Текст книги "Чаша любви"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

35

 Когда Бригид снова открыла глаза, было темно. Комнату освещал лишь догорающий огонь в очаге. Несколько минут она не двигалась, лишь вспоминала.

Ее мать погибла, сестра умерла, брат собирался начать кровавую войну, чтобы отомстить.

Она осторожно стала мысленно перебирать то, что помнила.

«Смерть матери заставила меня почувствовать облегчение, которое тут же сменилось приступом вины. – Бригид остановила себя. – Нет причин так думать. Майрерад Дианна была не только моей матерью, но и подлой кентаврийкой, которая умело манипулировала всеми вокруг. Сила развратила ее. В результате она стала неправильно использовать дары Эпоны, включая даже собственных детей, которые были нужны ей только для этого. Мир станет светлее без темного присутствия Майрерад. Я не буду скорбеть по этой особе, смерть которой принесла мне облегчение, а не горе».

Но уход Найэм означал для нее совсем другое. Охотница чувствовала тоску и огромную печаль. Все эти годы она понятия не имела об истинном характере сестры. В юности Бригид больше общалась с братом, но даже тогда, когда начались их разногласия, не стала уделять особого внимания младшей сестре, считая ее красивой пустышкой, не способной думать ни о чем, кроме собственной красоты, развлечений и роскоши. Найэм была права. Она одурачила всех, даже их могущественную мать. В результате оказалось, что у нее большое сердце и жертвенная душа. Бригид была уверена, что память о сестре не исчезнет. Сказители сложат баллады о ее мужестве и много лет будут петь их у костров клана Маккаллан. Бригид очень надеялась, что тоже сможет быть там и услышать их песни. Но решение брата могло сделать это невозможным.

От очага отделилась тень, и сердце Бригид бешено застучало.

«Это призрак? Неужели дух матери последовал за мной сюда, чтобы оставить еще одно сообщение, полное ненависти?»

 Охотница уже собиралась отразить нападение пришельца из иного мира, когда тень превратилась в человека.

 – Возьми выпей. Нара сказала, что ты захочешь пить, когда проснешься. – Кухулин вручил ей кубок с прохладной водой.

Она с облегчением взяла кубок и стала жадно пить. Руки кентаврийки слегка подрагивали от пережитого напряжения. Ку подбросил веток в огонь и пошел по комнате, зажигая свечи в канделябрах и тем самым изгоняя тени. Затем он взял со стола корзину с едой и вином, принес ее Бригид и присел рядом с ней на перину.

Охотница достала из корзины холодный сэндвич, состоящий из толстых ломтей сыра и хлеба, впилась в него зубами и принялась с наслаждением жевать.

 – Я будто несколько дней не ела, – проговорила она с набитым ртом.

 – Так и есть. – Воин улыбнулся и снял крошку с ее подбородка.

Бригид нахмурилась, сообразив, что тень на его лице – щетина, как минимум однодневная, и спросила:

 – Как долго я спала?

 – Сейчас рассвет второго дня начиная со смерти твоей сестры, – мягко ответил он. – Я волновался, что ты слишком крепко и долго спишь, но Нара уверила меня, что все в порядке. Ты проснешься, когда твой дух будет к этому готов.

 – Ты был здесь все это время? – Она медленно подняла руку и коснулась его шершавого небритого лица.

 – Я ведь сказал, что не оставлю тебя.

Воин не отводил от нее глаз. Он взял руку Бригид, немного наклонил голову и поцеловал ее ладонь.

 – Кухулин... – неловко начала она, отнимая руку от его лица. – Между нами не может быть ничего, кроме дружбы.

 – Разве? – медленно улыбнулся он, в бирюзовых глазах запрыгали искорки.

 – Ты ведь знаешь, что после поисков души...

 – Шаман и пациент становятся связаны друг с другом, – закончил за нее Ку. – Да, я знаю. Хотя обычно такая связь не больше чем уважение и понимание. – Он взял ее руку, снова поднес к губам, потом прижал ладонь кентаврийки к своему сердцу и продолжил: – Шаман и его пациент не желают друг друга. Или же это быстро проходит. – Воин чувствовал, как его сердце стучало в ее теплую ладонь. – Помнишь, когда мы пробудились, ты целовала меня, вдыхала мою душу обратно в тело?

Она кивнула, завороженная глубоким голосом и невозможно синим цветом глаз.

 – Я сказал тебе, что разумом понимаю, что не должен желать тебя, но моя страсть отвергает логику. Ты ответила, что она уйдет. Этого не случилось, моя красавица. Как ты думаешь – почему?

 – Не знаю, – прошептала Бригид.

 – После страшной смерти твоей сестры ты попросила у меня прощения за то, что не можешь притворяться, будто я тебе не нужен. Это было в Большом зале.

 – Я помню, – сказала она.

 – Тогда ты была в шоке, оцепенела от горя и смятения. Теперь, когда мысли прояснились, я снова спрашиваю: я тебе все еще нужен?

«Это невозможно», – сказал ей разум.

Затем в памяти кентаврийки всплыл нежный голос Бренны: «Скажу самое важное, ради чего я пришла, но поклянись, что не будешь сразу ничего отвергать... Все, что покажется тебе невозможным».

 – Да. Я знаю, что это невозможно, но ты мне нужен, – быстро произнесла Бригид, прежде чем ее остановили здравый смысл и логика.

 – Это я и хотел услышать. Теперь мы должны лишь понять, как преодолеть невозможное.

 – Только и всего? – хмыкнула Бригид со своим обычным сарказмом.

Он обаятельно улыбнулся и заметил:

 – По-моему, мама считает, что это возможно. Она знает все, что важно. Тебе это хорошо известно.

 – Мама? – Бригид тряхнула головой и потянулась к бурдюку. – Ты сказал о нас своей матери?

 – Думаешь, не надо было? – Воин пожал плечами.

 – Во имя Богини! Ты можешь хоть что-нибудь от нее скрыть?

Бригид почувствовала прилив смущения, когда вспомнила, как Этейн все время была рядом с ней, пока она искала душу Кухулина. Затем это ощущение сменилось радостью. Этейн, Избранная Эпоны и верховная жрица Партолоны, одобрила их отношения!

 – Никто не может ничего утаить от моей матери, – засмеялся Кухулин, видя ее ошеломленное лицо. – Ты к этому привыкнешь.

 – Может быть. Не знаю... – Охотница задумалась, отвела от него взгляд. – Должно быть, это великое счастье – иметь мать, которая любит тебя безоговорочно.

 – Да. – Лицо воина немедленно посерьезнело, он снова взял Бригид за руку. – Ты уже решила, что собираешься делать?

Она кивнула, медленно перевела на него взгляд, вздохнула и ответила:

 – Я знала это с того момента, как увидела Найэм. Даже еще раньше. Наверное, всю жизнь. Я попыталась сбежать от всего.

 – Это не было побегом, Бригид, – сказал воин, сжав ее руку.

 – Ты можешь назвать это по-другому?

 – Выживание, храбрость, независимость. Любое из этих слов. Бегут трусы и дураки. – Его голос был резким. – Я знаю, потому что сам бежал от горя после смерти Бренны.

 – Ты вовсе не трус, – попыталась улыбнуться Бригид.

 – Надеюсь, что больше не совершу таких вот глупостей.

Его смех заставил кентаврийку почувствовать себя значительно легче. Бригид бросила взгляд на их соединенные руки и вздернула брови. Оба расхохотались.

В этот миг в дверь осторожно постучали, и в комнату заглянула Эльфейм. Ее глаза расширились, когда она увидела, что брат и охотница устроились на перине. Они держались за руки и громко смеялись, а вокруг была разбросана еда.

 – Что же, приятно видеть, что и мой братец иногда может быть полезен, – поддразнила предводительница клана, и глаза ее заискрились от удовольствия.

 – Эль! Ты как раз вовремя. Иди к нам, – пригласил Кухулин.

 – Вообще-то я пришла за вами. Папа приехал.

 – Хорошо! – Кухулин встал и стряхнул крошки с килта. – Если кто и знает, что происходит у кентавров, так это наш отец. – Воин протянул Бригид руку, и она неохотно поднялась. Ку улыбнулся и добавил: – Не волнуйся. Он тебе понравится.

 – Я не беспокоюсь о том, что Мидхир мне не понравится! Во имя Богини, Кухулин, твой отец – верховный шаман всей Партолоны!

 – Не переживай так, Бригид. Наш отец тебя полюбит, – заверила ее Эльфейм, прожигая брата взглядом, приказывая ему не вмешиваться. – Папа замечательный. Вот увидишь.

Бригид чувствовала себя как во сне, пока они втроем шли к семейным покоям. Прежде чем войти туда, охотница остановилась и уставилась на утреннее солнце, едва показавшееся над восточной стеной замка.

 – Где Найэм? – негромко спросила она.

 – После того как мама умастила ее тело, я велела положить покойницу в маленькой комнате при лазарете. Погребальный костер сложили с южного края замка. Я подумала, что тебе хотелось бы, чтобы сестра смотрела в сторону родной равнины, – сказала Эльфейм.

 – Когда мы поговорим с Мидхиром, я хотела бы сама разжечь костер.

 – Конечно. Я скажу, чтобы клан был готов.

 – Клан? – непонимающе переспросила Бригид.

 – Да, твой клан. Они не оставят тебя одну возле погребального костра твоей сестры.

Кентаврийка лишь прерывисто вздохнула. Ее глаза были грустными и покорными. Затем она расправила плечи и сказала:

 – Идем к вашему отцу.

Она последовала в замок впереди всех. Копыта Бригид гулко цокали по гладкому мраморному полу. Когда охотница оказалась в роскошной комнате, то сразу заметила, что вместо кровати, стоявшей на огромном круглом возвышении, появилось большое низкое ложе. На таких обычно спали кентавры. Затем Бригид увидела красивого, гордого верховного шамана. Он стоял позади кресла Этейн, которую как раз причесывали, и негромко разговаривал с ней. Мидхир оказался высоким, с великолепным мощным телом зрелого воина-кентавра. Его шкура была глубокого гнедого цвета, с темными тенями вокруг скакательных суставов. Густые темные длинные волосы связаны сзади кожаным шнурком.

Как только они вошли, Этейн махнула служанкам, чтобы те отодвинулись, встала и приветствовала их. Она взяла руки Бригид в свои. От нежного прикосновения верховной жрицы охотница почувствовала волну тепла и комфорта.

 – Я знала, что ты оправишься и будешь сильнее, чем прежде, – сказала она, внимательно глядя на охотницу. – А сейчас позволь мне представить тебя моему возлюбленному.

Она сделала шаг в сторону. Кентавр подошел и встал рядом с ней.

 – Мидхир, любимый, это Бригид из табуна Дианны, охотница клана Маккаллан.

Кентаврийка прижала руки к сердцу и изящно присела в низком почтительном поклоне перед своим верховным шаманом.

 – Я очень хотел познакомиться с тобой, Бригид.

Голос Мидхира был сильным и звучным, совсем как у Кухулина. Черты лица отца и сына оказались схожими, твердыми и красивыми, плечи – одинаково широкими.

 – Смерть твоей матери стала для всех ударом, а потеря сестры – трагедией, – сказал он, затем повернулся к сыну и заключил его в объятия. – Я так давно не видел тебя, сынок, – печально улыбнулся Кухулину Мидхир. – Твоя потеря тоже велика. Я страдал от твоей боли и оттого, что твоя душа разрушилась. Теперь, когда ты снова цел, я счастлив.

 – За это следует благодарить Бригид, – ответил Ку и тепло обнял отца.

 – Я думаю, прежде чем все кончится, мы будем в большом долгу перед этой юной охотницей, – произнес Мидхир.

Бригид показалось, что слова «все кончится» прозвучали довольно зловеще.

 – Какие новости из табуна Дианны? – поинтересовался Кухулин.

 – Все плохо. Я ничего не чувствую.

 – Неужели ничего, папа? – Эльфейм изумленно выдохнула.

Верховный шаман покачал головой, его лицо омрачилось, потом он заговорил серьезным голосом:

 – Кентавры Дианны отрезали торговые пути в Партолону. То же самое сделали табуны Ульстан и Медбиа. Я знаю, что они собрались далеко на юго-западе равнины.

 – Зимние территории табуна Дианны, – подсказала Бригид.

 – Да, и я не могу понять, чем они там занимаются. Верховные шаманы табунов, очевидно, объединились и прилагают немало усилий, чтобы никто не знал, что они делают. Хотя нетрудно догадаться, что кентавры как минимум должны вооружаться против чужаков. Я получаю от иного мира лишь бессвязные картины гнева, смерти, паранойи. Все это в странном дыму и неясном свете пламени. – Верховный шаман покачал головой, выказывая явную тревогу. – Дым и тени... Это самое четкое, что мне удается разглядеть. Еще изредка мелькает одинокий кентавр. – Мидхир замолчал, его глаза расширились от внезапного понимания. – Это юный воин золотистого цвета. Он очень похож на тебя, Бригид.

 – Это мой брат Брегон, – пояснила охотница, сердце которой вдруг заболело.

 – Да, теперь я вижу. Он побуждает их к таким действиям. – Добрые глаза кентавра взглянули на нее. – Пытается закончить то, что начала ваша мать.

 – Ты можешь сказать, станет ли мой брат верховным шаманом? – спросила Бригид.

 – Я не чувствую в нем такой силы. Не теперь. Но в жилах членов твоего табуна течет настоящая шаманская кровь.

 – Папа, что говорят наши гонцы-кентавры? – поинтересовалась Эльфейм.

 – Это-то и самое странное, – сказала Этейн, беря мужа под руку. – У нас нет никаких сообщений. Никто из них не вернулся с равнины.

 – Несколько охотниц тоже оставили свои замки, не сообщив об этом ни мне, ни моим воинам, – мрачно произнес Мидхир.

Не сказанные им слова тяжело повисли вокруг них в воздухе. Кентавры никогда не солгали бы верховному шаману Партолоны. Независимо от того, насколько они были преданы ему лично, их уважение к его сану не позволяло им этого делать. Очевидно, кентавры, присоединившиеся к восстанию Брегона, благоразумно покинули Партолону, чтобы не оказаться перед верховным шаманом. Тот факт, что ни один гонец не вернулся с равнины, означал, что их удерживали там против воли. Или они убиты.

«Кентавр против кентавра... кентавр против человека...» – проносились в голове Бригид ужасные мысли.

Она несла ответственность за это, была кентаврийкой табуна Дианны. После смерти матери лидерство легло на ее плечи. Его тяжесть сдавливала ей душу. Больше не имело значения, что она хотела другой жизни и в конце концов избрала свой путь. Бригид сглотнула горький комок, вставший у нее в горле при мысли о новой судьбе.

 – Мидхир, ты поможешь мне отправиться в иной мир и испить из чаши Эпоны, чтобы я могла стать верховной шаманкой? – угрюмо спросила она.

36

 – Он не может. – Чистый голос Этейн разорвал тишину, воцарившуюся после вопроса Бригид.

 – Как – не может? – удивился Кухулин. – Верховный шаман всегда сопровождает тех, кто хочет испить из чаши Эпоны.

 – Тебе стоило уделять больше внимания словам учителей, когда они пытались обучить тебя общению с иным миром, сынок, – сказал Мидхир, умеряя резкость своих слов мелькнувшей улыбкой.

 – Майрерад должна повести Бригид по иному миру, – пояснила Этейн.

 – Но моя мать умерла.

 – Она все равно может сопровождать тебя, – мягко ответила Избранная.

 – Нет! С ней я не пойду. Мы все слишком дорого за это заплатим – и моя душа, и табун Дианны.

 – Духом-проводником должен быть тот, кто связан с тобой родством или узами брака, – объяснил Мидхир. – Я верховный шаман Партолоны, но не могу занять ни то ни другое место.

 – Значит, я должна буду сама найти чашу, – медленно проговорила Бригид и почувствовала холодное отчаяние. Это опасное испытание ей предстояло пройти в одиночку. – Брат – мой единственный кровный родственник. Значит, став верховной шаманкой табуна Дианны, я займу его положение. Он не будет помогать мне в том, что ему невыгодно.

«Это невозможно, – сказала себе Бригид. – Стать верховной шаманкой довольно трудно. В одиночку у меня слишком мало шансов на успех. Но выбора нет, значит, надо привыкнуть к мысли, что я одна. Если все получится, то я вернусь к жизни, полной одиночества».

 – Тогда твоим проводником должен стать супруг, – заявил Кухулин.

Все глаза обратились к воину, но он смотрел только на Бригид.

 – Признаю, что отец был прав, говоря о том, что мне не нравились занятия, посвященные иному миру. – Ку чуть помолчал. – Всем известно, что я никогда не хотел иметь ничего общего с этим царством, но, похоже, моя судьба должна свернуть в данном направлении. Я пытался отрицать очевидное. Больше такого не повторится. Я даже бежал от этого, но не буду настолько глуп, чтобы снова так поступить. Я не могу вести тебя прямо сейчас,Бригид, но готов дать клятву, что не позволю тебе отправиться одной в этот опасный путь. Моя сила будет твоей, если понадобится. Мой меч всегда поднимется, чтобы защитить тебя. Возможно, вдвоем мы сумеем закончить поиски и потребовать соблюдения твоего наследственного права.

Она не верила своим ушам.

«Он не понимает?..»

 – Но ты не мой супруг! – выдавила Бригид.

 – Я им стану, если ты позволишь.

Кентаврийка покачала головой, боясь, что все вокруг услышат, как громко бьется ее сердце.

 – Ты не обязан делать это только для того, чтобы помочь мне. Я не боюсь отправиться в иной мир одна, – солгала она. – Не следует становиться супругами лишь для того, чтобы помочь друг другу.

Улыбка Кухулина была доброй и понимающей. Он подошел к ней и взял за руку.

 – Мы были друзьями. Теперь, моя прекрасная охотница, наши отношения стали куда более близкими. Душа говорит мне, что я хочу рискнуть и стать твоим супругом. А что подсказывает тебе твоя?

 – Неважно, что говорит моя душа, – покачала головой Бригид. – Вдруг я не смогу стать верховной шаманкой?.. Подумай, Кухулин! Если я не смогу менять форму тела, то ты будешь связан с особой, которая не сможет по-настоящему стать твоей женой.

Воин крепко сжал ей руку. Следующий вопрос он задал Этейн, но его глаза продолжали смотреть на Бригид:

 – Мама, ты оставалась бы женой отца, если бы он потерял способность менять форму тела и никогда не смог бы прийти к тебе в облике человека?

 – Конечно. Нас связывает не только внешний облик твоего отца, – твердо ответила Этейн.

 – Но они вместе уже много лет, – возразила Бригид. – У них есть дети. Они уже очень давно делят друг с другом жизнь и постель.

 – Держу пари, у нас будет то же самое, – сказал Кухулин.

 – Ты хочешь поставить на кон свою жизнь и будущее?

 – Да, потому что я хочу сделать то, чего до сих пор ни разу не делал. Я собираюсь послушать свою душу. Я уже бежал от судьбы, – пожал он плечами и улыбнулся. – Еще мне кажется, что ты станешь превосходной верховной шаманкой. Итак, Бригид из табуна Дианны, что же говорит тебе душа?

Кентаврийка посмотрела в его бирюзовые глаза, растерялась, но тут же нашлась:

 – Она заявляет, что это невероятный сон, но я не хочу просыпаться.

Улыбка Кухулина была полна обещания. Он быстро поцеловал ее, повернулся и преклонил колени перед Эльфейм.

 – Сестра, ты предводительница клана Маккаллан. Прошу тебя разрешить мне взять охотницу в жены. – Он усмехнулся и на мгновение превратился в того разбитного юного воина, каким был раньше. – Я попросил бы позволения у ее брата, но, учитывая все обстоятельства, это было бы довольно неблагоразумно.

Эльфейм могла бы улыбнуться в ответ и сразу же дать свое благословение. Вместо этого на ее лице появилось напряженное серьезное выражение.

 – Ты сам сказал это, Ку. Ты избегал иного мира и царства духов. Никто не знает, поможешь ты Бригид или же только помешаешь. Этот брак несет в себе больше, чем соединение жизней. Если ваш союз развалится, то всю Партолону ждут трудные времена. – Эльфейм отвернулась от брата и взглянула на мать. – Я не могу дать Кухулину позволение, если Эпона не одобрит этот брак. – Не обращая внимания на раздраженное ворчание брата и вопросительный взгляд Бригид, она вновь попросила Этейн: – Мама, умоли Эпону дать им благословение. Если Богиня соизволит, то я с радостью разрешу заключить этот брак.

 – Сестра... – начал было Кухулин, но мать прервала его:

 – Ты мудрая и ответственная предводительница, Эльфейм. Я тобой горжусь. – Этейн поманила пальцем хмурого сына. – Подойди. – Когда он поднялся на ноги, она протянула руку Бригид. – Ты тоже, дитя.

Сердце Бригид замерло. Она взяла Этейн за руку, Кухулин ухватился за другую.

Возлюбленная Эпоны улыбнулась и велела жениху и невесте:

 – Вы тоже возьмитесь за руки, чтобы получился круг.

Хмурый взгляд Ку смягчился, когда он переплел свои пальцы с пальцами Бригид. Он пожал ей руку, она ответила тем же.

Тогда верховная жрица подняла лицо к небу и стала взывать к Богине:

Моя Эпона, Богиня мерцающей красоты!

Для Тебя звезды сияют драгоценными камнями,

а земля – Твоя священная вера.

Ты – ткач судеб,

защитница всего дикого и свободного.

Как твоя Избранная, Возлюбленная и та, кого

Ты коснулась,

я вопрошаю, дашь ли Ты

Свое благословение на этот брак.

Покажи нам знаком, видением или словом

Твою мудрость и Твое желание.

Воздух над кругом, созданным сомкнутыми руками, немедленно взвихрился и замерцал. В нем появились две фигуры. Бригид задохнулась, узнав в одной из них Кухулина, обнаженного и мускулистого, сияющего золотым светом. Сразу же из сверкающего тумана оформилась другая фигура. Она мерцала ярким серебряным светом. Это было ее собственное обнаженное тело, которое обнимали сильные руки Кухулина. Когда губы призраков встретились, внутри Бригид все полыхнуло плавящимся жаром разбуженной страсти. Она услышала тяжелое дыхание Ку и поняла, что он тоже чувствовал слияние их душ. Затем воздух закружился, завихрился мириадами сверкающих искр. Видение рассеялось, словно его разогнал предгрозовой ветер.

Этейн улыбнулась и сказала:

 – Богиня дает тебе благословение, сынок.

Кухулин поднял руку Бригид и крепко поцеловал ее. Потом он разорвал круг, вернулся к Эльфейм и снова встал перед ней на колени:

 – А теперь, сестрица, я получу твое позволение взять охотницу в жены?

 – С радостью, Кухулин, – улыбнулась любимому брату предводительница клана.

Ку вскочил, обхватил сестру, приподнял ее, и они захохотали. Бригид все еще не могла отойти от завораживающего видения. Она с легким ошеломлением принимала теплые поздравления с присоединением к их семье. Эти слова говорили верховный шаман Партолоны и Избранная Эпоны.

 – Мама, ты окажешь нам честь, став свидетелем нашей клятвы верности друг другу? – спросил Кухулин.

 – Конечно, дорогой, – нежно улыбнулась Этейн сыну.

 – Это надо сделать сегодня, – сказала Бригид и подумала, что ее голос прозвучал слишком серьезно, неподобающе обстановке.

Конечно, ей тоже хотелось праздновать, смеяться, упиваться волшебным, необыкновенным подарком, который преподнесла ей Эпона, но разумом охотница понимала, что след, по которому они с Кухулином должны будут пойти, очень сложный и запутанный. К тому же она чувствовала, что след этот уже начал остывать.

Кухулин подошел к ней, нежно коснулся ее лица и заявил:

 – Значит, это случится сегодня.

Она улыбнулась ему, благодарная за то, что он понял все правильно. Его не оттолкнуло ее бесцеремонное и неромантичное поведение.

 – Погребальный костер Найэм тоже нужно развести нынче же, – добавила Бригид.

 – Да, обязательно. Сегодня торжество одной жизни, законченной в чести и любви, соединится с началом другой, скрепленной тем же самым. Это круг Великой Богини. Жизнь не может существовать без смерти, одно не исполнится без другого, – торжественно проговорила Этейн. – Но сначала мы поедим, чтобы подкрепиться перед предстоящим днем.

 – Тогда пойдем в Большой зал, – предложила Эльфейм.

В Большом зале было шумно. Его заполнили крылатые дети и прочие члены клана Маккаллан. Густо и сладко пахло свежеиспеченным хлебом и черной патокой, которую мальчишки и девчонки любили добавлять в утреннюю овсянку.

Бригид остановилась в арочном проеме. В зале царило оживление, он разительно отличался от того, каким был два дня назад, когда ее сестра испустила здесь свой последний вздох. Но у нее до сих пор перед глазами стояла Найэм, обессиленно лежащая на длинной низкой скамье для кентавров, кашляющая кровью и с трудом выговаривающая свое страшное предупреждение.

Прежде чем эти воспоминания успели сокрушить самообладание старшей дочери верховной шаманки табуна Дианны, от соседнего стола отделилась маленькая крылатая фигурка и кинулась к ней.

 – Бригид! – Макушка Лайэма едва доставала до пояса охотницы, но он обнял ее с неожиданной силой.

Она наклонилась, взъерошила ему волосы и погладила по спине.

 – Ой, Бригид. – Он запрокинул голову, чтобы видеть ее.

Огромные глаза мальчишки блестели от слез, которые он изо всех сил старался сдержать.

 – Я так беспокоился о тебе, хотел навестить, но меня не пускали!

 – Со мной уже все в порядке. – Она погладила Лайэма по голове и подумала, что его волосы такие же мягкие, как утиный пух. – Мне просто нужно было отдохнуть.

 – Очень жаль твою сестру. Керран и Невин уже рассказывали нам, какая она была храбрая.

 – Они правы. Она была очень храбрая. – Сердце Бригид болезненно сжалось.

 – Идем, Лайэм. Можешь сесть с нами и рассказать обо всем, чем ты занимался последние два дня, – сказал Кухулин и посадил мальчика на спину Бригид.

Невеста метнула на него сердитый взгляд. Он подмигнул ей. Охотница фыркнула, а Лайэм, едва дышавший от переполняющих его эмоций, начал объяснять, какие следы он обнаружил.

Пока они шли через Большой зал к главному столу, Бригид то и дело останавливали члены клана, говорили ей добрые слова и выражали искренние соболезнования. Сначала она чувствовала неловкость, потому что редко оказывалась в центре подобного внимания. Но, не пройдя и половины пути, кентаврийка почувствовала, что расслабилась. О ней беспокоились. Клан Маккаллан стал ее семьей, окружил любовью и заботой. Бригид ощущала, как эта любовь вливается в нее. Она знала, что будет помнить об этом даже тогда, когда окажется далеко отсюда.

«Даже в чужом краю я вновь смогу пережить такое спокойствие, будто нахожусь среди своих».

Они присоединились к Лохлану и Сиаре, устроившимся за столом предводительницы. Бригид продолжала сидеть молча, хотя вокруг нее кипела жизнь. Лайэм непрерывно болтал. Эльфейм и Этейн обсуждали церемонию полнолуния, которая должна была состояться через несколько дней. Возлюбленная Эпоны любезно вовлекла в беседу Сиару. Кухулин говорил с Лохланом о том, как расширить казармы, в которых сейчас жили дети. Пока не станет известно, что война с кентаврами окончена, новые фоморианцы будут находиться под защитой надежных стен замка Маккаллан.

Все было совершенно естественно, абсолютно нормально. Бригид сравнивала это с теми завтраками, которые были привычными для нее до того, как она оставила равнину. Для Майрерад накрывали роскошный стол, но качество еды всегда бледнело по сравнению с интригами и борьбой за власть, без которых верховная шаманка себя не мыслила. Основным блюдом матери была манипуляция, пассивная агрессия. Бригид ясно помнила, как ей всегда приходилось держать ухо востро во время приемов пищи, на которых присутствовала мать.

«Кто на сей раз станет целью Майрерад? – размышляла дочь. – Она нападет открыто или же ее атака будет завуалирована косвенными намеками и невинными комментариями, предназначенными для того, чтобы подчинить себе чью-либо волю, лишить кого-то независимости и свободы?.. Теперь мне придется к этому вернуться. Неважно, что Майрерад больше нет. После того как она почти пятьдесят лет оставалась верховной шаманкой, ее призрак будет еще долго витать среди табуна. Он не отступит так просто».

Бригид вздрогнула, когда Кухулин вложил свою теплую руку в ее ладонь. Он не перестал беседовать с Лохланом, никак не показал, что гордая охотница – его невеста. Никто не знал, что они держатся за руки, ее согревает его прикосновение. Воин все понимал.

«Как такое произошло? Кажется, что я в сотнях тысяч лет от моей прошлой жизни. Я здесь, с этим мужчиной, нашла свой истинный дом и семью. Прошу, Эпона, не дай мне потерять это».

Для погребального костра Найэм было выбрано очень красивое место. Огромная гора сухих сосновых сучьев располагалась на южном краю замка. Она громоздилась на обрыве, прямо над бушующим океаном, словно горящий костер Найэм должен был стать маяком для потерявшихся судов. Тело кентаврийки лежало на самом верху, завернутое в тяжелый саван. На нем были вытканы многочисленные узлы, символизирующие силу. Так погребали воинов.

Бригид подошла к костру. Ее сопровождали Кухулин и Эльфейм. Этейн, Мидхир и Лохлан были уже там, стояли около костра. Возлюбленная Эпоны держала в руке пылающий факел.

Поскольку Бригид была самой близкой родственницей Найэм, ей предстояло поджечь погребальный костер. Но вместо того чтобы взять факел у Этейн, она повернулась и оглядела собравшихся. Перед ней был весь клан Маккаллан. Люди и кентавры были одеты в свои самые лучшие наряды. Теплое безоблачное утро сияло яркими лимонно-сапфировыми красками, цветами клана. Между взрослыми стояли крылатые дети. Они уважительно молчали, лишь внимательно глядели на охотницу своими огромными глазами.

Она еще раз обвела взглядом толпу, увидела близнецов-сказителей и заговорила ясным, звучным голосом:

 – Ее звали Найэм из табуна Дианны. Красота была щитом моей сестры. Она спасала ее от манипуляций и интриг, прятала истинную суть. Я сожалею, что не оказалась настолько мудра, чтобы увидеть за этими уловками отважное сердце, прошу вас помнить ее вместе со мной. Пусть память о Найэм не умрет вместе с ее телом.

Невин и Керран утвердительно наклонили головы.

Бригид замолчала, перевела дыхание, затем посмотрела на крылатую шаманку и сказала:

 – Сиара, прошу тебя, встань рядом со мной возле погребального костра моей сестры. – (Крылатая женщина удивленно взглянула на Бригид, но быстро подошла к ней.) – Ты связана с духом огня, несешь в себе искру Воплощения Терпсихоры. Найэм любила красоту и танцы. Но я решила попросить тебя вызвать дух огня, чтобы освободить ее тело из этого мира, не только из-за внешней прелести, которой обладаешь ты и была богата твоя бабушка. За то короткое время, что мы знакомы, я многое поняла, оценила твою способность видеть душу любого существа. Если бы я обладала такой же способностью, то сумела бы по достоинству оценить Найэм, прежде чем потеряла ее. Поэтому я прошу тебя вызвать дух пламени, чтобы зажечь погребальный костер моей сестры.

 – Я согласна, Бригид. Для меня это великая честь.

Ни говоря ни слова, все отошли в стороны, оставив крылатую шаманку одну. Сиара повернулась к югу, встала перед костром. Она склонила голову, сконцентрировалась, затем с изяществом танцовщицы подошла к груде сучьев. Ее движения были медленными, грациозными. Так вода течет по камням. Ее длинные темные волосы развевались словно занавес, который поднялся, чтобы дать ей доступ к иному царству.

Когда шаманка заговорила, она стала поводить руками в воздухе, и вокруг нее заплясали крошечные яркие искры:

Эпона, я призываю Тебя,

покровительницу всего дикого и свободного.

Сегодня Ты прекрасная и мрачная Богиня

убывающей луны.

Я говорю с Тобой,

сильная и мрачная Богиня далеких царств

и потусторонней жизни.

Будь с нами в это время потери.

Голос крылатой шаманки завораживал. Это была великолепная смесь музыки и магии.

Есть время жить

и время умирать.

В Твоей стране вечного лета тепло, хорошо, красиво.

Там уходят беды и все вечно молоды.