Текст книги "Головоломка"

Автор книги: Франк Тилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

21

Дверь отъехала в сторону, и ветер зашвырнул в кабину огромную пригоршню снега. Илан совсем скукожился – он был в свитере и куртке, отопление работало на полную катушку, а он все равно мерз. «Может, болею? Подхватил какой-нибудь мерзкий вирус?»

Первый офицер очень быстро устроился на сиденье перед Хлоэ, коротко поздоровался и погасил свой огромный фонарь, слепивший глаза окружающим. Его темная борода была покрыта изморозью, лицо в мелких морщинках казалось отлитым из стали. Он наклонился и втащил в салон «заключенного». Мужчина был одет в оранжевый комбинезон и зеленый бомбер из искусственной кожи, скованные наручниками руки он держал перед собой. Полицейские надели ему на голову бежевый холщовый мешок, как будто собирались вести на эшафот или на виселицу. Он издавал сдавленное ворчание, и Илан понял, что во рту у него кляп.

Второй офицер, гигант под метр девяносто ростом, сел в кресло и снял шапку, обнажив лысую голову.

– Поехали, – приказал он водителю.

Они тронулись. Илан вгляделся в скатившуюся в кювет машину, настоящий полицейский фургон с решеткой, отделяющий передние сиденья от отсека для арестантов, с сине-красной мигалкой на крыше. Гадес посмотрел в зеркало, обернулся к полицейским и спросил:

– Не возражаете против музыки? Немного классики, скажем, Шуберт?

– Включайте. Это расслабит «клиента». Он все время орал, пришлось принять меры.

Хлоэ сидела, сцепив пальцы, и угрюмо молчала. Ее рояль нисколько не расслаблял. «Если мы не в игре, какое преступление мог совершить этот человек, зачем его везут в горы?» – спросил себя Илан.

Арестант внезапно обернулся и застыл в неудобной позе. Илан не мог видеть лица мужчины, но ему показалось, что он сверлит его взглядом. Лысый полицейский ткнул задержанного локтем в бок:

– Успокойся, Шардон, понял меня?

Тот не издал больше ни звука, даже на удар не отреагировал, и полицейскому пришлось силой заставить его сесть прямо. У Илана кровь застыла в жилах: мешок на голове мужчины немного сдвинулся, и он заметил розовую полоску у него на шее. След был едва заметен – через день-другой он совсем исчезнет, но Илан не сомневался, что бедняга пытался повеситься.

Как в его гребаном сне.

Он вжался в кресло, чувствуя, что сейчас задохнется. Илан не верил ни в предчувствия, ни в другую мистическую чушь. Но как объяснить происходящее? Он подумал о провалах в памяти, которые случались все чаще, и понял, что непременно должен все выяснить.

– Могу я узнать, что натворил ваш арестант?

Сидевший в левом ряду бородатый инспектор бросил на Илана короткий взгляд и сказал:

– Что он натворил? В прошлом году, за три дня до Рождества, этот очаровашка убил восемь человек в высокогорном приюте. Три женщины и пятеро мужчин погибли, потому что имели несчастье оказаться рядом с ним в плохую минуту.

Полицейский обернулся, ухватился рукой за спинку сиденья и продолжил:

– Он нанес им восемьдесят семь ударов отверткой. Можете такое представить? Никто не спасся. У них не было шансов – он напал, когда они спали. Психиатры признали его невменяемым, но мы не сомневаемся, что он прекрасно понимал, что делает, а теперь симулирует безумие и амнезию, чтобы избежать пожизненного. Однажды этот негодяй выйдет из психушки и снова кого-нибудь убьет, даю руку на отсечение. – Он хлопнул ладонью по мешку. – Так, Шардон? Ты самый умный извращенец из всех, кого я встречал на своем веку. Мы везем тебя домой, к другим психам.

Илану показалось, что он погружается в пучину безумия. Отвертка, орудие убийства восьми человек. Это не совпадение: легавые и человек без лица работают на «Паранойю» и пытаются его запугать. Так почему же у него стынет кровь в жилах от присутствия незнакомца?

Илан поймал взгляд Гадеса в зеркале, и ему почудился страх в его глазах. Неужели старика пугают люди в форме? Или тот факт, что легавые могут сунуть нос куда не следует?

– Трагедия произошла здесь, в Альпах?

– Вы задаете слишком много вопросов, – бросил другой полицейский. – Откуда такой интерес?

– Просто нездоровое любопытство.

– Оставьте его при себе.

Наступила тишина. Илан решил не нарываться и прислонился виском к стеклу, в котором отражался странный пленник, немой и слепой, как раб. Очевидно, полицейские надели мешок ему на голову, чтобы скрыть отметину на шее.

Или это одна из страниц дьявольского сценария «Паранойи».

Очень скоро глаза Илана затуманились, и на отражение арестанта наложилось другое изображение: квартира на улице Ренн, на полу лежит мертвая Анни Бокур с отверткой в спине. Илан сощурился, но труп не испарился, а переместился на снег. На долю секунды Илан увидел себя: он стоял, склонившись над телом, и с размаху наносил жертве удары отверткой между лопатками.

Илан вздрогнул, прикрыл ладонью стекло, и наваждение испарилось. Он повернулся к дремлющей Хлоэ и чуть было не спросил, видела ли она отражение на стекле, но вовремя прикусил язык.

Все происходит у него в голове. В больном мозгу.

Но до чего же все реально…

После получаса адской езды сквозь вьюгу машина свернула с шоссе на дорогу, проложенную вдоль берега озера. Замерзшая вода была пугающе черного цвета, снега намело метров на двадцать в высоту. Вдалеке, на склоне горы, зажглись огни. На мосту водитель сбросил скорость из-за сугробов, и пассажиры заметили на утесе какие-то длинные строения. Автомобиль с трудом карабкался по серпантину, несмотря на цепи на колесах. Лысый полицейский потер руки и повернулся к Хлоэ:

– Вы правда хотите запереться там по доброй воле?

Девушка кивнула.

– Очень любопытно, – прокомментировал он. – Те восемь убитых тоже участвовали в какой-то игре.

– Какого рода игре? – нетерпеливо переспросил Илан, не зная, что думать.

Гадес поспешил передать сыщику бумаги, чтобы прервать ненужный разговор.

– Вот, взгляните: у нас есть разрешение французского правительства занять на оговоренный срок некоторые помещения. В этих местах часто работают киношники – снимают «ужасы» и триллеры.

Полицейские зажгли фонари, проглядели документы и вернули их Гадесу – слишком быстро, так что Илану ничего не удалось разглядеть. Хлоэ не отрывала взгляда от высокой черной решетки, увитой засохшим плющом.

У Илана перехватило дыхание, когда он увидел раскачивающуюся на цепи вывеску с полустертыми буквами: «Психиатрический комплекс „Сван-сонг“»[15]15
  Лебединая песня.


[Закрыть].

22

Водитель поднял воротник непромокаемого плаща, вышел из машины, толкнул створки ворот, захлопнувшиеся под натиском ветра, и бегом вернулся за руль. Территория комплекса казалась огромной, корпуса с выбитыми стеклами тянулись вверх и терялись в ночи.

Страх парализовал Илана. Хлоэ выглядела не лучше. Заброшенная психиатрическая клиника. Обрывки кошмара материализовывались, перемешиваясь и путаясь, и это сводило Илана с ума.

Все было зыбко и одновременно реально.

Даже если забыть о чудовищных совпадениях с дурным сном, организаторы не могли выбрать более нездорового и опасного места. Бетон, решетки и безумие, затерянные в сердце пустоты под названием «нигде». Погодные условия усиливали давящее на психику чувство оторванности от мира.

Зажатый между полицейскими арестант не шевелился, только шумно сопел. Илан пытался вообразить, как может выглядеть этот человек. Как он смотрел на людей, которых убивал? Запечатлелся ли ужас совершенного преступления в глубине его глаз? Есть ли у безумия особое лицо?

Машина наконец остановилась перед огромным многоэтажным зданием с островерхой крышей. У входа были припаркованы четыре автомобиля. Гадес издал облегченный вздох:

– Наконец-то мы добрались.

Он велел водителю выгрузить ящики с досье кандидатов и оборудованием, и Илан сообразил, что таинственный устроитель игры не хочет открывать бардачок из-за лежавшего там револьвера.

– Счастливо доехать, – сказал Гадес, кивнув полицейским.

– Что и говорить, пора бы и нам добраться до места, – откликнулся сидевший слева офицер.

Гадес вышел и открыл заднюю дверь, Илан и Хлоэ с трудом выбрались наружу, постанывая от боли в затекших ногах. Мороз мгновенно прохватил до костей, снежная крупа безжалостно колола лицо. Илан надел капюшон, проводил взглядом спину заключенного в медленно удалявшейся машине и догнал Гадеса и Хлоэ у дверей громадного корпуса.

– Они сказали, куда едут? – спросил Илан, дуя на замерзшие пальцы.

– Да. В Отделение для тяжелых больных, где держат опасных пациентов. Оно находится в тридцати километрах отсюда, на франко-швейцарской границе, и является подразделением этого института. Здесь живут сумасшедшие, там содержат жестоких убийц. Отделение тоже скоро закроют – из-за недостатка финансирования, а не безумцев.

Они вошли в тамбур и оказались перед деревянной дверью высотой в два человеческих роста. Илан заметил на полу свежие влажные следы и немного успокоился: слава богу, они здесь не одни.

– Проблема в том, что им придется преодолеть перевал. Мне это место знакомо, и я не уверен, что в такую погоду его можно «взять», даже на шипованных шинах.

– В таком случае они вернутся к нам, верно?

– Ну, выбора у нас нет.

Илан и Хлоэ обменялись понимающим взглядом: очень может быть, что все это тоже часть игры, постановка. Полицейские наверняка вернутся, притащат с собой Шардона, и одному Богу известно, что еще случится.

Гадес между тем продолжил свой рассказ:

– Здесь когда-то располагался один из старейших психиатрических центров Франции. Комплекс построили в сердце Альп на участке в несколько десятков гектаров и лечили все виды душевных заболеваний – от самых легких до запредельно тяжелых. Если не считать Отделения для тяжелых больных, до ближайшего населенного пункта не меньше тридцати километров.

– «Сван-сонг», – задумчиво произнесла Хлоэ. – Один из первых медицинских центров, где в сороковых годах практиковали фронтальную трансорбитальную лоботомию.

– Переведи на человеческий язык, – попросил Илан.

– В мозг пациенту через глазницу втыкают хирургический инструмент, напоминающий по форме нож для колки льда[16]16
  Первые операции проводились с помощью настоящего ножа для колки льда. Впоследствии автор метода, американец Уолтер Джексон Фримен (1895–1972), разработал специальные инструменты – лейкотом, затем – орбитокласт.


[Закрыть], и превращают человека в овощ.

– Звучит жизнеутверждающе.

– Игра развернется в самом просторном из павильонов, пациенты, которые туда попадали, проводили там остаток дней. На озере, что чуть ниже по дороге, есть остров, принадлежавший первому директору заведения. Легенда гласит, что при ветре со стороны директорского дома оттуда доносились жуткие крики – то ли людей, то ли животных, – сообщил Гадес.

– Как мило…

Илан понимал, что Хлоэ пытается держать фасон, не дать себя запугать. Психологически она давно с головой погрузилась в игру. Гадес толкнул тяжелую дверь, и створка медленно отворилась: влажная древесина набухла и терлась об пол.

– Илан Дедиссет, Хлоэ Сандерс, добро пожаловать на будущую игровую площадку.

23

В бледном свете неоновых ламп место выглядело пугающим и насквозь промерзшим. Коридоры с полами, выложенными черно-белой плиткой, расходились в разные стороны и казались бесконечными. Стенная штукатурка облупилась, на высоченных потолках проступила сырость. Лестницы вели на верхние и нижние этажи, но доступ к ним преграждали толстые зеленые решетки. Окна тоже были забраны металлическими прутьями. Хлоэ и Илан шли рядом с Гадесом, поеживаясь от холода, несмотря на пуховики.

– Сейчас я отведу вас в ваши комнаты и оставлю одних, после чего обращусь ко всем игрокам с небольшой напутственной речью, которую вы услышите через микрофоны.

– А где остальные? – поинтересовался Илан. – Участники, сопровождающие?

– Они уже расселились. Не беспокойтесь.

– А я вот беспокоюсь! Вам не кажется, что тут дико холодно?

– Я приказал установить в помещениях электрические обогреватели. У нас проблема с соляркой – грузовик, доставляющий нам топливо, не может выехать из-за погодных условий. Боюсь, придется потерпеть.

Илан посмотрел на Хлоэ: ему хотелось взять девушку за руку, почувствовать тепло ее тела, напитаться ее энергией. В прошлые разы, охотясь за сокровищами, они попадали в странные, иногда пугающие места, но заброшенная психушка была самым зловещим игровым полигоном из всех возможных.

Они еще раз повернули направо, потом налево. На стенах висели таблички, указывающие направление «Театр», «Столовая». Внутренние помещения были огромными и напоминали бесконечный лабиринт. Илан представил себе гигантский подвал, кухни, прачечные, архив, километры труб и электрических кабелей, темные секретные комнаты.

Да, эта больница – идеальное место для беспрецедентной охоты за сокровищами.

– Здесь повсюду камеры, – сказала Хлоэ.

Гадес кивнул.

– Конечно, – согласился он, выдохнув облачко пара. – Шестьдесят четыре камеры установлены в стратегически важных точках. Это позволит мне следить за передвижениями каждого игрока, так сказать, из командного пункта. Есть еще одна причина, по которой помещения оборудовали камерами.

Гадес повел их дальше. В глубине коридора, в нише за стеклом, лежали пачки денег. Илан вспомнил телевизионную игру, в которой участники видели свой потенциальный выигрыш, но не могли к нему прикоснуться. В стальную раму, обрамляющую стеклянный сейф, был врезан замок. «Значит, его можно открыть… Теоретически…» – подумал Илан.

– Вот триста тысяч евро. Стекло пуленепробиваемое, но вы понимаете, почему мы хотим сохранить в тайне место проведения игры.

Глаза Хлоэ сверкали от возбуждения. Вид кучи денег кого хочешь приведет в восторг.

– Как много сил и средств потрачено на игру, – прошептала Хлоэ. – Все мы анонимы, а на этой планете никто не дает денег просто так. Кто и почему финансирует игру? Должна быть серьезная мотивация.

Гадес ответил с секундной задержкой:

– Вы все узнаете, если пойдете до конца. Надеюсь, сумма приза будет подстегивать вас каждый день и час на всем протяжении игры.

– Вы так и не ответили на мой вопрос. Умеете заинтриговать…

– Этого требует моя роль.

Через несколько минут они добрались до места, выглядевшего не таким запущенным, как другие помещения. Очевидно, именно здесь находилась зона обитания пациентов. Слева – душевые, явно отремонтированные, чистые туалеты, большая, полностью оборудованная современной техникой кухня. В глубине, по правой стороне коридора, тянулся ряд дверей. Гадес открыл одну из них и сказал Илану:

– Вы находитесь в той части здания, которая была обустроена специально для вас. Надеюсь, всем будет удобно. Вот ваша комната. Входите и ждите объяснений, которые я дам через несколько минут.

– Я надеялся на теплый прием, с веселой музыкой и шампанским, чтобы взбодрить нас перед началом игры, – съязвил Илан. – А где чирлидерши?

Илан шагнул за порог. Обстановка была спартанская. Простая кровать, стол, на столе поднос с тарелками, на тарелках – горячая еда, четыре стены, окно с решеткой, небольшая туалетная комната в нише. В углу висел динамик. Илан посмотрел на дверь и поднял темные глаза на Гадеса:

– Ручки с внутренней стороны снова нет. Как я выйду, если вы меня здесь закроете?

– В лаборатории вы нашли способ. Сумеете и здесь, я уверен.

– А Хлоэ?

– Ее комната находится чуть дальше по коридору. Сейчас я провожу туда вашу подругу.

– Если позволите, я поговорю с ней минутку. Без свидетелей.

– Конечно, конечно…

Гадес отошел в сторону, и Илан втащил Хлоэ в комнату, где было по-настоящему тепло благодаря электрической батарее, стоявшей в изножье кровати.

– Помнишь то утро, когда ты пришла ко мне, чтобы рассказать о «Паранойе»? Накануне мне приснился кошмар. С тех самых пор происходят события, странным образом совпадающие с эпизодами моего сна.

– Илан, сейчас не лучший момент…

– Ошибаешься. Мы вляпались по полной программе. У задержанного, которого везли те полицейские, была полоса на шее, похожая на след от петли. В моем сне человек с наволочкой на голове удавился на прутьях изголовья своей койки. Такой, как эта. – Он кивнул на стоявшую у стены кровать. – Угадай, где это случилось?

Хлоэ пожала плечами.

– В палате психушки! Да, выглядела она иначе, но согласись, совпадение немыслимое. Как ты объяснишь подобное?

– Насчет борозды на шее ты уверен? Я ничего не заметила. У мужика был мешок на голове. Ты вполне мог…

– Все придумать? Нафантазировать?

– Мозг человека перманентно перестраивается, – со вздохом произнесла Хлоэ. – В стрессовых ситуациях он моделирует воспоминания, которые накладываются на реальность и заставляют человека чувствовать себя непобедимым. Я прошла через нечто подобное во время истории с погребальными крестами. Ты много перенес за последние дни, и твое сознание спуталось. Воспоминание о сне постоянно меняется, включая в себя элементы окружающей жизни.

– Нет. Все подлинное, настоящее. Я…

– Настоящее? Ты говоришь о сне, Илан, о том, что произошло у тебя в голове. Хоть это ты, надеюсь, понимаешь?

– Понимаю.

– Ты никому не пересказывал свой кошмар?

– Нет.

– Тогда откуда взялась идиотская идея, что он как-то соотносится с происходящим здесь? Если ты считаешь, что запомнил сон во всех деталях – в чем я сильно сомневаюсь, – будем считать происходящее странными совпадениями, договорились? Или у тебя есть другое объяснение?

Илан не ответил. Он знал, что не ошибается, но сколько-нибудь логичного ответа Хлоэ дать не мог.

– Увидимся позже, – добавила девушка. – Только не хандри, ладно? Ты должен быть на высоте. Не забывай, мы в «Сван-сонг». Эта больница – настоящая легенда, я всегда мечтала попасть сюда. Вся история безумия и психиатрии с конца девятнадцатого века сконцентрирована в этих заброшенных стенах. Больница в нашем полном распоряжении, это редчайший шанс.

Илан взял ледяную руку Хлоэ в ладони и посмотрел ей в лицо – грустно и нежно:

– Когда я пришел к тебе домой и увидел, что квартира пуста, подумал – ты с ними, предала меня по какой-то непонятной причине, вовлекла в адский водоворот. Прости за подлые мысли.

Хлоэ улыбнулась:

– Прощаю все и сразу. Ты был не в себе.

– Спасибо. Еще одно – напоследок. Это насчет арестанта. Тебе не кажется странным рассказ легавых о восьми убитых игроках? Они тоже участвовали в соревновании. Их было восемь – как нас. И произошло это тоже в декабре.

– Согласна, работа слишком топорная. Думаю, они хотели заставить нас нервничать. Ты был прав, полицейские участвуют в игре и рано или поздно вернутся. Удачи тебе на завтрашний день.

Когда девушка вышла, Гадес взялся за ручку с внешней стороны двери:

– Увидимся утром. Выспитесь хорошенько, завтра вам понадобятся все ваши силы и способности.

Гадес закрыл за собой дверь, лишив Илана возможности покинуть комнату вслед за ним. В лаборатории «Эффексор», в комнате, где проводилось тестирование, система запирания была другой.

Илану в голову пришла неожиданная идея, он достал из кармана ключ, найденный в квартире псевдоинспекторши полиции, и попытался вставить его в замочную скважину. Ничего не вышло, но он сказал себе, что в нужный момент ключ обязательно ему послужит и его стоит припрятать.

Илан снял с шеи серебряную цепочку, повесил на нее ключ и снова надел украшение. Обошел комнату. Рядом с кроватью, на низком комоде, стоял электронный будильник, лежало несколько ручек. Он открыл ящик и увидел четыре карты: восьмерки из колоды Таро.

Он был так ошеломлен, что рухнул на кровать. В его кошмаре тоже была колода Таро. Человек с наволочкой на голове перевернул карту, и это оказался «Повешенный».

Придется признать невероятное: либо его рассудок окончательно помутился и питается вымыслом, либо он видел вещий сон.

Илан поднял глаза к потолку и вздохнул с облегчением: свет давала неоновая трубка, а не лампочка, забранная решеткой, как в его кошмаре.

Он встал, открыл дверцы шкафа и увидел мыло, новую зубную щетку, полотенца, белое нижнее белье и кучу одинаковой одежды: шерстяные водолазки, голубые холщовые брюки и куртки. Илан снял одну из них с вешалки и сразу все понял.

Так одевают пациентов, душевнобольных, психов.

24

Илан решил поужинать, проигнорировал свинину с пюре, взял креманку с крем-брюле и съел его, стоя у выходящего во двор окна. За стеклом была темная снежная ночь. Илан размышлял о других кандидатах, сидящих по своим комнатам. Через какие испытания им пришлось пройти, чтобы попасть сюда? Он легко мог представить, как все они напряжены и возбуждены. На кону гигантская сумма денег. Интересно, Наоми Фе тоже здесь? Гадес упоминал кандидатку, прибывшую сегодня утром. В глубине души Илан надеялся, что это была Наоми. Ее участие добавит игре остроты.

Илан поставил вазочку на стол, и в этот момент ожил динамик.

– Добрый вечер, дамы и господа, с вами говорит Виржиль Гадес. Для начала примите мои поздравления. Вы – элита охотников за сокровищами, целеустремленные умные игроки, вы пойдете до конца, я уверен. Как все уже поняли, у «Паранойи» несколько уровней отбора, которые вам удалось успешно преодолеть. Вы находитесь на подступах к игре и будете бороться за триста тысяч евро как минимум. Эта клиника – ваша игровая зона, вы будете действовать в самых тесных закоулках и самых дальних комнатах. Клиника была построена в тысяча восемьсот семидесятом году, закрыли ее пять лет назад. Конструкция здания уникальна – с воздуха она напоминает огромную летучую мышь с развернутыми крыльями. В клинику принимали больных обоего пола. Женщины лежали в одном крыле, мужчины – в другом. Каждое крыло было поделено на четыре зоны, по зоне на этаж. В крыле «В», на третьем этаже, содержались самые тяжелые больные: психопаты, невменяемые, истерики, шизофреники. Вы находитесь в крыле «А» – мужское отделение, – имевшем название «Мозговая оболочка», поди знай почему. Под зданием находится система разветвленных туннелей, точного плана которых у нас нет. Что там происходит – загадка для всех…

Чем дальше, тем страшнее. Ты делаешь это намеренно, старый дурак.

– В горах, где погодные условия часто бывают суровыми, любые строения быстро приходят в негодность. Некоторые палаты клиники требуют ремонта, но помещения в игровой зоне находятся во вполне приемлемом состоянии. Прошу вас ознакомиться с информацией, содержащейся в конвертах, которые вы найдете на дне гардеробов. Там изложены первые сведения, необходимые для вашей партии.

Илан направился к шкафу.

– В кухне вы увидите большие холодильники и морозилки. К вашим услугам мужские и женские душевые и обновленные туалеты – помимо тех, что имеются в каждой комнате. В одной из душевых стоит аптечный шкаф – на случай, если понадобится антисептик или успокоительное. Думаю, вы сумеете быстро обустроиться и самоорганизоваться, вам не впервой. Все вы участвовали в охоте за сокровищами, и не раз, но эта гонка – особенная…

В гардеробе действительно лежал конверт. Илан открыл его.

– Встречаемся завтра, в 09:00, в главном холле. Мы надеемся, что вы найдете способ выйти из комнат, но не делайте этого до 07:30 утра: нам еще нужно урегулировать некоторые детали, а небольшой инцидент, случившийся вчера на дороге, подал мне несколько интересных идей, которые я попытаюсь воплотить в жизнь в течение ночи…

«Интересно, он называет „небольшим инцидентом“ встречу с легавыми и арестантом?» – подумал Илан.

– У вас будет полтора часа на душ, ужин и знакомство с другими участниками игры. Наденьте висящую в шкафу одежду и – главное – ни в коем случае не пытайтесь покинуть нашу «летучую мышь». Во-первых, потому, что вы рискуете оказаться на старом кладбище, оно находится на задах клиники. А во-вторых, специально надрессированные собаки охраняют по ночам территорию комплекса, ведь в этих стенах хранится огромная сумма денег. Желаю вам доброй ночи. И помните: вы осмелитесь бросить вызов вашим самым потаенным страхам за 300 000 евро?

Динамик издал несколько хрипов и затих.

Илан с конвертом в руке обошел комнату и убедился, что нигде нет ни камер, ни жучков. Сделал несколько глотков воды и бросил взгляд на карты. Почему их четыре? И почему восьмерки? Непонятно.

В конверте Илан обнаружил два листа бумаги. На большом был изображен внутренний план клиники в двух проекциях. Он положил его на кровать и начал изучать.

Здание действительно имело форму летучей мыши с идеально симметричными крыльями, идущими от центра. Во все стороны ответвлялись коридоры, повсюду находились комнаты разного размера. Настоящий лабиринт. Илан нашел на чертеже центральный вход, «Комнаты кандидатов», «Кухню», «Душевые», место, где был установлен стеклянный сейф с деньгами, «Крыло для буйнопомешанных», «Хирургию» и «Процедурную». Подписей, сделанных мелким шрифтом, было немного.

Илан оттолкнул план в сторону и взял другой листок с текстом, напечатанным на компьютере.

Дорогой кандидат,

как вы уже поняли, в вашем распоряжении находится краткий упрощенный план, на котором тем не менее изображены все доступные в настоящий момент комнаты и коридоры. Эта огромная больница куда больше и сложнее. Ваша игровая зона будет постепенно расширяться и займет пространство цокольного и трех верхних этажей. Окончательный план вам предстоит начертить самостоятельно.

На территории игры есть двери, решетки и много запретных зон. Некоторые выходы заблокированы раз и навсегда, другие можно будет открыть ключами: сделав это, вы получите доступ к гигантскому лабиринту здания и пройдете на следующие этапы игры.

Как получить ключи? Завтра вы откроете первый конверт с заданием и ключом. Ключ позволит открыть дверь, которая приведет к следующему конверту, тоже с заданием и ключом.

В каждой новой комнате, в каждом закоулке и закутке вас может ждать встреча с маленьким черным лебедем. Лебеди не являются личной собственностью кого бы то ни было, но первый игрок, нашедший фигурку, оставит ее себе. Потрудитесь хорошенько их прятать, чтобы не искушать соперников и предотвратить кражи. Мы не санкционируем подобные поступки, но они часть игры, так что будьте бдительны и охраняйте ваши сокровища.

Чем быстрее вы будете выполнять задания, тем скорее соберете всех лебедей и получите шанс найти последний ключ, спрятанный где-то на территории комплекса. Этим ключом открывается сейф, где лежит приз – 300 000 евро. Доступ к главному ключу дадут как минимум десять статуэток. За каждого лебедя полагается премия – 10 000 евро. Таким образом, в финале победитель получит 400 000 евро. Эти деньги обеспечат ему – или ей – исполнение заветной мечты.

Вот что вы должны запомнить:

– игра проходит с 9:00 до 19:00. О начале и окончании игрового дня вас будут оповещать звонком. Стартовать до звонка запрещается. Сразу после 19:00 вы обязаны прекратить любую активность. Вы вольны перемещаться по коридорам и комнатам, но свет во всех помещениях клиники – за исключением ваших комнат, душевых и кухни – будет гаситься в 20:00. Мы не советуем вам находиться в коридорах после этого часа: там будет так темно, что вы рискуете не найти дверь своей комнаты. Поверьте, провести ночь в неотапливаемых коридорах в полном одиночестве – не самая приятная перспектива;

– никогда не сообщайте никому из соперников, какие задания вы получили. Любой намек, даже случайный, повлечет за собой исключение. Мы везде и нигде и обязательно узнаем, если вы нарушите правило;

– перейти на следующий уровень вы сможете, только выполнив очередное задание. Нарушение этого правила также наказывается исключением;

– невыполнение или отказ от выполнения задания влечет за собой наказание: участник на сутки отлучается от игры и перейти к следующей фазе имеет право только на следующий день, в 9:00. В борьбе за победу это является серьезным гандикапом.

Желаю удачи.

Виржиль Гадес

Илан перечитал письмо несколько раз. Он был почти доволен, страх постепенно отступал: происходящее все больше походило на настоящую охоту за сокровищами, игру со своими правилами и разными этапами. Остается понять истинную природу целей.

Он разделся, поставил будильник на семь утра и решил подумать, как можно выйти из этой комнаты, что дало бы ему возможность выиграть время. Дверь была крепкая, с металлическим усилением. Такую не выбьешь. Осмотрев замочную скважину, Илан принялся за комнату. Где-то должен быть спрятан ключ. Он проверил под кроватью и комодом, в сливном бачке, за динамиком и через полтора часа методичного обыска обнаружил вожделенный ключ в гардеробе, за подкладкой брюк (пришлось ощупать все пары).

Илан вставил ключ в замочную скважину и убедился, что дверь открывается. Есть!

Он выглянул в коридор, где гулял ледяной сквозняк, и заметил свет под другими дверьми. Оказалось, что его комната – первая по коридору, а слева, там, откуда они пришли, темно, как в бездне.

Илан вздрогнул, поспешно захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Проверил кровать. Простыни чистые, пахнут хорошо. Он лег, закинул руки за голову, почему-то вспомнил о собаках, охраняющих территорию, и невольно поежился. О том, чтобы прогуляться, не могло быть и речи.

Илан вспомнил бесконечные коридоры, по которым они шли, попытался представить себе архитектуру здания. Жуткое место. В этих стенах жили несчастные душевнобольные люди, которых потом хоронили на местном кладбище. Общество отвергает тех, чей разум болен, относится к ним как к зачумленным. Понимали ли эти «особые» существа, почему их заперли в клинике? Считали они себя нормальными или осознавали собственное безумие?

Илану стало не по себе. С ним тоже может случиться все что угодно, но криков его никто не услышит. Кому известно, что они здесь, в этом леденящем кровь месте? Двум полицейским? А если они сообщники устроителей «Паранойи»? Что с ними сталось – проехали перевал или вернулись назад?

Илан погасил свет, залез под одеяло и повернулся на бок. В полной тишине время от времени раздавался странный сухой звук, как будто скрипела палуба старого корабля. За окном все еще буйствовал снегопад. Иногда в трубах начинала булькать вода, где-то лязгало ржавое железо… Илан зажег свет, встал и подтащил к двери комод. Войти не помешает, но разбудить вовремя разбудит. Цель проклятой игры – до судорог напугать участников. Он никому не позволит себя поиметь. Нужно помнить, что все происходящее – фикция. Обман.

Он сунул руку под подушку и вдруг нащупал какую-то бумажку, в очередной раз зажег свет и прочел:

Правило № 2: Один из вас умрет.