Текст книги "Рифы космоса"

Автор книги: Фредерик Пол

Соавторы: Джек Уильямсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

С другой стороны, в немногих вещах фактор X себя проявлял. Он оказывал влияние на работу мозга пространственника – имелись определенные изменения в его энцефалограмме в момент парения. Он же, похоже, возбуждал тревогу у других млекопитающих. Это случайно было замечено, когда кот забрел в ракетную шахту с клеткой. Как только пространственник взлетел, кот молнией выскочил из шахты, выгнув спину дугой, шерсть его стояла дыбом, глаза горели. Кроме того, он давал нереактивную тягу. Чем бы ни был фактор X, он поднимал пространственника со дна клетки. Однажды пространственника даже замотали в цепи весом более шести сотен фунтов. Словно развлекаясь, существо взлетело с цепями так же легко, как и без них, и парило около часа, мурлыкая про себя. Неразрешимая загадка могла хоть кого свести с ума. И все же, думал Райленд, пусть это небольшое утешение, но самому пространственнику стало в последнее время лучше. Раны его затягивались. Маленькие существа-симбиоты сумели частично выжить. И пространственник казался сейчас более энергичным и подвижным. Донна Криири будет довольна. Но больше, кажется, никто не был доволен Райлендом. Генерал Флимер большую часть времени проводил в своих апартаментах и выбирался только для того, чтобы отпускать ядовитые замечания и путаться под ногами. Другие высшие офицеры Группы не могли ретироваться по примеру Флимера, потому что имели непосредственные обязанности, но они постарались в полной мере выразить Райленду свою неприязнь. Дружелюбно держался лишь майор Чаттеради, что было его второй природой. Он каждый час являлся с рапортом. И не доставлял никаких хлопот. Если Райленд был занят, майор незаметно ждал у него за спиной. Если Райленд был свободен, майор задавал минимум вопросов и уходил. Райленд был совершенно уверен, что все сведения поступали сначала в Машину, потом – генералу Флимеру, но он не видел причины, по которой следовало бы вмешиваться в процесс передачи. И не видел причин надеяться на удачу, если бы он решил попробовать помешать. Он был опом. Однажды Опорто сказал ему:

– Слушай, тут что-то про твою подружку.

Моргая, Райленд оторвался от бумаг.

– О ком? – Он действительно не мог сразу сообразить, потом вспомнил предыдущие замечания Опорто. – Ты говоришь о мисс Криири?

– Ну да, мисс Криири, – коротышка ухмыльнулся. – Она отправилась на Луну. Вместе с папочкой.

– Прекрасно, – сказал Райленд. Он следил за тем, чтобы голос не выдавал его, и одновременно думал, что неизвестно, кого он хочет обмануть. Как бы старательно ни скрывал он свой интерес от Опорто, он не мог скрыть его от себя самого. Что-то его волновало, когда упоминали имя Донны Криири. Опорто лениво облокотился на стол Райленда.

– Ну, не знаю, так ли это прекрасно, Стив, – обеспокоенно сказал он. – Может, им стоило остаться дома и присмотреть за делами. Ты слышал о катастрофе в парижском туннеле субпоезда?

– О чем? – Райленд устало положил в сторону пачку докладов и посмотрел на товарища. Глаза жгло. Он потер их, подумав, что ему необходимо выспаться. Но не стоит, решил он, ведь восемь часов он уже проспал за прошедшие двое суток. В любом случае у него не было времени. Поэтому он отбросил в сторону эту мысль и спросил: – Черт побери, о чем речь, Опорто?

– О том, что я сказал, – ответил коротышка. – Парижский субпоезд в Финляндию попал в катастрофу. Пропало без вести больше сотни человек, то есть погибли, ясное дело. Если туннель проваливается на глубине сотни миль, то ясно, что это за «пропали».

Райленд был поражен.

– Но этого не может быть! – сказал он. – Я ведь знаю расчеты этих туннелей. Они могут обвалиться, верно, но не сразу. По крайней мере часа за три до аварии начнется ослабление кольцевого поля. И всегда можно успеть задержать поезд.

Опорто пожал плечами.

– Сто погибших человек были бы рады это услышать, Стив, – сказал он.

Секунду Райленд молчал.

– Может быть, ты и прав, – сказал он устало. – Вероятно, Планирующему следовало бы лично следить за подобными вещами... А, здравствуйте, майор.

В комнату, улыбаясь и дружелюбно поглядывая сквозь стекла очков, вошел майор Чаттеради.

– Я подумал, нет ли у вас новостей, мистер Райленд.

Пока Райленд перебирал бумаги на столе, Опорто сообщил:

– А мы как раз говорили о катастрофе в туннеле под Парижем, майор.

Карие глаза Чаттеради сделались непроницаемыми. Повисла неловкая тишина. Райленд вдруг понял, что майор Чаттеради очень интересуется аварией между Парижем и Финляндией. Странно, подумал он, какое он имеет к ней отношение? Но Райленд слишком устал, чтобы развивать мысль дальше.

Он нашел нужный листок и протянул заявку майору. Чаттеради просмотрел бумагу, сначала мельком, потом более внимательно. Его подстриженные ежиком волосы, казалось, встали дыбом.

– Но, мой дорогой Райленд! – запротестовал он. – Это оборудование...

– Я сверился с Машиной, – упрямо сказал Райленд. – Вот. – Он показал майору Чаттеради на телетайп.

ДЕЙСТВИЯ: «Запрос одобрен».

ДЕЙСТВИЯ: «Связаться с майором Чаттеради».

ИНФОРМАЦИЯ: «Источник энергии пункта Черный круг не удовлетворяет запросу».

– Но, мой дорогой Райленд! – На лице майора возникло мученическое выражение. – Дело не только в источнике энергии. Примите во внимание и другие соображения!

– Все, что требуется Плану, План должен получить, – процитировал Райленд, чувствуя, как улучшается настроение.

– Конечно, конечно. Но... – майор изучил листок еще раз. – У нас сейчас и без того электронного оборудования хватит на университетскую лабораторию, – простонал он. – И вы просите еще. Часть из этих устройств небезопасна. Вы понимаете, что после инцидента, о котором упоминал мистер Опорто, мы не можем позволить себе рисковать.

– А какое это имеет отношение к работе Группы? – уставился на него Райленд.

– План не терпит случайных аварий! – сердито сказал майор. – Указанное вами оборудование создает угрозу радиоактивного облучения, кроме всего прочего, а в пунктах Черный Круг, Серый Треугольник, Зеленый Полукруг и Серебряный Квадрат трудятся восемь тысяч человек. Мы не можем рисковать их безопасностью.

Райленд многозначительно постучал по телетайпу.

– Ох, – вздохнул майор. – Если Машина одобряет... – Он задумался на мгновение, потом повеселел. – Придумал! Нужна ракета на орбите!

Райленд не сразу понял его.

– Что?

– Нужно вывести на орбиту ракету, поместить в нее все оборудование, – горячо объяснил Чаттеради. – Почему бы и нет? Все будет управляться на расстоянии. Ракету я могу вам сразу выделить, мистер Райленд! И можете заполнять ее любым, самым опасным оборудованием. Какое нам дело до какого-нибудь заблудшего пространственника, а? – Он подмигнул и захихикал.

– Ладно, – еще обдумывая предложение, сказал Райленд. – Можно сделать и так.

– Конечно, можно! Мы устроим телевизионный связной контур с дистанционным управлением. Вы себе работаете в лаборатории, а оборудование летает в космосе. Устраивайте эксперименты. И если, – он расцвел улыбкой, – вы устроите взрыв, то повредите только ракету, а не нас всех. – И он выскочил из комнаты.

Поразительно, но План Человека действительно творил чудеса. Ракета была оборудована и запущена за сорок восемь часов. Райленд ни разу ее не видел. Он управлял приборами на ее борту через телевизионный экран дистанционного монитора, проверил их, дал свое одобрение и на катодном экране наблюдал за тем, как огнехвостая птица выпрыгнула в небо со своей пусковой установки. Он сразу же принялся за работу. Единственное, что он успел установить относительно пространственника и того, что Планирующий назвал «нереактивной тягой», это была ее нерегистрируемость. И это было уже кое-что. Исследования группы Райленда открыли также ядерную реакцию, дающую меньше энергии, чем уходило на нее, а так как энергия пропасть не может, это могло быть реальным подтверждением того, что недостающую энергию, просто нельзя зарегистрировать. Так же, как и энергию пространственника... Райленд был намерен смоделировать ядерные реакции, имеющие отношение к проблеме. Но однажды утром девица-общительница разбудила Райленда неожиданной новостью.

– Проснись и пой, Стив! – прощебетала она, внося завтрак. – Угадай, что я сейчас скажу! Генерал Флимер будет сегодня присутствовать на собрании Группы.

Стив поднялся.

– Это большая честь, – хрипло сказал он. Общительница была, как всегда, свежая, привлекательная, сияющая молодостью, хотя полночи неутомимо исполняла поручения Райленда. – Разве ты никогда не устаешь? – спросил он.

– Нет, нет, Стив! Завтракай! – Она присела на край стула, глядя на Стива, потом сказала серьезно: – Мы здесь не для того, чтобы отдыхать. У нас есть, работа. Мы – общительницы, мы соединяющие провода, скрепляющие цельность Плана.

Он уставился на нее, но она говорила совершенно серьезно.

– Да, да, – кивнула она, – План Человека так же нуждается в нас, как в транзисторах, сопротивлениях и конденсаторах – это ты и прочие птицы высокого полета. Не забывай, Стив: «Каждому – его дело, и только его дело.

– Не забуду, – пообещал он и вяло выпил свой лимонный сок. Но у девицы что-то было на уме, он чувствовал это. Она ждала возможности заговорить с ним.

– Ну? Что случилось?

Она казалась смущенной:

– Просто, ну, понимаешь, Стив... девушки спрашивают... Они хотели бы узнать...

– Ради бога. В чем дело?

– Мы просто подумали, – сказала она, – правда ли, что наша Группа связана с этими авариями в туннелях?

Райленд моргнул и протер глаза. Но от этого ничего не изменилось, девушка по-прежнему сидела на стуле, выражение лица у нее было слегка смущенное, слегка извиняющееся.

– Аварии? Вера, о чем ты говоришь?

– О туннеле на линии Париж – Финляндия, – повторила она. – Взрыв на энергостанции в Бомбее. Катастрофа грузового самолета в Неваде. Ты понимаешь ведь, о чем речь.

– Нет, не понимаю. О половине этих случаев я вообще не слышал. Опорто начал, видимо, бить баклуши.

– Есть и другие, Стив. И девушки говорят... – Она сделала паузу. – Я только волновалась, вдруг это правда. Они говорят, что аварии вызывает работа нашей Группы. Они даже сказали, что ты, Стив...

– Что я?

– О, я понимаю, это нелепость. Генерал Флнмер сказал, во всяком случае, что вряд ли это правда, будто ты связан с этими авариями. Но они говорили, что ты конструировал для субпоездов...

– Они говорят чушь! – вспылил Райленд. – Извини, я буду одеваться.

Он не мог не думать об услышанном. Что за нелепость. И как только возникают подобные слухи? Дневное собрание Группы и вправду почтил своим присутствием генерал Флимер. Хмурясь, Райленд задумчиво посмотрел на него, потом вспомнил глупые слухи, о которых узнал утром.

– Прежде, чем мы начнем, – требовательно сказал он, – скажите мне, слышал ли кто-нибудь о том, что наша работа вызывает аварии? – Он посмотрел на людей, глаза которых ничего не выражали. Потом руководитель компьютерной секции кашлянул и сказал нерешительно:

– В общем, есть такие разговоры, мистер Райленд.

– Какие именно?

Компьютерщик пожал плечами.

– Так, разговоры. Один из кодировщиков слышал от двоюродного брата, а тот слышал от кого-то еще. Вы знаете, как это бывает. Суть их в том, что якобы наша работа здесь расстраивает контуры радиоконтроля – бог знает, как это может быть.

– Какая ерунда! – взорвался Стив. – Что они хотят этим сказать, черт бы их побрал? – Он сдержал себя. Ведь электронщик ни в чем не виноват, в конце концов. – Ладно, – сказал он. – Если кто-нибудь услышит разговоры подобного рода, пусть доложит мне!

Головы кивнули в знак согласия. Головы всех присутствующих, кроме генерала Флимера. Генерал каркнул раздраженно:

– Райленд! Мы пришли сюда разводить сплетни или наметить задание для Группы на сегодня?

Райленд погасил злость. Несмотря на то, что Донна Криири поставила его во главе Группы, звание генерала заставляло не связываться с ним зря.

– Хорошо, – сказал Райленд. – Приступим к делу. – Потом он повеселел. – Я видел ваш доклад, Лескьюри. Желаете сделать сообщение?

Полковник Лескьюри прокашлялся.

– По предложению мистера Райленда, – сказал он кивая, – мы провели серию новых исследований пространственника с помощью рентгеновских лучей. Используя метод тенеграммы его внутренних органов и способ дистанционной хроматографии при обработке данных, мне удалось обнаружить некую кристаллическую массу, концентрирующуюся на пересечении основных нервных каналов животного. Примерно то же самое предвидел мистер Райлеид.

– И что это означает? – хриплым голосом спросил Флимер.

– Это означает, что мы двигаемся вперед, – с готовностью ответил Райленд. – У пространственника должно было иметься какое-то образование, управляющее нереактивной тягой. После вчерашней обработки данных на компьютере и расчетов, подготовленных Опорто, я попросил полковника Лескьюри провести опыты. Он выполнил просьбу в неурочное время, как видите. Это означает, – продолжал он, словно читая лекцию, – что мы нашли то место, где генерируется нереактивная тяга животного. И еще одну вещь мы узнали после вчерашних расчетов: вероятность электромагнитной или гравитационной природы этой силы равна нулю. Вот мой доклад, готовый к передаче в Машину.

Генерал Флимер, глядя на Райленда, медленно кивнул. Помолчав, он спросил:

– И это объясняет то, что произошло в рудничных колониях Антарктиды?

– Я не понимаю... – озадаченно начал Райленд.

– Не понимаете? Я имею в виду взрыв реактора, случившийся прошлой ночью и уничтоживший все рудники с большим убытком для Плана Человека. То же самое вызвало катастрофу с реактором и все остальные аварии, мистер Райленд. То самое кольцевое поле, которое вы помогли создавать.

– Конструкция здесь ни при чем, – отчаянно запротестовал Райленд. – Если и произошли аварии, то причиной должна быть механическая поломка, или ошибка человека, или намеренный саботаж...

– Вот именно!

– Как я могу отвечать за аварию в Антарктиде, или в сотне миль под землей, или где-то в космосе, дальше Луны?

– Именно это и захочет узнать Машина.

– Возможно, это чистое совпадение, – Райленд лихорадочно искал причину. – Аварии и раньше случались целыми сериями...

– Когда именно?

– Я не помню. Я... не могу сейчас припомнить.

Он запнулся и судорожно вздохнул. Туманная пелена, скрывающая его прошлое, стала еще гуще. Все, кроме научных фактов и воспоминаний о работе, превратилось в ничто, в вихрь, который унесся в небытие. Уже наедине с собой, в своей комнате, он снова попытался разрешить загадку трех пропущенных, дней в его прошлом. Что подозревали тераписты? Что он мог сделать за это время? Почему они считали, будто он получил сообщение из рук Дана Хоррока и знал о пироподах, фузоритах или о том, как создать нереактивный двигатель. Кое-что он понял из рассказа Лескьюри, но ясности эти детали не прибавили. Хоррок покинул борт «Кристобаля Колона» с описанием и образцами животных из Рифов Космоса. Неужели Машина подозревала, что он связался с Райлендом, прежде чем его поймали и отправили в орган-банк? Райленд пытался решить эту головоломку, но не видел и намека на разгадку. Как рассказала Донна Криири, между стуком в его дверь и появлением полиции Плана действительно прошло три дня. Но неужели тогда к нему стучал Хоррок? Если так, что стерло воспоминания? Он смотрел на стену перед собой и пытался проникнуть сквозь серый туман в сознании. Он попытался припомнить Хоррока, на котором, наверное, еще была форма, но она была испачкана, забрызгана кровью, ведь он был ранен, тяжело дышал от усталости, от напряжения побега и тащил с собой черный полотняный полетный саквояж, в котором хранились украденные записи и образцы... Эта картина стала почти реальной. Или это была только игра воображения? Принес ли ему Хоррок какую-то информацию, необходимую для создания нереактивного двигателя? Он не мог вспомнить. Наконец, он погрузился в беспокойный сон, в кошмар, где он и Хоррок спасались бегством от полиции Плана. На следующее утро Райленд первым делом пошел к клетке пространственника в ракетной шахте и замер на месте, охваченный испугом. Истекая кровью, пространственник неподвижно лежал на дне клетки. Райленд бросился к дверце и вошел в клетку. Существо не испугалось – оно успело к нему привыкнуть. Пространственника окружала гаснущая туманная аура, глаза его потускнели, но когда вошел Райленд, они снова загорелись гневным огнем. Существо поднялось в воздух. Поняв, что происходит, Райленд спиной вперед выскочил за дверцу, захлопнул ее и вовремя. Пространственник устремился на него с молниеносной быстротой. Клетка покачнулась, когда он ударился о захлопнувшуюся дверь. Кровь заструилась по прутьям решетки, оторвался клок золотистого меха. Животное рухнуло на пол, жалобно мяукая. Первый раз за все эти годы Райленд почувствовал настоящее бешенство. Он стремительно повернулся на каблуках.

– Готтлинг! – рявкнул он. – Дьявол вас побери, что вы наделали?

Появился полковник, вид у него был ядовитый и самодовольный.

– Здравствуйте, мистер Райленд, – кивнул он.

Райленд приказал себе успокоиться. Лицо Готтлинга больше, чем обычно, напоминало череп, радарные рога антенн придавали жесткому и холодному лицу сатанинское выражение. Но антенны были не просто украшением. Хотя Райленд и являлся руководителем Группы, он оставался опом. Холодная самодовольная усмешка, тронула углы рта Готтлинга, и этого было достаточно, чтобы напомнить о шатком положении Райленда. Одно прикосновение к кнопке радара на портупее Готтлинга – и Райленду конец.

– Вы опять мучали несчастное создание! – взорвался Райленд.

– Очевидно, это так, – спокойно согласился Готтлинг.

– Черт побери! Я приказывал...

– Заткнись, оп! – улыбка с лица полковника исчезла совершенно. Он сунул Райленду листок телетайпа. – Сначала прочти вот это, чтобы не напортить самому себе!

Райленд поколебался, потом взял листок. Там значилось:

ИНФОРМАЦИЯ: «Настоящий ход работы признается неоправданно замедленным. Связь метода исследований и аварий должна быть изучена на предмет вероятности».

ИНФОРМАЦИЯ: «Возможно, Райленд связан с прямым саботажем туннелей, реакторов, ионных двигателей».

ДЕЙСТВИЯ: «Руководство Группой вернуть генералу Флимеру. Дополнительные действия производить полковнику Готтлингу по его инициативе».

Райленд в изумлении смотрел на бумагу. Машина снова изменила решение! Но, по правде, не собственное положение больше всего волновало Райленда сейчас. Опасность грозила пространственнику.

– Дополнительные действия! – прогремел он. – Послушай, ты же его убьешь!

Готтлинг пожал плечами, рассматривая пространственника. Тяжело дыша, животное лежало на металлическом полу и смотрело на них.

– Возможно, но я не стану ждать, пока оно само умрет, – задумчиво сказал полковник. – Паскаль не хочет производить вивисекцию, но он вряд ли осмелится отказать, когда получит приказ Машины, – он усмехнулся с ледяным выражением. – Вы все из одного теста, ты, он, дочка Планирующего, Паскаль Лескьюри. Боитесь вида крови. Но боль – это не заразная болезнь. Не надо бояться боли других, это на вас не перейдет, честное слово. Наоборот, – он развеселился, – на страданиях других можно многому научиться.

– Я доложу это Донне Криири, – сухо сказал Райленд.

Полковник широко раскрыл глаза.

– Неужели? Значит, для обороны тебе требуется дочка Планирующего, – он подождал некоторое время. Потом сказал снисходительно: – Но это не имеет значения. Ничего у тебя не выйдет, Райленд. Мисс Криири сейчас на Луне. Ты понял, оп, все, что случится с пространственником, зависит теперь только от меня.

* * *

Райленд рывком распахнул дверь своей комнаты и направился прямо к телетайпу. В комнате сидели Опорто и общительница. Он задержался на мгновение – кажется, он чему-то помешал, но чему? Неважно.

– Опорто! – крикнул он. – Какой номер вызова у Донны Криири?

Опорто кашлянул.

– Да ну же, Стив, я не знаю. Три? Пятнадцать?

– Не тяни, – с угрозой предупредил его Райленд.

– Три.

Райленд ударил по клавише телетайпа.

ЗАПРОС: «Прошу разрешить прямой контакт с Донной Криири, станция три».

Телетайп едва ли не мгновенно выстучал ответ:

ИНФОРМАЦИЯ: «Отказ».

– Вот видишь, – благоразумно пояснил Опорто, – ничего не вышло. А ты думал, что Машина свяжет свои контуры с...

– Молчи, – Райленд снова начал печатать, требуя связи с самим Планирующим.

ИНФОРМАЦИЯ: «Отказ».

– Видишь, Стив? Это бессмысленно. Отчего ты так разбушевался?

Райленд объяснил, отчего он так разбушевался.

– О, как плохо, – пробормотала общительница. – Бедное создание.

– Тяжело, – поддержал ее Опорто. – Ну, и что ты думаешь делать? Мы всего лишь опасники. Мы не можем ссориться с Готтлингом и всеми остальными. – Он чихнул и пожаловался: – Вот, Стив, ты совсем меня расстроил. Держу пари, что я опять простудился.

Райленд не слышал слов Опорто и едва ли помнил, что в комнате, кроме него, были еще двое. Что же ему делать? Отрезанный от Планирующего и его дочери, он не мог предотвратить убийства пространственника. Ведь в этом был конец работы Группы. Если то, что сказал ему Планирующий, правда, то под угрозой находится сам План, потому что для его безопасности был очень важен способ, которым пространственнику удавалось перемещаться, не отталкиваясь от чего-либо, нереактивная тяга. И все же Планирующая Машина не позволит ему...

Он моргнул, и комната в его глазах снова обрела четкость чертаний.

– Планирующая Машина! – громко сказал он.

– Что ты говоришь, Стив? – простонал Опорто. – Что ты задумал?

Но Райленд не ответил. Он сел за клавиатуру телетайпа и твердой рукой напечатал сообщение обо всем, что произошло. Полковник Готтлинг предумышленно противостоит приказам Донны Криири и самой Машины. Пространственник в опасности. Опасность угрожает самому Плану. Он кончил печатать и ждал ответа. Он ждал долгие минуты, пока Опорто и девушка шептались за его спиной. Невероятно, что Машине требуется столько времени на ответ! Лихорадочно Райленд спрашивал себя: что это? Перерезаны провода? Или Машина так перегружена, что сообщение не было принято? Он нагнулся и, не вполне сознавая, что делает, на самом деле проверил, вставлен ли штепсель в розетку, но тут телетайп вдруг зажужжал и застучал. Словно пораженный молнией, Райленд вскочил. Но сообщение было невероятно кратким. Оно состояло из одной буквы: «П»

– Принято и понято, – дружелюбно сказал Опорто из-за спины Райленда. – Ого-го, Стив, это все? Вот тебе и Машина, видишь. Нам спрашивать и спорить не положено. Эй, Стив! Ты куда? – Но Райленд уже вышел.

Он поспешил к генералу Флимеру. Он потерял время зря, уже довольно поздно, придется разбудить генерала, но сейчас он об этом не думал. Он робко постучал в дверь и тут же, без паузы, застучал кулаком.

– Минуту, минуту, – послышался ворчливый голос. Потом дверь распахнулась.

Генерал был уже в пижаме – пурпурной куртке и полосатых ало-пурпурных штанах. Воротник и манжеты украшали витые серебряные шнуры, и комната позади него утопала в ковре серебряного цвета. Это производило ошеломляющее впечатление.

– Райленд? – раздраженно проворчал Флимер. – Какого дьявола вам нужно?

– Мне необходимо поговорить с вами, генерал. – Он не стал ждать разрешения войти и проскользнул в щель между генералом и дверью. Потом то, что он увидел, заставило его застыть на месте и забыть даже о чрезвычайно важном деле, с которым он пришел. У камина стояла статуя, сверкающая серебристая статуя девушки. Но она двигалась! Она открыла глаза и посмотрела на Райленда. Медными губами она спросила: – А это кто?

– Пойди в другую комнату! – рявкнул генерал. Серебряная статуя пожала плечами и пошла к двери. Это была не статуя, а живая девушка. Это стало ясно Райленду, едва он увидел, как она двигается. Райленд не верил глазам. Девушка, вся покрытая серебряной пыльцой, даже волосы у нее были серебряные... А у генерала-то с личной жизнью все в порядке. Но сейчас это не касалось его.

– Сэр, полковник Готтлннг намерен уничтожить пространственника, – быстро сказал он. – Я опасаюсь, что он преднамеренно хочет саботировать наш проект.

Лицо генерала неожиданно преобразилось. Глаза по-кошачьи скользнули вниз, черты лица приобрели каменную твердость.

– Продолжайте, – сказал он секунду спустя.

– Но это все, сэр. Разве не достаточно? Если полковник Готтлинг не прекратит вивисекцию, это убьет несчастное животное. В этом я уверен. Мисс Криири оставила совершенно определенные приказы...

– Подождите, – сказал генерал, но не предложил сесть. Повернувшись к Райленду спиной, он направился к рабочему столу, нажал кнопку на селекторе и склонялся к микрофону.

– Готтлинг! – завопил он. – Идите ко мне, здесь Райленд!

Из динамика послышалось бормотание. Динамик был направленного действия – Райленд не мог разобрать слов.

– Быстрее! – пролаял генерал, прекращая дискуссию, и выключился.

Не глядя на Райленда, он тяжело опустился в кресло, прикрыл ладонью глаза и просидел так до тех пор, пока не послышался короткий стук в дверь. Вошел полковник Готтлинг. На лице его не было и тени тревоги. И он был не один. Улыбаясь и кивая, за ним следовал оператор-майор Чаттеради.

– Какая прелестная комната, генерал! В самом деле прелестная! Только истинно утонченный вкус способен преобразовать наши унылые бараки в...

– Заткнись! – генерал Флимер поднялся с кресла. Райленд ждал, что Готтлинг сейчас скажет что-то в свое оправдание, и приготовился подтвердить обвинение фактами. Но генерал не спешил с началом разбирательства. Он вообще не смотрел на Готтлинга. Он повернулся к Чаттеради.

– Итак, Чаттеради, вы получили приказ?

– Да, генерал, конечно! Вот, пожалуйста, я знал, что он понадобится, поэтому... – Генерал чуть двинул рукой, и майор замолчал.

Флимер взял листок телетайпной рулонной бумаги из рук майора и молча передал Райленду. В приказе говорилось:

ИНФОРМАЦИЯ: «Стив Райленд подлежит изменению в классификации».

ДЕЙСТВИЯ: «Означенный оп должен быть доставлен в резерв НЖК без промедления».

– Резерв НЖК? – вслух повторил Райленд. В ошеломлении он покачал головой. – Но... здесь, должно быть, какая-то ошибка. Резерв НЖК – это ведь «Небеса». Я хочу сказать...

– Ты хочешь сказать, орган-банк, вот что это такое. – Генерал Флимер кивнул. – Верно, и как раз туда ты направишься. Ты правильно угадал насчет Готтлинга, что он саботирует проект. Твоя единственная ошибка в том, что ты думал, будто он действует один.

* * *

Орган-банк «Небеса» находился на Кубе. Субпоезду понадобился почти час, чтобы добраться туда. Райленд едва ли обратил на это внимание. Они ехали внутри серого стального шара гораздо менее роскошного, чем вагон Планирующего. Когда они прибыли на место назначения, Райленд, еще не вполне пришедший в себя после потрясения, выбрался наружу и увидел массивную бетонную арку над стальными воротами.

Буквы на бетоне гласили: ВОСКРЕСНЕШЬ В ЛИЦЕ ПЛАНА.

Стены станции сияли угрюмым серым бетоном. Раструбы вентиляторов обдавали их своим холодным и влажным дыханием. Навстречу вышел охранник в белой форме, на груди куртки у него было вышито красное сердце. Майор, конвоировавший партию Райленда, двадцать два свежих живых трупа для орган-банка, с радостью передал их под ответственность охранника и вернулся в вагон поезда, даже не оглядываясь. Он не любил конвоировать. Никому такая работа не нравилась. Она напоминала каждому, что и он смертен. Даже машин-майор понимал, что одна грубая ошибка, один промах – и он тоже может оказаться на «Небесах».

– Пошли! – рявкнул охранник, и двадцать два ходячих склада запасных частей вяло последовали за ним сквозь стальные ворота. Узкий коридор. Потом длинная прямоугольная комната с деревянными скамьями. Райленд сел и стал ждать. Одного за другим их вызывали в соседнюю комнату поменьше. Когда подошла его очередь, он вошел, и девушка в белом схватила его за руку, сунув ее в поток ультрафиолетового света. У нее были рыжие волосы, такие же яркие, как и сердце, вышитое на ее униформе. В потоке невидимого света татуировка на руке призрачно засветилась. Девушка скороговоркой прочитала его имя и номер.

– Стив Райленд, – сказала она, – когда войдешь в эти ворота, твоя жизнь останется позади, потому что как индивид ты не оправдал своего места в системе Плана...

Она широко зевнула, потом покачала головой и усмехнулась.

– Прошу прощения, где я остановилась? Да, но ткани твоего тела все еще могут служить Плану. Прежде чем войти, хочешь ли ты что-нибудь сказать?

Райленд подумал. Что тут скажешь? Он отрицательно покачал головой.

– Тогда вперед. Вон в ту дверь, – сказала девушка.

Позади него, когда он переступил порог, дверь захлопнулась со стальным звоном необратимости. Сначала нужно было пройти тесты. Райленда раздели, вымыли, взвесили, обмерили, просветили рентгеновскими лучами, взяли образцы крови, тканей, прощупали и только что не обнюхали и не попробовали на вкус. Кусочек его плоти был отторжен и быстро перенесен на лабораторный стол, где целая команда девушек пропустила его через серию операций по окрашиванию и микроскопическому исследованию. В результате была составлена генетическая карта его хромосом, и ее закодировали двоичными символами, которые потом оттиснули на его воротнике. Это было интересно. Пересадка органов тела невозможна, даже если применять вещества, подавляющие иммунитет организма, если донор и получатель слишком разнятся по своим генетическим структурам. Начинают формироваться антитела. Пересаженная ткань подвергается атаке нового окружения и умирает. Вслед за ней, как правило, погибает и пациент. Чем сложнее участвующие в операции органы, тем более близким должно быть сходство генетических карт. Это была старая проблема. Роговую оболочку легко пересадить из одного – глаза в другой, ткани ее грубы и примитивны, в основном, как вода. Миллионы людей передают свою кровь друг другу – кровь тоже немногим более сложна, чем роговица. Но более высокоспециализированные части тела могут быть пересажены без использования подавителей антител лишь у близнецов. Подавителн-медикаменты вроде антиаллергических препаратов, которые когда-то помогли справиться с эпидемиями сенной лихорадки, расширяют границы совместимости тканей, но даже в этом случае генетические структуры должны соответствовать друг другу как можно лучше. Хорошо, что Райленда заинтересовал этот вопрос. Это помогло ему избавиться от мыслей о будущей. К счастью, он не понимал, что находится сейчас в положении пространственника, попавшего в руки к Готтлингу, и не очень ясно представлял себе, что ожидает его впереди. А впереди была смерть, пусть и безболезненная, но смерть от тысячи ран. Потом его вдруг оставили в покое. Райленд ожидал, что попадет в тюремную камеру. Вместо этого он оказался в парке отдыха для миллионеров, чувствовал под ногами ковер травы и щурился от блеска теплого солнца Карибского моря. Солнце уже клонилось к закату. Райленд смотрел на деревья и уютные домики, потом шагнул вперед, но что-то вспомнил и вернулся к охраннику: