Текст книги "Предательство"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

– Она поделилась со мной своей тайной. Я знаю, она возненавидит меня за то, что эту тайну узнают другие люди, пусть даже благородного происхождения. Но, думаю, вам уже ясно, что меня нельзя считать человеком чести. Поэтому я сделаю это без колебаний. Прежде чем стать Неприкосновенной, Элиссандра Квин была простой сельской девушкой. Да, Чувствующей, но её дар был очень слабым. Инквизитор Гот встретил её в Фрэгглшемском Доле, и его обуяла похоть.

Инквизитор шагнул вперёд, чтобы остановить наглого юнца. Этого нельзя допустить! Однако король явно желал услышать весь рассказ и поднял руку, призывая молодого лекаря продолжать.

– Гот приказал схватить Элиссу, – продолжал Тор. – Её увезли из города, в крестьянский дом, где Инквизитор пытал её, а потом изнасиловал.

В тронном зале воцарился хаос. Придворные вскакивали с мест. Стража мгновенно окружила троны, готовая защитить короля и королеву.

– Неслыханно! – брызгая слюной, орал Гот. – Этот человек – государственный преступник! И вы поверите ему, а не мне, Ваше величество? Девушка отказывается говорить. Свидетелей нет. Этот негодяй пытается расположить к себе собрание, втереться вам в доверие, чтобы облегчить свою участь!

– А если свидетель есть, Ваше величество? – Тор говорил негромко, но его взгляд, обращённый на короля, был прям и твёрд. – Свидетель, которому нет смысла лгать? Свидетель, который подтвердит не мои слова, а рассказ испуганной молодой женщины?

– Ну, так приведи его! – Гот взмахнул руками, точно комедиант на подмостках.

Он знал, что свидетелей не будет. Никто не может выступить против него. Рус предан ему, а от Дрелла, который схватил Элиссу, за эти годы не осталось даже костей – Рус об этом позаботился. Люди, которые подожгли цирк и увезли девушку? Они тоже недолго радовались вознаграждению, полученному из рук Инквизитора.

Тор посмотрел на Херека. Капитан усмехнулся; улыбка получилась чуть кривой, и молодому лекарю показалось, что он видит прайм-офицера Кайруса – тот точно так же приподнимал одну бровь. Похоже, ему было любопытно, откуда Тор узнал про клука. Чтобы найти бывшего циркача, королевским стражникам пришлось проявить настоящее мастерство. Но, вопреки опасениям, Саксен сразу согласился отправиться в Тал, где находилась Элисса. Почему? Капитан не понимал. Он знал только одно: этот человек жаждет крови Гота. Да, конечно, его нужно было привезти сюда. Херек кивнул.

– Свидетель, Ваше величество! – крикнул Тор, перекрывая шум.

Возгласы стихли, люди снова расселись по местам. Несомненно, слова Тора никого не оставили равнодушным. Король подал знак ввести свидетеля, капитан махнул стражникам, и те распахнули дверь.

В зал вошёл человек – рослый, могучий, вьющиеся золотые волосы и фиолетовые глаза указывали, что в его жилах течёт кровь клуков. Элисса охнула и вскочила. Тор бросил на неё взгляд, полный мольбы: сейчас не стоило давать волю чувствам, это могло только повредить делу. На миг их глаза встретились; потом девушка вздохнула, заставляя себя успокоиться.

– Кто это, Гот? – спросил Лорис.

Но Инквизитор стоял неподвижно, уставившись на клука, и не мог произнести ни слова. Потом его рот приоткрылся, как у рыбы, выброшенной на берег, лицо начало подёргиваться и пошло пятнами.

– Но я же разделался с тобой! – слова вылетали у него изо рта, словно против воли. – Я сам выколол тебе глаза. Я скормил твой язык собакам. Я приказал тебя убить… – Инквизитор уже не кричал, а визжал. – Ты мёртв!

Рус побледнел, потом позеленел. Меркуд, Тор и Херек изо всех сил старались скрыть усмешки. На такой оборот они даже не надеялись: Гот сам подписал себе смертный приговор.

Словно не замечая Инквизитора, Саксен низко поклонился королю, а затем королеве, и Найрия улыбнулась. Она узнала клука.

– Ты – Саксен Фокс из цирка Зорроса, верно? – спросила она.

Лицо Саксена расплылось в широкой улыбке.

– Да, Ваше величество, – он посмотрел на Лориса. – Я пришёл, чтобы свидетельствовать.

– Говори, – произнёс король.

– Инквизитор Гот приказал отвезти Элиссу Квин в тайное место, где безжалостно избил и изнасиловал. Я знаю об этом, потому что нашёл их в ту ночь, когда горел цирк. Я застал Инквизитора за этим мерзким делом и расправился с ним.

– Закрой свою пасть, поганый клук! – заорал Гот.

Король не удостоил его вниманием.

– А как ты оказался в окрестностях города? – спросил он, обращаясь к Саксену.

– Когда начался пожар, все бросились кто куда. А мы с этой красавицей – тогда она была ещё совсем девочкой – только что «летали». Помните, в конце представления мы выбираем кого-нибудь из зрителей и… В общем, мы выбрали её. Так вот, я спасался от огня и вдруг увидел, как какой-то человек пытается втащить её к себе в седло, а она вырывается. Я решил, что девушку надо спасать. Но он ускакал раньше, чем я успел подбежать. У меня лошади не было, так что я не сразу их нагнал…

Саксен смолк.

– И как ты с ним расправился? – спросил король.

– Простите, государь… наверно, нельзя говорить о таких вещах в обществе благородных людей… – Саксен передёрнул плечами. – Я избил его до потери чувств, а потом взял нож и… сделал так, чтобы он больше никогда никого не обесчестил. Может быть, вам лучше спросить Инквизитора Гота – он сам скажет, вру я или нет.

Лорис встал. Он был вне себя от ярости. Его выставили дураком перед всем Королевством! Инквизитор – человек, которому он доверял как никому, – предал его, обманул его доверие! Тяжело переведя дух, король ткнул пальцем в сторону Элиссы.

– Подтверди это – и будешь свободна!

Девушка одёрнула юбку и поднялась.

– А что будет с Торкином Гинтом, Ваше величество?

– Отвечай! – рявкнул Лорис. Он уже почти ненавидел себя за то, что желает эту женщину. Но сколько в ней огня, сколько презрения к силе и власти!

Но не только он смотрел сейчас на Элиссу. Ещё три пары глаз ловили её взгляд. Саксен, Тор и Найрия безмолвно молили её: «Спаси себя».

Эти взгляды давили на неё, как чудовищные поршни. Элисса подумала о своём ребёнке, чьё тельце гниёт сейчас где-то в лесу. Она вспомнила о книгах Нанака и о том, как одно упоминание Орлака заставило ребёнка забиться у неё в животе. У неё есть предназначение. Она для чего-то нужна – и не для того, чтобы её убили или клеймили, как любую другую женщину-Чувствующую. Внезапно зал исчез; она видела лишь Тора и почти ощущала волны любви, которые катились к ней одна за другой. Она поняла, что ненавидит не только Гота, но и короля, который так долго поддерживал это чудовище. Пока Лорис неуязвим. Но одно её слово – и власти Инквизитора придёт конец. Так есть ли у неё выбор?

– Это правда, – отчеканила она, глядя королю в глаза.

Никто не заметил, когда за спиной у Инквизитора и его помощника появились стражники. И теперь Гот почувствовал, как их сильные руки сжали ему локти.

– Ваше величество! – крикнул он, надеясь перекрыть многоголосый шум. – За Элиссу Квин кто-то должен замолвить слово! Она всё ещё остаётся обвиняемой, она Чувствующая, обнаруженная Инквизицией. И её поручитель должен быть человеком благородного происхождения.

Гот знал, что его участь решена. Но напоследок он ещё успеет вбить колышек в сердце этому проклятому мальчишке. За Элиссу поручиться некому.

Король тоже это знал, и ему стало тошно. Изворотливая тварь… Даже загнанный в угол, он не выпустит свою добычу. Он сделал все, чтобы эту прекрасную женщину бросили в темницу, пытали, клеймили… Лорис сгорбился. Ещё никогда он не чувствовал себя столь бессильным.

– Инквизитор Гот прав, – произнёс он. – Древний закон гласит: за Чувствующего должен поручиться кто-то, чьё положение выше, чем у инквизитора, который его уличил. В этом зале нет никого, кроме меня, кто стоит выше главы Инквизиции, а я не вправе поручиться за обвиняемую.

Подёргивающееся лицо Гота искривила победная усмешка.

– Неужели? – прозвенел голос королевы. – Я поручусь за эту женщину. Я стою выше, чем это дерьмо, которое корчится у наших ног, мой король.

Кто-то зааплодировал. Потом послышались одобритель-возгласы. Эта отважная девушка с самого начала завоевала сердца всех, кто сидел в зале. И теперь придворные радовались её победе как своей собственной – ещё и потому, что Элиссу поддержала королева, которую любили все.

Но Найрия ещё не закончила.

– Если я не ошибаюсь, Лорис, в Древнем законе сказано ещё кое-что, – невинно заметила она. – Подсудимый, будучи оправдан, имеет право выбирать наказание для того, кто облыжно обвинил его. Я не ошиблась?

Король кивнул.

– Элиссандра Квин, – торжественно произнёс он, – с тебя снимаются все обвинения. Этот человек причинил тебе зло, которому не может быть прощения, и его судьба в твоих руках.

Все взгляды обратились к Элиссе. Гота уже поставили на колени и заставили склонить голову. Как бы ему хотелось снова посмотреть этой девчонке в глаза, напугать её, подчинить, как раньше. Но сильная ладонь стражника давила Инквизитору на затылок, и Готу оставалось лишь дрожать от ярости.

– Его следует сжечь на костре, – объявила Элисса тихо и без колебаний. – Может, огонь, который так изменил этого человека в детстве, очистит его прогнившую душу.

– Да будет так, – кивнул король. – Уведите его.

– Подождите! – крикнул Гот. – А Гинт? Как он будет наказан за плотские утехи с женщиной, в изнасиловании которой меня обвиняют? Я требую, чтобы он был наказан в соответствии с древним законом, Ваше величество! Он виновен – он сам признал, и все это слышали. Он должен быть распят на кресте и забит камнями!

Вот как – у него оставался ещё один козырь… Лорис всё-таки угодил в ловушку. Если бы было можно, он перерезал бы Инквизитору горло прямо в этом зале. Вот уже третий десяток лет Лорис требовал исполнения отвратительного закона, который приняли его предки. И теперь, согласно этому закону, должен казнить Торкина Гинта – или он не король. Он слабый человек, никчёмный трус – так решат его недруги. Хуже того: лицемер.

– Уведите его, – сухо повторил Лорис.

Гота выволокли из зала. Инквизитор вырывался и напоследок всё-таки крикнул, обернувшись через плечо:

– Надеюсь увидеть тебя на кресте, Гинт!

– Не дождешья! – откликнулся Тор. – Тебя сожгут раньше!

Слова прозвучали смело, но он был испуган. Цвета собрались вокруг него, и казалось, что воздух гудит. Похоже, Меркуд почувствовал это, потому что голос старика зазвучал в голове у Тора:

«Вспомни женщину, которая мне приснилась, мальчик».

Но Тор думал не о Лисс. Он думал об обещании, которое взяла с него королева. Он поклялся.

Когда двери за Инквизитором и его помощником закрылись, зал снова огласили крики. Казалось, каждый спешил высказаться, не слушая других.

Лорис сидел тихо. Слишком много потрясений за один день… Королева легко коснулась его руки; он вздрогнул и обернулся. Найрия смотрела на мужа сурово и строго.

– Ты не можешь так поступить, Лорис. Прошу тебя, не делай этого.

– У меня нет выбора, Найрия.

– Ты прощаешь женщину, которую видишь впервые – и отправляешь на казнь человека, которого давно знаешь и любишь… – она почти умоляла. – Он спас мне жизнь, Лорис.

– Я подчиняюсь закону, который позволяет мне до сих пор править в Таллиноре. Гот прав. Если я поступлю иначе, значит, грош цена и мне, и этому закону, и Королевству. Мне очень жаль.

Он беспомощно посмотрел на женщину, стоящую у окна. Элисса смотрела на него, и в её глазах не было ничего, кроме ненависти.

– Жаль?! Лорис, ты отправляешь на казнь прекрасного человека.

Теперь Найрии стало страшно. Она знала эту решимость во взгляде и желваки, гуляющие на скулах. Её муж принял решение. И никакие слова не заставят его передумать. Королева отвернулась.

– Да помилуют боги твою душу, Лорис.

Когда король огласил смертный приговор, никто не хотел смотреть ему в глаза, кроме обвиняемого Торкина Гинта.

Глава 27
Посетители

«Вероятно, сегодня мы говорим в последний раз».

«Звучит как окончательное решение, друг мой».

«Это оно и есть, Нанак. Конечно, если мне удастся провести Обмен душами».

«Я слышал про этот ритуал, – задумчиво проговорил Нанак. – Но никогда не слышал, чтобы это кому-то удавалось».

«Я должен попытаться. Это наша последняя надежда… Как они?»

«Держатся ради тебя, Меркуд. Темезиус и Фиггис сильны, как никогда».

«А ты?»

«То, что ты сказал, смутило меня. До сих пор я пребывал в прекрасном настроении».

Меркуд вздохнул.

«Расскажи мне последние новости. Хочу немного отвлечься».

«Меня посетила Хранительница. Такая честь… я всё ещё дрожу».

Меркуд нахмурился. Он не понимал, почему Нанак так счастлив. А он счастлив – в этом нет сомнений. Хранительница…

«Что за Хранительница?»

«Лисс, разумеется».

За дверью послышались шаги.

«Заканчиваем, Нанак. Думаю, возможности поговорить нам с тобой уже не представится».

«Да, ты уже сказал».

«Ты должен знать, – поспешно добавил Меркуд: он уже знал, что в дверь вот-вот постучат. – Ко мне она тоже приходила».

Последовала короткая пауза.

«Значит, ты удостоился великой чести и должен подчиниться».

В дверь постучали.

– Я знаю, что ты там, старик. Открывай. Королева. Повелевает, а не просит, но голос дрожит. «Прощай, друг Нанак», – грустно сказал Меркуд и прервал связь.

Так много надо сказать, а времени осталось так мало. Он поднял своё изнурённое годами тело со стула и направился к двери. Негоже заставлять Её величество беспокоиться.

Он открыл… и Найрия, рыдая, повисла у него на шее.

– Что нам делать, Меркуд? – прошептала она. – – Завтра Тора казнят.

Впервые за два десятка лет Меркуд держал в объятьях женщину, которую всё это время любил. Благодарение всем богам, которые слышат его сейчас, и всем, которые не слышат – за то, что дали обнять её перед смертью.

«Что нам делать? – молча повторил он, гладя её мягкие волосы. – Мы подчиняемся Хранительнице».

Тюремный надзиратель открыл камеру, чтобы проведать Инквизитора, и с удовлетворением отметил, что Гот сидит, скорчившись в самом тёмном углу. Так он сидел с тех пор, как ушли посетители. Надзиратель поставил тарелку с жидкой кашей на заплесневелый пол и подтолкнул её ногой. Он не мог удержаться, чтобы не показать этой твари своё презрение.

Вообще-то, в проверках нужды не было, но у надзирателя возникли подозрения. Одна из посетительниц была необычайно хороша собой. Кто бы мог подумать, что такая красавица навестит этого ублюдка. Даже вуаль не могла скрыть её красоты. Ещё более странно, что девушка – по её словам, родственница Инквизитора – привела с собой какую-то старуху.

Надзиратель почесал затылок и снова посмотрел на пленника, который мерно раскачивался из стороны в сторону. Голову Инквизитора скрывал капюшон. Казнь была назначена на завтра… а потом казнят беднягу лекаря, который сидит в другой части тюрьмы. Этих двух заключённых приказали держать подальше друг от друга. При мысли о сожжении – самой страшной казни, которую можно придумать – надзирателя передёрнуло.

– Вот твоя жратва, – буркнул он.

Закрывая дверь, он услышал, как сменяется караул.

– Как он там? – крикнул один из стражников.

– Все также, – громко отозвался надзиратель и пожал плечами.

Один из охранников заглянул в полуоткрытую дверь.

– Эй, Гот! Если сейчас же не съешь кашу, придётся подогревать её завтра на твоём костре.

Остальные фыркнули. Наверно, инквизитор Рус – единственный, кто ие испытает облегчения, когда огонь пожрёт эту тварь. Однако вторая казнь вызывала совсем иные чувства.

– Знаешь что, – добавил солдат. – Мы сейчас принесём хлеба и поедим вместе с тобой.

Гот наконец обернулся, чтобы взглянуть на мучителей. Только это был не Гот. На стражников, скаля гнилые зубы, смотрела сумасшедшая Хегги, которая бродила по полям в окрестностях Тала и вечно выпрашивала еду.

Ошарашенный, стражник попятился и налетел на стену. Надзиратель вытолкал его из камеры, схватил ключи и запер Хегги. Он не знал, зачем это делает – несчастная дурочка была ни в чём не виновата.

В коридоре его встретил капитан Херек.

– Что происходит? – спросил он.

Гот, капитан… – запинаясь, пробормотал надзиратель

Стражник вытянулся во фрунт, хотя выглядел так, словно получил чем-то тяжёлым по голове.

– Говорите, – раздражённо бросил капитан.

– Капитан Херек, в камере сидит Хегти, – отчеканил стражник. – Гот исчез.

– Исчез? Вы что, пьянствовали на посту? – Херек подошёл к надзирателю, выхватил у него ключи и открыл дверь, но тут же шагнул обратно.

– Выведите её отсюда, – приказал он стражнику, который пришёл с ним. Капитан не стал бы отрицать, что испытал нечто вроде суеверного ужаса, но ему удалось это скрыть.

– Надзирателя ко мне… Объяснить, что произошло. Несчастный тюремщик плюхнулся на ближайший табурет.

– У нас сегодня был посетитель… то есть два… Две посетительницы. Говорила только одна из них. Молодая, на лице вуаль. Но такая красавица… Она назвалась его кузиной, и я подумал, что ничего плохого не будет… хотя учтите, если даже Готу будет очень плохо, мне плевать. Даже наоборот… Вторая женщина не произнесла ни слова, сударь. Они заглянули к нему ненадолго и ушли.

– Кто эта женщина? Ты спросил, как её зовут?

– Она сказала…

Надзиратель мучительно наморщил лоб. Он осрамился по самое некуда и не хотел позориться ещё больше, заглядывая в журнал, чтобы освежить память. Наконец, на его лице появилось нескрываемое облегчение: он вспомнил.

– Она сказала, что её зовут Ксантия.

Глава 28
Побивание камнями

Вспоминать прошлое больше не было смысла. Тор вернулся в шум и ужас настоящего. Настоящего, в котором его казнят.

Он понял, что полуденное солнце бьёт в глаза, прищурился и заморгал. Рядом стоял какой-то паренёк, немногим старше его самого. Юноша шагнул вперёд и коснулся руки Тора. Что-то в пристальном взгляде незнакомца заставило лекаря обернуться. Стражники быстро оттолкнули юнца, но чутким слухом Тор уловил его шёпот:

– Меня зовут Саллементро, я – певец. Я – её защитник.

У Тора радостно забилось сердце. Этот паренёк явно говорит про Элиссу. Ещё один из Паладинов? Тор успел кивнуть юноше, прежде чем тот исчез за стеной широких плеч.

Шум давил немилосердно. Люди рыдали, молили богов, чтобы страдания лекаря были недолгими… Тор задумался. Сможет ли он исполнить то, что обещал Меркуду и Лисс? Можно ли им вообще верить? Встреча с Саллементро давала надежду. Может быть, надо просто убедить себя, что это не конец. Просто новое начало. При этой мысли он почувствовал что-то вроде спокойствия.

Клут опустился молодому лекарю на плечо, и Тор погладил его.

«Тор…» – казалось, соколу трудно говорить даже мысленно.

«Я знаю. Мы должны верить Лисс».

Клут был в ужасе. Для него, как и для остальных, эта казнь была казнью, и ничем иным. За много лет Лисс ни разу не дала ему повода усомниться в своей мудрости. Но то, что происходило сейчас, у него на глазах… Для его верности это было непосильным испытанием. Он не знал, что будет дальше… и хотел лишь одного: сказать Тору, чтобы тот призвал Цвета и бежал. Но нет. Нельзя поддаваться страху.

Печально забил барабан. Внезапно Тор понял, что уже стоит на поспешно воздвигнутом помосте, где его ждёт палач – по обычаю, он должен познакомиться с осуждённым.

Палача звали Джод. Торжественно-деловитый, он пожал Тору руку, словно и в самом деле приветствовал его – так, как издревне принято в Таллиноре. Странно, но это прикосновение успокоило Тора. Миг спустя рядом уже стоял Херек. Тор почувствовал, как капитан сжимает ему локоть, и спокойствие сменилось умиротворением.

Джод оказался на удивление красноречив.

– Мне не нравится моя работа, но я мастер своего дела, – его голос был низким и хрипловатым. – Нет, я – лучший в Четырёх Королевствах, скажу не хвастаясь. Капитан Херек сказал, что народ не согласен с вашей казнью, почтенный Гинт. Не мне судить о ваших грехах, зато о ваших добрых делах знает все Королевство. Поэтому я вам обещаю: ваша смерть будет быстрой и настолько безболезненной, насколько я могу это обеспечить. Я привяжу вас не бечёвками, а ремнями из сыромятной кожи. И камни возьму самые тяжёлые.

Приятно слышать. Когда казнят тиранов или мятежников, палач приносит камни помельче, чтобы помучить жертву и дать толпе вволю насладиться зрелищем. Тор почувствовал лёгкое головокружение и услышал, как капитан Херек от его имени благодарит Джода за сострадание.

Палач что-то проворчал себе под нос и вежливо показал на крест, который лежал на помосте.

– Будьте добры, – сказал он.

Тор вопросительно посмотрел на Херека. Внезапно он перестал понимать смысл происходящего.

– Ему нужно, чтобы ты лёг на крест, Тор, – мягко проговорил капитан. – Он должен тебя привязать.

Тор больше не доверял собственному голосу и просто кивнул. Огромная толпа продолжала шуметь. Никто не хотел этой казни – люди пришли, чтобы отдать лекарю последний долг.

Но когда Херек помог ему лечь, Тора охватила дикая паника.

«Клут!»

«Я с Элиссой, Тор, – голос Клута звучал спокойно. Он поклялся защищать этого человека даже ценой собственной жизни, но всё, что он мог сделать для него сейчас – это поделиться крохами спокойствия. – Посмотри на неё, Тор. Пожалуйста».

Последняя соломинка – но не та, что спасает утопающего, а та, что ломает хребет… Тор оттягивал этот миг сколько было возможно. Но когда Джод стал умело привязывать его запястья и лодыжки к деревянным перекрестьям, Тор решился. Он уже знал, куда нужно смотреть – оставалось только повернуть голову.

Элисса поймала его взгляд. Её губы дрожали, но она заставила себя улыбнуться, без слов обещая вечную преданность единственному человеку, которого любила. Потом подняла руку, словно хотела его коснуться.

Этот простой знак пламенной любви вызвал настоящую бурю чувств и эмоций у людей. Площадь огласилась громкими рыданиями женщин. Мужчины неловко глядели себе под ноги.

Её величество королева Найрия не желала видеть, как Тора привязывают к кресту. Она отвернулась и посмотрела на Меркуда. Взгляд королевы был полон тоски. Оба присутствовали на казни не по доброй воле, оба были вынуждены скрывать боль.

В это время Лорис смотрел на Элиссу и испытывал совсем иные чувства. Он не ожидал, что может так страстно желать женщину. Может быть, остановить казнь? Но… удержит ли он власть, если пойдёт на попятный?

Бывший Инквизитор Гот и его новая сообщница Ксантия – переодетые, прикрывая лица, – стояли в толпе и упивались нарастающим беспокойством. Их радость омрачало лишь одно: они уже не смогут приложить руку к гибели человека, которого ненавидели – каждый по своей причине.

Найрия не ошиблась: глядя, как его ученика готовят к смерти, Меркуд в самом деле пытался скрыть чувства. Но королеве и в голову не могло придти, что на самом деле мучает старика. Ритуал, который он намеревался провести, был чрезвычайно сложен. Удастся ли он? Меркуд был не просто обеспокоен – он трепетал. Собрав все силы и стараясь не потерять ни крупицы, он ожидал подходящего момента.

Внезапно толпа смолкла. Меркуд понял, что Тора поднимают на кресте.

Так оно и было. Двое стражников ухватились за перекладины, третий направлял основание в паз. Тор знал всех троих: последние несколько лет они чуть ли не каждый день вместе упражнялись с мечами, вместе пили эль… Казнью командовал Херек. Видно было, что никакого удовольствия он от этого не испытывает. Капитан отрывисто выкрикивал приказы, торопил подчинённых, чтобы побыстрее покончить с этим недостойным делом.

Когда крест встал, Тор почувствовал толчок. Теперь он неловко висел на руках, а внизу шевелилось море человеческих лиц. Наверно, он мог назвать всех по именам. Одним из первых он узнал Саксена, который стоял недалеко от возвышения. Потом по толпе пробежал шёпот, люди начали показывать пальцами: красавец сокол, с которым молодого лекаря часто видели в городе, бесшумно приземлился на верхушку креста.

Клут угрожающе расправил крылья и огляделся. Он ничего не мог поделать с яростью, внезапно охватившей его – чувство, которое появлялось крайне редко.

«Я здесь, Тор».

«Будь осторожен, чтобы в тебя не попали камнем», – ответил Тор. Его голос дрожал.

«Я не боюсь. И ты не боишься. Мы вместе».

Тор почувствовал, как по щекам текут слезы, и не мог остановиться. Наверно, сейчас он выглядел не слишком браво, но ему было всё равно.

«Только не умирай вместе со мной, Клут. Прошу тебя».

«Обещаю: я умру, только если ты умрёшь на самом деле».

Херек огласил приговор. Капитан был не слишком хорошим оратором, и Готу это очень не понравилось. Неужели такое важное дело не могли доверить никому, кроме этого солдафона? Оттарабанил текст и, едва закончив, свернул пергамент!

Тор скорее почувствовал, чем услышал, как капитан обращается к нему. Не желает ли осуждённый что-нибудь сказать? Толпа мгновенно смолкла. Стало так тихо, что он услышал собственное дыхание.

– Прошу прощения у всех, кто меня любил или считал другом, – он смотрел на Элиссу, потом повернулся к Лорису, и тому показалось, что тёмно-голубые глаза лекаря глядят прямо ему в душу: – Я прощаю вас, мой король.

Теперь тишина была наполнена благоговением. Уходил поистине достойный человек.

Не смея нарушить молчание, Джод знаками просил людей посторониться и дать ему место. Он должен был встать примерно в тридцати шагах от креста, прямо напротив Тора. В руках палача уже появилась корзина с отвратительными тяжёлыми камнями.

В этот миг Тор почувствовал, как возникает мысленная связь.

«Ты готов?» – спросил Меркуд.

«Ты уверен, что у нас получится?»

«Мы попробуем. Ни у кого ещё не получалось. Ты должен понять: наши души обменяются телами. Ты будешь жить в моём теле, пока мы не сможем вернуть тебя в твоё собственное. А мой дух войдёт в твоё тело».

«Но, Меркуд… почему ты должен умереть в моём теле?»

Джод опустил корзину на землю.

«Это единственный путь. Моё время пришло. Я нашёл тебя, и теперь у тебя своя дорога. Ты должен жить, а я должен умереть. Используй моё тело, чтобы добраться до Сердца Лесов. Там ты будешь в безопасности. Времени больше нет. Несмотря на всё, что я сделал, мой мальчик, я люблю тебя. Соберись с силами и откройся для меня. Сейчас. Мне потребуется вся твоя мощь».

Охваченный ужасом, Тор повиновался, и Цвета закипели вокруг него, неукротимые, как пламя. На миг Меркуд замер. Он был потрясён. Есть ли предел силе, которая вдруг оказалась в его распоряжении? Но оторопь быстро прошла: это будет длиться лишь несколько мгновений, и второго случая уже не представится.

Держа в каждой руке по камню – они были похожи на грубые шары, – Джод заговорил в последний раз.

– Закрой глаза, мальчик. Я буду целить тебе в голову. Так будет быстрее, – по привычке он взвесил камень в правой руке. – Я ещё ни разу в жизни не промахнулся.

Палач замахнулся. Ксантия улыбнулась, и Гот с радостью увидел, как Тор зажмурился. Но они не знали, зачем он на самом деле закрыл глаза. Именно в этот миг могучий поток силы обрушился на Меркуда и поглотил обоих – учителя и ученика. Это было самое удивительное волшебство, какое творилось в этом мире за последнюю сотню лет.

«Давай!» – громко прокричал Меркуд. Прямо на него катился могучий вал, который грозил вот-вот выйти из повиновения.

Толпа видела, как Джод со всей силы метнул камень, который попал осуждённому точно в лоб. Череп тошнотворно хрустнул, кровь брызнула во все стороны. Вслед за первым полетели ещё два камня: один угодил в висок, второй – в грудь, чтобы удар остановил сердце.

Потрясённые, притихшие, люди смотрели, как медленно угасает свет в тёмно-голубых глазах Торкина Гинта – наверно, самых ярких на свете, – а по белой рубашке расползается пунцовое пятно.

Сокол горестно закричал, забил могучими крыльями и поднялся в воздух, чтобы улететь прочь с этого места позора и гибели.

Где-то в глубине Великого Леса завыла серебристая волчица.

Лорис смотрел на Элиссу. Её хрупкие плечи дрожали, по щекам градом катились слёзы, а глаза не отрываясь смотрели в лицо возлюбленного, теперь изуродованное до неузнаваемости.

Король не находил себе места. Да, приговорив к смерти Торкина Гинта, он действовал в рамках закона. Более того: подчинялся его требованиям, как послушный слуга. И всё же в его власти было остановить этот ужас. Он мог.

Если бы хотел.

Но в тот день, когда он, Лорис, увидел в тронном зале Элиссу, в нём проснулась ревность, с которой он ничего не мог сделать. Почему эта женщина досталась Тору? Тем более – в нарушение запретов… Следование этому извращённому ходу рассуждений приводило к необходимости точно следовать букве закона и оправдывало короля.

Теперь Лорис сожалел о своём решении, о своей зависти, своей слабости. Он ненавидел себя. Он ненавидел себя за то, что снова предал Найрию – хотя бы в мыслях, – предал Тора… и эту молодую женщину, которую был обязан защищать как король, как мужчина.

– Любовь моя… – сквозь слёзы прошептала Найрия. Лорис остановил её: он заметил, что Элисса, которая до сих пор не сводила глаз с мертвеца, висящего на кресте, отворачивается, чтобы посмотреть на него. На предателя.

Теперь на её гордом лице было лишь презрение. Потом Элисса провела рукой по лбу, словно для того, чтобы откинуть золотистую прядь, посмотрела на королеву, вежливо кивнула ей и скрылась полутёмных покоях. Стража последовала за ней.

– Она никогда мне не простит, – вырвалось у Лориса.

– Вам не нужно её прощение, Ваше величество, если вы не совершали греха, – отчеканила Найрия и отвернулась. Ей хотелось уйти отсюда, спрятаться у себя в покоях. Однако пытка ещё не закончилась.

Она увидела, как старый лекарь пытается встать с кресла, в котором сидел с тех пор, как началась казнь. Он казался оглушённым.

– Меркуд! – королева бросилась к старику.

Лекарь встал и тут же привалился к стене, словно не мог держаться на ногах. Серые глаза смотрели с какой-то странной отрешённостью. Лорис, поспешив следом, подхватил старика и уже оборачивался, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, когда Меркуд проговорил:

– Все хорошо. Просто дайте мне немного постоять и прийти в себя.

Его голос звучал странно, хрипло. Король и королева смотрели, как он судорожно хватает ртом воздух. Потом взгляд старика прояснился. Наверно, его слишком потрясла смерть ученика, подумала Найрия. Губы лекаря дрогнули, их тронула кривая улыбка… и тут же исчезла.

– У меня ещё много работы, – пробормотал Тор, заставляя губы Меркуда повиноваться.

– Подожди, я кого-нибудь позову, тебя проводят…

– Нет, Лорис! – казалось, старика полностью захватила какая-то мысль. – Тело… Я уже обо всём договорился… Я должен заняться телом.

И он оттолкнул руки короля.

– Куда ты собрался? – спросила Найрия, не собираясь его отпускать.

– Пропустите меня, Ваше величество.

Лорис давно понял, что спорить с Облегчающим Страдания бесполезно. Однажды приняв решение, он уже не отступится. Судя по его тону, так будет и сейчас.