Текст книги "Охотники за орхидеями (ил. В.Трубковича)"
Автор книги: Франтишек Флос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Франтишек Флос
Охотники за орхидеями
Перевод с чешского В. А. Мартемьяновой
Под редакцией Н. А. Аросевой
Рисунки В. Трубковича
Глава первая
Ранчо на юкатанской реке Канделарии
– Енда! Еник! Я-а-ан! [1]1
Енда, Еник, Еничек, Гонза– всё это уменьшительные от чешского имени Ян, которое соответствует русскому имени Иван.
[Закрыть]Куда ты опять запропастился?
Вот уже три недели в глухом уголке мексиканского Юкатана [2]2
Юкатан– полуостров Центральной Америки, расположенный между Мексиканским заливом и Карибским морем. Большая часть п-ова Юкатан является территорией государства Мексики.
[Закрыть]раздавались громкие возгласы на чистом чешском языке. Чаще всего звали какого-то Еника, но, как правило, настойчивые призывы подолгу оставались без ответа; тогда во все стороны неслись недвусмысленные «посулы» и, пожалуй, злополучному Енику стоило предпочесть дружбу с кайманом возвращению к «нежному благожелателю».
Самой мягкой угрозой была клятва спустить с парня шкуру или посадить его в муравейник: красные муравьи через полчаса оставят от него груду обглоданных костей.
– Енда! Еник! Вот несносный мальчишка!..
Из ранчо [3]3
Ра́нчо– ферма, усадьба, преимущественно со скотоводческим хозяйством. Так же называлось и главное строение такой усадьбы, в котором жила семья хозяина.
[Закрыть]– низкого, но просторного дома с верандой, обращённой на юг, – вышел, улыбаясь, высокий, стройный молодой человек лет двадцати, круглолицый, с ясными карими глазами. Над губой у него пробивались небольшие усики. К сожалению, красу и гордость молодого человека можно было рассмотреть только вблизи: усы ещё не решились принять какой-либо определённый цвет и пока оставались просто-напросто светлыми; Вацлав Веверка, их обладатель, правда, уверял, будто они того же колера, что и волосы, но последние явно были темнее.
Грозные окрики не произвели на Вацлава никакого впечатления: он громко рассмеялся, блеснув ослепительными зубами, и, сложив ладони рупором, прокричал: «Енда, беги!» Затем неторопливой походкой направился к недалёкому холму.
На холме стояли двое: метис [4]4
Метисы– потомки европейцев и индейцев. В большинстве республик Латинской Америки метисы составляют основную часть современного населения.
[Закрыть]дон Фернандо Альварес, радушный хозяин ранчо, и его друг, Франтишек Долежал. Это и был тот свирепый человек, который грозил пропавшему Енику всеми муками ада, если тот не вернётся сию же секунду. Проницательные чёрные глаза, орлиный нос и крутой подбородок Долежала позволяли предположить в нём человека решительного, смелого и находчивого. Коротко остриженные чёрные волосы и свисающие усы сообщали его лицу строгое и даже суровое выражение; такой человек легко мог вспылить и рассердиться на маленького шалопая.
Дневной зной постепенно спадал; солнце уже садилось за невысокие, поросшие лесом горы. Было около половины шестого – время довольно позднее для прогулок в этой стране, где солнце заходит тотчас после шести и сразу, почти без сумерек, наступает ночь.
Пытливо посматривая на холмы и пригорки, Долежал расспрашивал хозяина о породах здешних деревьев, о том, проникают ли в эти дебри лесорубы и «доильщики» драгоценного сока каучуконосов. Он прекрасно знал, как безрассудно губит мексиканские леса жажда наживы. Даже правительство не в силах пресечь этот преступный грабёж. В самом деле: только враги природы могут сводить леса, не заботясь об их восстановлении.
Дон Фернандо успокоил Долежала: нет, сюда ещё не дотянулись жадные лапы лесоторговцев. Сан-Филипе, ближайший город, расположен в четырнадцати лье [5]5
Лье– мера длины. 1 лье = 4,5 км.
[Закрыть]к востоку; до Боланкана, что на западе, ещё дальше, а гватемальский Сан-Хуан и вовсе далеко, за лесами на юге.
Дон Фернандо Альварес уже знал, чем интересуются нежданные, но приятные гости, которые вот уже два дня живут в его доме. Правда, когда на территории ранчо появился маленький караван – двое белых мужчин и мальчик, за которыми следовали три индейца, негр и ехала повозка, запряжённая двумя мулами, – осторожный дон Фернандо почёл за благо встретить их верхом, с винтовкой в руке. Однако вскоре всё выяснилось. Глава отряда, Франтишек Долежал, свободно говорил по-испански. Он вежливо попросил у хозяина разрешения остановиться в его доме, обещая хорошо заплатить слугам. Долежал охотно удовлетворил любопытство дона Фернандо, объяснив, что экспедиция собирает растения, укладывает их в ящики и отсылает в далёкую Англию.
Это объяснение, казалось, удовлетворило ранчеро [6]6
Ранче́ро– владелец ранчо.
[Закрыть], но ненадолго. Вечером Долежал вместе со своими товарищами уселся в тесном кругу хозяйской семьи и рассказал всем, что собирает цветы, растущие высоко на кронах деревьев, в болотах, на старых, трухлявых пнях или на скалах. Корни этих растений висят обнажённые, извлекая из воздуха питательные вещества для стебля.
Сомнения дона Фернандо окончательно рассеялись, когда младший из чужеземцев, мальчик лет тринадцати, по просьбе дона Франтишека, достал книгу с изображениями растений, у которых были жёсткие корни, широкие цельные листья и прекрасные цветы.
Оказалось, кое-кто из слуг дона Фернандо видел такие цветы в лесу, на земле – вероятно, их сбило бурей с верхушек деревьев. Охотники и пастухи молча улыбались – им тоже попадались такие растения; словом, местные жители знали об орхидеях, но прежде не обращали на них большого внимания – ведь вся здешняя природа была великолепным цветущим садом; и когда «дон Франси́ско» – как называли здесь на испанский лад Франтишека Долежала – сказал, что в Мексике работает не одна такая экспедиция и что в Европе орхидеи ценятся очень дорого, туземцы очень удивились.
– Но они у вас завянут, – возразила сеньорита Иза, младшая дочь хозяина. – До Европы далеко, дальше, чем до Веракрус или до Мериды! [7]7
Веракру́с и Мери́да– города мексиканского Юкатана.
[Закрыть]
Все от души рассмеялись и сказали Изе, что Англия в сто раз дальше Мериды; девочка лишь недоверчиво покачала головой:
– Неправда, неправда, свет совсем не так велик! Стоит взобраться на пригорок, и уже виден его край. Там, где небо спускается вниз, там и край света.
Ах, как жалел Еник Сатрапа, что не умеет говорить по-испански! С каким удовольствием рассказал бы он этой девочке, его ровеснице, как огромен мир! Ведь от Центральной Америки до Англии действительно очень далеко. Но нужно ещё долго ехать, чтобы попасть из Англии в Чехию, а там тоже немалый путь от Хрудима до его родной Льготки. Если же ехать дальше, на восток, – вот где далёкие-то страны! Там лежит Россия, Сибирь, и ещё какие-то государства, но нигде нет края земли!
Узнав о причине общего веселья, Еник не стал смеяться над девочкой, выросшей в глуши; он помнил, как ничтожны были его собственные познания, пока он жил в Льготке. В школе он, правда, слыхал о том, как велик земной шар, но разве можно представить себе это, если ты никогда не ездил дальше Хрудима? Только теперь, когда он пересёк моря и океаны, дорога в Англию казалась ему лёгкой прогулкой.
– Маленькая мексиканка пока знает немного, но ведь, сказать по правде, иной раз опыт значит куда больше знаний. Всегда понятнее то, что испытал на собственной шкуре, – уже лёжа в постели, говорил Еник своему «брату» Вацлаву.
А потом, когда в спальню пришёл «дядя» Франтишек, они долго беседовали о том, что уже завтра им предстоит уйти в леса… Кто знает, возвратятся ли они сюда, если их путь лежит в Гватемалу, к далёкому озеру Петен.
Странная это была семья! «Дядя» и двое «братьев» носили разные фамилии. Как это произошло, мы скоро узнаем.
Глава вторая
Недавнее прошлое
1890 год. В одном из кварталов западной окраины Лондона раскинулись громадные сады, из которых выглядывают островерхие стеклянные крыши. Издали они кажутся зубьями гигантских пил. Но если мы подойдём ближе, то увидим низкие строения, наклонные стеклянные крыши которых обычно обращены на юго-восток. По большей части эти постройки очень несложны: на фундамент из красного кирпича поставлены железные столбы с перекладинами. Это – оранжереи. Владеют ими не простые садовники, а лондонские богатые торговцы. В оранжереях выращивают различные заморские растения, редкие фрукты, виноград, дыни, огурцы, ананасы, а в бесконечных подземных коридорах, тёмных и сырых, где сильно пахнет грибами, из сотен тысяч беленьких точечек, которые быстро набухают и рыхлеют, вырастают шампиньоны. Но во многих оранжереях разводят исключительно орхидеи. Всякому хозяину лестно, если его оранжерею украшает необычное или редкое растение. Цены на орхидеи очень высоки. Предприимчивые люди наживают на этом огромные деньги. Они разводят орхидеи у себя в оранжереях, а потом сбывают их любителям либо целыми кустами, либо только цветы.
Многие виды орхидей растут на стволах или ветвях деревьев, их корни висят в воздухе, получая из него питание – главным образом углекислый газ; некоторые орхидеи живут на корнях деревьев, а многие вырастают прямо из клубней, находящихся в почве. Орхидеи – не паразиты. Деревья для них – точка опоры и прикрепления. Обвивая ветви, густые корни, орхидеи закрывают к ним доступ свету и воздуху; ветви постепенно превращаются в перегной, которым и питаются орхидеи.
Всё это Еник Сатрапа знает уже давно; он был частым гостем в тех лондонских оранжереях, которые принадлежали мистеру Хау. Выращиванием красивых цветов там занимались двое чехов – Франтишек Долежал и Вацлав Веверка.
Но каким ветром занесло Еника Сатрапу в Лондон и вообще в Англию?
Мы уже знаем, что родом Еник из Льготки, из Чехии. Три года назад его отец, портной, сокрушённо признался, что в Чехии шитьём семью не прокормишь, что по-настоящему его мастерство могут оценить только в Лондоне, где он работал до женитьбы.
Мать и сестра Терезка, правда, побаивались дальней дороги, но Еника решение отца привело в восторг.
Сатрапа-старший раздумывал недолго. Он написал лондонским друзьям письмо и, получив благоприятный ответ, продал свой дом с небольшим земельным наделом и отправился со всей семьёй за границу.
Сатрапы поселились в предместье Лондона; отцу каждый день приходилось ездить в центр, в большой магазин готового платья. Там он кроил и рисовал выкройки.
Понятно, матери Еника нелегко было привыкнуть к новому окружению. Чужая, непонятная речь, незнакомая обстановка – всё это часто вызывало в ней тоску по родине, и, хотя земляки время от времени навещали Сатрапов, ей всё больше хотелось на родину. «В гостях хорошо, а дома лучше», – говаривала она. Бедняжка утешалась лишь тем, что муж обещал вернуться в Чехию, как только сколотит кое-какое состояние.
Терезка тоже никак не могла свыкнуться с новой обстановкой. Зато Еник, в ту пору десятилетний мальчик, на окраине Лондона чувствовал себя как дома.
В комнате ему не сиделось. Незнакомая страна, большой город, новые люди, всё непонятное и необычное неодолимо влекло мальчика и захватывало его воображение. Ему хотелось всё увидеть и всё испытать.
С Долежалом он познакомился случайно на улице, заслышав вдруг чешскую речь, а вскоре подружился и о Вацлавом Веверкой, которого Долежал представил семье Сатрапов как своего неизменного друга.
Незаметно промелькнули три года. Неожиданно мистер Хау, владелец оранжереи, решил отправить Долежала на поиски новых видов орхидей. Экспедиции предстояло пройти южный Юкатан и Гватемалу, чтобы добыть новые клубни уже известных сортов, а затем двинуться в Южную Америку, к реке Амазонке, за неизвестными и редкими экземплярами.
Расходы не пугали хозяина. Он знал, что они окупятся с лихвой, и поэтому разрешил Долежалу взять с собой помощника.
Долежал готовился к путешествию основательно и долго – целых два месяца. Дорожные сборы ни для кого не остались в тайне, и Еник, едва услышав эту потрясающую новость, решил любой ценой попасть на корабль и вообще убежать из дома.
Долежал уже в третий раз отправлялся в тропики. Он обладал богатым опытом, исключительной отвагой и редкими знаниями. Он называл себя «охотником за орхидеями», ибо считал это занятие не простым коллекционированием: ведь для того, чтобы найти новые виды растений, нужно быть готовым к встрече с диким зверем и злыми людьми, к шторму и непогоде, к тропической жаре и болезням, к тысячам разных других опасностей и непредвиденных препятствий.
Хорошо зная и любя своего друга Веверку, Долежал, не колеблясь, избрал его своим спутником.
– Ум хорошо, а два лучше, – высказался он однажды, когда в семье Сатрапов заговорили о трудностях пути.
– А три? – будто невзначай спросил Еник.
– А три – измены жди, – спокойно и серьёзно возразил Долежал, пристально посмотрев на покрасневшего мальчугана, который, устроившись на скамеечке у ног матери, слушал разговор старших. В тот момент никому и в голову не пришло, что Еник замыслил побег.
Он уже целый год работал в ателье магазина, где отец был закройщиком. Недавно Енику предложили на выбор: стать дамским портным или продавцом. Но ни то, ни другое не прельщало Еника: его манили далёкие страны. Мальчик страстно завидовал Долежалу и Веверке, которым предстояло совершить такое увлекательное путешествие!
В семье Сатрапы точно знали, с каким поездом Долежал и Веверка выедут в порт Саутгемптон и когда поднимет якорь торговое судно «Вулкан», направляющееся к Большим Антильским островам, а оттуда в порт Веракрус.
Семья Сатрапов пригласила друзей на прощальный ужин. Мать Еника испекла им на дорогу круглых румяных пирожков. Пирожки непременно должны быть круглыми, чтобы путешественники благополучно вернулись обратно, – таков чешский обычай. Пани Сатрапова была бы огорчена, если бы друзья отказались от её скромного подарка.
Земляки, сердечно простившись, уехали.
На другой день вечером отец, возвратившись домой, спросил о Енике, которого почему-то весь день не было на работе. Мать испугалась: дома Еника не было тоже – с утра он, как обычно, поехал в город. Сатрапы пережили страшную ночь. Терезка плакала безутешно. Отец чуть свет обегал всю округу и в конце концов обратился в полицию. Но всё напрасно: мальчик словно сквозь землю провалился – никто его не видел и не слышал. Да и не мудрено: в большом городе заблудиться легче, чем в лесу.
Вдруг Терезке пришло в голову, что Еник мог убежать с Долежалом.
Отчаявшийся Сатрапа-старший тотчас дал в порт телеграмму и позвонил в полицию; почти одновременно он получил два ответа: полицейское управление сообщало, что о судьбе пропавшего ничего не известно, зато другая телеграмма объяснила всё. Долежал и Веверка уже с борта «Вулкана» телеграфировали, что обнаружили Еника среди команды судна. Хитрец два месяца втайне готовился к побегу и ни словом не обмолвился о своих замыслах. Чтобы отработать стоимость проезда, он нанялся поварёнком.
– Вот догоню да вытяну уши на сто шестьдесят три сантиметра! – воскликнул отец. Бог весть, отчего именно эта цифра пришла ему на ум.
– Ты дочитай телеграмму-то! – умоляла мать.
«Теперь Енику придётся ехать с нами, и мы советуем вам примириться с этим. Приложим все силы, чтобы вернуть его целым и невредимым. Ваши друзья Франтишек и Вацлав».
У Сатрапы опустились руки, а Терезка – странная девочка! – вдруг перестала плакать. Она обняла маму и начала её утешать:
– Не плачьте, мама! С Еником ничего не случится, о ним пан Вацлав, добрый пан Вацлав, а пан Долежал ничего на свете не боится! И, может быть, – вздохнула Тереза, – они привезут нам что-нибудь чудесное!
– Розгу! Роз-гу! – выразительно отчеканил отец. – Там хорошие растут! Пусть только вернётся домой, я ему задам перцу!
Понемногу мастер успокоился: он вспомнил свою молодость. Ему тоже было тесно в Льготке, его тоже беспрестанно тянуло вдаль, в широкие, необъятные просторы.
– Яблоко от яблони недалеко падает, что верно, то верно, – заключил он и отправился в мастерскую.
Мать с Терезкой то принимались плакать, то утешали друг друга и всё время вспоминали Еника.
Глава третья
Начало путешествия
А Еник тем временем плыл на «Вулкане». Конечно, он представлял себе встречу с друзьями несколько иначе – на его взгляд, она могла быть веселее и сердечнее. Он думал, что и Франтишек и Вацлав несказанно обрадуются, нечаянно встретив его на пароходе. Не тут-то было! Долежал непреклонно заявил, что отправит Еника обратно с Мадейры; но Веверка вступился за мальчика, да и капитан решительно возражал: он нанял Еника в полном соответствии с законом, за две недели до отплытия, так что всё в порядке. Долежалу пришлось уступить настояниям Еника; однако он оставил за собой право в некоторых случаях поступать по своему усмотрению.
Долежал вызвал мальчика для серьёзного разговора.
– То, что ты сделал, некрасиво и глупо, – сказал он. – Только неблагодарный мальчишка может так глубоко огорчить родителей и сестрёнку. А ну признавайся, негодник, сколько денег ты стянул из дому?
Сначала Еник не на шутку испугался: так строго Долежал ещё ни разу с ним не разговаривал. Но последний вопрос задел его за живое:
– Ничего я не брал! У меня пять фунтов, но я их сам накопил из того, что получал за работу и в подарок от родителей!
– Ну, счастье твоё, парень, а то я без промедления отослал бы тебя обратно, не посмотрел бы на уговоры, – сурово проговорил Долежал. – А что ты взял с собой?
– Два костюма, две пары ботинок, три рубашки, штаны, платки носовые, нож и… монтекристо, пистолет с десятком патронов.
Еник даже вспотел, перечисляя всё это.
– Ну и ну! – удивился Долежал. – Ты, оказывается, предусмотрительный! Впрочем, монтекристо – это как раз по тебе. Что же ты собираешься делать в Юкатане?
Еник молчал. Вспыхнув, он умоляюще посмотрел на Веверку, словно ожидая от него помощи.
– Пожалуйста, возьмите меня с собой, я буду помогать вам… – еле слышно прошептал мальчик.
Долежал рассмеялся:
– Ишь ты, «помогать»! Да ты, наверно, дыню от крапивы не отличишь! Где это видно? Мальчишка, а хочет стать охотником за орхидеями! Вот это сюрприз! Значит, собрался с нами в болота, в непроходимые леса, в горы, к хищным зверям и незнакомым людям?
– С вами и с паном Веверкой я пойду хоть на край света, – увереннее проговорил мальчик: он почувствовал, что пан Франтишек уже не очень сердится. – Вы не думайте, я теперь хорошо знаю, чем отличается одонтоглоссум от онцидиума и кэттлейя от стангопеи [8]8
Различные виды орхидей (лат.).
[Закрыть].
– Скажи, пожалуйста! – удивился Долежал. – Откуда же ты набрался этой премудрости?
– Да разве я мало бывал в вашей оранжерее? И потом, мне тоже нравятся красивые цветы.
– Ах, тебе тоже нравятся красивые цветы?.. А что ты в них понимаешь? Подумать только, ему нравятся орхидеи! Словно английскому лорду, банкиру или знатной даме! Это ему-то, уличному беглому мальчишке! – уже только для вида бушевал Долежал.
Тем не менее Еник не мог придумать более удачного ответа, чтобы понравиться Долежалу. Это решило исход дела: раз Енику нравятся орхидеи, он поедет с экспедицией и станет маленьким охотником за большими редкими растениями.
А когда Еник признался, что захватил с собой карты Мексики, Южной Америки, испанский разговорник и иллюстрированный учебник естествознания, он был прощён окончательно. Ко всеобщему удовольствию, Долежал тут же потребовал, чтобы Еник называл его «дядей». Вацлава Веверку тоже хотели произвести в «дядья», но он предпочёл назваться «старшим братом». Вацлав был очень доволен, что мальчик едет с ними: он полюбил Еника, который чем-то напоминал ему младшего брата, оставленного в далёкой Чехии.
Долежал решил, что Еник по-прежнему должен служить поварёнком: пусть привыкает к физическому труду и дисциплине; о том, что ему следует делать, когда путешественники покинут палубу корабля, мальчик узнает позже.
На досуге Вацлав и Еник учили испанский язык и, если чего не понимали, бежали к «дяде» Франтишеку, который владел испанским, английским и французским языками так же хорошо, как родным чешским.
Вообще «дядя» Франтишек знал обо всём, с чем путешественникам предстояло столкнуться. Он не раз бывал в Мексике и привёз оттуда немало редких растений. Среди специалистов Долежал тоже считался знатоком своего дела.
Трое друзей сошли с корабля в мексиканском порту Веракрус. Чтобы показать Вацлаву и Енику Усмаль, эти Фивы Центральной Америки [9]9
Фивы– один из самых древних городов Египта, был его столицей в XXI–XI веках до новой эры. Это подлинная сокровищница памятников архитектуры древнего Египта. Аналогичную роль в Центральной Америке играл город Усмаль, на территории которого сохранились архитектурные сооружения, построенные в эпоху расцвета народности майя (см. примечание на стр. 14).
[Закрыть], Долежал направил путь из Веракрус в Прогресо. «Братья» восхищались величественными развалинами древних храмов и дворцов эпохи расцвета народа майя [10]10
Майя– название группы родственных друг другу индейских племён, потомки которых до сих пор живут на территории современной Мексики, Гватемалы и Гондураса. Здесь в период с начала новой эры до XVI века существовала высокоразвитая культура майя (иероглифическое письмо, монументальные архитектурные сооружения), которая была безжалостно разрушена в XVI веке испанскими завоевателями.
[Закрыть].
Из Усмаля путешественники двинулись на юг, в Кампече. Там они сели на корабль, направлявшийся с товаром до порта Кармен, в устье реки Канделария. Долежал избрал этот порт потому, что там легче всего купить повозку, ящики и рабочий скот; оттуда, двигаясь вверх по течению реки, охотники могли без больших усилий проникнуть в глубь полуострова.
Южный Юкатан заселён гораздо меньше северного, но, если идти вдоль рек, можно встретить деревни или уединённые ранчо, где местное население, состоящее главным образом из метисов и креолов [11]11
Креолы– потомки испанских колонистов в Латинской Америко.
[Закрыть], по обычаю всегда окажет путникам бескорыстное гостеприимство.
В Мексике дороги вообще очень плохи, но вдоль песчаного побережья Юкатана и в центральной части этого полуострова, где в основном карстовый рельеф [12]12
Карстовый рельеф– своеобразные формы рельефа в местностях, где на поверхность выходят горные породы, растворимые в воде: известняки, гипс. В результате воздействия воды на поверхность земли образуются воронкообразные углубления, провалы, пещеры.
[Закрыть], они почти непроходимы. Пещеры, ущелья, бездны, подземные реки – всё это, наверное, очень заманчиво для искателя приключений, но у наших друзей были иные цели и намерения.
Они стремились как можно скорее достигнуть девственных лесов на границе Гватемалы и быстро продвигались вперёд в сопровождении четырёх нанятых туземцев – негра Хосе и трёх индейцев, недоверчивых, молчаливых, зато старательных и ловких. Жизнь индейцев на Юкатанском полуострове безотрадна – отношения между землевладельцами и слугами или работниками во многом напоминают давно отменённое рабство.
Путешествовать вдоль реки в тропиках – одно удовольствие. Здесь нет бесплодных, голых склонов, как на севере; дорога вьётся прекрасной долиной, то расширяющейся, то более узкой. Там, где слой плодородной почвы толще, земли тщательно обработаны. Вообще штат Кампече плодороднее северного Юкатана. Здесь сеют рис, кукурузу, выращивают кофейное дерево, сахарный тростник, табак и чёрные бобы, так называемые «фрихолес», которые составляют повседневную пищу бедняков. Около построек, сложенных из древесных стволов, скреплённых лыком, а не гвоздями или шипами, возле глинобитных хижин поднимаются стройные кокосовые пальмы и бесчисленные хлебные, банановые и апельсиновые деревья.
Пока что экспедиции не грозило никакой опасности. Только бродячие шайки иногда отваживаются здесь на грабёж, но трое наших друзей были хорошо вооружены и совершали переходы лишь днём, до заката солнца. На ночь они останавливались, находя радушный приём у метисов, которые всегда рады побеседовать с людьми, приехавшими издалека.
Франтишек не успевал удовлетворять любопытство своих молодых друзей. Еник и Вацлав заинтересовались, например, сисаловыми агавами и очень удивились, узнав, что из волокон этих растений женщины вьют верёвки, плетут сети, циновки и тому подобные изделия. Растёт здесь и хлопчатник, но ему не уделяют должного внимания.
Короче говоря, каждый день приносил путешественникам что-то новое. Так шли они целую неделю, пока не добрались до ранчо дона Фернандо, где собирались хорошенько отдохнуть перед тем, как углубиться в леса.
