Текст книги "Золотой ястреб"

Автор книги: Фрэнк Йерби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Согласен, – ответил Кит, – но при условии, что Бернардо будет моим первым помощником.

– Конечно, – ответил Дукассе. – А где бы мы нашли лучшего?

Кит и Бернардо встали, чтобы откланяться, но губернатор остановил их движением руки.

– Строго между нами, парни, – прошептал он, – вы думаете, что Картахену можно взять?

– Да, – ответил Кит. – Если вы не будете штурмовать стены. Сан-Луис де Бока-Чина охраняется только инвалидами, а старого дона Санчо Джимено легко застать врасплох. А там уже есть много способов, чтобы взять город.

– Отлично, – пробурчал Дукассе. – А теперь за дело!

На следующее утро Кит и Бернардо вновь встретились с губернатором, чтобы передать ему готовую карту. Один взгляд на нее доказал губернатору, что все великолепно, и он начал рассыпаться в благодарностях. Но Кит прервал его.

– Сейчас я хотел бы осмотреть свое новое судно, – сказал он. – Где оно стоит?

Дукассе в ответ только замахал руками.

– Милосердный боже! – воскликнул он. – Я же совершенно забыл! Послушайте, Кристофер, есть более важное дело, требующее вашего внимания. Я хочу, чтобы вы сейчас же поехали на старую плантацию Де Вилле. Там есть кое-что, что вы должны увидеть!

– Это может подождать? – поинтересовался Кит. – Я предпочитаю увидеть «Провидение».

– К дьяволу ваши желания! – прогремел Дукассе. – Вы отправитесь в Де Вилле, капитан Джирадеус! Это приказ!

Кит холодно поклонился.

– Как прикажете, ваше превосходительство, – спокойно ответил он и повернулся к Бернардо. – Ты поедешь со мной?

– Да, – ответил Бернардо. – Все это чрезвычайно заинтриговало меня.

Кит помнил, что плантация Де Вилле довольно долго стояла необитаемой. Поэтому, добравшись до ворот, он огляделся вокруг с некоторым изумлением. Заросли диких растений были расчищены, дорога подметена и в хорошем состоянии, а два ряда пальм вели прямо к дверям особняка. Даже от ворот было заметно, что дом заново выкрашен в белый цвет и подновлен. В окнах сияли новые стекла, а зеленый газон был аккуратно подстрижен. Даже в годы своего расцвета Де Вилле не выглядел лучше.

Удивленные, они проехали ворота и направились к дому. Но стук лошадиных подков обогнал их, дверь в доме отворилась и на веранде появилась женщина.

Бернардо услышал, как вскрикнул Кит, и увидел смертельно бледное лицо своего юного друга. Тогда он тоже посмотрел на веранду. Женщина, стоявшая там, была одета во все белое. Она была похожа на белую орхидею в пору цветения. Узнав своих гостей, она со всех ног побежала к ним навстречу, и тут Бернардо заметил, что ее волосы похожи на пламя. Кит на ходу спрыгнул с лошади и бросился к ней.

– Кит! – воскликнула Джейн, и ее голос сорвался. А в следующее мгновение она уже лежала в его объятиях. Он держал ее, любуясь огненно-рыжей короной вокруг ее изящной головки, а в его сознании набатом звучала клятва, так опрометчиво данная Бианке: «Клянусь матерью, что никогда не женюсь на другой, пока ты жива».

Он отпустил Джейн и отошел назад, не в силах вымолвить ни слова, обнаружив, что она стала еще прекраснее.

– Я была дурой, – прошептала Джейн. – Я всегда любила и люблю только тебя, хотя и боялась себе в этом признаться. Но сейчас я нашла тебя и никогда больше не отпущу – никогда, до самой смерти!

Кит смотрел на нее и ненавидел себя за те слова, которые должен был сказать.

– Я… я нашел тебя слишком поздно, Джейн, – прошептал он. – Я думал, что ты умерла, и дал обещание другой.

Внезапно все краски сошли с лица девушки и ее охватила безудержная ярость.

– Где она? – закричала Джейн.

– В Картахене, – печально ответил Кит, – и я дал торжественную клятву вернуться к ней.

– Хорошо, – прошептала она, и ее изумрудные глаза заблестели от слез. – Но в твоей клятве нет ничего такого, что бы запрещало тебе поцеловать меня сейчас?

Кит наклонился и нашел ее губы. Они были теплыми и солеными от слез. Потом Джейн отстранилась и пристально посмотрела на Кита. Бернардо подумал, что так человек может смотреть на еду и питье, которые спасут ему жизнь. Но тут она снова заговорила.

– Пойдем в дом. Расскажи мне обо всем. Я хочу понять, что случилось, но не могу. Но все же я должна! Я должна!

Она взяла его под руку и повела в дом. Кит ничего не скрывал. Он начал свой рассказ с похищения Бианки в Кал-де-Сак и о том, как она поколебала его преданность Маленькой Розе. Во время рассказа Бернардо наблюдал за девушкой и заметил, как к ней постепенно возвращается самообладание. Наконец она встала и взглянула на Кита.

– Вы оба должны остаться на обед. Я сейчас пойду распоряжусь, а потом мы сможем более спокойно разобраться в этом дьявольском беспорядке.

Она вышла, но ни Кит, ни Бернардо не сказали ни слова. Бернардо раскурил две длинные трубки и передал одну Киту. Они молча сидели и курили в темноте.

Впоследствии ни один из них не вспомнил, кто первый услышал шаги в темноте – оба мгновенно оглянулись. Джейн стояла в платье, похожем на туман и лунный свет. Оно казалось облаком, окутавшим ее фигуру, прихваченным у талии великолепным поясом.

Кит застыл, сжимая трубку. Мгновение спустя он уже целовал девушку, чувствуя, как его охватывает лихорадка страсти. Он совершенно позабыл о Бернардо, а когда остановился, чтобы перевести дух, они уже были одни. Джейн взглянула на него своими блестящими изумрудными глазами.

– Ты оставишь меня ради другой женщины? – прошептала она. – Но сможешь ли ты сделать это?

Кит взглянул на нее, и его глаза потемнели от боли.

– Нет, – хрипло признался он. – Я не смогу, даже если придется нарушить святую для меня клятву и отправиться в ад!

– Ты дал ее неохотно, не зная, что я жива. Позволь мне поехать к ней, Кит. Позволь мне рассказать ей про нас. Если она достойная женщина, то отпустит тебя.

Кит серьезно взглянул на нее.

– А если нет?

– Тогда я освобожу тебя от нее, – угрожающе воскликнула Джейн. – Она не причинит тебе больше хлопот – ни тебе, ни другому! «Чайка» стоит на якоре в этой гавани, и у меня есть для нее команда! Я последую за тобой в Картахену. В конце концов, я все еще капитан корабля, хотя и стала более женственной, – внезапно, опомнившись, она протянула к нему руки. – Прости меня, Кит. Я все еще больше морской ястреб, чем женщина. Обними меня и научи быть нежной.

Но пальцы Кита уже нащупали в кармане камзола то, что осталось от знамени с черной цаплей. Бианка, бедная маленькая Бианка может быть именно сейчас борется с видениями. К тому же, нужно закончить дело с Луисом дель Торо. Только тогда он будет свободен.

– Нет, – нахмурился он, – для этого у нас будет много времени. Дела не могут ждать.

Джейн медленно пошла к нему. Лунный свет играл на ее обнаженных плечах. Воздух был напоен ароматами тропических цветов, варварских запахов. Она сделала еще шаг, и ее чувственные губы пробудили в нем тысячи разнообразных ощущений, еще прежде, чем прикоснулись к его собственным. Когда она заговорила, ее голос был хриплым, а слова вылетали с трудом, как будто ей не хватало дыхания.

– А до завтра? – прошептала она. – Разве дело не может подождать до завтра?

ГЛАВА 26

Утром 20 марта 1697 года, когда большой французский флот отправился на запад, в Картахену Джейн Голфин металась по своей спальне. Она все больше и больше распалялась, начиная ненавидеть свою женскую сущность. Никогда в жизни она не была так возмущена. Она, которая привыкла все держать в своих руках, сейчас должна сидеть, подобно Пенелопе, в пустом доме, и ждать любимого, который может к ней никогда не вернуться.

Это не для нее! Она не может сидеть здесь и молиться, чтобы Кита не убили. Не может мерить шагами этот пол и ждать, пока Бианка освободит его от клятвы. Но отпустит ли она его? Разве на земле существует женщина, способная отпустить Кита Джерадо?

Джейн мучил только один вопрос. Она уже сняла ночную рубашку и приготовила свой морской наряд. Но прежде чем надеть его, она зажгла две свечи и поставила их перед зеркалом. Она стояла перед зеркалом, такая стройная, изящная и неподвижная, что казалась статуэткой великолепной работы. Ее мучила мысль, что Бианка, возможно, более прелестна, чем она, более чувственна и изящна. А что, если Кит уже понял это?

Отвернувшись от зеркала, она надела панталоны, сюртук и все остальные принадлежности своего наряда. Без сомнения, это дело между ней и ее неизвестной соперницей должно быть выяснено немедленно. Она сбежала по ступенькам, созывая своих пиратов. Здесь, в Санто-Доминго, она выдавала их за слуг и конюхов. А поскольку они могли свободно развлекаться в городе с женщинами, то были послушными.

Два часа спустя, пользуясь отливом, «Чайка» вышла в море.

Кит стоял на корме «Провидения», когда флотилия двинулась через Карибы. Бернардо в это время был на своем месте на квартердеке. Хорошо зная, что на Бернардо можно положиться, Кит почти все время позволял ему самостоятельно командовать кораблем. Со своего места Киту хорошо были видны великолепные корабли эскадры, подгоняемые свежим бризом: «Скипетр», «Святой Луис», «Аполлон», «Неистовый», «Святой Михаил» – большие военные корабли, каждый из которых имел по меньшей мере шестьдесят пушек и триста пятьдесят человек команды.

За ними шли фрегаты «Мятежный», «Мститель», «Мари»и «Крест». «Крест» захватили у испанцев, которые назвали этот сорокачетырехпушечный фрегат совершенно не думая о соответствии названия. Изо всех остальных фрегатов только «Мятежный» превосходил его численностью пушек и экипажа.

Кроме того, во флотилии были малые подвижные корабли, один из которых выглядел так, как будто потерял в шторм свою основную мачту, потому что его мачты были до половины скрыты корпусом судна. Кит знал, что для этого были свои причины: на его укрепленной палубе были установлены тяжелые мортиры. Это судно служило своеобразной катапультой для бомбардировки крепостных стен и башен осажденных городов. Так что «бомбометатель» был чрезвычайно безобразным и неуклюжим кораблем. Киту же досталась маленькая бригантина «Провидение», которая была наполовину меньше его прежнего «Морского цветка».

Замыкали флотилию два маленьких баркаса, четыре траверсиры (эти маленькие лодки использовались для связи между большими кораблями флотилии) и корабль, везущий запасы провизии и снаряжения.

Тот факт, что он участвовал в одной из величайших морских экспедиций, не слишком волновал Кита. Его сознание было занято другим: он возвращался в Картахену. Возвращался с огнем и мечом, собираясь сровнять с землей ее стены и разграбить дома. Раньше он часто переживал о том, что приносит мирным жителям горе и смерть.

Но сейчас в его памяти живо вставала Картахена: смеющиеся люди, с интересом собирающиеся поглазеть, как ведут на виселицу его измученных пытками друзей, веселые крики толпы при виде проливающейся крови, а больше всего – их дьявольски жестокое удовольствие при виде мучений сжигаемого заживо Смитерса.

Кроме того, Бернардо все еще хромал. И за это он тоже должен благодарить Картахену, да и на его собственной спине не осталось живого места, не исполосованного плетью. Да, Картахена! В Картахене он потерял несколько лет жизни. В Картахене живет нежный отец, который зачал Кита в угаре пьяной похоти и бросил потом девушку, которая уступила ему только потому, что любила больше всего на свете. Этот отец, оттолкнувший дитя любви, отхлестал ее плеткой и бросил на растерзание палачам! В Картахене живет человек, обесчестивший единственную женщину, которую любил Кит. Человек, проявивший свою доброту тем, что бросил его умирать в каменоломнях, под плетьми охранников Сан-Лазаро. В Картахене! Да, в Картахене!

Бернардо, видевший переживания Кита, положил ему руну на плечо.

– Полегче, Кит, – сказал он. – Если постоянно думать об этом, можно сойти с ума. Когда настанет срок, все образуется. Кто знает? Возможно, дона Луиса убьют в сражении и тогда…

Он внезапно замолчал, взглянув на Кита. Его пышная золотистая грива откинулась назад, а лицо обращено к небу. Когда он заговорил, то его голос был низким и дрожащим от ярости, так что Бернардо невольно вздрогнул, как от порыва ледяного ветра.

– Вот этими руками, Бернардо, – воскликнул Кит и протянул крепко сжатые кулаки. – Вот этими руками!

– Нет, Кит! – скорбно ответил Бернардо. – Не таи в сердце жажду убийства. Это разобьет его. Я не хочу, чтобы твои руки были обагрены кровью отца. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить твоей душе отправиться в ад.

– Он сломал твою жизнь! – воскликнул Кит. – Разве ты простил его?

Бернардо отвернулся и огляделся вокруг.

– Я простил его, – ответил он. – Сейчас, на пороге старости, я отрекся от алчности, зависти и мести.

Флот величественно плыл через голубое Карибское море. Вокруг не было ни одного вражеского корабля. Любой голландский, английский или испанский корабль завидев их, спешил поставить все паруса и как можно скорее убраться с дороги. 13 апреля они увидели материк в четырех милях восточнее Картахены. Эскадра собиралась у Самбии.

Кит знал, что было глупо атаковать стены со стороны Теназы, но предполагал, что такой человек, как де Понтис, мог пренебречь очевидным и пойти на такое сумасшествие. Но даже для него было сюрпризом, когда восемьдесят четыре пушки «Скипетра» сделали предупреждающий залп в сторону берега и от борта корабля отошли лодки.

Под стенами кипел прибой, так что первые лодки перевернулись. Остальным удалось подобрать полузатонувших солдат, когда сигнал со «Скипетра» приказал им вернуться. Было просто чудом, что шести лодкам удалось вернуться под защиту борта большого корабля. «Скипетр» поднял их на борт и отошел на юг, I; каналу Бока-Чина. Он отошел дальше в море, продолжая на ходу вести огонь, но выстрелы не достигали цели. Тогда «Святой Луис»и «Форт» сделали поворот и открыли огонь из всех своих пушек. Кит видел, как стены окутали клубы дыма, но когда они развеялись, стало заметно, что стены совершенно не пострадали. «Форт» почти сразу же сел на мель, а «Святой Луис» заскреб килем о дно.

Но «Провидение» со своей мелкой осадкой мог, кажется, двигаться и по росе, так что Кит двинулся вперед и обрушил огонь своих мортир на стены и на город. Это была последняя атака, потому что пушки Теназы открыли, наконец, ответный огонь, и Киту, повинуясь сигналу со «Скипетра», пришлось отойти назад.

На ночь они бросили якорь в Самбии, и весь день 14 апреля был потрачен на бессистемную бомбардировку стен, но в полдень пятнадцатого все корабли бросили якорь полукругом в двух милях от крепости и перекрыли вход в канал Бока-Чина. Фрегат «Мари» протиснулся в сам канал и бросил якорь в самой узкой точке, так что любой испанский корабль, который попытался бы прорваться, попадал под огонь всех пушек французской армады.

Ближе к вечеру, подкрепившись стаканом рома, Кит отправился на «Неистовый», где собрались офицеры флота. Кит заметил среди офицеров внушительную фигуру Дукассе, а рядом с ним Палли, который командовал неграми. Среди других офицеров был Беамонт, командовавший бригадой Санто-Доминго. Де Понтис собирался отправить самых храбрых мужчин Санто-Доминго в первый же пролом, чтобы сохранить своих придворных фатов для Версаля.

Оглядевшись еще раз, Кит заметил юного шевалье де Понтиса, племянника командующего. Кит уже заметил, что по крайней мере этот юный аристократ был настоящим мужчиной. Кит отозвал Бернардо в сторону.

– Ты примешь командование, – сказал он. – А я присоединюсь к атакующим.

– Кит, – начал Бернардо, но Кит остановил его движением руки.

– Это приказ, Бернардо, – спокойно сказал он, – а не тема для дискуссий.

Бернардо отсалютовал своему молодому капитану, но в его глазах появилось несчастное выражение. Отпустить Кита на берег одного было совершенно немыслимо! Сколько лет он сражался бок о бок с этим золотым морским ястребом? Он печально покачал головой. Нельзя позволять себе задумываться об этом.

Садясь в лодку, Кит с внезапной, ясностью вспомнил о Розе. Атака будет опасной, может быть даже самоубийственной. Впервые в жизни Кит испытывал отвратительное смущение, потому что не хотел умирать. По крайней мере не теперь, когда он должен вернуться к Розе… Бианка отпустит его. Она должна отпустить его. Он наконец отомстит за смерть матери, Дукассе вознаградит его за услугу, и все будет хорошо.

В ночь перед штурмом в самом узком месте перешейка высадилось около восьмидесяти негров. Дукассе приказал расставить часовых через каждые несколько ярдов от берега океана до берега залива, чтобы помешать любой попытке помощи Сан-Луис де Бока-Чина. Кит высадился вместе с молодым де Понтисом и прошел до лагеря негров, расположенного почти у самого флота.

По дороге Кит позаимствовал мушкет у одного из солдат. Солдат пришел в замешательство при виде богато одетого джентльмена и, не сопротивляясь, отдал оружие. Очень спокойно Кит вышел из лагеря. Во всем своем великолепии он лег на живот и пополз как можно ближе к стене. Услышав позади себя какой-то шорох, он уже было вытащил кинжал, но тут рядом с ним появился шевалье де Понтис, так же богато одетый и ухмыляющийся…

Кит улыбнулся в ответ, и они переключили внимание на стены. Почти сразу же они заметили часового, но Кит ждал появления массивной фигуры капитана охраны, человека, который прописал ему индейское лечение. Наконец он поднял мушкет и выстрелил. Капитан охраны пошатнулся и в судорогах свалился на руки своих солдат.

Со стены ответили огнем, но он был совершенно беспорядочным, потому что солдаты не имели ни малейшего представления о том, откуда раздался выстрел. Затем, как бы в ответ, с моря раздался гром пушечных выстрелов. «Святой Лукас» открыл огонь, и его поддержал «Форт». Полминуты спустя все окрестности содрогнулись от грохота. Они оба знали, что «Скипетр» произвел бортовой залп.

Они лежали в грязи и громко смеялись, а их голоса заглушались громом пушек.

Сейчас все начнется. Сейчас все действительно начнется.

ГЛАВА 27

28 апреля каждый в Картахене понимал, что город обречен. Форт Сан-Луис де Бока-Чина был захвачен французами с удивительной легкостью одновременной атакой с моря и суши. Их немного утешило только то, что старый Санчо Джимено сражался, как дьявол, так что де Понтис вернул ему шпагу и отпустил со всеми подобающими почестями и церемониями.

У них была слабая надежда на разногласия между французами и пиратами, но и она не оправдалась. Правда, де Понтису пришлось со шпагой в руке гнать пиратов в атаку на форт, когда они бежали с поля битвы. Правда, ему пришлось привязать одного флибустьера к столбу и на глазах остальных отхлестать плетью. Но однако они каким-то образом вновь обрели свою смелость и взяли холм Попа подобно легиону дьяволов.

Сан-Лазаро был атакован объединенными силами пиратов и солдат, и раненные в этой битве испанцы рассказывали, что видели в передовых рядах атакующих юного золотоволосого дьявола, который прежде был пленником Сан-Лазаро. Каждый знал, что этот человек, странным образом похожий на графа дель Торо, потом был переведен в Бока-Чина и погиб там.

Но откуда он взялся? По мере того, как он все чаще и чаще появлялся на передовой линии, даже самые закоренелые скептики не могли не признать, что это именно он. А теперь, когда пушки Ла Мотт Мишеля, командира королевской артиллерии, уже обстреливали городское предместье через узкий канал, тысячи горожан своими глазами могли видеть его золотистые волосы среди смуглых голов его товарищей. Конечно же, среди французов были блондины, но это, несомненно, был именно он.

Под городом были установлены две французские батареи из двенадцати и восемнадцати пушек, а между ними – девять больших мортир. На заливе стоял «бомбомет», а с моря огонь вели все корабли эскадры, круша городские стены.

В городе уже было множество пожаров, так что в темноте хорошо было видно, как к звездам поднимались гигантские языки пламени. Пушки защитников тоже грохотали в ответ, так что в воздухе витала смерть. Город не превратился в пепел только потому, что в ночь на 29 апреля разразился сильный шторм с дождем. В эту ночь горожане впервые с начала осады увидели свой город в темноте. Пока французы спасались от дождя под импровизированными укрытиями, сотни испанцев крадучись вышли в темную, дождливую ночь. Покинув город, они выбрались на холмы, но там многие беженцы погибли в стремительных потоках горных водопадов.

Утром 30 апреля бригантину «Провидение» слишком близко поднесло к городским стенам, и она затонула, пораженная выстрелами крепостных пушек. Большинство из ее экипажа не умело плавать, так что они пошли на дно вместе с кораблем. Бернардо нырнул и долго плыл под водой, выбравшись на берег рядом с госпиталем Сан-Лазаро.

Когда его выбросило на берег, мокрого и дрожащего, он заметил, как Кит на бегу бросил ручную бомбу в пирогу, которую испанцы начинили взрывчаткой и направили к мосту, соединяющему Сан-Лазаро с одним из городских предместий. Взрыв был похож на конец света, а Бернардо пролетел несколько ярдов в воздухе и шлепнулся прямо к ногам Кита. Кит бесцеремонно прижал его к земле, спасая от щелкавших вокруг пуль, и свалился вместе с ним под защиту траншеи.

Кит улыбнулся Бернардо и устроил его рядом с молодыми шевалье, готовящимися к атаке. Среди этих юных французских аристократов Кит был известен своей безрассудной храбростью, граничащей с глупостью. Но они признавали его за своего. Они смеясь говорили еду, что после окончания осады он должен поехать в Версаль, и, если король все еще прислушивается к их словам, Кит получит в награду деньги, титул и самую прекрасную женщину Франции в жены. Кит, который не доверял им, насмешливо улыбнулся и занял свое место в строю.

Во главе с Леви, своим храбрым командиром, они перебежали через мост к воротам, туда, где их не могли достать пушки осажденных. Но у ворот испанцы встретили их мушкетным огнем. Кит увидел, как Маролл и Дю Роллон упали, сраженные выстрелами.

Он знал, что без подкрепления им и в месяц не пробить отверстие в этих воротах, но в этот момент Леви собрал остатки своих сил, чтобы вывести их из боя. Испанцы продолжали вести жестокий огонь им вслед. Леви и его адъютант, Франкин, вооруженные мушкетами, начали отстреливаться, чтобы прикрыть остальных, до тех пор, пока не потеряли сознание от ран.

Так обстояли дела, когда Кит увидел Бернардо, спешащего к ним на помощь в компании пиратов, ведомых ни кем иным, как самим Дукассе. Дукассе был ранен при взятии Бока-Чина, но с обычной энергией хромал вместе с остальными, вооруженный одним из своих пистолетов.

Испанцы все еще сопротивлялись, поливая кровью каждый дюйм. Кит и юный де Понтис сражались бок о бок, сроднившись во время осады, как братья. Вдруг среди звуков битвы они услышали страшный крик, похожий на стоны пытаемых в аду грешников, и, обернувшись, Кит и де Понтис увидели Палли, перебегающего через мост во главе своих негров.

Они шли прямо на мушкетный огонь, падали, сраженные выстрелами, но продолжали идти вперед, так что испанцы даже не успевали перезаряжать мушкеты. Наконец, после героических усилий, сопротивление у ворот было сломлено и чернокожие хлынули на узкие улицы. Тотчас пираты во главе с Дукассе воспользовались их успехом, к ним присоединились Кит и де Понтис, но всем им пришлось остановиться перед воротами внутреннего города, которые защищал сам губернатор Новой Гранады со своими солдатами.

У испанцев не оставалось другого выбора, как атаковать и умереть или остаться и быть жестоко зарубленными. Испанцы, будучи гордыми людьми, предпочли атаковать. Спустя восемь ужасных минут их отбросили назад в двадцать раз превосходящие силы противника. Все они были смяты и уничтожены.

Глядя на белый флаг, показавшийся над городской стеной, Кит не мог сдержать жгучих слез, струящихся по лицу: на его руках лежало тело юного шевалье де Понтиса, убитого выстрелом в сердце в последнее мгновение перед капитуляцией.