Текст книги "Жизнь как она есть: её зарождение и сущность"
Автор книги: Фрэнсис Крик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 14. Возвращаясь к вопросу Ферми
Теперь, когда мы рассмотрели направленную панспермию в истинном свете, нам следует очень кратко вернуться к вопросу Ферми: если есть какие-либо разумные существа где-нибудь в другом месте галактики, почему они до сих пор не появились здесь?
Майкл Харт (Michael Hart) утверждал, что поскольку нет никаких признаков их присутствия, то это должно означать, что мы являемся единственной формой высокоразвитой жизни в нашей галактике. Основной смысл его утверждения заключается в том, что если они вообще существуют, то необоснованно предполагать, что они остановились на том же этапе развития, что и мы, и поэтому они, вероятно, создали очень совершенную технику, которая, по его мнению, дала бы им возможность строить космические корабли, способные преодолевать расстояния в десятки световых лет, со скоростями в пределах от одной сотой до одной десятой скорости света, и они основали бы новые колонии на других планетах. Затем у этих колоний появилось бы достаточно времени для укрепления и расширения на новом месте, и они, в свою очередь, посылали бы космические корабли, чтобы основать новые колонии. И, таким образом, они бы перелетали с планеты на планету до тех пор, пока не распространились бы по всей галактике.
Сколько это займет времени – зависит от ряда факторов: скорости космических кораблей, среднего времени укрепления колонии, того, расширялись ли бы они всегда во внешний мир, или перемещались бы, совершая последовательные путешествия, более беспорядочным образом и т. д. Удивительно, но как бы ни рассчитывалась скорость, время, необходимое для пересечения всей галактики, не так велико, как можно было бы ожидать: возможно, меньше миллиона лет, хотя некоторые сочетания цифр дают оценки времени до 100 миллионов лет. Учитывая, сколь давно могла бы зародиться жизнь где-нибудь в другом месте, потому что наша планета появилась сравнительно недавно, Харт утверждает, что к настоящему времени они уже должны были достичь Земли.
Как читатель может увидеть из предыдущего содержания этой книги, этот аргумент весьма далек от того, чтобы выдержать критику. Может оказаться так, что сооружение космических кораблей, которые могут перевозить пассажиров на другие подходящие планеты и которые позволят им основывать там поселения, очень трудное предприятие, настолько трудное, что некоторые из этих высших цивилизаций могут их никогда не построить. Возможно, они устали от техники существовавшей ранее и выбрали другой образ жизни: либо перешли к праздному наслаждению, к чему, по предсказанию Гюнтера Штента (Gunter Stent), придем и мы, либо культивировали чисто духовный образ жизни, возможно, при помощи специально разработанных психоделических средств. Быть может, они уничтожили сами себя, и, как опасаются многие, мы сделаем то же самое, в чем нам поможет самая современная ядерная технология. Возможно, что это относится особенно к тем культурам, которые достаточно агрессивны, чтобы захотеть и отважиться покорить космос. Даже если не всем высшим цивилизациям присущи эти пути развития и всегда оставались некоторые, которые добились успехов в строительстве подходящих космических кораблей, тем не менее, потери могли быть значительными.
Если и когда они достигали новой планеты, то ее среда, возможно, была столь неблагоприятной, что они были вынуждены значительно изменять ее для того, чтобы сделать подходящей для своего обитания. Если им нужен был кислород, а это представляется весьма вероятным, возможно, они были вынуждены много заниматься земледелием на своей новой планете, с тем чтобы растения могли создавать для них кислород. Может быть, они были вынуждены даже проводить на своем космическом корабле значительные исследования по генной инженерии, прежде чем успешно осуществить это лесонасаждение, потому что особенности атмосферы и почвы планеты могли оказаться неподходящими для тех растений, которые они привезли с собой. Это изменение окружающей среды могло длиться столь долго, что могла существовать и реальная угроза того, что вследствие какого-то несчастного случая вся колония стала бы вымирать. В конце концов, не все первые американские колонии оказались преуспевающими; некоторые, по той или иной причине, исчезли. Даже если они, наконец, добились успеха в основании новой цивилизации, их потомки могли предпочесть жить там очень долгое время, прежде чем рискнуть снова взяться за трудный и полный опасностей проект дальнейшей колонизации.
В силу всех этих причин, здесь может быть так много потерь, что этот процесс не был непрерывным. Для того чтобы жизнь распространялась неограниченно, каждая цивилизация должна, в среднем, основать столь много колоний, чтобы, по крайней мере, одна из них выжила, с тем чтобы со временем основать аналогичное количество колоний. Короче, могло быть предпринято несколько попыток распространения по всей галактике, но мы не можем быть уверены, что все они не потерпели полное фиаско после нескольких первых шагов.
С другой стороны, если они решили, возможно, только в качестве промежуточной меры, попробовать направленную панспермию и послали микроорганизмы, то они могли построить такие космические корабли на довольно раннем этапе своего технического развития, прежде чем они либо уничтожили себя, либо потеряли к этому интерес, и эти космические корабли могли иметь намного большую дальность полета. Вопреки этому, они осознали, что время укрепления теперь могло бы составить миллиарды лет, по сравнению с просто тысячью или десятью тысячами лет, необходимыми для расширения колонии космонавтов, с тем чтобы она заняла всю планету. Конечно, они могли считать направленную панспермию полезным продолжительным способом создания кислородной атмосферы во многих местах, которые их далекие потомки могли бы однажды использовать в своих интересах.
Даже если принять механизм колонизации галактики Харта, то люди неохотно согласились бы с его выводом, что мы одни в галактике. Вместо этого, они предпочитают верить, что высшая цивилизация действительно могла распространиться по всей галактике, но, по каким– либо причинам, мы все еще явно не видим ее представителей. Очень немногие астрономы готовы сколько-нибудь верить в обнаружение НЛО, хотя бы только потому, что так высок процент явно ложных рассказов. Действительно, всегда существует процент необъяснимых наблюдений, но отнюдь не воодушевляет знание того, что когда увеличивается количество сообщений об НЛО, благодаря панике или средствам массовой информации, то количество необъяснимых сообщений также возрастает, что наводит на мысль о том, что они также, вероятно, не имеют смысла.
Однако ничто не исключает вероятность того, что Землю тщательно изучали некогда в прошлом, скажем, сорок миллионов лет назад, временные поселенцы, а затем оставили ее как неподходящую. Возможно, пришельцы почувствовали, что наша планета не стала бы для них идеальным домом, или, возможно, они думали об экологии и не хотели нарушить местную флору и фауну. Джон Болл (John Ball) предположил, что мы могли бы быть частью космического заповедника живой природы, который оставлен с тем, чтобы он мог спокойно развиваться. Возможно, мы находимся под осторожным наблюдением высших существ с планеты какой-нибудь близкой звезды. Как именно эти космические инспекторы по охране природы это делают и мы при этом их не обнаруживаем, не ясно, но с помощью высоких технологий такое наблюдение может быть относительно легким. В любом случае, мы теперь обнаруживаем свое присутствие благодаря программам телевидения, которые как микроволновый шум исчезают в космическом пространстве и распространяются во внешний мир со скоростью света.
Еще одно предположение заключается в том, что они могли прибыть в Солнечную систему, но предпочли не посещать Землю. Майкл Пападжаннис (Michael Papagiannis) предположил, что они могли бы жить на своем космическом корабле в поясе астероидов, используя в качестве источника энергии солнечный свет, а астероиды – в качестве сырья для своих производственных процессов. В противоположность этому, Дейвид Стефенсон (David Stephenson) заметил, что он рассчитывал бы на их присутствие еще дальше вовне: они скрываются около орбиты Нептуна и только время от времени делают набеги к поясу астероидов для получения углеродсодержащих материалов[6] 6
Статьи Папалжанниса и Стефенсона включены в сборник под редакцией Доналда Голдсмита. Donald Goldsmith. The Quest for Extraterrestrial Life. A Book of Readings. (См. раздел Литература для дальнейшего чтения.)
[Закрыть]. Нам было бы крайне трудно обнаружить даже очень крупный космический корабль, находящийся на таком большом расстоянии, как орбита Нептуна или даже пояс астероидов, поскольку астероиды, вероятно, скрывали бы его. Ни одно из этих предположений нельзя исключить как невозможное, но они слишком уж напоминают научную фантастику – предположения слишком крайние, а цепи рассуждений слишком длинные. Их воспринимаешь неохотно, по крайней мере, в отсутствие какого-либо другого рода доказательств в их пользу.
Конечно, если, как я утверждал, зарождение жизни могло быть сопряжено с очень большими трудностями, то вывод Харта о том, что мы одни в галактике, может быть верен, даже несмотря на то, что доводы в его пользу, как мы видели, не особенно убеждают.
Если же в галактике действительно существуют другие разумные существа и, по той или иной причине, они остались дома, возможно, они пытаются посылать нам какие-то сигналы. Это слишком сложная тема чтобы обсуждать ее здесь подробно. Сигналы намного, намного легче послать, чем ракеты, но даже здесь возникают трудности. Какую длину волны следует использовать? Следует ли посылать излучение во всех направлениях или перевести в узкий луч, чтобы заставить его протянуться дальше? Если так, то в каком направлении следует его послать? Что следует послать? Простые числа являются любимым предварительным сигналом, потому что они одинаковы везде, как и большая часть математики, физики и химии. К сожалению, предметы гуманитарных наук, таких как литература и история, вероятно, будут почти недоступны для понимания другой цивилизацией, по крайней мере, при первом контакте. Напоминает ли их музыка каким-либо образом нашу – спорный вопрос.
Даже если в галактике существует много цивилизаций, то вывод о том, что они будут посылать сигналы в космос, отнюдь не предрешен. Следует ли нам самим посылать сообщения? Как сказал Томми Голд, если у нас есть хоть какой-то здравый смысл, то мы будем молчать. Может быть, все слушают и все молчат. Как в США, так и в СССР предпринимались скромные попытки слушать подобные сигналы, но до сих пор безуспешные. Как бы мы ни относились к вероятности другой жизни в галактике, недорогая программа по прослушиванию возможных сигналов, по-видимому, весьма разумна, особенно, если в качестве побочного продукта она может привести к получению полезных астрономических знаний.
В конце концов, необходимо ответить на вопрос Ферми. Однажды правильно оценив масштаб и характер галактики, невыносимо не знать, являемся ли мы единственными ее обитателями. Возможно, еще опаснее не делать этого. Если описанное в этой книге что-либо доказывает, то решение проблемы тем или иным образом окажется нелегким. Она остается весьма трудной задачей для нашей науки и нашей техники, как для нас, так и для наших потомков.
Глава 15. Почему это должно нас волновать?
Здесь читатель может почувствовать себя немного обманутым. Если жизнь зародилась столь давно и если столь чрезвычайно трудно установить, как именно это произошло, то почему это должно нас волновать? Простые люди, спеша по своим повседневным делам, вполне могут заявить, что, каким бы ни оказался итог, для них он не имеет значения.
я считаю, что эта точка зрения обманчива по двум причинам: одной частной, другой общей. Для того чтобы дать мне возможность изложить свое понимание проблемы, предположим, что появление системы саморепликации нужного типа на основе составляющих первозданной Земли не является, как мы опасались, почти невозможной задачей, а, напротив, относительно легкой. Тогда может оказаться и так, что с помощью сложного выбора составляющих и условий живая система могла бы сформироваться в лаборатории в относительно короткий промежуток времени, например, за год или даже меньше. С моей точки зрения, трудно поверить, что такое открытие не окажет огромное влияние на почти любого образованного человека и особенно на молодежь. Психологический эффект от способности наглядным образом доказать что-либо, действительно имеющее место, может быть очень значительным, в этом можно убедиться на примере того удивительного влияния, которое оказал на людей вид их собственной планеты на фотографиях Земли, сделанных из космоса, хотя я сомневаюсь, сможет ли какой-нибудь лабораторный эксперимент иметь такую же эстетическую привлекательность, как фотографии нашего прекрасного подернутого облаками шара, парящего в пространстве.
Эксперименты по воспроизводимости, доказывающие, что рудиментарная живая система могла развиться на основе чисто химической неживой системы, должны укрепить наше ощущение единства с природой в самом широком смысле, означая атомы и молекулы, из которых созданы все вещества на Земле. Будет ли иметь такое открытие также «практические» последствия, столь обожаемые сенаторами и деловыми людьми (какое практическое значение имеет игра в мяч?), под которыми они имеют в виду: можно ли его использовать для лечения чего-нибудь? Принесет ли оно доход? Я действительно не знаю, хотя немногие фундаментальные научные открытия испытывали недостаток в каком-нибудь виде практического применения.
Но, как мог бы заметить критически настроенный читатель, автор, несомненно, не в праве использовать этот аргумент (поскольку он всего лишь вероятен, если вообще вероятен), что мы не сможем создать такое экспериментальное доказательство в обозримом будущем. В действительности, химическое зарождение жизни может быть очень маловероятным событием и слишком неуловимым, чтобы его воспроизводить время от времени, особенно учитывая довольно скромные научные усилия, прилагаемые к решению проблемы сегодня.
На подобный аргумент я могу только предложить контраргумент, основываясь на самой общей точке зрения. Я бы обосновал свою позицию, исходя из очень замечательной ситуации, в которой окажется человечество по прошествии пяти или десяти тысяч лет развития цивилизации. Западная культура, на которой воспитано большинство из ныне живущих ученых, первоначально была основана на хорошо построенном наборе религиозных и философских верований. В их число мы можем включить идею о том, что Земля является центром Вселенной и что со дня создания прошло относительно немного времени; веру в непреодолимое различие между душой и материей; вероятность, если не определенность, жизни после смерти. Они сочетались с чрезмерным доверием к учениям якобы существовавших исторических личностей, таких как Моисей, Иисус Христос и Мухаммед (Магомет).
Итак, замечательная особенность западной цивилизации, если посмотреть на нее в самых общих чертах, заключается в том, что, несмотря на то, что остаток многих этих верований все еще разделяет множество людей, большая часть современных ученых не придерживается какого– либо из них. Напротив, у них совершенно другой набор идей, лежащий в основе их взгляда на жизнь: истинная природа вещества и света, а также законов, которым они следуют; размер и общий характер Вселенной; подлинная сущность эволюции и значение естественного отбора; химическая основа жизни и, в частности, природа генетического материала, и многие другие. Некоторые из этих теорий носят имена научных «пророков», с которыми они ассоциируются, например, Ньютона, Дарвина и Эйнштейна. Этих людей очень уважают, но все же их идеи считаются доступными для критики, а их жизни не воспринимают как особо достойные похвалы; ценят именно их исследования.
У современного ученого, если он достаточно проницателен, часто возникает странное ощущение, что он, должно быть, живет в другой культуре. Он так много знает и все же остро осознает, сколь много еще остается не открытым. Он остро чувствует, что нам нужно понять эти глубокие тайны, а также, что со временем, приложив усилия и воображение, мы можем это сделать. Это придает значительное ощущение настойчивости его поискам, особенно если он не готов принять некритически традиционные ответы, которым не хватает научного обоснования.
Несмотря на то, что по отношению к его точке зрения существует незначительная постоянная враждебность (созидатели досаждают, но пока незначительно), тем не менее, его приводит в смущение реакция на его исследования. Значительная часть общества проявляет острый интерес к открытиям современной науки, поэтому его часто просят читать лекции, писать статьи, выступать по телевидению и т. п. Но даже в среде тех, кто интересуется наукой (а многие к ней безразличны или отчасти враждебны), она, по-видимому, существенно не меняет общие взгляды на жизнь. Они либо придерживаются устаревших религиозных верований, поместив науку в полностью обособленный закоулок своего ума, либо они впитывают науку поверхностно и успешно сочетают ее с весьма сомнительными идеями, такими как экстрасенсорное восприятие, предсказание судьбы и общение с усопшими. Замечание «Ученые знают не все» обычно указывает на таких людей. Ученые мучительно осознают, что они всего не знают, но они полагают, что часто могут распознать глупость, когда случайно с ней сталкиваются.
И только за последние десять лет люди отдали должное многим скрытым смыслам идеи о том, что человек – это биологическое животное, которое в значительной степени развилось благодаря естественному отбору. Даже сейчас немногие профессора этики подходят к этому субъекту с этой точки зрения. Вряд ли кто-нибудь, наблюдая массовую привязанность общественности к организованному спорту, задает себе вопрос, почему так много людей ведут себя подобным, очень странным образом, и даже еще меньшее число удивляется, является ли широко распространенный восторг перед футболом возможным частичным следствием усилий многих поколений наших предков, потраченных в племенных столкновениях.
Очевидный факт заключается в том, что вчерашние мифы, которые наши предки считали не мифами, а сущей правдой, рухнули, и хотя мы не уверены, можем ли с успехом пользоваться какими-либо оставшимися их осколками, они слишком хрупкие, чтобы выстоять как организованная взаимосвязанная масса верований. Все же большая часть простых людей, по-видимому, блаженно не осознает всего этого, что можно понять из восторженного приветствия папы, куда бы он не приехал.
Конечно, многие современные философы восприняли эту общую позицию, но большинство, по-видимому, настолько опустошены падением старых верований, что пышут исключительно довольно гнетущим пессимизмом. И, по-видимому, только ученые решительно взялись за трудное дело. И сделали они это, главным образом, потому, что их подбадривают огромные успехи современной науки, особенно за последние сто лет. Хотя ученого отрезвляют экономические и политические проблемы, которые он видит вокруг себя, он охвачен почти безграничным оптимизмом относительно своей способности выдумать совершенно другой набор верований, прочно основанный как на теории, так и на эксперименте, посредством тщательного изучения окружающего его мира и, в конечном итоге, себя и других человеческих существ. Только тот, кто активно движется ощупью с помощью лабиринтов ума, может осознать, насколько далеко мы должны продвинуться в некоторых из этих областей, но даже в этом случае возникает ощущение, что через несколько поколений мы подойдем к существу вопроса.
Именно на фоне этих обстоятельств мы должны подойти к проблеме возникновения жизни. И тогда, когда мы попытаемся установить, как именно устроена Вселенная, и, в частности, найти свое место в ней, мы поймем, что это одна из величайших тайн, с которыми мы сталкиваемся. Эта проблема находится в одном ряду с другими важными вопросами, многие из которых впервые ясно сформулированы греками: природа материи и света, возникновение Вселенной, происхождение человека, а также природа сознания и души. Не питать никакого интереса к этим вопросам – значит быть совсем необразованным, особенно если сейчас у нас есть весьма реальная надежда на них ответить с помощью методов, которые еще совсем недавно, во времена Шекспира, считалось сверхъестественными.
Возникновение жизни также тесно связано с еще одним важным вопросом, которого мы лишь слегка коснулись в этой книге: одни ли мы во Вселенной? Подробное его обсуждение здесь уведет нас далеко в сторону, поскольку следует рассмотреть многие другие аспекты проблемы: например, как именно посылать и принимать сигналы на больших расстояниях. И, главным образом, потому, что мы не можем оценить, является ли возникновение жизни очень редким или очень распространенным событием, мы все же должны подойти вплотную к разрешению проблемы существования других разумных существ в космическом пространстве. Заметим, что если более древняя цивилизация посылала сюда микроорганизмы в ракете, то, скорее всего, они отправили много ракет, некоторые – к звездам, которые находятся к ним ближе, чем Солнце. Это может означать, что даже если жизнь в галактике чрезвычайно редка, тем не менее, в ней может существовать несколько планет, которые оказались инфицированными приблизительно около четырех миллиардов лет назад. Такие планеты сейчас, вероятно, очень далеки от нас, благодаря рассеивающему движению звезд, когда они медленно вращаются вокруг галактического центра, поэтому даже если жизнь в таких местах сейчас достигла совершенной ступени развития, то она может быть слишком далека от нас, чтобы мы могли легко установить с ней связь в настоящее время.
Не требуется много воображения, чтобы представить могущую возникнуть сенсацию, если бы мы получили подлинное послание от другой цивилизации. И лишь только потому, что эта неизбежность представляется такой далекой, люди не просыпаются ночью, мучаясь над этим. Наши потомки могут принять другую точку зрения, когда с помощью весьма совершенных приборов они будут вглядываться в пространство, пытаясь описать, что находится там, есть ли там признаки жизни в любой форме и, прежде всего, как исследовать эту огромную и пустынную Вселенную, которую мы видим повсюду вокруг себя.
