Текст книги "Две недели в Венеции"

Автор книги: Фиона Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 10

Макс в ней нуждается? Она не ослышалась?

У Руби перехватило дыхание.

«Он имеет в виду совсем не то, о чем ты сейчас подумала. Не будь идиоткой».

– Нет, вам просто нужна хорошая няня, не конкретно я.

Макс не произнес ни слова, но она прочитала возражение в его взгляде. Тогда ее сердце забилось так громко, что его стук отозвался эхом у нее в ушах.

Она спустила лямки рюкзака с плеч, и он со стуком упал на деревянную пристань. Ее кардиган промок насквозь, но она не замечала холода.

Макс тоже не обращал внимания на ливень. Все его внимание было сосредоточено на ней.

Похоже, он никакой не бесчувственный. Но это вовсе не означает, что она собирается совершить глупость и остаться.

– То, что я сказала вам до этого, правда. Работа няни – это не то, что мне нужно.

Он кивнул:

– Я согласен. Но я вовсе не прошу вас быть няней до конца вашей жизни. Я просто прошу вас еще неделю побыть няней Софии. После этого вы будете абсолютно свободны.

– Если вы не считаете, что мне подходит работа няни, почему вы хотите, чтобы я осталась и продолжила заботиться о Софии?

Макс устало посмотрел на нее:

– Я не говорил, что вы не справляетесь с этой работой. – Он мягко улыбнулся. – Я просто имел в виду, что вам не следует этим заниматься, потому что у вас талант к другим вещам.

Глаза Руби расширились.

– Вы считаете, что у меня есть талант?

Макс нахмурился:

– А вы так не считаете? Вы замечательно рисуете. Когда я увидел ваши рисунки на моем чертеже, у меня возникло столько новых идей, что я едва успел перенести их на бумагу. – Он улыбнулся шире. – Теперь мне есть чем удивить руководство института, и все благодаря вам, Руби.

Не веря своим ушам, она уставилась на него:

– Вы думаете, что мне следует стать художницей?

– Если бы вы захотели, вам бы это удалось. Ваши рисунки своеобразны и полны жизни. Они такие же необычные, как и вы.

Его слова подействовали как бальзам на ее раны. Похоже, она пропала. Как она сможет после этого уехать?

Возможно, Макс прав. Возможно, ей пора перестать убегать. Она сможет доделать эту работу до конца. Если она уедет. София снова начнет капризничать, и Макс не сможет сосредоточиться на работе.

Она понимала, что между ней и Максом не может ничего быть, но ей хотелось бы, заходя всякий раз в атриум института, созданный по его проекту, думать, что она вложила в этот проект частичку себя.

Лодочник, про которого она совсем забыла, кашлянул и что-то пробурчал насчет погоды. Он бросила на него взгляд, полный отчаяния. Он выразительно пожал плечами. «Вы садитесь или нет?» – говорило его лицо.

Руби перевела взгляд на Макса. Он ждал ее решения. Выбор был целиком за ней. Она знала, что Макс не обидится на нее, если она уедет.

Сглотнув, она достала из кармана мелочь и, протянув ее лодочнику, сказала:

– Простите, что побеспокоила, синьор.

Когда Руби проснулась, ее комната была залита ярким солнечным светом. Она подошла к окну, выходящему на канал сбоку от палаццо. Ничто не указывало на то, что прошлой ночью был ливень. В небе не было ни облачка. На воде играли яркие блики.

За завтраком Фина была занята своей внучкой и ни разу не упомянула о том, что вчера Руби попыталась уехать.

Макс с раннего утра работал в библиотеке. Она думала, что он просидит там до тех пор, пока ему не нужно будет собирать вещи и ехать в аэропорт. Она не знала, что хуже – совсем его не видеть или провести с ним несколько часов перед его отъездом. Когда она вчера соглашалась остаться, у нее вылетело из головы, что ему пора возвращаться в Лондон. Поэтому когда в десять часов дверь открылась и в гостиную вошел Макс, ее сердце одновременно подпрыгнуло и сжалось.

– Чем ты хочешь сегодня заняться? – спросил он у Софии, кивнув Руби в знак приветствия.

– Хочу рыбок! – воскликнула София и побежала в чулан, где хранилось снаряжение.

Макс вручил ей ведерко, и она, весело смеясь, побежала к двери. В лодке Руби надела ей спасательный жилет и стала следить за тем, чтобы малышка не бросила ведро в воду.

Когда они прибыли на то же место, что и в прошлый раз, Руби с умилением наблюдала за тем, как Макс помогает Софии разматывать провод и забрасывать его в воду. С ней, Руби, он сегодня утром мало разговаривал, но был вежлив, даже дружелюбен.

Может, она все это себе придумала? Может, это странный сон или чары красивого города?

Но даже если ей не показалось то, что она увидела вчера в глазах Макса, на что она могла надеяться? На короткую интрижку в доме его матери, по которому бегает маленький ребенок?

«Спустись с небес на землю, Руби».

Чтобы отвлечься от своих мыслей, она опустилась на корточки и стала наблюдать за тем, что делает София. Девочка уже в пятый раз вытаскивала из воды провод, но пока все было безрезультатно.

Тяжело вздохнув, девочка отчаянно произнесла:

– Рыбка не хочет дружить.

Руби не смогла сдержать улыбку и, забыв об опасности, подняла глаза, чтобы посмотреть на реакцию Макса, сидящего на корточках по другую сторону от Софии. Их взгляды встретились. В его темных глазах она прочитала то, что он сказал ей вчера, и то, чего он не говорил. Пока остатки здравого смысла не покинули ее, она напомнила себе, что Макс через несколько часов возвращается в Лондон. Что они слишком разные и между ними ничего не может быть. Несмотря на это, ей безумно хотелось обнять его за шею и прижаться губами к его губам.

– Рыбка! – воскликнула София и так энергично запрыгала, что чуть не свалилась в канал. К счастью, Макс успел вовремя ее подхватить.

После этого они не сводили глаз с девочки, но, даже несмотря на отсутствие визуального контакта, электрическое напряжение, повисшее в воздухе, никуда не делось.

Наконец София устало потерла глаза и заявила, что проголодалась. Они быстро собрались и поплыли назад.

Когда они убрали в чулан снаряжение, Руби повернулась к Максу и впервые за долгое время встретилась с ним взглядом.

– Во сколько у вас рейс? – спросила она, понимая, что пора возвращаться к реальности.

– В пять часов.

– Если вы хотите еще немного поработать, вам лучше собрать вещи сейчас.

Какое-то время Макс пристально на нее смотрел, отчего внизу ее живота начал разгораться огонь.

– Да, вы правы, – наконец сказал он и пошел наверх, перешагивая через ступеньку.

Сидя на краю ванны, Руби терпеливо ждала, когда София почистит зубы. Она предложила ей помочь, но девочка возмущенно заявила, что уже большая и может сделать это сама.

Руби слышала, как в три часа Макс покидал палаццо. Его самолет уже сейчас, наверное, над Ла-Маншем.

Он даже не попрощался с ней.

Почувствовав укол боли, она проигнорировала его и отвела Софию в ее спальню, где их ждала Фина.

– Ты выглядишь усталой, девочка.

Руби взъерошила волосы Софии:

– Не понимаю почему. Она хорошо поспала днем.

Фина улыбнулась и наклонила голову набок:

– Я говорю о тебе, моя дорогая.

Руби пропустила это мимо ушей.

– Я почитаю Софии книжку и уложу ее спать, – сказала пожилая женщина, – а ты можешь отдохнуть в гостиной.

Руби покачала головой. Последнее, что ей сейчас нужно, – это слоняться без дела.

– Это моя работа, Фина…

Хозяйка дома заставила ее замолчать, властно подняв брови.

– Я хочу побыть со своей внучкой. Ступай, – с улыбкой сказала Фина.

На это ничего нельзя было возразить, поэтому Руби просто кивнула и покинула спальню Софии. Когда она вошла в гостиную, свет заходящего солнца, проникающий в окна, на мгновение ослепил ее, и она больше ничего не увидела. Затем перед ее глазами возникло темное пятно, которое быстро начало принимать знакомые очертания.

Лицо Руби вытянулось от изумления.

– Но вы же собирались вернуться в Лондон!

Макс повернулся к ней, но при таком ярком свете она не смогла прочитать выражение его лица.

– Собирался.

– Что изменилось?

– Ничего… и все.

Макс подошел к ней ближе, и она обнаружила, что он не в костюме, а в джинсах и легком джемпере. Он выглядел так сексуально, что ее пульс участился.

– Когда я сегодня продолжил переделывать план атриума, используя ваши идеи, я понял, что мне нужно быть здесь, а не в Лондоне. Чтобы сделать что-то стоящее, источник вдохновения должен быть перед глазами. Я полдня бродил по городу и рассматривал здания, которые знал всю свою жизнь. Сегодня я их увидел словно в первый раз.

– Каждому из нас нужно когда-нибудь отбросить предубеждения и предрассудки и посмотреть на мир другими глазами.

– Это моя мать вас научила?

К ее удивлению, он не хмурился, а еле заметно улыбался.

Один уголок рта Руби приподнялся в кривой улыбке.

– Я вполне способна додуматься до такого без посторонней помощи.

Рассмеявшись, Макс направился к двери.

– Пойдемте, – сказал он.

Руби нахмурилась, но последовала за ним.

– Куда? – спросила она.

У двери он повернулся и посмотрел на нее:

– По моей вине вы вчера не посмотрели Венецию на закате. Я подумал, что будет справедливо, если я вам сегодня это возмещу.

Глава 11

Когда они сели в лодку на пристани перед палаццо его матери, Руби помогла Максу убрать швартовы и кранцы, хотя он ее об этом не просил. Она провела в Венеции всего неделю, и никто ее этому не учил. Должно быть, она просто понаблюдала за его действиями и сама поняла, что к чему. Макс в очередной раз восхитился ее сообразительностью и ловкостью.

Она молча сидела на корме в самом простом из всех нарядов, что он на ней видел. Сегодня на ней были капри, кремовая блузка с рюшем и легким кардиган, наброшенный на плечи. Она любовалась фасадами зданий. Освещенные заходящим солнцем, они были словно покрыты листовым золотом.

Ему было трудно отвести от нее взгляд, но он должен был это сделать. Руби Лэнг кажется живой, веселой и безобидной, но она опасна. Без всякого умысла она проникла сквозь защитную стену, которой он окружил свое сердце. Ему следует держать ее на расстоянии.

«Тогда какого черта ты пригласил ее сегодня на прогулку?» – прозвучал тихий голос в его голове.

Потому что она это заслужила. Вчера вечером он вел себя как полный идиот и должен загладить свою вину перед ней. Он обещал показать ей Венецию на закате и собирается сдержать свое слово.

«Давай продолжай себя обманывать. Говорить себе, что ты не хочешь побыть с ней наедине. Что ты не хочешь, чтобы она разрушила эту стену, из-за которой ты не можешь дышать полной грудью».

Чтобы прогнать эти мысли, Макс решил играть роль экскурсовода. Подозвав Руби ближе к себе, он начал показывать ей достопримечательности. Они минут десять непринужденно разговаривали об истории и архитектуре, но это не помогло ему отвлечься. Он с ужасом ждал того момента, когда солнце полностью скроется за горизонтом и их окутает кокон темноты.

Он должен помнить о том, что Руби ему не подходит. Ее вчерашняя реакция доказала, что она убегает, когда на ее пути возникает малейшая трудность. С такой женщиной невозможно построить серьезные отношения.

Немного сбавив скорость, Макс посмотрел на Руби:

– Почему вы так часто меняете работу?

Она перевела взгляд со здания на него.

– Я уже говорила вам, что хочу найти свое призвание, как мой отец. Как вы.

Он пропустил вперед лодку, которая плыла быстрее их.

– Работа должна подходить вам на все сто процентов?

Руби удивленно улыбнулась:

– Разумеется. Как можно всю свою жизнь заниматься тем, что не доставляет тебе удовольствия?

– Так живут миллионы людей.

Она покачала головой:

– Я хочу от жизни большего. Мне надоело довольствоваться крошками. Мне нужно целое пиршество.

Макс кивнул. Он это понимал, но она не учла еще кое-что.

– Что бы там ни говорила моя мать, я не был полностью уверен, что мое призвание архитектура, когда пришло время выбирать для себя профессию, – сказал он, сворачивая в более широкий канал. – Она мне нравилась, но я не был уверен, что хочу ею заниматься всю свою жизнь. Иногда мне кажется, что я выбрал ее только для того, чтобы произвести впечатление на своего отца.

Ее глаза широко распахнулись.

– Архитектура не ваша страсть? – изумленно прошептала она. – Если так, я бы с удовольствием посмотрела на вас за работой, которая вам по-настоящему нравится.

Макс улыбнулся:

– Архитектура – это моя страсть. По крайней мере сейчас. Я просто хочу сказать, что с самого начала найти себе идеальную профессию, наверное, невозможно. Что только в процессе освоения новых знаний и приобретения навыков ты можешь понять, насколько тебе подходит эта профессия.

Руби задумчиво нахмурила лоб:

– Но что, если ты несколько лет будешь как проклятый грызть гранит науки, а потом поймешь, что сделал неправильный выбор? Как после этого не потерять веру в себя, не опустить руки?

Макс пожал плечами и свернул в Большой канал.

– В этом-то и состоит вся ирония. Ты не узнаешь, твое это или нет, пока не попробуешь.

Руби сложила руки на груди и, отвернувшись, стала разглядывать здания.

– Это в духе итальянцев, – пробормотала Руби.

– Я наполовину итальянец, – напомнил ей он.

Она бросила на него дерзкий взгляд:

– А я думала, что вы об этом забыли.

Затем она отвернулась и продолжила любоваться оживленным центром города. Рестораны на пристанях были полны народу, повсюду горели огни.

– Ваша мать рада, что вы остались, – сказала Руби.

– Я знаю, – ответил он.

– Тогда почему вы не позволяете ей попробовать, Макс?

Эта женщина снова пытается пробить его защитную броню. Ему следует быть осторожнее.

– Вы когда-нибудь слышали ее версию истории? – продолжила она. – Или вы довольствовались тем, что вам рассказывал ваш отец?

– Я видел достаточно собственными глазами, – пробурчал он. – Мой отец мало о ней говорил.

На него мощным потоком нахлынули воспоминания о браке его родителей. Он всегда думал, будто четко понимал, что происходило на самом деле, но сейчас в его памяти оживали крошечные детали, которые вносили изменения в общую картину. Он вспомнил, как его мать ночами тихо плакала в подушку, как она с обожанием смотрела на его отца и в хорошие, и в плохие времена.

Прогнав эти воспоминания, Макс свернул в другой канал, где было полно гондол с туристами, и направился к оживленной площади Святого Марка. Он сделал это специально для того, чтобы полностью сконцентрироваться на маршруте.

– Вы сами можете попробовать? – мягко спросила Руби.

Он почувствовал себя так, словно она насыпала соль на его рану.

Все! С него хватит! Он переходит в наступление.

Макс посмотрел на оранжевое небо с розовыми облаками.

– А как насчет вас? Вы говорили, что родителей лучше держать на безопасном расстоянии.

Руби обхватила себя руками и уставилась на мыски своих балеток. Он не видел ее щек, но был готов поспорить, что на них проступил румянец.

– Не думала, что вы это запомните, – пробормотала она.

– Как видите, я запомнил. Почему бы вам не воспользоваться собственным советом, прежде чем поучать других?

Переступив с ноги на ногу, Руби подняла на него глаза.

– Возможно, вы правы, Макс, но я сделала все, что могла. Я много лет пыталась сблизиться со своим отцом, но, что бы я ни делала, он продолжает держать меня на расстоянии.

Макс не понимал, как можно отвергать такого открытого жизнерадостного человека, как Руби. Он сам едва удерживается от того, чтобы к ней не прикоснуться.

– Почему? – просто спросил он.

Руби села на одну из банок. Макс заглушил мотор, и лодка остановилась. Повернувшись, он прислонился к рулю и посмотрел на Руби.

Она грустно покачала головой и уставилась на яркие световые пятна на воде.

– Я много лет ломаю над этим голову. Думаю, одна из причин состоит в том, что он целиком погружен в свою работу и у него больше ни на что не остается времени. Рассказывать миру о диких животных, которые исчезают по вине человека, для него гораздо важнее и интереснее, чем пытаться установить контакт со своей взбалмошной дочерью.

– Каковы другие причины?

– У него полно знаменитых друзей и коллег, у которых избалованные, бесшабашные дети. Я не раз слышала, как он о них говорил. Думаю, он просто не хотел, чтобы меня испортили его популярность и деньги.

Это вполне разумно, но Руби определенно не из тех, кого могут испортить подобные вещи. Да, она импульсивна, но причина этой импульсивности кроется в ее творческой натуре, а не в эгоизме, высокомерии или глупости.

Вздохнув, она поднялась и перешла на корму.

– В конце концов я поняла его логику. Видимо, мой отец решил, что, если он не будет окружать меня вниманием и осыпать похвалами, он меня не избалует. – Она снова вздохнула. – Жаль, что он ко мне так относится. С моей матерью он таким не был. Он дал бы ей все, что бы она у него ни попросила.

Макс ничего на это не ответил. Он не знал, что говорят в подобных ситуациях.

– Я не могу довольствоваться жалкими крохами, которые он мне дает, – грустно произнесла она. – Он этого не понимает, но жены, дочери и сестры нуждаются в большем.

Они оба замолчали. Макс подумал о своей матери и предположил, что Руби, возможно, тоже сейчас о ней думает. Он никогда не испытывал недостатка в отцовском одобрении. Он знал, что отец гордился им, хотя тот и не говорил об этом. Они были очень похожи, и он без труда мог разглядеть то, что прячется за суровой молчаливостью его отца. Но сейчас ему впервые пришло в голову, что, возможно, не все обладают этой способностью.

Серафина и Джеффри Мартин были такими разными. Она – эмоциональной и импульсивной, он – спокойным и сдержанным. Говорят, что противоположные типы характера прекрасно дополняют друг друга, но, похоже, это не так. Возможно, именно эти различия и были причиной ночных слез его матери. Она отчаянно нуждалась в проявлениях любви со стороны своего мужа, но не получала их, несмотря на то что сама всячески демонстрировала ему, как он был ей дорог.

Макс медленно кивнул:

– Я начинаю это понимать. – Он встретился взглядом с Руби. – Теперь мне ясно, почему проще убежать, чем остаться.

Ему было неприятно произносить эти слова. В нем все против них восставало, но он не мог отрицать, что в них есть смысл.

Руби сухо рассмеялась:

– А вы сами, значит, думаете, что ни от чего не бежите?

Макс нахмурился. Нет, он никогда не бежал. Что бы ни случилось, он стоит на месте, как скала.

Руби подошла к нему почти вплотную:

– Невозможно полностью себя чему-то посвятить, если какая-то ваша часть остается в стороне. Возьмем, к примеру, эту лагуну. Она обманчива. Она выглядит как глубокое синее море, пахнет как оно. Вода в ней соленая, как в море, но, когда вы в нее прыгаете, вы узнаете, насколько она мелка. Оттуда, где мелко, легче убежать.

Максу хотелось на нее разозлиться, сказать ей, что она ошибается, но он не смог. Вместо этого он шумно выдохнул и встретился с ней взглядом.

– В таком случае мы с вами очень похожи.

– Да, – с вызовом ответила она.

На первый взгляд они с Руби кажутся разными. Она разговорчивая и открытая, в то время как он молчаливый и сдержанный. Но они оба способны на глубокие внутренние переживания. Оба от чего-то бегут.

Выражение ее глаз стало мягче, но в нем осталась неподкупная честность.

– Хорошо, я признаюсь. Когда дело касается моих отношений с отцом, я трусиха. Возможно, я постоянно меняю работу, потому что боюсь полностью себя чему-то посвятить, но с этим нужно что-то делать. Макс, несмотря на все ваши красивые слова, вы предубеждены против вашей матери, и это мешает вам ее простить.

Он повернулся, снова завел мотор и вывел лодку из Большого канала в лагуну, чтобы они могли увидеть солнце, опускающееся за горизонт за монастырем на острове Сан-Джорджо. Соленый бриз успокоил его, позволил ему дышать полной грудью.

С того момента, как они снова поплыли, Руби не произнесла ни слова. Она просто сидела на банке, сложив руки на груди.

– А вы простили вашего отца? – спросил Макс, заглушив мотор.

Руби закусила нижнюю губу.

– Я не знаю, нужно ли мне это делать. – Она подняла глаза и впервые обратила внимание на закат. Ее глаза загорелись, с губ сорвался стон восхищения. Макс обнаружил, что не может отвести от нее взгляд.

Немного полюбовавшись закатом, она пристально посмотрела на Макса:

– Сомневаюсь, что это что-нибудь изменит. Скорее всего, он будет относиться ко мне так же, как и до этого. Но у вас с Финой все может быть по-другому, если вы ее простите.

– Возможно, – сказал он и перевел взгляд на закат.

Они молча наблюдали за тем, как оранжевый диск погружается в серо-голубую воду. Тишину нарушал только плеск волн.

Когда солнце село, Макс снова завел мотор.

– Не хотите обойти вокруг острова?

В ее глазах появился озорной блеск.

– Вы знаете, чего я хочу на самом деле?

Макс покачал головой.

– Когда с нами София, мы всегда двигаемся на маленькой скорости по каналам. Мне бы хотелось выйти в море и узнать, на что способна эта старушка.

Макс снова привел лодку в движение, и они на умеренной скорости обошли остров, после чего вышли в открытую лагуну. Там было очень мало лодок, что давало отличную возможность погонять. Он обнаружил, что хочет этого не меньше, чем Руби.

– Вы готовы? – спросил он и, прежде чем она успела дать ответ, увеличил скорость.

Нос лодки поднялся, и Руби, завизжав, вцепилась в край деревянного корпуса. Он мчались по залитым лунным светом волнам, ветер трепал их волосы. Когда Макс начал поворачивать, лодка слегка накренилась, и Руби громко рассмеялась и издала восторженный крик.

Макс тоже смеялся. Это было удивительно, учитывая его серьезные размышления несколько минут назад. Не сбавляя скорости, он ради удовольствия сделал несколько резких поворотов, после чего направил лодку в сторону острова Лидо, а затем назад.

Только после того, как они еще раз обогнули остров Сан-Джорджо, Макс неохотно сбавил скорость. Ночное небо над ними походило на покрывало из темно-синего бархата, а огни Венеции по численности и яркости соперничали со звездами.

Руби вздохнула:

– Мы можем здесь немного постоять, прежде чем возвращаться домой? Мне вряд ли еще когда-нибудь предоставится возможность полюбоваться всей этой красотой.

Вместо ответа, Макс повернул ключ в замке зажигания, и шум мотора тут же стих. Руби подошла ближе, но их по-прежнему разделяло несколько футов.

В борт ударила волна, и лодка покачнулась. Макс, который с детства привык к прогулкам на лодках, едва это заметил, но Руби пошатнулась, потеряла равновесие и хаотично задвигала руками, пытаясь за что-то ухватиться. Макс среагировал машинально. Выбросив вперед руку, он схватил Руби за локоть и предотвратил ее падение. Затем он посмотрел на то место, где его пальцы прикасались к ее руке, и понял, что ему совсем не хочется ее отпускать. Глаза Руби расширились, но выражение лица было спокойным и открытым.

Может, ему и не нужно ее отпускать?

Его ладонь скользнула по ее руке, и он соединил свои пальцы с ее. Руби посмотрела на них, затем в его глаза. Ее щеки раскраснелись, дыхание было поверхностным.

Тогда он притянул ее к себе, слегка наклонился и коснулся губами ее губ. Этого ему оказалось недостаточно, и он поцеловал ее снова, на этот раз крепче. Руби вздохнула, прижалась к нему и начала водить ладонями по его спине и шее.

Затем она слегка отстранилась и снова встретилась с ним взглядом. Ее пальцы при этом скользили по его шее, вискам, скулам.

Их следующий поцелуй не был похож на два предыдущих. Он был медленным и глубоким, словно они уже много лет были любовниками.

Макс не обладал даром красноречия, но сейчас под колокольный звон, разносящийся над лагуной, он разговаривал с Руби на языке, который хорошо знает каждый итальянец.