Текст книги "Синдром власти"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Думаю, что больше. – Он смотрел вниз на мостовую.

– Вы стараетесь что-то мне рассказать, скрывая самое главное, – сказала Колин. – Это насчет Пита?

– Не совсем.

– Зачем вы перечисляли те места, где мы побывали? Это ведь не было случайностью. К чему вы ведете?

Эрик задумчиво посмотрел на нее, оценивая ее эмоциональное состояние.

– Разве Пит не рассказывал вам обо всех этих местах?

Колин прикрыла рот ладонями и уставилась на него широко открытыми глазами. Она простонала:

– Только не синдром... и везде в этих городах?

– Да, – глухо ответил Эрик.

Она покачала головой.

– Что вы хотите этим сказать?

– Возможно, что все это натворил ваш музикрон.

– Нет!

– Разумеется, я могу и ошибаться. Но посмотрите, как все сходится. Аманти был гением, работавшим на грани безумия. У него был нервный срыв. Потом он помогал Питу строить машину. Возможно, что машина скалькировала структуру мозговых волн оператора и преобразовала их в импульс безумия. Музикрон превращает мысль в воспринимаемую энергию – звук. Вполне возможно, что он внедряет разрушительный импульс непосредственно в подсознание. – Он облизал губы. – Знаете, я слышал эти звуки, даже когда закрывал уши ладонями, видел вас с закрытыми глазами. Помните мой кошмар? Моя нервная система реагирует на субъективный импульс.

– Это происходит с каждым?

– Скорее всего, нет. Пока личность не подготовлена, как я, годами, проведенными в ауре подобной машины, эти импульсы будут отсеиваться на пороге сознания. Они будут подавлены, как невероятные.

Колин поджала губы и снова покачала головой.

– Я не вижу, каким образом вся эта научная галиматья доказывает, что именно музикрон вызывает синдром.

– Может быть, и не вызывает. Но слишком много совпадений. Вот почему я собираюсь попросить вас об одолжении. Могли бы вы достать диаграммы кривых музикрона? По ним я мог бы определить, на что способна эта штука. Может, у Пита есть ее техническое описание?

– Внутри музикрона есть что-то вроде толстой тетради. Наверное вы это имеете в виду.

– Могли бы вы ее принести?

– Может быть. Но не этим вечером... и я не решусь рассказать Питу.

– Почему не сегодня?

– Пит спит с ключом от музикрона. Когда он им не пользуется, то запирает, чтобы кто-нибудь не забрался внутрь и что-нибудь не испортил. Музикрон все время должен оставаться включенным, потому что его очень долго разогревать. Что-то насчет кристаллов или потенциальной энергии, точно не помню.

– Где Пит проводит время?

– Там внизу жилище, специальные апартаменты.

Она отвернулась, вдохнула соленый воздух и снова обратилась к Эрику.

Колин дрожала.

– Я знаю, это не музикрон. Я... они...

Она плакала.

Эрик придвинулся поближе и обнял ее за плечи, выжидая. Он чувствовал, как она дрожит. Затем Колин прижалась к нему и немного успокоилась.

– Я добуду эту тетрадь, – она беспокойно шевельнула головой. – Она докажет, что это не музикрон.

– Колин... – Он настойчиво сжал рукой ее плечи.

Она придвинулась ближе.

– Да.

Эрик наклонил голову. Ее губы были теплые и мягкие. Колин прильнула к нему, потянулась, поудобнее устраиваясь в его объятиях.

– Это неправильно, – сказала она.

Он снова наклонил голову, и Колин потянулась навстречу. Это был нежный поцелуй.

Она медленно повернула голову в сторону залива.

– Так не может быть, – прошептала Колин. – Так быстро, без предупреждения.

Он зарылся лицом в ее волосы, вдохнул.

– Как так?

– Так, словно вы нашли дорогу домой.

Эрик сглотнул.

– Моя дорогая.

Их губы снова встретились. Она потянулась и погладила его рукой по щеке.

– Мне пора идти.

– Когда я снова тебя увижу?

– Завтра. Я скажу Питу, что мне надо кое-что купить в городе.

– Где?

– У тебя есть лаборатория?

– В моем доме на Чалмерс Плейс, на другом берегу озера. Это прямо напротив вас.

– Я приду, как только смогу достать тетрадь.

Они снова поцеловались.

– Мне в самом деле уже пора идти, – прошептала Колин.

Эрик крепко держал ее.

– В самом деле. – Она потянулась. – Спокойной ночи, – она поколебалась, – ...Эрик. – Вокруг нее сомкнулись тени.

Он слушал жужжание лифта, прислонившись спиной к бетону и делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться.

Слева послышались неторопливые шаги. В лицо уперся луч фонарика, за ним блеснула повязка ночного патрульного. Луч сместился к эмблеме на его груди.

– Уже поздно, доктор.

Луч вернулся к его лицу, мигнул. Эрик знал, что сфотографирован, согласно заведенному порядку.

– Вы запачкались губной помадой, – сказал патрульный и удалился за купол лифта.

Внутри молчащего музикрона: худой мужчина, ненавидящий, с изможденным лицом. Горькие думы: "Теперь это не было милой любовной сценой!" Пауза. "Доктор хочет чего-нибудь почитать?" Кривая улыбка. "Я ему это ОБЕСПЕЧУ. Ему будет чем занять свои мозги, когда мы уедем".

Прежде, чем отправиться в постель, Эрик подал трансграф миссис Бертц, своей секретарше, велев ей отменить назначенные на следующий день встречи. Он устроился на подушке, обнял ее. Сон не приходил. Он принялся дышать по системе йогов. Все чувства были напряжены. Эрик вылез из кровати, надел халат и сандалии. Посмотрел на часы – 2:05 ночи, суббота, 15 мая, 1999. Он подумал: – "Лишь двадцать пять часов назад – кошмар. Теперь... я не знаю. – Он улыбнулся. – Да, я влюблен. И веду себя как мальчишка".

Он глубоко вздохнул. "Я ВЛЮБЛЕН". Он закрыл глаза и попытался вспомнить облик Колин. "Эрик, если ты только разберешься с этим синдромом, то весь мир будет у твоих ног". Мысли его перескочили на другое. "Неужели я схожу с..."

Эрик размышлял: "А если Пит заберет музикрон из Сиэтла? Что тогда?"

Он щелкнул пальцами, подошел к визифону и позвонил в круглосуточное агентство путешествий. Служащая в конце концов согласилась просмотреть нужные ему данные в книгах регистрации – за отдельную плату. Он дал ей свой расчетный код, прервал связь и подошел к стойке с микрофильмами. Эрик провел пальцем по каталогу названий и остановился на "Изучении девяти мозговых ритмов с привлечением энцефалографических волновых форм. Доктор Карлос Аманти". Он нажал на кнопку, активировал экран над стойкой и вернулся в постель, прихватив блок дистанционного управления.

На экране показалась первая страница, свет в комнате автоматически потускнел. Эрик читал:

"Существует шкала вибрационных импульсов, охватывающая и перекрывающая область человеческого слуха, которая стойко вызывает эмоциональные реакции в виде страха разной степени. Отдельные из этих импульсов – произвольно объединенные термином ЗВУКИ – испытывают крайние проявления эмоциональных переживаний человека. Можно говорить, не без основания, что все эмоции реагируют на стимуляцию гармоническим ритмом, осцилляцией".

"Многие исследователи связывали эмоции с характеристическими энцефалографическими волновыми реакциями: работа Картера по дзета-волнам и любви, Реймана по пи-волнам и абстрактному мышлению, Раульсона по индексу тета-волн в зависимости от степеней грусти, можно назвать еще нескольких".

"Целью моей работы является прослеживание этих характеристических зависимостей и выделение того, что, я уверен, является совершенно новым направлением в интерпретации..."

Ввиду позднего часа Эрик ожидал, что дремота пересилит его желание читать, но все его чувства по мере чтения только обострялись. Слова были хорошо знакомыми от многократного перечитывания, но он все еще ощущал возбуждение. Он отменил прохождение до конца книги, перемотал фильм и ускоренно его прогнал до нужного отрывка. Эрик замедлил ленту, вернул переключатели в прежнее положение постраничного считывания. Это было здесь.

"Работая с сильно взволнованными пациентами на психозонде, я обнаружил насыщенную эмоциональную атмосферу. Другие, не знакомые с моей работой, сообщали о схожем ощущении. Это предполагает, что характеристические эманации взволнованного сознания могут вызывать симпатические реакции внутри незащищенного поля психозонда. Странно, это тревожное чувство иногда наступает спустя минуты или даже часы после того, как пациент подвергся обследованию".

"Я не решаюсь предложить теорию, базирующуюся на этом последнем феномене. Мы слишком многого не знаем о психозондировании – например, его латентный период. Однако возможно, что комбинация психозонда и встревоженной личности транслирует поле с эффектом депрессанта на подсознательные функции личности внутри поля. Если это так, то вся область изучения психозондирования и энцефалографических волн влечет за собой последствия, которые..."

Эрик решительно выключил проектор, вылез из кровати и оделся. Часы показывали 3:28 ночи, 15 мая, 1999. Раньше он никогда не испытывал такой тревоги. Эрик спустился в свою лабораторию, прыгая через две ступеньки, включил освещение и выкатил свой психозонд.

"Я должен что-то сделать, – подумал он. – Эта проблема с синдромом слишком важна, чтобы можно было терять время на сон".

Эрик уставился на свой психозонд, на монтажный стеллаж, пучки трубок, путаницу проводов, кресло с металлической полусферой приемного устройства прямо над ним. Он подумал: "Музикрон может проецировать звуки, что предполагает наличие какой-то разновидности вторичной резонансной схемы".

Эрик вытянул магнитофон из штатива на конце своего верстака, вытащил из него воспроизводящий контур. Взял инструкцию по эксплуатации и, прикинув, какие изменения нужно внести, чтобы получить необходимые ему нагрузки, принялся считать на логарифмической линейке. Немного погодя, не слишком удовлетворенный результатами вычислений, он вытащил нужные детали и взялся за паяльник. Через два часа необходимое устройство уже стояло на столе.

Эрик взял кусачки, подошел к психозонду, обрезал записывающий контур и вытянул его из агрегата. Он подкатил клетку психозонда к верстаку и, сверяясь с расчетами, подсоединил воспроизводящий контур. Затем он подсоединил шнур от монитора и аудиоблока в разъем энцефалографа. Эрик подключил к готовой схеме контрольный источник питания и начал регулировать силу тока, чтобы сбалансировать импеданс. Тестирование и доводка заняли больше часа, к тому же потребовалось установить еще несколько предохранителей.

Он отступил назад и пристально осмотрел машину. Эрик подумал: "Эта штука будет создавать осцилляцию повсюду в этом помещении. Как он уравновешивает этого монстра?"

Эрик задумчиво почесал подбородок. "Посмотрим, на что способен этот гибрид".

Часы показывали 6:45 утра. Он сделал глубокий вдох, вставил предохранитель в переключатель реле мощности и закрыл его. Провода в контуре приемного устройства раскалились добела, предохранитель вылетел. Эрик открыл переключатель, взял тестер и вернулся к машине. Он не мог понять своей ошибки. Эрик снова вернулся к диаграммам контура.

"Возможно, слишком много мощности..." Он вспомнил, про реостат, который недавно купил. Тот был предназначен для работы со вспомогательным генератором. Генератор был в углу под грудой ящиков. Эрик вздохнул и вернулся к психозонду.

"Хотя бы одним глазом взглянуть на музикрон..."

Эрик уставился на машину. "Резонансный контур – что еще?" Он попытался представить себе взаимосвязь компонентов в машине.

"Где-то я ошибся! Тут что-то другое, и у меня ощущение, что я уже знаю это, что я слышал об этом. Мне доводилось уже видеть чертежи этого музикрона".

Он отвернулся, вышел из лаборатории и поднялся по лестнице в кухню. Из буфета достал кофейную капсулу и положил ее рядом с раковиной. Зазвонил визифон. Это был клерк из бюро путешествий. Эрик выслушал сообщение, поблагодарил и прервал связь. Затем снова принялся за вычисления.

"Время запаздывания – двадцать восемь часов, – подумал он. – Каждый раз. Это не похоже на совпадение".

Он ощутил головокружение. "Мне лучше отдохнуть. Я вернусь к работе, как только улучшится самочувствие".

Эрик поплелся в спальню, сел на кровать, скинул сандалии и лег на спину. У него не осталось сил даже на то, чтобы раздеться. И опять его мучила бессонница. Он открыл глаза и посмотрел на часы. 7:00 утра. Эрик вздохнул, закрыл глаза и задремал. Но сознание его продолжала грызть какая-то неясная тревога. Он снова открыл глаза и посмотрел на часы. 9:50 утра. "Не так уж много прошло времени, – подумал он. – Я должен поспать". Эрик закрыл глаза. Началось головокружение. Это было как стремительное течение, корабль, подхваченный водоворотом, сбившийся с курса, беспомощно вертящийся.

Эрик подумал: "Надеюсь, что он видел, как я ухожу".

Веки приоткрылись, и он увидел вход в унитаб прямо у себя над головой.

"Что это за сумасшествие, откуда взялось? – спросил он себя. Наверное, я слишком Заработался".

Эрик повернулся на бок, снова погружаясь в блаженную дремоту. Глаза его медленно закрылись. На мгновение у него появилось ощущение, что он находится в путанице проводов. Эмоция ненависти захлестнула его с такой силой, что он запаниковал, так как не видел для этого никаких причин. Эрик стиснул зубы, тряхнул головой и открыл глаза. Ненависть исчезла, оставив после себя слабость. Он снова закрыл глаза. Эрик чувствовал непреодолимый аромат гардений. Его глаза раскрылись. Он сел в постели, уткнув голову в ладони.

"Ринэнцефалическая стимуляция. Визуальная стимуляция... почти всеобъемлющая чувственная реакция. Это что-то означает, но что?" Он тряхнул головой и посмотрел на часы. 10:10 утра.

Где-то в Карачи, рядом с древней дорогой, на корточках в пыли сидел индус. Мимо него стройно проносился караван Красного Креста, доставляя специально отобранных сумасшедших к посадочному полю в дельте Инда. Завтра больными займутся в венской клинике. Двигатели грузовиков завывали и ревели, земля дрожали. Индус пальцем в пыли рисовал древний символ. Ветер от проходящего грузовика, шевельнув изображение Брахмапутры, исказил его. Старик печально покачал головой.

Звонок на передней двери Эрика зазвенел, когда кто-то наступил на дверной коврик. Эрик щелкнул переключателем и посмотрел на экран. Там появилось лицо Колин. Он ткнул в кнопку открывания двери, промахнулся, ткнул снова, наконец попал. Эрик пригладил свои растрепанные волосы, застегнул комбинезон и вышел в прихожую.

Стоя в прихожей, Колин выглядела маленькой и робкой. Когда Эрик ее увидел, то в нем проснулась мужская решительность.

Он подумал: "Мальчик, ты попался на крючок всего лишь за один день".

– Эрик, – промурлыкала она.

Ее мягкое теплое тело прильнуло к нему. Ее волосы источали неземной аромат.

– Я скучал по тебе, – заявил Эрик.

Колин потянулась и подняла глаза.

– Я тебе снилась?

– Ничего подобного, – нежно поцеловал ее Эрик.

– Доктор!

Улыбка смягчила яд этого возгласа. Колин потянулась и выскользнула из своей подбитой мехом накидки. Из внутреннего кармана она извлекла синий буклет.

– Вот чертежи. Пит ни о чем не подозревает.

Внезапно она покачнулась к нему и ухватилась за руку, задыхаясь.

Эрик испуганно подхватил ее.

– Что случилось, милая?

Колин потрясла головой, глубоко и судорожно дыша.

– Ничего, просто... небольшой приступ головной боли.

– Ну, это не страшно. – Он пощупал ее лоб. Он был горячим. – Ты случайно не заболела?

Колин покачала головой.

– Нет, это проходит.

– Мне это не нравится. Ты завтракала?

Она подняла голову.

– Нет, я не ем по утрам... талия.

– Глупости. Сейчас я угощу тебя фруктами.

Колин улыбнулась.

– Да, доктор... милый.

Отражение на поверхности внутренней панели управления музикрона придавало лицу Пита демоническое выражение из-за недостатка света. Его рука покоилась на переключателе реле. Нерешительная мысль: "Колин, как бы я хотел контролировать твои мысли. Как жаль, что я не могу сказать тебе, что делать. Каждая моя попытка, приводит к головной боли у тебя. Хотел бы я знать, как на самом деле работает эта машина".

Лаборатория Эрика все еще была захламлена после его ночной активности. Он помог Колин взобраться на сиденье на краю верстака, открыв рядом с ней буклет музикрона. Она посмотрела на открытые страницы.

– Что значат все эти забавные загогулины?

Эрик улыбнулся. Диаграмма контура. Он взял зажим тестера и начал вытягивать провода из резонансного контура. Эрик остановился, озадаченно нахмурился с вытянувшимся лицом. Он уставился на диаграмму.

– Это не может быть правильным.

Он нашел блокнот для черновиков, карандаш, начал проверять буклет.

– Что-то не так?

– Это не имеет смысла.

– Что ты имеешь в виду?

– Это не предназначено для того, для чего его предполагается использовать.

– Ты уверен?

– Я знаю работу доктора Аманти. Это не в его стиле. – Эрик принялся пролистывать буклет. Вылетела незакрепленная страница. Он исследовал переплет. Страницы буклета были вырезаны и заменены новыми. Это была хорошая работа. Если бы страница не выпала, он бы мог и не заметить. – Ты сказала, что это легко заполучить. Где это было?

– Прямо на верху музикрона.

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Что-то не так? – Ее глаза смотрели искренне.

– Хотел бы я знать. – Эрик указал на буклет. – Эта штука такая же фальшивая, как и марсианские каналы.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы я собрал это таким вот образом, – жест в сторону буклета, то как только было бы подключено напряжение, я бы вознесся в дыму в то же мгновение. Есть только одно объяснение: мы имеем дело с Питом.

– Но как?

– Это то, что я хотел бы знать... как он предугадал, что ты попытаешься достать для меня диаграммы. Может, тот помощник официанта...

– Томми? Но он такой – славный юноша.

– Ага. Он продаст свою мать, если цена будет хорошей. Он мог подслушивать прошлой ночью.

– Не могу в это поверить. – Она покачала головой.

Внутри паутины музикрона Пит оскалил зубы. Ненавидь его! Ненавидь его! Он давил на нее мыслью, видя, что терпит неудачу. Свирепым движением он сдернул с головы металлическую полусферу и, хромая, выбрался из музикрона. Ты ее не получишь! Если тебе нужна грязная борьба, я покажу тебе на самом деле грязную борьбу!

Колин спросила:

– Нет никакого другого объяснения?

– Можешь придумать хоть одно?

Она начала соскальзывать с верстака, в нерешительности навалившись на него, прижав голову к его груди.

– Моя голова... моя голова... – Колин обмякла в его руках, содрогаясь, медленно приходя в себя, делая судорожные вдохи. Она встала. – Спасибо.

В углу лаборатории был складной брезентовый стул. Он подвел ее к нему и устроил поудобнее.

– Ты сейчас же отправишься в больницу для полного обследования. Мне это не нравится.

– Это просто головная боль.

– Странная разновидность головной боли.

– Я не пойду в больницу.

– Не согласен. Я позвоню, чтобы договориться насчет места, как только смогу добраться до телефона.

– Эрик, я этого делать не буду! – Она выпрямилась на стуле. – Я повидала всех врачей, каких хотела видеть. – Колин нерешительно подняла на него глаза. – Кроме тебя. Я прошла все эти тесты. Со мной все в порядке... кроме чего-то в моей голове. – Она улыбнулась. – Полагаю, что разговариваю об этом с тем врачом, с каким надо.

Она легла на спину, отдыхая, закрыла глаза. Эрик подтянул табуретку и сел рядом с ней, держа ее за руку. Колин выглядела погруженной в легкий сон, ровно дыша. Текли минуты.

"Если бы психозонд не был разобран, я смог бы поставить диагноз", подумал Эрик.

Колин пошевелилась и открыла глаза.

– Это все из-за музикрона, – сказал Эрик. Он взял ее за руку. – У тебя когда-нибудь были головные боли до того, как ты начала работать с этой штукой?

– У меня иногда болела голова... но это было не так скверно как сейчас. – Колин вздрогнула. – Мне снились кошмары прошлой ночью. Об этих несчастных, которые сошли с ума. Я просыпалась в холодном поту. Хотела пойти и выяснить все у самого Пита. – Она закрыла лицо руками. – Как ты можешь говорить, что во всем виноват музикрон? Ты не можешь быть так в этом уверен. Я не верю в это! Я не могу!

Эрик подошел к верстаку и принялся искать тетрадь среди валявшихся деталей. Он вернулся и бросил ее Колин на колени.

– Вот тебе доказательство!

Она отрешенно посмотрела на тетрадь.

– Что это?

– Это кое-какие расчеты по вашему маршруту. Я попросил бюро путешествий проверить сроки ваших отъездов. С того момента, как Пит останавливает музикрон, до момента, когда наступает кромешный ад, существует один и тот же двадцативосьмичасовой интервал. В каждом случае.

Колин отшвырнула тетрадь.

– Я этому не верю! Ты все подтасовал!

Эрик покачал головой.

– Колин, в Каждом месте, где вы побывали, происходило то же самое. Не слишком ли для простого совпадения?

– Я знаю, что это неправда. – Ее губы сжались. – Я не знаю, что могу сделать, даже если ты прав. – Она посмотрела на него. – Это не может быть правдой. Если бы это было на самом деле, то означает, что Пит все это спланировал. А он не злодей. Он хороший, внимательный.

Он погладил ее ладонь.

– Но, Колин, я думал...

– Не трогай меня! Меня не волнует, что думал ты или что думала я. Ты воспользовался своими знаниями в психологии, чтобы попытаться внушить мне к Питу отвращение.

Эрик покачал головой и снова попытался взять ее за руку.

Колин отшатнулась.

– Нет! Нужно думать, а я не могу думать... когда ты меня касаешься. Она пристально посмотрела ему в глаза. – Наверное, ты просто ревнуешь меня к Питу.

– Это не...

Тут он краешком глаза заметил какое-то, движение. В дверях лаборатории стоял Пит, опираясь на свою трость.

"Как он сюда попал? Я ничего не слышал. Как долго он уже здесь?" подумал Эрик и встал.

Пит шагнул вперед.

– Вы забыли запереть дверь, доктор. – Он посмотрел на Колин. – Со мной тоже так случалось. – Пит двинулся по комнате, равномерно постукивая тростью. – Вы что-то говорили насчет ревности. – Пауза. – Это мне понятно.

– Пит! – Колин уставилась на него, затем повернулась обратно к Эрику. Эрик, я... – начала она, а потом просто пожала плечами.

Пит положил обе руки на трость, подняв глаза на Эрика.

– Вы решили не оставлять мне ничего. Даже женщину, которую я любил, и музикрон. Даже хотите повесить на меня дело с синдромом.

Эрик подобрал с пола тетрадь. Он подал ее Питу, тот перевернул ее и взглянул на заднюю обложку.

– Вот доказательств. Существует двадцативосьмичасовой интервал, когда вы покидаете город и когда разражается безумие. Вы уже знаете, что это следует за вами по всему миру. Отклонений нет. Я это проверил.

Пит побледнел.

– Совпадение. Цифры тоже могут лгать. Я не чудовище!

Колин повернулась к Эрику, потом обратно к Питу.

– Я ему говорила то же самое, Пит.

– Никто не называет вас пока чудовищем, – сказал Эрик. – Вы могли бы быть спасителем. Знания, заключенные в музикроне, могли бы изгнать безумие. Это позитивная связь с подсознанием... может быть перехвачена в любое время. Разумеется, при соответствующей защите...

– Я вам не верю! Вы пытаетесь получить музикрон, чтобы присвоить себе всю славу. – Он взглянул на Колин. – И вы лестью заставили ее помогать вам. – Пит презрительно усмехнулся. – Уже не в первый раз меня обманывают женщины. Я уже стал специалистом в этой области.

Колин покачала головой.

– Не говори так, Пит.

– Ага... А что, по-твоему, я должен был сказать? Ты была ничем канарейка в хоре хула. Я подобрал тебя и доставил к вершинам славы. А ты вот что делаешь... – Он отвернулся, тяжело навалившись на трость. – Можете забирать ее, док. Вы созданы друг для друга!

Эрик осторожно протянул руку, но сразу же ее отдернул.

– Пит! Не позволяйте собственному физическому уродству уродовать ваш разум! Наши чувства относительно Колин не имеют значения. Мы должны думать о том, что наш музикрон делает с людьми! Подумайте о тех несчастных... смерть... боль...

– Люди! – Пит выплюнул это слово.

Эрик сделал шаг к нему.

– Остановите это! Вы знаете, что я прав. Вы можете контролировать все эти явления. Вы можете...

– Не пытайтесь меня обмануть, док. Это пытались сделать специалисты и получше. Вы и ваши большие слова! Вы просто пытаетесь произвести впечатление на малышку. Но я уже сказал, что вы можете ее забирать. Она мне не нужна.

– Пит! Ты...

– Осторожнее, док, вы теряете самообладание!

– Любой потерял бы его перед лицом такого упрямства.

– Так это упрямство – бороться с вором? – Пит плюнул на пол, повернулся к двери и упал, зацепившись за свою трость.

Колин уже была рядом.

– Пит, ты не ушибся?

Он оттолкнул ее.

– Я сам могу о себе побеспокоиться! – Пит с трудом поднялся на ноги, подтягиваясь по трости.

– Пит, пожалуйста...

Эрик увидел, что глаза Пита затуманились влагой.

– Пит, давайте решим это дело.

– Оно уже решено, док. – Он заковылял сквозь дверной проем.

Колин замерла в нерешительности.

– Я должна идти с ним. Я не могу позволить ему так уйти. Тут не говорилось о том, что он будет делать!

– Но разве ты не видишь, что он делает?

Колин яростно уставилась на Эрика.

– Я видела, что сделали вы. Это жестоко. – Она повернулась и устремилась вслед за Питом.

Каблучки простучали по лестнице. Хлопнула входная дверь.

Пустой фанерный ящик лежал на полу рядом с психозондом. Эрик швырнул его к противоположной стене.

"Безрассудный... нервный... капризный... безответственный..."

Он остановился. В груди его разрасталась пустота. Эрик посмотрел на психозонд. "Женщины непредсказуемы". Он подошел к верстаку, подобрал транзистор, положил его обратно, спихнул сваленные в беспорядке резисторы в сторону. "Следовало бы получше узнать".

Эрик повернулся, направился к двери и застыл, пораженный мыслью, изгнавшей все прочие соображения:

"ЧТО ЕСЛИ ОНИ ПОКИНУТ СИЭТЛ?"

Он побежал по Лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и выбежал на улицу. Эрик пристально осмотрелся. Мимо пронесся реактивный автомобиль с единственным пассажиром. Слева появилась женщина с двумя детьми. То есть улица была пуста. Вход в унитаб, менее чем в половине квартала отсюда, исторг трех девочек-подростков. Он направился к ним, усиленно размышляя. Учитывая то, что табы проносились каждые пятнадцать секунд, то, нянчась со своими обидами, он уже упустил шанс, чтобы перехватить Пита.

Эрик вернулся в квартиру.

"Я должен что-то сделать, – подумал он. – Если они уедут, то Сиэтл постигнет участь других городов".

Эрик сел у визифона, положил палец на диск, но сразу же его отдернул.

"Если я позвоню в полицию, им потребуются доказательства. А что я могу им показать, кроме невразумительных расчетов? – Он посмотрел в окно. Музикрон! Они увидят... – Он снова потянулся к диску и снова отдернул руку. – Что они увидят? Пит просто скажет, что я пытаюсь украсть машину".

Эрик встал и подошел к окну, всматриваясь в озеро.

"Я могу позвонить в общество", – подумал он.

Он мысленно перебрал членов правления Королевского Окружного общества психиатров-консультантов. Все они считали, что молокосос Эрик Ладд чересчур преуспевает. Кроме того, его исследования психозондирования всегда служили поводом для насмешек.

"Но я должен что-то сделать... синдром. – Он тряхнул головой. – Я должен действовать сам". – Он набросил черную накидку и направился к отелю.

Холодный ветер срывал белые шапки пены в заливе, донося брызги до прибрежной аллеи. Эрик нырнул в лифт и поднялся в закусочную. Девушка за кассой подняла глаза.

– Вы один, доктор?

– Я ищу мисс Ланаи.

– Сожалею. Вы, должно быть, разминулись с ними. Она с доктором Серантисом только что выехала.

– Вы не знаете, куда они направились?

– Сожалею. Возможно, если бы вы вернулись этим вечером...

Эрик, обеспокоенный, вернулся в лифт и выехал на улицу. Он увидел отъезжающий от служебного купола фургон. Эрик ссутулился и побежал к служебному лифту.

– Эй!

Гудение прекратилось и снова возобновилось. Лифт вернулся на уровень улицы. В нем был Томми, помощник официанта.

– В следующий раз вам больше повезет, док.

– Где они?

– Ну...

Эрик сунул руку в карман с деньгами и вытащил пятидесятидолларовую банкноту.

Томми посмотрел на деньги и снова в глаза Эрику.

– Я слышал, как Пит звонил на взлетное поле Беллингемского воздушного экспресса, чтобы заказать места до Лондона.

Эрику стало плохо. Его дыхание резко участилось. Он огляделся вокруг.

– Только двадцать восемь часов...

– Это все, что я знаю, док.

Эрик изучающе посмотрел в глаза парня.

Томми потряс головой.

– Не надо так на меня смотреть! – Он вздрогнул. – У меня от этого Пита мурашки по спине. Вечно уставится на тебя и сидит неподвижно в своей машине, как паук. – Он снова вздрогнул. – Я рад, что он уехал.

Эрик протянул ему деньги.

– Лучше бы ты не радовался.

– Ага, – Томми шагнул обратно в лифт. – Жаль, что у вас не вышло с малышкой, док.

– Подожди.

– А?

– От мисс Ланаи не было записки?

Томми сделал почти неуловимое движение к внутреннему карману спецодежды. Тренированные глаза Эрика уловили жест. Он шагнул вперед и ухватил Томми за руку.

– Дай сюда!

– Послушайте, док...

– Дай мне это!

– Док, я не понимаю, о чем вы говорите.

Эрик приблизил свое лицо к лицу помощника официанта.

– Ты видел, что случилось с Лос-Анджелесом, Лаутоном? С теми городами, где прокатился синдром?

Глаза мальчишки широко раскрылись.

– Док, я...

– Дай мне это!

Свободная рука Томми метнулась под одежду и извлекла толстый конверт, сунув его в руку Эрика.

Эрик отпустил руку мальчишки. На конверте было нацарапано: "Это докажет вам, что вы не правы насчет Пита". И подпись: "Колин".

– Ты собирался сохранить это для себя? – спросил Эрик.

Томми скривил губы.

– Любой дурак поймет, что это чертежи музикрона, док. Ценная вещь.

– Странные у тебя идеи, – сказал Эрик. Он поднял глаза. – Они направились в Беллингем?

– Ага.

Унитаб-экспресс доставил Эрика в Беллингем за двадцать одну минуту. Он выпрыгнул из него и побежал к станции, расталкивая в стороны людей. Воздушный экспресс взмыл в воздух в дальнем конце поля. Эрик споткнулся и взмахнул руками, пытаясь обрести равновесие.

В здании вокзала от окна билетных касс мимо него несся стремительный людской поток. Эрик подбежал к окну, навалился на стойку.

– Когда следующий экспресс до Лондона?

Девушка взглянула на справочный экран.

– Следующий будет в 12:50 завтра днем, сэр. Вы опоздали.

– Но это двадцать четыре часа!

– Вы прибудете в Лондон в 4:50 пополудни, сэр. – Она улыбнулась. Чуть-чуть опоздаете на чаепитие. – Она посмотрела на его эмблему.

Эрик вцепился в край стойки.

– Это двадцать девять часов – слишком поздно.

Он отпрянул от окна и повернулся.

– Это лишь четырехчасовой рейс, доктор.

Эрик вернулся.

– А могу я заказать частный рейс?

– Извините, доктор. Надвигается магнитная буря. Придется отключить направляющий луч. Понимаете?

– Существует ли возможность связаться с пассажирами экспресса?

– По личному делу, доктор?

– Это чрезвычайная ситуация.

– Могу ли я уточнить?

Эрик мгновение раздумывал, разглядывая девушку. Он подумал: "Та же проблема... мне никто не поверит".

– Не имеет значения, – сказал он. – Где здесь ближайший визифон? Я оставлю для нее сообщение на Плимутском вокзале.