355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фредерик Пол » Проклевывающийся Феникс » Текст книги (страница 4)
Проклевывающийся Феникс
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 02:24

Текст книги "Проклевывающийся Феникс"


Автор книги: Фредерик Пол



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

Когда я вошла в «Феникс», у переходного люка никого из команды не оказалось, зато я слышала их голоса. Они все собрались в столовой, смеялись и возбужденно переговаривались. Войдя, я увидела, что в комнате темно. Все они тыкали пальцами в разные части виртуала, созданного для них Гансом, и на меня даже не обернулись.

Я незаметно прицепилась к скобе у самой двери и осмотрелась. Билл со своим спермоприемником в данный момент держались на целомудренном отдалении. Дени чирикала с Мэйсоном-Мэнли, а Билл бормотал в камеру. Хэмфри под предлогом общего восторга тискал Дени за плечи, однако само прикосновение явно доставляло ему не меньшее удовольствие. Если Билл это заметил, то ничем не выказал недовольства. Впрочем, Билл не ревнив, это мне всегда в нем нравилось.

До недавнего времени я и себя не считала ревнивой.

Ну, сказала я себе, я и не ревную. Дело не в ревности. Это вопрос… ну, скажем, благовоспитанности: если Биллу нравится затащить в постель какую-нибудь малютку, это его дело, но вовсе не обязательно было везти ее с самой Земли, чтобы ткнуть мне в лицо.

Марк Рорбек, расположившийся примерно в метре от меня, рассматривал картину и выглядел не таким мрачным, как обычно. Наконец заметив меня, он указал, махнув рукой:

– Смотрите, мисс Мойнлин! Дирижабли!

Я наконец развернулась лицом к модели. Он указывал на участок крабянского океана. Облака скрывали почти все, но местами они превращались в редкую дымку, и сквозь нее просвечивали восемь толстеньких серебристых сосисок, выстроившихся клином. Их очертания были явно слишком резкими, чтобы принять их за облака.

– Это наблюдавшийся нами ранее объект, мисс Мойнлин, – сообщил мне голос Ганса. – Теперь мы видим отдельные элементы, и они, несомненно, искусственного происхождения.

– Не сомневаюсь, но почему именно дирижабли? Может быть, какие-то корабли? – спросила я и тут же добавила: – Нет, последнее отменить, – потому что сообразила сама: суда, движущиеся по поверхности, оставили бы в воде кильватерный след. Конечно, они находились в воздухе, так что я изменила вопрос: – Как ты считаешь, куда они направляются?

– Минуту, – вмешалась Джун Терпл. – Ганс, покажи мисс Мойнлин проекцию.

Вид океана исчез, сменившись глобусом планеты – с голубыми океанами и серыми массами суши. Восемь стилизованных фигурок дирижаблей, явно непропорциональных, парили над океаном. Серебристая линия тянулась от них к северо-востоку, а другая, золотистая, уходила назад, за границу света и тьмы, на юго-запад.

Терпл сказала:

– Похоже, что дирижабли вылетели с группы островов на конце золотой курсовой линии и направляются к материку Гантели наверху справа. К сожалению, это слишком далеко к северу, и отсюда нам плохо видно, но Ганс развернул некоторые снимки островов, от которых появились дирижабли. Ганс?

Глобус исчез. Теперь мы смотрели сверху на зеленоватую в инфракрасном свете картину: берег, бухта, и вокруг бухты что-то горит. Очертания горячих участков опять оказались геометрически правильными.

– Мы с большой вероятностью предполагаем, что это селение, мисс Мойнлин, – сообщил мне Ганс. – Однако оно, по-видимому, претерпевает некое бедствие, сходное с тем, которое мы наблюдали на материке.

– Что за бедствие? – полюбопытствовала я.

Ганс был само раскаяние.

– У нас пока просто не хватает данных, мисс Мойнлин. Можно предположить большой пожар. Я уверен, что все прояснится, когда мы добьемся большего разрешения, вероятно через несколько часов. Я буду держать вас в курсе.

– Да уж, пожалуйста, – согласилась я и вдруг добавила кое-что, чего говорить не собиралась: – Я теперь, пожалуй, пойду к себе и прилягу ненадолго.

– Но ведь вы только что пришли, – удивился Марк Рорбек, и я не без удовольствия услышала в его голосе некоторое разочарование.

А Билл Тарч просиял и принялся отстегиваться от поручня. Я чуть качнула головой, обращаясь к обоим.

– Простите. Я просто хочу отдохнуть, – сказала я. – Последние дни были утомительными.

Разумеется, сказанное нельзя было назвать правдой ни в какой части. Я вовсе не чувствовала усталости и не собиралась отдыхать. Мне просто хотелось остаться одной или хотя бы наедине с Ипатией, это, в сущности, то же самое.

Когда я вошла в корабль, она приветствовала меня голосом заботливой матушки:

– Слишком много народу, милая? Приготовить тебе выпить?

От выпивки я отказалась, покачав головой, но в остальном Ипатия не ошиблась.

– Странное дело, – сказала я, удобно устроившись на кушетке. – Чем больше я вижусь с людьми, тем более неуютно себя с ними чувствую.

– Мясные люди, как правило, скучны, – согласилась она. – Как насчет чашечки чаю?

Я пожала плечами и тотчас услышала возню на кухне. Ипатия у меня не без недостатков, зато из нее получается неплохая мамаша, когда я в ней нуждаюсь. Я лежала на спине, глядя в потолок.

– Знаешь что? Я подумала, что могла бы совсем поселиться на острове.

– Да, могла бы, – дипломатично согласилась она и, будучи Ипатией, тут же добавила: – Помнится, в последний раз ты выдержала там ровно одиннадцать дней, так? Шесть месяцев назад.

Опять она заставляла меня оправдываться! Я напомнила:

– У меня были дела.

– Конечно, были. А в предпоследний раз получилось и того меньше, верно? Ровно шесть дней, и было это год назад.

– Убедила, Ипатия. Поговорим о другом.

– Слушаюсь, босс.

И она послушалась. Темой для беседы она избрала изменения в положении моих холдингов за те несколько часов, которые прошли с последней проверки. Я выдержала несколько минут, а потом одним глотком допила поданный ею чай и встала.

– Пойду малость помокну в ванне.

– Я включу тебе воду, милая. Они получили новые изображения с Краба. Хочешь посмотреть, пока мокнешь?

– Почему бы и нет?

К тому времени, как я скинула одежки, ониксовая ванна была полна, вода нагрета в точности как я привыкла, а один уголок ванной скрывала картина, переданная Ипатией.

Новое изображение было почти целиком заполнено чем-то, напоминающим сотни, если не тысячи крошечных домиков. Мы смотрели на них под углом примерно сорок пять градусов, так что подробностей было не различить. Солнце, вероятно, стояло почти в зените, и отсутствие теней не делало картину разборчивей.

– Это самый большой город, какой пока удалось обнаружить, – пояснила Ипатия. – Расположен в глубине материка, на том квадратном континенте в южном полушарии, у слияния двух больших рек. Присмотревшись, ты увидишь на улицах признаки движения, но распознать, что именно движется, пока невозможно. Однако…

Я ее остановила:

– Пропусти комментарии. Просто показывай картинки. Если будут вопросы, я спрошу.

– Если тебе угодно, милая, – обиженно отозвалась она. Ипатия не любит, когда ей затыкают рот, но все же она заткнулась.

Картины сменяли одна другую: еще один город, бухта, в которой у причала виднелось что-то вроде корабликов, еще

несколько мирно плывущих в воздухе дирижаблей, что-то вроде ширококолейной железной дороги и дымящий трубой поезд на мосту. Собственно, рельсы я разглядеть не могла, только мост и смутные полоски, тянущиеся в обе стороны от него по земле. Лучше всего были видны локомотив и струйка дыма или пара над трубой.

Я еще немного полюбовалась и велела убрать изображение. Потом закрыла глаза и предоставила сладко пахнущей пенистой воде вернуть мне удовлетворение и чувство самодостаточности. Как она проделывала это тысячи раз до того, иногда даже с успехом.

Сегодня тоже получилось. Горячая ванна сделала свое дело. Я ощутила близость спокойного и желанного сна.

И как раз в этот момент в голове у меня мелькнула непрошеная мысль, и расслабленность как рукой сняло.

Я вылезла из ванны, забралась в душевую кабину и включила воду на полную мощность: дала немножко постегать себя холодному ливню, потом переключила на горячий. Покончив с душем, натянула халат.

Я уже вытирала волосы, когда дверь открылась и появившаяся Ипатия озабоченно оглядела меня.

– Боюсь, я расстроила тебя тем, что рассказала про Тар-ча, милая, – сказала она, источая сочувствие. – Разве тебе, в сущности, не все равно, чем он занимается?

– Конечно, все равно, – отозвалась я и задумалась, правда ли это.

– Вот и умница, – похвалила Ипатия. – Между прочим, есть новые виды.

Они появились, она не стала спрашивать, хочется ли мне смотреть. Некоторое время я созерцала сменяющиеся картины, но вскоре решила, что не хочется, и повернулась к Ипатии.

– Убери, – велела я. – Я хочу тебя спросить. Она не шевельнулась, но изображение исчезло.

– О чем, Клара?

– Пока я лежала в ванне, мне пришло в голову, что я могла бы заснуть, сползти в воду и утонуть. Но я тут же сообразила, что это невозможно, потому что ты следишь за мной. Верно?

– Я всегда в курсе проблем, с которыми ты можешь столкнуться, Клара.

– А потом мне пришло в голову, что у тебя есть причина позволить мне захлебнуться: ты могла бы переписать меня в машинную память, которую все норовишь мне всучить. Так что я вылезла из ванны и перешла под душ.

Я откинула назад волосы и скрепила их заколкой, в то же время наблюдая за ней. Она молчала, стоя с обычным своим снисходительным и задумчивым видом.

– Ну, ты могла бы? – спросила я требовательно. Она приняла удивленный вид.

– Ты хочешь узнать, могла ли я намеренно позволить тебе утонуть? Не думаю, Клара. В общем и целом я не запрограммирована действовать вопреки твоим желаниям, даже если это могло бы пойти тебе на пользу. А тебе от этого было бы лучше, сама знаешь. Машинная память обеспечит тебе вечную жизнь или хотя бы настолько долгую, что от вечности не отличишь. И освободит от мелких раздражающих забот мясного тела, которые так мучат тебя.

Я повернулась к ней спиной и отправилась в спальню одеваться. Она последовала за мной, безупречно имитируя ходьбу. Мне очень хотелось знать, что означает «в общем и целом» и что она может счесть допустимым отклонением от общего правила. Но не успела я открыть рот, чтобы спросить, как она заговорила сама.

– О, Клара! – воскликнула она. – Они нашли что-то интересное. Давай покажу?

Она опять не дождалась ответа, дальний конец спальни осветился.

Мы снова увидели маленькую эскадру дирижаблей. Они приближались к берегу, но ровный клин их строя нарушился. Их разбросало по небу, а один или два падали в море, волоча за собой хвосты пламени. Вокруг них мелькали крошечные предметы, которые я не сразу сумела опознать.

– Боже мой! – воскликнула я. – Кто-то их обстреливает!

Ипатия кивнула:

– Похоже на то, Клара. Судя по тому, как они горят, дирижабли крабян наполнены водородом. Не слишком высокий уровень технологии, но отдадим им должное. Во всяком случае, они не дикари. Они определенно достаточно цивилизованны, чтобы завязать между собой небольшую, но достаточно жестокую войну.

Глава 8

Сомневаться не приходилось. Крабяне трудолюбиво истребляли друг друга в воздушном сражении, словно всплывшем из старинных рассказов о Первой мировой войне. Мне не удалось рассмотреть самолетики, атакующие дирижабли, но они там были, и то, что мы видели, было старой доброй собачьей сварой.

Не знаю, что я надеялась увидеть, воскрешая к подобию жизни давно погибших крабян, но только не это. Когда Ганс сменил вид, показывая другие события на поверхности планеты, они оказались ничем не лучше. Даже хуже. Я увидела гавань при впадении большой реки, забитую надводными судами, и некоторые корабли горели, а другие тонули.

– Я бы сказала, атака подводных лодок, – определила Ипатия. – А может быть, бомбежка с аэропланов или мины, хотя я бы поставила на субмарины.

И странные горячие участки в городах больше не представляли загадки. Зажигательные бомбы полностью выжгли здания, оставив только тлеющие угли. На одной равнине мы заметили вспышки белых и красных ибкорок. Мы не видели их источник, но Ипатия и на этот счет имела свое мнение.

– Смотрите-ка, – с интересом заметила она, – кажется, там идет большое танковое сражение.

И так далее и тому подобное.

Ганс сдержал слово. Как только удалось увеличить изображение, все стало понятно, как и обещал корабельный мозг. (Если войну вообще можно понять.) Роботы на тарелке еще вкалывали, устанавливая последние зеркальные сегменты, и картинки становились все лучше и лучше.

То есть «лучше» – не самое подходящее слово. Картины, безусловно, становились четче и подробнее, некоторые я назвала бы даже непозволительно подробными. Но все отражали руины и развалины, смерть и разрушения.

И какой же бессмысленной была их война! Они могли бы не тратить силы, убивая друг друга. В самом скором времени их солнце сделает за них всю работу. Не ведая о том, каждый крабянин на всех парах несся навстречу гибели в пламени звездного взрыва.

Час назад я их жалела. Но теперь я не могла бы сказать, что судьба к ним несправедлива.

Ипатия следила за мной с материнским видом, который она временами умело напускает на себя.

– Боюсь, что тебя это растревожило, – пробормотала она. – Может, ты немного развеселишься, если пригласить на борт мистера Тарча? Он как раз звонит. Говорит, что хочет обсудить с тобой новые картины.

– Ну разумеется, – сказала я, не сомневаясь, что Билл на самом деле хочет объяснить, что он ничем не заслужил моей холодности. – Нет. Скажи ему, что я сплю и просила не беспокоить. И дай мне побыть одной.

Как только она вышла и дверь за ней закрылась, я в самом деле бросилась на большую круглую кровать. Но не заснула. Я просто лежала, уставившись на себя в зеркале на потолке и стараясь ни о чем не думать.

К сожалению, это у меня плохо получается. Я сумела не думать об этих несчастных мерзких крабянах, но быстро поймала себя на мысли: что лучше – оставить Билла Тарча дожидаться или впустить и устроить замечательную, разгромную сногсшибательную ссору, чтобы уж покончить с этим раз и навсегда. А прогнав из головы мысли о Билле Тарче, я задумалась, на кой черт выкинула здоровенный жирный кус наличной прибыли, чтобы сунуть нос в жизнь расы, у которой хватило глупости превратить вполне пристойную симпатичную планетку в место кровавой бойни.

Я подумала, не вызвать ли Ипатию, чтобы заняться очередной наскучившей игрой с вложениями. Я с тоской подумала, не вернуться ли на мой остров. А потом я подумала: кой черт! Я сама в это влезла, так уж надо досмотреть до конца…

Но в глубине сознания зашевелилась более приятная мыслишка, так что прежде всего – еще одно задание для Ипатии.

Я окончательно оделась и вышла, застав ее изящно раскинувшейся в кресле, будто она так и просидела в нем все это время. Ручаюсь, она наблюдала за бойней не менее внимательно, чем вся команда «Феникса», с той разницей, что Ипатии не приходилось включать оптическое изображение. Но мне оно было нужно, так что она вежливо спросила:

– Вывести изображение, Клара?

– Чуть позже, – сказала я. – Сперва расскажи-ка мне все про Марка Рорбека.

Я ожидала от неё очередного снисходительно-понимающего взгляда. И получила его. Однако она послушно начала декламировать сведения из досье. Родители Марка умерли рано, и вырастил его дед, когда-то зарабатывавший на жизнь рыбной ловлей на Верхнем озере[4][4]

[Закрыть]

  Верхнее озеро – крупнейшее и глубочайшее в системе Великих озер Канады.


[Закрыть]
.

– Старик ловил морских миног, Клара. Знаешь, что это такое? Уродливые твари. У них вместо рта круглая присоска. Они присасываются к какой-нибудь рыбине и осушают ее до смерти. Не думаю, что тебе пришлись бы по вкусу морские миноги, но ничего другого в озере не осталось: Мистер Рорбек продавал их на экспорт в Европу, там они считаются деликатесом. Потом, конечно, появились пищевые фабрики и покончили с его бизнесом.

– Вернемся к Марку Рорбеку. – предложила я. – Я хочу услышать о нем самом. Вкратце.

– О, извини. Ну, он учился в Миннесотском университете, хорошо успевал, перешел в аспирантуру в Массачусет-ский Технологический, приобрел неплохую репутацию в области компьютерных технологий, женился, завел двоих детей, потом его жена решила, что один дантист нравится ей больше, чем Рорбек, и бросила его. И, как я уже упоминала, – одобрительно добавила она, – у него просто отличная генетика. Достаточно?

Я поразмыслила минутку и сказала:

– Более или менее. И будь добра не делать преждевременных выводов.

– Конечно, Клара, – согласилась она, но вид у нее был еще тот.

Я вздохнула:

– Ну ладно. Давай включай эту чертовщину.

– Конечно, Клара, – сказала она, не удивившись, и включила. – Надеюсь, тебе станет лучше.

Не стало. Все то же самое. Я некоторое время смотрела, стиснув зубы, потом пробормотала:

– Ладно, Ипатия. С меня хватит.

Она убрала изображение и с любопытством оглядела меня.

– Вид будет лучше, когда они закончат зеркало. Тогда нам покажут самих крабян.

– Очень мило, – неискренне отозвалась я и вдруг взорвалась: – Господи, и что на них нашло? На планете полно места для всех! Почему бы им не сидеть дома и не наслаждаться миром?

Вопрос был риторический, однако Ипатия ответила.

– А чего ты хотела? Мясные люди! – выразительно произнесла она.

Этого я не собиралась ей спускать.

– Брось, Ипатия. Земляне тоже мясные люди, но мы же не несемся через полмира, только чтобы поубивать друг друга!

– Неужели? Какая у тебя короткая память, милая Клара! Вспомни-ка войны двадцатого столетия. Вспомни крестовые походы, когда тысячи крестоносцев тащились вокруг Средиземного моря, чтобы поубивать, сколько удастся, мусульман. И испанских конквистадоров, убийствами прокладывавших путь через всю Америку. Конечно, – добавила она, – все они были христианами.

Я пару раз моргнула.

– Ты думаешь, мы видим религиозную войну? Она изящно пожала плечами.

– Кто знает? Большинству людей, дорогая, не нужно особых причин, чтобы убивать друг друга.

Глава 9

Ипатия не обманулась в возможностях гравитационной линзы.

Когда зеркало было закончено, мы смогли разглядеть достаточно подробностей. Мы увидели кентавроподобных крабян: то же сложение, четыре ноги и вертикально поставленный торс, унаследованный от виденных нами примитивных предков. Но эти уже не были дикарями.

Ну, я хочу сказать, что нам иногда все-таки удавалось их увидеть. Не всегда. Только при удачных обстоятельствах. На ночной стороне планеты нам их было не видно, разве только в виде призраков в инфракрасных лучах, а если небо затягивали облака, мы вообще не могли сквозь них пробиться. Но видели мы достаточно. Более чем достаточно, на мой вкус.

Команда «Феникса» сбивалась с ног, пытаясь уследить за поступающими данными. Билл, по всей видимости, решил смириться с моими непредсказуемыми капризами и только иногда рассеянно уделял мне знаки внимания. Он был занят. Они с Дени с наслаждением отрывали от работы людей, которые и без того едва с ней справлялись, чтобы запечатлеть непосредственную реакцию. Джун Терпл вовсе перестала спать, разрываясь между просмотром новых изображений и преследованиями своего корабельного мозга: она все боялась, что он упустит момент, когда придет пора сворачиваться, чтобы не попасть под вспышку звезды.

Только Марк Рорбек, кажется, располагал своим временем. Что мне и требовалось.

Я нашла его в пустом спальном отсеке, куда Ганс любезно дублировал поступающие виды. Марк отвечал в основном за функционирование корабельного мозга, а тот и без него действовал безупречно. Так что Марк коротал время, мрачно уставившись в сторону висящих в воздухе картин.

Я зацепилась за скобу поближе к нему.

– Мерзость, верно? – заметила я для начала, чтобы слегка взбодрить его.

Он не желал бодриться.

– Вы о крабянах?

Он смотрел на картины, но мысли его явно были о другом. Ему пришлось обдумать мои слова, чтобы вынести вердикт:

– Да, наверно, достаточно мерзко. Конечно, мы надеялись совсем на другое. Но ведь все это было очень давно, верно?

– У вас на уме более насущные проблемы? – с готовностью подхватила я.

Он выдал мне мрачное подобие улыбки.

– Вижу, корабельные мозги снова сплетничали. Ну, меня не столько беспокоит потеря Дорис… – Помолчав, он добавил: – Нет, это тоже больно. Я думал, я люблю ее, но… ну, не вышло, так что ж. Ну, нашла она себе другого, что ж теперь. Но… – Он жалко дернул горлом. – Понимаете, она оставила у себя детишек.

Так. Он не просто славный человек, он, кажется, трогает мое сердце.

– А вы по ним скучаете? – спросила я с искренним сочувствием.

– Черт, с тех пор, как они родились, я только и делаю, что скучаю, – вырвалось у него, и звучало это как обвинение самому себе. – Наверно, в этом все дело. Я всегда слишком много работал. Пожалуй, нельзя винить Дорис, если она обратилась в поисках любви к другому.

Эти слова расшевелили во мне что-то, чего я в себе и не подозревала.

– Нет! – воскликнула я, сама удивляясь своей горячности. – Не так. Вы должны ее винить!

Я и Рорбека ошеломила. Он взглянул так, будто у меня на лбу вдруг выросли рога, но сказать ничего не успел. Джун Терпл влетела в комнату и увидела нас. Вернее, она только сунула нос и тут же заорала на Марка:

– Рорбек! Шевели задницей! Проверь, чтобы Ганс мог сменять фокусировку на максимальной скорости. Неизвестно, сколько данных мы упускаем!

И она понеслась дальше.

Марк послал мне странный взгляд, но пожал плечами и развел руками, показывая, что, коль начальство отдает приказ, пусть даже он уже исполнен, ему не следует сидеть спокойно и вести беседы. После чего он тоже исчез.

Я не винила его за этот странный взгляд. До сих пор я не замечала в себе склонности заводить сразу двух партнеров. Но, как видно, склонность имелась.

Хоть я и числилась боссом, отрывать сотрудников «Феникса» от работы не стоило. И без меня здесь было слишком много суеты и беготни. Чтобы не болтаться под ногами, я отправилась на собственный корабль рассматривать поступающие виды в компании Ипатии.

Она развернула проекцию чуть ли не раньше, чем я вошла, не дожидаясь просьбы, а я уселась и стала наблюдать.

Если отвлечься от мысли, что крабяне – люди, следить за их деятельностью было очень даже интересно. И на них стоило посмотреть. Я различала приметы первобытных хищников в цивилизованной – цивилизованной! – версии, которую передавала модель. Теперь у них, конечно, имелись машины, они были одеты, и если у вас нет предрассудков по поводу лишних конечностей, они выглядели довольно впечатляюще: яркие туники, шипастые поножи и шарфы, которые они наматывали на голову; украшения на них, как я догадывалась, означали ранг или чин. Конечно, может, это была просто бижутерия, но определенно большинство были одеты в ту или иную униформу. По крайней мере, большинство цивилизованных. В глубине южного континента, в районах, напоминающих дождевые леса и саванну, хватало и таких, которые выглядели явно нецивилизованными. У тех крабян не было механизмов, да и одежды маловато. Они кормились от земли и часто с беспокойством поглядывали на небо, где проплывали флотилии дирижаблей и временами жужжали маленькие бипланы.

Цивилизованные, похоже, утрачивали свою цивилизованность. Когда Ганс показывал нам крупные планы разбомбленных городов, мы видели, как потоки людей, в основном гражданского населения, как я догадывалась, выбирались из развалин, волоча какие-то узлы, держа за руки детей или с детьми на руках. Многие из них хромали, еле тащились. Некоторые набивались в фургоны или повозки вроде саней.

– Они все выглядят больными, – отметила я, и Ипатия кивнула.

– Безусловно, многие действительно больны, дорогая, – сообщила она. – Как-никак идет война. Не думай, что это только пушки и бомбы. Ты никогда не слышала о биологическом оружии?

Я уставилась на нее.

– Ты хочешь сказать, что они распространяют болезни? Как оружие?!

– Считаю это вероятным, тем более что случались прецеденты, – уведомила она, изготовившись читать лекцию. Для начала напомнила, как первые американские колонисты в Новой Англии дарили индейцам зараженные оспой одеяла, чтобы избавиться от них… Колонисты, естественно, были христиане, и весьма богобоязненные, и пошла дальше. Я не слушала. Я рассматривала планету крабян.

Лучше они не становились. Один раз, на короткое мгновение, я увидела картину, которая меня тронула. Ее передали с архипелага в тропической зоне планеты. Один островок очень напоминал мой остров: риф, лагуна, много пышной зелени. И он был населен крабянами-аборигенами. Но не только. Еще там были те, в форме. Они сгоняли местных на деревенскую площадь, зачем, я понятия не имела, – для мобилизации или для расстрела? – ясно только, что ничего хорошего не ожидалось. Й присмотревшись, я увидела, что все растения умирают. Опять биологическое оружие, только примененное к посевам. Или дефолианты? Не знаю, но казалось, с растениями что-то сделали.

Я была сыта по горло. Не раздумывая, я приняла решение.

Я оборвала рассказ своего корабельного мозга о старом американском лагере Детрик[5][5]

[Закрыть]

  Военная база Форт Детрик (штат Мэриленд) – главная лаборатория Пентагона по разработке биологического оружия.


[Закрыть]
.

– Ипатия, сколько у тебя свободной памяти?

Я не смотрела на нее. Она прекратила рассказ о том, как люди распространяли чуму, и немедленно отозвалась:

– Более чем достаточно, Клара.

– Хватит, чтобы загрузить все собранные данные? А может быть, и Ганса тоже?

Она приняла удивленный вид. Думаю, она и вправду удивилась.

– Данных собрано много, Клара, но… Да, я могу их принять. Если это необходимо. Что ты задумала?

– О, – сказала я, – просто возникла одна мысль. Покажи-ка мне еще раз тех беженцев.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю