Текст книги "Похититель душ"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Пол Фредерик
Похититель душ

Фредерик ПОЛ

ПОХИТИТЕЛЬ ДУШ

Ну что ж, действовали мы довольно быстро. Этот самый Ван-Пелт объявился в Пентагоне в четверг, а к следующему понедельнику отряд из ста тридцати пяти солдат с полным снаряжением под моей командой окружил берлогу старика.

Ему это не понравилось. Так я и предполагал. Как только грузовики въехали во двор, он вылетел из большого дома.

– Убирайтесь отсюда! Убирайтесь немедленно! Это частная собственность, а вы сюда врываетесь! Я этого не потерплю, слышите? Убирайтесь!

Я вылез из джипа и спокойно представился ему:

– Полковник Уиндермир, сэр. Имею приказ обеспечить охрану ваших лабораторий. Прошу ознакомиться – копия приказа.

Он рычал и шипел, но в конце концов вырвал бумаги из моей руки. Ничего не поделаешь, они были подписаны самим генералом Фолленсби. Я вежливо стоял возле него: хотел, чтобы в его же интересах все прошло спокойно. Я предпочитаю штатских без нужды против себя не восстанавливать. Но он явно не думал о своих интересах.

– Ван-Пелт! – завопил он. – Так, значит, этот продажный гад...

Я внимательно слушал. Он был в ударе. Заявил, что Ван-Пелт, в прошлом его сотрудник, якобы не имел никакого права сообщать Пентагону, что эффект Хорна можно применить и для военных целей. Убедительность его жалобам придавало их словесное оформление.

В конце концов мне пришлось его перебить:

– Доктор Хорн, генерал поручил мне передать вам его личное заверение в том, что мы никак не будем вмешиваться в вашу работу. Разговор идет только о вашей безопасности. Я надеюсь, что вы понимаете, как важна безопасность, сэр.

– Безопасность! Послушайте, лейтенант, я не потерплю...

– Полковник Уиндермир, сэр.

– Полковник, лейтенант, генерал, черт возьми, не все ли равно? Выслушайте меня! Эффект Хорна – моя личная собственность, не ваша, не Ван-Пелта, не правительства, ничья – только моя! Я работал над разделением личности, когда вас еще и на свете не было...

– Безопасность, сэр, – сказал я резко.

Он выпучил на меня глаза, и я кивнул в сторону моего шофера.

– Он не имеет допуска, доктор Хорн, – объяснил я. – Все в порядке, О'Хейр, вы свободны.

Сержант О'Хейр козырнул мне и отъехал.

Я сказал вежливо:

– Доктор Хорн, поймите же, я здесь нахожусь для того, чтобы вам помогать. Если вам что-нибудь потребуется, только заикнитесь – я все раздобуду. Даже если вам захочется поехать в город, это можно будет устроить. Конечно, лучше нас предупредить за двадцать четыре часа, чтобы мы могли организовать маршрут следования...

Он коротко ответил:

– Молодой человек, катитесь к черту.

Повернулся и потопал к большому дому. Я смотрел ему вслед и, помню, думал, что для старого козла восьмидесяти или восьмидесяти пяти лет он сохранил массу энергии.

Я занялся своими делами, а доктор Хорн тем временем схватил телефонную трубку и решил выразить Пентагону свой протест против нашего присутствия. Когда он, наконец, понял, что кричит в выключенный аппарат и что ни один разговор на этой линии не состоится без моего на то разрешения, он закатил новую бучу.

Но, сами понимаете, это ни к чему не привело, коль скоро приказ был подписан самим генералом Фолленсби.

На следующее утро в восемь ноль-ноль я провел учебную тревогу и симулировал проникновение врага, чтобы отряд Находился в постоянной боевой готовности. Проверка прошла великолепно. И приказал сержанту О'Хейру проникнуть в дом с юга, со стороны болота, и в пятидесяти метрах от кордона его засекли. Он мне об этом докладывал весь дрожа, покрытый грязью.

– Эти убийцы... то есть караульные, сэр, чуть не прострелили мне голову. Если бы рядом не оказалось дежурного офицера, они бы наверняка это сделали. Только он меня узнал.

– Отлично, сержант, – я отпустил его и пошел завтракать.

Саперы потрудились на славу и за ночь окружили участок проволокой под током в три ряда с висящей полосой спиралей из колючей проволоки. Через каждые пятьдесят метров и по углам возвышались сторожевые вышки, да, кроме того, солдаты для лучшего обзора срезали растительность на двадцать ярдов от проволоки. Я было подумал, что недурно вызвать бульдозер и сделать кольцевую дорогу, по которой мог бы курсировать на джипе мобильный патруль, но решил, что в этом нет острой необходимости.

Я был голоден и хотел спать – ночью саперы, натягивая проволоку, страшно шумели. Но в общем я был доволен, хоть и несколько раздражен.

Мне позвонил начальник караула и спросит, что делать. Из города приехал Ван-Пелт, и караул не пропускал его без моего разрешения. Я разрешил, и через секунду в комнате, где я завтракал, появился Ван-Пелт. Он выглядел обеспокоенным и в то же время торжествующим.

– Как он это проглотил, полковник? – спросил он. – Ну... я хотел спросить, он разозлился?

– Еще как, – ответил я.

– О, – Ван-Пелт чуть вздрогнул, потом пожал плечами. – Ну ладно, вы здесь, так что, полагаю, он ни на что не осмелится. – Голодными глазами Ван-Пелт взглянул на пироги и сосиски. – Я... э-э-э... не успел позавтракать...

– Будьте моим гостем, доктор Ван-Пелт.

Я приказал принести еще один прибор и вторую порцию завтрака. Он сожрал все – бог знает, как это в него уместилось. Посмотришь на него, так можно подумать, что он на своих жировых запасах промарширует двести миль. Ростом он был примерно пять футов шесть дюймов, ну, может, семь, а весил фунтов двести восемьдесят. Он был настолько не похож на доктора Хорна, насколько это возможно.

Я спрашивал себя, как же они могли уживаться друг с другом, но я уже знал ответ на этот вопрос. Они уживались плохо, иначе зачем бы Ван-Пелту бежать в Пентагон. Разумеется, я пытался быть объективным. Я хочу сказать: раз генерал Фолленсби считает, что так надо в интересах национальной обороны...

Но я ничего не мог с собой поделать. Я представил, как бы я себя чувствовал, если б кто-нибудь из моих подчиненных сделал такой финт через мою голову. Правда, военная дисциплина одно, а дела штатские, как я их понимаю, – совсем другое, но все-таки...

Так или иначе, а он это сделал, и вот мы здесь. На войну не похоже, но приказ есть приказ.

В четырнадцать ноль-ноль я нанес визит доктору Хорну.

Когда я вошел в сопровождении военного клерка-стенографиста, он поднял голову, но промолчал. Просто указал на дверь.

Я сказал:

– Добрый день, доктор Хорн. Если это время для ежедневного доклада о проделанной работе вас не устраивает, вы только слово скажите. Как вы знаете, я нахожусь здесь для того, чтобы оказывать вам помощь. Может, вас больше устроит время от двенадцати до тринадцати ежедневно? Или для вас удобнее утро?

– Ежедневно?

– Разумеется, сэр. Возможно, вы не обратили внимания на параграф восемь моего приказа. Инструкциями генерала Фолленсби предусмотрено...

Он прервал меня неуважительным замечанием в адрес генерала Фолленсби, но я сделал вид, что не расслышал. Кроме того, вероятно, он был прав.

Я сказал:

– Для начала, сэр, я полагаю, что вы будете так любезны провести нас по лаборатории. Я полагаю, что капрал Мак-Кейб сможет записывать ваши слова с нормальной скоростью.

– Какие еще слова?

– Да ваши, о проделанной работе сэр. Чего вы достигли за прошедшие двадцать четыре часа. Конечно, на этот раз в виде исключения мы подобьем итоги по сегодняшний день.

Он заорал:

– Нет! Никогда! Я решительно отказываюсь!

Я был к этому готов. Дал ему вдоволь поорать. Когда он кончил, я очень просто все ему разъяснил. Я сказал: "Только так и будет".

Он запнулся и задохнулся.

– Как? Ты, вонючий армейский... Слушай, кому это пришло в голову...

Он замолчал и, нахмурившись, посмотрел на меня. Я был рад, что он замолчал, так как в секретной части приказа (в параграфах, которые я не показывал доктору Хорну, потому что он не имел допуска к секретным материалам) был параграф, предусматривающая подобную ситуацию.

Ван-Пелт предупредил генерала, что состояние здоровья Хорна оставляет желать лучшего. Кажется, апоплексия – я не очень-то разбираюсь в медицинских терминах. Во всяком случае, Ван-Пелт в беседе с сотрудниками разведотдела сообщил, что старик может помереть в любой момент. И надо сказать, что это было похоже на правду, особенно когда он бесился. Конечно, я не хотел, чтобы он помер прежде, чем я завершу анализ обстановки, для чего мне и требовался его доклад.

Хорн сел. Он сказал скрипучим голосом:

– Вы намерены упорствовать?

– Да, сэр.

– Тогда я полагаю, что должен приспособиться к ситуации, – сказал он, по-старчески хитря. – Что же конкретно вам требуется, лейтенант?

– Доклад, сэр.

Он коротко кивнул: "Вот именно".

Ага, сказал я сам себе, разумеется, дело принимает интересный оборот. Вы думаете, он постарается добиться моего расположения, чтобы потом позвонить своему конгрессмену? Или просто заставит меня отвернуться, чтобы треснуть по затылку?

– Да-да, доклад. Вот именно, – сказал он, задумчиво глядя на какую-то машину. Машина несколько напоминала СКР-784 модели МАРК-XII, той самой, что имеет какое-то касательство к радио, радару, ко всякой электронике. С этим пускай разбираются связисты. У меня своя работа, у них своя. – Вот именно, – повторил он, поднимаясь. – Придется подчиниться вашим желаниям. Посмотрите на мой поликлоидный квазитрон. Как видите...

Капрал Мак-Кейб издал жалкий звук. Я посмотрел на него. Он был в затруднительном положении.

– Сэр, – прервал я доктора. – Не произнесете ли вы это слово по буквам?

Он хихикнул.

– Очень просто. П-О-Л-И-К-Л-О-И-Д-Н-Ы-Й К-В-А-З-И-Т-Р-О-Н. Итак, лейтенант, надеюсь, вы знакомы с различными потенциометрическими исследованиями мозга, которые... Впрочем, лучше начать с самого начала. Как вы знаете, мозг в основном является электрическим устройством. Потенциометрические исследования показали...

Через каждые тридцать-пятьдесят секунд он взглядывал на меня, склонял голову набок и ждал. И я говорил: "Понятно", а он отвечал: "Разумеется" и продолжал. Положение капрала Мак-Кейба, конечно, было незавидным, но я, пожалуй, наслаждался. Это меня успокаивало. В конце концов привыкаешь извлекать выгоду из любой ситуации. Нельзя же провести столько часов на штабных совещаниях, сколько провел я, и не научиться при этом тактике выживания в сложных ситуациях.

Когда он окончательно закруглился (Мак-Кейб только тихо стонал), я кратко подытожил:

– Иначе говоря, сэр, вы усовершенствовали метод электронного убийства человека на расстоянии.

По какой-то причине мое заявление потрясло доктора Хорна.

Он уставился на меня.

– Электронного, – сказал он. – Убийства. Человека. На расстоянии.

– Это мои слова, – согласился я.

– Вот именно, вот именно, – он прочистил глотку и глубоко вздохнул. Лейтенант, не сделаете ли вы мне одно признание? Ради всего святого, что в моих словах внушило вам эту идиотскую мысль?

Я с трудом верил собственным ушам.

– Как так? Это же мне сказал генерал! А он, как вы понимаете, предварительно беседовал с Ван-Пелтом.

Я ломал голову – что он там еще замыслил? Пытается сделать вид, что оружие не сработает?

Битых двадцать пять секунд он проклинал Ван-Пелта. Затем взял себя в руки и опять задумался.

– Нет, – сказал он. – Нет, Ван-Пелт этого сказать не мог. Это ваш идиот-генерал совсем рехнулся.

Я заявил официальным тоном:

– Доктор Хорн, не желаете ли вы тем самым сказать... – Я взглянул на Мак-Кейба. Он подсказал мне шепотом название. Я продолжал: – Что ваш поликлоидный квазитрон не может с помощью электроники лишить человека жизни на расстоянии?

Он ругался как маньяк. Будто бы что-то доставляло ему физическую боль. Наконец он с трудом признался:

– О да. Да, очевидно, да. Можно ли сказать, что паровоз окисляет уголь, превращая его в силицированные частицы? Конечно, можно. Обычно они называются золой. А раз так, значит, можно сказать, что квазитрон убивает людей.

– А я что говорил!

– Отлично. Именно так, – ответил он, морщась словно от боли. – Да, теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Теперь мне ясно, почему вы здесь находитесь. А то я, сознаюсь, удивлялся. Вам кажется, что квазитрон оружие.

– Разумеется, сэр.

– Ага.

Он сел, достал толстую, черную трубку и принялся набивать ее. Потом бодро произнес:

– Тогда мы друг друга понимаем. Моя машина превращает людей в трупы. Того же можно добиться с помощью булыжника, о чем совершенно независимо от меня некоторое время назад догадались питекантропы. Ладно, вас интересует именно этот аспект. Очень хорошо.

Он зажег трубку.

– Как я указывал, мой квазитрон способен производить некоторые операции, недоступные булыжнику. Он может выделять субстанцию, имеющую отрицательный заряд по отношению к человеческому телу. Назовем эту субстанцию иксом и отметим, что в сочетании с человеческим телом она создает человека. Если же вычесть ее из человека, получится труп. Но вам на это наплевать.

Честно говоря, я растерялся. Я сказал резко:

– Сэр, боюсь, что я вас не понял.

– Я отлично знаю, что вы меня не поняли, – рявкнул он. – Все мы трупы, ясно? Трупы, населенные привидениями, одушевленные трупы! И на всем белом свете существует лишь один человек, который может разделить другого на составные части, не погубив его при этом. Это я. И существует единственный способ провести такую операцию – с помощью моего квазитрона! Лейтенант, вы тупица, идиот! Я...

Пожалуй, этого было достаточно.

– До свиданья, сэр, – сказал я вежливо, хотя он, оглушенный звуками собственного голоса, вряд ли слышал меня. Я кивнул капралу Мак-Кейбу. Он захлопнул записную книжку, бросился отворять передо мною дверь, и мы удалились.

Зачем нам было оставаться? Разве не ясно, что я набрал достаточно материала для анализа ситуации?

На всякий случай тем же вечером я вызвал к себе в комнату Ван-Пелта. Я желал получить подтверждение тому, что старик в своем уме.

– Он абсолютно в своем уме, полковник Уиндермир. Абсолютно! – Двойной подбородок Ван-Пелта трясся. – Но он опасен. Он крайне опасен. Особенно опасен для меря. Разумеется, я надеюсь на ваше покровительство и защиту. Разумеется. Он опасен. Я...

Он замолк, глядя на буфет, где стояла ваза с фруктами (я люблю побаловаться фруктами после ужина). Он кашлянул.

– Полковник, не разрешите ли вы...

– Берите сколько угодно, – сказал я ему.

– Большое спасибо! Большое спасибо! Какие яблоки! Честно говоря, полковник Уиндермир, я полагаю, что яблоко – лучшее произведение природы. Не считая, конечно, груш. Должен признаться, что груши...

– Дорогой доктор Ван-Пелт, простите меня, – перебил я его. – Мне нужны точные сведения о докторе Хорне. Что он имел в виду, говоря о привидениях.

Он посмотрел на меня пустыми глазами, вгрызаясь в яблоко.

– Привидения? – Он хрустнул яблоком. Хруп, хруп. – Боже мой, полковник, – хруп, хруп, – полковник Уиндермир, я не понимаю... А, привидения! – хруп! – Конечно, конечно. Это просто такое выражение, которое употребляет доктор Хорн. Вы же знаете его манеру. Понимаете, существует разница между живым и мертвым человеком, и эту разницу доктор Хорн называет привидением. – Он хихикнул, бросил огрызок в мою корзину для бумаг и взял другое яблоко. – Назовите это жизнью плюс интеллект плюс душа, если такое слово есть в вашем лексиконе, полковник. Доктор Хорн объединяет все это термином "привидение".

Я припер его к стенке!

– Значит, на этой машине выпекают привидения?

– Нет, нет! – воскликнул он, почти потеряв самообладание. Полковник, не давайте ввести себя в заблуждение! Доктор Хорн невоспитанный, беспринципный человек, но не дурак и не мошенник. Забудьте о слове "привидение", раз уж этот термин вас так пугает. Думайте о... о... – Он подыскивал нужное слово. – Думайте просто о разнице между жизнью и смертью. Вот эту разницу и улавливает машина доктора Хорна. Жизнь, интеллект – все это электрические явления, понимаете? И доктор Хорн может извлекать их из человеческого тела, хранить их, если считает нужным, заменять и даже вкладывать в другое тело.

Он кивнул, подмигнул мне и вгрызся во второе яблоко. Хруп, хруп, хруп.

Вот так-то!

Отделавшись от него, я какое-то время старался взять себя в руки.

Этот странный старик обладал машиной, которая может вытащить ум из тела и – да-да! – вложить его в другое тело!

Черт возьми, почему они не сказали об этом сразу, вместо того чтобы напускать туману?

Естественно, что я не поверил этому, пока не увидел собственными глазами. На следующее утро по моей просьбе доктор Хорн поместил курицу и спаниеля в свой так называемый поликлоидный квазитрон и поменял им умы.

Вот тогда я поверил. Я увидел, как курица старалась махать хвостом, а спаниель, всхлипывая, царапая нос, пытался склевать кукурузное зерно.

Глаза капрала Мак-Кейба чуть не вылезли из орбит. Он начал было что-то записывать, потом взглянул на меня, медленно покачал головой и уставился в пространство.

Хорошо, им я займусь позже. Я сказал:

– Да, вам это удается, доктор Хорн. Вы можете взять курицу и пересадить ее в спаниеля, и наоборот.

Он наклонил голову, так как был слишком заносчив, чтобы меня поблагодарить.

– Именно так, лейтенант.

– И вы можете проделывать это с людьми?

– Конечно могу! Конечно могу! – зарычал он. – Ох уж эти мне глупейшие законы, которыми руководствуются научные учреждения! Я пытался, клянусь, пытался получить разрешение на проведение простого обмена. Допустим, один человек умирает от рака, а другой лишен рассудка. Почему бы и нет? Вложите здоровый дух в здоровое тело, и пусть больные тела и души гниют вместе! И думаете, они мне это разрешили?

– Понимаю. Значит, вам так и не удалось это сделать?

– Ни разу. – Он глядел на меня, его старческие глазки сверкали. – Но теперь сюда приехали вы, лейтенант. Человек военный. Очень смелый человек, не так ли? А мне всего-навсего нужен один доброволец. Этот трусливый Ван-Пелт отказался, мой садовник отказался, все отказались! Но вы...

– Ответ отрицательный, сэр! – Нет, вы только посмотрите, как высоко он себя ценит! – Я не лейтенант, а старший офицер! И полагаю, что вы не имеете представления, как много вложили в меня наши вооруженные силы!

– Но, лейтенант, важность...

– Ответ отрицательный, сэр.

Тупость этого человека меня поражала. Предложить такое мне, полковнику! Как это отразится на моем деле N_201? А что тогда станет с выслугой лет? Пентагон будет взбешен, именно взбешен!

Стараясь сохранять спокойствие, я сказал:

– Вы не разбираетесь в военных делах, доктор Хорн. Могу вас заверить: если возникнет нужда в добровольцах, мы вам их предоставим. Верьте мне, сэр, мы здесь только для того, чтобы вам помогать! Любой из наших нижних чинов будет счастлив – нет, горд! – предложить себя... капрал Мак-Кейб! А ну-ка назад!

Но было уже поздно. Визжа от страха, он вылетел из комнаты.

Я в некотором замешательстве обернулся к доктору Хорн у.

– Так, сэр... мы в таких вещах разбираемся. Парень в состоянии шока. Но я отыщу вам добровольца. Поверьте мне!

Старик был доволен, как кадет-выпускник перед первым парадом, но старался этого не показывать. Он очень сдержанно произнес:

– Именно так, лейтенант... я хотел сказать майор. То есть капитан. Завтра мы начнем опыт.

Завтра! Какой прекрасный день! Ведь я увидел, что доктор Хорн выполнит свое обещание, и я – единственный из всех – понимал, что это означает. Оружие? Чепуха, это куда важнее оружия.

Требовалось только отыскать добровольцев.

– Доверьтесь мне, – посоветовал я доктору Хорну.

Я вызвал дежурного по сортиру, который получил наряд вне очереди за бегство в город без увольнительной, и, когда я объяснил ему, что его ждет в военном трибунале, он вызвался добровольцем с потрясающей быстротой. Он даже не спросил меня, на что вызвался.

Мне нужны были два добровольца. Мой заместитель, и это я говорю с гордостью, вызвался вторым. Он очень смелый человек, типичный командир.

Мы прибыли в лабораторию доктора Хорна. По моей просьбе людей привязали и креслам, анестезировали – я хотел соблюсти секретность, поэтому не желал, чтобы они знали, что с ними происходит. Перед тем как начать, мой заместитель прошептал:

– Сэр, меня не пошлют во Вьетнам?

– Я обещаю вам, капитан, – сказал я торжественно и прямо у него на глазах разорвал мое заявление об отправке его на фронт, которое я написал прошлой ночью. Он уснул счастливым.

Гудение, жужжание, треск. Я не очень-то смыслю в науке, но, когда электрические искры потухли и жужжание замерло, доктор Хорн сделал им какие-то уколы.

Первым открыл глаза дневальный по сортиру. Я встал перед ним.

– Имя, чин, звание и номер!

– Сэр, – ответил он четко. – Леффертс, Роберт Т. Капитан армии США, личный номер 0-а339615!

Боже мой! Но я решил перепроверить его следующим вопросом:

– Куда вы не хотите быть переведены?

– Разумеется, во Вьетнам, сэр. Прошу вас, сэр, куда угодно, только не туда! Я же вызвался быть добровольцем! Я буду...

Я кивнул доктору Хорну, и новый укол погрузил "капитана" в сон.

Затем дошла очередь до тела, которое раньше было моим заместителем. Тело открыло глаза.

– Полковник! Я передумал! Я пойду на губу, только...

– Вольно! – скомандовал я и кивнул доктору Хорну.

Сомнений не было.

– А вы, оказывается, можете.

Он кивнул.

– Вот именно, лейтенант. Могу.

Пока он переключал их обратно, я начал соображать, что к чему.

Придя в свой кабинет, я немедленно снял телефонную трубку.

– Срочность номер один! – приказал я. – Дайте мне Пентагон! Срочный секретный разговор с генералом Фолленсби. Попросите его включить противоподслушивающие устройства.

Я положил трубку полевого телефона в ящик. Оружие? Оружие – ничто по сравнению с этой машиной. У нас в руках весь мир. Признаюсь, я был на седьмом небе от счастья. Я отчетливо видел генеральские погоны на своих плечах – армия ничего не пожалеет для офицера, который сделает ей такой подарок.

С шумом и грохотом в комнату ворвался Ван-Пелт. Морда у него была перемазана, в кулаке он держал тающую шоколадку.

– Полковник Уиндермир! – прохрипел он. – Вы дали Хорну провести испытание! Но ведь именно этого он и добивался! Он...

Это было невыносимо.

– О'Хейр! – зарычал я. Робко появился сержант О'Хейр. – Как вы посмели пропустить этого человека без моего разрешения? Неужели вы не видите, что у меня секретный разговор с Вашингтоном?

О'Хейр промямлил:

– Сэр, он...

– Выкиньте его отсюда!

– Слушаюсь, сэр!

Толстяк пытался сопротивляться, но О'Хейр куда крупнее его. И все-таки Ван-Пелт сдался не сразу. Он что-то вопил, расстраивался, но, честно говоря, я его не слушал, потому что тут мне дали Пентагон.

– Генерал Фолленсби? Докладывает полковник Уиндермир, сэр. Прошу включить противоподслушивающее устройство.

Я нажал кнопку, изолирующую разговор с моей стороны. Через секунду я услышал голос генерала, но любой другой, кто подключился бы к разговору, услышал бы только треск электрических разрядов.

Я вкратце изложил генералу все, что видел. Вначале он был раздражен и разочарован. Этого я и ожидал.

– Менять людей, Уиндермир? – он говорил на высоких тонах, и в голосе его слышалось недовольство. – Какой нам прок от того, чтобы менять их друг на дружку? В этом нет никаких стратегических выгод. Может быть, противник немного растеряется, если мы раздобудем двух-трех их командиров. И это все? Я надеялся на что-то большее, Уиндермир. На то, что можно сейчас же применить в военных операциях. Этого Ван-Пелта следует проучить, чтобы он попусту не отнимал времени у руководителей Армии.

– Генерал Фолленсби, могу ли я привлечь ваше внимание? Предположим, сэр, что некто решил посетить Соединенные Штаты. Предположим, мы окружим его вместе со всей его свитой. И поменяем их. Поместим наших людей в их тела. Понимаете?

Сначала он решил, что я свихнулся. Об этом можно было легко догадаться:

– Полковник Уиндермир, что вы мелете?

– Это совершенно реально, сэр, – сказал я убежденно. – Поверьте мне, я это видел. Но допустим, именно такую операцию нам провести не удастся. А что вы скажете о враждебном США после? Подстерегите его, поместите внутрь нашего разведчика. Понимаете, сэр? Нет сомнений в том, какой разведке достанутся все секретные сведения, не так ли? Или... если мы не захотим делать этого в мирное время, то как насчет войны? Возьмите двух пленных, посадите внутрь наших людей и обменяйте их пленных на наших. – Я продолжал в том же духе и не уверен, что в чем-нибудь его убедил. Но совершенно точно, что к тому моменту, когда он повесил трубку, он уже сильно задумался.

На следующий день у меня с ним была назначена встреча в Пентагоне. И я знал, что раз уж я там окажусь, то считайте – дело сделано. Он один не захочет брать на себя всю ответственность за такое решение. Но он созовет совещание, и уж кто-нибудь в штабе схватит суть дела.

Я уже чувствовал, как горят на моих плечах генеральские звезды...

– Что случилось, О'Хейр? – спросил я.

Этот парень меня раздражал. Он опять сунул голову в дверь и выглядел очень встревоженным. Ему было о чем тревожиться, и я был склонен подбавить ему еще.

– Сэр, это Ван-Пелт, – он проглотил слюну. Вид у него был довольно дурацкий. – Я не знаю, спятил он или нет, но он говорит... он говорит, что доктор Хорн хочет жить вечно! А еще он говорит, что Хорну не хватало только испытаний на человеке. Я не понимаю, о чем это он, но он говорит, сэр, что, раз вы теперь дали ему провести испытание, он схватит первого попавшегося человека и сопрет его тело. Какой в этом смысл, сэр?

Какой смысл?

Я отбросил его прочь, задержавшись лишь на секунду, чтобы схватить пистолет.

Это имело огромный смысл.

Вот чего следовало ожидать от такого человека, как доктор Хорн, – он ухватился за ценное изобретение и использует его для того, чтобы воровать чужие тела и продолжить свою старческую жизнь в молодом теле.

А если это случится, что тогда будет с моей генеральской звездой?

Я знал ход мыслей Хорна. Укради тело, разбей машину, беги подальше. Сможем ли мы его выследить? Невозможно. Никаким тестом в мире – ни по отпечаткам пальцев, ни по строению сетчатки, ни по типу крови – мы не сможем отличить Джона Смита от Хорна, который сидит в теле Джона Смита.

Так он и сделает. Я сразу это понял.

Ван-Пелт ушел в лабораторию, победив собственную трусость. Конечно, он хотел остановить Хорна, но какой смысл имело его вторжение в лабораторию? Что он, хотел подарить свое тело Хорну?

А если одного недостаточно, всегда найдутся другие, потому что вокруг шныряло множество людей из моего отряда, и Хорну будет нетрудно заманить кого-то внутрь. И он ждать не будет, так как знает, что его собственное тело в любую минуту может отказать. Тело это старое, изношенное, к тому же охваченное волнением, окрыленное надеждой – оно может рухнуть от малейшего толчка.

Я вбежал в здание и пронесся через неосвещенные темные залы, к комнате, где стоял поликлоидный квазитрон...

Я споткнулся о человеческое тело, пошатнулся, упал, и пистолет вылетел у меня из рук. Я поднялся на колени, опираясь руками о пол, и потрогал тело. Оно все еще было теплым, мало того, это было тело доктора Хорна. Пустой кокон, оставленный обитателем!

А надо мной возвышалась фигура, бывшая недавно Ван-Пелтом. Он держал пистолет.

– Слишком поздно! – вскрикнул он. – Вы опоздали, полковник Уиндермир!

Ван-Пелт! Но в этой толстой, мягкой оболочке жил не Ван-Пелт. Это доктор Хорн-Ван-Пелт держал в одной руке пистолет, а в другой железный стержень. И с его помощью он разбивал поликлоидный квазитрон. Бац! Фонтаном разлетаются искры! Бац! И машина начала оседать и рассыпаться.

Он был вооружен. Это очень осложняло ситуацию.

Но положение не было безвыходным. Потому что мы были не одни.

Рядом с моим упавшим пистолетом лежало другое тело. Не мертвое, но без сознания. Это был капрал Мак-Кейб, выведенный из строя ударом стержня по голове.

– Остановитесь! – крикнул я, поднимаясь. Хорн-Ван-Пелт обернулся ко мне. – Стоп! Не ломайте машину! От нее зависит больше, чем вы можете вообразить, доктор Хорн! Речь идет не только о вашей жизни, поверьте мне, доктор Хорн. Я добьюсь, чтобы у вас было много тел, хороших тел, чтобы ваш разум жил столько, сколько вы сами этого желаете. Но подумайте о безопасности нашей страны! Вспомните о вашем святом долге перед наукой! Я молил его, а перед моими глазами маячили генеральские звезды.

Капрал Мак-Кейб пошевелился.

Я встал. Носитель доктора Хорна, Ван-Пелт, выронил железный стержень, перехватил пистолет в правую руку и глядел на меня в упор. Хорошо. Пусть лучше целится в меня, чем в капрала Мак-Кейба.

– Вы не должны разрушать машину, доктор Хорн, – сказал я. – Нам она нужна.

– Но она уже разрушена, – ответил маленький жирный человечек, указывая на обломки. – Я не доктор...

– Бах!

Пуля Мак-Кейба ударила в основание черепа. Мозг, который принадлежал когда-то Ван-Пелту, а потом Хорну, перестал существовать. Маленький толстяк был мертв.

Вот когда я взъярился!

– Дурак, идиот, слов у меня нет! – кричал я Мак-Кейбу. – Ты зачем его убил? Прострелил бы ему руку, ранил бы его, ноги бы ему переломал, вышиб бы пистолет. А теперь он мертв, и машина сломана!

Так, увы, уплыли мои генеральские звездочки.

Капрал смотрел на меня странным взглядом.

Я взял себя в руки. Мечта жизни ушла, и этому ничем не поможешь. Может быть, инженерам удастся разобраться в обломках и построить новую машину?.. Но, взглянув на разрушения, я понял, что это лишь очередная мечта.

Я глубоко вздохнул.

– Ладно, Мак-Кейб, – сказал я строго. – Отправляйся в барак. Я с тобой потом поговорю. А сейчас мне придется звонить в Пентагон и постараться объяснить, как ты умудрился нам все испортить.

Мак-Кейб нежно погладил пистолет, положил его на пол и ушел. Я мужественно доложил обо всем генералу, стоя по стойке смирно, пока телефонная трубка меня отчитывала, и не успел положить трубку на место, как телефон зазвонил вновь. Я услышал голос Мак-Кейба.

– Что еще, капрал? – возмутился я. – Я занят.

– Я только позвонил, чтобы доложить, что еще не нашел своего барака. Но скоро найду. Очень скоро, лейтенант.

– Доктор Хорн! – ахнул я.

– Вот именно, лейтенант, – сказал он и захихикал, вешая трубку.