно переоценить.

Широкая улица заканчивалась перед возвышением. Торн уже возненавидел этот проспект. Улица и голубоватый свет фонарей не позволяли увидеть ближайшие окрестности. В конце улицы заметно большое скопление людей, видимо, там опять проводится своеобразная проверка.

Именно данный факт подтолкнул Торна принять окончательное решение. Он, дождавшись подходящего мгновения, украдкой перебрался через живую изгородь.

Несколько минут спустя он, задыхаясь, присел на возвышении. Одежда была грязной. Он с облегчением поднял глаза на мерцающие в темном ночном небе звезды, а потом осмотрелся вокруг.

Ему показалось, что все остается на месте. В нем укрепилась надежда, что, забравшись на эту высоту, он опять попадет в свой мир. В том же направлении светилось высокое здание Опалового Креста. Правда, там же возвышалось еще несколько темных зданий, незнакомых ему.

Связующий мост между двумя мирами находился в абсолютной темноте. Ему необходимо достигнуть конца этого моста.

А где же гигантское здание Голубого Лорена? Где остальные небоскребы, контуры которых ему знакомы давно; именно теперь, в такую ясную ночь, они четко выделяются на небе.

Его взгляд упал на высокое темное здание, превосходившее по высоте здание Голубого Лорена. В центре здания вздымалась высокая башня, откуда отходили пять одинаковых симметричных крыльев. Здание являло собой словно гордый символ жаждущих власти королей.

Неожиданно в голове Торна всплыло название: Черная Звезда.

– Кто там наверху? Немедленно спускайтесь! Торн обернулся.

Голубой свет уличных фонарей освещал двух мужчин, находившихся посередине на склоне холма. Они взирали вверх, на вершину.

Положение их рук свидетельствовало о том, что они направляли на Торна оружие.

Торн не шелохнулся; голубой свет захватил его. Напряжение достигло предела. Мгновенно трое мужчин застыли, каждый в соответствующей стойке.

Торн понял, что эти люди хотят его убить.

– Немедленно спускайся вниз!

Он бросился плашмя на землю. На этот раз не использовалась игла зеленого цвета, но что-то прожужжало в траве совсем рядом с его ногами.

Торн, согнувшись, рванулся вперед, через несколько шагов оказавшись на противоположном склоне, и исчез в густой поросли леса.

Под ногами шуршали опавшие ветки и сухая листва, а над ним виднелись нависшие сучья деревьев.

Вдруг впереди себя он услышал крики, прыгнул в сторону, в высохшее русло ручья, и пошел вдоль него. Через некоторое время крики донеслись в этом направлении. В следующее мгновение что-то зашуршало в темном небе, а потом лес озарился сверху ясным белым светом, наверное, ярче солнечного.

Торн забился в заросли.

Преследователи окружили его укрытие, под их ногами шуршала галька.

В этом ослепительном сиянии кустарник показался ему ненадежным укрытием, но теперь он не мог необдуманно рисковать, сделав ошибочное движение.

Торн очень медленно поднял голову и внимательно посмотрел сквозь ветки; вдруг он вспомнил, что его правая рука сжимает маленький металлический цилиндр, который он совсем недавно нашел в кармане своей одежды. Видимо, убегая от погони, он рефлекторно вынул его.

Торн рассмотрел предмет; он сомневался, может ли это быть каким-то оружием. Цилиндр имел две рукоятки, назначение которых было Торну неизвестно. Возможно, ему пригодится эта штука в последнее мгновение.

До его слуха донесся шорох сухих листьев, он осторожно осмотрелся вокруг, всматриваясь в даль сквозь ветки. На другом берегу пересохшего ручья маячила фигура.

Ослепительный свет падал на серую униформу, а на плече блестела черная звезда.

Торн немного подался вперед и развел ветки куста.

Мужчина обернулся, и лицо его можно было узнать.

У Торна перехватило дыхание.

– Клоули! – хрипло выкрикнул он, выскакивая из укрытия.

В первое мгновение Клоули не предпринял ничего, но затем с кошачьей проворностью отпрыгнул в сторону. Торн споткнулся на каменистом грунте русла ручья, и металлический цилиндр выскользнул из его рук.

Клоули вынул из кармана брюк какое-то оружие и направил его на Торна. Послышалось тихое шипение, и Торн почувствовал острую боль, вгрызающуюся в правое плечо.

Торн остался лежать на земле, а боль растекалась из плеча по всему телу. Теперь оба плеча словно пронзили раскаленные иглы, приколовшие все его тело к земле.

Торн медленно поднял голову – и тут в его мысли, как ураган, ворвалось новое знание, новое представление о мире.

Перед ним стоял Клоули – и этот Клоули улыбался.

Глава 7

Клоули прекратил бесплодные поиски и присел на письменный стол Октава. Его лицо стало похожим на застывшую маску. Комната осталась в том же состоянии, в каком он застал ее утром. Только дверь в коридор была притворена, а на стуле висел халат, утренняя одежда Октава. Дверь в соседнюю комнату была открыта: наверное, Октав вышел в нее по какой-то мимолетной надобности.

Клоули спросил себя, какой импульс заставил его вернуться на это место. Конечно, он отыскал здесь чрезвычайно важные для него вещи, судьба которых беспокоила его. Прежде всего это, конечно, собрание рукописей на пергаментных листах, относящихся к периоду, по-видимому, средневековья. Несколько других предметов, похоже, были из той же эпохи.

Клоули искал конкретные вещи, которые могли бы помочь ему решить стоящую перед ним проблему.

Как и раньше, он и теперь был убежден: эта комната стала центром широкой сети информации, своего рода ключом к решению всей проблемы жизни мира. Но Клоули не имел ни малейшего представления, как применить имеющийся у него ключ.

Вот это уже особая проблема, возникшая только что, всего несколько часов назад, но все же данная проблема существовала и действовала ему на нервы.

Клоули с явным беспокойством достал из кармана листок, который недавно нашел на письменном столе Торна в их общем кабинете. Это оказалась короткая записка, правда, никто не видел, как и когда она попала на стол Торна.

«Появилось дело наивысшей важности. Я должен привести в порядок все сам. Отложи все другие дела до моего возвращения.

Торн».

Без сомнения, это почерк Торна. Но у Клоули все же появились сомнения; Торн, возможно, написал данные строчки под каким-то чужим влиянием. Сама записка была не более чем просьбой об отсрочке.

Но, однако, это очень похоже на Торна – он всегда сам брался за дело, если в тот момент не видел другого выхода.

Конечно, для Клоули было самым простым последовать указаниям записки и оставить все как есть, но он уже начал большую поисковую операцию и даже обратился в соответствующие органы и службы.

Клоули побарабанил пальцем по крышке стола.

Научные исследования?

Но исчезновение Торна и решение Всемирного Комитета связало Клоули руки, он вряд ли мог что-либо предпринять в этой области. Кроме того, он уже пришел к убеждению, что всплывшая тема научных исследований стала слишком затяжной, чтобы при данных обстоятельствах привести к каким-то приемлемым результатам.

Всемирный Комитет?

Но как же Клоули убедить участников Комитета, даже если, несмотря на все красноречие, ему не удалось это сделать в прошедшую ночь?

Его собственные мысли? Но как, используя их, перейти в наступление?

Клоули все более убеждался: существуют какие-то темные пути, ведущие из подсознания в чужой мир; один из этих путей мог бы привести его к двойному существованию, о котором он инстинктивно догадывался. Если Клоули удастся сконцентрировать свои мысли на одном из таких пунктов, он сможет попасть на один из этих темных путей.

Всплывшие в его сознании дороги в чужой мир начинались, наверное, в каких-то неизвестных точках его мозга… Если Торн действительно попал в тот самый мир, то Клоули нужно следовать за другом той же дорогой.

Но, приняв такое решение, Клоули не приблизится к решению всей проблемы, ибо такой шаг в неизвестное, возможно, самый последний выход.

Для разрешения проблемы нужны факты, именно они дадут основания приняться за дело.

Стук пальцев по столу затих.

Может быть, комната действует ему на нервы? Комната, в которой, видимо, была цепь, связывающая прошлое с будущим, а сама остающаяся во вневременье.

Теперь здесь нет Октава: может быть, именно он мог бы указать ему верный путь.

Ведь проблема проста: где-то возникла угроза Земле.

Но когда Клоули установит такое место?

Клоули склонился над письменным столом, включив видеоприбор. Его взгляд скользил по отделам Голубого Лорена, по бесконечным коридорам этого гигантского здания. На экране появились центры развлечения и отдыха, где люди самыми разнообразными способами проводили время. Там имелось и школьное отделение с учебными кабинетами для детей, были гигантские цеха с их мощным оборудованием. Виднелись гигантские кухни, где деловито сновали повара и поварихи. Были и игровые залы – там всегда царил радостный смех.

Перед взором вырисовывались атрибуты свободной, счастливой жизни. Да, это был богатый счастливый мир, в котором люди ничего не подозревали о бездне, зияющей перед ним.

Люди жили в свое удовольствие, не заботясь ни о чем другом.

Танец на вулкане…

Лицо Клоули дрогнуло. Он вдруг представил себя тем самым старым божеством, что взирает с олимпийских высот на гибнущий мир.

Если бы он мог встряхнуть этих беззаботных людей и раскрыть им паза на угрожавшую опасность!

Ему вспомнились слова Октава:

– Вооружен этот мир для того, чтобы не оказаться беззащитной жертвой в руках охотников Ты должен указать им любую причину, поставить их перед фактом опасности, например Марс…

Марс!

После внезапного исчезновения Октава Клоули больше не размышлял над брошенным ученым намеком, но теперь это слово как-то сразу пришло ему на ум.

Симулировать агрессию на Марс?

Для этого нужно немного подправить сообщения первой экспедиции к Марсу – таинственное исчезновение космических кораблей, приближение неизвестных агрессоров, слухи о страшных схватках, разыгравшихся в космосе…

Файрмур из Межпланетного общества считался другом Клоули и верил в его теорию. Кроме того, Файрмур был человеком, пренебрегающим любым риском. В его отделе работало много молодых мужчин, разделяющих его идеи.

Значит, что-то может получиться!

Неожиданно Клоули покачал головой. Распространение слуха о такой агрессии будет преступной затеей. Такой план невозможно осуществить. Может, Файрмур находится под определенным, схожим с гипнотическим, воздействием со стороны Октава?

И все же…

Нет! Нужно найти другой путь…

Клоули спрыгнул с письменного стола и начал бродить по комнате. Оппозиция! Вот чего ему недостает – конкретного противника, с которым он мог бы сразиться.

Клоули, неожиданно остановившись, спросил себя, почему же эта мысль не пришла ему в голову раньше.

Там ведь есть два человека, давно выступавших против него и Торна и изо всех сил пытавшихся подорвать их общую теорию. Два человека, но они вели себя почти как непримиримые личные их враги.

Два члена Всемирного Комитета!

Конджерли и Темпельмар!

И Клоули немедленно отправился на своем летательном аппарате к уединенному дому Конджерли. Он на малой высоте парил над зеленым лесом, спугнув белку, быстро исчезнувшую на макушке дерева.

Через некоторое время Клоули приземлился перед домом Конджерли в обширной оливковой роще.

Здесь стояла тишина. Пчелы жужжали над цветочными клумбами, сладковатый резкий запах которых тяжело висел в воздухе. Все залито ярким солнечным светом.

Клоули спокойно подошел к двери дома. Его рука пересекла горизонтальный световой луч, и в доме раздался мелодичный звон. Нигде ни единого движения. Клоули предпринял вторую попытку.

И опять в доме тишина.

Клоули подождал.

Абсолютная тишина в этом доме раздражала – и без того его нервы натянуты. Такие жилые дома находились вдали от любого транспорта; попасть сюда можно было только по воздуху.

Вдруг Клоули услышал слабый ритмичный шум, поначалу перекрывавшийся жужжанием пчел. Шум доносился из дома. То было сдержанное похрапывание, но интервалы между вдохами и выдохами казались неестественно затяжными.

Клоули подождал мгновение, потом пригнулся ниже светового луча и вошел в дом.

Он осторожно прокрался вдоль широкого неосвещенного коридора. Похрапывание стало громче, именно этот звук привел его к третьей двери.

Как только глаза Клоули немного привыкли к полутьме, он увидел мужскую фигуру, вытянувшуюся на кровати. Руки бессильно свисали по обеим сторонам кровати, единственным видимым пятном было лицо. Грудь поднималась и опускалась через равные промежутки времени.

Клоули, отдернув занавески на окнах, повернулся к кровати.

На полу стояла бутылка. Клоули, подняв ее, понюхал, потом быстро поставил на место – это был наркотик.

Клоули потряс спящего за плечо – сначала осторожно, потом все сильнее.

Храп не прекращался.

Лицо Конджерли на первый взгляд ничего не выражало, казалось отрешенным. Только внимательно всмотревшись, Клоули разглядел отдельные черты этой своеобразной личности.

Чем дольше Клоули изучал черты лица этого человека, тем сильнее в нем укреплялось убеждение: внезапное подозрение, зародившееся у него еще в кабинете у Октава, было совершенно безосновательным. Перед ним был тот самый Конджерли, которого он знал с давних пор. Возможно, чересчур здравомыслящий человек; тонкие морщины в уголках рта свидетельствовали, что он не отказывался поболтать, любил переливать из пустого в порожнее. Но ни следа влияния загадочных существ.

Ритм дыхания изменился, спящий зашевелился. Его рука поднялась и провела по груди.

Клоули продолжал неподвижно смотреть. В дом снаружи проникала летняя жара.

Спящий перевернулся на своем ложе, его рука беспокойно потянулась к вороту утреннего халата.

И тут произошло неожиданное – облик претерпел изменения. Клоули показалось, что лицо Конджерли будто ушло вглубь и погрузилось в безбрежное нечто: осталась только пустая застывшая маска.

И эта маска вдруг накрылась совсем иным лицом, черты которого выражали открытую враждебность, на лице появилась свирепая решимость.

Спящий что-то пробормотал. Клоули наклонился вплотную к его рту. Лепет и бессвязные слова исходили, казалось, из другого мира.

– … Генератор изменения времени… вторжение… три дня… мы… предотвратить мероприятия… пока… Тихий, чуть слышный шум, исходящий от двери, заставил Клоули обернуться.

В дверном проеме стояла высокая коренастая фигура Темпельмара.

Темпельмар недоверчиво и враждебно глядел на Клоули.

В следующее мгновение Темпельмар снова овладел собой, его лицо приняло выражение абсолютного спокойствия, и он слегка приподнял брови.

– Ну?

Снова донесся тихий шум.

Клоули отступил на шаг, чтобы одновременно держать в поле зрения обоих.

Конджерли выпрямился и потер ладонью лицо, потом опустил руки, уставившись на Клоули своими маленькими глазками.

– Ну? – спросил он резко. Выражение его лица совсем не подходило к облику человека, только что находившегося в глубоком сне.

В ушах Клоули все еще звучали странные слова, произнесенные во сне Конджерли.

Клоули, растерянно оглядываясь по сторонам, пробормотал извинения.

– Я только что заглянул сюда мимоходом, чтобы еще раз обговорить программу… услышал ваш храп… вошел в дом…

Клоули понял, что не исключено и прямое нападение этих двух мужчин, захвативших его врасплох в фатальной ситуации. И в этот момент он принял окончательное решение.

Он должен отыскать Файрмура.