Текст книги "Новенькая"

Автор книги: Фрэнсин Паскаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

7

План Джессики был прост, но требовал быстрых и решительных действий.

– Завтра же надо договориться с мальчишками, – объясняла она гостям Лилы. – Если мы хотим устроить Брук такой день рождения, какой она заслуживает, Джерри и Брюс должны как можно скорее начать делать стул с секретом.

– Стул с секретом? – недоуменно переспросила Элизабет.

– Ну да. Лучшая подруга Брук, Дженифер, придержит для нее специальный стул, который мы поставим в первом ряду во время закрытия книжной ярмарки. И тогда все увидят, как Поганка Деннис провалится сквозь сиденье!

– Ну и ну! – восхищенно сказала Мэри Джаччо. – Я бы никогда не додумалась!

– А у Джерри получится? – засомневалась Лила.

– Можешь быть уверена! – воскликнула Эми. – Кое-какие его поделки я видела. То, что он смастерил на уроках труда. Это на самом деле здорово!

Элизабет вспомнила стычку Брук с Брюсом Пэтменом в столовой.

– Наверняка Брюс тоже не откажется помочь. Позвоним им утром.

Девочки обсуждали эту тему добрую половину ночи и следующий день тоже. После плотного завтрака с блинами и клубникой все поспешили в гостиную. Лила позвонила Джерри. Подружки столпились у телефона, стараясь ничего не пропустить из разговора. Джерри затея пришлась по душе. Когда Лила закончила изложение плана, из трубки раздался веселый смех. Лила объявила подругам, что Джерри готов начать работу немедленно. Он пообещал не откладывая позвонить Брюсу и договориться насчет мастерской, а после обеда они встретятся с Джессикой.

– Тем временем кто-то должен пойти в школу и стащить из спортзала складной стул, – распорядилась Лила.

Вызвалась Тамара:

– У брата собрание бойскаутов вечером в школе. Схожу, как будто к нему.

– Отлично! Я пойду с тобой! – воскликнула Джессика, всегда готовая к приключениям. – Мы незаметно притащим стул в дом Брюса.

Принять участие в операции „Стул" хотелось всем, но было ясно – большая компания сразу привлечет внимание. Поэтому за дело взялись только Тамара и Джессика. Вскоре они стояли перед большим домом Пэтменов с металлическим стулом в руках. Владение Пэтменов занимало верхушку холма, с которого открывался прекрасный вид на Ласковую Долину.

– Привет, девчонки! – крикнул Брюс.

На нем были джинсы и майка. – Пойдем в мастерскую! Джерри уже придумал, как сделать, чтобы сиденье провалилось.

Джессика, Тамара и Брюс мигом спустились в мастерскую мистера Пэтмена.

Там, обложившись дрелями, пилами и дюжиной других инструментов, уже работал Джерри. Он достал фанеру, подогнал ее по размеру сиденья, затем распилил пополам, а к обеим половинкам прибил петли. Общими усилиями ребята отодрали от стула прежнее сиденье и сняли с него виниловое покрытие. Затаив дыхание девочки наблюдали, как Джерри, наложив это покрытие на фанеру, аккуратно вставил новоиспеченное сиденье в пазы стула.

– На вид что надо, – заметила Джессика. – А сработает?

– Сработает, – сказал он гордо. – Кто хочет испытать?

– Только не я! – запротестовала Джессика. – Я уже нападалась! Впечатлений – на всю жизнь!

– Э, нет! – тоже отказался Брюс. – Мы так не договаривались! Кости мне еще пригодятся!

Джессика и Брюс повернулись к Тамаре. В ее глазах мелькнул испуг.

– Ни за что! – заявила она.

– Ну ладно, я его смастерил, мне и быть подопытным кроликом, – галантно произнес Джерри.

Он осторожно опустился на сиденье. Прошло несколько секунд, а Джерри сидел как ни в чем не бывало. Но когда он собрался было подняться и посмотреть, в чем дело, сиденье под ним вдруг с оглушительным треском провалилось. Джерри оказался в позе кренделя: зад его был на полу, а ноги свешивались через перекладину стула.

– Ура! – закричал Брюс, а девочки изо всех сил зааплодировали.

Джерри улыбнулся и помахал рукой.

– Получилось, получилось! – радовалась Джессика. – Я просто не дождусь, когда Ее Величество Брук опустится на этот трон!

– Да, – согласился Джерри, вставая, – поделом ей! Но как пронести стул обратно в школу?

– Предоставь это мне, – успокоила его Джессика. – Я что-нибудь придумаю.

Остаток дня Джессика и остальные заговорщицы провели у телефона. Вскоре о плане знала чуть ли не вся Ласковая Долина. Завтра на закрытии книжной ярмарки будет потрясающее представление!

За телефонными разговорами день пролетел незаметно. Было довольно поздно, когда Джессика вспомнила про стул. В тот момент она писала сочинение и заканчивала уже второе предложение, как вдруг вскочила и стремглав понеслась в гараж. Спустя несколько минут она просунула голову в комнату сестры.

– Лиззи, ты очень занята?

– Нет, Джес. – Элизабет сидела, склонившись над столом. – Читаю историю. Так, для развлечения.

– Развлечение неплохое. Но я могу предложить кое-что получше. Конечно, если ты захочешь выслушать… – Джессика притворилась, что собирается уйти.

Элизабет захлопнула книгу.

– Даже если я не захочу, ты все равно расскажешь, – сказала она со смехом. – Поэтому выкладывай. Что, очередной гениальный план?

– Я всего лишь придумала, как заставить Брук саму нести стул в школу. – Джессика уселась на кровать сестры.

– А больше ты ничего не придумала? Могу поспорить: стул она никогда не потащит!

– Стул, может, и не потащит, а вот плакат своей подружки Дженифер… – лукаво протянула Джессика.

Она растянулась поперек кровати и принялась лениво покачивать ногами. Элизабет склонилась над сестрой:

– План действительно хорош, но при одном условии: Дженифер будешь ты!

– Лиз, у меня же заседание Единорогов! И потом, ты более терпеливая, чем я. Ну потерпи еще разочек!

– С какой стати? Не хочу я идти с ней в школу! Мы же решили, что я буду Дженифер на закрытии ярмарки. А в школу – твоя очередь.

– Знаю, Лиз. Но мне ни в коем случае нельзя пропускать это заседание! Завтра обсуждается вопрос о доходах. Если без меня решат распространять подписку на журнал, я этого не вынесу.

– А мне какое дело! По мне, так хоть бутерброды продавайте. Надоело быть фальшивой подругой и бояться, что обман раскроется. Скорее бы все это кончилось и мы снова стали самими собой!

– Осталось совсем чуть-чуть, – заверила Джессика.

Она слезла с кровати и потянула сестру в свою комнату.

– Смотри, какая отличная манкировка для стула! – Она указала на большую картонную колобку, стоящую на полу. – Помнишь, Стивен собрал баскетбольную команду и упросил родителей купить для тренировок щит и кольцо? От них осталась коробка. Я нашла ее в гараже.

Да, Джессика придумала все блестяще. Ведь Дженифер тоже должна представить на ярмарку свой плакат. И с коробкой тоже проблем не будет. Размер ее вполне подходящий, и школьный сторож наверняка позволит оставить ее в спортзале. А поставить стул в первый ряд – вообще пара пустяков!

– Лиз, ну будь другом, пойди с Брук в школу! Последний раз! Я тебя больше никогда ни о чем не попрошу. – Джессика ласково обняла сестру и, в конце концов, уговорила ее взять коробку. – Хочешь, сама позвоню сейчас Брук. Сначала спрошу про Голливуд. Потом переведу разговор на завтрашний день и скажу, что нужна ее помощь. Постараюсь быть вежливой. Когда не видишь ее физиономии – все-таки легче.

Пока Элизабет упаковывала стул в коробку, Джессика разговаривала с Брук. Сладчайшим голоском она промолвила, что приготовила для ярмарки нечто особенное, и сообщила, что сестры завтра утром заняты. Наконец Джессика положила трубку. Трудно было поверить, что это она говорила сейчас таким сладким голосочком, лицо ее буквально перекосилось от гнева.

– Представляешь, что сказала мне эта гадина? – вскричала она.

Элизабет придирчиво разглядывала свою работу – надпись на коробке „Плакат для выставки".

– Что?

– Она, видишь ли, будет рада помочь.

– Ну и прекрасно!

– Но ты не знаешь – почему! – Джессика в гневе скомкала черновик своего сочинения. – Она надеется, что плакат возьмет первый приз и эта плакса Джессика наконец-то не будет в центре внимания.

Поутру Элизабет и Брук отправились в школу. Коробка получилась тяжелой. Элизабет ухватилась спереди, Брук – сзади. Элизабет не забыла повязать красный бантик, который удачно сочетался с бордовым пиджаком Стивена. Всю дорогу Брук рассуждала про случай с испорченным плакатом.

– Твоя плаксивая сестренка всех здесь обработала: они думают, что я нарочно испортила ее бездарный плакат.

– Может, если бы ты сразу извинилась, – осторожно предположила Элизабет, – все бы уже забыли эту историю.

– Шутишь? – Брук горько рассмеялась. – Джессика ни за что не отказалась бы от соболезнований, от этого ее популярность только растет. – Брук сделала паузу и выше подняла свой конец коробки. – Как будто у нее мало друзей!

Элизабет промолчала. Возразить сейчас – значит, себя выдать. А как хотелось высказаться! Брук не имеет права так резко и несправедливо судить других. Но говорить это пока не время… И только когда Брук назвала Джессику двуличной обманщицей, Элизабет не выдержала и в сердцах бросила свой конец коробки. Стул внутри звякнул.

– Что у тебя там? – удивилась Брук. – Совсем не похоже на плакат. Может, ты смастерила печатный станок?

В раздражении Элизабет не нашлась сразу что ответить.

– Это… Это сюрприз, – проговорила она. – Потерпи до ярмарки и увидишь. Тебе должно понравиться.

– Не важно, понравится ли мне, – сказала Брук. Они уже добрались до школы и направлялись в спортзал. – Главное, чтобы ты получила приз.

Девочки передали коробку сторожу и направились к главному входу. Звонка еще не было, и они решили немного погулять около школы.

– Может быть, все перестанут в конце концов плясать вокруг Джессики, если приз завоюет другая Уэйкфилд.

Элизабет чуть не взорвалась.

– Тебе-то что за дело?

„Непонятно, почему Брук так завидует успеху Джессики, хотя сама даже пальцем не пошевелит, чтобы кому-то понравиться".

– Ведь это же некрасиво, мелко! Разве тебе не все равно, что о тебе думают?

– Мне важно, как ты ко мне относишься, Дженифер, – сказала Брук.

Зазвенел звонок, и девочки поднялись по лестнице.

– Я буду тобой гордиться, если ты получишь приз. До скорого! – Она махнула рукой и направилась вниз по коридору.

Элизабет задумчиво смотрела ей вслед. Удивительно, Брук вызывала у нее и злость и грусть одновременно.

8

После математики Элизабет столкнулась в коридоре с Джессикой и Лилой. Обе буквально задыхались от смеха.

– Идем устанавливать трон для Ее Величества Брук, – объявила Джессика.

– Коронация начинается! – Казалось, Лила сейчас лопнет от радости. – Я уже всем рассказала.

Джессика принесла из дома черную липкую ленту.

– Мы приклеим кусок ленты на спинку стула, чтобы легче было его отличить.

Девочки втроем направились к спортзалу. Элизабет уже не была уверена, что затея ей по душе.

– Все может оказаться не таким простым, – промолвила она.

– То есть? – Джессика уставилась на сестру. – Все идет отлично.

– Так-то оно так… Но знаешь, по-моему, план наш какой-то не очень… достойный. Похож на грязный трюк. К твоему сведению, Брук по дороге в школу сказала мне, что сожалеет о случае с плакатом.

Лила вскипела:

– Прекрасно! Сначала напакостила, а потом сожалеет. Нет, мы и так были слишком терпеливы. Я, например, устала ждать, и мне не терпится увидеть, как Брук получит по заслугам.

– Лиз, – мягко сказала Джессика, – мы знаем, какая ты добрая и как тяжело тебе наказывать людей. Если бы мистер Боумен не назначил меня вручать приз, я была бы рада сама сыграть роль Дженифер и расправиться с этим чудовищем. – Она ласково посмотрела на сестру, затем перевела взгляд на Лилу. – Но ничего не поделаешь, придется смириться. Пока я буду на сцене, моя замечательная сестренка воздаст Поганке по заслугам.

Элизабет не хотелось огорчать Джессику, но она уже не могла думать о Брук как о враге.

– Боюсь, мы поступаем нечестно. Все на одного.

– Ты что-то путаешь, – прервала Лила. – Это Брук напакостила почти каждому из нас.

Джессика взяла сестру под руку и увлекла в спортзал. Лила включила свет и стала искать коробку со стулом.

– Ты же не подведешь свою сестру, Лиз?

„Подчас бывает непросто объяснить, почему люди ведут себя так, а не иначе. Может, Брук на самом деле не такая уж и вредная?" – вспомнила Элизабет слова отца.

С другой стороны, папа не знает, как Брук отчитала Брюса, обидела Лилу и почти каждого в школе, и, что самое главное, папа не видел улыбки Брук, когда упала Джессика.

– Хорошо, я не подведу тебя, Джес, – сказала она сестре, и девочки принялись распаковывать стул.

Джессика решительно прилепила ленту к спинке стула, и все трое покинули зал. Элизабет поспешила на урок. У дверей кто-то хлопнул ее по плечу. Она обернулась и увидела рядом с собой Брук.

– Извини, Элизабет, – сказала Брук, – я ищу Дженифер. Не знаешь, где она?

– Нет, не знаю. – Как хорошо, что пиджак и бантик надежно упрятаны в шкафчике и не приходится говорить не своим голосом.

– Если ее увидишь, передай, пожалуйста, чтобы в обед меня разыскала. Это важно.

Брук выглядела бледной и чем-то удрученной.

Элизабет пообещала, но до самого обеда не могла решить, следует ли ей надеть пиджак и бантик и встретиться с Брук или сделать вид, что не смогла найти Дженифер. До чего же не хочется притворяться! Но ничего, осталось недолго: закрытие ярмарки будет заключительным актом пьесы.

Однако, когда прозвенел звонок на обед, Брук вновь подошла к ней:

– Не забудь, мне очень нужно увидеть Дженифер!

Какая-то нотка в ее голосе побудила Элизабет принять решение о встрече.

Она нашла Брук в столовой, сидящую за пустым столиком. Перед ней на подносе лежали два свертка из фольги.

– Ты почему не ешь? – спросила Элизабет глухим голосом Дженифер.

– Что-то не хочется. Давай лучше пойдем на улицу, у меня для тебя есть кое-что.

Брук взяла свертки, и они вышли в школьный сад.

Брук привела Элизабет на лужайку за школьным сараем. Здесь было безлюдно и тихо. Чудный укромный уголок! Элизабет лежала в траве и смотрела на старое кирпичное здание, которое отчетливо выделялось на фоне синего неба.

– Я сюда часто прихожу, здесь очень удобно думать, – сказала Брук.

Элизабет сразу вспомнила свое укромное местечко под старой сосной во дворе дома. Она-то знала, как нужно порой такое убежище.

– Что случилось, Брук? Ты сегодня какая-то грустная.

– Ничего особенного, – проронила Брук, разворачивая один из свертков. – Просто у меня день рождения.

Элизабет боялась поднять глаза и тупо смотрела на кусок торта, который Брук извлекла из свертка. Торт был великолепен: шоколадный, сверху покрыт белым мороженым и украшен голубыми цветами из крема.

– Действительно, – выдавила Элизабет, пытаясь изобразить удивление, – ведь сегодня твой день рождения.

Она медленно развернула свой сверток и обнаружила там такой же кусок.

– Какой чудесный торт, я ужасно люблю шоколад!

– А я ненавижу! Папа даже не спросил, какой торт я хочу. Он просто позвонил в самую дорогую кондитерскую и сделал заказ. – Брук закрыла глаза, и Элизабет показалось, что она заметила на ресницах слезы.

– Извини, Брук, я забыла про день рождения. Но твоя семья не забыла, и это главное!

Брук посмотрела на Элизабет.

– Какая семья? Посыльный из кондитерской – вот кто сегодня меня поздравил! Вообще-то мне все равно… – Брук еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Опять какая-то встреча в Голливуде. Как я не хотела, чтобы мы сюда переезжали!

– Да, тяжело, когда родители с головой уходят в работу, – сочувственно произнесла Элизабет.

– Твои родители хотя бы заботятся о тебе, – сказала Брук. Ее лицо было сердитым, несмотря на слезы. – А моя мама обо мне и не думает. Она даже хочет сделать мне больно.

Брук никогда раньше не упоминала о матери, и Элизабет решила, что та умерла.

– Да что ты, Брук! Я уверена, твоя мама не хочет причинить тебе боль.

– Тогда почему она меня бросила? Обещала скоро приехать, а самой до сих пор нет. Почему она вообще уехала? – Теперь Брук плакала навзрыд, и слезы градом катились по ее красивому лицу.

Элизабет вспомнила, сколько грубостей Брук наговорила ребятам. Теперь-то понятно, откуда в ней эти резкость и злость! Элизабет вдруг поняла слова отца. Может быть, имея все, Брук не имеет чего-то самого главного?

– Родители развелись несколько лет назад. Когда мама второй раз вышла замуж, судья сказал, что я не могу поехать с ней. И теперь обо мне будет заботиться один папа.

Слушая Брук, Элизабет подумала, что никогда не видела ее такой беззащитной.

– У мамы должен был появиться ребенок, и она решила уехать. А я осталась. Она даже не позвонила сегодня! Даже открытку не прислала!

Брук перевернулась на живот и уткнулась в траву. Элизабет вдруг захотелось приласкать ее: Брук казалась такой слабой, такой несчастной. Внезапно Элизабет вспомнила про Джессику. Она уже раскаялась, что согласилась прийти сюда. Неожиданно Брук подняла голову и посмотрела на нее, взгляд был открытый и доверчивый.

– Знаешь, Дженифер, – голос Брук задрожал, – у меня раньше никогда не было подруги. А теперь есть ты.

„А ведь Дженифер даже не существует", – с жалостью и стыдом подумала Элизабет.

– По крайней мере с первого класса, – продолжала Брук. – Когда мама уехала, я поняла, что никому не нужна. Никто меня не любит, потому что я не такая, как все. Ведь у всех есть мамы. – Она вырвала пучок травы и швырнула его в сторону школы. – Пусть меня никто не любит, я тоже никого не буду любить, особенно Джессику. У нее и так есть все, а у меня – ничего. Ненавижу себя!

Брук снова зарыдала.

Отец Элизабет оказался прав: Брук Деннис вовсе не была благополучной девочкой. Они все страшно заблуждались, и Элизабет должна исправить эту ошибку.

– Мне очень жаль. – Сейчас она не кривила душой.

– Слава Богу, хоть с кем-то могу теперь поговорить. – Брук села и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Дженифер, не думай, пожалуйста, обо мне плохо. Пойми: всякий раз, когда мы переезжали, история повторялась. Я знала, что на новом месте меня будут ненавидеть. И никогда не ошибалась! Поэтому и приходится быть гадкой и притворяться, что наплевать на других. Ах, как иногда бывало трудно! Особенно здесь.

– А может, всему виной то, что ты заранее настраиваешься на плохое, не даешь людям поближе узнать тебя? – осторожно произнесла Элизабет.

– Не думаю. Я хорошо помню первую встречу с Джессикой. Она гуляла с собакой, и мне тут же стало ясно, что меня ждет в Ласковой Долине. Когда мы жили с мамой, у нас тоже были собаки. Похоже, их она любит больше, чем меня: собаки у нее до сих пор есть, а меня давно нет.

– Но ты не дала Джес ни единого шанса!

– А зачем? И так все ясно, – настаивала Брук. – Одного взгляда на ту старую толстую собаку было достаточно, чтобы понять: маме Джессики наплевать на всех этих глупых, мерзких собак! Я чуть не разревелась. Потом Джессика сказала „Привет" тоном закадычной подруги. Как думаешь, почему? Чтобы втереться в доверие и сделать потом больно!

Элизабет поняла, ей предстоит еще много объяснений и задушевных бесед. Но прежде надо сделать нечто более важное: сделать так, чтобы Брук не попала в приготовленную западню. Если лучшая подруга ее предаст, Брук больше никому и никогда не поверит. Только добротой и пониманием можно излечить ее. Но никак не жестокой шуткой! Брук поднялась, отряхнула крошки и траву с плиссированной юбки.

– Мне уже лучше. Были бы у нас общие уроки, Дженифер. Хочется почаще тебя видеть.

Никогда еще у Элизабет не было так тяжело на душе. От стыда ей хотелось сквозь землю провалиться!

„Надо во что бы то ни стало спасти Брук!" – решила она.

– Знаешь что, Брук, давай пропустим закрытие ярмарки и пойдем ко мне, поговорим по душам. – И Элизабет потянула ее за руку. – Все равно нас никто не хватится.

– Ни за что! – Брук отняла руку. – Ты столько трудилась над плакатом! У тебя же все шансы на победу!

Впервые Брук улыбнулась доброй и искренней улыбкой. Элизабет поняла: расчет Джессики оказался безошибочным. Поскольку Брук помогла Дженифер нести коробку, ей интересна дальнейшая судьба плаката и она надеется на победу. Брук силой потащила ее обратно в школу.

– Терпеть не могу толпу, – пыталась сопротивляться Элизабет. – Что, если и впрямь выиграю? Придется стоять на виду у всех.

– Не волнуйся, – успокоила Брук, беря Элизабет под руку. – Если тебе будет страшно на сцене, посмотри в зал и увидишь подругу, которая болеет за тебя всей душой!

Девочки подошли к спортзалу.

9

Элизабет оглядела спортзал. Ряды скамеек для болельщиков отодвинули к стенке и вместо них поставили стулья. Мистер Боумен, директор и Джессика сидели на сцене у микрофона. Там должно было состояться представление работ. Девочки пробирались сквозь толпу, знакомые здоровались с ними.

– Привет, Дженифер! Как дела? – Чарли Кэшмен подмигнул Элизабет и указал на передний ряд. – Торопитесь: есть еще два свободных места.

Элизабет нервно улыбнулась и попыталась направить Брук к последнему ряду. Там она заметила еще один незанятый стул. Нельзя допустить унижения Брук! Она просто ужасно запуталась, и ей нужно помочь. Немыслимо предать ее именно теперь.

– Давай сядем здесь, – попросила Элизабет. – Не люблю первые ряды.

– Не говори глупостей, Джен, – засмеялась Брук, – там только один стул. Не забывай: тебе надо быть поближе к сцене, если выиграешь приз.

Она снова ласково, по-дружески улыбнулась. Как тогда, в саду.

– Ну хорошо, я пойду вперед. А ты оставайся здесь. Пожалуйста! Я просто умру, если ты будешь на меня смотреть. – Элизабет знала, что несет чушь, однако твердо решила избавить Брук от позора. – Прошу тебя, пожалуйста, сядь здесь. Встретимся сразу после закрытия.

Внезапно к ним на скорости спринтера подбежал Брюс Пэтмен.

– Извините, девочки, – сказал он, запыхавшись, – место занято. – Брюс широко улыбнулся.

Но Элизабет твердо решила не отступать. Она проигнорировала обворожительную улыбку Брюса и настаивала на своем.

– Ты же сидел рядом с Джерри Макалистером, – сказала она. При виде Брюса лицо Брук омрачилось. – Считай себя хоть пупом земли, но тебе все равно не усидеть на двух стульях сразу.

– А ему и не требуется, – раздался голос сзади. – Брюс придерживал место для меня.

Лила Фаулер демонстративно уселась на стул, скрестила ноги и изысканным движением поправила юбку. У Элизабет упало сердце. Лила повернулась к Брук:

– Мне кажется, тебе подобает наблюдать за церемонией с первого ряда, Брук. Нельзя же позволить, чтобы такая важная персона путешествовала не первым классом!

Теперь в зале не оставалось свободных мест, кроме тех двух в первом ряду. Рассерженная Брук направилась к ним. И тут Элизабет приняла отчаянное решение. Когда подруга приготовилась сесть на стул, помеченный черной лентой, Элизабет схватила ее за руку:

– Я хочу сидеть здесь!

Ожидая сопротивления, она потянула на себя Брук и встала у злополучного стула. Как ни странно, Брук не возражала.

– Хорошо, Дженифер, мне не важно, где сидеть. Хочешь здесь – пожалуйста! – И она села на другой стул.

Однако Джессика была не из тех, кто легко сдается. Она вскочила, будто ее пружиной подбросило, сбежала по ступенькам и подлетела к девочкам. Схватив Элизабет за руку, она оттащила ее от „заминированного" стула.

– Не срывай наш план, Лиз! – прошептала она.

Затем повернулась к Брук. Мгновенно все рассчитав, Джессика произнесла именно то, что должно было заставить Брук сесть на нужный стул.

– К сожалению, место занято, – громко сказала она. – На него не сядет никто!

В этот момент мистер Боумен стал призывать к тишине. Джессике пришлось вернуться на сцену. И тут случилось непоправимое: Брук толкнула Элизабет на безопасный стул, а сама уселась рядом.

– В конце концов, это не частная школа! – воскликнула она с обидой. – Никто не вправе нам указывать, Дженифер.

Элизабет затаила дыхание. Может быть, все обойдется и ловушка не сработает?

– А сейчас я попрошу ученицу, которая сама много потрудилась над плакатом, вручить приз победителю конкурса. – Мистер Боумен улыбнулся залу и указал на Джессику: – Джессика Уэйкфилд, будьте так любезны.

Он протянул ей конверт.

– Имя победителя написано на конверте. Прочитайте его громко, чтобы слышали все.

Зал притих. Джессика взяла конверт из рук учителя. Вдруг ее лицо засветилось от радости.

– Здесь написано Джессика Уэйкфилд, – прошептала она. – Это ошибка.

– Никакой ошибки, Джессика. Жюри единодушно признало, что твой плакат, до того как он был испорчен, оказался самым оригинальным по замыслу и самым профессиональным по исполнению.

Мистер Боумен подбадривающе улыбнулся и зааплодировал. К нему присоединился зал.

Джессика зарделась от радости и смущения. Элизабет была счастлива не меньше сестры. Как замечательно, что труд Джессики не пропал даром! Элизабет вспомнила о Брук, когда заметила, что та стоит рядом и аплодирует вместе со всеми. Она была так счастлива, словно сама выиграла приз. Девочки обменялись улыбками.

– Я правда рада! – Из-за шума в зале Брук почти кричала. – Может, теперь Джессика перестанет на меня злиться.

Аплодисменты стихли. Мистер Боумен снова подошел к микрофону. Все сели, Брук тоже.

И вдруг раздался громкий треск: фальшивое сиденье провалилось, и Брук – вместе с ним. В зале воцарилась тишина. Брук сидела на полу, а ее ноги нелепо торчали сквозь пустое сиденье. Послышалось хихиканье, затем смех и, наконец, неудержимый хохот. Брук взглянула на подругу. Внезапно она поняла смысл споров о том, кто где сядет:

– Ты об этом знала!

Боль и обида отразились на лице Брук. Элизабет не знала, куда девать глаза. Брук попыталась подняться. Ребята, которым не раз досаждала Брук, продолжали хохотать. Какое унижение! У Элизабет от стыда закружилась голова. Она нагнулась помочь.

– Не прикасайся ко мне! – закричала Брук. – Мне не нужна ничья помощь!

Подошел мистер Боумен:

– Ну-ка, Брук, давай посмотрим, как тебе выбраться. – Стараясь шуткой и доброй улыбкой смягчить смущение Брук, он предложил ей руку. – Похоже, твой стул потерпел маленькую аварию.

– Все было подстроено. – Брук заплакала. – Это все Дженифер. – Она кивнула на Элизабет, и знакомое злое выражение появилось на ее лице.

– Говоришь, Элизабет сломала твой стул? – Мистер Боумен обнял Брук, которая все еще всхлипывала. – По-моему, не надо никого винить.

– Нет, это она. Дженифер заранее знала.

– Не Дженифер, а Элизабет, – улыбаясь, поправил мистер Боумен. – Сейчас-то не ошибусь, ведь ее сестра на сцене.

– Это Дженифер, – настаивала Брук, не догадываясь, в какую ловушку попала. – Их же три сестры!

Окружавшие их пятиклассники корчились от смеха. Брук окончательно растерялась.

– Ты права, иногда кажется, что в школе три сестрички, – согласился мистер Боумен. – Но уверяю, кроме Джессики и Элизабет, здесь нет больше Уэйкфилдов.

Несколько мгновений Брук еще отказывалась верить, что ее так жестоко разыграли.

– Нет, – покачала она головой, – это Дженифер. – Но, взглянув на печальное и виноватое лицо Элизабет, наконец поняла все. – Как вы могли? – спросила Брук, оглядывая хохочущих ребят. – Как вы могли!

Затем она повернулась к Элизабет. Та стояла, опустив голову, не в силах смотреть подруге в глаза.

Брук вихрем пронеслась между рядами и выскочила из зала. Элизабет бросилась вслед. Что она натворила! Почему допустила такую ужасную оплошность? Как теперь оправдаться перед Брук? Простит ли она? Но сначала ее нужно остановить. Элизабет бросилась следом:

– Брук, пожалуйста! Позволь мне объяснить!

– Не знаю, как тебя там: Элизабет, Джессика или Дженифер! Я не хочу никаких объяснений! Убирайся! Оставь меня в покое! – закричала Брук.

Она повернулась на каблуках и через несколько мгновений исчезла из виду. Элизабет стояла в растерянности. Ах, зачем она согласилась участвовать в этой ужасной шутке! Чего они хотели добиться и как теперь все исправить? Элизабет решила во что бы то ни стало найти Брук. Минут пятнадцать она искала ее на школьном дворе, потом вспомнила про укромный уголок за сараем.

И действительно, Брук была там, где они недавно ели торт. Она сидела на траве, закрыв лицо руками, и безутешно рыдала. Она даже не заметила, как Элизабет села рядом. Сейчас Элизабет не стала сдерживать себя. Она обняла девочку и привлекла к себе.

– Я думала, мы подруги. – Брук подняла мокрое от слез лицо. – Как ты могла так меня обманывать? Как ты могла допустить такое?

– Когда я узнала тебя поближе, то пыталась остановить их! Правда! Но не смогла.

– Да, им удалось отомстить. – Брук всхлипнула и стерла с лица дорожки от слез. – Уехать бы куда-нибудь, где никто не обидит! Ни мама, ни папа, ни ты – никто!

– Брук, мне очень стыдно! – У Элизабет сердце разрывалось от раскаяния. – Давай будем подругами. Попробуем сначала!

– Что толку? Опять будет то же самое! Меня же все ненавидят!

– Только не я! – с жаром воскликнула Элизабет.

– Кстати, ты кто? Которая из сестер?

– Элизабет. Я хочу вернуть нашу дружбу. Можешь не верить, но мне, правда, за тебя очень больно!

– В таком случае ты единственная, кому за меня больно. Потому что даже я уже не способна ничего чувствовать.

Брук вскочила и стремительно зашагала прочь, ни разу не оглянувшись.