Текст книги "Скажи «да»"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Глава пятая
– Все просто без ума от Найла, – поведала Таш Зои на следующий день. – Это несправедливо. Мне или завидуют, или считают, что я его не достойна. А некоторые просто уверены, что мы разбежимся еще до свадьбы. По-настоящему меня так никто и не поздравил.
– Я поздравила.
– После того как спросила, хорошо ли я подумала. Впрочем, по сравнению с реакцией остальных, это действительно поздравление.
Зои налила крепкий кофе и села напротив, ласково глядя на подругу.
– Это потому, что мы любим вас, волнуемся за вас и знаем, какие вы оба ранимые. Мы хотим быть уверены, что вы самостоятельно приняли это решение.
– Конечно, нас к этому подтолкнули, – вздохнула Таш. – Но ты же знаешь, нам всегда необходим стимул, иначе мы стоим на месте.
Она посмотрела на часы: было семь утра. На улице – холодина и темень. Таш не спала почти всю ночь, как всегда после отъезда Найла. К тому же она переживала за Горбунка, который никак не шел на поправку.
– Кристи еще не пришла? – зевнула Таш.
– Нет, – Зои закатила глаза, – она ушла с праздника такая пьяная, что сейчас вряд ли способна держаться на ногах.
Таш вздохнула:
– Хьюго такая свинья! Мне говорили, Ричи приезжает через пару недель.
С Ричи, австралийским женихом Кристи, никто не был знаком лично, но все видели фотографии, на которых крепкий парень с бычьей шеей обнимал стройную Кристи за плечи. Когда Кристи только приехала в Англию, первое время каждое ее предложение начиналось словами: «Ричи считает» или «Ричи говорит». Сейчас от нее чаще можно было услышать: «Хьюго считает».
Слышно было, как Гас вывел в манеж одну из лошадей. Копыта стучали по замерзшей земле, и Пенни взволнованно крикнула мужу, что песок в манеже тверже гранита.
– Как Хьюго принял новость о твоей помолвке? – улыбнулась Зои.
– Лучше некуда, – Таш передернуло. – Он сказал: «Я всегда знал, что ты совершенно ненормальная, Таш, но не думал, что до такой степени, чтобы выйти замуж, притом так неожиданно!» А еще он поспорил со Стефаном, что наш брак продлится меньше полугода. Стефан утверждает, что десять месяцев, правда включая время на бракоразводный процесс.
Стефан Джонсон, высокий швед, ученик Хьюго, был почти такой же циник, как и его босс.
Зои засмеялась, но, заметив выражение лица Таш, взяла себя в руки.
– Как ты думаешь, у нас получится? – взволнованно спросила Таш.
Зои пожала руку подруги, такую холодную после долгой работы во дворе:
– Ну конечно! Если вы действительно этого хотите, у вас все получится.
Таш, казалось, поверила и состроила рожицу Энид, которая напряженно смотрела на нее из-под стола.
В этот день работников фермы ждало утомительное занятие – было необходимо подстричь почти всех лошадей. Таш начала со старого и ленивого коня Гаса по кличке Жертва Моды. Это было напоминающее обкуренного хиппи меланхоличное животное, с вечно выпяченной нижней губой и полузакрытыми глазами. Стоял конь смирно и позволил себя подстричь без лишних усилий.
Со Снобом все оказалось гораздо сложней. Тонкокожий темпераментный французский жеребец требовал совсем легкой стрижки, однако на нее ушел целый час, причем, пока Таш орудовала бритвой, Тед и Индия крепко держали Сноба под уздцы. Темные глаза коня стреляли по сторонам, он перебирал стройными ногами, как танцор фламенко, и сердито раздувал ноздри: стрижка не пугала его, а была поводом поразвлечься.
Бедняжка Горбунок, проведший из-за травмы всю зиму в стойле, мог не стричься до самой весны. Грустным взглядом смотрел жеребец на своих собратьев, подвергнутых стрижке, страстно желая быть удостоенным того же внимания.
Когда с процедурой было покончено, Таш раскраснелась и совсем выбилась из сил. Послышался шум мотора, и вскоре у конюшни показалась машина, из которой вылезла Кристи. Под глазами у нее были мешки, рыжие волосы растрепались, три пуговицы на рубашке расстегнуты, лифчик отсутствовал, и была видна веснушчатая грудь.
– Стрижете? – протянула она, войдя в стойло. – Таш, начни за меня стрижку Бетти, пока я принимаю душ! Заранее спасибо.
– Ленивая телка, – заключил Тед.
Бетти, беспокойная серая кобыла, уже заметалась и зафырчала, испугавшись при виде хозяйки.
Таш, слишком измотанная, чтобы снова взяться за бритву, предложила Бену сделать перерыв и попить чаю.
– Какая наглая эта Кристи, – возмутился Тед, когда они с Таш вошли в подсобку. – Она всегда приезжает на работу после одиннадцати. Почему Гас ее держит?
– Так ведь у нее есть поддержка спонсора, – пожала плечами Таш. – Гас не может ее уволить.
– А Найл не мог бы стать твоим спонсором? – подмигнул Тед. – У него, похоже, тугой кошелек.
Таш покачала головой:
– Он платит большие алименты. Его бывшая жена была почти нищей, когда они расстались, и теперь Найл вынужден отдавать ей половину своего заработка.
Таш пустилась в воспоминания. Хотя официальная церемония бракосочетания Найла и Лисетт состоялась в английской католической церкви, первоначально они поженились в маленькой часовне в Лас-Вегасе. Тогда это казалось им забавным приключением. Но разводиться с Найлом Лисетт решила именно в США, зная, что в Англии женщина без ребенка не может рассчитывать на высокие отступные. Она нашла самого лучшего юриста и быстро взяла мужа в оборот. Желая поскорее расторгнуть брак, Найл согласился на то, чтобы основанием для развода послужила его измена, несмотря на то что Лисетт ушла от него к другому мужчине раньше, чем он сам повстречал Таш. Тогда он был готов заплатить любые деньги, чтобы избавиться от бывшей жены. В итоге Лисетт осталась в выигрыше.
– Она вышла за него по расчету? – Тед снова завертелся у зеркала, убирая на разный манер свои черные кудри.
– Не думаю, – ответила Таш. – Но при разводе Лисетт взяла все, что могла. Поэтому Найл так много и снимается в Штатах, там больше платят.
Таш огляделась в поисках более или менее чистых чашек.
– Все же он бы мог немного раскошелиться для тебя! – Тед явно не верил, что Найл бедствует.
– Он уже мне помог. Ты знаешь, что он хозяин Сноба? – спросила Таш.
– Не может быть! – Тед изумленно уставился на нее.
– Я не могла вывезти его за границу. Понимаешь, Сноба мне подарил отчим во Франции. Было столько бюрократических проволочек, но Найл с помощью Хьюго все устроил. Сноба записали на его имя. Так было проще. Мы никогда не говорили о том, чтобы перевести его на меня. Найл заплатил такую сумму, что я решила, пусть все остается, как есть.
– Хорошо хоть Лисетт не требует половину выигрышей Сноба, – фыркнул Тед и снова повернулся к зеркалу.
– Она просто не знает о его существовании. – Таш крутила в руках чашку. – И к тому же ей пришлось бы платить изрядную сумму на содержание Сноба. На золотые горы она не могла бы рассчитывать. Впрочем, Лисетт на него не претендует.
– А чем она занимается?
– Лисетт – продюсер. – Таш с удовольствием пила кофе. – Раскручивает фильмы, успех которым, главным образом, приносит участие Найла.
– Он помогает ей зарабатывать на хлеб, а ты крутишься сама! Это нечестно! – Тед спустил на глаза витой локон.
– Может, ты и прав, – Таш наблюдала за его ухищрениями перед зеркалом. – Хочешь, я подстригу тебя?
Тед усмехнулся:
– Почему бы и нет? Выбирай ножницы. Вернувшись из душа через полчаса, Кристи чуть не упала в обморок: вместо того чтобы заниматься ее кобылой, Таш стрижет Теда.
Глава шестая
Салли всегда предчувствовала очередной период дурного настроения мужа. Он начинался с раздражительного нетерпения, которое проявлялось в мелочных придирках. Мэтти выводило из себя все: носки, каким-то образом оказавшиеся на кухонном столе; пустой пакет из-под кукурузных хлопьев, засунутый в буфет; очередной неоплаченный счет в почтовом ящике. Затем муж переключался на более важные вопросы, яростно критикуя транжирство Салли, дурных учителей детей и шумных соседей. Потом он жаловался на вялый секс, финансовые проблемы, ужасных друзей жены, отца, подавлявшего его в детстве, избалованных отпрысков. И наконец, он затрагивал глобальные проблемы: нищету, поражение социализма, гонку вооружения и ЗАЧЕМ ВООБЩЕ ЧЕЛОВЕК БЫЛ ПОСЛАН НА ЗЕМЛЮ? Виновата во всем, как правило, оказывалась Салли.
Обычно в таком удрученном состоянии муж пребывал всего несколько дней, а потом грусть рассеивалась, он раскаивался и становился прежним Мэтти.
Но на этот раз дурное настроение затянулось надолго, и Салли терялась в догадках, когда же все встанет на свои места.
Мэтти был хмурым с Рождества, все только ухудшилось, когда Таш и Найл объявили о помолвке, а под Новый год он стал просто невыносим.
Эх, сейчас бы рассказать все близкой подруге. Но, как ни странно, выяснилось: такого человека у Салли нет. За годы брака круг ее друзей незаметно поредел. Шумные, веселые школьные и институтские подружки, на которых она когда-то могла положиться, остались в прошлом. Одни были не замужем, другие – замужними, но бездетными. Салли была окружена пеленками, сосками и игрушками, а они жили в красивых, чистых домах и слушали дорогие компакт-диски, которые были ей не по карману. Они встречались, когда этого хотели, она – когда появлялась такая возможность. У подруг были хорошая работа, модная одежда, лишние деньги, они не просыпались по ночам от детского плача и вообще считали, что жизнь – это праздник. Салли казалось, что им будет просто скучно с ней, старомодно одетой, зацикленной на детях, яслях и нянях. Она безумно боялась, что они между собой называют ее занудой.
Она попыталась найти подруг среди других молодых мам, которые, правда, немного сторонились их с Мэтти. С ними Салли чувствовала себя уверенней, чем со своими, не обремененными детьми подругами. Ее, конечно, не слишком вдохновляли их до тошноты восторженные разговоры о колясках и подгузниках. Зато она получала особенное удовольствие, когда молодые мамы, затаив дыхание, слушали ее рассказы о новых проектах Мэтти, выпускавшего документальные фильмы, или об ее звездных друзьях, прежде всего – о Найле. И сейчас, когда ей было так плохо, она не могла уронить себя в их глазах; к тому же, опьяненные счастьем материнства, девчонки просто не поняли бы ее отчаянья.
Салли был нужен кто-то, в ком сочеталось бы уважение к ней с пониманием ее ситуации. Было грустно сознавать, что никто так и не услышит крик ее души.
Больше всего ей хотелось увидеться с Лисетт. Когда Салли познакомилась с Мэтти, он, Найл и Лисетт представлялись ей блестящей тройкой – воплощением остроумия, обаяния и космополитизма. С появлением Салли они стали непобедимой четверкой: Найл – страстный, романтичный и отважный лидер; Мэтти – умный, чувствительный и убежденный идеалист; Лисетт – сексуальная, опасная и таинственная сирена; Салли – неунывающий, общительный и тонкий дипломат.
Когда Лисетт ушла от Найла в надежде устроить свою карьеру с новым любовником, союз четверых распался. Найл отдалился, а брак Салли и Мэтти дал серьезную трещину. Друзья пытались поддержать Найла и не заметили, как его развод с Лисетт положил начало черной полосы в их собственных отношениях. Сохранить семью оказалось совсем не просто. Найл снова был на коне, и Таш, по мнению Салли, подходила ему. У Мэтти имелись на этот счет серьезные сомнения; впрочем, он сейчас почти не общался с другом и не знал истинного положения вещей.
До недавнего времени Салли полагала, что Лисетт в настоящее время пробует сделать карьеру продюсера в Штатах. Но несколько недель назад в почтовом ящике Салли вдруг обнаружила рекламный буклет низкобюджетного фильма с участием молодых английских актеров и заходящих звезд Голливуда – съемки должны были скоро начаться в Лондоне. На обратной стороне буклета было нацарапано несколько строк: «Возвращаюсь в Лондон. Это мой рабочий телефон. Не дождусь нашей встречи. С Рождеством!» Подписи не было. Изучив буклет вдоль и поперек, под фамилией режиссера и ведущих актеров Салли прочитала: «Продюсер – Лисетт Нортон». Это была девичья фамилия ее подруги.
Салли почувствовала, как по ее телу побежали мурашки. В Америке Лисетт работала под фамилией Нортон-О'Шонесси, без сомнения рассчитывая на то, что ее будут ассоциировать с Найлом, который сейчас находился в зените славы. В Англии Найл был еще более знаменит, но Лисетт, очевидно, решила не спекулировать фамилией бывшего мужа. Салли усмотрела в этом признак раскаяния.
Она рисовала в воображении портрет подруги, гадая, изменилась ли та. Наверняка Лисетт великолепна, определенно все так же стройна, возможно, отрастила волосы. Может, она стала похожа на бизнес-леди или даже сделала пластическую операцию: убрала морщинки на лбу и маленькую горбинку на носу, сделала пухлыми узкие губы, увеличила грудь. Не то чтобы у нее были недостатки, просто Лисетт обожала перевоплощаться.
– Могу поспорить: она все так же шикарна! – Салли вслух усмехнулась своим мыслям.
– Кто?
Обернувшись, она увидела Мэтти, спустившегося к ней с чашкой горячего чая в руках.
– Что?
– Про кого ты говоришь?
Салли растерянно улыбнулась.
– Я просто разговаривала сама с собой, так, замечталась. – Салли глупо хихикнула. Мэтти сел рядом с женой в опасной близости от открытки Лисетт.
– Вот как? – Мэтти опустил голову. – Послушай, я знаю, что в последнее время был несносен.
– Это точно. – Салли погладила мужа по щеке, не давая ему взглянуть на открытку.
– Знаю. Но ты не помогала мне, Салли.
– Да неужели? – Салли гневно посмотрела на него, вспоминая, каким ангелом она была последние две недели.
– Ты постоянно со мной пререкалась, критиковала меня, повышала голос. А сейчас и вовсе стала избегать.
– Да! – Салли словно окатили ледяной водой, и она отдернула руку от лица мужа. – Но ты был просто отвратителен и заслужил такое отношение.
– Я понимаю, что ты права, и от этого мне еще тяжелей. Не знаю, что с нами случилось, – ты больше не заботишься обо мне. Согласен, я негодяй, но ты отказала мне в поддержке.
– Возможно, ты прав, – медленно проговорила Салли, сама не понимая, почему лжет. – Возможно, мне до тебя больше нет дела.
Наверху заплакал проголодавшийся Линус.
– Я пойду к ребенку! – Салли встала.
– Подожди! – Мэтти схватил жену за руку. – Нам надо поговорить. Мы отдаляемся друг от друга, разве ты не видишь?
Ребенок заходился плачем.
– Отпусти меня, Мэтти, – Салли пыталась вырваться.
– Мы больше не разговариваем, не смеемся, не занимаемся сексом.
– Где Тор?
– В саду, кормит кролика. Ты слышала, что я сказал, Салли?
– Что у нас нет секса. Послушай, мне надо к Линусу.
– Он подождет! – Голос Мэтти дрожал от ярости. – Разве тебя это не волнует? Я думал, ты хочешь поговорить, в последнее время ты выглядишь такой удрученной…
– Да, я удручена, я больше не чувствую себя счастливой! – Салли оттолкнула мужа, схватила открытку и прокричала: – Я хочу смеяться, разговаривать и заниматься сексом! Разумеется, хочу! Но не уверена, что с тобой!
И, развернувшись на каблуках, она взбежала вверх по лестнице.
Когда Линус поел и погрузился в раздумья, что делать дальше: плакать или спать, Салли с открыткой в руках подошла к телефону.
Ей пришлось долго объяснять администратору бизнесцентра, что она не назойливый торговый агент, и только после этого ее соединили с офисом Лисетт. Доказать секретарю, что она подруга мисс Нортон, было тоже непросто.
– Салли, – зазвучал наконец в трубке голос Лисетт, – прости, у меня мало времени, в офисе толпы народа. Я так счастлива снова тебя слышать! Когда мы сможем встретиться?
Звук ее деловитого, резкого, но такого родного голоса заставил Салли расплакаться.
– Хорошо, хорошо, дорогая. Успокойся. Давай увидимся сегодня.
– Все в порядке. – Салли икнула. – Но Мэтти…
– К черту Мэтти! Скажи, что у тебя важная встреча. Пусть сидит с детьми сам. Значит, так… В шесть я не могу, давай вечером в восемь тридцать. Как насчет «Берега»?
– Какого «Берега»? Лисетт засмеялась:
– Боже мой, Салли, ты отстала от жизни: «Берег» – отличный ресторан. Я пришлю за тобой такси, не волнуйся. До встречи: мы скоро обнимемся и напьемся красного вина!
И Лисетт повесила трубку, не дождавшись ответа подруги.
Надменный администратор ресторана, прежде чем провести клиентку к заказанному столику, разглядывал Салли, словно сомневаясь в ее платежеспособности, и это вывело женщину из себя. Лисетт, конечно же, еще не было.
– Прости, прости, прости! – раздался высокий голос. – Я опоздала. Черт! Ну не плачь, Салли, пожалуйста! Держи мой платок. Дорогая, ты чертовски хорошо выглядишь, такая притягательная и аппетитная! Я всегда говорила: регулярный секс – секрет женской красоты. Жаль, что у меня он бывает лишь время от времени. Боже, я так рада видеть тебя! Отдай мне платок, у меня самой пошли сопли! – Так выступать и оставаться при этом женственной могла только Лисетт.
Салли сгорала от зависти, глядя на нее.
Стройная, как липка, сияющая, как бриллиант, Лисетт стала раза в три сексапильней, чем раньше. У нее были другой нос, другие губы, другая прическа, а грудь увеличилась на два размера, но прежняя чувственность читалась в каждом ее движении, как желанный ливень жарким летом.
– Боже мой, ты выглядишь фантастично! – Салли вернула подруге платок.
Лисетт положила его в сумку и вытерла глаза бумажной салфеткой.
– А ты, похоже, чем-то огорчена… Салли, почему ты мне сразу не позвонила?
Салли сделала глубокий вдох:
– Мне кажется, я больше не люблю Мэтти.
Лисетт облизала губы, убрала со лба черные блестящие волосы, заказала бутылку дорогого французского вина, отложила перепачканную тушью салфетку, закурила и наконец сказала:
– Можно тогда я заберу его себе? – улыбаясь, она взяла Салли за руку. – Я шучу, дорогая. Сейчас мы напьемся как свиньи, наедимся от пуза и обо всем поговорим. И не вздумай отказываться и капризничать.
Через час Салли уже выложила подруге все свои грустные переживания. Лисетт утешала ее, но мыслями, казалось, была далеко. Когда Салли наконец спросила ее, чем она так озабочена, Лисетт рассказала ей, что собирается продюсировать новый фильм и подыскивает актера на главную роль.
– Я подумываю о Найле, – призналась Лисетт и напряглась. – Мне он очень нужен в этом фильме, Салли, но, боюсь, он меня ненавидит. Это так грустно!
– Ну что ты, – автоматически произнесла Салли, тут же догадавшись, зачем подруга устроила этот ужин.
– Режиссер – я пока не имею право называть его имя, потому что контракт еще не подписан, могу сказать только, что он знаменит, – требует, чтобы Найл тоже участвовал в проекте. Просто не знаю, как и быть. Понимаешь, что я имею в виду? Как только Найл узнает, что я продюсер, он наверняка откажется от съемок.
– Может, и не откажется, – предположила Салли. – Он терпеть не может сниматься в Штатах. Если фильм снимается в Англии, Найл его не упустит.
– Но что он чувствует по отношению ко мне, Салли? – напрямик спросила Лисетт. – Что Найл скажет, когда узнает, что ему предстоит сниматься в моем фильме?
Салли вздохнула, как усталый альпинист перед покорением Эвереста.
– Он женится, Лисетт, – тихо сказала она, – женится на Таш.
Глава седьмая
В начале января Таш с головой ушла в работу. Горбунок еще окончательно не выздоровел, и Таш занималась другими лошадьми: готовила Сноба к предстоящим соревнованиям, тренировала молодых жеребцов, которым Гас прочил блестящее будущее.
Особенно выделялся молодой гнедой конь по имени Микки Рурк. Он был еще очень непослушен и порой напоминал малыша, постоянно путающегося в чересчур длинных штанах. Но препятствия в открытом манеже (крытый Гас себе позволить не мог) он взял с таким блеском, что Таш, не удержавшись, побежала в дом рассказать о новом будущем чемпионе.
Она нашла Гаса, Пенни и Зои склонившимися над воскресными газетами.
– Полагаю, это и есть официальное сообщение о твоей помолвке. – Пенни закусила губу и потрясла выпуском «Пипл».
– Теперь пути назад нет, детка! – Гас протянул Таш «Санди экспресс».
У Таш перехватило дыхание, когда она увидела на цветной фотографии себя, испуганно сжимающую руку Найла на прошлогоднем летнем благотворительном концерте. Посреди всеобщего блеска девушка выглядела не только растерянной, но и жутко толстой. Заголовок гласил: «Найл О'Шонесси женится на девушке-жокее».
– Я вовсе не жокей, – взвыла Таш, – и выгляжу здесь отвратительно.
– Ну что ты, – Пенни поднесла фотографию к глазам, – ты очень милая! В прошлом году ты была в отличной форме.
– Боже, а сейчас я невероятных размеров! – Таш опустила глаза и с ужасом поняла, что животом может померяться с беременной. Брюки так плотно сидели на бедрах, что швы извивались змейкой.
– Ну, ты немного поправилась за праздники, – протянула Пенни, но, встретив угрожающий взгляд Зои, быстро добавила: – А кто, интересно, нет? Я сама набрала несколько лишних килограммов.
– А Найл выглядит на все сто! – Гас стал читать статью под фотографией. – Бог мой! Они говорят, что ты работаешь на Марка Тодда! Да, твоя карьера идет в гору, дорогая.
– Ты замечательно смотришься, Таш! – Зои обняла ее. – Сексуальная, румяная и цветущая.
– Я не хочу цвести, хочу быть бутоном. Я еще слишком молода, чтобы про меня говорили «цветущая». Все, сажусь на диету.
Чуть позже Таш сидела на ступеньках, ведущих в кухню, и, поглощая сладкие апельсиновые хлопья, листала «Желтые страницы» в поисках спортивного клуба. Внезапно Свекла залаяла и бросилась к входной двери.
Решив, что щенок учуял индюка, Таш отправила в рот очередную порцию хлопьев и стала вспоминать, осталась ли в шкафу сгущенка. Тут распахнулась дверь, и в дом вошел Хьюго.
Таш повернулась и онемела.
– Не помешал? – Хьюго холодно улыбнулся хозяйке и опустился на колени перед прыгающей от восторга Свеклой.
Таш хотела вежливо улыбнуться в ответ, но ее рот был забит хлопьями. Кашляя и отряхиваясь, девушка поднялась на ноги и постаралась придать лицу надменно-недовольное выражение: как можно входить в дом без стука? Выразить это словами ей мешали хлопья.
Хьюго выпрямился и, насмешливо глядя на нее, сказал:
– Я получил факс от твоего жениха. Похоже, он решил, что свой аппарат ты сдала в ломбард.
Таш виновато посмотрела на телефон, который сломала час назад, пытаясь размножить фотографию из газеты. Копии она хотела прикрепить на холодильник и буфет, чтобы отвратить себя от лишних перекусов. Рулоны бумаги с контурами всех выпуклостей ее фигуры так и остались лежать у сломанного аппарата.
– Что это ты выдумала? – Хьюго с интересом разглядывал неудавшиеся копии.
– Да так, ничего особенного. Не обращай внимания. Хьюго скептически глянул на нее, но ничего не сказал и протянул сообщение от Найла.
При виде знакомого неровного почерка Таш ощутила, как на нее накатывает волна тепла и нежности. Она раздраженно посмотрела на Хьюго. Девушке не хотелось, чтобы он ошивался рядом, пока она будет читать дорогие сердцу строчки. Однако проявленная забота была не в его стиле. Скорее можно было ожидать звонка от его секретарши, которая попросила бы Таш зайти за факсом и напомнила, что Хьюго не любит, когда посторонние используют его аппарат в личных целях. И Таш почувствовала себя обязанной поблагодарить Хьюго и, может, даже предложить кофе.
– Спасибо, что передал, – растерянно пробормотала она. – Выпьешь чего-нибудь?
– Нет, благодарю. – Хьюго критически оглядывал помещение. – Я заскочил за Кристи, мы собираемся на вечеринку к Кьюбитам. Ты идешь?
Таш прикусила язык, понимая, что не сможет придумать достойный ответ. Она не только не приглашена, но даже ничего не знает про вечеринку! Будь Найл здесь, они бы вдвоем возглавляли список гостей. Как не уставал отмечать Гас, местная публика была «повернута на знаменитостях».
– Нет, – процедила она, отмечая про себя, что костюм на Хьюго с иголочки, волосы красиво уложены, да и лосьон после бритья он выбрал просто чудесный. – Ты хорошо выглядишь.
Брови Хьюго взметнулись вверх. Но не в его привычках было отвечать комплиментом на комплимент.
– До чего же здесь много хлама! – Хьюго кивнул на кучи мусора. – Не знаю, что с тобой приключилось, Таш, но с тех пор, как вы с Найлом вместе, ты превратилась в немыслимую неряху. Мне казалось, что такое происходит с женщинами после свадьбы, а не до. Ты когда-нибудь убираешь за индюком?
Он поморщился и вышел прочь, даже не попрощавшись.
– Ублюдок! – прошипела Таш. Ее щеки пылали, а в ушах все еще звучали слова Хьюго.
Факс, пришедший от Найла, стал последней каплей.
Дорогая Таш!
Боже, как же я ненавижу свою работу. Мы будем дублировать этот чертов фильм еще один лишний день, так что никаких шансов, что я освобожусь до вторника. Из Штатов я полечу сразу в Глазго, до февраля у меня не будет выходных. Может быть, ты приедешь ко мне в Шотландию?
Свяжусь с тобой, как только смогу. Ты что, отключила телефон? Позвони мне.
Найл
Наверняка Хьюго все прочитал. И, конечно же, злорадствовал по поводу каждого слова, свидетельствующего о том, как ее любовь и жизнь зависят от графика Найла.
– Какая милашка! – Индия, заскочившая к Таш за гуашью, сидела на диване и гладила лопоухую Свеклу. – Классно, когда собака такая ласковая! Наша Энид – истеричка: Тед вчера бросил ей мячик, а она убежала прочь.
– Она всецело предана твоей матери, – заметила Таш. – У Энид лишь одна хозяйка. А Уэлли очень дружелюбный.
– Продажный пес, – вздохнула Индия. – Будет ходить за тобой хвостом, если дашь ему какую-нибудь вкуснятину. И не возьмет что попало! Его совсем избаловали гости. А это что? – Она взяла толстый сценарий с небрежно загнутыми страницами. – Это для Найла?
– Да. – Таш бросила на гостью взгляд исподлобья. Последние дни ей было так одиноко, так тоскливо, что она то и дело перечитывала сценарии, присланные Найлу. – Этот – замечательный, очень романтичный.
Индия, читающая в основном классиков вроде Джейн Остин, Эмили Бронте и Чосера, недоверчиво вскинула брови и стала листать понравившийся Таш сценарий.
– Он немного вульгарный, да? «Двуспальная кровать»…
– Нет, это типично английский романтический фильм. Очень ироничный. Мне нравится.
– Найл будет в нем сниматься? – Индия снова потянула к себе Свеклу.
– Не уверена, – призналась Таш. – Мы еще не обсуждали это.
Она умолчала о том, что они с Найлом вообще не разговаривали последние несколько дней. Таш не могла застать жениха в отеле, а он, похоже, не получал ее сообщений. Когда же звонил он, она была на работе или спала. Они общались посредством автоответчика; это выводило Таш из себя, но зато давало возможность снова и снова услышать его голос, еще раз обдумать то, что Найл ей сказал.
– До чего же тебе повезло с Найлом, – вздохнула Индия. – Он так знаменит!
– И вообще, он замечательный, – заметила Таш.
– И это тоже. Просто потрясающий. Мои школьные подруги так завидуют, что я с ним знакома. Они чуть с ума не посходили, когда я рассказала, что вы поженитесь.
Высокая, длинноногая Индия вся светилась энтузиазмом.
– Не могу дождаться свадьбы, – весело сказала она. – Мама только об этом и говорит.
– Я думала, она не очень нас одобряет, – усмехнулась Таш.
– Мне кажется, маме тоже нужен мужчина.
Таш, полезшая было в холодильник за диетической колой, замерла:
– Ты думаешь?
– Ну, – Индия хитро прищурилась, – у нее уже столько лет никого нет, и я подумала…
– В прошлом году она встречалась с Фрэнком, другом Гаса.
– … о том, чтобы найти ей кавалера.
– Какого?
– Кого-нибудь из местных.
– Вот как? – Таш усмехнулась. – Кого, например? В деревне нет подходящих женихов. Если ты о Готфриде Пелгаме, то он старый и склочный…
– Таш, он гей!
– Ах да, я забыла. Ну вот видишь…
– Я имела в виду Хьюго.
– Хьюго! – Таш обмерла. – Ты это серьезно? Индия выглядела оскорбленной.
– Конечно, он моложе мамы, но зато в ее вкусе. И такой сексуальный! Ты не находишь?
– Боже мой! – Таш не могла поверить в то, что слышит. – Но тогда он станет твоим отчимом, а ты сама была влюблена в него совсем недавно.
– Я была ребенком, – возразила Индия тоном скорее сорокалетней дамы, чем четырнадцатилетней девочки. – Ты сама когда-то сходила по нему с ума. К тому же Хьюго нравятся женщины старше его.
– Конечно! Кристи, например…
– Она, между прочим, только на три года моложе мамы.
– Что? – у Таш отвисла челюсть.
– А ты не знала?
– Нет, я никогда не интересовалась, сколько Кристи лет.
– Ей тридцать семь, – сообщила Индия. – Гас считает, что она собирается замуж за Ричи только потому, что хочет завести детей до того, как ей стукнет сорок.
– Кто бы мог подумать, – усмехнулась Таш. Ей всегда казалось, что Кристи ее ровесница. Та и на самом деле выглядела моложе своих лет. Таш пришло в голову, что она сама, возможно, выглядит на все тридцать семь.
– Ага, теперь поняла?! – Похоже, Индия решила, что этого достаточно, чтобы объявить Зои и Хьюго подходящей парой.
Таш принялась искать нужную гуашь.
– Мне кажется, – попробовала она осторожно возразить девочке, – то, что Хьюго встречался с женщинами старше себя, еще не означает, что он будет хорошим возлюбленным для твоей матери. По-моему, Хьюго ей совсем не нравится, иногда он просто невыносим. И отчим из него выйдет никудышный.
– Вот и нет! – Глаза Индии сверкнули. – Он прекрасно к нам относится. В любом случае я скоро уеду учиться в художественный лицей, а Руфус и Хьюго отлично ладят – часами могут болтать о крикете и лошадях.
– А если он захочет иметь своих детей? – Таш не могла поверить, что Индия говорит всерьез.
– О, думаю, мама будет только рада. Она всегда говорила, что хотела много детей. У них с Хьюго получатся красивые малыши.
Таш поморщилась. Если дети пойдут в Хьюго, им придется нанимать няню с черным поясом по карате. Она не могла представить себе что-нибудь более опасное, чем трехкилограммовая копия Хьюго.
– Так ты мне поможешь? – Индия озорно подмигнула ей.
Таш уставилась на девочку. Иногда ей казалось, что та прилетела с другой планеты. Индия производила впечатление тихой и уравновешенной леди, целеустремленной, не по годам мудрой и здравомыслящей. К тому же была удивительно привлекательна – ни в одном глянцевом журнале Таш не видела такого безупречного лица. Однако при всех достоинствах, которыми ее одарил Господь, девочка обладала способностью временами превращаться во взбалмошную, ершистую особу.
– Ты хочешь, чтобы я помогла свести твою мать с Хьюго? – спросила Таш дрогнувшим голосом.
– Да! – Индия радостно закивала головой.
– Боже… – Таш рассыпала по полу яркие тюбики гуаши.
– Пожалуйста, Таш! Мне действительно нужна твоя помощь. Ты же знаешь его лучше, чем я, он лучший друг твоего родственника, это нам на руку.
– Нет, я не смогу. – Таш пошла на кухню, тщетно пытаясь найти остатки вина.
– Ну, прошу тебя! – Индия умоляюще смотрела на нее.
– Почему ты не попросишь об этом Пенни и Гаса? Заодно услышишь их мнение на этот счет!
– Боюсь, мама будет против.
