Текст книги "Две недели в Венеции"

Автор книги: Фиона Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 6

Макс смотрел на Софию, которая, сидя на одном из диванов в гостиной, выжидающе уставилась на него. Вчерашний день был ясным и солнечным, а сегодня все небо затянула серая пелена и моросил дождь. Синоптики сообщали, что к вечеру погода прояснится, но для него это было слабым утешением.

Он не сможет сейчас отвести Софию на площадь и поиграть с ней в мяч. В Венеции было очень мало парков, поэтому детям приходилось использовать для прогулок и игр любое пространство, где не было воды. Он напряг память, чтобы вспомнить, чем занимался здесь во время летних каникул. Большинство его воспоминаний было связано с лодками и другими детьми.

В комнату вошла Руби. Он почти привык к ее вчерашнему платью с клубникой, но сегодня, к его удивлению, она оделась как поклонница рок-группы. На ней были обтягивающие джинсы, черная футболка и множество цепочек и тонких браслетов. Ее короткие темные волосы с фиолетовыми прядями были слегка взъерошены.

– Доброе утро, – сказала она.

Макс кивнул.

Руби, должно быть, увидела в его глазах панику, потому что ее мягкая улыбка словно говорила: «Я стараюсь не выглядеть так, словно смеюсь над вами». Решив, что нет смысла ее обманывать, он указал ей на моросящий дождь за окном и спросил:

– Чем мне с ней заниматься в четырех стенах?

Руби пожала плечами:

– Тем, что ей нравится.

Отличный совет.

– Но я не знаю, что ей нравится.

Макс обвел взглядом комнату. Его мать хранила кое-какие игрушки на нижней полке старинного серванта. Открыв дверцу, он принялся доставать картонные коробки. По большей части это были головоломки и настольные игры, не подходящие для маленького ребенка. Неожиданно кто-то похлопал его по плечу. Повернув голову, он увидел улыбающуюся Софию.

– Эта! – заявила она, указывая ему на одну из картонных коробок.

Открыв ее, Макс обнаружил внутри яркие деревянные блоки конструктора, в которые София играла вчера. Краска на углах и ребрах облупилась, и он понял, что этот конструктор когда-то принадлежал ему. София прошлась по большому ковру в центре комнаты и села посередине.

По крайней мере, он знает, что можно делать с кубиками. Принеся коробку на ковер, Макс принялся строить дом, но у Софии, очевидно, была другая идея.

– Сделай принцессу! – потребовала она, потянув его за рукав.

Макс посмотрел на нее:

– Что?

– Хочу принцессу, – повторила девочка.

Он беспомощно посмотрел на Руби:

– Как я сделаю принцессу из кубиков?

Та рассмеялась:

– Думаю, она хочет, чтобы вы построили для нее сказочный замок.

Макс тупо уставился на безликое подобие дома, которое он начал строить. Неудивительно, что руководство института изобразительных искусств пока не в восторге от его проекта.

– Как выглядит сказочный замок?

Сев рядом с ним, Руби продолжила достраивать то, что он начал.

– Основная часть почти готова, – сказала она. – Вам просто нужно немного ее украсить.

Она наклонилась за следующей деталью, и Макс ощутил цветочный аромат ее духов и на мгновение забыл, куда собирался поставить свой кубик.

Достроив основную часть, они соорудили башни и подъемный мост. Руби даже сходила в свою комнату за голубым шарфом и окружила им замок, сымитировав ров с водой. София взяла на себя роль прораба. Она наблюдала за взрослыми и давала им указания. Если ей что-то не нравилось, она сразу давала им это понять.

– Она мне кое-кого напоминает, – пробормотала Руби.

Макс сдержал улыбку. Неужели он настолько плох?

Они одновременно потянулись за красной деталью в форме конуса, и их пальцы соприкоснулись. Руби тут же отдернула свою руку:

– Берите. Вы у нас главный специалист.

Он взял деталь и вложил ей в руку:

– С этой работой я не могу справиться сам. Чтобы удовлетворить высокие запросы нашей начальницы, будет лучше, если последние штрихи нанесет человек с более утонченным вкусом.

Руби широко улыбнулась ему:

– Да, она немного напоминает надсмотрщика.

Затем она поставила красный конус не на главную башню, куда бы его поставил он, а над воротами. Закончив, она поднялась и стряхнула со своих черных джинсов ворсинки ковра.

– Куда вы? – спросил Макс, понимая, что не хочет, чтобы она уходила. Он тут же заверил себя в том, что просто не хочет остаться наедине с Софией. Что, если она снова заплачет?

– Сейчас самое время для ланча, – с улыбкой ответила она. – Думаю, София проголодалась.

Макс посмотрел на часы. Руби была права.

Он уже забыл, с каким удовольствием когда-то в дождливые дни сидел в этой комнате и строил из конструктора крепости, небоскребы и космические станции инопланетян.

Поднявшись, он окинул взглядом их совместное творение. Несмотря на некоторые излишества в дизайне, он был доволен. И Руби с Софией, очевидно, тоже. Замок вышел великолепный. Признаться, он получил удовольствие от их споров о том, сколько башен построить и какой высоты должна быть башня Спящей красавицы. Он не испытывал раздражения из-за того, что тратит время на разные глупости, когда у него полно работы. Напротив, он чувствовал…

Ему понадобилось время, чтобы подобрать название этому ощущению. Наверное, потому, что давно от него отвык.

Это было душевное расслабление.

– На сегодня вы выполнили свои обязанности по отношению к Софии, – сказала ему Руби, затем взяла девочку и спросила ее, хочет ли она есть.

София энергично кивнула и начала перечислять, что она хотела бы съесть. Список главным образом состоял из шоколада и разных видов мороженого. Улыбаясь, Руби увела ее, и Макс остался один.

Глядя на постройку из разноцветных кубиков, он нахмурился. Замок получился веселым и оригинальным. Что ему сделать, чтобы его проект производил такое же впечатление?

Засунув руки в карманы, Макс направился в библиотеку. Почему-то он сомневался, что башни и ров понравятся его клиентам.

В отличие от вчерашнего, это утро было погожим и солнечным. Вместо того чтобы играть в гостиной, Макс повел Руби и Софию на причал. Через считаные минуты они уже плыли куда-то по каналам города. Судя по снаряжению, лежащему на корме, он затеял рыбалку. Там были два ведра, несколько сетей и катушка тонкого черного провода с грузилом и крючком на конце.

Руби эта идея показалась не очень хорошей. Рыбалка требует терпения и тишины, София не может усидеть на месте.

Ей не хватило духу сказать об этом Максу. В день их первой встречи он был напряжен, а сейчас выглядел спокойным и расслабленным.

Сейчас они плыли по одному из самых узких каналов. Судя по отсутствию туристов, это место не пользовалось у них популярностью. Макс выбрался из лодки, и Руби передала ему Софию, затем снаряжение, после чего выбралась сама на дорожку.

– Что мы будем делать дальше? – нетерпеливо спросила она.

Макс уставился в мутно-зеленую воду:

– Мы опустим провод в воду и посмотрим, есть ли здесь крабы.

– Крабы? – Этого Руби совсем не ожидала.

Он кивнул:

– Каждый венецианский ребенок умеет ловить крабов. В определенное время года, когда панцирь молодых крабов еще мягкий, они считаются местным деликатесом.

– Вы уверены, что Софии понравится ловить крабов?

– Не знаю, – честно ответил он, – но почему бы нам не попробовать?

Руби лишь кивнула в ответ. Тогда Макс подробно объяснил ей, как все будет происходить, и насадил наживку на крючок. Затем он медленно погрузил провод в мутную воду и разрешил Софии подержать катушку.

Немного подождав, он вытащил провод из воды. На нем ничего не было. Руби беспокоило, что София может начать капризничать, но девочка, похоже, была увлечена происходящим. Нахмурившись, она своими неуклюжими пухлыми пальчиками помогала Максу снова разматывать катушку.

Наблюдая за ними, Руби едва сдерживала смех. Только сейчас до нее дошло, что дядя и племянница очень похожи. У них одинаковый разрез глаз и форма скул. Они одинаково поджимают губы, уставившись в воду в ожидании улова.

Примерно через минуту Макс с помощью Софии снова принялся сматывать провод. В этот раз на конце его висел крошечный зеленовато-коричневый пятнистый крабик. София завизжала. Руби бросилась к ней, собираясь ее успокоить, но увидела на лице девочки не страх, а восторг. София так обрадовалась своему улову, что потянулась к крабу в тот момент, когда Макс пытался стряхнуть его с крючка в наполненное водой ведро.

Затем снова раздался визг, на этот раз пронзительный и жалобный. Краб вцепился в палец Софии свободной клешней. Наверное, он счел его более соблазнительным, нежели приманка, а может, просто защищался. Макс быстро стряхнул краба в ведро. София в ужасе смотрела на свою руку глазами, полными слез.

– Плохая рыбка! – возмущенно воскликнула она.

Руби взяла ее на руки и поцеловала красное пятнышко у нее на пальце. Кожа не была повреждена. Девочка заплакала скорее от удивления и обиды, нежели от боли.

Руби посмотрела на нее:

– Ты просто так ему понравилась, что он не захотел тебя отпускать.

София перестала плакать.

– Я понравилась рыбке?

Руби кивнула:

– Это не рыбка, а краб. Он подумал, что твой пальчик очень вкусный, и вцепился в него.

София весело рассмеялась.

– Глупая рыбка, – сказала она, склонившись над ведром со своей добычей. – Не кусай Софию. Поцелуй Софию.

Она вытянула губы трубочкой и наклонилась еще ниже. Руби поспешно отодвинула ее от ведра.

– Давай лучше найдем ему друга. – Она указала Софии на Макса, который снова опустил провод в воду.

Лицо малышки расплылось в улыбке.

– Хочу много-много друзей.

За следующие сорок пять минут они поймали множество друзей для зеленовато-коричневого крабика. Руби помогала Максу надевать на крючок наживку и снимать с него добычу, следя при этом за Софией.

Пока они ждали, когда краб схватит наживку, Руби рассматривала здания вокруг. Она пожалела, что не взяла с собой альбом и карандаш.

– В этом городе так много удивительных архитектурных форм, – заметила она. – Как это называется? – Она указала Максу на окно с каменным наличником с изогнутым верхом, заостренным посередине.

– Изогнутая арка, – ответил он.

– Это здание ассоциируется у меня с дальними странами и сказками «Тысячи и одной ночи».

– Вы это здорово подметили. Венецианская архитектура создавалась под влиянием восточных традиций. Здешние купцы плавали в Византийскую империю, торговали с маврами. По возвращении они совмещали понравившиеся им формы с формами европейской готической архитектуры. Таким образом создавался уникальный стиль.

Она указала ему на другое здание:

– Это тоже очень красиво. Сначала орнамент кажется замысловатым, но, приглядевшись повнимательнее, обнаруживаешь, что это пересекающиеся окружности.

Какое-то время Макс молча на нее смотрел, затем сказал:

– Вижу, вы хорошо разбираетесь в формах.

Пожав плечами, Руби наклонилась и помогла Софии стряхнуть еще одного краба с провода в ведро.

– Спасибо. Мне нравится рисовать. Это одно из тех занятий, которые мне особенно по душе.

– Я как-то видел вас с альбомом.

Руби кивнула. Она даже не подозревала, что он заметил.

– Это просто хобби. Так, ничего особенного.

– Вы не пробовали зарабатывать этим себе на жизнь? – улыбнулся Макс. – Похоже, все остальное вы уже перепробовали.

– Ха-ха. Очень смешно. Зачем идти по пути наименьшего сопротивления?

– Нет, правда, Руби. Если вам так нравится рисовать, почему бы не попытаться сделать из этого карьеру?

Она наклонила голову набок:

– Как сделали вы?

– Да.

Руби уставилась на световые блики, танцующие на глади воды:

– Не думаю, что я смогу делать то, что делаете вы. У вас все структурировано и упорядочено. Когда я рисую, я просто переношу на бумагу то, что мне нравится. Этим вряд ли можно зарабатывать на жизнь.

– Вы терпеливы и дисциплинированны. Это можно понять, глядя на то, как вы заботитесь о Софии. Запомните: для того чтобы создать оригинальный проект, нужны не только терпение и дисциплина, но и творческая искра. – Тяжело вздохнув, Макс уставился на здание на другой стороне канала.

– Еще рыбка! Еще рыбка! – прыгая, закричала София, вытащив следующего краба.

Держа ее, чтобы она не свалилась в канал, Руби стряхнула добычу в ведро.

Когда София снова принялась опускать провод в канал, Руби посмотрела на Макса:

– В чем дело? Я сказала что-то не то?

Вздохнув, он сел на корточки, чтобы посмотреть на серебристую рыбку в воде, на которую указывала ему девочка.

– Нет. – Он снова поднялся. – Все дело в моем проекте. Я работал над ним несколько месяцев и вполне доволен результатом, но руководство института изобразительных искусств не совсем уверено, что им нужно именно это.

Руби покачала головой. Она не могла в это поверить. Чертежи, которые она видела, были удивительными. Проект крыла института был строгим и лаконичным, и в нем не было места каким-либо излишествам. Но разве элегантность не заключается в простоте?

– Почему?

Он пожал плечами:

– Думаю, они хотят что-то более эффектное. Что-то такое, что их приятно удивило бы.

Крик Софии прервал их разговор. Опустив глаза, она обнаружили, что крабов в ведре стало так много, что они залезают друг на друга и пытаются из него выбраться.

Макс опустился на корточки рядом со своей племянницей.

– Пора их отпускать, – сказал он и начал выливать содержимое ведра в канал.

– Нет! – зарыдала София. – Хочу друзей!

Руби схватилась за край ведра, чтобы не дать Максу избавиться от всего улова. На дне осталось всего три «друга».

Девочка шмыгнула носом:

– Хочу взять рыбку домой.

Руби присела рядом с ней, и они вместе заглянули в ведро. Один из крабов был очень маленьким. Возможно, это был тот самый, которого они поймали первым.

– Мы не можем отвезти рыбок к бабушке, дорогая. Они живут в воде. Это их дом. Мы их поймали, чтобы на них посмотреть.

София тяжело вздохнула.

– Давай выпустим оставшихся по одному и скажем им «до свидания».

Малышка нахмурилась:

– Мы придем сюда завтра?

– Если захочешь, – улыбнулась Руби.

София кивнула и успокоилась.

Руби посмотрела в ведро, затем на Макса:

– Как нам их?..

Он тут же погрузил руку в ведро и достал одного краба:

– Смотрите, как это делается. Если держать краба вот так за заднюю часть панциря, он не сможет в вас вцепиться.

Он поднял краба, чтобы продемонстрировать его Софии. Та вытянула губы трубочкой:

– Я поцелую рыбку?

– Не надо, София, – мягко сказала Руби. – Пошли ей воздушный поцелуй.

Девочка задумалась на мгновение, затем с такой силой подула на краба, что он перестал дергать ножками. Макс заразительно рассмеялся, и Руби последовала его примеру.

– Первый пошел, – с улыбкой произнес он, бросив краба в канал.

Затем они отпустили второго, маленького. Когда очередь дошла до третьего, Руби спросила:

– Можно я его отпущу?

Кивнув, Макс поставил ведро на дорожку. Сняв часы и убрав их в карман джинсов, Руби опустила руку в холодную воду и взяла краба большим и указательным пальцами, как показывал Макс. Краб начал активно дергать конечностями, но ей удалось достать его из воды.

– Я это сделала! – радостно воскликнула она. – Поначалу мне казалось, что я не… Ай!

Ее указательный палец пронзила боль, и на глаза навернулись слезы. У нее на пальце повис краб, и она начала энергично трясти рукой, чтобы от него избавиться. В конце концов он оторвался от нее и полетел прямо в канал.

– Ай, – снова произнесла она и посмотрела на палец, из которого текла кровь.

– Позвольте, я взгляну, – сказал Макс и осторожно поднял ее руку.

Руби, затаив дыхание, наблюдала за тем, как он осматривает ее ранку, легонько водя по коже вокруг нее кончиками пальцев. Она не ожидала, что он будет таким нежным. При виде его густых темных ресниц у нее перехватило дыхание.

София обхватила ее левую ногу:

– Не плачь, Руби. Ты понравилась рыбке.

Несмотря на пульсирующую боль, Руби не смогла сдержать улыбку. Подняв глаза, Руби обнаружила, что Макс улыбается и что его лицо находится слишком близко от ее лица.

– Поцелуй пальчик Руби, чтобы он не болел.

В этот момент Руби осознала, что Макс тоже на нее смотрит, затаив дыхание.

– Поцелуй, дядя Макс.

Не сводя глаз с ее лица, Макс поднял ее руку, затем наклонил голову и нежно коснулся губами ее ранки. По всему телу Руби словно пробежал электрический разряд. Макс, кажется, испытал нечто похожее. Он опустил ее ладонь, но не освободил ее.

София подергала Руби за брючину.

– Рыбка не хотела уходить, – сказала она.

Руби сглотнула:

– Я знаю, милая. – Отдернув свою руку, она посмотрела на воду, в которую упал краб.

– С ним все будет в порядке, – пробормотал Макс, после чего начал собирать снаряжение.

Глава 7

Макс до вечера просидел в библиотеке за ноутбуком. Он возился со своими чертежами, пока не почувствовал резь в глазах. То, что он не мог полностью сосредоточиться на работе, все только усложняло.

Он не мог выбросить из головы тот момент, когда заглянул в глаза Руби. Они были зеленовато-карие. До этого он не обращал внимания на их цвет. Он смотрел в них словно зачарованный, а затем поцеловал ее палец. К чему было все это?

Причина была ему хорошо известна. После смерти своего отца он перестал ходить на свидания и с головой ушел в работу. Сегодня его тело напомнило ему, что он здоровый молодой мужчина.

Макс посмотрел на чертеж лестницы. Несмотря на пятнадцать изменений, она стала еще скучнее, если такое было возможно. Он видел сотни подобных лестниц в сотне других зданий.

Удалив все изменения, он поднялся из-за стола и начал ходить взад-вперед.

Ему нужно что-то другое. Что-то уникальное.

Как Руби.

Он вздохнул.

Руби совсем не походила на образованных утонченных красавиц, с которыми он встречался раньше. Рядом с ней все они казались клонами друг друга. С ней было на удивление легко. Она не играла с ним в женские игры. Когда они разговаривали, у него не создавалось ощущения, будто ему устроили тайную проверку. Если он был не прав, Руби говорила ему об этом прямо.

Раздался стук в дверь. Он повернулся к ней, и мгновение спустя в нее заглянула няня Софии:

– Ваша мать попросила меня передать вам, что ужин на столе.

Руби опустила глаза, словно смутившись. Когда она снова их подняла, на ее щеках был легкий румянец.

В воздухе внезапно повисло напряжение.

Макс кивнул:

– Спасибо. Я присоединюсь к вам через минуту.

Она неловко улыбнулась и закрыла дверь.

Макс провел рукой по волосам и тихо выругался. Пока они не виделись, Руби стала еще красивее, или ему показалось?

Снова сев за стол, он пробежал глазами несколько электронных писем, чтобы отвлечься, но это ему плохо помогло. Тогда он направился в столовую, читая себе по дороге лекцию: «Ты не должен обращать внимания на ее глаза. Она на тебя работает. Возьми себя в руки».

Сегодня, к счастью, место во главе стола оставили для него, так что он за ужином не встречался взглядом с Руби и мог сосредоточиться на еде. Его мать, как и вчера, развлекала ее беседой.

– Возможно, работа няни – это ваше призвание, – сказала Фина Руби. – Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, и София очень к вам привязалась.

Руби тепло улыбнулась ей:

– Спасибо вам. Мне нравится проводить с ней время. Также мне нравится гулять по Венеции. Это самый красивый город в мире.

Фина расправила плечи и гордо заулыбалась.

– Вы никогда не бывали здесь раньше? – спросила она.

– Нет, но всегда об этом мечтала.

Фина хлопнула в ладоши:

– В таком случае мы не будем загружать вас работой, чтобы вы успели осмотреть город. Лучшее время для этого – час перед закатом. Ты так не считаешь, Массимо?

Макс устало вздохнул:

– Думаю, да.

Улыбнувшись, Руби сделала глоток воды. От вина она сегодня почему-то отказалась.

– Уверена, что так оно и есть, но мне, наверное, придется отложить осмотр города до моего следующего визита. К тому времени, когда София засыпает, уже темнеет.

– В таком случае Массимо следует устроить для вас экскурсию по Венеции перед его возвращением в Лондон. О Софии не беспокойтесь. Я найду чем ее занять и сама уложу ее спать.

Обе женщины в ожидании уставились на Макса.

Ему следовало сказать «нет» или предложить своей матери самой показать Руби город, но, встретившись взглядом с Руби, он против своей воли сказал:

– Хорошо, только позже. Мне нужно работать.

Он снова сосредоточился на еде, а женщины продолжили болтать. Через некоторое время Руби обратилась к нему:

– Макс, я чуть не забыла. София, перед тем как уснуть, попросила меня передать вам это. – Руби протянула ему листок бумаги. – Он хотела сделать это сама, но вы были заняты, и я не пустила ее к вам.

Осторожно, чтобы не прикоснуться к пальцам Руби, он взял листок и принялся рассматривать бирюзовое пятно, в котором угадывались очертания краба. Руби сделала черной ручкой контур рисунка, а София его раскрасила.

Макс улыбнулся. Контур был отличный. У Руби явно есть задатки художника.

– Очень похоже. Особенно на того, который вас цапнул. – Он посмотрел на Руби и понял, что совершил ошибку. Она тепло улыбалась, ее глаза светились, и он снова вспомнил сегодняшнее происшествие.

Тогда он снова напомнил себе, что она его служащая и, несмотря на то что ему с ней легко и комфортно, их могут связывать только деловые отношения.

Руби Лэнг – перекати-поле. Она сама ему об этом сказала. Она никогда не заканчивает начатое и постоянно находится в поисках чего-то лучшего. Ему не нужна рядом такая женщина. Он видел, что его легкомысленная мать сделала с его отцом. Именно поэтому он должен выбросить из головы все эти глупости и сосредоточиться на работе. Ради своего отца. Ради памяти человека, которому он многим обязан. Его больше ничто не должно отвлекать.

К следующему ужину Руби придумала небольшой план. Макс уже несколько дней находится в доме своей матери, но по-прежнему принимает ее в штыки. Зато ему удалось найти общий язык с Софией. Он больше не воспринимал ее как бомбу, которая может взорваться в любую секунду. Он веселил ее, был с ней нежен, и она его обожала. Связь между ними с каждым днем становилась все крепче.

Макс определенно не бесчувственный сухарь, каким до сих пор пытался казаться, и у Фины есть шанс вернуть любовь сына.

Именно поэтому сегодня за ужином Руби решила молчать. Она надеялась, что мать и сын начнут разговаривать друг с другом, но к тому моменту, когда они приступили к главному блюду, этого не произошло. Тишину в огромной, похожей на пещеру столовой нарушало лишь звяканье столовых приборов о тарелки.

Фина смотрела на сына, но Макс поднимал взгляд от своей тарелки, только если ему нужно было заново наполнить свой бокал. Пожилая женщина была напряжена. Она, должно быть, чувствовала, что ее шанс помириться с сыном ускользает от нее.

В конце концов мать Макса не выдержала. Положив нож и вилку, она несколько минут смотрела на своего сына, прежде чем заговорить:

– Массимо, вы с Софией так хорошо поладили.

Макс мельком посмотрел на нее, пробурчал что-то себе под нос и продолжил есть.

Фина бросила тревожный взгляд на Руби, и та подбодрила ее кивком.

– Руби рассказала мне, как вы ловили крабов.

Он снова что-то пробурчал, но на этот раз даже не удостоил ее взглядом.

Фина сглотнула.

– Я тут подумала, может, нам собраться всей семьей на День святого Мартина в ноябре. Помнишь, в детстве тебе нравилось печенье в виде фигурки святого Мартина верхом на коне? – Она рассмеялась. – Однажды ты даже спросил меня, не приходимся ли мы родственниками святому Мартину, потому что наши фамилии так похожи.

Макс отрезал кусок курицы и, только отправив его в рот и прожевав, удостоил свою мать ответом:

– Не думаю, что мне удастся выкроить время. Если руководство института не утвердит мой проект, мне придется корпеть над ним до Нового года.

Фина кивнула, несмотря на то что ее сын к этому моменту снова уставился в свою тарелку, после чего печально повесила голову.

Руби сердито посмотрела на Макса. Как можно быть таким упрямым? Возможно, Фина не была идеальной матерью, но она изо всех сил старалась наладить отношения с сыном. Это определенно что-то значит. Раз такая добрая и заботливая женщина, как Фина, ушла из семьи, значит, у нее были на то основания. Что бы там ни думал Макс, Руби не могла поверить в то, что она сделала это по собственной прихоти.

Фина встала из-за стола.

– Я обещала заглянуть к Ренате с верхнего этажа. Она не очень хорошо себя чувствует, – сказала она и вышла из комнаты.

Макс отодвинул от себя тарелку.

– Почему мы не можете дать ей шанс? – спросила Руби, сердито глядя на него.

Он поднял на нее глаза. Его взгляд был пустым, как у статуй, украшавших многие из здешних палаццо.

– Это не ваше дело, Руби. Все, что происходит в моей семье, касается только меня.

Руби была возмущена, в голове у нее роились гневные слова, но она не позволила себе произнести их вслух, понимая, что он прав, и ненавидя его за это.

Поднявшись, она направилась к выходу. У двери она обернулась и произнесла:

– Спасибо, что указали мне на мое место.

Примерно через час Макс вышел из библиотеки. В квартире было тихо. София, должно быть, уже уснула, а его мать еще не пришла от соседки.

Свет горел только в дальнем конце коридора рядом с гостиной. Пройдя по коридору, Макс зашел в нее. В огромной комнате, похожей на пещеру, горела всего одна лампа рядом с диванами, отчего обстановка казалась более интимной. Он огляделся по сторонам, но никого не увидел.

Только он собрался покинуть комнату, как услышал какой-то шум и обнаружил, что балконная дверь открыта. Руби стояла, прислонившись к каменному ограждению, и смотрела на воду. Глубоко вздохнув, он подошел к дверному проему и остановился на пороге.

– Я слышу чьи-то голоса, – сказала Руби. – Я думала, что это кто-то из соседей, но все окна наверху закрыты. Лодок внизу тоже никаких нет.

– Это одна из особенностей Венеции, – ответил Макс. – Звуки кажутся то тише, то громче. Иногда можно услышать даже шепот, доносящийся из-за угла.

Руби кивнула.

Везде сейчас было тихо, только не в Голове у Макса. Внутренний голос велел ему извиниться. Он слышал его не в первый раз, но до сих пор ему удавалось заглушать его, когда этот голос побуждал его сделать что-то опасное, например ослабить бдительность или признаться в своей неправоте. В Венеции этот голос становился громче, и его было невозможно игнорировать.

А может, на этот раз дело было в Руби. Под ее взглядом ему казалось, что защитная стена, за которой он держал свои чувства, медленно разрушается.

Ему следовало вернуться к своим планам и электронным письмам. Работа – это надежная крепость, внутри которой он чувствует себя комфортно.

Руби ни о чем его не спрашивала. Она просто стояла, опершись локтями о балюстраду, и смотрела в темноту перед собой. Легкий ветерок трепал ее челку.

Макс сделал шаг в ее сторону:

– Я был с вами груб. Простите меня.

Руби повернула голову и посмотрела на него:

– Я принимаю ваши извинения, но вы сказали правду.

– Даже если и так, мне не следовало этого говорить.

На ее лице появилась улыбка.

– Спасибо. – Она выпрямилась и указала ему кивком в сторону комнаты. – София просто обожает раскраски. Я собиралась сделать для нее несколько рисунков на завтра, но не смогла устоять перед искушением и вышла подышать свежим воздухом. Думаю, мне пора.

Она направилась внутрь, но Макс загородил рукой дверной проем. Он не знал, зачем это сделал. Ему следовало позволить ей уйти.

На лице Руби было замешательство, в глазах читался вопрос.

Вопрос, на который у него не было ответа.

Слова полились рекой, прежде чем он сообразил, что делает.

– Мне тяжело здесь находиться. Это наша первая с ней встреча после смерти моего отца.

Руби смотрела на него с пониманием.

– Ее уход сломал его. Все думали, что он остался прежним несгибаемым Джеффри Мартином, которого ничто не могло подкосить, но никто не знал его так хорошо, как я.

Подойдя ближе, она положила ладонь на его руку. Не на ту, что преграждала ей путь, а на свободную.

– Вы на нее сердитесь. – Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.

Макс кивнул. Он уже много лет злится на свою мать. В подростковом возрасте это было негодование, но с годами оно превратилось во что-то более глубокое и мрачное.

– После смерти отца я больше не могу игнорировать свой гнев. Хочу, но не могу.

Отойдя от нее, он сделал несколько шагов по балкону. Руби последовала за ним.

– Вы должны понимать, что это нелогично. Что она не виновата в его смерти. Они разошлись много лет назад.

Макс резко повернулся:

– В том-то все и дело, что это ее вина. Вы не слышали, какие ужасные слова она часто выкрикивала в его адрес. – Он покачал головой. – И он ни разу не вышел из себя. Жить с ней ему было нелегко, но ее уход негативно отразился не только на него душевном, но и на физическом состоянии. На фоне переживаний у него развилась гипертония.

– Это стало причиной его смерти?

Макс кивнул:

– У него было два инсульта. Первый был легкий, но второй его доконал.

Его ярость была так сильна, что ему хотелось ударить кулаком о стену.

– Она тоже страдает, – сказала Руби. – Вы не можете ее простить?

Не в силах произнести свой ответ вслух, Макс просто покачал головой.

Должно быть, Руби заметила, как он напрягся. Она подошла еще ближе, и он почувствовал легкий аромат ее духов.

– Вы должны давать выход своим эмоциям, Макс. Вы не можете копить их внутри себя. Если вы будете продолжать их сдерживать, это может вас разрушить, как разрушило вашего отца.

Макс знал, что она права. Он просто не знал, умеет ли выпускать пар и хочет ли этого.

Внутри его словно что-то переключилось, но вместо гнева он дал выход чему-то другому. Это имело отношение не к его матери, а к женщине, стоящей перед ним.

Он медленно наклонился вперед и увидел, что глаза Руби расширились и потемнели. Положив руку ей на затылок, он притянул ее к себе и накрыл ее губы своими в страстном поцелуе.

* * *

Руби знала, что ей следовало соблюсти внешние приличия и разомкнуть объятия, но, к сожалению, она не была столь благоразумной. Вместо того чтобы напомнить ему о границе между ними, которую не пересекла бы ни одна приличная няня, она позволила ему покрыть жаркими поцелуями ее шею.

Она никогда прежде не подавляла своих желаний и не собиралась делать этого сейчас. Она не оттолкнула его, а, напротив, встала на цыпочки, запрокинула голову и вцепилась в его рубашку.

Его ладони заскользили по ее спине, а потом он обнял ее за талию и так тесно прижал ее бедра к своим, что она почувствовала, как он возбужден. Затем он снова поцеловал ее в губы, и у нее возникло ощущение, будто они балансируют на краю и до падения в бездну неизвестности остался всего один маленький шажок.

Она оказалась права. Когда Макс перестает сдерживать свои эмоции, его итальянская кровь дает о себе знать. Он становится горячим и страстным, и сейчас она ощущает на себе всю силу этой страсти. Это было великолепно.

И в то же время очень глупо.

Должно быть, Макс пришел одновременно с ней к этому же выводу. Он замер, убрал руки с ее талии и сделал шаг назад. Все это произошло так неожиданно, что Руби чуть не потеряла равновесие.