Текст книги "Альбертина и Дом тысячи чудес"

Автор книги: Франк Райфенберг

Соавторы: Ян Штратманн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Спасены!

Альбертина смотрела то налево, то навправо, но все здесь было ей незнакомо. Казалось, они уже бесконечно долго блуждают по вилле и время тянется, как в очереди к зубному врачу. Она все на свете готова была отдать, чтобы найти дорогу в цветочный кабинетик! Но как это сделать?

– А это что? – пыхтя, спросил Отто. Коридор, в котором они находились, весь был в крапинку: на более светлом фоне виднелись черные точки. Стулья возле дверей, картины в рамах, сами рамы, двери, ведущие в другие комнаты, ковер, большой шкаф и даже люстра – все было крапчатым, все белое в черных точках самой разной величины.

– Мы что, здесь поселиться решили или дальше пойдем? – заныла Клара.

Кто-то схватил ее сзади за плечо. Клара обернулась, стала ловить ртом воздух и вдруг закричала как резаная. Отто зажал ей рот рукой.

– Мм-пр-фф-рак! – Клара изо всех сил пыталась что-то объяснить Отто.

А сзади нее стоял Пауле. Только без головы и без рук.

– Вот хохма-то! – услышали все его сдавленный голос.

Альбертина протянула руку к безголовой фигуре и схватила ее за шиворот. Тут же, словно по волшебству, появилась голова Пауле.

– Я уже видела такое по телевизору. – В руках она держала капюшон в крапинку.

– Где видела? – спросила Клара.

– Там, в этом шкафе, полно всякой крапчатой дребедени.

– В шкафу, а не в шкафе, в шкафу, Пауле!

– Надевая на себя такой крапчатый костюм, ты сразу исчезаешь в этом море крапинок. Вот и все. Это проще простого. – Альбертина натянула на голову крапчатый капюшон, который стянула с головы Пауле, и теперь оказалась тоже без головы. – Раз-два, и ты невидимка. Будто бы.

– С головой или без, но мы срочно должны отсюда смываться, и не нужны нам никакие крапчатые коридоры, – подал голос Отто. – Куда дальше-то идти?

– В общем-то я и сама здесь никогда не была, но мне кажется, нам направо, – ответила Альбертина и побежала вперед. Знать бы, правильно ли она угадала!

– Ах как мило, очень мило, мило как никогда! Малышка ведет нас неведомо куда! – язвительно заметила Клара.

По тону все это так походило на Яцци, что Альбертина не стерпела.

– Научись сначала шнурки завязывать, – не менее едко парировала она, презрительно указывая пальцем на ботинки Клары.

Клара возмущенно запыхтела.

В конце коридора оказалась каменная лестница, копия той, что вела в цветочный кабинетик.

Альбертина остановилась, она лихорадочно соображала.

«По коридору вправо, потом налево, потом лестница», – пыталась она вспомнить. По обе стороны виллы стоит по башне, значит, нам теперь нужно идти ровно в противоположную сторону.

– Пошли, сами найдем, где нам укрыться, – прошипела Клара.

– Как хотите, конечно, но я-то точно знаю, где самое безопасное место, – ответила Альбертина. Нет, она не собирается так вот запросто идти у кого-то на поводу! Кроме того, эти трое клетчатых впутали ее в свои дела, и ей теперь тоже приходится спасаться от полиции. Этой дурочке не удастся так просто заткнуть мне рот, подумала Альбертина.

– Нам нужно идти дальше. Я по ошибке зашла немножко не туда, – громко сказала она и побежала вперед не оглядываясь. А эта глупая коза пусть остается там, если хочет.

Она слышала, как за ее спиной Отто резким тоном что-то говорил Кларе, а потом все трое последовали за ней. За следующим же поворотом она узнала тот зал, где были навалены рыцарские доспехи. Альбертина дала остальным знак не шуметь.

– Мы сейчас находимся совсем рядом с театральным залом, – прошептала она.

Но Пауле уже заметил доспехи.

– Ребята, эй, тут классные железяки… – Он стал выдергивать из кучи какой-то панцирь, и вся гора с грохотом обрушилась.

Клара, Отто и Альбертина втянули головы в плечи и зажмурили глаза.

– Мало ли куда мы еще забредем, но давай, Пауле, с тобой договоримся, что ты больше ничего не будешь трогать, ладно? – со вздохом попросила Альбертина.

– Слушай, Пауле, теперь тебе осталось только взять рупор и оповестить всех вокруг, что мы здесь! – Отто в отчаянии помотал головой. – Ну и шайка мне попалась!

– А ты и сам идиот, каких мало! – Клара остановилась в этот момент перед той самой картиной, где изображена была дама в сверкающем плаще. – Ой, да ведь это ты! – вдруг крикнула она Альбертине.

Альбертина поспешила достать из кармана фонарик.

– Глянь-ка, глянь, вот-те на! – Карманный фонарик привел Пауле в полный восторг. – Такая фигня – и светит, не, глянь, глянь сюда!

Луч света упал на лицо дамы. Она как две капли воды была похожа на Альбертину. Луч медленно прошелся по всему полотну.

– Вон… вон они… легавые, – запинаясь, еле выговорил Пауле.

Теперь и Альбертина увидела обоих полицейских. Поначалу она их не заметила, потому что они выглядывали слева и справа из-за полуоткрытого занавеса. Своими длинными пальцами они раздвигали его.

– Как они очутились на картине? – спросил Отто.

– Понятия не имею. Но это, наверное, какие-нибудь другие полицейские, – сказала Альбертина.

– Неужели у всех полицейских такие вот длинные клешни? – спросила Клара.

– Я сама здесь всего часа два, не больше. Откуда же мне знать? – вырвалось у Альбертины. Ей все это уже безумно надоело. – Лично я хочу одного – добраться до своей комнаты. А вы – как хотите. Живите прямо здесь, пейте чай, сдавайтесь полицейским. Или – пошли со мной.

– Вот чудненько! Двух часов тут не пробыла и уже изображает из себя великого проводника, – проблеяла Клара.

Отто толкнул ее в бок:

– Заткнись, пошли!

Дальнейший путь был совсем прост. В полном изнеможении они вошли наконец в цветочный кабинетик.

– Где мы? – ошарашенно спросил Отто, увидев все это цветущее великолепие.

– Это моя комната, – с гордостью сказала Альбертина. – Она называется «Цветочный кабинетик». Но и название «Райское место» ей тоже очень бы подошло.

– Они все на нас смотрят! – Клара впервые говорила тихим, испуганным голосом. – Они к нам головки повернули!

– Значит, вы им нравитесь, это добрый знак, – ответила Альбертина, хотя она сильно сомневалась, что эта гадкая Клара может понравиться цветам.

– Давай, помоги мне передвинуть комод. Предосторожность никогда не помешает, – сказал Отто.

Вдвоем с Альбертиной они перетащили тяжелый комод к самой двери.

Пауле и Клара тем временем улеглись на постель из водяных лилий.

– Послушай, Клара, а здесь клёво! Я так прямо словно летаю! – восторженно говорил Пауле.

Альбертина стала думать, как ей втолковать тем двоим, что это – ее постель. В конце концов ей здесь предстоит провести всего одну ночь, и она не хотела бы провести ее на полу или в одной постели с толстым Пауле. Краешком глаза она отметила, что Отто подошел к окну и смотрит в подзорную трубу.

– А отсюда Кудамм видно? – спросил Отто, поворачивая трубу так и сяк.

– Да, посмотри, она там, чуть левее Эйфелевой башни, – со смехом ответила Альбертина. – Но только ведь Кудамм находится в Берлине!

– Ну да! – ответил Отто, не понимая, что здесь смешного. – Кстати, меня зовут Отто. А это – Пауле и Клара.

Клара невозмутимо кивнула.

– Привет! – сказал Пауле, но постеснялся протягивать Альбертине свою запачканную маслом руку. Он застенчиво теребил пуговицы на своей курточке. Они всегда его бесили, эти пуговицы, потому что на самом деле это были деревянные шпеньки с дырочкой посередине, которые когда-то скрепляли стенки платяного шкафа. Пуговицы из сияющего перламутра, ни больше ни меньше, уныло шутил Пауле.

Отто протянул Альбертине руку.

– Альбертина. Альбертина Шульце, – сказала Альбертина и тоже протянула руку Отто.

– Спасибо, ты нас спасла, – сказал Отто, а сам все еще продолжал трясти руку Альбертины.

– Не стоит благодарности. Спасать – это для меня одно удовольствие, – ответила она, отмечая про себя, что дала достойный ответ.

Отто улегся на широкий лист пальмы, закинул руки за голову и глубоко вздохнул.

– Слушай, а сарайчик ничего себе. У твоих родителей, похоже, бабок завались, да?

– Эта вилла не принадлежит моим родителям, – ответила Альбертина. Она не любила признаваться в том, что живет в детском приюте. У людей сразу делались такие скорбные лица, а она этого совершенно не переносила. – А где ваши родители? – перевела она разговор на другое.

– Наши родители? Нет у нас никаких родителей. И никогда не было. Не нужны нам никакие родители! – вмешалась в разговор Клара, причем говорила она таким тоном, словно жить без родителей – это совершенно нормально.

– Ну что, так мы тут покемарим? – спросил Отто.

Альбертина хотела было сказать им, что завтра сама должна убраться отсюда, но Клара и Пауле уже исчезли. Они удобно устроились в гамаке, увитом листьями, где-то в верхушках деревьев. Через несколько мгновений оттуда раздался мирный храп.

– Нервная система у них, похоже, в порядке! – сказал Отто извиняющимся голосом, пожимая плечами. – Да уж, сегодня мы натерпелись.

– У тебя, сдается мне, нервы тоже неслабые! Родителей у вас нет. Значит, надо полагать, вы все смылись из какого-нибудь детского приюта? И теперь вас ловит полиция, да? – Не успев произнести эти слова, Альбертина сообразила, что ей самой грозит нечто аналогичное. Раппельмайерша наверняка уже пустила по ее следу всех собак.

Отто отвел глаза.

– Бред, какой там детский приют? Кто же это нынче живет в приюте? – Он вразвалку подошел к окну и стал глядеть в подзорную трубу. – Ни фига не видно. Туч слишком много, – сказал он, украдкой поглядывая на Альбертину.

– Не сдвигай ее в сторону!

– О… там что-то видно… точно, и яркое такое!

– Это Люминос. Ничего другого там быть не может. – Альбертина отодвинула Отто в сторону и заглянула в подзорную трубу. Ей не верилось, что этому новичку так повезло и он за несколько секунд навел, трубу на Люминос. – Тьфу, никакая это не звезда, просто огни реактивного истребителя, – разочарованно пробормотала она.

– Реактивного истребителя? – Отто, не снимая шапки, почесал в затылке.

– Ну, говори, почему полиция за вами гоняется?

– Это старая история, забудь о ней. Как ты сказала, Люминос? Ты что, астроколка?

– Ты хотел сказать «астрономка»? Звезду Люминос открыл мой отец. А ты уходишь от ответа. – Странный мальчишка этот Отто, подумала Альбертина, и совсем не похож на мальчишек из «Дома детского счастья». Когда в театральном зале он крепко схватил ее за плечи и заглянул ей в глаза, ее словно жаром обдало. Но, может быть, эта странная вилла так на меня влияет, подумала Альбертина, отгоняя от себя лишние мысли. Днем все наверняка будет по-другому.

– А где твой отец? – спросил Отто.

– В Сибири. Оттуда Люминос особенно хорошо виден.

– Я бы тоже не прочь был уехать куда-нибудь, – вздохнул Отто. – Ну и что же ты сама-то здесь делаешь, если эта хаза не твоих родителей? – Отто небрежно прислонился к стене у окна.

– Это тебя совершенно не касается.

Отто медленно подошел к Альбертине, обошел вокруг нее и снова прислонился к стене.

– Эй, ты чего? – недоуменно спросила Альбертина и в тот же миг увидела, что Отто что-то держит в руках. Маша. Она сунула руку в карман жилетки – и действительно, матрешек на месте не было. – Как тебе это удалось?

– Ну, я же профессионал! – Он крутил Машу в руках. – Вещичка ничего себе! – Отто построил матрешек в ряд с такой ловкостью, которой позавидовал бы любой фокусник.

– Не смей! – закричала Альбертина.

– Да я просто посмотреть взял, и все, – стал оправдываться Отто.

Альбертина оттолкнула его в сторону. При этом она прикоснулась к его руке. И снова мягкое, блаженное тепло заструилось у нее по всему телу. Альбертина Шульце, ты ведешь себя сейчас так же глупо, как те девки в романах, которые читает Яцци, – подумала Альбертина.

– А где самая маленькая? – спросил Отто.

– Ниночка с папой, она присматривает за ним!

– Ну и папаша у тебя! Колесит по Сибири, а тебя бросил!

– Не смей говорить ничего плохого о моем папе! – взорвалась Альбертина. – Он давно бы уже вернулся, если бы… – Она замолчала.

– Если бы что? – не отставал Отто.

– А вот это тебя совершенно не касается! – Она схватила куколок и вложила их обратно одну в другую. – Сегодня вы будете спать вместе со мной. На всякий случай, – пробормотала она и тут же разозлилась на себя, что позволила себе беседовать с матрешками прямо на глазах у какого-то постороннего мальчишки.

Когда она обернулась, Отто уже лежал, закрыв глаза, на раскинутом веером листе пальмы.

– Эй, погоди! – крикнула она. – Ты так и не сказал, почему полиция за вами гоняется.

– Тебя это совершенно не касается! – Отто в точности повторил интонации Альбертины. Он громко всхрапнул и перевернулся на другой бок.

Альбертина потрясла его за плечо, но безрезультатно. Царство снов уже поглотило Отто целиком.

– Ну и не надо, подумаешь! – Обидевшись, Альбертина легла в кровать из лилий. Глупый зазнайка, и больше ничего, этот самый Отто. Но какой-то загадочный зазнайка, а глаза у него темно-зеленые, как тропические леса Амазонки, пронеслось у нее в голове. – Такой тип не способен испортить нам настроение, правда, Маша? – Минувший день был полон событий, и свинцовая усталость вдруг навалилась на Альбертину. Не прошло и пяти минут, как она уже крепко спала – вдыхая сладкий запах водяных лилий.

Через несколько секунд Альбертина уже полностью погрузилась в царство снов. Она мчалась по этому царству, которое удивительно напоминало сибирские степи, но не на лошади, нет, ее несла на себе звезда – быстрее света. Но все равно недостаточно быстро, потому что она никак не могла догнать Отто, скакавшего на другой звезде где-то впереди нее.

Над ее головой храпел Пауле, его храп напоминал скрип пилы, и казалось, он уже своей пилой спилил целый тропический лес. Но ни этот храп, ни испуганные стоны, которые то и дело издавала во сне Клара, не могли уже потревожить Альбертину.

Отто, который лежал на листьях пальмы, приоткрыл один глаз. Он осторожно огляделся, удостоверяясь, что Альбертина спит. Потом прокрался к лилейной кровати, натянул Альбертине одеяло до самого подбородка и пошел к окну. Знать бы, что она имела в виду, когда говорила «реактивный истребитель», думал Отто, глядя в подзорную трубу и обшаривая все небо.

Темные личности

Куликов видел, как на вилле погас последний огонек. Теперь и восточная башня погрузилась во мрак грозовой ночи.

Эти двое уже больше часа наблюдали за виллой из своего укрытия. Их чуть было не обнаружила девчонка, когда угодила в лужу и брызги попали прямо в лицо Гомецингеру. Судьба и та лее самая лужа наказали Куликова за его злорадный смех уже несколько минут спустя: не успела девчонка убежать со всех ног, как мимо промчался желтый автомобиль и окатил Куликова градом камней, грязи и воды.

– Пусти, теперь я посмотрю! – Куликов – худой и высокий, походивший на стервятника, – локтем отодвинул своего сообщника в сторону.

– Там все равно ничего не видать. – Гомецингер попытался отобрать бинокль. Его никогда никто не смог бы запомнить, даже если он безо всякой маски ограбит банк. Он был воплощением невзрачности и незаметности.

– Тогда почему ты туда уставился? – Куликов с силой рванул маленький бинокль к себе.

Гомецингер не удержался на ногах и свалился с постамента прямо в колючие розовые кусты.

– Ой-ё-ё-ё-ёй!!!

– Ш-ш-ш, тихо! Что это за идиотская штуковина? – проворчал Куликов. Бинокль целиком умещался на его широкой ладони, поблескивая золотом и перламутром.

– Другого у меня не было. С этим моя жена в театр ходит.

– Слушай, мы ведем с тобой серьезное наблюдение, задание выполняем, а ты театральный бинокль притащил? – Куликов поднес к глазам бинокль. – Не видно ни хрена.

– Про что и речь. Идиот! – проворчал Гомецингер, продолжая вытаскивать колючки из разных частей своего тела. – А-а-а! Черт! Они все уже внутри, в доме. Кстати говоря, а кто это у нас такой знаменитый охотник на крупную дичь и забыл дома свой походный тесак?

– Да ладно тебе. Что значит – все?

– Девчонка, старая перечница, ее муж-простофиля и сумасшедший дворецкий со своей пушкой!

– Но ведь Б…

– Так, никаких имен не упоминать! – прервал его Гомецингер и с опаской огляделся.

– Но ведь он сказал, что приедет наследница и мы должны ее похитить, пока…

– А теперь там их уже трое, и хуже всего то, что у этого служивого колобка пушка в руках. Нет, пора сматываться, баста.

– Но Б… тьфу, ну он, он ведь нам шею свернет…

– Никаких «но»! Или прикажешь похитить всю семейку – на всякий пожарный?! – Гомецингер крадучись приблизился к кованым воротам и неожиданно с громким воплем выскочил вон.

– Считаешь, что мы мало шуму наделали, хочешь добавить? – Куликов притворил за собой ворота.

– Они… они… они… – Гомецингер жадно хватал ртом воздух, – эти маски… они ше… шевелились.

– Пить надо меньше, я тебе давно говорил. Совсем мозги пропил? Что там может шевелиться? – Куликов потряс ворота, но все было тихо. Он потащил Гомецингера к грузовичку, который был спрятан за большим кустом бузины. Правое переднее крыло было почти сплошь покрыто ржавчиной, а левое давно утрачено вместе с фарой – возможно, во время погони за каким-нибудь злобным секачом. «Куликов – Охота на мелкую и крупную дичь» – написано было на передней дверце.

Когда Гомецингер вскрикнул, в кузове грузовичка началась какая-то возня, которая постепенно переросла в громоподобный рев.

– Ты что, этих своих тварей с собой прихватил? Да? – Голос Гомецингера сорвался на крик. – Ноги моей не будет в твоей гнусной тачке! Все, наверное, действие снотворного прекратилось?

– У меня весь кузов обит железом, не бойся! – ответил Куликов. – Кроме того, я научился теперь ими управлять, они у меня как шелковые! – Он достал маленькую флейточку, величиной не больше карандаша, и сунул ее в рот, ощеря желтые зубы.

Мелодия «Сурка» тихо зазвучала в ночи – и тут же в машине Куликова воцарилась тишина, возня прекратилась.

– Да пошел ты знаешь куда со своими гнилыми опытами – Гомецингер уже не раз предсказывал Куликову, что в один прекрасный день он сам станет жертвой своей страсти к дрессировке животных.

– Давай поворачивайся! – огрызнулся Куликов, запихивая Гомецингера в машину.

По американским горам на первый этаж

На следующее утро Альбертину разбудил громкий стук. Во сне она сражалась с китами в рыцарских доспехах и с саблезубыми тетками. Еще немного – и она схватит крапчатого вора-карманника, который всякий раз, когда она протягивала к нему руку, превращался то в воду, то в сладкую вату, то в воздух, то в цветочную пыльцу и снова ускользал от нее. Альбертина вздрогнула, подняла голову и стала протирать глаза.

– Фройляйн Альбертина! Вы уже проснулись?

– Быстро прячьтесь! – пробормотала Альбертина сквозь сон. – Отто! Клара!

– Доброе утро, фройляйн Альбертина, пора вставать! – закричал за дверью месье Флип.

Альбертина быстро оглядела цветочный кабинетик. Никакого Отто видно не было, как, впрочем, Клары с Пауле.

– Эй, где вы? – прошептала Альбертина.

– Что вы сказали? – Месье Флип неслышно вошел в комнату и теперь смущенно стоял у порога. На нем были старомодный черный фрак и панталоны в полоску. – Тысяча извинений. Мне хорошо известно, что не полагается входить в комнату к даме, если она об этом сама не распорядилась. Но вынужден нижайше просить вас учесть и то, что в девять часов в библиотеке доктор Винкельфукс огласит завещание. Ах да, и еще – желаю вам доброго утра. – Он пододвинул к лилейному ложу маленький столик со столешницей из поперечного среза дерева. На него он поставил поднос, где под двумя серебряными крышками скрывались лакомства, принесенные им Альбертине на завтрак.

Ее желудок тотчас откликнулся урчанием на все эти манипуляции, отчасти от предвкушения еды, отчасти оттого, что, кроме скудного завтрака в «Доме детского счастья» и трех бутербродов с сыром, она со вчерашнего дня ничего не ела. Но ведь этой порции не хватит на нас всех – если иметь в виду еще Отто, Клару и Пауле, подумала Альбертина. Даже если под одной из крышек скрывается гора оладий, а под другой – огромная миска шоколадных хлопьев.

– К моему величайшему стыду, я должен признаться, что кухня… – месье Флип мгновение подумал, потом продолжил: – … Кухня способна обеспечить вас только весьма спартанской трапезой. Я не был готов к приему такого количества гостей. – И он поднял обе крышки.

– Этого даже мне одной не хватит, – вырвалось у Альбертины.

Вареное яйцо одиноко каталось по большой тарелке. На другой лежали три желтоватых лепешки, которые имели отдаленное сходство с хлебом.

– Получилось так, что вашей тете придется обойтись без завтрака, – заявил месье Флип. – Очень хочется надеяться, что от этого она не сделается еще более злобной. Но смею успокоить вас, яиц у нас, как правило, достаточно. Милли, Молли и Миранда – особы очень надежные. – Он подозвал Альбертину к окну, за которым виделись три белоснежные курицы, копавшиеся на заднем дворе. – Там, за самшитовым лабиринтом, скрывается, кстати, наш огород. К сожалению, в этом году я использовал его исключительно для выведения новых сортов капусты. Если не считать нескольких кустов крыжовника. Ваша двоюродная бабушка Лиззи и я жили исключительно натуральным хозяйством.

– А это что такое? – спросила Альбертина, беря в руку лепешку.

– Стручковый хлеб.

– Стручковый хлеб? – Альбертина никогда ничего о таком не слышала. Опасения закрались ей в душу. Надо надеяться, это не плод их натурального хозяйства?

– Такие хлебные стручки растут только на севере Алеутских островов. Или нет, в Северной Албании… Не помню. Само растение уже давно вымерло. Но зерна в стручках могут храниться вечно, и со времен предпоследнего путешествия у нас в погребах сохранилось два бочонка этих зерен. Из них можно приготовить практически все что угодно. Они очень питательны.

Альбертина попробовала лепешку. У нее был привкус грецкого ореха, а если жевать достаточно долго, то появлялся привкус абрикоса.

– Впрочем, я заболтался. Мне уже давно пора. – Месье Флип взглянул на карманные часы. – Я откланиваюсь и жду вас за дверью, пока вы не оденетесь.

– Извините, месье Флип. Скажите, пожалуйста, вчера в дом приходила полиция?

– Полиция? Разве что для того, чтобы арестовать Кору Рабеншлаг за ее подлость и за безвкусную одежду? – Месье Флип захихикал. – Вот было бы здорово! Милостивой барышне, должно быть, снились сны. В этом доме человеку снятся грандиозные сны. Это нормально, можно даже сказать, что вилла Вюншельберг населена бесчисленными снами, – сказал месье Флип и закрыл дверь.

Альбертина не могла справиться с разочарованием. Неужели все это ей только приснилось? Значит, ее посетил один из этих самых, как выразился месье Флип, грандиозных снов? Стало быть, Отто, Клара и Пауле были плодом ее фантазии?

– Маша, ответь честно, положа руку на сердце! Все это я напридумывала или все-таки здесь кто-то был?

Но Маша отказывалась отвечать. Альбертина торопливо проглотила яйцо и запихнула в рот еще одну лепешку. Она быстро оделась, проверила, на месте ли матрешки, засунула в чемодан пижаму и, поспешив к окну, молниеносно демонтировала «Спектр-2004» и заботливо уложила трубу на пижаму. Потом бросила последний грустный взгляд на эту замечательную комнату и открыла дверь.

Внизу, у подножия лестницы, ждал ее месье Флип, а рядом с ним стояла помесь велосипеда и повозки.

– Учитывая тот факт, что мы с вами находимся в жестких рамках времени, которые призывают нас поторопиться, я имею честь предложить вам нашу старинную домашнюю рикшу. Это подарок магараджи Эшнапура, перед которым вашей двоюродной бабушке дозволено было выступить на празднике в канун нового, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Можно попросить вас занять вот это место сзади? У нас с вами еще целых шесть минут и двадцать три секунды.

Месье Флип взобрался в седло. Не успел он устроиться на сиденье, как на голове у него уже оказался коричневый, отливающий золотом тюрбан из тончайшего шелка, величиной с тележное колесо. На макушке была прикреплена золотая кисть. Наряд дополняли коричневые шаровары. Туфли с длинными загнутыми носами по форме напоминали венецианские гондолы.

Альбертина невольно ухмыльнулась, но тут же забралась внутрь. Вот уж действительно забавный дядечка. Жалко, что его никак не взять с собой в приют, Тиль и Кнобель так обрадовались бы!

– Осторожно, мы отправляемся! – сказал месье Флип и нажал на педаль.

После нескольких резких рывков повозка тронулась с места и заскользила по бесконечным коридорам виллы. Ни золотая кисточка, ни шаровары, ни остроносые туфли явно не подходили для выполнения роли рикши. Месье Флип боролся то с кисточкой, которая падала ему в лицо и мешала смотреть, то с туфлями, носки которых то и дело застревали в переднем колесе, то с развевающимися шароварами, которые реяли в опасной близости от велосипедной цепи.

Альбертина уже готова была предложить своему милому шоферу поменяться местами, когда месье Флип обернулся к ней и выдохнул:

– Время?

Альбертина взглянула на свои часы.

– Осталось две минуты до девяти! – крикнула она.

Месье Флип нажал на тормоз.

– В таком случае благороднейшей магарани Вюншнапурской придется смириться с несколько менее торжественным продолжением поездки.

Они находились в этот момент в конце обходного перевернутого пути, перед лестницей, ведущей в холл на первом этаже.

– Прошу занять свое место. – Месье Флип указал на верхнюю ступеньку лестницы.

Альбертина посмотрела на него в крайнем удивлении.

– Да-да, ведь наш путь еще не окончен. Мы только меняем вид транспорта. Доверьтесь мне.

О, прошу прощения. – Он дважды нажал на верхнюю ступеньку, та откинулась в сторону и теперь отдаленно напоминала гоночные сани. – Прошу вас! Ваше место впереди, у рулевых канатов, а я расположусь сзади и попробую выполнять роль тормоза.

Альбертина сделала все, как было велено, а месье Флип сел сзади.

– Внимание! Старт! – Он повернул Будду, стоящего у перил.

Бесконечные деревянные ступеньки мгновенно сложились. Альбертина вместе с дворецким в бешеном темпе помчались по гладкой, но извилистой деревянной трассе.

– Ой-ё-ё-ё-о-о! – вопила Альбертина от восторга, да и месье Флип тоже издавал какие-то ликующие звуки. Они летели все быстрее, а повороты становились все круче. Холл стремительно приближался. – Где тормоз? – крикнула она своему спутнику.

Месье Флип нащупал на дне санок веревку с медным кольцом и дернул за нее. Но ничего не изменилось. Он дернул еще раз, посильнее, – и кольцо вместе с веревкой оказалось у него в руках. Паника в его глазах ничего хорошего не предвещала.

– Я предлагаю…

Тем временем они молниеносно добрались до конца лестницы.

– Де-е-е-рр-жи-и-ись! – зазвенел в холле голос месье Флипа, отдаваясь эхом.

Первоначальный восторг перед таким необычным спуском сменился оцепенением, а потом – невыразимым страхом. Альбертина закрыла лицо руками.

– Не-е-е-е-т!!! – кричала она, не помня себя от ужаса.

Скоростные сани влетели в холл, не касаясь земли. Тюрбан месье Флипа отделился от головы и понесся своим путем прямо к порталу входной двери. Цирковой оркестр, сидящий на носороге, прервал наконец сумасшедший полет головного убора.

Вышедший из-под контроля летающий объект с Альбертиной и месье Флипом на борту свернул влево, дважды крутанулся на месте и бешено помчался к большому камину. Черная от сажи каминная решетка – так неприглядно выглядела их смерть.

Конец! Теперь я знаю, что такое смертельный страх, а умру я через три секунды, подумала Альбертина.

– Прыгай! – заорал месье Флип.

На какой-то миг Альбертина подумала, что белые пушинки – это обрывки облаков, и сквозь эти облака она летит прямо на небо. И вскоре с облегчением поняла, что это – облако гусиного пуха, из-за которого ей не было ничего видно. Значит, пока еще рано задумываться о том, пустят ли ее на небо, потому что она жива, вне всяких сомнений!

Альбертина выкарабкалась из подушек. Она оказалась на большом диване, где так приятно было нежиться у камина холодными зимними вечерами.

– Эй, месье Флип?

Из-под двух больших роскошных подушек высовывался кончик туфли.

– Вы живы, месье Флип? Кончик туфли дернулся.

– Кхемпфемпф!

Альбертина вскочила и принялась разбрасывать подушки в разные стороны, пока наконец не показалась голова дворецкого. Он застрял в щели под обивкой.

– Кхемпфемпф! – повторил месье Флип. Альбертина потянула его изо всех сил. Раз – и Флип выскочил из щели. Реденькие волосы торчали у него на голове во все стороны, словно наэлектризованные. Раздув красные, как свекла, щеки, он сидел на разоренном диване. Альбертина не могла удержаться от смеха, уж слишком этот благородный слуга походил на индюка перед закланием.

– Аммммпппфффф! – давился месье Флип, обеими руками хватаясь за горло.

Альбертина что есть силы стукнула его по спине. Изо рта у него вывалился большой ком пуха.

– Я п-полагаю, тормоза нужно основательно отремонтировать! – Месье Флип изо всех сил старался сохранять свои обычные чинные повадки.

– Все косточки на месте? – поинтересовалась Альбертина, которую до сих пор душил смех.

– Самое главное, чтобы наши гости были довольны, – мы старались в нашем доме всегда придерживаться этого правила, – ответил месье Флип и дальше вел себя так, будто вообще ничего особенного не случилось.

А необычные сани с грохотом приземлились у каминной решетки, распавшись на части. Примерно там, где расположены были задние закрылки, вдруг выскочил и раскрылся небольшой пар шют.

– Он должен был раскрыться еще на втором лестничном пролете, – горько вздохнул месье Флип, безуспешно пытаясь пригладить волосы. – Время?

– По моим часам – осталось сорок восемь секунд.

– В таком случае я рискну предложить то, что, собственно говоря, ни благородной даме, ни господину, в сущности, не подобает – побежать бегом!