Текст книги "Путешествие Гектора, или Поиски счастья"

Автор книги: Франсуа Лелорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Гектор грустит

Гектор снова летит на самолете, и ему грустно. В иллюминаторе виднеется море, так далеко там, внизу, что кажется, будто самолет стоит на месте. Он достал свой блокнот, но не знает, что бы такое записать.

Рядом с ним сидит мама с младенцем. Впрочем, нет, он понял, что это не мама, так как младенец – блондин с голубыми, как у куклы, глазами (Гектор не знает, мальчик это или девочка, да и какая разница), а женщина, держащая его на руках, похожа на маленьких азиаток, которых он видел в Китае на клеенках. Но пусть она и не мама, за младенцем она ухаживает прекрасно, укачивает его, разговаривает с ним, и видно, что она его обожает.

Гектор грустит, поскольку ему кажется, что он покидает любимое место – этот город, который всего неделю назад был ему вообще незнаком.

И Эдуард выглядел грустным, когда провожал его в аэропорту. С другой стороны, он явно был доволен, что Гектор приехал с ним повидаться. В этом городе у Эдуарда полно приятелей, с которыми можно выпить, и множество китаянок, которые шепчут ему на ушко, но, скорее всего, не так уж много настоящих друзей, таких, как Гектор.

Конечно, Гектор думает об Инь Ли.

В ресторане, когда она закончила рассказ о своей семье, а Гектор – о своем городе, наступила тишина.

После паузы Инь Ли сказала:

– Вы такой добрый.

Гектор удивился: хоть он и знал про себя, что довольно добрый, но не понимал, что именно хотела этим сказать Инь Ли. Затем она добавила, потупив взгляд:

– Я не привыкла.

И у Гектора защемило сердце.

Они встали из-за стола, и официанты снова начали отталкивать друг друга, потому что каждый хотел подать Инь Ли пальто.

Потом они оказались на маленькой, мощенной булыжником улице.

Гектор, естественно, очень хотел привести Инь Ли к себе в отель, но смущался, потому что, поступив так, он бы повел себя как те господа, с которыми она выполняла работу. И он чувствовал, что Инь Ли тоже смущается, даже если и хочет остаться с ним.

Тогда они зашли в первый попавшийся бар, и там, что очень странно, было совсем мало народу, всего несколько китайцев, которые вроде все знали друг друга. Они по очереди поднимались на сцену, чтобы спеть известные во всем мире песни – по-китайски, естественно. Гектор узнал даже мелодию Шарля Трене, но не слова. А китайцы смеялись и угощали друг друга выпивкой, совсем как соотечественники Гектора, и он вспомнил, что ему сказал Шарль в самолете: китайцы – они, по сути, похожи на нас.

Это рассмешило даже Инь Ли, и Гектор радовался, видя ее веселой. А когда она смеялась, то было заметно, какая она молодая, несмотря на все дорогие вещи, которые сегодня надела.

Однако мысль пойти в этот бар оказалась не очень удачной, потому что, когда Гектор и Инь Ли вышли на улицу, прямо возле них затормозила большая машина.

И из нее вышел высокий китаец, тот самый, из давешнего заведения, с микрофоном за ухом. А за его спиной Гектор увидел не очень молодую китаянку, недовольно смотревшую на Инь Ли. Высокий китаец вообще не обращал внимания на Гектора, а говорил с Инь Ли, которая смущенно отвечала ему Поскольку разговаривали они по-китайски, Гектор мог только догадываться, о чем идет речь, но ему было ясно, что китаец задает Инь Ли вопросы, причем не слишком доброжелательно, а она растеряна и не знает, что ответить. Тогда Гектор специально притворился ничего не понимающим, но всем довольным идиотом и спросил китайца по-английски:

– Заплатить я должен вам?

Высокий китаец слегка удивился, но вопрос его успокоил. Он даже улыбнулся Инь Ли, но его улыбку нельзя было назвать доброй. Он ответил, что нет, не надо, достаточно будет заплатить Инь Ли. Потом вернулся в машину и уехал, ударив по газам. Но этого Гектор уже не увидел, потому что Инь Ли бросилась в его объятия и зарыдала.

После этого было гораздо проще взять такси и отвезти ее в гостиницу, потому что плачущая женщина и утешающий мужчина – ситуация, которая больше похожа на работу Гектора, чем на работу Инь Ли.

Когда они оказались в номере, Инь Ли перестала плакать, и они легли в постель, даже не зажигая лампы, тем более что в комнату проникал слабый свет с улицы. Инь Ли затихла и не шевелилась в объятиях Гектора.

Он был готов оставаться так всю ночь – лежать, прижавшись к ней. Однако Инь Ли вскоре показала, что хотела бы заняться тем, что обычно делают влюбленные.

На этот раз все было совсем по-другому, чем в первую ночь, – не так весело, но гораздо сильнее.

Наутро, когда Гектор проснулся, Инь Ли уже ушла, не оставив ему ни записки, ни вообще ничего. А ведь Гектор собирался дать ей денег – из-за китайца, но он понял, что Инь Ли решила со всем разобраться самостоятельно.

Гектор захотел сразу же поговорить с Эдуардом, и они встретились в кафе у подножия башни, где толпился народ, потому что был понедельник. Эдуард очень серьезно выслушал Гектора, как это обычно делал сам Гектор со своими пациентами. А потом сказал:

– Ей ничего не грозит, так как они слишком ее ценят. К тому же я знаю того китайца и все улажу. Но увидеться еще раз – не лучшая идея что для тебя, что для нее.

Гектор и сам это подозревал, но одно дело – подозревать, а другое – знать наверняка. Тут Эдуард снова вздохнул:

– Бедняга!

И теперь, сидя в самолетном кресле, Гектор никак не мог придумать, что бы такое записать в своем блокноте.

Младенец уже некоторое время его рассматривал и вдруг протянул к нему маленькие ручки. Это рассмешило и няню (вы ведь уже догадались, что это все-таки няня), и самого младенца.

Гектор улыбнулся им в ответ и почувствовал себя немного менее грустным.

Вдруг по проходу к ним приблизилась высокая блондинка. Гектор понял, что это мама, которая путешествует бизнес-классом, по всей вероятности, вместе с мужем.

– Все в порядке? – спросила она у няни.

Потом ушла. Тогда младенец скривился и заплакал.

Гектор взял свой блокнот и записал:

урок 8а. Несчастье – это быть разлученным с теми, кого любишь.

Еще один друг Гектора

Гектор опять летит в самолете, на этот раз непохожем на все остальные.

(Был еще один самолет и еще – между тем самолетом, о котором мы рассказали, и этим, – но мы их пропускаем, потому что в них Гектор только думал об Инь Ли и Кларе, а больше ничего не происходило.)

Для начала, в этом самолете летело полным-полно чернокожих мужчин и женщин, и Гектор был едва ли не единственным белым среди них. Многие из этих мужчин и женщин были хорошо, но немного старомодно одеты – так, как одевались деревенские бабушка и дедушка Гектора, отправляясь к мессе. Женщины – в длинных цветастых платьях, а мужчины – в старых мешковатых костюмах. Что еще напоминало деревню, так это большие сумки с провизией, а у некоторых пассажиров даже имелись клетки с живыми курами и утками! Птицы шумели, но это и к лучшему, потому что их кудахтанье и кряканье заглушало шум самолета, явно очень старого. Гектор вспомнил своих пациентов, которые боялись летать, и подумал, что после такого путешествия он будет понимать их лучше. С другой стороны, если самолет старый, значит, он ни разу не падал, и это успокаивало.

Рядом с Гектором сидела чернокожая дама с чернокожим же младенцем. На этот раз не няня, а действительно мама. Она укачивала ребенка, читая книгу. Младенец смотрел на Гектора, который, в свою очередь, заглядывал в книгу дамы. Мы говорим «дама», но на самом деле она была очень молодой, примерно одного возраста с Гектором. Так вот, ни за что не угадаете: она читала книгу по психиатрии! Дама была психиатром!

Они расхохотались, когда выяснили, что они коллеги, и дама, которую звали Мари-Луиза, объяснила, что летит домой в отпуск, потому что работает в той самой стране, где больше всего психиатров в мире. Гектор не решился спросить, почему она не осталась работать у себя на родине (если помните, когда-то он уже задавал Шарлю похожий вопрос – почему тот не строит заводы в собственной стране), но дама вскоре сама все объяснила:

– Хочу, чтобы мои дети жили нормальной жизнью.

У нее было еще двое детей постарше, которые остались дома, и Гектор поинтересовался, что она называет нормальной жизнью. (Даже психиатры могут расспрашивать друг друга.) Мари-Луиза ответила:

– Я хочу, например, чтобы они могли ходить в школу без шофера и телохранителя.

Гектор ответил, что и впрямь жизнь с непременным шофером и телохранителем нормальной не назовешь. Однако подумал, что сам бы в детстве очень гордился, если бы они сопровождали его в школу. Но мамы, естественно, так не думают.

Потом самолет сильно накренился, издавая при этом рев бомбардировщика, срывающегося в пике, как это можно увидеть в документальных фильмах о войне. Все замолчали, только куры и утки зашумели еще сильнее.

К счастью, это продолжалось недолго, и самолет приземлился почти нормально, только долго еще подпрыгивал на земле.

Гектору удалось оторваться от подлокотников, а когда все уже стояли в проходе, Мари-Луиза пригласила его в гости. И записала адрес в блокнот.

Подойдя к выходу из самолета, Гектор испытал такое же ощущение, какое бывает, когда открываешь дверцу печки посмотреть, прожарилось ли мясо, и оттуда вырывается раскаленный воздух. Но здесь все-таки было по-другому – много света, безжалостно слепящее солнце. Аэропорт со всех сторон окружали горы, которые выглядели обожженными, напоминая по цвету как раз пережаренное мясо.

В таможне находились таможенники, тоже чернокожие (мы не будем повторять это всякий раз, как про китайцев, и так понятно, что в этой стране все черные, за редким исключением, но тогда-то мы вас и предупредим). Встречающие ожидали в тени. Девочки были в белых носочках и с маленькими воротничками, а мальчики в коротких штанишках, на самом деле довольно длинных, как носили много лет назад в стране Гектора.

Гектор не увидел приятеля, который должен был его встречать. Он вышел со своим чемоданом, а солнце по-прежнему жгло немилосердно. Сразу же появился носильщик, чтобы отнести чемодан к очереди на такси, выстроившейся в трех метрах оттуда, а потом еще один носильщик, и еще один, и Гектор решил, что они сейчас подерутся, но, к счастью, заметил своего друга Жан-Мишеля, который, улыбаясь, шел ему навстречу.

Жан-Мишель был старинным приятелем Гектора, как Эдуард, но эти двое не походили друг на друга. Жан-Мишель учился медицине и специализировался на малюсеньких существах, из-за которых болеют жители жарких стран. Этих маленьких существ очень-очень много, а вот врачей в жарких странах по неудачному стечению обстоятельств – совсем мало. Поэтому Жан-Мишель вскоре уехал на работу в эти страны. Он был высоким, довольно крепким и немного напоминал тренера по парусному спорту или лыжам. Гектор помнил, что он нравился девушкам, но сам, казалось, не очень ими интересовался, и потому они еще больше увлекались им. Девушки часто расспрашивали Гектора о Жан-Мишеле, так как знали, что они друзья.

Жан-Мишель взял чемодан Гектора, и они пошли на стоянку. Сказать это просто, а на деле все оказалось гораздо сложнее, потому что на стоянке было полно нищих. Они сразу нацелились на Гектора, как минутой раньше носильщики. И вскоре уже все попрошайки со стоянки окружили его, протягивая руку и повторяя:

– Месье, месье, месье, месье, месье…

Гектор видел, что некоторые из них тяжело больны, все очень худые, у нескольких не хватает одного глаза, они еле держатся на ногах, но при этом не отстают, идут рядом, словно призраки, и тянут руки.

Жан-Мишель шагал впереди и вроде вообще не замечал нищих. Он продолжал говорить Гектору:

– Я нашел тебе хороший отель… Заметь, это совсем не трудно, потому что здесь их всего два.

К моменту, когда они подошли к машине, Гектор успел раздать всю свою мелочь и даже часть банкнот, и только тогда Жан-Мишель заметил, что происходит.

– Ну да, действительно, – сказал он, – ты же здесь впервые.

Автомобиль Жан-Мишеля оказался большим вездеходом белого цвета с написанными по бокам буквами. Рядом ждал чернокожий молодой человек с пневматическим ружьем.

– Знакомься, это Марсель, – сказал Жан-Мишель, – наш телохранитель.

Машина выехала со стоянки и направилась в город. В окно Гектор снова увидел обожженные горы, попрошаек, глядевших им вслед, залитую солнцем разбитую дорогу. Перед ним сидел Марсель с пневматическим ружьем на коленях. Гектор подумал, что в этой стране он, возможно, лучше поймет, что такое счастье, но при этом получит и немало уроков несчастья.

Гектор оказывает услугу

Отель выглядел очень симпатично. Красивая территория, усаженная цветущими деревьями, с разбросанными по ней маленькими бунгало, где разместились номера, и большим зигзагообразным бассейном, через который даже перекинут деревянный мостик. Но чувствовалось, что это место несколько отличается от обычной гостиницы, куда люди приезжают в отпуск. Для начала, на входе висело следующее объявление: «Просим уважаемых гостей и их посетителей не входить в отель с оружием. Обращайтесь на рецепцию». Далее, внутри отеля находились белые люди в униформе (забавной, с шортами вместо брюк), которые выпивали в баре. Они являлись военнослужащими своеобразной мини-армии, сформированной всеми странами мира, чтобы навести здесь хоть какой-то порядок. Но поскольку страна была совсем маленькой, довольно скоро деньги на эту армию давать перестали. В результате последняя уменьшилась настолько, что ее хватало только на защиту самой себя. Навести порядок ей все равно бы не удалось, даже если бы она очень постаралась.

Все это Гектору объяснил в баре некий господин. Он был белый, но без военной формы, одетый скорее как Эдуард на уикенд: красивая светлая рубашка, хорошо отутюженные брюки, обувь как для игры в гольф и дорогие часы, которые, должно быть, стоили не меньше тех, что носила Инь Ли. (Отныне многое заставляло Гектора вспоминать Инь Ли.)

Господин был иностранцем, но очень хорошо говорил на языке Гектора и пил только газированную воду. И что забавно, его звали почти как Эдуарда – Эдуардо! Гектор спросил его, откуда он, и Эдуардо ответил. Он назвал страну, пользующуюся не лучшей репутацией, потому что там чуть ли не повсюду выращивают растения, из которых делают очень плохое возбуждающее лекарство, категорически запрещенное в стране Гектора – как, впрочем, и во всех остальных странах мира. Поэтому многие готовы дорого платить за него. Эдуардо, естественно, не был виноват, что родился в этой стране, и Гектор сделал вид, что все это не имеет значения. Он спросил у Эдуардо, где тот так хорошо научился его языку.

– В вашей стране, конечно! Я прожил там несколько лет.

По тону Эдуардо было понятно, что он больше не хочет говорить об этом. Тогда, чтобы сменить тему, Гектор спросил его, что он делает здесь, в этой стране. Эдуардо взглянул на Гектора. Как мы уже говорили, люди очень быстро понимали, что Гектор – человек добрый. В особенности такие хитрецы, как Эдуардо. Поэтому он, посмеиваясь, сообщил:

– Занимаюсь сельским хозяйством!

Гектор подумал, что это интересно с точки зрения его исследования. Он спросил Эдуардо, что делает того счастливым в жизни. Эдуардо немного подумал и сказал:

– Видеть, что моя семья счастлива, знать, что мои дети не будут ни в чем нуждаться.

У Эдуардо были взрослые дети, и он собирался отправить их на учебу в большую страну, где больше всего психиатров в мире. Гектор спросил, не смущает ли его тот факт, что другие семьи могут быть очень несчастными из-за того, что их дети принимают плохое возбуждающее лекарство, которое производит Эдуардо (вы ведь уже догадались об этом, так же как и Гектор).

На что Эдуардо ответил не раздумывая:

– Раз они его принимают, с их семьей уже покончено. Родители ими не занимаются, а озабочены лишь тем, как бы заработать побольше денег или заняться сексом, ничего удивительного, что детишки делают что хотят!

– Согласен, – кивнул Гектор.

Он, естественно, не был согласен, но когда психиатр говорит «согласен», это означает «я вас понял». Однако он заметил, что есть много бедняков, которые тоже принимают это скверное лекарство, еще больше портя свою жизнь. На что Эдуардо сказал, что это тот же случай: просто некоторые страны похожи на плохую семью, которой наплевать на собственных детей.

– Не я создаю спрос, – подвел итог Эдуардо. – Я его только удовлетворяю.

Гектор ответил, что понимает, но на самом деле он полагал, что Эдуардо строит свое счастье и счастье своей семьи на несчастье других. Однако он тут же возразил себе, что и сам Эдуардо родился в стране, которая вся целиком словно плохая семья. Да, была у Гектора способность смотреть на разные вещи под удивительным углом зрения.

Впрочем, вопросы Гектора, возможно, заставили Эдуардо немного занервничать, потому что он заказал виски, и черный бармен принес ему стакан. Может быть, вам показалось, что о чернокожих в стране чернокожих сказано слишком мало, но все дело в том, что в баре черными были официанты, бармен, портье, и они все время молчали. А говорили только белые – клиенты, Эдуардо, Гектор и парни в шортах.

Когда Гектор сообщил Эдуардо, что он психиатр, тот очень заинтересовался. Он рассказал, что его жена постоянно чувствует себя несчастной (а ведь она абсолютно ни в чем не нуждается). Доктор из их страны испробовал самые разные таблетки, но ничего не помогло. Что по этому поводу думает Гектор?

Гектор спросил, как называются таблетки. Эдуардо ответил, что название записано у него в номере, и поднялся к себе. Гектор выпил свое виски (потому что Эдуардо заказал и ему тоже) и заговорил с барменом. Того звали Исидор. Гектор спросил, что его делает счастливым. Исидор улыбнулся, а потом ответил:

– Когда моя семья ни в чем не нуждается.

– И это все? – поинтересовался Гектор.

Исидор подумал и добавил:

– А еще чтобы время от времени можно было ходить во второй офис!

Гектор понял, что у Исидора есть и другая работа, кроме барменской, и что эта работа доставляет ему настоящее удовольствие. А что это за работа такая во втором офисе? Исидор начал смеяться и уже хотел все объяснить Гектору, когда вернулся Эдуардо с рецептом жены.

Гектор изучил его и нашел неудачным. Тамошний психиатр выписал одновременно три типа психиатрических лекарств, но все в неправильной дозировке, и, значит, они не могли по-настоящему помочь жене Эдуардо. Он задал тому еще несколько вопросов, чтобы узнать, какого рода грусть испытывает его супруга, и сразу понял, которое из лекарств окажется для нее самым полезным. Он вспомнил еще одного хорошего психиатра из страны Эдуардо, с которым познакомился на конгрессе. Эдуардо его не знал, и ничего удивительного, потому что знакомец Гектора работал в больнице и носил сандалии с носками, тогда как люди, подобные Эдуардо, обычно лучше знают врачей в таких же ботинках, как у них самих. Гектор сообщил Эдуардо его фамилию и название лекарства, которое нужно попробовать еще до визита к врачу. Эдуардо все записал красивой авторучкой, целиком позолоченной (даже казалось, что она вся сделана из чистого золота).

Тут пришел Жан-Мишель. Когда он увидел Гектора в компании с Эдуардо, на его лице появилось странное выражение. Гектор хотел представить Жан-Мишеля Эдуардо, но Жан-Мишель как будто торопился и быстро увел Гектора, пока Эдуардо рассыпался в благодарностях.

В машине Жан-Мишель спросил Гектора, знает ли он, с кем разговаривал.

Гектор ответил, да, более-менее. На что Жан-Мишель воскликнул:

– Именно такие, как он, топят эту страну в дерьме!

Марсель молчал, но было ясно, что он с этим согласен.

Гектор ничего не ответил, потому что был занят – записывал в своем блокноте:

урок 9. Счастье – это когда твоя семья ни в чем не нуждается.

урок 10. Счастье – это заниматься тем, что любишь.

Он рассказал Жан-Мишелю, что бармену из гостиницы нравится работать во втором офисе. Это заявление насмешило Жан-Мишеля и Марселя, и последний сообщил Гектору, что в здешних местах «вторым офисом» называют подружку мужчины, у которого есть законная жена!

Услышав это, Гектор сразу же подумал об Инь Ли и Кларе, после чего надолго замолчал.

Гектор берет уроки несчастья

По пыльной улице шло множество чернокожих женщин и мужчин и босых детей, а когда машина остановилась в пробке, дети подошли к ней и начали попрошайничать. Даже через тонированное стекло они разглядели Гектора, и протягивали к нему ручки, и улыбались во все свои тридцать два белоснежных зуба.

– Даже не пытайся опустить стекла, – сказал Жан-Мишель, – я их заблокировал.

– Но почему они делают знаки именно мне? – спросил Гектор, глядя на очаровательную малышку, которая тянула к нему розовые ладошки.

– Догадались, что ты здесь новенький. Нас они уже знают.

Город был не в лучшем состоянии. Гектор видел совершенно развалившиеся дома, частично подремонтированные досками или листами толя, или виллы, которые раньше, наверное, были очень красивыми, но сейчас как будто заплесневели. На тротуаре чем-то торговали черные мужчины и женщины, но вещи вроде тех, что они продавали, в стране Гектора просто выбрасывают или сваливают на чердак. Правда, в одном месте можно было купить симпатичные разноцветные овощи. Гектор где-то слышал, будто негры всегда смеются, но здесь он увидел, что это вовсе не так. Да, дети улыбались, однако на лицах взрослых не было и тени улыбки.

Они по-прежнему стояли в пробке, и Гектор никак не мог понять, почему в такой бедной стране столько автомобилей.

– Машин не так уж много, но поскольку дорог почти нет, они очень быстро оказываются перегруженными. К тому же в городе единственный светофор!

Наконец им удалось выбраться из пробки, и вскоре машина быстро помчалась вперед. Дорога тоже была довольно запущенной, в самом центре валялись крупные камни, часто попадались огромные, размером с ванну, ямы, которые никто даже не пытался заделать. Но Жан-Мишель ко всему этому привык. И очень хорошо, потому что время от времени навстречу на бешеной скорости пролетали грузовики, облепленные людьми, которые цеплялись за борта и даже за крышу. Гектор подумал, что местные жители улыбаются не часто, но зато ничего не боятся, ведь если бы такой грузовик попал в аварию, им бы плохо пришлось. Гектор заметил, что многие грузовики раскрашены в разные цвета и на них крупными буквами написано: «Господь Бог нас хранит» и «Да здравствует Иисус, который нас всегда любит». Он понял, что здешние жители по-прежнему доверяют Богу, гораздо больше, чем в Гекторовой стране, потому что у него на родине люди скорее рассчитывают на защиту социальных служб.

Он задумался, не является ли вера в Бога одним из рецептов счастья. Но нет, из этого урок не извлечь, потому что человек не выбирает, верить ему в Бога или не верить.

Пейзаж был ничем не лучше того, что он видел возле аэропорта: большие, обожженные солнцем холмы и деревья, неспособные дать настоящую тень.

Гектор поинтересовался, почему в этой стране так мало деревьев.

На этот раз объяснение предложил Марсель. Причина – в эмбарго. Долгие годы этой страной руководили довольно плохие люди, но однажды их сменили совсем скверные, и это переполнило чашу терпения стран вроде Гекторовой. Тогда президенты и министры этих стран собрались вместе и проголосовали за эмбарго, чтобы вынудить плохих людей уйти в отставку. Эмбарго – это когда стране запрещают продавать другим государствам или покупать у них разные вещи, чтобы такая страна стала еще беднее, а ее жители разозлились и вынудили руководителей стать лучше или уйти в отставку. Проблема в том, что эмбарго никогда не срабатывает, поскольку руководителям таких стран обычно наплевать на то, что их обитатели, и даже младенцы, умирают с голоду, а те, кто голосовал за эмбарго, живут там, где принято беспокоиться о людях, тем более о младенцах. И они ничего не понимают, а эмбарго все продолжается, младенцы худеют, а их мамы становятся совсем грустными.

И деревьям плохо, потому что, раз страна больше не может покупать нефть или газ, тоже из-за эмбарго, жителям городов приходится рубить лес, чтобы разжечь огонь в кухне. В результате деревья исчезают. И сразу же дожди начинают вымывать почву, земля уходит, остаются лишь большие каменистые холмы, а от камней мало проку, если, конечно, вы не собираете их коллекцию.

– А теперь, – сказал Марсель, – ООН намеревается финансировать программу восстановления леса, но вы когда-нибудь видели, чтобы на камнях росли деревья?

Марсель казался озабоченным, когда излагал все это. Чувствовалось, что он в обиде на ООН (политиков, которые приняли решение об эмбарго), несмотря на то что скверные люди, руководившие страной, в конце концов все же ушли. Но если плохих больше нет, почему тогда дела не идут лучше? Марсель объяснил, что местные жители выбрали в президенты одного славного господина, который всегда был против скверных людей, правивших раньше. Но стоило ему занять в свою очередь место руководителя, как он почти перестал отличаться от своих предшественников.

Дорога начала подниматься в гору, и они добрались до более красивых мест, где были деревья и маленькие деревеньки, и Гектор увидел вдоль дороги людей, которые выглядели чуть более довольными. А когда машина притормаживала из-за какой-нибудь повозки или осла, дети не бросались к ней попрошайничать.

Они подъехали к строению, прилепившемуся к маленькой церкви. Сверху на нем была надпись «Амбулатория», а снаружи, на скамейке в тени, ожидало много чернокожих женщин с детьми на руках.

Они улыбались Гектору, когда он вместе с Жан-Мишелем входил в дом, и Жан-Мишель объяснил ему, что они, по всей видимости, приняли его за нового доктора. Впрочем, это было до некоторой степени верно, потому как психиатры, вопреки всему, что болтают некоторые, – настоящие врачи!

Внутри тоже находилось несколько чернокожих женщин. На них были белые халаты, и они осматривали младенцев. Еще там был молодой человек. Все они очень обрадовались Жан-Мишелю и Гектору. Жан-Мишель объяснил, что это медсестры и один медбрат и что они умеют делать то, чем в стране Гектора занимаются врачи, а он сам, Жан-Мишель, просто заехал сюда, чтобы осмотреть детей с более сложными заболеваниями. И что позднее ему нужно будет посетить еще три амбулатории.

Гектор не стал мешать Жан-Мишелю и вышел к Марселю, который курил трубку в тени деревьев. Он спросил Марселя, почему здешние жители выглядят более довольными, чем городские.

– В деревне всегда можно выкрутиться благодаря огороду и нескольким курам. А потом, здесь живут большими семьями и поддерживают друг друга. В городе люди уже не в состоянии выбраться из нищеты, если им однажды не повезло. Поэтому они не выдерживают, начинается пьянство, появляются наркотики, к тому же горожане все время видят, что бы они могли купить, будь у них средства. А здесь соблазнов гораздо меньше.

Гектор подумал, что это напоминает ему как минимум три урока, которые он уже записал.

А потом понял, что из этого можно извлечь еще один:

урок 11. Счастье – это когда у тебя есть дом и сад.

Он поразмыслил над всем увиденным и услышанным после своего приезда и добавил:

урок 12. Счастья труднее добиться в стране, которой руководят плохие люди.

И вспомнил о жизни старого китайского монаха и об истории семьи Инь Ли. И о самой Инь Ли, естественно.