Текст книги "Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы"

Автор книги: Френсис Тейм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

20 сентября 1914 г. Поведение правительства по вопросу о гомруле недостойно уважения; чтобы не лишиться поддержки Редмонда, они сделали то, из-за чего некоторых из них должна мучить совесть. Сводки военных новостей, которые Уинстон передает в прессу, вульгарны по тону; перед тем как передать их во французские газеты, их подвергают некоторому редактированию! Такие выражения, как «Пусть-ка немцы соврут еще что-нибудь», достойны школьника; гораздо предпочтительнее опровергать ложные заявления без ненужных эпитетов, подлавливая их на противоречиях, и излагать простые факты достойным языком.

Ездили сегодня с Грэмом в замок Шато-Лафит, который принадлежит семье Ротшильд. Там сейчас живут Эдмон и его жена. Замок неопрятен и полон ужасной мебели в стиле Луи-Филиппа. Нам показали погреба, в которых хранится около 80 тысяч бутылок вина. Через день-другой начнется сбор урожая. Они стремятся продавать продукцию за период в 10 лет. Ротшильды делают вино, а покупатель перепродает его виноторговцам, которые либо разливают вино по бутылкам в замке, либо вывозят в бочках. То, что разливается в замке, продается по более высокой цене из-за того, что испарившееся в бочках вино пополняется из других таких же бочек; если же вино в деревянных бочках увозит купец, он, после испарения, может долить его вином низшего качества. На некоторых виноградниках уже начался сбор урожая, но пока не в большом объеме. Пожилая чета пила шоколад; выпив по полчашки, они долили шоколад чаем.

22 сентября 1914 г. В Париж приехала бедная леди Эдвард Сесил. Оттуда она намерена отправиться в Компьень и навести справки у тех, кто хоронил мертвых, входит ли в их число ее сын. При отступлении он был в арьергарде и пропал. Она не знает, убит он, ранен или попал в плен. Французы дали ей охранную грамоту до Компьени, но, боюсь, там она не узнает ничего утешительного и не разгадает тайну его судьбы.

Кайо, главный армейский казначей, явился сюда незваным. Он считал себя всесильным и незаменимым. Когда в конце августа в правительстве произошли перестановки, он думал, что войдет в новый состав кабинета. Будучи главой группы с улицы Валуа[54]54
  Там находилась штаб-квартира партии радикал-социалистов.


[Закрыть], он нехотя согласился на то, чтобы в кабинет вошли Бриан, Мильеран и Рибо[55]55
  Министр юстиции, военный министр и министр финансов соответственно.


[Закрыть]; но Барту, давший убийственные показания против него на процессе, он бы не вынес. Барту, который ожидал портфеля, пришлось вернуться в свой департамент и присматривать за ранеными. Кайо, которому следовало исполнять свои обязанности в Руане, приехал сюда интриговать; он пошел в Министерство внутренних дел. Министра Мальви, одного из его сторонников с улицы Валуа, не оказалось на месте. Кайо расположился там самовольно, послал за главой кабинета и отдавал ему приказы, телефонировал жене и вел себя так, словно он министр. Мальви нашел все это проявлением дурного вкуса. Военному министру Мильерану пришлось напомнить Кайо, что, поскольку он теперь военный, он должен вернуться к исполнению своего воинского долга. После этого он вынужден был уехать.

Жюль Камбон[56]56
  Ж. Камбон (1845–1935) – французский политический деятель, дипломат. Посол в Берлине (1907–1914).


[Закрыть] посоветовал властям собрать необходимые доказательства чинимых зверств, чтобы в конце войны потребовать достойное возмещение, а именно провести суд и наказать виновных – тех, кто их санкционировал.

23 сентября 1914 г. Я видел письмо одного голландского банкира, занимающего ведущее положение. Он пишет, что мобилизовано 300 тысяч человек. Поскольку Голландия граничит с Германией и боится Англии в вопросе о голландских колониях, ей необходимо как можно дольше сохранять нейтралитет. Большинство голландцев против Германии, а после того, как стало известно о зверствах, чинимых немецкими солдатами, трудно сдерживать голландские полки на бельгийской границе.

Редакция «Тан» возвращается в Париж. Некоторые считают, что следом вернется и правительство. Только что пришла телеграмма о гибели трех наших крейсеров водоизмещением в 12 тысяч тонн каждый. Их потопили немецкие подводные лодки. Крейсеры были старого образца, и все же это серьезный удар. Боюсь, что нам не удастся добраться до немецких кораблей. Недавно здесь был один бельгиец; он рассказывал, что немцы убили его мать и изнасиловали жену. Позже он поставил пулемет на свой автомобиль и отправился охотиться на немцев. По его словам, он убил 120 немцев; позже цифра снизилась до 80. В «Каплуне», где он обедал и откуда отправился на охоту, ему бурно аплодировали. Его автомобиль был усыпан цветами; он получил букеты, объятия и поцелуи! Такие люди очень странные и театральные. Возможно, тот бельгиец – самозванец; если он охотится на немцев, Бордо не то место, где можно их найти, за исключением раненых. Не хватает английских медицинских сестер; из Нанта прислали 10.

Приехал бурский генерал Яуберт Пиннар. Он хочет поступить в распоряжение правительства Великобритании. Его дочь замужем за немцем. Пиннар не верит в систематические зверства; по его словам, когда началась война, жители Антверпена повели настоящую охоту на немцев; это возмутило немецких солдат, и начались репрессии. Но что насчет обращения немецких солдат с французскими гражданскими лицами – мужчинами, женщинами, детьми, расстрел мэров, взятых в заложники, Реймс и Санлис?

24 сентября 1914 г. Мы по-прежнему с тревогой ждем исхода сражения, которое продолжается уже несколько дней[57]57
  Битва на Эне.


[Закрыть]. Здесь, по-моему, слишком уверены в том, что немцев вскоре оттеснят от Парижа и даже вообще из Франции. Утром получил письмо от Грея; он склонен полагать, что Жоффр совершил великий подвиг. Он вернул армию невредимой к линии обороны Парижа, хотя преимущество было не на его стороне, и сумел начать наступление через столь короткий срок после долгого отступления. Кроме того, он выбрал для наступления удачный момент, когда германская армия во Франции была ослаблена из-за переброски части войск на восточную границу. Кроме того, Грей боится, что успехи последней недели слишком хороши для того, чтобы продолжаться. Тем не менее они имеют огромное нравственное воздействие. Теперь немцы на 50 миль дальше от Парижа.

Сегодня мы всемером, включая президента «Трансатлантической компании», предприняли поездку вниз по реке на очень большом баркасе. Река, красивая и широкая, как всегда, цвета кофе с молоком – из-за притоков, которые текут по рыхлой бурой земле. Мы высадились в Блае, милях в двадцати от Парижа. В старинной цитадели Вобана содержатся около 1300 немецких военнопленных. Со стороны все выглядит таким красивым и мирным! В сухом рву, заросшем деревьями и кустарниками, пасутся коровы; очертания цитадели, построенной по плану инженера Вобана, очень изящны. Побеседовал по-немецки с несколькими неранеными пленными, которые срезали и убирали ежевику на склоне. Пятеро из Ганновера, а один из Пруссии, из Дюссельдорфа; он был самым умным и говорил от лица всех. Обращаются с ними хорошо, и им не на что жаловаться, кроме того, что они получают недостаточно еды, но, как он заметил, dass muss so sein[58]58
  Так и должно быть (нем.).


[Закрыть]. Больше всего он хотел nach Hause zu gehen[59]59
  Поехать домой (нем.).


[Закрыть]. Он не думает, что они долго пробудут в плену. Если их обменяют, возможно, они снова станут драться. Не думаю, что эти пленные так уж стремятся снова в бой. Я предположил, что из-за своей национальности нравлюсь ему меньше, чем французы. «О нет, – ответил уроженец Дюссельдорфа, – мы были очень хорошими друзьями, когда заканчивались бои, и англичане хорошо дрались». Форма на некоторых пленных была в лохмотьях. Мне показалось, что представитель французской территориальной армии, который охранял их, относился к ним по-доброму; он сказал, что немецких пленных офицеров отправили назад, потому что они слишком важничали среди солдат, и, как я подозреваю, те проявляли недовольство. Он позволил нам раздать этим шестерым немного денег; они остались очень довольны, салютовали нам и щелкали каблуками.

25 сентября 1914 г. Из неофициальных и тайных источников узнал, что с начала войны потери французов составили 40 тысяч убитыми и 240 тысяч ранеными. 80 тысяч попали в плен. Больницы находятся в ненадлежащем состоянии для того, чтобы ухаживать за ранеными.

26 сентября 1914 г. Здесь все уверены в победе в крупном сражении, которое продолжается много дней. Хотя французы уже перебросили и продолжают перебрасывать много войск на северо-запад, чтобы угрожать немцам справа, немцы также укрепляют свои позиции и подводят подкрепления. Похоже, румыны и итальянцы по-прежнему выжидают, желая понять, какая сторона вероятнее всего победит, прежде чем вступать в драку. Погода снова славная. Сбор винограда начался неплохо; похоже, нынешнее вино будет отменным, как и вино в войну 1870 года.

27 сентября 1914 г. Через два дня мы получим решающие новости о сражении. Здесь уже поговаривают о возвращении в Париж.

Возможно, речи Уинстона Черчилля и нравятся его слушателям, но, по моему мнению, они отличаются дурным вкусом, и глупо было говорить о «выкапывании немцев, как крыс»: сразу после этой речи они потопили три наших крейсера водоизмещением 12 тысяч тонн каждый, с огромными потерями среди экипажей. Ссылка Ллойд Джорджа[60]60
  Д. Ллойд Джордж (1863–1945) – британский политический деятель. В 1914 г. был министром финансов; позже стал главой вновь созданного Министерства вооружений. В июне 1916 г., после гибели Китченера, назначен военным министром. 5 декабря 1916 г. стал премьер-министром коалиционного правительства.


[Закрыть] на кайзера недостойна; о нем лучше говорить с презрением, чем оскорбительно. По сути, Л. Д. делил шкуру неубитого медведя.

Здешняя неторопливость очень раздражает: трудно получить ответы даже на насущные вопросы. Торговля и финансы в неудовлетворительном состоянии. Все жалуются на неспособность правительства как-то облегчить ситуацию, сделать нечто подобное тому, что предпринял Ллойд Джордж. Единственная цель Банка Франции – накопить свои 168 миллионов фунтов золотом и поддерживать ценность своих банкнот. Никто сейчас не может получить деньги, хотя можно держать большие суммы в банках на депозите и текущих счетах. Финансисты в кулуарах говорят, что банки под давлением политических партий подложили свинью и теперь отказываются открыть сундуки, а политические партии боятся разоблачений; поэтому они не предложат средств, которые принудят банки облегчить ситуацию с помощью займов под хорошее обеспечение по умеренным ставкам.

28 сентября 1914 г. Вчера мы с Грэмом ужинали со старшим братом нашего домовладельца в его загородном доме, в семи километрах отсюда. Чудесный вид на город и долину из парка; вид такой, как из Виндзора или Сен-Жермена, и прекрасная погода. В доме нашего хозяина принят обычай, которого я не видел почти 50 лет, и даже тогда он считался старомодным и сохранялся лишь в одном или двух домах, например в доме покойного лорда Карингтона. Каждому гостю подают лишь один бокал для вина, зато есть чаша для воды с двумя носиками, из которой можно споласкивать бокал после каждого вида вина – которого было шесть сортов, и я сохранил список: «Шато Латур Бланш» 1875 года; «Шато Лафит» 1874 года; «Леовиль Бартон» 1868 года; «Бран Кантенак» 1874 года; «Шато Розан» 1874 года и «Шато О Брион» 1874 года. На ужине присутствовали две молодые замужние дочери хозяина, одна из них очень красива. Кроме них, были еще две дочери-подростка, около шестнадцати и четырнадцати лет, и десятилетний Бенжамен. И все дети хозяина пили все сорта вин! Наш хозяин, который во время войны 1870 года был лейтенантом кавалерии, считает всех немцев шпионами, и нет такого ужаса, которому бы он о них не поверил. Недавно он видел одного гражданина нейтрального государства, который побывал в Берлине. Там постоянная иллюминация и празднование побед. 150 пушек, захваченных у союзников, выставлены на Унтер-ден-Линден, и мужчины, одетые казаками, демонстрируют их приемы. Публика воображает, будто немцы не отступают и все идет хорошо. На один день сюда приехала мадам Робер де Ротшильд; она говорит, что немцы не причинили ущерба Лаверсину, где ночевали несколько их офицеров, но взяли в плен 40-летнего дворецкого. Они бросили его, когда отступали из Шантийи. Теперь в Лаверсине около 40 раненых англичан. Поговаривают о возвращении в Париж.

29 сентября 1914 г. 26 августа, когда был сформирован новый кабинет министров, ничего не сделали для того, чтобы подготовить внешние укрепления Парижа. Когда провели совещание с Галлиени, он сказал: потребуется по меньшей мере три недели на то, чтобы разместить на позициях требуемые большие пушки; их прислали из Шербура и Бреста. Если бы немцы прибыли в Шантийи немного раньше, они могли бы войти в Париж, так как внешние укрепления не способны были их остановить. Катастрофу предотвратило сочетание чрезвычайных событий: немцы вторглись в Бельгию, чего французы не ожидали. Бельгийцы оказали сопротивление вместо того, чтобы лишь протестовать, на что немцы надеялись и чего ожидали. Мы начали действовать, что удивило немцев; они думали, что, поскольку бельгийцы лишь выразят протест, мы поступим так же. Французы замечательно вели арьергардные бои. Наши войска проявили стоическую храбрость и дисциплину, что поощрило французов. Кроме того, свою роль сыграла и наша стойкость на фоне немецкого наступления, невзирая на усталость солдат и огромные потери убитыми, ранеными и взятыми в плен. Французы, понесшие сокрушительное поражение при Шарлеруа до того как, в действие вступили наши войска, взяли себя в руки и сражались достойно восхищения. Теперь нам каждый день говорят, что великая и решающая битва должна скоро окончиться, но каждый день ее отодвигают «на завтра». Ожидание не может дольше продолжаться; если все пойдет хорошо, немцев окружат, и они потеряют несколько армейских корпусов. А может быть, им удастся отступить с большими потерями в живой силе и технике. Все здесь уверены, что они не сумеют прорвать англо-французские позиции. Дай Бог, чтобы это было так.

30 сентября 1914 г. Датчане, для сохранения своего нейтралитета, заминировали проливы, ведущие в Балтийское море. И даже если бы наши корабли прошли проливы, они не смогли бы оттуда выйти; очень раздражает невозможность добраться до немецких кораблей, хотя все понимают, что они способны творить, что хотят, с русскими на Балтике. Боюсь, что средства против них нет, если только мы не уговорим Данию отказаться от нейтралитета путем убеждения или силой. В том или другом случае следует опасаться сухопутного вторжения немцев в Данию.

Глава 3
Октябрь 1914 года

1 октября 1914 г. Газету Клемансо «Свободный человек» закрыли на неделю в виде наказания за статью, в которой подверглась критике антисанитария в армии. Вчера, пытаясь обойти наказание, он возобновил выпуск под другим названием – «Скованный человек», но и «новую» газету запретила цензура. Нам постоянно твердят, что немецкие армии на севере Франции вот-вот будут окружены – как армия Наполеона III при Седане, – однако ничего не получается.

2 октября 1914 г. У немцев имелись некоторые основания полагать, что они не встретят вооруженного сопротивления во время прохода по территории Бельгии. В первый раз, когда германский посол в Бельгии предъявил бельгийскому министру иностранных дел ультиматум с требованием пропустить немецкие войска через свою территорию, он получил отказ. Но позже, когда германский посол пригрозил, что, если требования Германии не выполнят, они будут подкреплены 1200 тысяч солдат, бельгийский премьер-министр всплеснул руками и воскликнул: «Что мы можем поделать в такой ситуации?» Германский посол сделал вывод, что подлинного сопротивления не будет. Один бельгийский миллионер, владелец газеты, узнав об ультиматуме, опубликовал статью, в которой говорилось: «À bas les Allemands!»[61]61
  «Долой немцев!» (фр.)


[Закрыть] Хотя по приказу правительства его арестовали, статья подхлестнула общественное мнение. Начались демонстрации, его вынуждены были освободить. Король и правительство решили дать немцам отпор. Этот миллионер, чье состояние уменьшилось с 800 примерно до 240 тысяч фунтов из-за разрушений, произведенных немцами, стал одним из заложников, за которых требовали штраф в размере 8 миллионов фунтов стерлингов, наложенный, но не выплаченный городом Брюсселем. Он бежал. По его словам, одной из причин для гнева германского кайзера и одобренных им жестокостей стало то, что какая-то кухарка из своего окна выстрелила из охотничьего ружья в князя Липпе. По поводу немецкого шпионажа он говорит следующее: когда он был заложником в Брюсселе, один немецкий штабной офицер очень вежливо поздоровался с ним. В ответ на его удивление офицер снял фуражку и спросил: «Неужели вы меня не помните? Я служил младшим метрдотелем в вашем отеле». Тогда миллионер его вспомнил.

4 октября 1914 г. В 1913 году, а также, по-моему, в предшествующие годы, в «Журналь оффисьель» напечатали указ, в котором определялось жалованье армейских офицеров. Хотя звание маршала Франции не присваивали с 1876 года, против этого звания значилось жалованье, эквивалентное 1200 фунтам в год. В начале нынешнего года список появился без упоминания маршальского звания, но недавно звание и размер жалованья опубликовали снова. Как говорят, намерение было таково: если Жоффр победит в великой битве на Эне и выгонит немцев из Франции, президент Франции, глава правительства и военный министр приедут в ставку Генерального штаба и вручат ему маршальский жезл. Они поехали туда сегодня, но вручили ли жезл, не знаю.

Получил длинное письмо от Геррика. Его просили остаться; возможно, он останется до возвращения правительства в Париж. До получения просьбы он успел переправить почти все свое имущество в Америку. «Париж печален и серьезен, – пишет он, – и днем и ночью, когда каждый час ожидали прихода немцев, выражение лиц горожан было очень трогательным. Однако теперь в Париже вновь появляются признаки жизни; в «Рице» открыли уголок, и несколько вечеров мы там ужинаем. Два столика были заняты людьми, которые выглядят довольно бодро». Один француз, второй сын покойного герцога Рогана, который недавно приехал из Антверпена, уверяет: после того, как по городу ударят большие немецкие пушки, население потребует от властей сдаться. Какая будет катастрофа, если Антверпен падет! Зверства немцев – то есть, лучше сказать, зверства кайзера – продолжаются. Какое наказание подойдет для него, если Германия будет завоевана? Боюсь, в наши дни очень трудно повесить монарха, хотя даже такой конец для него слишком хорош.

5 октября 1914 г. Посетил погреба Бартона и Гестье. Их содержимое оценивается суммой 3–4 миллиона франков (120–160 тысяч фунтов). Кроме вина в бочках, там хранится 3 млн бутылок. Вино, разлитое в замке, стоит на обычном рынке больше, чем вино, разлитое виноторговцами. Однако американские клиенты настаивают на получении дополнительной гарантии Бартона и Гестье, чтобы, купив бутылку «Шато Лафит», они могли удовлетворить своих американских друзей. Гарантия заключается в том, чтобы они перелили вино в другие бутылки и закупорили их собственными пробками с ярлыками, свидетельствующими о том, что вино доставлено из замка Лафит в бутылке. Перед самой войной Бартон и Гестье купили 78 тысяч бутылок «Лафита» урожая 1903 года и почти все их продали в Америку.

6 октября 1914 г. Мадам де Ластейри живет в департаменте Сена и Марна. Бои шли рядом с ее домом. При поспешном отступлении немцы сожгли все окрестные фермы, но к ней в дом не входили. То ли они бежали слишком поспешно, то ли не заметили его, поскольку он стоит не на главной дороге, она не знает. Узнав, что немцы ушли, она поспешила назад и нашла нескольких убитых, среди которых было четверо ирландцев. Она попросила деревенского священника отслужить службу по ирландцам, но предупредила, что не знает, католики ли они; священник ответил: «Le bon Dieu s’arrangera»[62]62
  «Господь все устроит» (фр.).


[Закрыть] – и выполнил просьбу. Мадам Вюге, жена французского советника в Мадриде, по пути к мужу остановилась здесь. Ее брат, Сесил Лоутер, который находится в Англии и выздоравливает после осколочного ранения в грудь, считает, что битва на Эне окончится безрезультатно.

7 октября 1914 г. Сегодня мы с Грэмом ездили в Аркашон в гости к мадам де Сент-Альдегонде, урожденной де Л’Эгль. На ее вилле устроен санаторий для выздоравливающих солдат. Она сказала, что, вопреки слухам, ее родовой замок в окрестностях Компьени не ограблен и не сожжен[63]63
  Позже все же оказалось, что замок сожгли.


[Закрыть]. В замке поселились немецкие офицеры. Они выпили все вино, увезли все белье и всю одежду мадам де Л’Эгль, но никакого ущерба не причинили. Более того, она утверждает, что незадолго до того, как немцы оккупировали Компьень, к дому подъехал верховой английский офицер и наводил справки – он искал уланский полк. После того как он ускакал, конюх-англичанин поделился с мадам де Л’Эгль сомнениями. Приезжий говорил по-английски как-то странно. Конюх в сопровождении одного британского офицера поехал на автомобиле и настиг лжеулана в лесу. Видя, что его раскрыли, тот выстрелил и промахнулся; британский офицер выстрелил и убил его. Под формой цвета хаки обнаружилась форма немецкого кавалерийского офицера. В нем признали человека, который провел неделю с английскими войсками. Рассказ кажется мне странным.

Сюда по делам приехал Мюррей Элибанк[64]64
  Видимо, имеется в виду М. Олифант-Мюррей, 1-й виконт Элибанк (1840–1927), шотландский аристократ.


[Закрыть]; он побывал во французском штабе, где наводил справки о судьбе одного из сыновей лорда Каудрея. Он служил в автотранспортной роте и пропал без вести. Он допросил сержанта, в чьем обществе находился Пирсон, когда немцы взяли их в плен. С ними плохо обращались, били, надели на них наручники и заставляли изображать вьючных животных. Их поместили в окопы с немецкими войсками; поняв, что их, скорее всего, убьет французскими снарядами, они воспользовались паникой среди немцев и бежали. За ними погнались два прусских гвардейца и стреляли в них; пуля попала Пирсону в шею и убила его. Сержант упал на землю и притворился мертвым; пруссаки не стали проверять, живы англичане или мертвы; сержант пролежал неподвижно три часа, а когда стемнело, добрался до ближайшего дома. Пока немцы не отступили, хозяева прятали его в курятнике. Затем он сменил военную форму на крестьянскую одежду, надел веревку на теленка, прошел через немецкие позиции и добрался до французских, откуда его отправили в собственный полк. Мюррей побывал на французском фронте и уверяет, что не раз подвергался риску. Пыль от его автомобиля привлекла огонь немецкой артиллерии, стоявшей в нескольких милях! Он видел Френча и считает, что тот выглядит необычайно хорошо, но говорят, что Френч подвергает себя чрезмерной опасности, потому что каждый день выезжает на передовую. Солдаты его обожают. Священник, в брюках цвета хаки и сапогах со шпорами, сказал Мюррею, что провел службу и принял исповедь у 2 тысяч ирландцев. Некоторые из них приехали из Америки, чтобы сражаться с протестантами из Ольстера, но, узнав, что парламент принял билль о гомруле, они записались в британскую армию. Зять Мюррея, который командует полком «камеронских горцев», рассказывал: одного раненого капитана несли на носилках санитары Красного Креста. Немецкие солдаты открыли огонь по санитарам и прикончили раненого капитана! В расположении английских частей обнаружили немецкий автомобиль Красного Креста и медсестру; медсестра оказалась солдатом, переодетым в женское платье. Его расстреляли как шпиона.

9 октября 1914 г. Если Жоффр победит и если ему удастся отвоевать для Франции Эльзас и Лотарингию, он может делать, что захочет… Многим хладнокровным наблюдателям кажется, что после войны исчезнут нынешние правящие клики. Война станет своего рода государственным переворотом, одобренным большинством народа. Некоторые боятся, что французам надоест воевать раньше, чем будут разбиты Германия и прусская военная система Гогенцоллернов, и они поспешат заключить непрочный мир. В данном вопросе Англия должна проявить твердость и настаивать на борьбе до конца, чтобы положить настоящий конец милитаризму. Две ее крупнейшие страны-союзницы не имеют права заключить мир без ее согласия.

Ли пишет из Парижа 8 октября: «Судя по всему, Красный Крест и различные общества накладываются друг на друга. Все госпитали бьются за то, чтобы к ним направляли интересных пациентов. Мне рассказывали о случаях подмены пациентов на станциях, куда доставляют раненых. Геррик просил меня осмотреть госпиталь Буффон, где очень высока смертность среди англичан. Сегодня я побывал там, и мне дали следующее объяснение: смертность около 30 % раненых вызвана плохой сортировкой, а высокая смертность от гангрены и столбняка объясняется длительным пребыванием раненых на сырой земле перед тем, как их подберут». Билли Лэмбтон (его письмо шло ко мне восемь дней) утверждает, что он больше пишет и ездит на автомобиле, чем сражается. По его словам, Уинстон Черчилль и Эшер[65]65
  Р.Б. Бретт, виконт Эшер (1852–1930) – британский историк и политик-либерал, оказывал большое влияние на внешнюю и военную политику как придворный и «серый кардинал».


[Закрыть] побывали в ставке Генерального штаба. Солдаты в отличном состоянии, больных очень мало, и все рвутся в наступление. Несколько грязных трюков, когда немцы поднимали белый флаг, а потом стреляли, ожесточили наших солдат. Всем не терпится пойти в наступление. Утром был на похоронах маркиза де Мюна. Там в качестве собрата по Французской академии присутствовал президент, а также большинство французских министров всех религиозных убеждений или не имеющих таковых. Опасаемся за Антверпен: сообщают, что город уже сдался после обстрела австрийскими гаубицами «шкода-ховицер», о существовании которых не знает никто, кроме представителей высших эшелонов власти Германии и Австрии. Падение Антверпена станет для нас весьма серьезным.

11 октября 1914 г. Антверпен пал! Все, что можно сказать для облегчения потери, – обстоятельства падения могли быть хуже: бельгийская армия могла оказаться запертой в городе и принуждена была бы сдаться… или все наши морские пехотинцы и моряки могли попасть в руки немцев. Наш план кампании придется пересмотреть. Своих постов лишились многие французские генералы. Надеюсь, что смерть короля Румынии изменит позицию правительства этой страны; правда, вряд ли их позиция изменится, если Италия не объявит войну Австрии. Италия пока выжидает, прикидывая, какая из сторон предложит лучшие условия. Итальянцы считают себя гораздо лучше древних римлян. По их мнению, им судьбой предназначено быть великой средиземноморской державой и обладателями Туниса, Мальты, Египта и турецких островов.

12 октября 1914 г. Многие здесь считают, что падение Антверпена, хоть и прискорбно, не имеет большого значения! Мы по-прежнему ждем давно объявленной неминуемой победы. Думер[66]66
  П. Думер (1857–1932) – французский политик, член радикальной партии.


[Закрыть] – своего рода генеральный комиссар Парижа, назначенный на этот пост комендантом Парижа генералом Галлиени. Галлиени повторил ситуацию в Санлисе, реквизировав в Париже 500 автомобилей и направив в них солдат на фронт. Поэтому в Париже и в армии он пользуется популярностью. Утверждают, что все крупнейшие военные склады эвакуировали из Антверпена еще до выхода оттуда бельгийских войск. Сообщается, что немцы нарушили нейтралитет Голландии, и голландцы оказали им вооруженное сопротивление. На Париж снова сброшены бомбы. Красные брюки солдат становятся хорошими мишенями для немецких пуль; предлагается надевать поверх них синие хлопчатобумажные штаны рабочих. В отсутствие известий о поражениях немцев обсуждаются и такие вопросы.

13 октября 1914 г. Положение странное: главнокомандующий бельгийской армией, король Бельгии, удерживает лишь небольшую часть своей территории. Королева и дети находятся в Англии, а бельгийское правительство – в Гавре. Жоффр и Френч почти не продвинулись, а русские вынуждены отступать. Варшава под угрозой. Русские потеряли старый крейсер водоизмещением в 7 тысяч тонн, потопленный немецкой подводной лодкой. Неприятное происшествие: военный переворот Херцога – Бейерса – Марица в пользу Германии[67]67
  Восстание буров против правительства Южно-Африканского Союза (1914–1915), поводом для которого стало намерение пробританского правительства Южно-Африканского Союза вторгнуться на территорию Германской Юго-Западной Африки вскоре после начала Первой мировой войны.


[Закрыть]. Надеюсь, что Бота[68]68
  Л. Бота (1862–1919) – бурский военный и политический деятель. Последний главнокомандующий Трансвааля и первый премьер-министр Южно-Африканского Союза.


[Закрыть] раздавит мятежников. В Испании распространены антифранцузские настроения. Дарданеллы заблокированы из-за мин. Германия практически управляет Турцией. Италия «выжидает и смотрит»; Румыния не с нами, а Болгария против нас. Можно сказать, что наше положение не слишком радужно. Нас ждут des moments bien pénibles[69]69
  Очень трудные времена (фр.).


[Закрыть].

14 октября 1914 г. Сегодня виделся с генеральным управляющим таможней; он говорит, что у немцев пшеницы и ржи хватит на год и что, если нам не удастся отрезать другие поставки продовольствия – а также бензина – война затянется надолго. Многие охотно объясняют причины медлительности Жоффра. Теперь говорят, что он ждет дождей, так как немецкие тяжелые орудия увязнут в грязи, а французские пушки 75-го калибра, хотя и не обладают такой дальнобойностью, более маневренны и подвижны.

15 октября 1914 г. Сегодня за обедом у американского посла я познакомился с Риджли Картером, партнером банка «Дж. П. Морган и Кº», который руководит основанным здесь филиалом. Он побывал на местах боевых действий в окрестностях Санлиса и т. д., видел бельгийских беженцев и беседовал с ними. По его словам, немцы в самом деле так жестоки, как о них рассказывают. Говорят, что немецкой армии не хватает лошадей, настолько большими были потери; недавно несколько кавалерийских полков с обеих сторон сражались пешком. Однако французы могут получить лошадей из Аргентины и Соединенных Штатов, а немцы не могут, что большое благо.

16 октября 1914 г. Прежний синдик биржевых брокеров, который по просьбе правительства помогает своему не слишком сведущему преемнику, надеется, что в результате войны исчезнут «адвокаты и стряпчие», которые давно захватили управление этой страной. Он не говорит о походе на Берлин. По его мнению, если (несмотря на американскую оппозицию) мы не лишим Германию и Австрию поставок продовольствия и техники и не пресечем контрабанду через такие нейтральные страны, как Норвегия, Швеция, Дания, Голландия и Италия, война будет продолжаться бесконечно.

У меня состоялся очень интересный разговор с официальным военным советником по экономике здешнего военного министерства. Он говорит, что в Германии жизнь в основном продолжается по-прежнему, еды в стране достаточно, а в Австро-Венгрии запасов продовольствия хватит на семь месяцев. Поскольку мы пропускаем в Германию много боеприпасов и продовольствия через нейтральные страны, войне может положить конец только военная оккупация. Осуществить ее будет трудно, если вообще возможно, так как захват Антверпена и практически всей Бельгии позволит Германии использовать Голландию (хочет она того или нет), которая будет поставлять все, что ей необходимо. Он считает, что мы должны объявить блокаду Германии, поступить по примеру Наполеона, который пытался установить против нас континентальную блокаду. Наполеон в свое время потерпел поражение; мы же, благодаря нашему побережью, должны добиться успеха. Очень вырос импорт всех товаров в Норвегию, Швецию, Данию и Голландию. Вырос и экспорт оттуда в Германию лошадей, железа, никеля, меди, нефти, бензина, продуктов питания и т. д. Мы не можем блокировать немецкие порты на Балтике, как не можем и войти в Балтийское море, а если даже и войдем, то не сможем оттуда выйти. Нам следовало объявить блокаду Норвегии, в том числе Швеции и Дании, и Голландии, а также немецких портов на Северном море. Конечно, это невозможно. Достичь цели – а именно голода Германии – можно, лишь договорившись с нейтральными странами. Они должны запретить экспорт товаров, которые, по нашему мнению, не должны попадать в Германию. Возможно, нейтралы откажутся, а даже если согласятся, правительство Соединенных Штатов, единственное правительство, которое следует принимать в расчет, может объявить, что Лондонская декларация (1909 г.), которую мы в начале войны согласились соблюдать в принципе, положила конец доктрине единства пути[70]70
  Лондонская декларация 1909 г. о праве морской войны придала доктрине единства пути более узкое содержание, ограничив ее применение лишь перевозкой грузов, являющихся абсолютной контрабандой. Однако это ограничение во время Первой мировой войны практически не применялось.


[Закрыть]. Если следовать декларации, мы не имеем права интересоваться конечным пунктом назначения грузов, доставленных в нейтральный порт на нейтральных судах. Единственный способ обойти данную трудность – урегулировать вопрос с правительством Соединенных Штатов, договорившись покупать любые грузы, которые значительно увеличивают их поставки нейтральными странами. Сомневаюсь в практичности подобной системы. В журнале «Экономист» утверждают: поскольку Германия нарушила все соглашения, которые стоят на пути исполнения ее желаний, мы имеем право действовать против нее такими же методами. Однако мы потребовали от американского правительства действовать, опираясь на принципы Лондонской декларации. «В том-то и камень преткновения».