Текст книги "Головоломка"

Автор книги: Франк Тилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

17

Илан был за рулем, Хлоэ сидела рядом.

Они свернули с шоссе А6 к Фонтебло. Дядя молодой женщины сообщил им, что владельца «мерседеса» зовут Ромуальд Зимлер, а живет он у самого леса, в пятидесяти километрах от Парижа.

Движение было плотным, и, когда они в очередной раз сбавили скорость до уровня черепашьей, Илан посмотрел в глаза своей спутнице и произнес:

– Нужно было рассказать о крестах. Когда ты меня бросила, я чуть не подох. Мы всем делились… Не понимаю, почему ты так поступила, Хлоэ.

Она пожала плечами, нервным движением зажала ладони между коленями:

– Сначала я думала, что кресты – элемент «Паранойи» и что это послание лично мне. Что меня хотят навести на новый след и я должна сохранить все в тайне, иначе мое участие в игре будет поставлено под угрозу. Я понимаю, что вела себя глупо, но была просто одержима. «Паранойя» высасывала из меня все соки, разрушала мою личность. Потом я испугалась. До ужаса испугалась, когда осознала, что кресты не имеют никакого отношения к игре. Я замкнулась, не решалась выходить из дома, все время смотрела на дверь, искала предлог, чтобы не встречаться с тобой. Чем хуже мне становилось, тем меньше я хотела об этом говорить. Как же я мечтала, чтобы ты заметил, что что-то не так! Но ты был не в лучшем состоянии, пытался расшифровать карту отца, найти подходы к «Паранойе». Так все и сломалось между нами.

Они свернули на департаментскую дорогу, где движение было не таким плотным. Вдалеке виднелся лес, густой и темный. Илан молчал, обдумывая ужаснувший его рассказ Хлоэ, потом спросил:

– Ты пыталась понять причину провалов в памяти? Нашла какое-то объяснение?

– Нет. Списала все на стресс.

– Подозревала кого-нибудь? Были мысли насчет того, кто мог терзать тебя этими крестами? Ты нашла выходы на «Паранойю»?

– Многие игроки хотели бы, чтобы я «выбыла», врагов у меня более чем достаточно, сам знаешь. Те, кого я обогнала на финише, чокнутые, спалившие мозги играми, которые путают реальную жизнь с виртуальной. Ради денег люди способны на все. Я получала письма с угрозами, оскорбительные мейлы, анонимные звонки. Меня пытались вывести из себя разными способами.

Илан тяжело вздохнул:

– Письма – это одно, а погребальные кресты – совсем другое. Никто не станет затевать такую сложную интригу, чтобы устранить конкурента.

– Никто? Хочешь сказать – все! Наоми Фе, например.

– Фе?

– Эта девка – законченная психопатка. Она всегда носит черное и наверняка знает толк в кладбищах и крестах. Мне точно известно, что Наоми ходит в садомазохистские клубы и любит причинять боль. Илан, ей нравится играть с плотью и чувствами других людей. Наоми мучит других ради собственного удовольствия.

Илан слушал не перебивая: Хлоэ требовалось выговориться.

– Знаешь, где она живет? Не поверишь – в нескольких улицах от моего бывшего дома. Эту сучку видели рядом с подъездом.

– Ты тоже наверняка ходила на разведку…

– Она на все способна, кому это знать, как не тебе, вы же вместе…

Илан пропустил колкость мимо ушей.

– Не сходится. Если бы Наоми заходила в дом, кто-нибудь да заметил бы, слишком выделяется – как ворона среди попугайчиков.

– Может, и так… Значит, ты с ними.

– Нет, я не один из них. Прости, Хлоэ. Я совсем запутался.

– Проехали…

Хлоэ сидела, прислонясь виском к стеклу, и смотрела перед собой. Илан не знал, что думать. Он был почти уверен, что у его бывшей подружки серьезные проблемы с головой, но она этого не осознает. Переехала, изменила внешность, думает только об игре, бросила учебу… Закрывает ставни средь бела дня. Типичные признаки психического заболевания.

Все так, но голоса в голове слышит не она, а он, и со следом от укола на руке просыпается тоже он.

И за убийство разыскивают не ее.

Что с ними такое – с обоими?

Илан встряхнулся, взглянул на экран GPS, который вел их по маршруту к красивому особняку за высокой оградой. Ворота были закрыты, он припарковал машину между деревьями и огляделся.

– Пересядь за руль, – велел он Хлоэ. – Если что-то пойдет не так, уезжай и звони в полицию.

Илан открыл бардачок и достал револьвер. Хлоэ вцепилась ему в запястье.

– Какого черта ты таскаешь с собой пушку?

– Она принадлежала моему отцу… Мне так спокойней.

– Ты соображаешь, что говоришь? Спокойнее – с револьвером?

Илан стряхнул ее руку:

– Обещаю не пускать его в ход, успокойся.

Он осторожно захлопнул дверцу, спрятал оружие под куртку, подошел к решетке и нажал кнопку вызова на домофоне. Камера на столбе ворот не выпускала из поля зрения посетителей роскошного особняка.

Камеры, повсюду треклятые камеры…

– Да? – ответил женский голос.

– Я бы хотел поговорить с Ромуальдом Зимлером.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Алексис Монтень, – сымпровизировал Илан.

Имя и фамилия пришли в голову мгновенно, взялись неизвестно откуда. Наверное, он где-то их слышал, но не мог вспомнить, где именно. Женщина не отреагировала, и Илан добавил:

– Мы с Ромуальдом уже несколько недель вместе работаем над одним проектом.

– Понимаю. К сожалению, господин Зимлер будет отсутствовать весь день, он проводит аудиторскую проверку в связи с закрытием одной транспортной компании. Вы можете связаться с ним по телефону.

– В том-то все и дело, что он не отвечает, а дело срочное. Не дадите мне адрес компании?

– Это в Немуре, выезд шестнадцать с А-шесть, двадцать километров на юг отсюда. Компания «Рефрижерум»…

Она повторила название по буквам, и Илан решил воздержаться от дальнейших расспросов, поблагодарил и пошел назад к машине.

С телефона Хлоэ он уточнил адрес, забил его в навигатор, и механический голос сообщил, что до нужного места двадцать минут езды.

– Вперед.

Илан воспрял духом и даже хотел позвонить в полицию и назначить им свидание в Немуре, но решил, что будет правильней встретиться с Зимлером без свидетелей, наставить на него пушку и посмотреть, как он обделается со страху.

Илан повернул ключ в зажигании и тут наконец вспомнил, где слышал это сочетание – «Алексис Монтень».

Так звали санитара психиатрической клиники в его сне.

Все тот же проклятый кошмар.

18

Компания «Рефрижерум» располагалась в небольшом бизнес-парке на въезде в город. Черные грузовики с логотипом компании и несколько легковых машин были припаркованы на стоянке, в центре которой располагалось одноэтажное офисное здание с высокими окнами. Илан сразу заметил у входа зеленый «мерседес» Зимлера, но никаких других следов человеческой активности не наблюдалось.

Илан остановился за автобусом и выключил двигатель.

– Останься…

Хлоэ выдернула ключ из зажигания.

– Еще чего! У тебя пушка, а я не хочу, чтобы ты вляпался в дерьмо, поэтому пойду с тобой.

Они вышли из машины и направились к зданию. В одном из окон Илан заметил чей-то силуэт: мужчина ходил по комнате и говорил по мобильному телефону.

– Это он! – воскликнул Илан торжествующе. – Ромуальд Зимлер собственной персоной.

Они прибавили шагу, в мгновение ока оказались у двери – она почему-то была открыта – и вошли. В ближайших комнатах никого не оказалось, Илан подумал, что пустовать может все здание, достал из кармана револьвер, и они пошли, ориентируясь на голос Зимлера. Седой мужчина в маленьких круглых очках как будто совсем не удивился их появлению, распрощался с собеседником, убрал телефон и примиряющим жестом выставил перед собой руки:

– Все будет хорошо, не стоит горячиться. Положите ваш револьвер.

– Ошибаетесь, все будет плохо, – зло бросил Илан. – Думаю, вы меня узнали.

– Конечно.

Пальцы у Илана дрожали – он никогда не стрелял из отцовского оружия, но не сомневался, что сможет убить, если понадобится.

Зимлер взглянул на стенные часы.

– Слава богу, вы наконец добрались, я было начал беспокоиться, – проигнорировав угрозу Илана, сказал Зимлер и улыбнулся.

19

Он выглядел совершенно спокойным.

– Было бы жаль, не успей вы вовремя. Должен признаться, что питаю к вам обоим некоторую слабость. Пара игроков – это всегда интересно. Особенно если люди становятся соперниками в игре. Добавляет остроты.

Зимлер не торопясь подтянул к себе два больших крафтовых конверта, взял маркер, написал на одном цифру «7», на другом – «8» и посмотрел на Илана.

– Лучше бы вы опустили оружие, господин Дедиссет, а то, не дай бог, раните кого-нибудь.

Зимлер демонстративно медленно нажал на кнопку телефона, показывая, что посетителям ничего не грозит.

– Можете зайти, Анни?

Илан заметил на письменном столе две хрустальные фигурки: лебеди, соединенные клювами и лапками.

– Вы повесили на меня убийство! – выкрикнул он в лицо Зимлеру. – Зачем? Кто вы такой? Чего добиваетесь?

Дверь за его спиной открылась, вошедшая женщина застыла на пороге, испуганно ойкнув. Илан обернулся – и решил, что у него начались глюки.

Перед ним стояла «покойница» с улицы Ренн. Анни Бокур. Живая и здоровая, одетая в элегантный серый костюм. Илан отшатнулся, онемевшая Хлоэ забилась в угол.

– Ни одно пережитое вами событие не было реальным, – сказал седовласый очкарик.

– Что может быть реальней трупа?!

Зимлер достал из ящика отвертку с оранжевой рукояткой и положил ее на стол. Отвертка была упакована в прозрачный пластиковый пакет, красные пятна отмывать не стали.

– Немножко грима, пакетики с кровью – и дело в шляпе. Так ведь, Анни?

Женщина кивнула, не сводя глаз с револьвера.

– Обычная инсценировка, – подтвердила она бесцветным голосом.

– Подобные испытания – часть нашей программы отбора игроков, – продолжил Зимлер. – Ваша реакция мне понятна, и все-таки успокойтесь, пока никто не пострадал.

Илан опустил револьвер. Он тяжело дышал, сердце колотилось, как у загнанного лисой зайца.

– Ромуальд Зимлер и Жеральд Этини – не настоящие имена. Дом, который вы видели, мне не принадлежит. Все это часть воображаемой жизни, которую мы выстроили вокруг вас. С помощью актеров – или статистов, называйте как хотите. Меня зовут Виржиль Гадес, я один из организаторов «Паранойи» и буду заниматься предстоящей партией, которая начинается прямо сейчас и обещает стать крайне увлекательной. – Он повернулся к секретарше. – Полагаю, мы можем отпустить Анни… Вы ее очень напугали.

Илан – он все еще не пришел в себя – нерешительно кивнул, женщина отступила назад, закрыла за собой дверь, и он прислонился к стене, чувствуя, что разваливается на куски.

– Полицейский-альбинос… Охранник с собакой… Они были просто…

– Пешками, – кивнул Гадес. – Как и большинство тех, кого вы встретили на психологическом тестировании. Можно назвать их статистами. Как вы уже наверняка поняли, наша организация располагает колоссальными техническими и финансовыми возможностями.

Илан и Хлоэ переглянулись, и он снова нацелил оружие на Гадеса.

– Вы вломились в мой дом. Украли зашифрованную карту отца. Вы… – Илан отдернул рукав. – Накачали меня какой-то дрянью.

Взгляд Гадеса стал жестким – так он смотрел на «добровольцев» в лаборатории «Эффексор».

– Ничего подобного мы не делали. У игры есть рамки. Наши правила запрещают нарушать границы жилища или намеренно вредить физическому здоровью участников. Сожалею о случившемся, но вы ошиблись.

– Сожалеете? Да я чуть не умер от страха! Украденное письмо навело меня на след Беатрис Портинари, так что не отпирайтесь.

– Повторяю: вы ошибаетесь. Мы действительно доставили вам конверт, на котором был указан адрес Беатрис Портинари, надеясь, что вы с ней свяжетесь, пойдете на квартиру, найдете «труп» и он приведет вас ко мне. Говорите, украли почту? – Гадес нахмурился. – Возможно, это сделал конкурент, чтобы выбить вас из соревнования.

Конкурент… Эта мысль Илану в голову не приходила, ведь, помимо конвертов, забрали и карту отца. Он почему-то вспомнил о Наоми Фе.

– Я попробую что-нибудь выяснить о других кандидатах, – продолжил Гадес. – Можете не сомневаться: тот, кто нарушил правила, будет отстранен. К счастью, ограбление не выбило вас из колеи, и вы сумели встретиться с Элен – высокой брюнеткой в кожаной мотоциклетной куртке. Должен признать, что уже начал слегка тревожиться: вы не торопились и могли пролететь мимо игры.

– А табличка с номером машины? Вам было известно, что один мой родственник служит в жандармерии?

– Конечно. У нас есть доступ к некоторым файлам.

Гадес положил один конверт на другой.

– Мы подбросили кусочки пазла, и вы успешно собрали их, уложившись в разумные сроки. Вам обоим повезло – вы последние отобранные участники. Вы, Хлоэ Сандерс, кандидат номер семь, а вы, Илан Дедиссет, номер восемь. Запомните эти цифры. По последним сведениям, другие кандидаты доберутся сюда через два-три часа, но для них – увы – будет поздно. Они никого здесь не найдут и останутся с пустыми руками и горькими сожалениями. «Паранойя» исчезла в мгновение ока… И вынырнет через несколько месяцев – где-нибудь в другой части земного шара, – и начнется новый кон игры.

Потрясенная Хлоэ сделала шаг к Гадесу:

– А если бы Илан обратился в полицию? Или начал стрелять?

– В первом случае вас бы здесь не было, и вы потеряли бы все шансы принять участие в игре. А во втором… ну что же, у нас были бы чертовски серьезные проблемы. Мы ведь не предполагали, что у частного лица есть огнестрельное оружие и это лицо может использовать его по назначению.

– А откуда в лаборатории взялась наша с Иланом фотография, сделанная в горах? Как она к вам попала? Вы давно за нами следите?

Гадес надел плотную куртку, взял со стола конверты и пакет с отверткой.

– Следили – не совсем верное слово, мы, скажем так, интересовались вами. В конвертах лежат досье на каждого из вас, мы ведем самых многообещающих кандидатов, наиболее упорных, готовых идти до конца, чего бы им это ни стоило. Вы, как и те, кто уже едет в пункт конечного назначения, относитесь к числу именно таких людей. Вы – элита, сливки игрового сообщества, что обещает нам захватывающую схватку.

– Кто финансирует игру? Кто за все платит?

Гадес проигнорировал вопросы, взял телефон и набрал номер.

– Дюк? Я уезжаю с последней машиной. Стартуем через десять минут. Будьте готовы.

Дав указания невидимому Дюку, он сделал знак Хлоэ и Илану:

– Погода портится, скоро начнется снежная буря. Если не поторопимся, рискуем застрять.

Илан сжал виски ладонями. Происходящее не укладывалось у него в голове.

– Вы и правда больной или чокнутый… Думаете, мы будем и дальше слушаться вас, как наивные зайчики?

– Вариантов два: подчиняетесь или едете домой. Если решите попытать счастья, вернетесь домой к Рождеству и, возможно, станете богаче на триста тысяч евро. Плюс бонусы. Одежду и предметы туалета получите на месте. Не тревожьтесь, у вас будет все необходимое. – Гадес повернулся к Хлоэ. – Даже раствор для линз. После тестирования вас опросил врач, и мы знаем, что вы оба здоровы и не нуждаетесь ни в лечении, ни в лекарствах. Я прав?

Илан промолчал, а Хлоэ робко кивнула.

– Поезд отправляется, решайтесь – сейчас или никогда. Потом игра исчезнет, переместится, а вас вычеркнут из списка кандидатов. В какое бы время, в какой бы стране ни начался новый тур, вы участвовать не сможете.

– Кандидатов восемь, верно? – спросила она, глядя на конверты.

– Верно. – Гадес улыбнулся. – Восемь – вместе с вами. Жду в машине.

Он вышел. Илан тяжело опустился на стул, уронив руки. Револьвер упал на пол.

– Я ему не верю. Все это… чистый бред. Все было нереальным.

Хлоэ нервно ходила по комнате.

– Не так. Все было реальным, но не имело отношения к реальности.

– Объясни, в чем разница.

– Они отлично разыграли спектакль.

Илан пристально взглянул на нее, одновременно успокоенный и встревоженный:

– Только не говори, что поедешь с ним. Что собираешься ввязаться, несмотря на все, что они заставили нас пережить.

– Если это – преддверие игры, представь, какой будет сама игра. – Хлоэ присела на корточки, чтобы видеть лицо Илана. – Да, я поеду. Конечно поеду. А ты хочешь отступить? Все бросить – сейчас, когда мы так близки к цели? И речи быть не может!

Илан все еще не мог осознать случившееся. Не мог различить грань между вымыслом и реальностью. Как давно игра влияет на его жизнь? Когда точно мерзавцы из «Паранойи» вторглись в его жизнь? Он обвел взглядом комнату. Стол, за окном – машины и автобусы. Кому принадлежит транспортная компания?

– Нельзя доверять человеку, который каждые пять минут называется новым именем, – произнес он, уходя в глухую оборону.

– Это часть игры.

– Чушь! Забыла, что они заставили меня вынести? Сущий кошмар…

– Таков принцип, нет – сама суть игры.

– Перестань философствовать, черт бы тебя побрал! Лучше подумай о сложившейся ситуации. Кому известно, что мы здесь? Никому.

Хлоэ протянула Илану мобильный:

– Давай, позвони кому-нибудь. Ну давай.

Илан не реагировал. Хлоэ не сдастся. Игра – ее шанс удержаться на поверхности, ее горючее.

– Пять дней, Илан. Пять коротких дней и триста тысяч евро в конце.

– Триста тысяч евро? А кто сказал, что это правда? Что это – реальность? Да это самоубийство, Хлоэ. Мы ничего не знаем ни об организаторах, ни о самой игре. А если мы не вернемся? Если нет никаких других кандидатов? Почему нельзя вернуться домой и подготовиться? Все слишком… стремительно. Кроме того, им слишком много о нас известно. Что-то тут не так.

Хлоэ увидела в окно, как Гадес садится в большую машину с работающим двигателем и зажженными фарами (одна горела чуть ярче).

– Страх, который ты чувствуешь, – часть игры, неужели ты до сих пор не понял? А домой нас не отпускают, чтобы избежать утечек в Интернет и не позволить жульничать остальным. Целая свора жадных соискателей готова на все, чтобы принять участие в игре. Делай что хочешь. Можешь вернуться на свою заправку и все забыть. Но я не с тобой. Слишком много вложено сил, слишком много принесено жертв. Я должна уехать подальше от Парижа, чтобы в голове прояснилось. И на сей раз дойти до конца.

Илан так и сидел, зажав руки между коленями. Хлоэ сделала шаг к двери и на пороге обернулась:

– Мы в деле. Не упускай свой шанс. Подумай, чего мы можем добиться вместе.

Она вышла и закрыла за собой дверь. Илан бросил взгляд в окно: Хлоэ села в машину. Он посмотрел на часы – времени оставалось минуты две-три, не больше.

Илан встал, взял со стола хрустальных лебедей, начал внимательно их рассматривать и заметил надпись: «Изготовлено на хрустальной фабрике „Кристом“».

«Паранойя» вездесуща, она повсюду, даже в самых незначительных предметах.

Он попытался восстановить в памяти события последних дней. С одной стороны – игра. С другой – те, кто за ним следят. Те, кто вломился в дом. Те, кто, возможно, убил его родителей. Илан не мог отделаться от мысли, что это не совпадение. Что участие в игре позволит ему получить ответы.

Что у него есть сейчас, кроме вопросов без ответов?

Он вскочил и ринулся к выходу.

Жребий брошен.

20

Илан и Хлоэ устроились в глубине огромной дорогущей машины, способной взять на борт восемь или девять человек. Виржиль Гадес сидел рядом с водителем. На столике между удобными креслами стояли бутылочки воды, соки и легкие закуски.

– Угощайтесь, прошу вас, – сказал Гадес, – дорога будет долгой.

– Мы не голодны, – ответил Илан, – лучше скажите, где другие игроки.

– В пути, едут в разных машинах. Те, кто быстрее справился с отборочными испытаниями, уже на месте. Одна участница прибыла сегодня утром. В первой тройке.

– Участница… Значит, Наоми Фе в игре? – встрепенулась Хлоэ.

– Лица и личности других кандидатов вы узнаете только завтра утром, когда игра стартует. Сейчас никто никого не знает. Мы не должны допустить ни малейшей утечки и намерены как можно дольше хранить все в тайне.

– Куда именно мы едем? – резким сухим тоном спросил Илан.

Он все еще бешено злился на Гадеса.

Тот ответил, набирая сообщение в телефоне:

– Проявите терпение. Место весьма оригинальное и идеально подходит для нашей игры. Есть небольшая проблема с отоплением, но ее очень быстро решат. Если хотите кому-то позвонить, сделайте это сейчас. Потом я заберу телефоны – с вашего согласия, конечно. Никто не должен знать, где будет проходить игра. Оружие тоже придется отдать.

Хлоэ наклонилась и протянула Гадесу мобильник:

– Я не возражаю.

– Вам действительно некого предупреждать?

– Нет. Но вы ведь уже это знаете, правда?

Хлоэ поудобнее устроилась в кресле и взяла себе бутылку кока-колы. Илан несколько минут молча смотрел на нее, потом попросил водителя остановиться, вышел, набрал номер своего патрона и сказал, что серьезно загрипповал и на работу сможет выйти только через неделю. Илан уже год работал на АЗС и практически никогда не брал отгулов, да и в отпуск не ходил. Образцовый и исполнительный служащий. Начальник Илана проглотил его ложь и даже пожелал скорейшего выздоровления.

Он вернулся в машину и нехотя протянул телефон Гадесу.

– Как только игра закончится, вам все вернут, само собой разумеется. Отдайте револьвер.

– Если не возражаете, путь пока побудет у меня.

– Сожалею, вынужден настаивать. Вопрос безопасности. Еще есть время повернуть назад.

Хлоэ буравила Илана взглядом, и он сдался. Седовласый разложил сотовые телефоны по конвертам с номерами семь и восемь, а револьвер убрал в бардачок, достал два листка бумаги и протянул молодым людям. На каждом крупными буквами был написан один и тот же текст:

Правило номер 1. Что бы ни произошло, что бы вам ни пришлось пережить, это не реальность. Это игра.

– Это реально, но реальностью не является? – едким тоном поинтересовался Илан. – И как же понять, что является игрой, а что нет?

– Это самое интересное. Два других принципа вы узнаете позже. Выучите их наизусть, они помогут во всем разобраться. А теперь советую отдохнуть. Путь, как я уже говорил, неблизкий, а вам нужно успокоиться.

Он включил автомагнитолу, и из колонок полилась классическая музыка. Звуки рояля слегка расслабили Илана, он прислонился затылком к подголовнику и закрыл глаза. Все тело ныло, руки и ноги подергивались. Последние часы по вине «Паранойи» стали кошмаром наяву.

– Знай я об этом правиле номер один заранее, – прошептал он, – не умирал бы со страху. Я ведь мог совершить непоправимое, Хлоэ, у меня было при себе заряженное оружие. Понимаешь, что это значит?

Молодая женщина придвинулась ближе и положила голову ему на плечо:

– Ничего ужасного не случилось, и это главное. Я рада, что ты здесь. Без тебя все было бы иначе. Праздник может испортить только Фе, но тут уж ничего не поделаешь.

Илан не ответил и даже не шевельнулся, почувствовав, что Хлоэ волнует только игра, а он для нее не более чем инструмент, средство достижения цели. Была ли она хоть на гран искренна, когда говорила, что рада его присутствию? Он ничего не понимал и решил не поддаваться чувствам, чтобы сохранить ясную голову для игры.

– Если один из нас выиграет, разделим деньги поровну? – едва слышно спросила Хлоэ.

Илан резко отстранился:

– Ну, началось… Деньги, всегда только деньги. Для тебя нет ничего важнее денег, я прав?

– Ошибаешься. Я просто хочу «договориться на берегу» и больше к этому не возвращаться.

– Что ты предлагаешь?

– Мы команда? Если да, поделим деньги.

– Ладно. Поделим. По сто пятьдесят тысяч на рыло. Вопрос решен.

Хлоэ неожиданно поцеловала его в губы.

– Считай это залогом моего обещания, – сказала она и отвернулась к окну.

– Ну да, обещания…

Илан поймал в зеркале взгляд Гадеса. Тот не сводил с него глаз, и в этом было что-то неприятное, раздражающее. Молодой человек сконцентрировался на дороге и задумался. То, как легко и быстро он согласился на отъезд, свидетельствовало об отсутствии у него привязанностей и обязательств. Он не помнил, когда в последний раз виделся со своими дядьями, тетками и другими родственниками. У него нет собаки или золотой рыбки, так что даже кормить никого не нужно. Если он сдохнет, ни одна живая душа не будет его оплакивать. Как и Хлоэ.

Илан так и не согрелся, хотя в машине было тепло, но тихая музыка и монотонное урчание двигателя сделали свое дело – он задремал, а когда проснулся, уже стемнело.

На часах было 18:00: они ехали семь часов. Хлоэ спала, подложив под голову свернутую куртку. Фары высвечивали белую, идущую под уклон ленту шоссе. Крупные хлопья снега затрудняли видимость, и водитель не выключал дворники. Илан прислонился лбом к стеклу. Он ничего не мог разглядеть сквозь мрак, но догадывался, что они уже в горах. В какую богом забытую дыру их везут?

Он наклонился вперед и спросил:

– Скоро мы будем на месте?

Гадес обернулся. Его лицо в тусклом свете потолочной лампочки выглядело мертвенно-бледным. Лоб прореза́ли глубокие морщины. На вид этому человеку было лет шестьдесят, и Илан спросил себя, как такому пожилому господину пришла в голову мысль организовать подобную игру. Каковы его истинные мотивы? На кого он в действительности работает?

– Осталось километров сорок. После Гренобля погода резко ухудшилась. Ветер дует со скоростью сто километров в час. Гидрометцентр заявляет, что ненастье затянется на неделю, не меньше.

Гренобль… Значит, они в Альпах. Илан вспомнил готические романы, которыми увлекался в юности. Буря, горы, загадочные события, наводящие ужас даже под одеялом. Все элементы как по заказу. Он взглянул на просыпающуюся Хлоэ. Девушка потянулась, огляделась и накрылась курткой, словно тоже замерзла. Губы у нее были совсем бледные.

Машина сделала несколько виражей по серпантину, и впереди неожиданно возникли огни задних фар какого-то автомобиля. Посреди дороги стоял человек и размахивал мощным фонарем. Судя по всему, его машина забуксовала, съехала на обочину, ударилась о склон горы и опрокинулась в кювет.

– Авария. Этого только не хватало, – буркнул Илан.

Гадес кивнул водителю, тот мягко затормозил, но двигатель глушить не стал. Организатор игры поднял воротник, накинул капюшон, надел перчатки, вышел и побежал, сгибаясь под порывами ветра.

Хлоэ вглядывалась в темноту, пытаясь понять, что происходит.

– Может, это машина с другими участниками?

Из пострадавшего автомобиля выбрался второй мужчина и присоединился к своему товарищу и Гадесу.

– Смотри, кажется, у них на заднем сиденье еще кто-то есть, – сказал Илан, наклоняясь вперед.

Хлоэ прищурилась и вдруг воскликнула:

– Черт, ты видел, что написано на спине у одного из тех типов? «Полиция»!

Илан инстинктивным движением вцепился в кресло, но сразу расслабился. Легавые здесь не из-за него, он ведь никого не убивал: все это игра. Гадес что-то горячо обсуждал с высокими незнакомцами, те бурно жестикулировали.

– Беседуют на повышенных тонах, – заметила Хлоэ. – Интересно о чем?

– Может, рассказывают анекдоты? Например, чем снеговик отличается от снежной бабы?

– ?..

– Снеговик состоит из двух комов.

– Не смешно.

Гадес наконец вернулся, встал в проходе и начал стряхивать с себя снег. Очки у него запотели, он снял их, чтобы протереть, и Илан заметил, какие голубые у него глаза.

– Возникла проблема, – сказал Гадес, обращаясь к водителю и пассажирам.

– Какого рода?

– Они не могут вытащить машину, так что нам придется оказать гостеприимство трем бедолагам.

– Почему бы не вызвать спасателей или техпомощь? – спросила Хлоэ.

– Телефонные линии не работают из-за снегопада, а место, куда они ехали, находится всего в тридцати километрах от нашего… «полигона», – объяснил Гадес и дал распоряжение водителю: – Высадите нас, потом доставите их, если позволит погода. Решим по обстоятельствам.

Водитель кивнул. Полицейские подошли к своей машине, выключили фары и погасили фонари.

– Сразу видно, что легавые, – сдавленным от страха голосом шепнула Хлоэ. – Кого они перевозят? Преступника?

– Наверное. Опасаться нечего, он будет в наручниках. Надеюсь, что так. В любом случае ни слова о револьвере в бардачке, иначе возникнут проблемы.

Гадес снова выскочил из машины, а Хлоэ прижалась к Илану.

– Не везет так не везет. Теперь еще и преступника в попутчики заполучили.

Она бросила взгляд на бардачок.

– Что и говорить… И телефоны у нас отобрали, так что узнать, сказал Гадес правду насчет оборванных проводов или соврал, мы не можем.

– Мы по-прежнему внутри игры, Хлоэ. – Илан удовлетворенно улыбнулся и понизил голос. – И легавые, и преступник – это инсценировка. Смотри, как странно: этих типов трое – и свободных мест в машине три.

Хлоэ задумалась.

– Ты во всем видишь совпадения. А что, если они и правда попали в аварию? Кто мог знать, что начнется снегопад?

– Наверняка был еще один сценарий, для другой погоды. В конце концов, какая разница? Разве не ты говорила, что «Паранойя» вездесуща?

Илан торжествующе ткнул пальцем в листок бумаги:

– Правило номер один. Что бы ни произошло, что бы вам ни пришлось пережить, это не реальность. Это игра.

В салоне наступила тишина. Водитель выключил музыку и внимательно, с некоторой тревогой, вглядывался в происходящее на дороге.

– Ну не знаю… – шепнула Хлоэ. – Могли ведь и настоящие полицейские оказаться в снегопад на дороге с уголовником на борту.

Илан сощурился, глядя, как двое мужчин ведут к их машине третьего, светя себе фонарем.

– Думаю, мы скоро это узнаем.